Моя семья смысловские

                Смысловский Павел Павлович
       Итак, Смысловский Павел Павлович родился 8 августа (22 августа) 1863 г. в городе Кокчетав. Считаю необходимым изложить здесь кратко историю самого города.
Город Кокшетау — административный центр Акмолинской области. Расположен в северной части Республики Казахстан, в живописной местности на южном берегу озера Копа, у подножия сопки Букпа. В XVIII — XIX веках на земле Кокшетау располагались ставки знаменитых ханов, таких как Абылай хан, Касым, Кенесары, которые сыграли большую роль в истории казахского народа. Кокшетау был основан как военное поселение, административный центр Кокчетавского внешнего округа. Его официальное открытие состоялось 29 апреля 1824 года в Боровом, у подножия южной стороны горы Кокшетау. 17 сентября 1824 года Кокчетавский окружной приказ был включен в официальный список. Однако по ряду причин строительство поселения на этом месте оказалось невозможно, и только летом 1827 года наиболее удобное для него место было определено — у подножия сопки Букпа, на берегу озера Копа, именно там началось возведение станицы Кокчетавской. С 1858 года рядом с ней начинает разрастаться мещанская, городская часть поселения. В 1868 году внешние округа были упразднены, образована Акмолинская область. В нее Кокчетавский внешний округ вошел как уезд, а станица Кокчетавская стала его центром. Официальный статус города Кокчетав получил в 1895 году. По данным всероссийской переписи в этот период в Кокчетаве проживало 5 тысяч жителей, а к 1917 — 10 тысяч. Советская власть в Кокчетавском уезде была установлена в декабре 1917 года. В 1928 году, в связи с административными реформами, уезды были упразднены и на их базе созданы районы. Из Кокчетавского уезда было создано несколько районов, в том числе Кокчетавский. Кокчетав стал районным центром.
   С 1932 по 1936 годы он входил в составе Карагандинской области, а с 1936 по 1944 — Северо-Казахстанской. В 1944 году, 16 марта, Указом Президиума Верховного Совета Каз. ССР была образована Кокчетавская область с центром в городе Кокчетав. Относительно быстрый рост и развитие городской инфраструктуры Кокчетава выпали на годы массового освоения целины, особенно на 1960–70-е годы. В эти годы город стал приобретать современный облик. В этот период были построены все основные объекты города, большинство из которых действуют и поныне: заводы, фабрики, учреждения здравоохранения, культуры, образования. Активно шло жилищное строительство. В 1993 году, в целях возрождения национальной топонимики, город Кокчетав был переименован в Кокшетау. В 1997 году Кокшетауская область была ликвидирована, город потерял статус областного центра и два года находился в составе Северо-Казахстанской области. В 1999 году Указом Президента Республики Казахстан от 8 апреля центр Акмолинской области был перенесен из города Астана в город Кокшетау. Крупные промышленные предприятия Кокшетау: золотодобывающее предприятие АО «Altyntau Kokshetau»; АО «Тыныс» — по производству медицинских изделий, весоизмерительного оборудования, приборов учета воды, агрегатов и узлов авиатехники, полиэтиленовых труб и др.; машиностроительный завод ОАО «КамАЗ-Инжиниринг»; АО «Кокшетауминводы». Систему здравоохранения Кокшетау представляют Акмолинская областная больница, городская больница, противотуберкулезный, психоневрологический, наркологический, кожно-венерологический диспансеры, а также Центр крови и Центр по профилактике и борьбе со СПИДом. Работает сеть частных медицинских учреждений.
Крупными высшими учебными заведениями в системе образования Кокшетау являются Кокшетауский государственный университет им. Ш. Уалиханова и Кокшетауский технический институт министерства ЧС РК. В 2000 году начал прием студентов университет им. А. Мырзахметова. Действует ряд других негосударственных вузов. Сферу культуры города представляют такие крупные учреждения как Акмолинский казахский музыкальнодраматический театр им. Ш. Хусаинова; Русский драматический театр; Областная филармония; Областной историко-краеведческий музей; музей Героя Советского Союза, писателя, академика М. Габдуллина; Музей истории города Кокшетау; областная библиотека имени М. Жумабаева и сеть городских библиотек. В Кокшетау существует Областной центр народного творчества, действуют дворцы культуры «Кокшетау», «Достар», дома культуры «Истоки», «Кокше»; кинотеатр «Синема — Алем». Религиозными учреждениями Кокшетау являются православная церковь Архангела Михаила и мусульманская мечеть им. Науана Хазрета, действуют также Римско-католический костел Святого Антония, мечеть им. Галыма, мечеть им. Жа;ия ;ажи. Кокшетау с каждым годом приобретает свой неповторимой облик современного города, стремящего стать одним из центров международного туризма. Заодно и напоминаю, что отец Павла Павловича — Смысловский Павел Яковлевич долгое время работал в управлении «Сибирских Киргизов», созданное для управления тогда частью царской империи, а теперь областями северного Казахстана. С наступлением школьного возраста, Павел Павлович поступает во 2-ю Московскую военную гимназию. Об этой гимназии я писал в других главах, поскольку многие из рода Смысловских обучались в этой гимназии, да и начиная с 1875 года в этой гимназии преподавал мой прадед и старший брат Павла Павловича — Смысловский Константин Павлович, переведенный из Киевской военной гимназии.
    В 1880 году, по окончании гимназии, он поступает 3-е Александровское военное училище (о нем я тоже уже писал), которое заканчивает в 1883г. по 1-му разряду с отличием. В этом училище, правда позже, преподавал Смысловский Павел Константинович — сын Смысловского Константина Павловича.
