Птицелов

Молодой вор Сашка Жердин по прозвищу Жердь ненавидел Новый год всей душой. От фейерверков, бенгальских огней и ёлочных игрушек у него просто скулы сводило.

Вот и теперь, стоя в чужой квартире с «позаимствованным» ноутбуком в руках, в накинутой на плечи хозяйской кожанке, он с исказившимся от злости лицом смотрел на яркие всполохи за окном. «С Новым годом, люди!» - прокричали пьяные голоса далеко внизу. «А чтоб вас всех! Пошли вы», - Санёк мысленно наградил празднующих нелицеприятными и крайне нецензурными эпитетами.

Потревоженное жилище посмотрело на Саню с осуждением. Гневно зазвенела посуда в серванте, презрительно мигнула люстра, а большой рыжий кот и вовсе ушёл под диван. Фиолетовый дождик на большой искусственной ёлке прошелестел что-то вроде: «Только полные идиоты не любят Новый год». Сашка огляделся в последний раз, а потом... А потом услышал скрип ключа в дверном замке. «Хозяева вернулись из гостей? Как же так? Ведь только начало первого», - Жердь бросился к балкону, который на его счастье не стали забивать на зиму, и вскоре оказался в ледяной, снежной мгле.

Выхода из сложившейся ситуации у Сашки было всего три. Выйти к хозяевам с поднятыми кверху руками, затаиться в ожидании самого худшего или... Или попробовать перебраться на соседский балкон. Судя по тишине за стеной, тамошние обитатели тоже решили встретить Новый год вне дома. Поразмыслив пару секунд, Саша выбрал третий вариант решения задачи. Ноутбук он положил на пол, а вот чужую куртку и пачку купюр решил захватить с собой.

«Шаг, остановка. Другой, остановка. Вот до балкона добрался он ловко», - прозвучали в голове строки из какого-то давно забытого стихотворения. Шаг, вдох морозного воздуха, ещё один шаг, выдох, остановка и тут... Тут руки незадачливого воришки разжались, и он полетел вниз. Хозяева обворованной квартиры жили на девятом этаже. Шансов уцелеть у Саши не было.

Спустя пару минут его тощее окровавленное тело лежало на снегу. Крики испуганной женщины, сирены "скорой помощи", голубые «мигалки» полицейских машин... Читатель и сам знает, что обычно происходит в подобных ситуациях. Тут бы нам и поставить точку. Но история Сашки на этом не закончилась.

Очнулся паренёк у озера с прозрачной водой. Кругом росли странные деревья с оранжевыми стволами и розовой листвой. Бабочки всех цветов радуги перелетали с цветка на цветок. «Я что, умер, и это типа рай? Но за какие такие заслуги?» - Саня поднялся на ноги и озадаченно почесал в затылке.

Подошёл к озеру, нагнулся. Из глубины вод на него смотрел растрёпанный черноволосый парень с огромными карими глазами и тонкими губами. Худой, как жердь, бледный, как покойник. Что и неудивительно. Где вы видели румяные, пышущие здоровьем души умерших? Сашка наскоро умылся, пригладил мокрой рукой непослушные вихры и огляделся. Над головой у него летали разноцветные птицы. Но все какие-то чудные. У вишнёвого представителя семейства пернатых не было головы. Синепёрому созданию кто-то сломал крыло. Удивительно, как оно умудрилось подняться в воздух с таким увечьем. Серый перокрыл опустился и пролетел мимо самого лица Сашки. И Жердь с ужасом понял, что кто-то выколол птице глаза. Однако, несмотря на слепоту, существо прекрасно ориентировалось в пространстве.

- Это чё, рай? А чего тогда птицы такие... - Жердин, обладавший крайне небогатым словарным запасом, никак не мог подобрать нужное слово.

- Ты не в раю! Не в раю! Не в раю! - прокричала синяя птица и полетела по своим птичьим делам.

- Какой тебе рай, гнида? - голосом детдомовского другана Витальки Страуса возмутилась её серая сестра.

- И мы не птицы! Не птицы! Не птицы! - вторил им вишнёвый безголовик.

«Точно не рай. В краю блаженных никто никого гнидами не называет», - и парнишка побрёл в сторону берёзовой рощицы. Самой обычной, земной, без всяких, будь они неладны, чудес.

