Подстройка из постельных фантазий2

(продолжу попытку прояснения выявленных в книге Эдуарда Тополя его  намерений предъявить себя общественно значительной фигурой, способной авторитетно предлагать президенту России застрелиться, российским миллиардерам - “не жидиться”, президенту Израиля - что-то там)

Повторю цитату:

Зато тот факт, что "за отказ посылки статей в редакцию "Одесских новостей"
политический арестант Владимир Жаботинский категорически заявил отказ от принятия пищи, от прогулки и от каких бы то ни было сношений с чинами корпуса жандармов", мне, как журналисту, говорит куда больше, чем вам, читатель. Потому что, с моей, профессиональной, точки зрения, дело тут не только и даже не столько в политическом протесте. Судите сами: как еще, кроме своих статей в "Одесских новостях", мог влюбленный Жабо напомнить о себе Марусе?”

Мой комментарий:

Для наполнения конструируемого “глубокого художественного исследования” (его термин, например, из "Еврейского обозревателя", №  07/295 июль 2017) доказательным содержанием Эдуард Тополь вводит “конспирологическое толкование факта настояний “отказом от принятия пищи, от прогулки и от каких бы то ни было сношений с чинами корпуса жандармов” - газетными публикациями из тюрьмы “влюбленный Жабо напоминал о себе любимой девушке”. Которая, кстати, пока еще не стала любящей и жаждущей весточки от милого.

А, вот, у меня тут возникает ощущение, что Эдуарду Тополю, торопливо монтирующему предъявление себя в качестве мощной идеолого-политической фигуры, этому Эдуарду Тополю услужливое воображение рисует простаковатых, легко внушаемых читателей. И эти простаковатые, легко внушаемые восторженно отдаются конспиралогической логике Писателя. Верят в приоткрытую психологическую истину - да, юный Жаботинский был обуреваем найти способ дать на волю - Марусе весточку о себе! У читателя возникает ликование от постижения скрытого смысла в поступке замечательного арестанта. Возникает признательность к Писателю, подведшего к ОТКРЫТИЮ!

Погружение в свое услужливо-приятственное воображение диагностируется медициной как “умственный онанизм”. Предъявление читательской или слушательской аудиториии себя пребывающем в таком воображении есть упоенно исполняемый на публике акт “умственного онанизма”.

Цитирую дальше:

“... Но самое главное: только здесь, в тюрьме, Владимир увидел, какие воистину сильные характеры стоят за словами "революционер", "анархист", "бундовец" и даже "уголовник". Если вся Российская империя утыкана тюрьмами с такими характерами, то, во-первых, русской литературе срочно нужен еще один Максим Горький – тюремный, а во-вторых, недолго стоять царскому престолу…”
 
Это - “сильные характеры” для “весь мир разрушим до основанья, а затем - ???”.  да, эти “сильные характеры”, каждый по своему, сработали в революционном 1917 и последующей гражданской войне в России. А “затем”, разрушив “царский престол”, “сильные характеры” выстроили ленинско-сталинский режим - с Землячкой, Генрихом Григорьевичем (Генах Гершенович) Ягодой и палачами ЧК-НКВД-КГБ с планами повесить “отравителей” после дела врачей и подготовкой погромов поездов с вывозимыми подальше евреями. (... публичное повешение немцев в Ленинграде, после освобождения от блокады, - отвлекало от того, чтобы людям задуматься про подставивших город под блокаду, про голод и случаи каннибальства, где рядом -  пирожные в столовой обкома партии)
Происходящему в России недоставало ресурсов интеллекта и нравственности, адекватных злу и торопливости, которые проявлялись взамен осмысленного действия.

Цитирую:

“И все-таки - нет, он не станет ни новым русским Максимом Горьким, ни тюремным
бытописателем уровня Лазаря Кармена. И вообще, ВСЕ ЭТИ СТРАСТИ - МОРАЛЬНЫЕ ПРОТИВОСТОЯНИЯ С ОХРАНОЙ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДИСПУТЫ С СОСЕДЯМИ, ДАЖЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАБРОСКИ ВРОДЕ "Летучего" - ВСЕ ЭТО ЛИШЬ ДНЕВНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ УМА И САМОУТВЕРЖДЕНИЯ”. 

Действие “упражнение” - предмет целенаправленный. И когда обсуждается, как Жаботинский развивался в ту личность, которая столь существенна для нас, и развивал себя осознанно, то релевантно:

1.обозначить весь комплекс осуществленных упражняющих воздействий, которыми важная для нас личность (опасная или благоприятствующая нашим целям) сама себя сделала или сделана другими,
2.содержание “упражнений” в указанных этих конкретных действиях и их место в целом комплексе.

Выше говориось о воспитании “индивидуализма (самости)”. Возможно, и Эдуард Тополь видит в этом побужденность к самоактуализации, к проживанию себя в доступном влиянии на какой-то участок бесконечного жизненного потока. И если, например, “упражнения” в тюрьме включали поддержку самовоспитания “индивидуализма”, развитие способности к самоактуализации, то для читателя из ИЕМ (израильской еврейской массы) было бы существенно интересным получить представление об этом аспекте “упражнения”.
Экзистенциальная проблема - На кого и как ориентироваться в системе взаимоотношений (Путина, Байдена, аятоллы, ..., соседа, одногруппника), каким самому быть в этих взаимоотношениях.

Повторяю за Эд. Тополем цитату из фельетона Альталены "МЕСТЬ И ПРАВОСУДИЕ", опубликованного в газете "Одесские новости", после выхода Жаботинского на свободу:


“А потом наступает ночь, ночь в одиночной камере, ночь наедине с парашей и негасимой газовой горелкой. И тогда… (сс. 127-128)
…позвольте узнать, к какой системе относится одиночное заключение?
Интересно было бы послушать аргументацию и доказательство его воспитательного влияния.

Одиночное заключение есть орудие кары, понимаемой как месть, как воздаяние
болью за боль. (Я читаю эту фразу с позиции видения Жаботинского как человека , которому свойственны были развитые побужденность и воля следовать этой побужденности - к различению и осмыслению системы взаимообусловленностей в сложных проблемных ситуациях. В одиночном заключении могло видеться тренинговое упражнение на закалку ума и воли - к последующей эффективной самореализации вмешательством в исправление бедственной общественной проблемы. - М. Х.)
И это очень умная боль, очень утонченная боль.
Пытку можно вынести, из-под плетей и шпицрутенов можно выйти живым, но в
настоящем, полном одиночном заключении человек может сойти с ума…
Даже с точки зрения тюремщика слишком уж нечеловечески свирепа эта медленная казнь.
Я даже допущу (хотя и не думаю этого), что одиночное заключение подследственных помогает выяснению истины. Что же из этого?
Есть средства, которые, как думают, содействуют выяснению истины еще больше.
Можно вздернуть допрашиваемого на дыбу. ...

В "Мертвом доме" хоть было что описывать. В одиночном заключении нечего
описывать, потому что это - могила”.

Аналитический комментарий Эд. Тополя:

*Вам не кажется, что в этих строках куда больше глубинных чувств, чем в бравых мемуарах о любви к начальнику тюрьмы, жандармам и стражникам?
Если вы ночь за ночью, не зная окончательного срока своего заключения, лежите в тесной камере с зарешеченным окном, - о, вы не станете испытывать теплых чувств к тюремщикам, которые заперли вас наедине с парашей. По ночам в тюремных одиночках время течет куда медленней, чем на воле. Ерзая на соломенном тюфяке, вы будете либо обдумывать, как и что вы напишете, едва (и если) выйдете на свободу, либо вспоминать свои статьи в итальянской прессе - были там сведения, "порочащие государство", или не были? Конечно, были! Ладно, если бы только в статье о студентах вы написали: "В России вообще нечем дышать…" Но в следующей,
опубликованной в той же "Аванти", - о Николае Втором: "Слабовольный, нерешительный, неспособный к живому чувству, под пагубным влиянием своих советчиков он совершил шаги, отмеченные крайней реакционностью. Замял дело о ходынской катастрофе. Петицию о свободе печати, присланную ему группой петербургских ученых и литераторов, переадресовал тем же министрам, против которых она была направлена. Не допустил выявления и наказания виновных в крупном деле о мошенничестве и казнокрадстве…"*

Мой комментарий.

... Крепнет представление, что Эдуард Тополь движим поверхностным воображением себя воспринимаемого как продуктивный аналитик конкретного возрастного этапа становления значительной личности. Но, смысла и содержания соответствующей аналитической работы не представляет. Если, где-то на подсознательном уровне, и ощущает эти смысл и содержание, то осознать и ввести в свой объявленный проект анализа - оказывается не в состоянии. 

В газетной публикации Жаботинский пытается обсуждать с читателями-одесситами позицию “правосудия” - обязанность выяснения факта и причин предполагаемого правового нарушения, инструменты выяснения, исправляющее наказание (“месть” - ?).

Объявленная задача книги - определение процесса развития конкретной Личности. Пребывание в тюрьме - элемент процесса. При неимении фактов к построению теории относительно этого элемента - естественно (логично) пытаться, творчески используя доступные фактические штришки, выстроить концепцию, предположение.   

Из общих соображений, предполагаю, что Жаботинский, переживая тюремный опыт, напрягался думать о себе, улавливать готовность поддаться, сдаться, отрефлексировать борьбу воли с этой готовностью, уловить и ухватиться за импульс побужденности выстоять, не сдаваться. Возможно, и этому аспекту переживаний (переживаний, формирующих личность) служили конкретные детали, которые прорабатывались в воображении и осмыслении:

...плети, шпицрутены, дыба ..., утонченная боль психологической пытки, например - одиночеством.

Читаю у Эд. Тополя, стр. 129:

*Свобода!
- Я вышел на свободу, потому что, по словам начальника тюрьмы, переводчик не нашел в моих статьях "посягательств на достоинство государства"…
- Мазел тов! - ответила Владимиру мама.
- Они просто не нашли итальянского переводчика, - усмехнулась сестра.
Легкий фаэтон катил сквозь дождь вдоль еврейского кладбища, но уже в другую сторону Водопроводной улицы - от крепостной тюрьмы в Одессу. Вода косыми струйками стекала с крыши, извозчик в дерюжном плаще и капюшоне грубо нахлестывал пегого коня, конь при каждом ударе вскидывал мокрой седой головой и, подняв коротко подрезанный хвост, то и дело презрительно ронял увесистые плюхи, но Владимир, обросший, с редкой, как у юного монаха, бородкой, радостно вертел головой из стороны в сторону и хмельно вдыхал холодный и сырой воздух свободы.
Свобода!
Елки-палки, свобода! Ты прекрасна! И этот серый холодный дождь, и Водопроводная улица, и даже оба кладбища по обе ее стороны!
Как кричали тогда студенты? СВО-БО-ДА!!!
Теперь он знал это слово на вкус, на ощупь, на цвет и даже на вес. Сво-бо-да! - она расширяет грудную клетку, озонирует легкие и мозги, дает крылья плечам и лопаткам и замечательно разгоняет кровь. Вот что нужно всем евреям, вот что они получат и почувствуют в Эрец-Исраэль! *

Мое понимание:

- бессодержательное мечтание об Израиле - как у пассажиров Экзодус-47 -- > все познается в сравнении: глядя на русских Жаботинский понимал уродство евреев  -- > римский Колизей. Жаботинский понимал неполноту этих “сильных характеров”, из-за которой и состоялась цепь погромы - ленинские репрессии - сталинские манипуляции с народами...

