Петровна. Глава из романа Серая зона

                *  *  *

...В дверь старшей медсестры женской половины Замулы Ганны Петровны постучали и тут же в образовавшуюся щель нахально просунулась лысая голова завхоза, по совместительству труд инструктора Степашина Лаврентия Михалыча.
--Ганночка, я до тэбе!—по джентльменски отрапортовался он.--Я войду?
--Да чего уж... входи, раз уже вошел-то!--разрешила Петровна, перебирая на столе бумаги и не поднимая на вошедшего  головы. --Чего там у тебя нового с твоим хозяйством?

Два любимых слова было у Михалыча – хозяин и хозяйство. Оттого прилипли они к нему как по паспорту.
Да еще родители именем таким наградили...
Потому если обращались к нему в разговоре и с уважением, то – Михалыч. Или Хозяин. А если посмеяться кто хотел, или с намеком нехорошим, тогда--Хозяйство.

--Та що там у мене може быть нового! Все по-старому. А ты слышала, що в столице щось на Майдане творится? Страсти!
--Та слыхала...--отмахнулась Петровна.--Но ты же не за цим сюды пришев, щоб о политике со мной погутарить? Щось с хозяйством у тебя сталося? Ну, рассказывай!..
--Да...м-м-м...понимаешь!..тут тако дило...--прикрыв за собой дверь, и непонятно чего смущаясь, начал он издалека. – Теща-то у мене из столицы родом--ты же знаешь. И хворае вона последнее время, сильно хворает! Ну, а як события-то там начались, все названивать Людке начала: «Привези ты мне внука! Може, последний раз его увижу!» Людка сначала отнекивалась--«потом-потом!», а на днях все же не выдержала и свалила туда с сыном. Говорила – недельки на две-три. Погощу, говорит, там немного и вернусь. Розумиешь?
--Понимаю-понимаю...--хитро прищурившись, покосилась на просителя Петровна.--Ты зараз вроде как холостый...на две-три недельки. Так? И тоби заместь Людки срочно замена потрибна. Угадала?
--Да какая там на фиг замена, Петровна!--чувствуя хитрый намек, увернулся Михалыч. -- Хозяйство на мне осталось, разумиешь? Хозяйство! Там одних овец штук десять...Та куры, та корова, та теля! И мне одному никак не можна – и в хате же надо, и во двору, и на огороде. Скоро вон рассада пойдет...А? Ну, и чого я там один зроблю?
Ты же сама хозяйка, Петровна! Вот как один мужик за хозяйством уследить может? Та никак!
--А хозяйство-то у тебя большое и де оно?
--Як це — де оно? – непонимающе удивился Михалыч.
--Ну, я имею в виду — где? В штанах або как?--дописав что-то в тетрадь и кривя губы в улыбке, поинтересовалась Петровна.
--Та ну тебя!--обиженно махнул рукой Михалыч. – Мени ж не двадцать рокив, щоб на всих баб кидаться! Да ще на  пациенток...-- он брезгливо поморщился и состроил недовольную гримасу. 
--А я разве тоби щось про пациенток говорила?--удивленно подняла бровь Петровна.
--Хм...да!...конечно, не говорила...--поняв, что сказанул лишнего, поперхнулся Михалыч.--Ну...это....у тебя же всегда...ну, с твоими пошлыми намеками!--вывернулся он и сделал выразительную паузу. Глаза у него смеялись:
--Слухай, Петровна... Нашла бы ты соби мужика, а? Успокоилась бы! А то у тебя все тильки про одно: хто кого, где, и в какой позе.
Прищурившись, он рассматривал сейчас старшую с таким же ехидством, как минуту назад та смотрела на него:
-- Голодной куми, Петровна, одно на уми!
--Та не я про одне и те ж, а вы! – начала терять терпение старшая. Даже стул под ней скрипнул обиженно, когда она бросила на тетрадь авторучку.-- Просто у меня должность така, понимаешь? Должность! И надоело мне все это каждый раз вам повторять. На-до-ело! А вам говори-не говори -- вы все одно як мухи липнете! Да было бы хоть что-то в этом разговоре новое! А то все одно и тоже, как на испорченной пластинке!
Она помолчала, и, зло глядя на посетителя добавила:
--Людка геть... этажом выше работает! Ты що, волосами мене с ей повязать хочешь?! А?!
Видимо, чтоб не сорваться на конфликт, она полезла в ящик стола.

