Грусть

Грусть выглядела идеально: бесцветная заношенная одежда, побитая молью шляпка, бесформенный баул с пятном на самом видном месте. Это пятно, измятость одежды и даже нервная дырка в замшевом ботинке Грусти являлись настоящим произведением искусства, итогом работы огромного  коллектива дизайнеров. Чуть растянутый ворот платья был снабжен чувствительным микрофоном, а в холщовой сумке скрывался пульт управления спецэффектами.
   Грусть только что получила сигнал от заказчика, живущего в пентхаусе древнего  небоскреба, не так давно превращенного в музей. Входной люк, замаскированный под  обычные двери, открылся с легким шипением, пропуская ее в комнату. Клиент сидел в кресле-коляске, на антикварном столе стояла такая же  пишущая машинка, в ядовитом воздухе плавали лоскуты табачного дыма. Без сомнения, перед Грустью сидел Отмороженный человек, на официальном языке - Реликт. Так называли людей, которые когда-то  подвергли свои тела заморозке, наивно надеясь возродиться через много лет для новой счастливой жизни. Однако оживить удавалось одного из тысячи, а существовать они могли только в таком, как этот,  резервуаре с мощным загрязнителем воздуха. - Ну, и кто ты, черт побери? - спросил Отмороженный, разглядывая ее безупречный наряд, - и какого… - Далее последовали слова и выражения, нуждающиеся в  тщательном переводе.
    Задача была высшей категории сложности. Реликт явно понятия не имел, кто она такая. К тому же, следуя инструкции, при общении с Отмороженными следовало вставлять в свою речь самые употребляемые слова клиента. - Уважаемый Старый Хрен, - вежливо начала Грусть, - сейчас тут происходит прекрасная х......ня! Позвольте представиться: перед вами, черт побери, профессиональная Грусть, - Я оказалась здесь потому, что ваша потребность в грусти, которая была послана на… , дошла до меня. В нынешний век, куда вы, черт побери, попали, примитивные эмоции (как в свое время - примитивные занятия) давно переложены на плечи профессионалов. Так что грустить и радоваться самому вам больше не придется. Черт меня побери, если с сегодняшнего дня профессионалы не будут делать это за вас. И ваши х….вые эмоции больше не отвлекут вас от  работы на благо общества. (Говоря начистоту, для общества Реликты были абсолютно бесполезны). Заказчик фыркнул и сложил из трех пальцев одобрительный  жест, интимно приблизив его к самому носу Грусти. Приняв приглашение, Грусть подошла к стене, активировав панораму лысого осеннего сада, наполовину скрытую застиранной занавеской.
    К стеклу оконному дрожащий лист прилип. Последний, рыжеватый, запоздалый. И столб из легкой серебристой пыли Грусть подняла, упав, со стоном, в кресло. Смеркалось, холодало, отсырело. На небе закурлыкал клин печальный, и молодой журавль с прощальным криком свалился на бездомную собаку. Унылая скрипучая повозка тащилась по ухабистой дороге: закутанный в лохмотья пьяный кучер взмахнул кнутом и лошаденка пала. Грусть всхлипнула, вздохнула, подвывая: "Все отцвело  давно, отзеленело...  уныло, сжато, безысходно, голо»…  Как и было задумано, ровно через две минуты Реликт отвернулся и защелкал по клавишам дряхлой пишущей машинки. Грусть идеально успевала к началу важного собрания.
 - Я готов сообщить свое решение, - торжественно объявил Глава Совета. За  креслами самых юных участниц совещания возникли Восторги в красных обтягивающих трусах и кислотных майках. Они стали кричать "Браво!", "Круто!", " Оле-Оле!", махать руками, свистеть и подпрыгивать. К старейшему члену Совета подползла Скука и заснула у него в  ногах. Через две минуты Восторги удалились, весело хлопая друг друга по обтянутым местам. Скука поползла к выходу, не открывая глаз. - Итак, - решительно начал Глава, - Сегодняшние, завершающие испытания нового андроида (он сделал приглашающий жест, и Грусть вышла вперед) показали, что пришло время обязанности специалистов по эмоциям полностью переложить на машин. Это освободит рабочие руки, а изредка и мозги для производства, например... неважно. К тому же, в последнее время число профессионалов по эмоциям неоправданно выросло. Там, где прежде мы обходились одной только Грустью, уже возникли Тоска, Хандра, Уныние и... как это?.. - Грусть подсказала презрительно: "Скулеж".  Вот»!!! - Глава стукнул кулаком по столу. Тут же к нему  приблизилось Возмущение. На носу Возмущения криво сидело пенсне с треснувшим стеклом, правый глаз был подчеркнут фингалом. Его уже обгоняла Злость - мужеподобная женщина в армейских ботинках и комуфляже. С ног до головы Злость была увешана оружием, на спине болтался ранец с боеприпасами. Глава раздраженно дернул плечом. Из-за спины Злости протянулась рука и оттащила упирающуюся Злость назад. Это была Досада: татуированная девица с  кислым выражением лица. На лице самого Главы враз сменилось несколько выражений. Злость и Досада вцепились друг другу в волосы. Засунув очки в карман вязаной кофты, Возмущение заколотило по спине Злости маленькими сухими кулачками. Появившаяся ниоткуда Беспомощность неуверенно пнула Возмущение под зад. Тут же распахнулись двери, и к членам комиссии рванулись вызванные происходящим эмоции. Подавляющее большинство из них составили все те же Восторги, неуправляемый Хохот и внезапная Храбрость. Самой многочисленной оказалась группа  Злорадства. Лица Злорадства скрывались под детскими масками зверушек, глаза в прорезях сияли счастьем. - Отключите уже свои ср....ные эмоции"! - заорал Глава. В толпу дерущихся торпедой ворвалось Неукротимое Бешенство - в тельняшке поверх смирительной рубахи и голубом берете.