Комменты к разделу 23 “художественного исследования” нового израильтянина (с 2017 г.) Эдуарда Тополя. В этом разделе цитируется большой фрагмент из публикации Жаботинского-Альталены “ВСКОЛЬЗЬ. ХУЖЕ ИУДЫ” в тех же “Одесских новостях":

“Пред сном Понтий Пилат вышел на террасу своего дворца, чтобы подышать
свежим воздухом.
...
Вдруг из черной тени, окружавшей площадь, вырвалась женская фигура.
... Женщина подошла ближе и проговорила такие слова:
- Пилат, будь проклят.
Понтий Пилат был ошеломлен. Это его изумило и сразу испортило ему настроение.
У еврейки были очень большие глаза, и Понтий Пилат сейчас же подумал о дурном
глазе.
- Будь трижды проклят, - говорила женщина. - Ты казнил лютой смертью Мессию
нашего народа.
Понтий Пилат успокоился.
- А-а, - протянул он. - Ты тоже из поклонниц этого философа? Да, это печальная
история. Мне все это очень больно. Однако ты ошибаешься: не я его казнил. Я
только исполнил желание народа. Им так хотелось!
- А ты им его отдал, - подсказала женщина из Магдала, она сказала это негромко,
но в ее тихих словах угадывалось хрипение злобы.
Понтий Пилат нахмурился.
- Ты странно рассуждаешь, - ответил он. - Я, во-первых, НЕ УМЕЮ РАЗГОВАРИВАТЬ С ЭТИМ НАРОДОМ. Я не хочу сказать ничего дурного о твоих соотечественниках, но ОНИ НЕ В МОЕМ ВКУСЕ. (Мой комментарий. 20летний Жаботинский обозначил проблемное место. Концепция решения - встречные усилия к овладению умением разговаривать с “сочувствующими”, сначала понять “они - мы” и в этом понимании найти ресурсы и способ ПРОДУКТИВНОЙ коммуникации - с руководителями движений, казалось бы озабоченных общей миссией, но преследующих различные, часто - взаимно непримиримые цели. Еще десятилетия до ситуации, когда командир отряда еврейских пушек Ицхак Рабин с энтузиазмом выполнит приказ Бен-Гуриона расстрелять судно “Альталена”) А во-вторых, я не желаю с ними ссориться. У меня жена и дети, мое имение в долгах, и если меня выживут отсюда, это будет для меня очень невыгодно.
Мне усиленно советовали избегать резких недоумений с населением этой
провинции. Если бы не такое положение дела, тогда, конечно… Потому что этот
Человек мне очень понравился. В Его учении я вижу большую философскую
глубину и даже много поэзии, я сам сочувствую многим из Его идей…
Тут Понтий Пилат вдруг сообразил, что не было, собственно, никакой причины ему
так много разговаривать с этой женщиной ...
- Так ты Ему сочувствуешь? - спросила она, продлевая свой трепетный смех.
- Я этого не скрываю, - холодно и с достоинством ответил Понтий Пилат. - Я вслух
перед всей толпой сказал о Нем: "Се Человек". И я даже думаю, что в имени,
которое Ему дали - Сын Божий, - есть своя доля символической правды.
Тогда женщина крикнула:
- Исполать тебе, сочувствующий!
Она так громко крикнула, что Понтий Пилат даже вздрогнул, а она подошла совсем
близко к террасе и, подняв кверху лицо с горящими глазами, продолжила страстно
и гневно:
- Ты Ему сочувствовал, ты считал Его Сыном Божиим, ты сказал о Нем "Се
Человек", а когда они на Него напали, ты побоялся защитить Его, потому что у тебя
жена и дети? Исполать тебе, сочувствующий! А слыхал ли ты имя Иуды Искариота?
Понтий Пилат поморщил лоб и добросовестно порылся в своей памяти.
- Право, не слыхал, - ответил он.
- Иуда Искариот был из учеников Его и предал Его врагам за тридцать серебряных
монет. Запомни это имя, правитель: Иуда Искариот!
- О! - сказал Понтий Пилат. - Как это гнусно! Я всегда страдаю от того, что нам,
властям, волей-неволей приходится пользоваться услугами предателей. Ибо нет
человека хуже предателя.
Тогда женщина из Магдала еще раз засмеялась.
- Вот как? - спросила она. - А ведь Он простил Иуду Искариота. Умирая, Он
простил всем врагам своим, а так как Иуда - злейший из врагов Его, то Иуде Он
больше всех простил. Но знаешь ли, Пилат?..
- Что тебе, женщина? – отозвался Пилат.
- Иуда был врагом Его, но ты - ты ведь не враг Ему? Ты ведь сочувствующий, о
правитель-судья Пилат, и когда Он простил врагов своих, то не о тебе говорил Он.
О тебе Он не говорил. Он забыл тебя, Пилат! Иуду он простил, умирая, но тебя,
Пилат, тебя Он забыл простить. Пилат! Пилат! Пилат!!
- Что тебе, женщина? – отозвался Пилат.
- Ты хуже Иуды”.

И вывод “глубокого художественного исследователя” :

“Прошу учесть: великий роман "Мастер и Маргарита", прославивший Понтия Пилата, был написан сорокавосьмилетним Михаилом Булгаковым в 1939 году, а рассказ-фельетон "Хуже Иуды", почти гениальное предвестие романа Булгакова, – двадцатилетним Альталеной-Жаботинским в 1902 году! Да и то – "вскользь" написан только для того, чтобы заменить очередной политический фельетон, "зарезанный" цензором”.

М. Х. Только, просто восхитился, что Жаботинский предвосхитил 48-летнего Булгакова  (с его “Мастером и Маргаритой”1939 года) и не обратил внимание, что у Жаботинского тут - ЮНОСТЬ, он еще МОЖЕТ ДОЗРЕВАТЬ И ДОЗРЕТЬ до понимания проблемной ситуации “этого народа” и, таки, ШЛО ДАЛЬШЕ СОЗРЕВАНИЕ.

Следующий, 25-й раздел “Дома у Мильгромов” с попыткой молодого человека свидеться с очаровывающей его барышней мне представляется не “художественным исследованием” созревания личности, особенности которой, в случае Жаботинского, предопределили существенное влияние на развитие событий к появлению Государства Израиль. И мне представляется, что личности такого типа, целенаправленно взращиваемые, способствовали бы сохранению, развитию жизненной перспективы Израиля. Могли бы найти и актуализировать ресурсы для жизнеспасительного маневрирования “крошки” Израиля под ногами у схватки глобальных гигантов - “Запада” и “джихадизма”.

Цитирую из Эд. Тополя:

“...  - А где ваша барышня?
- Маруся скоро будет, - заверила Анна Михайловна, - она в гостях у семейства Руницких. Это тот морской офицер, помните? И две его сестры. У них дом на Почтовой. Идемте пока в каминную, там картежники, с ними чаю попьете, я распоряжусь…
В каминной ... даже по их виду можно было сказать, что все трое - "хлебники", из мира "делов", знающие цену вещам и людям.
…
А Маруси все не было…
Уставши от игры в "очко" и в "шестьдесят шесть", хлебники стали пересуживать свои
биржевые дела, и Владимир невольно заслушался: пред ним вдруг открылся весь божий мир!
По тысячам дорог Украины скрипят телеги, хохлы кричат на волов "цоб-цобе", – это везут зерно со всех сторон к пристаням кормильца-Днепра, и жизнь сорока миллионов малороссов зависит от того, какие будут в этом сезоне ставки на пшеницу. Но и эти ставки зависят от того, оправдаются ли тревожные слухи, будто султан хочет опять закрыть Дарданеллы, а слухи пошли из-за каких-то событий в Индии и в Персии, и как-то связаны с этим и австрийский император Франц Иосиф, и императрица Мария Федоровна, и французский премьер Комб, и еще, и еще.
Обо всем этом они ГОВОРИЛИ НЕ ОТСТРАНЕННО, КАК ЧИТАТЕЛИ ГАЗЕТ, А ЗАПАЛЬЧИВО, КАК О ДЕТАЛЯХ СОБСТВЕННОГО ПРЕДПРИЯТИЯ, одних царей одобряли, других ругали, и о тех и других как будто знали что-то такое, чего нигде не вычитаешь”.

Мне видится, что важным было бы отметить, что в этом эпизоде Юному Жаботинскому демонстрируется системное видение сложной проблемной ситуации

Цитирую далее:

“Насидевшись с картежниками, Владимир перешел в гостиную читать "Ниву" и "Рассвет" и дожидаться – хоть до утра – прихода Маруси.
Так прошло полчаса, и вдруг…

... Маруся подошла к Владимиру, севшему в угол дивана, решив загладить свою резкость, села рядом с ним и сказала просительно, как делают это все женщины:
– Расскажите что-нибудь…
Он задохнулся от ее близости:
– Про что, Маруся?
– Что хотите… А что-нибудь историческое. Я люблю историческое…
Он взял себя в руки – "историческое" это его территория. И даже усмехнулся:
– Ну, если историческое, то сначала. Вы знаете, почему мы зовемся "Израиль"? 
Она промолчала, и он продолжил:
– В Библии сказано, как наш праотец Яков сражался с Господом Богом. ... Да, когда-то Бог наказал нас, наслал на нас римлян, которые отняли у нас Эрец-Исраэль, Святую землю. Ну и что? Мы Израиль, мы исправим эту ошибку. Ваше еврейское имя Мириам?
Она повернула голову и снизу вверх посмотрела ему в глаза:
– Поцелуй меня…”

Здесь констатируется акт ощущения миссии у 23-летнего человека. Но, нет “исследования” того, как прививается способность к таким ощущениям, как усматривается такая способность, если она уже есть, и как тогда её поддержать, дать проявиться, дать развиться. Как установить и дальше развивать такую способность у различных участников, казалось бы, общей судьбы, чтобы они не расстреливали друг друга, не сдавали бы общему врагу... Не ставятся и не решаются задачи ТАКОГО исследования. Не тот уровень “исследователя”? Или, он мог бы, да нет в стране Израиля на то действительного социального заказа? И остается только залихватски взывать к президентам (президенту России - застрелиться бы надо! президенту Израиля - внимательно слушайте наставления исследователя постельных аспектов; к олигархам - “не жидитесь!”)

“Часть вторая. Выбор” в книге Эд. Тополя начинается с такой цитаты из Владимира Жаботинского (выделения большими буквами - мои):


“Не часто повторяются эпохи в истории человечества, в которые дрожь нетерпения
пронзает народы, словно юношу, ожидающего прихода возлюбленной. Такой была
Европа в начале XX столетия…
Я не помню, какие планы были у меня в конце 1903 года. Быть может, я мечтал, как
это водится у молодежи, завоевать оба мира, на пороге которых я стоял: обрести
лавровый венок "русского" писателя и фуражку рулевого сионистского корабля…”,

- которая, как мне представляется, была бы весьма содержательным материалом к психологическому анализу развития незаурядной Личности. 