Не смотря на отличия, Павел Павлович был выпущен из училища в Забайкальское казачье войско лишь юнкером, хотя при таком отличии, мог «выпуститься» в гвардию! И вот почему, как объясняет сам Павел Павлович в своей автобиографии: «в следствии случившегося в училище бунта, направленного против училищной администрации, я, как один из зачинщиков, был разжалован и отправлен на службу в Сибирь в Забайкальское Казачье войско». Действительно, его натура не принимала статус военного! Вот что он пишет: «без того отрицательно относившись к военной службе, как забивающей гражданскую честь, я еще более ее возненавидел и после случившегося со мной инцидента, скрепя сердце, думал, как бы с ней скорей развязаться. Эта, столь желанная мной минута наступила в 1887 году, я вышел в запас и поступил на Иркутскую сцену, к которой я имел сильное влечение, как к искусству, так и потому, что она давала мне возможность стать свободным художником, в известной степени гражданином, не имеющим непосредственного бурбонетского начальства».
    Вышел он в отставку в звании хорунжего (подпоручика). Чтобы понять лучше, что представляла служба в ЗКВ привожу ниже справку из РГВИА:
«ЗАБАЙКАЛЬСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО (ЗКВ) (1851–1918), иррегулярное воинское образование, сформированное с целью усиления военного потенциала России, присоединения территорий, расположенных по Амуру и в Приморье на основании проекта, разработанного вост.-сиб. генерал-губернатором Н. Н. Муравьевым-Амурским. Утверждено Положением о ЗКВ, подписанным царем Николаем I 17.3.1851. Ко времени образования ЗКВ казаки Заб. входили в состав Заб. городового полка, станиц Верхнеудинского и Нерчинского у., Цурухайтуевского и Харацайского пограничных отделений, Тунгусского и Бур. казачьих полков. Из этих подразделений было образовано конное войско: 3 конные (по 2 полка) бригады. Позже, на основании правительственного распоряжения об обращении крестьян Нерчинских заводов в казаки и образовании пешего войска было создано 3 пешие (по 4 батальона) бригады. В пешее войско вошли крестьяне Верхнеудинского у. и Нерчинского горного округа (горных з-дов), станичные и городовые и частично пограничные казаки. Сформированы 2 конноартиллерийские батареи в составе 12 орудий. Летом 1851 в ЗКВ состояло 48 169 казаков, из них 20 410 конных и 27 759 пеших (после реформ 1897–1906 пешие батальоны были расформированы). Позже состав ЗКВ увеличился: в конном войске — 21 тыс. чел., в пешем — более 30 тыс. Первая конная бригада состояла из рус. казаков, живших вдоль по Селенгинской границе от Ключевского караула до Акшинской крепости. Здесь базировались 1-й и 2-й конные полки. Штаб бригады находился в ст-це Кударинской. Из рус. казаков, живших на Акшинской границе по рр. Онону, Аргуни, Шилке от Акши до ст-цы Горбиченской, состояла 2-я конная бригада. На этом участке располагались 3-й и 4-й конные полки. Штаб бригады находился в ст-це Новоцурухайтуевской. Казаки-буряты, проживавшие позади пограничной линии по рр. Селенге, Чикою, Хилку и др., составляли 3-ю конную бригаду. Штаб находился в Селенгинске. Три пешие бригады состояли из бывших горнозаводских крестьян, проживавших между Аргунью, Шилкой и нижним течением Онона. Штаб 1-й пешей бригады — д. Олочинская; штаб 2-й пешей бригады — с. Шелопугинское; штаб 3-й пешей бригады — с. Бянкинское. В рус. конных бригадах было от 5 до 6 тыс. казаков, в бур. конной — 10 тыс., в пеших бригадах — по 10 тыс. чел. Делами ЗКВ ведало особое казачье отделение при Гл. упр. Вост. Сиб. в г. Иркутске. Общее руководство принадлежало вост.-сиб. генерал-губернатору, подчинявшемуся военному министру. В связи с образованием ЗКВ 11.7.1851 была учреждена Забайкальская область с центром в Чите. Обязанности наказного (назначенного царем) атамана ЗКВ возлагались на военного губернатора. С 23.10.1851 их стал выполнять генерал-майор П.И.Запольский. Летом 1852 состоялся 1-й смотр ЗКВ, к-рый продемонстрировал успехи в его формировании. В дек. 1852 особой грамотой, подписанной Николаем I, 4 коным полкам и 12 пешим батальонам ЗКВ были пожалованы знамена. В 1872 территориально ЗКВ было разделено на 3 военных отдела, в 1898 был создан 4-й. В 1916 в них насчитывалось 516 войсковых поселений, объединенных в 63 станицы. Первый военный отдел (центр г. Троицкоcавск) выставлял 1, 2 и 3-й Верхнеудинские конные полки; 2-й военный отдел (центр г. Чита) — 1-й и 2-й Чит. полки; 3-й военный отдел (центр г. Нерчинск) — 1-й и 2-й Нерчинские полки; 4-й военный отдел (центр с. Нерчинский Завод) — 1-й и 2-й Аргунские полки. Военными отделами управляли также атаманы, которых назначал наказной атаман. Станицами и поселками управляли соответственно станичные и поселковые атаманы, избираемые жителями этих населенных пунктов с последующим утверждением их атаманами военных отделов. ЗКВ имело собственное судопроизводство, системы здравоохранения, образования, торговли и др., а также правоохранительные структуры, подчинявшиеся непосредственно наказному атаману ЗКВ. Казаки, зачисленные на службу в ЗКВ, как и раньше, охраняли границы с Китаем и Монголией; несли внутреннюю службу: конвоировали арестантские партии, охраняли гос., военные объекты, исполняли др. полицейские функции; сопровождали дипломатические, торговые, научные и иные миссии и экспедиции за границу — ЗКВ участвовали в экспедициях ученых Н.