28. 11. 2020. О музыке

Шел 2020 год. Марк - мой лучший друг. Я считаюсь его безликой копией. Мы вместе ходим в школу. Для меня его сопровождение является чем-то удушающим. Не дает он этому внутреннему зверю показать все свои прелести. Возможно, это и ненужно, ведь он сам в какой-то степени становится моим отражением. Сегодня один из простых осенних дней. Снег уже говорил о том, что скоро наступят дни посиделок с родителями перед выступлением всеми знакомого дядьки из телевизора в полночь. Я с Марком всегда проводил этот день именно так. 
Как, впрочем, и все дни. Особенно 28 ноября. Этот день не запоминался ничем, кроме как... был инцидент. Марк блистал своей улыбкой и говорил о некотором отвратном ощущении.
- Эй! Короче нам нужно сегодня пойти и пообщаться с Игорем. Интересный, наверное, человек.
- Марк, зачем тебе это нужно. 11 класс... Скоро уйдут те люди, о которых ты бредишь. Вы больше никогда не встретитесь.
- Это ты так думаешь.
Он обернулся и пихнул меня. Я начал писать очень яростно той самой жертве, меня пугало это. Но пришлось выполнять приказы Марка. Он меня сильно озадачил. Марковский запрос превратился в типичный "привет".
Аналогичный ответ поспел и с его стороны. Дальше, что в народе именуют "ступор". Много вопросов: что ответить, как ответить, как не обидеть, что делать и прочие. Мне помогла одна важная деталь. Он недавно говорил, что занимается музыкальной теорией. Неужели простое существо так же, как и Марк, может прикоснуться к девственной пелене, которая рождает нечто эстетическое, вскрывающее вены и выпускающее кровь, наполняющее органы комфортом, чувственной высокой водой, вместо крови. Музыка одно из самых невообразимых таких устройств. Она проникает в мозг через глаза, насилует его, что последнему даже нравится. Музыка - самый дешевый наркотик. Как простой смертный мог этим заниматься? Но... Я ему написал.
 - Ты же занимаешься музыкальной теорией? Если нетрудно, мог бы ты как-нибудь рассказать о ней.
- Да, конечно. Расскажу если интересно.
Это сочетание напрягло меня сильнее. Меня стало пугать всё. Ещё некогда понятный до боли в зубах мне Марк  казался испытателем. Я перестал понимать после этого цели его общения. Это было страшно. Очень страшно. Но я ещё не понимал, что он задумал.
- Он согласен... - заявил я это весьма низким еле понятным голосом.
- Прекрасно.
Если бы наш разговор шел в письменной форме. Я бы испугался точки в конце, которую потом может увидеть он. Она будто всем своим видом говорила: "Пиши Игорю, говори "нет"! Это будет к худшему!" Но не будем о плохом. Оно порождает слухи и обман. Может, я себя сильно вгоняю в туман.