--И девок я устала на аборты да стерилизацию в район таскать...--уже в ящик бубнила она.--Как будто у меня других дел нет!
Высказав вслух свои обиды в ящик, она угомонилась и вела разговор уже спокойно.
--А то он... з района продукты машиною привезли и сразу бегом до мене – грузчиков им дай! Дивок! Да помоложе щоб...ну хочь на пару часов! «Для разгрузки!» – передразнила она кого-то. --Даже грошей давали! А хлопцев, понимаешь, они не хотят: «хлопцы их не слушают и совсем не разгружают!»

Она отодвинула в сторону тетрадь и авторучку.
--Слухай... а може тоби и вправду  лучше на мужском помощника взять? И мне легче – на аборт никого тащить не придется!
Она смеющимся взглядом уперлась в растерявшегося Михалыча.
--Ну, чого мовчишь? Расказывай, кто тоби там из моих приглянулся?
--Ты...це!--оживился Михалыч и заерзал на стуле.--Дай мени Маринку! А? Ну ту, яка новенька!--заметив удивленный взгляд Петровны, поправился: -- Ну...это... на поруки, конечно, не просто так! На пару тыжнев? – от волнения он с суржика перескочил на почти литературный русский. – Пока Людка в гостях...она мне по хозяйству помогать будет! А я в долгу у тебя не останусь, Петровна! Ей богу!-- клятвенно постучал он себя в грудь.-- Дай! А?
--Ну и аппетит у тебе, однако...-- подивилась Петровна. – А Людка-то що скажет? Ей же сразу сусиди по приезде  доложат. Или сумниваешься? Отвечать придется перед дружиною, отвечать! Перед ней объяснительной не отмажешься!
--Та при чем тут жена?! – начал злиться Михалыч, решив  держаться прежней версии--помощница ему нужна в хозяйстве, -- и не больше! – Кого мени тоди ще брать? У вас же там вси в летах... Мне их що, на руках у себе по двору носить? Молода дивка нужна, шустрая, щоб в руках у нее все горело! А? Петровна?
Помолчали. Каждый ждал другого, надеясь, что тот первым вернется к разговору и сам предложит что-нибудь материальное: ну не может товар поменять хозяина, если цена не названа!
--От дывысь, Петровна...--не выдержав ожиданий, начал Михалыч. – У мене служба, сама знаешь -- я на ней все время провожу: иногда даже сплю в кабинете! А домой  зараз придешь – там хозяйство, где всех накормить-напоить и убрать за ними надо! А я же не двужильный...-- убеждал он.-- Чтобы там и там... Ну, мужску работу по хозяйству я пока ще сам справляю... А жиночу? А она же в хате никогда не кончается, сама знаешь – то то, то это!

Старшая улыбалась в ответ глазами, молчала, подперев подбородок ладонью. Тянула время. Взгляд ее словно говорил:
«Та це все лирика...»