М.Пржевальского, П.К.Козлова, П.А.Кропоткина, Г.Н.Потанина и др.; охраняли рус. консула в Пекине, Маймачене и Урге. Казаки ЗКВ участвовали в Вост. (Крымской) войне 1853– 56, рус.-турецкой войне 1877–78, в войне с Китаем 1900– 01 (см. Китайский поход), рус.-япон. войне 1904–05 и 1-й мировой войне 1914–18. В 1917 в ЗКВ насчитывалось ок. 100 полных Георгиевских кавалеров из числа рядовых и ок. 50 офицеров, награжденных орденом Св. Георгия и золотым Георгиевским оружием — самыми почетными военными наградами России. Ок. 10 тыс. заб. казаков имели георгиевские медали и кресты разных степеней. В 1903 ЗКВ получило войсковое знамя. Первый Чит. и 1-й Верхнеудинский полки получили Георгиевские знаменами с надписью «За отличие в войне с Японией в 1904 и 1905». За военные отличия в кит. походе и рус. - япон. войне отдельные части ЗКВ получили знаки отличия на головные уборы: «За отличия против китайцев в 1900» — 4-й и 6-й пешие батальоны, 4-я и 5-я сотни 1-го Верхнеудинского полка, 2-я Заб. казачья батарея; «За отличие в Сев. Маньчжурии в 1900» — 3-й Верхнеудинский полк; «За Бейцан и Пекин в 1900» — 3-я сотня 1-го Чит. полка, «За поход в Корею в 1904 и 1905» — 1-й Нерчинский полк; «За отличие в войну с Японией в 1904 и 1905» — 1-я, 3-я и 4-я Заб. батареи, 2-й Верхнеудинский, 2-й Чит., 1-й и 2-й Аргунские полки. Георгиевскими серебряными трубами были награждены 1-я и 2-я сотни 1-го Нерчинского полка — 4 с надписью «За Эюр, Хинган и Цицикар в 1900»; 1, 2, 4-й сотням 1-го Аргунского полка — 6 «За отличие в Сев. Маньчжурии»; 6-й сотне 1-го Верхнеудинского полка — 2 «За Тяньцзинь и Пекин в 1900»; 1-й Заб. казачьей батарее — 2 «За Шахэ и Мукден в 1900»; 2-й Заб. батарее — 2 «За Бейдалинский перевал с 16 по 23 февр. 1905»; 4-й сотне 1-го Верхнеудинского полка — 2 «За Порт-Артур в 1904». Неравные социально-экономические условия проживания, несоизмеримые с предоставленными льготами тяготы казачьей службы, а также активная работа политических партий, в первую очередь большевиков, способствовали тому, что часть казачьего войска не только подавляла рев. движение 1905–07, часть участвовала в нем. Это привело к репрессиям со стороны правительства. После февр. 1917 в ЗКВ произошел раскол. Часть казаков 3-го и 4-го военных отделов, потомки горнозаводских крестьян, потребовали ликвидации ЗКВ и казачества как сословия. Казаки 1-го и 2-го военных отделов, так называемые «караульцы», поддержали походного атамана ЗКВ подъесаула Г.М.Семенова. Семенов на 2-м Войсковом круге в авг. 1917 выступил за сохранение ЗКВ и впоследствии из добровольцев сформировал Особый маньчжурский отряд для борьбы с Сов. вл. После установления Сов. вл. в Чите с помощью казаков-фронтовиков 2-го Чит. полка в марте 1918 ЗКВ как гос. структура прежнего строя было ликвидировано. Восстановлено в полном объеме после падения Сов. вл. в сент. 1918. В авг. 1917 впервые за всю историю ЗКВ избрало войскового атамана, к-рым стал полковник В. В. Зимин, в июне 1919 его сменил Г. М. Семенов. В окт. 1920, после окончательного установления Сов. вл. в Заб., ЗКВ было вторично ликвидировано. Ушедшие в эмиграцию заб. казаки под руководством Семенова самоорганизовались по территориальному признаку. Ими было образовано 20 станиц во Внутренней Монголии, Маньчжурии и вдоль КВЖД. Была воссоздана структура ЗКВ с выборным войсковым атаманом, правлением, почетными судьями и т. п. Организованы учебные заведения, больницы и др. учреждения. В этом состоянии ЗКВ просуществовало до вступления Кр. Армии в Сев. Китай в авг. 1945 и было ликвидировано Сов. вл. Казаки были большей частью репрессированы под предлогом возмездия за сотрудничество с Японией и «измену Родине». За редким исключением казаки ЗКВ в Маньчжурии в годы ВОВ в основной своей массе занимали патриотическую позицию. Так, сформированные японцами из молодых заб. казаков-эмигрантов части в авг. 1945 отказались вступить в бой с Красной Армией. За это они частично были уничтожены, частично расформированы японцами. Некоторая часть заб. казаков, избежав сов. и япон. репрессий, эмигрировала в третьи страны, незначительное количество в 1960-е вернулось в СССР, в основном в целинные районы Казахстана. 16.11.1991 войсковой учредительный круг положил начало формированию казачьих общин на традиционных территориях ЗКВ. Была создана общественная организация «Забайкальское казачье войско». Первым атаманом ЗКВ (общественной организации) избран подполковник Г. В. Кочетов, в 1993 — подполковник А. В. Богданов (переизбирался в 1997 и в 2000). С 1993 начинают решаться вопросы правового, кадрового, хоз.-экономического становления заб. казачества. Стали отрабатываться различные формы взаимодействия с СибВО (ЗабВО) (сборы и слеты с казачатами, учебные стрельбы, комплектование воинских частей казаками и др.). В новом пос. Сенькина Падь на границе размещены казаки-переселенцы из Казахстана. В 1997 вышел президентский указ «Об утверждении Устава ЗКВ», позволивший активизировать работу по вхождению указанного общества в систему гос. устройства, а заб. казачества — в структуру госслужбы на профессиональной основе. 1.11.2000 утверждены эскизные проекты войскового герба, нагрудного знака и знамени (см. Знамена Забайкальского казачьего войска). Они сохраняют историческую символику заб. казачества и учитывают его современное состояние, а также новые геральдические требования».