Путь Сашки был мучительным и долгим. Недавно преставившегося вора кусали отнюдь не райские комары, слишком узкие туфли, в которые набралась болотная вода, нещадно тёрли ноги. Ветки царапали лицо. Санёк устал, захотел есть и пить и разозлился, как чёрт. В конце концов, проклиная всё на свете, Жердь вышел на полянку и увидел... Нет, не избушку на курьих ножках, а самый обыкновенный белый домик с синеньким заборчиком.

На парня нахлынуло дежавю. Вроде бы когда-то, в другой жизни он стучал в калитку и кричал: «Ба, открой! Заснула, что ли?» Непонятно почему от этой картинки бывшему вору стало стыдно.

На крылечко, между тем, вышла седая старушка в длинной голубой юбке и сиреневой кофточке и расплылась в улыбке.

- А, Сашенька, здравствуй. С утра тебя жду, пирожков напекла. Твоих любимых, капустных. Заходи в дом. Чего застыл, как чужой?

Послушался паренёк, прошёл за старушкой в сени, ополоснул ладони под рукомойником. И опять вспомнился Жердину наглый мальчишка, кричавший: «Да не буду я мыть руки, старая ведьма!» И вновь краска смущения залила его бледные щёки.

Комната поразила Сашку чистотой и уютом и показалась смутно знакомой. Ковёр с тремя медведями над кроватью, четыре белые подушки на фиолетовом покрывале, часы с кукушкой на стене, нецветная фотография длинноволосой женщины и мрачного мальчишки лет пяти.

- Я здесь ничего не поменяла. Всё оставила. И стол письменный, за которым ты уроки учил, и вашу с мамой фотографию, - приятный и тягучий голос старушки напоминал свирель из давно забытой сказки.

Ел Сашка пирожки с хрустящей корочкой и вкуснейшей начинкой и думал: «Это ведь моя бабушка Нюра. Она умерла десять лет назад, когда мне только-только четырнадцать стукнуло. Да ведь и я подох, как собака. Так мы оба в раю? Да нет! Кто меня мог в кущи взять? Разве что по блату да и то... Да и не райские места какие-то. Одни калеки-птицы, по фене базарящие, чего стоят»

- Я это... - Сашка неприлично громко икнул. - Баба Нюра, я чё, умер?

Старушка печально кивнула.

- Погиб ты, Сашок. Да ещё так глупо. Эх! Хорошо, что тебя по случаю Нового года сразу же доставили в Страну раненых птиц. И в загробном мире существуют Дед мороз, подарки и новогодние чудеса.

- В страну... э...

- Страна раненых птиц или Край искалеченных воспоминаний даёт шанс исправить ошибки. Видел ты уже крылатых существ, ослеплённых да обиженных? Так вот они-то и есть твои воспоминания. Если хочешь вернуться на Землю и получить право на новую, честную и праведную жизнь, ты должен поймать их всех, перенестись в прошлое и исправить свои промахи, внучек. Отдохни немного, а утром отправляйся на охоту за разлетевшейся памятью.

***

В серебристый рассветный час бабушка Нюра разбудила внука, он наскоро умылся под рукомойником, с аппетитом сжевал пирожок, выпил чашку наваристого и сладкого, как рахат-лукум чая и отправился на охоту за птицами. Или воспоминаниями? Бабушка снабдила его специальной сеткой. Тонкой, как паутина и серой, словно октябрьское утро.

Первой в ловушку попалась птица свинцового цвета. Закрыл глаза Сашка и... И оказался в детском доме, куда угодил четырнадцати лет от роду после смерти бабушки.

Тридцать первого декабря две тысячи шестого года сговорился Жердь с такими же, как он, пацанами и сбежал из казённого заведения. Был с ним Виталька Страус, горбоносый сероглазый мальчишка, то и дело испуганно втягивающий голову в плечи. А ещё Алёшка Светлов, рыжеволосый веснушчатый подросток, чью правую щёку на всю жизнь обезобразил шрам от отцовского ножа.

Шли они, полуголодные волчата, по улицам, усыпанным конфетти из ребячьих хлопушек, бросали жадные взоры на окна магазинов и кафе, украшенные гирляндами, с ненавистью заглядывали в счастливые и праздничные лица прохожих.

- А не обнести ли нам какой-нибудь магаз? - шепнул Сашке на ухо Алёшка Светлов, самый наглый и отчаянный из их тройки.

«А чё, классно! - подумалось Шурке. – Утащим мандаринов, бутылку водки или конины, сигаретами разживёмся и колбасой»

Его сладостные грёзы прервала серая, словно постылая детдомовская жизнь, птица. Пернатка уселась мальчишке на плечо и прокричала в самое ухо: «Ты идиот? Хочешь свой первый срок заработать? После колонии так и пойдёшь, так и покатишься по наклонной плоскости. А потом... А потом упадёшь с девятого этажа, когда будешь очередную квартиру обносить».

