Дом

Александр Леонидович, чиновник, среднего звена, не начальник отдела, но на хорошем счету, медленно проезжая мимо дома 45, мысленно снес его со всеми разваливающимися сараями и пристройками.
- Вывезти этот хлам, с кем договориться знаю, выровнять участок и временно поставить пару ракушек. Дочь поступит в университет, машину, как пить дать, покупать придется, а собственный двор и так заставлен. - Скрипучая жестянка отца, Камри жены, его малышка, еще одна машина и на крыльцо не зайдешь. – Как не крути, нужен дополнительный участок. Бабка с 45-ого говорят померла. Узнать контакты внука и договориться. Здесь и въезд удобный, до нашего дома дойти 50 метров не больше.
Свернув к собственным воротам он оглянулся: - Просматривается отлично. Однозначно надо брать.
А дом стоит. Рамы, поленившись смыть косметику, в облупившейся краске, легкий поклон замершего забора. Неуверенно, как начало болезни, гниль топчется в дальнем углу. Заедает ржавеющий замок, не поворотливы двери, но дом стоит. Он способен предложить кров, он сам всё еще жив.

Василий Николаевич, в свое время уволенный, как большинство деревенских, с завода, стал предпринимателем. Лет десять назад, он полностью снес 47 дом, доставшийся ему по наследству от выжившей из ума тётки. Отстроив двухэтажный коттедж и отгородившись от соседей высоким забором, он снял с себя обязанность здороваться и тем более знаться с кем-либо. Тем не менее Чашкину он хорошо помнил, а по молодости даже побаивался ее злого насмешливого языка.
- Померла. Видел, гроб прощаться привозили. а теперь пустует старый дом. – Он смотрел в окно второго этажа на побитый временем шифер, запущенный огород, выломанную калитку. Крепкий хозяйственник в нем бесился от подобного запустения: - участки вплотную, выкупить и объединить с моим. Эту рухлядь снести, поставить пару летних домиков и сдавать. С апреля по октябрь стабильный доход при минимуме затрат. Не моря, но спрос на жизнь ближе к природе у городских имеется.
А дом стоит. призраки чьих-то иллюзий, осколки памяти, плачь, гнев, молитвы – продолжают бродить по комнатам. Столько не реализованного, столько реализовано зря. Дом стоит, он еще способен переиграть жизнь заново.

Зоя Михайловна, молодая пенсионерка, перебирала документы и фотографии, всё что осталось ценного от умершей свекрови. И думала:
- Ах, теперь-то дети должны заняться, наконец, этим домом. Сам он такой старый, жить не возможно. но земля, земля то дорогая сейчас. Поселок в черте города. до центра 15 минут, до озера столько же. Приезжай с семьей да живи. а сама, может, и огородик разведу. В большом доме будет у меня своя комната. Первым делом, воду провезти, поставить новый забор, вырубить старую березу, яблони, всё равно с них толка мало, урожай весь мелкий да червивый. Фундамент, разумеется, надо высокий ставить. весной вода разливается и подтапливает половину поселка, но до нашего всего раза два доходила. Рисковать не стоит, и поднять дом на метр не меньше.
Она так увлеклась своими мыслями, что уже видела себя хозяйкой большого, современного, светлого коттеджа. дети, разъехавшиеся по разным городам со своими семьями, соберутся под крышей ее гнезда. будет своя зеленушка с грядки, салаты, ягоды. Подрастающие внуки, совместные праздники. Случись беда какая, так и поддержать, помочь друг другу смогут. Если пополам вложатся, то не так дорого и получится, для себя же, одна ведь семья.
Дом стоит. Он всего лишь символ будущих приобретений, иллюзорное строение счастливой жизни. Что у него болит? О чем вздыхают подгнивающие половицы? Кому интересно? На их месте созданные фантазией одних, укрепленные эгоизмом других, кирпич, керамогранит, деревянные панели. Он сам по себе никому не нужен. Как никому не была нужна жившая в нем старуха.
Причины, одна другой важнее, бюрократические проволочки, пандемия, война/не война, кризис. Год, два, три. Дом стоит. Без ремонта, без живых голосов. Он молча прощается с людьми и миром. Медленно проседает крыша, расползается гниль по стенам, по полу. Кем-то украден старый холодильник и зачем-то чугунная ванна. Перерезаны провода, отключен газ. Милосердная снежная зима ставит точку в длящийся агонии старого дома.
- Делайте что хотите. Оформляйте, продавайте землю. Ровняйте участок. Вывозите остатки чужой жизни на свалку. Стройте планы, кормите амбиции, потворствуйте иллюзиям. Мертвым всё равно.