                Ист.: РГВИА, ф. 2007; ГАЧО, ф. 30

Итак, со службой было покончено. Впереди — сценическая деятельность в Иркутском театре. Благодаря этому, он знакомится с Григорием Николаевичем Потаниным и Николаем Михайловичем Ядринцевым. Эти знакомства и сыграли значительную роль в его жизни и дали возможность вписать свое имя в историю России. Г.Н.Потанин выходец из старинного казачьего рода, получил военное образование, что дало ему возможность участвовать в военных экспедициях по исследованию и освоению Сибирского края. Затем был СпБ университет, который закончился ссылкой в Омск. По рекомендации ученого-географа П. П. Семенова-Тяньшанского участвовал в различных экспедициях. «Вольнодумство» Потанина привело его и к каторге и высылке. Однако по ходатайству Императорского Русского географического общества он был амнистирован. Возглавляя Восточный отдел ИРГО, Потанин возглавлял ряд научно-исследовательских экспедиций в Центральную и Восточную Азию.
   Другой колоритной личностью был Николай Михайлович Ядринцев.
Сибирский публицист, писатель и общественный деятель, исследователь Сибири и Центральной Азии, один из основоположников сибирского областничества, первооткрыватель древнетюркских памятников на реке Орхон, столицы Чингисхана Каракорума и Орду-Балыка — столицы Уйгурского каганата в Монголии.
    Третьим в когорте друзей Павла Павловича в Иркутске был публицист, редактор газеты «Восточное обозрение», когда она издавалась в Иркутске, краевед, юрист, член комитета Иркутского переселенческого общества, исследователь Саянского хребта (1902) — Ошурков Василий Александрович. Все эти личности с революционно-анархическими взглядами соответствовали взгляду самого Смысловского П. П. Они же и привлекли его к участию в ИРГО что и вылилось в его участии в «Орхонской» экспедиции, организованной Потаниным. Знания, полученные в Александровском училище, участие в работе ИРГО и дружба с вышеперечисленными людьми, послужило основанием для участия в качестве топографа в этой экспедиции. Вот как описывают публицисты значение этой экспедиции: «Летом 1889 года в истории исследования Центральной Азии произошло важное событие, вызвавшее сенсацию во многих центрах изучения этой тогда глухой части самого большого континента земного шара. Небольшой по составу (пять человек) экспедицией, организованной Восточно-Сибирским отделом Русского географического общества и возглавляемой известным ученым, публицистом и общественным деятелем Н. М. Ядринцевым, были обнаружены развалины столицы государства чингизидов Каракорума. Обследуя остатки древнего города на правом берегу реки Орхон у стен буддийского монастыря Эрдэнэ-Дзу (основанного в 1585 г. на месте бывшей столицы), Николай Михайлович обоснованно предположил, что эти развалины и есть административный центр древнемонгольского государства.
Разгадка тайн рунического письма
    Но не только это обстоятельство произвело фурор в ученых кругах. Н.М.Ядринцев и его спутники — художник-бурят С.А.Пирожков и топограф П.П.Смысловский — выявили каменные стелы с параллельными текстами, на китайском и древнетюркском (более известном под названием орхонского рунического письма) языках. «Самое важное в находках г. Ядринцева, несомненно, заключается в открытии им каменных таблиц с двуязычными надписями, рядом с китайскими иероглифами текст, изображенный руническими знаками вроде минусинских. Предположение, что эти надписи представляют параллельные тексты, дает надежду дешифровать минусинские письмена», — так первым в 1890 году оценил находку выдающийся русский путешественник, исследователь Азии Григорий Потанин. Орхоно-енисейские надписи, впервые открытые на Енисее С. Ремизовым, Ф. Страпенбергом и Д. Мессершмидтом в 1696—1722 годах, были выполнены орхонским руническим письмом, служившим многим тюркоязычным народам раннего Средневековья от Забайкалья до Киргизии. Их дешифровка датским лингвистом В. Томсеном и прочтение текстов, выбитых на стелах Каракорума, тюркологом В. В. Радловым позволили по авторитетному мнению С .В. Киселева, Л. Г. Кызласова и Л. А. Евтюховой, «вывести на арену истории многие племена и народы, о которых до этого историки знали только из кратких сообщений официальных хроник китайского двора».

Рентабельная экспедиция
Однако нас сейчас интересует не значимость открытия Н.М.Ядринцева, оно не оспаривается никем. После него развалины города, основанного Чингисханом в 1220 году, исследовали многочисленные экспедиции. В самом конце ХIХ в. А.И.Позднеев на основе анализа многочисленных источников подтвердил предположение, сделанное в 1889 году, о местонахождении Каракорума. Наконец в 1948—1949 годах, во время археологических раскопок, проведенных С.В.Киселевым, был окончательно решен вопрос о местонахождении города и подтвержден вывод Н.М.Ядринцева. Сейчас здесь, в монастырском комплексе Эрдэнэ-Дзу, открыт крупнейший в Монголии исторический музей-заповедник под открытым небом. Привлекают внимание обстоятельства, приведшие к открытию мирового уровня, организация и проведение экспедиционных работ. Все путешествие общей протяженностью 1,5 тысячи верст на лошадях от Кяхты до верховьев Орхона и обратно заняло 50 дней и обошлось в мизерную сумму — 1 тысяча рублей, из которых 400 выделил отдел РГО, а двести и четыреста составили расходы из собственных карманов С. А. Пирожкова и Н. М. Ядринцева. Пожалуй, это была самая рентабельная, кратковременная и в то же время результативная экспедиция за всю историю исследований Центральной Азии. Да и назвать ее экспедицией можно с большой натяжкой, более подходит к данному случаю термин «поездка», который употребляется во всех официальных публикациях о ней.