А в приведенной далее газетной публикации от 1 января 1903 "НОВОГОДНЕЕ” я бы прочел признаки созревания личности к восприятию сионизма и становлению побужденности самоактуализироваться в этом направлении.
Цитирую и комментирую публикацию Юного Жаботинского.

*Будьте бодры.
Может быть, на вас насело много разных неприятностей.
Но будьте бодры.
...
Будьте бодры и не ленитесь.
Не останавливайтесь перед сложной задачей, не говорите:
– Это слишком сложно для меня.
СЛОЖНОЕ СОСТОИТ ИЗ МНОЖЕСТВА ПРОСТЕЙШИХ, РАСПОЛОЖЕННЫХ В ИЗВЕСТНОМ ПОРЯДКЕ.
ОБДУМАЙТЕ ЭТОТ ПОРЯДОК, А ПОТОМ бодро и спокойно примитесь по порядку за простейшие.
Справьтесь с одним, перейдите к другому и третьему и уверенной поступью дойдите
до последнего.
И вы победите самую сложную задачу.
ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ И ПОЛЕЗНЫМ РАБОТНИКОМ В ЖИЗНИ, ВОВСЕ НЕ НУЖНО НИ УМА, НИ ТАЛАНТА, НУЖНА ТОЛЬКО БОДРОСТЬ. Бодрого человека любят и боги, и мужчины, и женщины. Будьте бодры.

М. Х. - Настроился на решение сложных проблемных ситуаций (с. 147) и желает разглядеть такую в новом году. “бодрость” для “соверши великое”.

Знаете, чего я пожелаю вам и себе в новом году?
Я мог бы пожелать вам удачи во всем бодром.
Но ведь удачи во всем бодром я желаю вам ежедневно круглый год.
Нет, в первый день нового года я желаю вам и себе - ХОРОШЕГО ГОДА.
Такого года, который было бы потом чем вспомнить.
Славы и величия желаю, но не нам, а этому году.
ТУСКЛО ЖИВЯ НУДНЫЙ ГОД ЗА ГОДОМ, ДАВНО УЖЕ МЫ ЖДЕМ ЯРКОГО ГОДА.

М. Х. - Наблюдение культурного (энергичность, организованность, грамотность) взрастания народа (особенно - одесского) настраивало на ощущение объективной возможности радикального изменения; иудаизм и национальная культура ориентировали на восстановление государства в Палестине. Потом погром в Кишиневе покажет, что окружение тоже ощущает эту направленность и стремится  а) задержать потерю эксплуатируемой массы (евреев) и б) отомстить за уход от эксплуатации.
Ощущение “бодрости” (грядущих проявлений) - ощущение борьбы без ощущения ударов противоборствующей стороны. Кишиневский погром ориентировал Жаботинского в будущей “серьезной борьбе, к которой нужно серьезно готовиться и быть готовым. Бен-Гурион торопился и не был готов разглядеть и осуществить подготовку (организационную, политическую, культурную, идеологическую). Бен-Гурион был существенно выгоднее планам сверхдержав.

Давно уже мы тоскуем о таком годе, на который можно было бы оглянуться в
новогоднюю ночь и сказать:
– Господа, мы прожили интересный и великий год.
Деды наши и старые отцы переживали такие годы, а нам еще не довелось.
Неужели обойдет нас судьба и не выпадет на нашу долю года великого и громкого?
Нет горше позора для поколения, как прожить свою жизнь без такого года.
Поколение, прожившее без такого года, будет забыто и презрено.
Я верю, что наше поколение не будет презрено и забыто.
Я верю, что судьба пошлет нам такой год, о котором будет вспоминать потомок и
говорить с благоговением:
– Как я завидую людям, жившим в то время!
Мы с вами, читатель, встречаемся каждый день, и чтобы выразить друг другу
добрые пожелания, нам не нужен первый день января.
Но некто новый предстал нам в эту полночь, некто, с кем мы еще никогда не
встречались: этот некто – новый год, и ему мы должны принести наши пожелания.
Здравствуй, новый год. Желаю тебе силы и блеска. Не пройди бесследно. СОВЕРШИ ВЕЛИКОЕ. *

М. Х. - Жаботинский улавливал знаки  возможного “свершения великого”. и для него “великое” - качество и объем личностного вмешательства в жизнь, самоактуализации, а не качество и объем признательного вознаграждения, как при нацеленности на самореализацию.
 
Комментарий Эд. Тополя в книге:

*Сегодня в Израиле, когда в семь утра я включаю местное радио, я слышу именно эти слова:
"Бодрое утро, Израиль! В эфире бодрые новости, бодрые шутки, бодрая музыка, бодрые ведущие в самом бодром утреннем шоу страны…"
А тогда… *

М. Х. - Нет, “бодрость” РЭКА это - о сравнительных мелочах ежедневной прагматики.

В демонстрации своей уровневой близости в переживаниях и актуализации осмысленности своей жизни к Жаботинскому, Эдуард Тополь уцепился за поверхностную ассоциацию хорошего обиходного бодрячества с МУЖЕСТВОМ ЭФФЕКТИВНОГО ПРОЦЕССА и ВПЕЧАТЛЯЮЩИМ РЕЗУЛЬТАТОМ мощной самоактуализации. 

Эд. Тополь, с. 149 *Еще раз про арест.

Как видите, Альталена-Жаботинский бодро продолжил работу, причем не только в
"Одесских новостях". В 1903 году он стал и корреспондентом эмигрантского журнала
"Освобождение", который издавался в Штутгарте и Париже и нелегально поставлялся в Россию.
И, казалось бы, я тоже могу бодро ИДТИ ДАЛЬШЕ ПО ФАБУЛЕ ЕГО LOVE STORY.

(М. Х. - Может, не было нацеленности у Эд. Тополя увидеть как в юности вызревал будущий Жаботинский и каким же он, по содержанию, вызрел так, что стал великим.)

Но что-то жмет меня в его мемуарах об аресте и пребывании в тюрьме. Уж очень простенько он в нее попал и, не в пример своим соседям-"политикам", лихо из нее вышел. Судите сами:

"…я был тогда в Риме, – пишет он в "Повести моих дней", – умер зять, и в доме остались две вдовы… Сестра совладала с горем, открыла женскую школу и начала развивать ее мало-помалу в гимназию. Всегда в их квартирах была комната, которую они называли "моей", и при каждом моем возвращении в Одессу требовалось только постелить простыни на мою кровать. Однажды посреди ночи сестра разбудила меня и прошептала "полиция". Вошел офицер в голубом жандармском мундире. В течение часа он рылся в моих книгах и бумагах, нашел какую-то "запрещенную" брошюру и пачку моих статей, которые напечатали в итальянской газете, издававшейся в Милане, и предложил следовать за ним: "Я получил приказ доставить вас в Крепость".
Такое впечатление, что полиция пришла к Жаботинскому случайно, "однажды" и
беспричинно, наобум. Но беспричинно ночные обыски и аресты в то время не проводились, это начнется позже, при большевиках. Тем паче, офицер сам сказал, что у него есть приказ доставить Жаботинского в тюрьму. А приказы не делаются без оснований. Однако ни публикации в "Одесских новостях", завизированные цензурой, ни выступления Жаботинского в "Артистическом обществе" об индивидуализме, еврейском самосознании и литературной критике не могли считаться антигосударственной деятельностью, да еще настолько серьезной, чтобы без всякого суда подвергнуть популярного у одесской публики журналиста аресту и заключению в тюрьму.
Тогда в чем же дело?
А в том, что "в течение часа он рылся в моих книгах и бумагах, нашел какую-то
"запрещенную" брошюру и пачку моих статей, которые напечатали в итальянской газете, издававшейся в Милане, и…" – обратите внимание: после этого – "…предложил следовать за ним". То есть, вот! – пачка статей, опубликованных в Милане за подписью Vladimiro Giabotinski, и было то, ради чего проводился обыск.
Но каким образом полиция могла знать об этих публикациях? Неужели во всех городах Италии, а то и Европы, были у царской разведки агенты, доносившие в Москву о газетных публикациях, касавшихся России? Или Александр Нелидов, посол России при Его Величестве Короле Италии, сидя в своей резиденции на посольской вилле в Риме, ежедневно читал все провинциальные итальянские газеты от Милана до Пизы?
Я в этом сомневаюсь. Но тут мне попалась книга В. Измозика "Черные кабинеты". *

(М. Х. - "Черные кабинеты" - добротно проработанная прагматика, позволяющая улавливать угрозы дальней перспективы и упреждающе парировать их.
В Жаботинском не разглядели угрозы, потому что не отрефлексированная и им самим побужденность и способность видеть холистически с потенциалом дальнего будущего - не была ими замечена. Потому, возможно,  - с. 157 “отпустите мальчишку”)

*История российской перлюстрации XVIII – начала XX века". В этой книге с уникальной дотошностью рассказано о секретной перлюстрации – проверке всей почтовой корреспонденции в России еще со времен Екатерины Второй. ...
Если Жаботинский посылал в Италию свои статьи по почте (а как еще?) и если наверняка по почте ему присылали из "Avanti!" и "Patria" газеты с его статьями, то рано или поздно эта корреспонденция не могла неприкосновенно миновать одесский "черный кабинет". И значит, вот откуда полиция получила наводку, что именно искать в книгах и бумагах молодого журналиста…
Впрочем, есть и другая версия. Как следует из ежедневных жандармских донесений "о
передвижениях мещанина Жаботинского (кличка Бритый), проживающего в доме 11 по Красному переулку", сей "мещанин" вел открытый образ жизни: чуть ли не ежедневно у него бывали "крестьянин Херсонской губернии Николай Эммануилов Корнейчук, двадцати лет (кличка Большеносый)", а также Александр Поляк и другие приятели. Упаси меня Боже подозревать замечательного Корнея Чуковского в стукачестве, но кто-то из посетителей мог оказаться не столь кошерным и донести в полицию об итальянских газетах, лежавших у Жаботинского на столе…
…
Разобравшись – хотя бы для себя – с обстоятельствами ареста Жаботинского, перехожу к его освобождению.
Мне понятна бравада молодого журналиста, когда он говорит Анне Михайловне Мильгром:
"Семь недель провел я в этой тюрьме, и ЭТО ОДНО ИЗ САМЫХ ПРИЯТНЫХ И ДОРОГИХ МНЕ ОСПОМИНАНИЙ". Но "Повесть моих дней", откуда я взял эту реплику, написана много лет спустя взрослым, если не сказать "пожилым", Жаботинским. Откуда же это прекраснодушие:
"Полюбил я и воров, особенно юношу, который приносил мне борщ и мясо со словами:
"Шампанское!" И даже начальника тюрьмы я полюбил, жандармов и стражников…"? Или по прошествии лет он забыл свои тюремные голодовки и бунты против начальника тюрьмы, жандармов и стражников? *

Комментарий Эд. Тополя:

Это странно, особенно в свете того, что почти сразу после его выхода из тюрьмы условия жизни тамошних арестантов радикально изменились, о чем сам Жаботинский тут же написал в тридцать первый номер журнала "Освобождение":
"17-летнего юношу посадили в карцер за то, что во время прогулки он вынул из кармана красный платок и взмахнул им. ...
Причем – никакого возмущения публики, никаких гласных действий редакции "Одесских новостей" или хозяев газеты. Я ПРОВЕЛ ДЕВЯТЬ ДНЕЙ В ПОДВАЛЬНОМ АРХИВЕ ОДЕССКОЙ ГОРОДСКОЙ БИБЛИОТЕКИ, ЛИСТАЯ ВЕТХИЕ ПОДШИВКИ ЭТОЙ ГАЗЕТЫ ЗА 1902–1903 годы, …

4.Февраль   ... с. 158

Когда уже третий год в России царил не император, а экономический застой! Многие
ЗАРУБЕЖНЫЕ БАНКИРЫ И ПРОМЫШЛЕННИКИ-ЕВРЕИ отказывались предоставлять России кредиты и делать капиталовложения в ее экономику из-за бесправного положения в этой стране своих единоверцев. В связи с денежным кризисом банки остановили кредитования предприятий. За три года закрылось до трех тысяч заводов и фабрик. Заработная плата на всех предприятиях снизилась на двадцать-тридцать процентов. Безработица, массовые банкротства и многомиллионные крахи стали всеобщим явлением…

А бал продолжался! По сообщениям прессы, Николай II был одет в костюм царя Алексея Михайловича, правившего в 1645–1676 годах: кафтан и опашень золотой парчи, царская шапка и жезл. А императрица Александра Фёдоровна – в костюм царицы Марии Ильиничны, первой жены царя Алексея. Придворные дамы были одеты в сарафаны и кокошники, а назначенные императрицей 65 кавалеров – "танцующих офицеров" – появились в костюмах стрельцов или сокольничих. Как писал очевидец события, "впечатление получилось сказочное от массы старинных национальных костюмов, богато украшенных редкими мехами, великолепными бриллиантами, жемчугами и самоцветными камнями, по большей части в старинных оправах. В
этот день фамильные драгоценности появились в таком изобилии, которое превосходило всякие ожидания". Император записал в своём дневнике: "Очень красиво выглядела зала, наполненная древними русскими людьми…"

(М. Х. - В городском клубе нерусскоязычных меня как-то слегка подкололи : “ваши все обвешаны медалями”. И, вскоре после этого, на благотворительном концерте в честь проживающих в Нетании “чернобыльцев” - жертв и героев чернобыльской катастрофы - по залу расхаживал мужчина, обвешанный медалями и значками “от горла до пупа и во всю ширину груди/живота.)

И в эти же дни, 11–13 марта 1903 года, в Златоусте во время расстрела бастующих рабочих погибли 45 человек, 87 были ранены, более ста арестованы… "Старое государственное здание трещало во всех углах. …

с. 159

"Роль застрельщиков в борьбе играло студенчество. Гонимое нетерпением, оно стало
прибегать к террористическим актам. После единичных колебаний марксистская часть
высказалась против терроризма. Химия взрывчатых веществ не может заменить массы,
говорили мы. Одиночки сгорят в героической борьбе, не подняв на ноги рабочий класс. Наше дело – не убийство царских министров, а революционное низвержение царизма… Из подполья движение начало выливаться на улицы городов. В кое-каких губерниях зашевелилось крестьянство… РАЗДАВШИСЬ ВШИРЬ, РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ ОСТАВАЛОСЬ, ОДНАКО, РАЗРОЗНЕННЫМ. ЦАРИЗМ ИМЕЛ ОГРОМНЫЙ ПЕРЕВЕС ЕДИНСТВА ДЕЙСТВИЙ.

(М. Х. - И Жаботинский, может быть - не созавая, на уровне интуитивногшо поиска, переживал проблему объединения “разных”. Это, по Фрейду, отразилось и в переживаниях о Марусе, выраженное в “Лидочке”.)

с. 160
Необходимость создания централизованной партии сверлила в то время многие мозги… Летом 1902 года мы узнали, что за границей создана марксистская газета "Искра", поставившая своей задачей создание централизованной организации профессиональных революционеров, связанных железной дисциплиной действия. Пришла изданная в Женеве книжка Ленина "Что делать?", целиком посвященная тому же вопросу…" (Лев Троцкий).

(М. Х. - И мозг Жаботинского должен был обмозговать оргинструмент актуализации протестных/преобразовательных побуждений еврейской массы.)

…

Согласно Всероссийской переписи 1897 года, еврейское население России составляло 5 миллионов 175 тысяч евреев, причем около половины населения перенаселенной территории черты оседлости была безработной. Основанный тогда же "Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России" (Бунд) придерживался лозунга: "Там, где мы живем, там наша страна". Бундовцы были убеждены, что смогут достичь революционных преобразований в России и изменить положение еврейских масс…

(М. Х. - Сопоставление двух идей - сионистской и бундовской. Как известно, все познается в сравнении. Акты/процессы сопоставления сионизма с бундом должны были побудить и направить на углубленное понимание проекта сионистской настроенности.)

…Завершился вечер танцами в Концертном зале Эрмитажа. После исполнения специально подготовленных трёх танцев – русского, хоровода и плясовой – начались общие вальсы, кадрили и мазурки. Придворный оркестр был одет в древнерусские костюмы, танцы продолжались до часа ночи…
с. 161

"…В 1902 году в Минске прошел Всероссийский сионистский съезд. В нем приняли участие около 600 человек, представлявших более чем 120 городов и местечек. Участвовало около семидесяти репортеров шестидесяти русских и еврейских газет. В России к этому времени уже действовало 965 сионистских кружков. Эта еврейская активность не могла не тревожить органы полицейского надзора. Многочисленность съезда, невероятная активность участников, "свободолюбивая" риторика, СТРЕМЛЕНИЕ К ОРГАНИЗАЦИОННОМУ ЕДИНСТВУ, СБЛИЖЕНИЕ ПОЗИЦИЙ РЕЛИГИОЗНЫХ И СВЕТСКИХ СИОНИСТОВ – все это стало причиной того, что сионистское движение оказалось в списке политических движений, враждебных царскому самодержавию" (Яков Басин, историк).

…

"Двадцатилетняя реакция в России вскормила революцию… За участие известной части еврейской молодежи в революционном движении правительство хотело мстить всему еврейскому народу и вместе с тем устрашить его. Созрел дьявольский план: отвлечь внимание общества в сторону "инородцев" и скомпрометировать русское освободительное движение как дело еврейских рук, чуждое русскому народу. "Утопить революцию в еврейской крови" – так была сформулирована та страшная идея, что, начиная с 1903 года, проводилась жандармами Николая II в моменты сильнейших подъемов русского освободительного движения" (Семен Дубнов, историк).

(М. Х. - контригра царизма)

Повторю приведенную в главке 5.”Игры фельетониста” публикацию Жаботинского в газете "Одесские новости".

ЛИДОЧКИНЫ СОФИЗМЫ

На днях в одном знакомом доме Лидочка подошла ко мне и сказала:
– Вот что: старички сейчас сядут играть в карты. Хотите поболтать со мной?
– Весьма, – ответил я учтиво.
– Тогда забьемся в уголок.
И мы забились в уголок…

(Надеюсь, читатель понимает, чей это "знакомый дом", что за "старички сядут играть в
карты" и как на самом деле звали "Лидочку"…)