Не видя никаких эмоций на лице Петровны, Михалыч попытался достучаться до ее совести:
--Ну, ты же сама хлопцив до себе на подвирье тащишь!  Вони у тебе там месяцами торчат! А мени що, не можна?!
--Так я же не для этого их к себе на подворье тащу. Мени для работы нужно... – улыбнулась Петровна.
--А я и для этого!! – не выдержав разговора намеками и вроде как не о чем, подался вперед Михалыч. --От нее не убудет: все назад к тоби принесет! Заодно и мне по дому   поможет.
--Та ты бы с этого и починав!--хитро щурясь на просителя, шутила старшая. --Как раньше-то було, без лишних разговоров: у вас товар, у нас купец! А то ты почав з сына, з Людки та с тещи, а закончил – невесту ему подавай!
--Ну же ты и язва, Петровна...--заметил он.-- Чого решим-то?
--А чого тоби так Маринку закортило? – не слыша вопроса, хитро рассуждала сама с собой Петровна. – Или других дивок немае? Возьми вон бабу Клаву!
--Так щось не дивка, а бабка! Ты що?!
--Дивка она сильска...--не слыша возмущенных криков, продолжала Петровна.--Ей вже за шестьдесят, а она ще хочь куды. Крепкая бабка! И с головой у ей все в порядке--ее же не за это сюда привезли...
Ну, чого я тоби об этом рассказывать буду? Сам все знаешь. И работу сильську она знает краще любого: она тоби и корову подоит, и в хате порядок наведет. И жена к бабе Клаве тебя ревновать не будет--це вже точно! А Маринка що? Ее з детдома забросили: вона соби завтрак сготовить не сможет, а ты ее в помощники!  И хахаль, кажут, у нее уже на мужском есть. Мишку-то Скворцова с третьего бараку знаешь?
Михалыч только плечами пожал, словно говоря: «Та мало ли дураков под моим началом ходит?»
Он вообще особой разницы меж ними никогда не видел. Главное – щоб полезен был в деле! Потому и к детдомовским относился снисходительней. Особенно к девкам.
--Ну, Мишка... А сколько у мене Мишек, знаешь?
--Он же у тебя в кочегарке работает! --напомнила старшая.--Ну так вот--он говорят! Опять война будет!
--Ой!--отмахнулся Михалыч.--Ну яка вийна с этим охламоном?  Они тут у меня всей кочегаркой от работы отказались...та слышала, наверное, весь интернат говорив? Английскую забастовку объявили! --хихикнул он и поднял указательный палец.--Так я на них рапорт директору накатал--полгода в карцере парились! Сейчас – как шелковые! Больше не бастуют! --хмыкнул он.
--Ты прямо скажи, Петровна--дашь мне Маринку или как?
--Бери бабу Клаву!
При упоминании о бабе Клаве Михалыч охнул и состроил такую гримасу, словно ему разом удалили все зубы.
--Слухай...дай Маринку!!--начал психовать он-- Ты чё, не понимаешь чи що? Ну хочь на десять дней дай! А я тоби обещаю:  я с ней уроки  до-о-ма-шне-го хо-зяй-ства про-во-ди-ть буду! Понимаешь? Регулярно! Как труд инструктор. Ну и... это... жизни  ее в семье обучу! – выговаривая каждое слово по слогам и для выразительности помогая себе руками, обещал он. --Для ускоренной адаптации! Я ее и корову доить навчу, и с овцами,  и по дому, и взаголи...ну... це... всему-всему! 
А Мишку свово она у мене даже не увидит: я, Петровна, распутства в своей хате не допущу! А? 
Момент был решающий. Михалыч застыл на стуле с открытым ртом и смотрел на Петровну так, как смотрит провинившийся пациент, который ждет, что же сейчас выкинет  старшая – позовет санитаров или простит ему по неразумности?
Поняв, наконец, что двигаться и уступать просто так старшая не собирается, выкинул на стол последний аргумент:
--Я, Петровна, тоби ще пригожусь! Поверь. Тоби вон весной огород будет нужен...а мотоблок и кони все в моем хозяйстве! – напомнил он.-- Бабы в твоем огороде, а лошади у меня. Так поменяемся, Петровна, а?
--О-о-й, кобели... ой, кобели!! -- с придыханием завыла Петровна, закрыв глаза и в возмущении покачивая головой.--Дружина в дверь, а ёму работницу подавай! Девчонку!
--Ладно, – наконец согласилась она. – Тильки давай так, «инструктор по адаптации пациенток!» – передразнила она.-- Ты мне ее назад без  повреждений верни. Без внешних и, главное, без внутренних. То есть щоб вона без пуза была: какую у меня взял, такую и назад вернешь--уточнила она. --Идет? И еще: если Людка после возвращения тебя к ответу попросит, то я тут не причем! Договорись?
Проситель радостно закивал головой и ринулся было к выходу, словно боясь, что хозяйка передумает.
--Ты куда? А разрешение?
Михалыч хлопнул себя по лбу и снова присел.
Петровна записала что-то в отдельно лежавшую тетрадь,  достала из ящика стола бланк разрешающий вывод пациента «Для наружных работ», чиркнула внизу свою подпись и передала документ новому хозяину.
--И смотри!--напомнила она нетерпеливо рвущемуся к дверям Михалычу.--Про огород мой не забудь...когда потребуется!