Легендарные древности
   Николай Ядринцев был романтиком и искателем приключений. Интересовался алтайскими племенами и мечтал найти легендарную столицу монгольской империи — Каракорум. Ученый изучил всю научную литературу, в которой было хоть какое-то упоминание о Каракоруме. Самым сложным была организация экспедиции для поисков Каракорума. Не было ни денег, ни проводников. Ядринцев сумел найти лишь десять лошадей и две телеги. С этими силами он отправился в экспедицию в монгольские степи. И ему повезло. В 1889 году на реке Тола (Тула) экспедиция с тяжело больным Ядринцевым наткнулась на развалины дворца Ирхе-Мергень-хана. И находки посыпались как из рога изобилия. Сразу один за другим Ядринцев нашел несколько разрушенных городов и монастырей. Но самое интересное было впереди. Экспедиция ученого нашла прямоугольный жертвенник, а за ним низкую каменную стену. Стена была большой — двадцать пять метров в длину. Под стеной оказались развалины какого-то здания. Во дворе здания лежал огромный мраморный камень, отесанный со всех сторон. Высота его достигала трех с половиной метров, ширина — один метр и тридцать один сантиметр. На обломках камня был рисунок, изображающий сплетенных драконов. Чешуя драконов была покрыта полностью какими-то знаками. Такие рисунки Ядринцев находил в Сибири, около города Минусинска. Рядом со стеной лежало несколько мраморных статуй без голов. Их одежды были похожи на одежду древних тюрков. Немного дальше — две фигуры животных, стоящих друг против друга. А на расстоянии четырех с половиной километров шел ряд каменных статуй. Они стояли в десяти-двенадцати метрах друг от друга. Таких изваяний было больше трехсот. Это и были руины города мечты Ядринцева — Каракорума. Недалеко от Каракорума Ядринцев нашел еще один разрушенный город. От него остались руины стен и башен, много каменных фигур женщин и богатырей, изображенных сидящими или стоящими. В городе были найдены развалины монастыря Эрдени-Цзо с тремя огромнейшими памятниками. На них были изображены черепаха, лев и ящерица. Кроме того, на камне были какие-то письмена. Аккуратно срисовали знаки, а два больших обломка от памятника бережно упаковали и положили на телегу. Все находки привезли в Иркутск, а затем в Россию. Они вызвали огромный интерес русских и зарубежных ученых.

Подарок друга
Нужно иметь в виду, что Ядринцев до 1889 года в Монголии не был, хотя имел определенный опыт организации и проведения подобных мероприятий. В 1878— 1880 годах Николай Михайлович совершил продолжительные поездки по Горному Алтаю, а в 1886 году по поручению РГО выезжал в Восточную Сибирь для осмотра музеев и производства археологических раскопок. Поэтому удивляет точность наведения небольшого экспедиционного отряда на цель. Никаких отклонений, поисков, дополнительных переходов по бескрайним просторам Центральной Азии. А ведь Каракорум начали искать давно, со времен посещения его Плано Карпини и Марко Поло в ХIII веке.
Не удалось осуществить этого ближайшему другу и сподвижнику Ядринцева Г. Н. Потанину, совершившему в 1876—1886 годах три крупные экспедиции по восточной, северной и центральной Монголии. Объяснить удачу интуицией первооткрывателя также не представляется возможным. Накануне путешествия Николай Михайлович переживал серьезный внутренний кризис, обусловленный смертью жены, обострением разногласий с интеллигенцией Иркутска, где он издавал и редактировал газету «Восточное обозрение». И вот в разгар всего этого, как сообщает один из биографов Н. М. Ядринцева, «кому-то пришло в голову посоветовать ему бросить Иркутск, оставить на кого-нибудь „Восточное обозрение“ и поехать в Монголию разыскивать мифический Каракорум». По версии Г. Н. Потанина, этим кем-то был председатель Иркутского (Восточно-Сибирского) отдела РГО В. Е. Яковлев, который «нашел и специальную для него задачу — поездку в Монголию для отыскания следов древнего города Каракорума». Но дело в том, что Василий Евграфович Яковлев был по специальности энтмологом и хорошо разбирался в жуках и бабочках, а не в тонкостях археологии Центральной Азии. Кто-то должен был ему, как руководителю научной организации, подсказать именно такой способ спасения редактора единственной в то время общесибирской газеты от спивания и предложить маршрут, а главное — цель поездки. Этим кем-то, по нашему мнению, стал сам Григорий Николаевич Потанин, работавший в 1887—1890 годах в Иркутске правителем дел (фактическим руководителем) Восточно-Сибирского отдела РГО. Он в момент сильнейшего духовного кризиса уговорил Н.М.Ядринцева на время покинуть город и совершить поездку в верховья Орхона. Он же снабдил последнего точными данными о местонахождении древней монгольской столицы, позволившими путешественнику, не тратя время на поиски, точно выйти на цель. Г.Н.Потанин как бы подарил открытие мирового уровня своему товарищу и единомышленнику, тесными узами дружбы с которым был связан с 1860 года. И вместе с ним радовался по возвращении экспедиционного отряда, прозорливо замечая в письме: «Но во всяком случае отлично кончилось дело! Открытие Ваше наделает шума, особенно надписи в Каракоруме». Григорий Николаевич со времени своей первой экспедиции в Центральную Азию начал собирать сведения о Каракоруме. И уже к 1877 году имел достаточно точные сведения о его местонахождении. Возвращаясь из третьей экспедиции в Кяхту, он со спутниками в октябре 1886 года вышли к Орхону. Но «мы были связаны договором с нашими возчиками и поэтому не только не могли направить караван к развалинам, — написал Потанин в путевом дневнике, — но не могли его задерживать на время, которое потребовалось бы для отдельной поездки к развалинам». Поэтому члены экспедиции лишь издали видели «четырехугольную насыпь», а от местных жителей узнали о местности, «где будто бы находится много плит, покрытых надписями». Таким образом, Г.Н.Потанин мог установить с высокой степенью точности местонахождение Каракорума. А спустя два с половиной года по его наводке с минимальными затратами Н.М.Ядринцев открыл древнюю столицу для науки. Все вышесказанное не принижает его вклада в изучение Центральной Азии, а является свидетельством самоотверженности, коллективизма, личной скромности отечественных ученых, к славной плеяде которых относились Н.М.Ядринцев и Г.Н.Потанин».