– У меня к вам просьба, – сказала Лидочка.
– Слушаю.
– Говорят много о новой книге "Одна за всех". Мне лень ее прочитать, а вы, я
слышала, что-то такое написали об этой книжке. Значит, вы ее прочли. Расскажите
мне, о чем там говорится. Я вам за это очищу апельсин.
Я рассказал ей содержание книжки, получил очищенный апельсин, положил ногу
на ногу и спросил:
– Что же вы скажете?
Лидочка помолчала, а потом заговорила:
– Это действительно неприятно, что вы, мужчины, такой дешевый народ.
– Дешевый? В каком смысле?
– В том смысле, в каком это слово применяется к женщинам нехорошей профессии.
– Почему?
– Да очень просто. Скажите, как вы смотрите на Иосифа Прекрасного?
– Гм… Как бы вам сказать… У человека наклевывался случай состряпать роман с
красивой женщиной – а он говорит "не хочу". Это неблагоразумно и… смешно.
– Ага! Вот видите!
– Что "вижу"?
– Что вы, мужчины, до того привыкли к своей дешевизне, что единственного
недешевого мужчину, какой только известен в истории, считаете смешным
глупцом.
– Простите, я не понимаю.
– Как же не понятно? Ведь вся разница между мужчинами и женщинами в том, что
мы, женщины, дороги, а вы, мужчины, дешевы.
– В чем вы это видите?
Лидочка всплеснула руками:
– Какой вы тупица! Вам нужен наглядный пример. Ну, взгляните хоть на меня.
– Взглядываю и любуюсь.
– Мерси. Допустим при этом, что я уже замужем.
– Охотно допускаю.
– Когда я буду замужем, как вы думаете, будут ли за мной ухаживать разные
господа?
– Несомненно.
– Ну, так скажите по совести, чего, собственно, будут они от меня добиваться?
– Гм… Затрудняюсь. Не нахожу выражения… Чего будут добиваться? Должно быть,
полной взаимности.
– Да. А как, по-вашему, буду я относиться к их домогательствам?
– А кто вас знает! Это ваше дело.
– Да вы не стесняйтесь, голубчик, говорите откровенно.
– Если позволите откровенно, то я скажу. Вы… вы, по-моему, ежели домогающийся
придется вам очень по сердцу, вы не будете с ним очень суровы.
– То есть уступлю?
– Oui, да.
– Я тоже думаю, что уступлю. Но ведь только тому из домогающихся, кто мне
понравится?
– Да.
– Только тому, кто, так сказать, покорит мое сердце?
– Да.
– А что я сделаю, по-вашему, с теми из домогающихся, к которым буду
равнодушна?
– Им вы скажете: строго воспрещается.
– Совершенно верно. И вот в этом-то и заключается наша женская дороговизна.
– В чем в этом?
– В том, что мы, женщины (кроме, конечно, тех, которые торгуют собой за деньги),
уступаем себя только тому, кто нам понравился. Чтобы взять нас, надо нас
покорить. Верно я говорю?
– Верно. Но злые языки говорят, что покорить вас очень легко. Так что слово
"дороговизна" тут не подходит.
– Легко или трудно покорить наши сердца, это второй вопрос, но главное все-таки
в том, что покорить все-таки необходимо, что, не покорив сердца, нельзя от нас,
женщин, ничего добиться. А вы, мужчины…
– А мы, мужчины?
– Вы совсем другое дело. Вас не надо покорять. Любому из вас надо только
шепнуть: "Monsieur такой-то, я буду вас ждать в 9 часов вечера там-то", и он
прибежит, хотя до того дня он обо мне, может быть, и не думал. Если бы он
отказался, все бы над ним смеялись. Если бы он возразил: "Но я не увлечен ею!", –
все бы загоготали: "Какой глупец! Женщина сама навязывает ему себя, а он
отказывается! Стыдно! Да он не мужчина!" Так и скажут: он не мужчина. Ясно,
значит, что у вас, мужчин, слово "мужчина" означает: человек, отдающий себя кому
угодно по первому требованию. То есть совершенно дешевый человек.
– Ну, извините. Если дама некрасива, никто не станет смеяться над отказавшимся.
– Ах, да разве в красоте дело? А если она и хорошенькая? Madame H. хорошенькая,
и вы это признаете, но вы сами сто раз мне говорили: "Какая она несимпатичная!"
Значит, она вам не по сердцу. А если бы эта самая несимпатичная madame H. дала
вам знать, что она вас ждет, вы сочли бы верхом ridicule - уклониться от такого
счастливого случая и явились бы и уступили бы себя женщине, которая вам
неприятна и об обладании которой вы никогда не помышляли. Попробуйте
спорить, что не явились бы?
– Н-да… Отрицать не рискну… Делать нечего, пришлось бы явиться…
– Вот видите! А разве сплошь и рядом вы, мужчины, не начинаете увиваться за
какой-нибудь женщиной только потому, что вам сказали: "Видишь ту дамочку? Она
не особенно красива, но ее легко победить". И вы решаете: "Да, она не красавица,
но нельзя же дать пропасть куску мяса, раз его можно стянуть". И идете, и отдаете себя только для того, чтобы не пропал даром кусок, хоть и совсем неважный. На свидания вы, мужчины, сплошь и рядом идете без охоты, зевая, - но не пойти нельзя, скажут: "Пропустил добычу! Не мужчина!" Дешевый народ вы, мужчины.
Вы даже дешевле проституток: тем хоть надо заплатить, а вам и платить не надо, вы готовы отдаваться безвозмездно кому попало, лишь бы только согласились вас
взять…
– Ой, пощадите, вы уж чересчур строги…
– Вовсе нет. Я справедлива. Та девица из книжки "Одна за всех", вот та строга, а не я. Я не требую, чтобы мужчина любил за всю жизнь одну женщину. Пусть любит
сколько угодно, но любит и отдается по любви, а не просто "так", без увлечения, по первому востребованию, только для того, чтобы "даром не пропало". Пусть и
мужчина, как женщина, требует, чтобы его прежде влюбили в себя, покорили.
Пусть дорожит собой. Пусть не будет дешевым и общедоступным. Это противно.
– Знаете, барышня, – сказал я, – вы мне наговорили столько кислого, что теперь вы должны мне очистить еще один апельсин.
Лидочка стала очищать второй апельсин, а я, подумав, заговорил:   
- Ответьте мне искренне. После фельетона об "Одной за всех" я получил письмо,
писанное женской рукой, где меня спрашивали: "Скажите откровенно,
руководствуясь не разумом, а только чувством и сердцем: если бы у вас была
невеста и она призналась бы вам, что прежде любила другого и принадлежала ему
и вспоминает о нем до сих пор с теплым чувством, хотя любит теперь только вас, и
если бы вы даже поверили, что теперь она любит только вас, и если бы даже
признали, что душа ее осталась чистой и незапятнанной, – положа руку на сердце,
скажите, назвали бы вы ее своей женой?"
– Что вы ответили?
– Я ответил: "Да, назвал бы своей женой без всякой борьбы с собой и без всякого
колебания". Но не во мне дело. Меня здесь интересуете вы. Как бы вы поступили,
если бы ваш жених сказал вам то же самое: что он не был никогда дешевым, он
дорожил собой, а потому принадлежал только тем женщинам, которых любил, и
будет всегда вспоминать о них с теплым чувством. Что бы вы сказали?
Лидочка разделила апельсин, половину дала мне, половину взяла себе и, поднося
ко рту дольку, ответила:
– Я бы сказала, что это глупо.
– Что именно глупо?
– Зачем он мне все это рассказывает. Разве я спрашиваю?
– Как так?
– У моего любимого автора, у Марселя Прево, есть чудесное выражение: "jardin
secret", укромный уголок, тайный сад. Он говорит, что у всякого человека есть свой jardin secret, куда он не должен и не может никого допустить. Я всегда стою за то, что у порядочного человека должны быть свои секреты. Поверять все свои тайны даже лучшему другу – это нечистоплотно. Я считаю, что не имею права знать
чужие секреты и никто не имеет права знать мои. У меня была в гимназии подруга,
которая потом вышла замуж. В прошлом году ей пришлось обмануть мужа, и она
жаловалась мне, что ей страшно совестно и больно лгать такому человеку, как ее
муж.
– А он хороший человек?
– Очень хороший. Редкий человек. Я это знала, но я все-таки сказала ей: "Моя
милая, очень жаль, что так оно сложилось. Но ты не должна считать себя
виноватой перед мужем. Ты ничуть не виновата, ты совершенно права. Раз у тебя в
душе образовался твой jardin secret, твое право не допускать в него никого и
защищать его всеми средствами, хотя бы ложью и лицемерием".
– Брр, Лидочка! Вы неразборчивы!
– Нет, я просто из двух зол выбираю меньшее. Лгать грязно, но еще грязнее –
допустить другого ворваться в мой jardin secret. А для порядочного человека не
может быть ничего более святого, чем его тайна…
В этом месте я слегка зевнул, прикрыв рот пальцами, но она это заметила и
рассердилась.
На том и закончилась наша беседа.
Альталена

М. Х. - И последующая констатация исследователя развития личности Жаботинского:

*Думаю, вы и без меня поняли, что "одним знакомым домом" был дом Мильгромов,
"играющие в карты старички" - Игнац Альбертович и его приятели-"хлебники", а Лидочка - газетный псевдоним Маруси.
Но как вам нравится эта замечательная - через газету - игра Альталены-Жаботинского со своей возлюбленной?*

Страницей далее Эд. Тополь развивает анализ добавкой конспирологической версии:

“А может быть, не только с МАРУСЕЙ ИГРАЛ ЧЕРЕЗ ГАЗЕТУ Владимир Жаботинский? Может быть, именно такими "амурными" публикациями он настолько усыпил бдительность полиции, что в январе 1903 года дело Жаботинского "было разрешено административным порядком с тем, чтобы вменить в наказание предварительный арест", и надзор был прекращен. ... “

“Анализируемую” публикацию Альталены Эдуард Тополь, израильский корреспондент президентов и олигархов, предваряет констатацией:

“Владимир Жаботинский не принимал участия ни в Минском сионистском съезде, ни в
императорском бале-маскараде. Судя по его февральским фельетонам в *Одесских новостях*, он был занят иной активностью”.

Мне представляется, что здесь будущий предложенец

президенту Путину - “застрелиться”,
олигархам - “не жидиться”,
президенту Израиля Герцогу - целой программы действий

- лукавит.

Формирует у читателей впечатление, что некая “иная активность”

-  замечательная игра, через газету - "амурными" публикациями, Альталены-Жаботинского с его возлюбленной

конкурировала и отвлекала Жаботинского от участия в Минском сионистском съезде. Направленность процесса формирования такого впечатления “юморно” отвлекающе прикрыта указанием, что он не участвовал, также, и в императорском бале-маскараде.

Снова использую выявленное Иосифом Недавой в “Вехи жизни” (редакционный вариант состоявшейся моей интерпретации в “Из российской постели в Израиль 1”)

Из Рима молодой Жаботинский начал работать корреспондентом на  «Одесские новости» -  регулярно посылал свои заметки под псевдонимом «Альталена», которые вскоре стали популярны, особенно в среде российской интеллигенции. Одновременно он публиковал свои статьи в газете итальянских социалистов.

Остроумие, яркие афоризмы, легкий и отточенный слог проявлялись в разнообразных темах, в основном по предметам литературы и искусства, иногда политики. Впечатляющими были зарисовки повседневных мелочей итальянского быта. Это было поведение человека, ОПЬЯНЕННОГО ВКЛЮЧЕННОСТЬЮ В ЖИЗНЬ, ПОБУЖДЕННОГО САМОАКТУАЛИЗИРОВАТЬСЯ. Сконцентрированность на литературе и искусстве, видимо, отражает во-многом интуитивный, частично сознаваемый поиск ориентирующих принципов, норм и форм для самоактуализации в общественной среде.  Это был именно ПОИСК - для молодого человека. У него еще не было отчетливо сформированного убеждения - программного, деятельностно целенаправленного. По-позже, таковым оказалось СИОНИСТСКОЕ УБЕЖДЕНИЕ.

А пока, это были либерально-социалистские предпочтения. За годы, проведенные в Италии, Жаботинский приобщился к идее либерализма и надеялся, что когда в мире наступит спокойствие и будет более трезвый взгляд на вещи, придет время этой идеологии. И он прорабатывал элементы общественных отношений - проблемных и идеальных. Общественной реакцией был широкий круг почитателей. Тогда  одесский редактор предоставил ему возможность писать все, что он хочет. И Жаботинский “БУДОРАЖИЛ У ЧИТАТЕЛЕЙ СОВЕСТЬ, РАЗДРАЖАЛ ИХ СВОИМИ СЕНТЕНЦИЯМИ, НАРУШАЛ ИХ ДУШЕВНОЕ СПОКОЙСТВИЕ”. 
Эта работа ОРГАНИЧНО, ПО-СУЩЕСТВУ, ДЕЛАЛА ЕГО ПРИНАДЛЕЖАЩИМ К РАДИКАЛЬНОМУ ЛАГЕРЮ, ГДЕ ВЫЗРЕВАЛА И ПРОРАБАТЫВАЛАСЬ ПРОПОВЕДЬ ИЗМЕНЕНИЯ РЕЖИМА И ОБЩЕСТВА.
 
1901 год. В воздухе стоял запах мятежа. Все было охвачено революционным духом: действовали подпольные партии, звучали революционные лозунги.

Власти заметили это общественное явление. Насторожились. В начале 1902 полиция нагрянула на квартиру с обыском -  искали запрещенную литературу. Обнаружили несколько брошюр, послали на проверку - нет ли «оскорбления престола». Без суда заключили в тюрьму, но вскоре освободили - очевидной ПРОТИВОРЕЖИМНОЙ установки, деятельности, пока, не выявили.

А Жаботинский обнаружил, что стал одним из самых популярных фельетонистов в стране, особенно в кругах интеллигенции. (М. Х. - Ощущение востребованности активировало интерес к среде возможной эффективной самоактуализации.)

ПОВОРОТНЫМ СТАЛ 1903 - ПЕРЕД НИМ ВСТАЛ ВО ВСЕЙ СВОЕЙ МРАЧНОСТИ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС: В КАНУН ПАСХИ РАСПРОСТРАНИЛИСЬ СЛУХИ О ПРЕДСТОЯЩЕМ ЕВРЕЙСКОМ ПОГРОМЕ. ЖАБОТИНСКИМ ОВЛАДЕЛА ИДЕЯ САМООБОРОНЫ, ОН НЕМЕДЛЕННО СТАЛ ДЕЙСТВОВАТЬ.