И представился пареньку позаимствованный им ноутбук, куртка-кожанка да пачка купюр, новеньких, хрустящих. Красавица-ёлка в платье из фиолетового дождя, скрип ключа в замке, балкон, холод и последний в жизни полёт. И похолодел подросток. Почувствовал, как усыпанный конфетти снег уходит у него из-под ног и решил отказаться от участия в эскападе.

- Не, пацаны, я это... Не могу сегодня. Башка трещит после вчерашнего портвейна, который мы на заднем дворе пили. Пойду я, - и, не обращая внимания на гнев и матерные тирады дружков-товарищей, побрёл в сторону казённого дома.

И опять перенесся в сказочный мир оранжево-розовых деревьев и прозрачных озёр. «Ага, птица номер один поймана. Ошибка исправлена. От первой в жизни кражи я отказался», - на лице Сашки играла самодовольная улыбка.

Вторым в его силки попалось синее воспоминание со сломанным крылом. И перенёсся Шурик в тихий и чистенький бабушкин домик. Не сказочный там или загробный, а в самый настоящий, взаправдашний.

Часы с кукушкой показывали одиннадцать часов вечера. Стоявшая у окна ёлка распространяла вокруг себя ни с чем не сравнимый аромат хвои. Красные и синие шарики и фиолетовые сосульки улыбались нескладному черноволосому подростку.

- Ба, я к друзьям схожу. Мы сегодня у Витьки собираемся. Посижу часа два и вернусь.

Бабушка тяжело вздохнула. Ей вторил праздничный стол с салатиками в вазочках и большим капустным пирогом на синем блюде.

- Сходи, Сашенька. Я же понимаю. Что тебе со старухой в новогоднюю ночь сидеть? Посмотрю "Голубой огонёк", а там и на боковую.

И в этот момент из часов вылетела кукушка. Но в каком виде! Синяя, с поломанным крылом и гневом в красноватых глазках.

- Сухарь, бесчувственный эгоист! - так и налетела, так и набросилась она на Алексашку. - Ты ведь вернёшься только под утро. Пьяный, едва стоящий на ногах. А бабушка Нюра... Она в твоё отсутствие умрёт от сердечного приступа. Некому будет вызвать «скорую помощь». А потом ты попадёшь в детдом, год спустя вместе с ровесниками ограбишь магазин и отправишься в колонию. А после покатишься по наклонной плоскости. И во время очередной кражи упадёшь с девятого этажа и помрёшь.

И представилась Сашке мёртвая бабушка, собственные запоздалые слёзы и просроченное, словно еда в детдомовской столовой, раскаяние...

- Да я пошутил, ба. Не пойду к друзьям. Встречу Новый год с тобой. Это ведь семейный праздник.

Бабушка расплылась в улыбке, и её морщинистое лицо стало похоже на печёное яблочко.

Третьей в сети новоявленного птицелова попалось безголовое создание с вишнёвыми перьями. И унёсся Шурик на его крыльях в новогоднюю ночь тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Там, в другой комнате взрослые отмечали светлый и радостный праздник. Пили шампанское, желали друг другу счастья, здоровья и удачи.

Сашке отчего-то стало грустно и тоскливо. Он подошёл к окну, подставил стул и забрался на подоконник. Где-то во дворе с оглушительным шумом взрывались синие, красные и зелёные птицы. Умирали, распадаясь на сотни пёрышек, и их яркая, чуть-чуть театральная смерть подсвечивала узоры на стекле синим, зелёным и красным сиянием.

Некоторое время Саша смотрел на жутковатую красоту, но вскоре ему это надоело. Неловко спрыгнув с подоконника, мальчик направился к ёлке. Его уже давно привлекал фиолетовый шарик с нарисованными на нём серебристыми снежинками. Сашутка решил снять его с ёлки, спрятать в карман и унести домой. Мать, конечно, говорила, что красть нехорошо, но... что значила для Савиных, маминых коллег по работе, к которым они пришли в гости, какая-то ёлочная игрушка? Мальчик подставил стул и уже совсем собирался забраться на него и украсть мерцающую таинственным светом безделушку, когда от студёного зимнего ветра окно распахнулось, и в комнату влетела безголовая красная птица. Одна из тех, которых взрослые называли глупым и непонятным словом «фейерверк».