Не могу здесь привести рукописный отчет Смысловского П.П. об этой экспедиции полученный из Иркутского архива. Он имеется в моей книге «Моя семья» т.2 По тех.условиям сайта невозможно дополнять публикацию более одного фото! Поэтому вынужден выкладывать историю без этих документов.
  Все же кое-какие выдержки писем приведу ниже, чтобы показать значение этой экспедиции!
           350. Н. М. ЯДРИНЦЕВУ
1 ян [варя] 1890 г. Не получив от г. Смысловского ничего, кроме одного плана, и не имея от Вас никаких известий, снабдил ли он Вас какими-либо планами, Отдел не может выдать ему 100 рублей. Пожалуйста, как можно скорее уведомьте меня, какие планы Вы от него получили, все ли (он сам мне говорил, что один план он для Вас не перечерчивал и показывал его мне; может быть, Вы нашли его не заслуживающим описания, считая развалины позднейшего происхождения?), и как перечертил, в таком ли виде, что они могут быть напечатаны. Обо всем этом обстоятельно напишите, а также и о том, если Вы имеете хорошие планы, то что с ними намерены сделать? Думаете ли их напечатать в изданиях столичных археологических обществ? Если рассчитываете наверно напечатать планы в столице, то нам печатать их здесь незачем. Я хотел было их напечатать при Вашем предварительном отчете*; но я не знал, что Смысловский Вас снабдил копиями. Узнавши же у него, что Вы увезли планы с собой, я порешил не печатать их в Иркутске. Если планы Вы решили печатать в столице, мы можем ограничиться напечатанием карты верховьев Орхона, и выдать г. Смысловскому 100 рублей. Так вот, мой друг, ответьте, пожалуйста, обстоятельно на все эти вопросы! Не забудьте!
           360. Н. М. ЯДРИНЦЕВУ
[Август 1890 г., пароход «Косоговский» Дорогой друг Николай Михайлович! Получив Ваше письмо в Иркутске перед самым отъездом, не мог тотчас же ответить. С дороги, ни из Красноярска, ни из Томска, тоже не удалось. Уселся за письмо только уже на «Косоговском», да и то не совсем удобно писать. Второй класс весь полон студентами, возвращающимися с родины в Москву. Компания хотя и приличная, но молодая н потому шумливая. Томск пробудил у меня ряд воспоминаний, и я хотел писать Вам в лирическом тоне, но не посмел. После иркутских наших дрязг не знаю, какую ноту взять. Очень бы желал, чтобы можно было писать по-старому. Бы пишете, что Вы чувствуете себя совершенно здоровым. Мне хотелось бы, очень хотелось бы, чтобы это была правда. Письмо Ваше написано без признаков болезненного настроения, и я очень радуюсь за Вас. Даже есть в нем одна, обычная в прежних письмах острота. Я еду в Петербург, куда надеюсь прибыть к концу сентября. Сначала заеду в Самару. В Петербурге поговорим о Вашей Каракорумской экспедиции. Сам я хочу проситься вновь в Сы-чуань. Ваши статьи для Восточно-Сибирского отдела РГО получены. Дневник я приготовил к печати и передал Витковскому, он, вероятно, попадет в 1 книжку «Известий» за 1891 г.1 Статья о кэрэксурах тоже может быть напечатана; это будет зависеть от будущей редакции «Известий» и от средств Отдела. Что касается доклада в Географическом обществе, то он, вероятно, представит в значительной своей части повторение того, что уже дано в наших «Известиях». Ведь Вы, конечно, знаете, что предварительный отчет о Вашей экспедиции мы напечатали в «Известиях»2 и 50 экз. отдельных оттисков было Вам отослано в Петербург. От Смысловского мы добыли экземпляр его карты верхних частей Орхона 3 и напечатали его при «Записках по общей географии» в отделе, т. 1, в. 1. Гейкеля4 с женой и братом видел в Иркутске, был у меня несколько раз. Купил домкрат5 для переворачивания лежащих каменных баб, и, по-видимому, собирается сделать описание Каракорума так, что Вам тут мало что останется. Разве Вы выхлопочете себе разрешение раскопок от китайского правительства? О 60 рублях на воспитание Ваших детей мне сообщил Ошурков.
Я понял так, что он принял это предложение к непременному выполнению. Не оставляйте «Восточное обозрение» без статей. Я тоже, может быть, буду посылать из России. Еду на пароходе «Косоговский». Масса студентов и курсисток, возвращающихся в университеты и институты из отпуска на родину. Возвращается также из ссылки г. Голубев7, бывший сотрудник «Сибирской газеты», а потом и «Восточного обозрения», и мистер Винд, которого Галкин Враский и Гире послали описывать русские тюрьмы, чтобы сгладить впечатление, произведенное разоблачениями Кеннанап. Он доехал до Томска и едет отсюда в Харьков и Одессу. В Томске был у Флоринского... О следующих факультетах не слыхать 13 Профессоров не хвалят, за исключением Догеля и Коржинского,. Капустина не видел. Клиники возведены до крыши, но едва ли, говорят, будут готовы к следующей зиме. Город сильно строится; во всех углах идут каменные постройки. Григ. Потанин. Поклон Александре Ивановне и Надежде Федоровне. На одном пароходе с нами едет Панова, жившая в Большом Селе, едет на Москву.