===  ТОГДА началась его сионистская деятельность в России === (Цитирую Иосифа Недаву 1991 г. Портал  представляет его КОМПЕТЕНТНОСТЬ. Профессор Иосиф Недава, 1915 - 1988, верный ученик Жаботинского, человек благородного духа и высоких нравственных качеств, эрудит, оратор Божьей милостью - был юристом, профессором политических наук, историком, писателем, переводчиком и поэтом. В 1925 вместе с семьей переселился в Эрец-Исраэль. Получил широкое образование, степень  доктора исторических наук в Лондонском университете и доктора исторических наук в Пенсильванском университете, США (его вторая диссертация была издана на английском языке как книга под названием "Троцкий и евреи", в русском переводе опубликована под названием "Вечный комиссар"). Преподавал в университетах Бар-Илане, в Рамат-Гане и "Дропси" в Филадельфии, в последние годы жизни заведовал кафедрой сионизма в Хайфском университете. Профессор Недава возглавлял борьбу особого рода - выступал против тех, кто в течение многих лет пытался представить национальное движение Жаботинского антигуманным и бесчеловечным. Еще юношей в трагичные дни после убийства Михаила Арлазорова (1933) познакомился с людьми, ставшими жертвами кровавого навета, - Абой Ахимеиром, Авраамом Ставским и Цви Розенблатом. Будучи историком направил все свои силы и знания на их реабилитацию, восстановление доброго имени и увековечивание памяти. В 1981 помог государственной комиссии по расследованию убийства Михаила Арлазорова снять навет с этого человека и установить истину. Внес немалый вклад в восстановление объективной исторической оценки деятельности подпольной антитурецкой организации «НИЛИ» (1917) – аббревиатура библейского стиха «Нецах Исраэль Ло Иешакер».

Компетентность Эдуарда Тополя иного рода - плодовитость в продуктах, характерных для выходцев из зоны российских-советских евреев, имитирующих особо высокий уровень научности и гражданственности).

А Минский съезд сионистов - второй съезд российских сионистов, происходил, с разрешения министра внутренних дел, 22-28 августа 1902 г. Съезд не дал своими резолюциями каких-либо конкретных результатов, но он сыграл роль в пропаганде сионистской идеи в России. ЕЭБЕ/Минский съезд сионистов - Викитека
Двухдневный костюмированный бал-маскарад в честь 290-летия дома Романовых в Зимнем дворце состоялся в феврале 1903. Роскошь, великолепие. Император Николай Второй повелел всей знати Российской империи явиться на бал в костюмах "допетровского времени"…

После погромов в Кишиневе в 1903-ем году и волны насилия, последовавшей за ними, Жаботинский принял решение посвятить себя сионистской деятельности и бороться за права еврейского меньшинства в царской России. Он был избран представителем на шестой сионистский конгресс – последний съезд, в котором принимал участие Герцель. "Герцель произвел на меня громадное впечатление. Лишь здесь я осознал, что предо мной стоит великий человек, пророк и лидер, за которым я готов следовать даже по неверному пути". 

Таким образом, надуманным является впечатление, создаваемое в главке 5.Игры фельетониста, - молодой Жаботинский увлечен и настолько увлечен конкретной девушкой, что она отвлекла его от участия в Минском съезде сионистов. Нет, тогда он ЛИЧНОСТНО не дозрел до включение в сионизм, это произошло позднее.

Похоже, что Эдуард Тополь, как хорошо поднаторевший мастеровой, став израильтянином споро сформировал имитацию своей сопричастности и мудрости в экзистенциальной проблематике Израиля. И с этой позиции дал знать о себе миру как об объективно востребованном наставнике/коуче для разных там президентов и олигархов.

В главке 6.Самооборона - пространные, как и по всей книге, извлечения из романа “Пятеро” раскрывают отдельные (без синтеза в целостное представление), не проанализированные признаки развивающейся лидерской компетентности:

“Жаботинский: "Между тем приближались дни Пасхи 1903. ... тревожные речи, что в городе и во всей округе, во всей губернии витает опасность еврейских погромов: ничего подобного не происходило более двадцати лет.
Один утверждал, что слухи - пустая болтовня и вздор, полиция не допустит, другой шептал, что полиция как раз и собирается организовать погром, третий советовал направить делегацию уважаемых еврейских граждан для переговоров с городским головой… (здесь можно усмотреть уточнение представлений о социологической структуре еврейской массы).
Я засел за стол и написал десяток писем десятку еврейских деятелей, большую часть которых я не знал. Предлагал наладить самооборону. Не получил ответа, но прошла неделя, ко мне заглянул ДРУГ ДЕТСТВА, СТУДЕНТ, У КОТОРОГО БЫЛИ КОНТАКТЫ СО ВСЕМИ "ДВИЖЕНИЯМИ". Сказал "... Зачем было писать? Прежде всего, именно те, к кому ты обратился, не осмелятся и не сдвинутся с места. И еще, и это главное, - здесь уже есть группа самообороны, пойдем и увидишь". ... я увидел нескольких молодых людей, … говорили главным образом двое: один - "большой философ" с множеством заумных терминов в каждой фразе, а другой, Израиль Тривус, напротив, реального и даже немного циничного склада, с резкими еврейскими интонациями.

- Не могу, - излагал философ, - никак не могу отрешиться от некоторого скепсиса пред этой концепцией: наша ЕВРЕЙСКАЯ МАССА В РОЛИ СУБЪЕКТА охраны.
...
- Сюда пригласили, кроме нас, еще двоих, но они не пришли.
- Им квартира не нравится, - вдруг просто, но понизив голос, объяснил "философ"...
- Ясно! – подхватил Тривус. - Для них квартира важнее, чем еврейские яйца, а нам нужны такие, для которых бебехи важнее, чем эта квартира!
"Мне, - пишет Жаботинский, - ИЗ САМОЛЮБИЯ НЕЛОВКО БЫЛО СПРОСИТЬ, чем плоха квартира, остальные, по-видимому, знали, И Я ТОЖЕ СДЕЛАЛ ОСВЕДОМЛЕННОЕ ЛИЦО".

... участник разговора Самойло: Вовсе не оттого треснет самодержавие, что люди бросают бомбы или устраивают бунты. По-моему, если хотите, чтобы непременно случилось какое-то событие, совсем не надо ничего делать для этого, даже говорить не надо. Просто надо хотеть, и хотеть, и хотеть. ... Я вот там ... мечтал уехать в Одессу и стать фармакологом, а денег не было, что ж вы думаете, я барахтался, лез из кожи вон? ... Просто хотел и хотел... Вдруг приехал дядя Игнац, посмотрел на меня и сказал: укладывай рубахи, едем. И во всём так будет… 

Жабо шел и дивился тому, что вот и у такого рядового аптекаря есть, оказывается, своя жизненная философия. Но еще больше поднимала над землей и подхлестывала мысль, которую он суеверно старался унять, чтоб не дать ей его захлестнуть, воспарить фантазией. Вот оно - настоящее дело, а не только слова: оружие и самооборона! Конечно, тревожно, что первый склад оружия будет в конторе какого-то зубатовского агента, Шаевича. Но главное в другом: неужели евреи возьмут в руки револьверы и ножи? ПОСЛЕ ДВУХ ТЫСЯЧ ЛЕТ РОКОВОЙ ПРИНИЖЕННОСТИ И ПОКОРНОСТИ ЛЮБЫМ ПОГРОМАМ, ПОСЛЕ СТОЛЕТИЙ ФАТАЛЬНОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ВЕРЫ В СПАСЕНИЕ ТОЛЬКО С ПРИХОДОМ МЕССИИ?”

М. Х. - Сегодняшние (ИЕМ) - покорны будущему погрому. Каково содержание “покорности”? Может быть, есть и не понятое нами содержание в сегодняшней “покорности”, типа - американские евреи сдают ИЕМ с помощью местных “продавцов” основной массы ИЕ? И неумные публикации, как и другие формы активности, используются “индустрией Холокоста” - исполнительным механизмом, направляемым неизраильскими “мозговыми центрами”. 

Миссия: Прорыв от “ РОКОВОЙ ПРИНИЖЕННОСТИ И ПОКОРНОСТИ ЛЮБЫМ ПОГРОМАМ, ПОСЛЕ СТОЛЕТИЙ ФАТАЛЬНОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ВЕРЫ” к адекватному - “револьверы и ножи проявлению самости.”
Просто захваченность переживанием “миссии” - не конструктивно. Именно цель - мобилизует к конструктивности в подготовке и осуществлении действия. Жаботинский глубоко ощущал и существенно сознавал это. А формирование цели включает анализ. И перед ним была системно сложная ситуация: стр 174 “друг детства, студент, у которого были контакты со всеми *движениями*", продвинул в представлениях о спектре “движений” с Зубатовым в Москве, с его уполномоченным в Одессе, Минске ... - “...Жабо стало жарко от этих мыслей, они словно подстегивали его и заставляли ускорить шаг…”

Для задачи выявления возможностей достаточно массового формирования таких личностей, сообщество которых могло бы спроектировать и осуществить жизнеспасительное маневрирование в эпицентре смертельной схватки цивилизационных гигантов, надо сопоставлять такие возможные личности с фигурами тех, КТО ИГРАЕТ СУЩЕСТВЕННУЮ РОЛЬ В СРЕДЕ УЧАСТНИКОВ ВОЗМОЖНОЙ СХВАТКИ.

Эдуард Тополь представляет две фигуры - Зубатова и Шаевича.

“Сергей Васильевич Зубатов был, безусловно, если не гением, то одним из талантливейших самородков российского политического сыска. Покинув (как и Жаботинский) гимназию в 16 лет, он самостоятельно изучил все революционные воззрения того времени от нигилизма до марксизма и, начав рядовым осведомителем Охранного отделения МВД Российской империи, раскрыл и ликвидировал несколько подпольных революционных организаций. Позже, став руководителем Московской, а затем и Петербургской охранки, реформировал и усовершенствовал политический сыск до такой степени, что полностью очистил от революционеров Москву, ликвидировал петербургскую "Группу народовольцев" и арестовал в Минске всю верхушку еврейского Бунда и террористической Рабочей партии политического
освобождения России, когда ее члены готовили покушение на императора.

Излюбленным и весьма эффективным методом его работы были многочасовые беседы с арестованными рабочими, которым он рассказывал о гибельных последствиях революции в России и внушал, что правительство не является их врагом. Хотя забастовки рабочих считались в России государственным преступлением, Зубатов сказал своему начальству: "Почему? Разве таким путем мы не делаем рабочих врагами государства? Напротив: давайте экономическую забастовку разрешим, и даже организацию рабочих не распустим, но лишь с тем условием, что они не будут вмешиваться в вопросы политики". Начальство согласилось. Зубатов подыскал
исполнителей своей идеи - наивных людей, поверивших, что зубатовская система
действительно облегчит положение рабочих, - и они начали свою пропаганду в Петербурге, Москве, Вильне, Минске, Сормове и на донецких шахтах”.

М. Х.: Это - как с пассажирами “Экзодус-47”. Еврейская Масса (ЕМ) охвачена побуждением - в Палестину. Далее рисовались картины нелегкого, но радостного труда для свободной жизни. И картины жизни. Картина перехода/преобразования из текущего состояния в состояние - не рисовалась. Не продумывалось, не обсуждалось, какими должны быть люди и, в целом, сообщество евреев в Палестине, какими они и в целом их совокупность сейчас являются, как будет ими осуществляться перевод своего индивидуального и общего состояния из сегодняшнего в состояние достигнутости цели. Какие будут внутренние и внешние преимущества, как они будут преодолеваться, какими должны и как сумеют быть таковыми евреи текущего состояния.