- Если ты встанешь на стул и станешь снимать с ветки шар, то опрокинешь ёлку. Она превратится в мириады осколков и зелёных иголок. И дерево не умрёт молча, нет. Перед смертью зеленоволосая красавица поднимет шум. Звон, грохот. Прибегут взрослые. Мама наскоро оденет тебя, и вы на такси поедете домой. Попадёте в аварию, в которой ты выживешь, а она нет.

И представилось Алексашке заснеженное кладбище и колючие, замерзающие на январском морозе слёзы.

- Ну нет, не хочу этот шар. Пусть с мамой всё будет хорошо, мы переночуем здесь, а утром спокойно вернёмся домой на автобусе. Не бойся, ёлочка. Я не стану тебя грабить и убивать, - Шурик прилёг на диван и вскоре уснул. Смех в соседней комнате и буханье за окном совсем ему не мешали.

***

Сашка стоял у озера и с недоумением смотрел на пойманных птиц. Он не знал, что с ними делать дальше. Но озеро вдруг покрылось толстой ледяной коркой, и повалил снег. Крупный, белый. Такой обычно показывают в старых мелодрамах. И из метельной вуали вышел молодой и красивый Дед Мороз с озорными светло-карими глазами и надменная женщина с толстой золотистой косой.

- Что смотришь? Я - Дед мороз Загробного мира. Почему без бороды? Так из неё бабушка Нюра сделала сеть для твоих воспоминаний. Молодец, ты славно потрудился и заслужил настоящий новогодний подарок. Я верну тебя на двадцать четыре года назад. Станешь младенцем несмышлёным. Проживёшь новую жизнь, и на этот раз, надеюсь, не оплошаешь.

- Не знаю-не знаю, - поджала губы Призрачная Снегурочка и с презрением посмотрела на Жердина. Но снежный вихрь уже подхватил паренька и унёс в далёкий девяносто первый год. А за ним полетели птицы-воспоминания. Излеченные, здоровые и совсем не страшные. Крыло Синепёрой полностью зажило, Вишневику вернули голову, а Серая Постылица вновь обрела зрение. Отныне птицы должны были приходить к Алексу во снах и предупреждать об опасностях.

***

Сидя за праздничным столом, Александр Жердин глупо улыбался. Душу его переполняло счастье. Пенистое и щекотное, словно шампанское.

- Я люблю тебя, - прошептала ему на ухо невеста Настя.

- Я тебя тоже, - одними губами ответил он ей.

Мама и бабушка Нюра, с улыбкой взглянули на влюблённых. Ёлка поздравила их еле слышным звоном серебристых сосулек, синих шаров и золотистых колокольчиков. Этот Новый год стал самым счастливым в жизни Сашки.

«Через год закончу универ, найду себе нормальную работу, а потом мы с Настей поженимся. Ну и муть мне сегодня приснилась! Будто бы в такую вот морозную новогоднюю ночь я решил обворовать чью-то квартиру, упал с девятого этажа, а потом ловил волшебных птиц. Ох, уж эти разноцветные создания! Когда же вы перестанете являться мне наяву и в ночных кошмарах?» - и вспомнилось Саше несколько странных случаев из детства и юности.

В шестилетнем возрасте он чуть не украл ёлочную игрушку у маминых коллег. Но в комнату влетела тёмно-красная птица, мальчик потерял сознание, увидел мёртвую маму, кладбище и никому не нужные замерзшие цветы и отказался от своего намерения.

Между тринадцатью и пятнадцатью годами Санька жил у бабушки в деревне, так как мама отправилась на заработки в Москву. Как-то одноклассник пригласил его к себе отпраздновать Новый год. Санёк совсем уже засобирался, но увидел синюю птицу и провалился в беспамятство. И явились его взору мёртвая бабушка, плачущая мама и соседки, обступившие гроб.

Год спустя, уже в городе Жердин связался с плохой компанией. Детдомовскими подростками, промышлявшими воровством. Как-то они чуть было не подговорили Сашу ограбить магазин. Но парень вновь впал в прострацию. Серая птица рассказала подростку о колонии, череде краж и нелепой смерти. И Жердин не только отказался от «экспедиции», но и решил вычеркнуть из жизни горе-дружков.

«Да, сделали меня Фениксы человеком», - подумал Александр, встал с дивана и подошёл к окну. Там, внизу с оглушительным шумом взрывались... фейерверки, радужные птицы или чьи-то воспоминания?