      (Оригинал письма хранится в ТОКМ. Ф. Потанина, оп. 14, д. 10. Л. 27—28.]. Смысловский П. П., участник экспедиции Н. М. Ядринцева к верховьям Орхона в 1889 г. 2. Московское общество истории и древностей российских отмечало в 1890 г. свое 80-летие. Оно было самым старым археологическим обществом в России. 3. Уварова Прасковья Сергеевна, графиня. вдова археолога А. С. Уварова, после смерти последнего в 1884 г. продолжала дело мужа и была председательницей как Московского общества истории и древностсй российских, так и археологических съездов. 4. Имеется в виду «Восточное обозрение». 5 О Попнееве А. М. см прим 2 к письму 169. Ивановский Алексей Осипович, китаевед (1863— 1903). По-видимому, Г. Н. Потанин не знал, что в 1889— 1891 гг. Ивановский находился в научной командировке в Китае).
    Вернувшись из экспедиции Павел Павлович работает статистиком в Статистическом Бюро, учрежденное при Иркутском Генерал-губернаторе графе Игнатьеве по исследованию Иркутской и Енисейской губерний. Коллективный труд этого бюро было удостоено Академией Наук золотой медалью. Смею предположить, что именно за этот труд и участие в Орхонской экспедиции Смысловский Павел Павлович был возведен в дворянство, поскольку в последующих документах он всегда писал, что он Потомственный дворянин. Правда, документального подтверждения этому пока нет и связано это могло быть с последующими событиями в 1909 году.
     Связь с театром Павел Павлович не прерывает. Об этом свидетельствует, что приблизительно в 1892 году он женится на актрисе — Надежде Федоровне. В 1893 году у него рождается дочь — Нина. В 1896 г. 3.03 в Благовещенске рождается сын — Николай, а еще через год дочь — Валентина. Таким образом до отъезда в Японию в 1897 году в семье уже было трое детей. В 1897 году Павел Павлович получает приглашение работать учителем русского языка в Японии, в город Саппоро. О его пребывании в Японии имеются дневниковые записи Святого Николая Японского — основателя православной миссии в Японии.
   Выдержки из дневника отца Николая — Настоятеля Японской епархии:
                Стр. 104 (30.06.1899)                «Вечером выслушал опаздавшего к началу Собора о. Николая Сакураи, священника в Хоккайдо, написал метрическое свидетельство дочери П. Смысловского, учителя русского языка в Саппоро,…..»               
                Стр. 232 (29.03/11.04.1900)                       «Был Павел Павлович Смысловский, состоявший учителем русского языка в школе Саппоро и ныне, по закрытии той школы, переходящий учителем русского языка в Правительственную школу здесь в Токио Сам Смысловский и жена его — очень усердные христиане, помогали в церкви в Саппоро и жили по братски с японскими христианами….»
                Стр. 341 (21.10/3.11 1900)
            (День восшествия на престол нашего государя и рождения Японского императора)
                «В Посольской церкви ….Павел Павлович Смысловский пел Апостол на молебне прочитал Смысловский соблазнительно — смех возбуждает такое чтение — неумелое подрожание чтецам — вышло совсем каррекотурно….»
                Стр. 397 (13/26 января 1901)
«……Смысловский сообщил «Фокин имеет жену и двух детей в Иркутске. Умершая у него в Кобе была не жена его, а обольщенная и увезенная им девушка, по школе товарка моей жены, почему мне это известно. Я служил на том же золотом прииске, где и служил Фокин, — мне обстоятельства его жизни все знакомы»
        Вот же как он сам вспоминает о своем пребывании в Японии: «Дело преподавании русского языка в организованной мной школе пошло настолько успешно, что Японское правительство пригласило меня на кафедру русского языка в институт иностранных языков в Токио, где я пробыл до 1902 года»
    Итак,в 1902г. закончился японский период жизни. Павел Павлович вместе с семьей возвращается в Россию. Смею напомнить, что к этому времени, у него на содержании, кроме супруги, было четверо детей. Семья обоснуется в с.Черниговка Приморской области («Группа переселенцев из 25-ти семей из села Мутин Кролевецкого уезда Черниговской губернии направилась в глубь Приморской области, к озеру Ханка. Остановились ходоки на довольно большой и удобной равнине, с трех сторон окруженной лесистыми сопками одного из отрогов Сихотэ-Алиня и небольшой речкой, впадающей в сплавную реку Лефу. В память о Черниговской губернии село назвали Черниговкой. Село было основано 1 октября 1886 года переселившимися из Черниговской и Полтавской губерний крестьянами, в честь первой и было названо»). Вот в этом молодом и маленьком селе (всего около 1400жителей) проживает его семья. Работает Павел Павлович старшим акцизным контролером.
   Еще 21 января 1904г. «Высочайшим Указом об отставке» Павел Павлович был отправлен в отставку.
Ни место проживания, ни служба не устраивала его. Поэтому, еще в ноябре 1904 года, он обращается с прошением к Военному Губернатору Забайкальского края ос мене службы и места жительства. Вот как он это обоснует: «Служу в настоящее время в акцизном ведомстве, я желаю по семейным обстоятельствам переменить род службы, для чего всепокорнейше испрашиваю у Вашего Превосходительства или места чиновника особых поручений или же место по усмотрению Вашего Превосходительства».
В апреле 1905г. он вновь обращается с письмом к военному губернатору Забайкальского края:
«Ваше Превосходительство! Так как я настоящее свое служебное положение хочу переменить не ради карьеры, которую мне поздно теперь составлять, а ради детей, чтобы мне было удобней их воспитывать, давая вместе с тем и образование, то мое желание сводится к удобному местопребывания, где было бы реальное училище и какое-нибудь женское учебное заведение. Таким местопребыванием я бы желал бы избрать г.Троицкосавск (прим.автора – г.Кяхта Бурятия).Если это возможно, то соблаговолите, Ваше Превосходительство, не отказать в этой просьбе с расчетом времени поступления моего сына в реальное училище, т.е. в августе с.г. Простите меня, что я так назойливо пользуюсь Вашей снисходительностью и отзывчивостью».
    Здесь я хочу напомнить, что в этом городе начиналось его путешествие в Монголию и поэтому он хорошо знал этот город на границе России и Монголии.
   Его настойчивость о переводе обусловлена еще тем, что его настоящая должность должна быть упразднена через некоторое время, а потому, как он пишет «… не дает права воспитывать детей на казенный счет, что для меня, как человека, не обладающего материальными средствами, представляется вопросом первостепенной важности». Результатом многолетней переписки стало то, что Павел Павлович в 1907г. переезжает в Минусинск и устраивается в землеустроительную партию по своей военной специальности – топографом.
    Но и там он проработал не долго. Как он сам пишет в своей анкете, он «…..находясь еще раньше под полицейским надзором за сношение с ссыльным политическим элементом, в 1909 году был исключен со службы с волчьим билетом  как политически неблагонадежный». Потеряв эту работу, Павел Павлович подвизается на театральном поприще. Детально я этот вопрос не исследовал. Мне известно только, что он создал театральную труппу, с которой гастролировал по городам Сибири. Написал даже пьесу. Все это продолжалось до 1912 года.
И снова поиски пристанища и работы! Здесь я должен сделать отступление и очень кратко изложить исторические события происходившие в экономике России, более кратко – «столыпинскую реформу».
С целью массового переселения крестьян в Азиатскую часть России в 1905 году создается Переселенческое управление.
 В Сибири и на Д. Востоке было создано 8 переселенч. р-нов (по кол-ву губ.), возглавлял их зав. переселением, подчинявшийся губернатору. Они делились на подКорен. реконструкции подверглась орг-ция переселенч. дела в Сибири. В районы. В каждом уезде, в зависимости от интенсивности темпов переселения, выделялось 1– 4 подрайона. Кроме того, вдоль Транссибирской магистрали создавалось 2 р-на (Западный и Восточный) по передвижению переселенцев. В каждом из них создавались землеотводные, гидротехн. и дорожные партии, лесные и с.-х. склады, агроном. и вет. отделы, школы и больницы. В 1914 в Сибири было организовано 18 землеустроит. партий. В 1911–14 функционировало 36 складов с.-х. машин с 87 отд-ниями, 17 лес. складов, 38 прод. лавок. В этой системе работали 800 гидротехников, 14 агрономов и техников, 73 врача и 329 фельдшеров, 21 ветеринар и 37 вет. фельдшеров. При необходимости власти оказывали безвозмезд. помощь переселенцам. С 1907 по 1911 ок. 40 тыс. семей обратились в П. у. с просьбой о бесплатном проезде к месту переселения и выдаче путевых пособий. В 1911 насчитывалось 33 врачеб.-прод. пункта, бесплатно оказывавших переселенцам всяческую поддержку.
    Вот в одно из таких подразделений, Петуховские мастерские, в январе 1913 года в качестве конторщика, поступает Павел Павлович.Уже летом этого же года он устраивается в Петуховскую школу монтеров в качестве преподавателя общеобразовательных предметов. Как он сам пишет в письме своему знакомому: «.... чтобы вновь воскреснуть из мертвых. Этим Вы воскресите меня, мою семью и влице моем приобретете деятеля, который вложит душу свою в порученное ему великое дело образования молодого поколения».
Прошло совсем немного времени и грянула 1-я Мировая война! Уже 6 октября 1914г. Павел Павлович обращается в Тобольское губернское управление с заявлением в котором «изъявил желание поступить на военную службу в ополчение добровольно». После сбора и проверки документов 11 января 1915 года, за подписью Начальника штаба Омского военного округа Павел Павлович получает сообщение что «подпоручик Смысловский признан не годным к службе в ополчении....» (видимо по возрасту).
После полученного отказа, Павел Павлович в апреле 1915 года переводится на работу в Омское среднее сельскохозяйственное училище в качестве воспитателя, где уже к этому времени обучался его сын Николай (1896г.р.).
    Революционный вихрь застал Павла Павловича в Омске. С этого времени, его жизнь менялась как в калейдоскопе. В 1918 году он выезжает в Иркутск к больной дочери Нине (прибл.1893г.р.) находившейся на службе в качестве сестры милосердия в санитарном поезде. Захватив ее, он попытался вернутся в Омск, но застрял в Красноярске т.к.  к этому моменту Омск «пал». В Красноярске он вначале работает в земельном отделе земской управы, а в 1919 году продолжил службу во вновь организованном зем.отделе. Затем переходит на службу в Енисейский наробраз в качестве старшего инструктора по внешкольному образованию. В 1920 году Павел Павлович работает в 86-й бригаде в качестве режиссера. Вместе с ней он уезжает в Томск, где в губ политпросвете еще занял должность театрального инструктора.
    В 1922году Павел Павлович выезжает в г. Семипалатинск где при Семипалатинском губздраве занимается ликвидацией неграмотности. Через некоторое время он переезжает в г. Тюкалинск. Последние сведения известны мне из его анкеты, заполненной 28 марта 1924г. На тот момент он работал заведующим ликвидацией неграмотности и проживал по адресу – ул.Коммунальная 22.
Скорей всего, там и закончился его жизненный путь.