Надо исследовать как шел процесс роста до готовности спорить с прагматикой Бен-Гуриона. И суть/содержание спора; что мог предлагать Жаботинский.
"Мне, - пишет Жаботинский, – из самолюбия неловко было спросить, ... и я тоже сделал осведомленное лицо" (стр. 174 книги). Здесь проявление побужденности и умения формировать зону личностного влияния. И, нацеленность не столько в вожди, сколько к участию в “мозговом тресте”. ИЕМассу пытаются (и успешно) не допускать до развития/появления действительного - не имитационного - “мозгового треста”. Некоторые признаки этого: устранение Нетаниягу от существенной власти, перспектива фальш-“академиков” (сборник “Афера в среде русскоязычных израильтян”, proza.ru/avtor/moikharitonov1&book=25#25), Тополь с его книгами и обращениями к сильным мира сего, член Израильского “мозгового треста” - Нобелевский лауреат (http://proza.ru/2021/10/11/59).

Результативное и эффективное использование евреев:

- Гитлером (для “поднятия немцев с колен”, Hitler rightly called the Jews doomed, декабрь 2021, http://proza.ru/avtor/moikharitonov1; там же Гитлеровцы умели и это 1, Гитлеровцы умели и это 2; Мартин Борман результативный менеджер; Гитлеровский прорыв в метаисторию; Зачем Израилю нужен Лермонтов, 2014, http://proza.ru/avtor/moikharitonov1&book=3#3),

- Сталиным (генералы эвакуированной промышленности, воины-герои, палачи НКВД, организаторы ГУЛАГА)

подсказывает и дает творческий импульс “политпредпринимателям” нашего времени, работающим на настоящее по пути к будущему. (Яков Басин - украденная жизнь; Жаботинского были готовы уничтожить, символический расстрел “Альталены”, по крайней мере,  - обуздывали). А после смерти - обокрали, утаив суть личности и её проявлений, спекулируя именем. Эдуард Тополь, где-то искренне вообразивший себя, а где-то целенаправленно имитирующий из себя КРУТОГО ЕВРЕЙСКОГО ИНТЕЛЛЕКТУАЛА, оказывается сырьем для манипулятивной пропаганды врагов евреев, врагов Израиля.

Пример эффективной манипуляции в период юношества Жаботинского приведен и в книге Эд. Тополя.

Арест в Минске верхушки Бунда
В 1900 году в Минске была арестована и доставлена в Москву на допрос к Зубатову
двадцатилетняя Маня (Мария) Вильбушевич, активистка Бунда и Рабочей партии
политического освобождения России, то есть начинающая террористка. Тридцатишестилетний Зубатов убедил ее действовать легальными методами, выпустил на свободу и помог создать Еврейскую независимую рабочую партию (ЕНРП) - "с целью улучшения жизни еврейских рабочих без выдвижения политических требований". "Если царь поможет нам лучше жить, так зачем его убирать?" – выдвинув этот лозунг, Маня Вильбушевич, Генрих Шаевич и другие руководители партии "независимцев" действовали так успешно, что вскоре в Минске из восьмисот членов Бунда шестьсот перешли к ним, в ЕНРП.

И то же самое было в русском рабочем движении. "зубатовщина" реально отнимала у революционеров их ударный отряд - пролетариат. И вполне возможно, именно Зубатов смог бы с помощью своего, как тогда говорили, "полицейского социализма" лишить большевиков поддержки рабочих масс и спасти самодержавие.

Но все рухнуло из-за махрового антисемитизма.

... Вот письмо господина Зубатова к этому Шаевичу: "Дорогой Генрих Исаевич. Я человек очень прямой и искренний…" Дальше идут сантиментальности… А вот уже и государственное преступление: оглашение государственной тайны: "Неожиданно, – пишет господин Зубатов, - я нашел себе единомышленника в лице юдофила царя. По словам Орла (то есть меня, фон Плеве), государь сказал (при назначении нового одесского градоначальника): "Богатого еврейства не распускайте, а бедноте жить давайте". Государь это сказал мне, я передал директору Департамента полиции, последний - своему чиновнику Зубатову, господин же Зубатов позволил себе сообщить слова государя своему агенту, жидюге Шаевичу, и за это я его передам суду".
И министр тут же приказал "жидюгу Шаевича" сослать в Сибирь, а Зубатову немедленно сдать свои дела и в 24 часа выехать из Петербурга.
Карьера Зубатова, возможного спасителя самодержавия, рухнула. ... в марте 1917, узнав об отречении Николая Второго от престола, застрелился.

А в период юности Жаботинского, в апреле 1903, когда приближались дни Пасхи, молодые люди, собравшиеся на Молдаванке в просторной и пустой комнате, похожей на торговую контору, решили, как написал Жаботинский, "вооружить массу народу… это была, насколько мне известно, первая попытка организовать еврейскую самооборону в России".

Шмуэль Кац, биограф и друг Жаботинского: "На следующее утро Жаботинский пошел с Тривусом просить поддержки у Меира Дизенгофа, преуспевающего уважаемого купца.
Дизенгоф предложил Жаботинскому отправиться на сбор пожертвований немедленно. Союз знаменитого Альталены с практичным бизнесменом оказался успешным. В один день они собрали пять тысяч рублей. Затем Жаботинский и Тривус навестили двух еврейских торговцев оружием, которые тоже оказали поддержку незамедлительно".

М. Х - “Союз знаменитого Альталены с” преуспевающим практичным бизнесменом (апрель 1903) - тоже бизнес-”опыление” способной и побужденной развиваться Личности, адекватной сложным проблемным ситуациям.

А Жаботинский в романе "Пятеро": "Мы поработали на славу: собрали деньги, до пятисот рублей, если мне не изменяет память, – огромная сумма в наших глазах, Ройхвергер, владелец оружейного магазина, подарил нам двадцать револьверов, а остальные продал по дешевке...

... Погром в то воскресенье состоялся, и кровавый, и до сих пор не забыт, но произошел он в тот раз не в Одессе. Мы устроили последнее ликвидационное заседание, послали сообщить владельцу оружейной лавки Раухвергеру, что уплатить ему долг в пятьсот рублей нам нечем, и попрощались с Шаевичем. Он долго жал мне руку и сказал:
- Не благодарите: я сам так рад помочь делу, о котором нет споров, чистое оно или грязное…
В глазах у него было при этом выражение, которое надолго мне запомнилось: у меня самого так тосковали бы глаза, если бы заставила меня судьба пройти по улице с  клеймом отщепенца на лбу…"

М. Х. Мне видится здесь ПОНИМАНИЕ Генриха Шаевича с “клеймом отщепенца” - ЛИЧНОСТЬ В СЛОЖНЫХ ОТНОШЕНИЯХ, САМОАКТУАЛИЗИРУЮЩАЯСЯ - НЕ САМОРЕАЛИЗУЮЩАЯСЯ В ПРИТЯГИВАЮЩИХ ОТНОШЕНИЯХ.

... погром в Пасху состоялся, и даже не один.

Корней Чуковский: "Это жестокое убийство, ужаснувшее цивилизованный мир, стало
поворотным пунктом его жизни… Жаботинский ворвался в редакцию "Одесских новостей" поздним весенним днем и гневно накинулся на нас, членов редакции – неевреев, обвиняя нас в равнодушии к этому страшному преступлению. Он винил в кишиневском погроме весь христианский мир. После своего горького взрыва он вышел, хлопнув дверью…"

Жаботинский: "Редакцию "Новостей" наводнил поток пожертвований в пользу пострадавших от Кишиневского погрома: деньги, одежда – и мне направляли их, чтобы распределять в городе бедствия…"

... Кишинев, места погрома и резни.
... Жаботинский молча выслушивает эти рассказы. ....

Жаром бычьей крови наполняют Жаботинского эти рассказы. ... уже не юношески-романтические мечтания о судьбе еврейского Гарибальди, а земная решимость делать что-то конкретное, практическое взрослит его мысли и тело. Он буквально физически чувствует этот МЕНТАЛЬНЫЙ СДВИГ, ...  не погромщики бесят меня, – говорит он. ПОГРОМЩИКИ ЗВЕРИ И ДАЖЕ ХУЖЕ ЗВЕРЕЙ, А ОТ ЗВЕРЕЙ НЕТ СМЫСЛА ТРЕБОВАТЬ ЧЕЛОВЕЧНОСТИЮ БЕСЯТ МЕНЯ НАШИ. ПОЛГОРОДА - ЕВРЕИ, А МУЖЧИНЫ ПРЯТАЛИСЬ И НЕ ЗАЩИЩАЛИ СВОИХ ДОЧЕРЕЙ И ЖЕН. Эта трусость хуже жидовства…

В главке 10.”Кое-что из истории еврейских погромов” исследователь этапа развития личности Жаботинского выявляет (!) “ПЕРВОПРИЧИНУ АНТИСЕМИТИЗМА, ВЕКАМИ ЖИВУЩЕГО В УКРАИНСКИХ И РУССКИХ ГЕНАХ”.

Цитирую.

“Тридцать лет назад, работая над романом "Любожид", я зарылся в исторические документы и обнаружил первопричину антисемитизма, веками живущего в украинских и русских генах.

"Необыкновенным явлением в Средние века был народ хазарский, – написал в 1834 году российский историк академик В. Григорьев. – Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных: устроенное правление, обширную цветущую торговлю и постоянное войско. Когда величайшее безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, держава хазарская славилась правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались в нее отовсюду. Как светлый метеор, ярко блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования".

Академик ошибся – следы остались в русских былинах, в дневниках персидского посла ..., в так называемом "Кембриджском документе" – письме в Испанию неизвестного хазарского еврея X века и в других письменных свидетельствах. Дневники Ибн-Фадлана и "Кембриджский документ" я процитировал в "Любожиде", а здесь лишь коротко перескажу исторические факты.

Примерно в 920–925 годах в ответ на набеги русов (не русских, подчеркиваю, а правящих в Киеве скандинавских русов) хазары захватили Киев и, уходя, оставили в нем сотню своих ремесленников и торговцев, которые поселились на Подоле, то есть на окраине, в ПОДОЛЕ города”.

М. Х. - Здесь уже “художественному исследователю” постельных аспектов, по-моему, окончательно изменило чувство меры. Даже “филосмарты” (“Под крышкой унитаза”) и наикрутейшие еврейские-израильские кандидаты в вожди (Потрахаться, но проблемы с эрекцией) - не поднимались до такой глубины или не опускались до такой высоты метафорической расшифровки экзистенциальной обусловленности.

Цитирую далее.

“А уже через пару лет киевский князь учредил штраф в десять гривен с горожан, которые не могли удержать своих жен от тайных визитов в еврейский квартал. Но и штрафы не помогли - как говорят документы, в 941 году "досточтимый" Песах, первый полководец хазарского царя, вновь дошел до Киева, "разгромив и град, и деревни русов и пленив много руских мужчин, женщин и детей в наказание за пьяный погром, который учинили русы в Киеве, на Подоле, иудеям-ремесленникам".
Что ж, судя по тем знакам внимания, которые и сегодня оказывают нам русские женщины, прав был Николай Бердяев, когда еще в 1907 году писал: "Духовно-плотская полярность напоила мир половым томлением, жаждой соединения… Половая полярность есть основной закон жизни и, может быть, основа мира. Это лучше понимали древние…""

М. Х. - Романтично! И дает повод к построению лестных предположений об особо высокой привлекательности еврейских мужчин для “русских, украинских и белорусских женщин” (это - перечень из последующей констатации Эдуарда Тополя). Правда, надо бы проверить, не проявлялось ли здесь, а если проявлялось, то в какой степени, “половое томление” самих еврейских мужчин - ПЛАТЕЖЕСПОСОБНЫХ ремесленников. В какой степени их МУЖЕСТВЕННОСТЬ, способная вызывать у женщин “жажду соединения”, порождалась ощущением превосходства В ГРИВНАХ над супругами этих женщин. И были ли женщины только движимы собственной “жаждой соединения” или были посылаемы своими благоверными на подработку - ЗА ГРИВНАМИ.

