Иголки и шпаги

      -  Сашенька! Не сиди на мокром, заболеешь! - крикнула бабушка с крыльца.

      Саша в ответ только сердито фыркнула. Несмотря на только что закончившийся дождь, в развилке меж трёх стволов самой старой из яблонь было тепло, уютно и почти сухо. А капли, срывавшиеся с листьев, девочку веселили.

      -  Скоро обедать будем, - сказала бабушка и ушла в домик.

      Саша снова фыркнула. Она терпеть не могла дачу и отчаянно скучала, делая вид, что дачные радости ей интересны. А всё ради бабушки.

      Надо бы помочь с обедом, подумала девочка, но уж очень не хотелось отрываться от книжки. Книги она любила почти так же, как бабушку.

      Больше всего на свете ей сейчас хотелось удрать к друзьям, чтобы вместе исследовать пустырь с заброшенным зданием или дальний берег огромного пруда. Наверное, там классно играть в мушкетёров, пиратов или индейцев. Нельзя. Бабушка волноваться будет, а у неё больное сердце и высокое давление.

      Бабушка Сашины увлечения не одобряла. Ей не нравилось, что Саша любит старинное оружие, мальчишеские игры, мальчишечью одежду. Особенно бабушке не нравилось, что внучка едва терпит, когда её называют Сашей, требует, чтобы её называли Алексом и обращались, как к мальчику.

      -  Девочка девочкой должна быть, - увещевала бабушка Сашу-Алекса, выпутывая из взлохмаченных волос репейник, - платьица красивые носить, шить учиться, вышивать, а не с мальчишками по кустам лазить. Это всё книжки твои! Отобрать бы их у тебя...

      Саша боялась, что бабушка исполнит свою угрозу и прятала книги в тайниках на чердаке, куда бабушке было трудно забираться.

      -  Сашенька, мой ручки и иди за стол! - позвала бабушка, выглянув из окна.

      Саша спрыгнула на землю и вымыла руки под уличным умывальником. На застеленном цветастой клеёнкой столе её ждали варёная картошка и салат прямо с грядки. Бабушка резала хлеб.

      -  Что-то небо хмурится, опять дождик будет, - сказала она. - Не сидела б ты на яблоне, мокро там. Ты же девочка, застудишься.

      -  Как же мне надоело быть девочкой! - со злостью воскликнула Саша. - Девочкам ничего нельзя! Я в секцию фехтования так хотела, а ты не разрешила, и мама тебя послушала!

      -  Разве девочке дело палкой махать?

      -  Не палкой, а шпагой, - упрямо возразила Саша.

      -  Девочке иголкой и половником надо владеть, а не оружием всяким. Вот скажу матери, чтобы не давала тебе книжки эти читать. Совсем девку испортили, кто такую замуж возьмёт?

      Последний и самый любимый бабушкин аргумент раздражал Сашу сильнее всего.

      -  Я не выйду замуж! Никогда! - выкрикнула девочка. - Я стану археологом и буду ездить в экспедиции.

      -  Вот ещё выдумала! - всплеснула руками бабушка, едва не опрокинув миску с салатом. - Да разве это женская работа!

      -  Всё равно стану.

      Если Саша упёрлась, с места не сдвинешь. Она много читала про археологов и их работу. Читала про древние города и забытых богов. Она точно знала, чем хочет заниматься в жизни, семья и дети в эту картину не вписывались.

      Бабушка нахмурилась и сжала губы. Она боялась за строптивую девчонку, упорно желавшую быть мальчиком.

      Быстрый и весёлый летний дождик заискрился, стуча по стеклу. Саша собрала тарелки и пошла их мыть на улицу. Возвращаясь, бросила сердитый взгляд на зацветающую гортензию. Любимый бабушкин цветок её бесил просто нестерпимо. Взглянула и вдруг замерла от восторга.

      -  Бабушка! Бабушка! Иди скорее сюда!

      Над дачным посёлком висела необыкновенной красоты двойная радуга. Бабушка и внучка долго стояли рядом, любуясь явлением.

      -  Бабушка, - тихо, словно боясь спугнуть красоту, произнесла Саша, - не надо отбирать у меня книги, я научусь вышивать. Обещаю.