Для Эдуарда Тополя здесь, по его собственному признанию, предмет гордости:

“я всю жизнь гордился и даже бравировал своим еврейским происхождением, считая, что нам, евреям, отсыпано больше всех ума, таланта и сексуальной мощи” (Эдуард Тополь, 01.12.2020, «ИсраГео», израильский общественно-политический и познавательный журнал на русском языке. http://www.isrageo.com/)

Ну, а я сначала прочел книгу “Юность Жаботинского” и понадеялся приблизиться к пониманию того, из чего родилось развитие, что способствовало развитию и как начиналось развитие столь замечательной еврейской личности. Книга, повторюсь, была подарена его супругой досуговой группе “Теплый дом” весьма немолодых израильтян. Прочитав же про Эдуарда Тополя, как средоточия особого “ума, таланта и сексуальной мощи”, я теперь с интересом жду следующую лекцию Аллы Тополь, психолога, консультанта и коуча, когда она продолжит ориентировать вдовых пожилых людей в пользе совокупления в пары.

(система досуговых групп с израильтянами 80++ корреспондирует с моей концепцией, !!!разумеется - неправильной!!! о насыщении Израиля еврейским мясом, которое при массированном военном накате “джихадизма или чего-то подобного” на “Запад” через Палестинский географический регион - должно послужить к некоторым задержке и расходованию энергии “джихадистов”) 

И вспомнился мне вычитанный у Бабеля в “Одесских рассказах” (есть в интернете) критерий оценки личностной мощи - “... переночевать с русской женщиной, и русская женщина останется вами довольна”.

Цитирую Эд. Тополя:

“Но – стоп! Не поддадимся половым томлениям! Как сказал Василий Розанов: "Спор" евреев и русских или "дружба" евреев и русских - вещь неоконченная и, я думаю, - бесконечная"…

Так писал я в романе "Любожид", и что бы там ни сочинял г-н Солженицын в своей лукавой книжке "Двести лет вместе", но документы, опубликованные Российской академией наук еще в тридцатые годы прошлого века, говорят, что первые иудеи-ремесленники появились в Киевской Руси в начале Х века, а первый погром случился в 941 году из-за киевских женщин, бегавших "до жидов".

А если вам не верится в это, то приезжайте в Израиль и посмотрите, сколько русских,
украинских и белорусских женщин приехали сюда с еврейскими мужьями.”

М. Х. - А мне не ясно “из-за киевских женщин, бегавших "до жидов"” - это был повод для погрома или причина. Что побуждало погромщиков - желание отобрать ГРИВНЫ, ЗАРАБОТАННЫЕ РЕМЕСЛЕННИКАМИ, скомпенсировать ощущение собственной ущербности из-за неспособности самим зарабатывать ТАКИЕ гривны? Или - озлобление на тех, кто попользовался их женами?

В главке 11.”Сказание о погроме” приводится признак процесса ризвития личности, впечатленной картиной погрома:

“В метель, в дождь и в жару он ездит по южным и западным еврейским общинам. Ему все еще 22 года, но теперь это другой Жаботинский – пламенный оратор и яростный борец против ассимиляторских настроений…”
 
Что такое “ассимиляторское настроение” и что противопоставляется ему; что внутри и вокруг еврея влияет на сопоставление настроений? Захваченность только “настроением” привела к сосредоточению ИЕМ как гибельного форпоста против арабов/джихада (с Россией?), форпоста со структурой хорошо сколоченного “гетто”.
И столы с “лекциями” в “теплых домах” - элемент управления сегментом “гетто” - так называемыми “жертвами Холокоста” (те, кто был в гитлеровских концлагерях, спасался на оккупированной территории, был в беженцах или эвакуации, в блокадном Ленинграде).
В оргструктуре управления этим сегментом “гетто” проводился и ведется сбор записок “жертв Холокоста” - о пережитом в 2МВ (по советски - в Великую Отечественную войну). Это - чтобы подрастающие поколения знали о этих бедствиях и мужестве; чтобы настраивались на “Никогда больше!” или на повторение мужества “в случае, если”. А организационное звено управления “гетто” собирает воспоминания ветеранов войны - для использования к воспитанию мужества у подрастающих поколений.

“Вернувшись из Кишинева, где произошел жестокий погром, в Одессу и работая над переводом поэмы Бялика с описанием погрома, Владимир, когда не сразу находились точные рифмы, ребром ладони яростно бил по краю стола, чтобы эта боль перешла в стихи. Иудейский гнев стихов Бялика умножался еврейской горечью и итальянским
темпераментом Жаботинского:

И загляни ты в погреб ледяной,
Где весь табун, во тьме сырого свода,
Позорил жен из твоего народа –
По семеро, по семеро с одной.

Слова, впитавшие в себя кровь автора, имеют, ложась на бумагу, свойство освобождать его душу и мозг от невыносимого груза невысказанных чувств”.

М. Х. - Для того, чтобы начальный импульс протеста был вычувствован, был сознаваем, перешел в поступки - должно проявиться мужество, если оно есть, или взрасти и проявиться, если еще не было..
Но мужество бывает разное.
 
Мужество - для успокоения Совести. Такой “совести”, которая не подкреплена Волей и адекватной Ориентированностью.
Адекватная Совесть отца должна была побуждать его к адекватной защите дочки; для этого Совесть включала Волю, которая побуждала отца с упреждением относительно возможных угроз расходовать себя на формирование Ориентированности - (1) высматривать и принимать во внимание признаки возможных угроз и признаки возможных защитных действий + (2) осуществлять такие действия.
И то же сын в отношении матери. И браться в отношении сестры.
Ну, а если ЕСТЕСТВЕННЫЙ комплекс Совесть-Воля-Ориентированность приглушен, изуродован “еврейскими традициями”, “иудаистскими законами”, то возможна ситуация:

... за тою бочкой,
И здесь, и там, зарывшися в copy

Смотрел отец на то, что было с дочкой,
И сын на мать, и братья на сестру…

По семеро, по семеро с одной...

Над дочерью свершалось семь насилий,
И рядом мать хрипела под скотом:
Бесчестили пред тем, как их убили,
И в самый миг убийства… и потом…

Конечно, может быть побужденность в момент “насилия по семеро с одной” выскочить “мужественно” из-за бочки, “геройски” выбраться из сора. Но, поздно - “жен из твоего народа” не спасти. А для “семерок” только поменяется вариант “забавы”; не буду фантазировать о вариантах.

Вот здесь было бы важным для наших поколений читателей о Жаботинском - выявление признаков если не уже сознавания то, хотя бы, подспудного ощущения/предощущения вот такой генеративной, упреждающей побужденности найти возможность помочь евреям с упреждением распознавать и парировать зарождающиеся гибельные угрозы.

А если не усматриваются по надежным свидетельствам подобные побужденности у юного Жаботинского, то, в принципе, возможно ЧЕСТНОЕ и мастерское конструирование гипотезы о характере ЖЕЛАТЕЛЬНОЙ лидерской личности подобного рода. Тогда бы израильская еврейская массы, где претенциозно обустраивается СОЦИОЛОГ ПОСТЕЛЕЙ Эдуард Тополь, получила бы экзистенциально важный ориентир.

Пока же реальной исторической перспективой для израильской еврейской массы является - упреждающим образом освободить мир от дихадистской ядерной чумы - обменом ядерными ударами с Ираном, при этом израильтяне сгорают со своими поколениями детей-внуков-правнуков, как когда-то, исторически недавно и еще на памяти тех, кому за 90, сгорели в огне гитлеровских крематориев евреи недавнего исторического прошлого.

Цитируя нескольких авторов Эд. Тополь повторяет поведенческие признаки юного Жаботинского, но, опять-таки, не раскрывает Личность:

Шмуэль Кац: "Молодежь учила перевод Жаботинского наизусть, а отрывки из него
цитировались в частных беседах и групповых дискуссиях. ..., а совсем счастливым выпала честь слушать, как Жаботинский читает его на одном из наших тайных нелегальных митингах".

И Владимир чувствовал это, видел, как своей энергией, яростью голоса и стихов он срывает с их душ какую-то болотную слизь, пробивает панцири эгоизма, бьет и хлещет по лицам, ранит до крови самолюбивые сердца и, прорываясь к еврейским генам, взрывает сознание:

И видели, выглядывая в щели,
Как корчились тела невест и жен…
Там прятались сыны твоих отцов,
Потомки тех, чей прадед был Иегуда,
Лев Маккавей, ...

Профессор Михаил Вайскпоф, доктор философии: "Юношеский сионизм Жаботинского, вызванный к жизни "срамом" кишиневского погрома, явился в первую очередь реакцией на унизительное и рабское "непротивленчество" соплеменников. Другими словами, его сионистская деятельность проистекала все из того же чувства собственного достоинства, обретшего национальное выражение. "Наша главная болезнь - самопрезрение, наша главная нужда - развить самоуважение", - заявляет он на заре своей политической карьеры".

Олег Горн, историк: "Пришел 1903 год, и "лучезарная жизнерадостность" восходящей литературной звезды Альталены была погашена волной погромов, прокатившихся по южным российским губерниям.
И миру явился другой Жаботинский - бескомпромиссный и жесткий боец, оратор, дипломат, военачальник. Он часто ездит по западным окраинам империи, видит положение дел в черте оседлости. И очень скоро становится пламенным борцом против ассимиляторских настроений и одной из ведущих фигур сионистского движения".

К цитируемым специалистам Эд. Тополь присоединил себя, обозначив линию компетентности Эдуард < -- его отец, Тополь-старший < -- Троцкий < -- Жаботинский:

“…Хотя в то время уже был изобретен фонограф и даже синематограф, никто, к сожалению, не записал выступления Жаботинского. И теперь только по мемуарам его слушателей можно представить силу воздействия его речей. Которые они сравнивают, как ни странно, с… речами Троцкого. А по рассказам моего отца, видевшего в юности выступление Троцкого, это был феноменальный оратор, гипнотически захватывающий любую, даже многотысячную толпу. Тем не менее те, кто слышал их обоих, пишут, что по мощи и внутренней энергии Жаботинский был выше Льва Давыдовича…”

Конечно, торопливый анализ книги, данной мне на 12 дней, дает возможность только для построения ряда концептуальных предположений. Наиболее неприятное из них:

Эдуард Тополь пожелал, используя свою поднаторелость в интригующем представлении сексуальных аспектов жизни (“Россия в постели”, “Любожид”), приобщиться через фантазии о любовном влечении юного Жаботинского, к Жаботинскому - масштабному политическому лидеру.

Семейное фото взято из интернета: