Арка Мартина

 
      В отдалении от больших дорог, среди полей и тенистых дубрав расположилось небольшое уютное селение. Местные жители заносчиво называли его городом, считая, что для города достаточно иметь три мощеных улицы, рыночную площадь и церковь. Ратушей городок пока не обзавелся, зато имелся городской совет во главе с Бургомистром.

      Бургомистр был высоким, не старым еще господином, сохранившим остатки былой стройности. Одевался он изысканно и носил парик даже в летнюю жару. Звали его Карл, но он предпочитал, чтобы к нему обращались «господин Бургомистр».

      Власть для Бургомистра была единственной целью, жизненной необходимостью и сладким призванием. Он безошибочно улавливал все течения городской жизни, все потребности и желания своих добрых избирателей с наслаждением впитывая проявления благодарности и уважения.

      Сегодня утром Бургомистр получил плохие новости и теперь ждал неприятностей. Причиной тому был вернувшийся Мартин. Тот самый Мартин, с непонятным вызовом во взгляде и прямой спиной, сгибавшейся в поклоне так неохотно.

      «Зачем он приехал? Шесть лет где-то пропадал, и вот пожаловал! Вместо того чтобы жить как все: варить пиво, коптить колбасу и разводить свиней», — проносилось в голове Бургомистра, когда дверь в кабинет открылась, и вошел Мартин.

      — Добрый день, господин Бургомистр, — сказал он, чуть склонив голову.

      «Все такой же гордый. И поклон — не поклон, так… кивок», — раздраженно думал Бургомистр.

      — Рад видеть тебя снова, Мартин, — натянуто улыбнулся Бургомистр. — Где был? Что видел? Надолго ли к нам? — сухо спрашивал он.

      — Побывал за морем. Изучал архитектуру и строительство. Работал с лучшими мастерами. Теперь решил вернуться и послужить родному городу.

      Бургомистр суетливо пытался просчитывать возможные выгоды и риски.

      — Так может, ты нам Ратушу построишь?! — осенило его.

      — Ратушу… — задумался на миг Мартин. — Можно, но потом. Сначала, я хотел бы построить лабиринт.

      — Что?! Какой лабиринт? Зачем нам здесь лабиринт? — затараторил Бургомистр.

      — Лабиринт — это строение с множеством проходов и поворотов. Цель — найти выход! — приготовленной фразой ответил Мартин.

      — Какой выход? — насторожился Бургомистр.

      — Выход из лабиринта, — терпеливо пояснил Мартин.

      — А-а-а, — неуверенно протянул Бургомистр.

      — Вы поймите, лабиринт вещь редкая, ни в одном городе ничего похожего нет. Людям понравится, да и слухи пойдут, от желающих посмотреть отбоя не будет! Для казны опять же…

      — Что для казны? — сразу встрепенулся Бургомистр.

      — Во-первых, больше гостей в городе — больше денег в казне. А во-вторых, я готов построить лабиринт бесплатно и передать его городу в дар. Понадобятся только два помощника, раствор месить. Камни у нас есть. Разберем, наконец, ту огромную кучу около рыночной площади.

      Недоверчивый Бургомистр искал подвох в словах Мартина и не находил.

      — Хорошо! — неожиданно для себя самого согласился он. — Сколько времени уйдет на этот… на это дело?

      — Думаю, за два месяца управлюсь, — ответил Мартин, прямо глядя в глаза Бургомистра.

      — То есть, как раз к ярмарке?

      — Да. К ярмарке у Вас будет городской лабиринт! — уверенно сказал Мартин.

      — Городской лабиринт! — как будто пробуя на вкус незнакомое сочетание, произнес Бургомистр. — Можешь приступать! Все необходимое получишь завтра к полудню!



      Прошел месяц. Строительство было в разгаре: Мартин носил камни, укладывал раствор, ставил подпорки для перекрытий. Стены лабиринта росли и в ширину, и в высоту, принимая странную форму. Люди, не видавшие ничего подобного раньше, с интересом рассматривали острые углы и «неправильные» очертания строения. Любопытных становилось все больше и со временем строительная площадка стала неизменным городским развлечением.

      На площади стоял лучший в городе трактир «Рыжая подкова». С его веранды открывался отличный вид на стройку. Теперь здесь было не протолкнутся. Трактирщик Толстый Клаус был очень доволен. Его лысая, блестевшая от пота голова, мелькала то тут, то там. С влажных толстых губ не сходила сладкая улыбка, только взгляд как всегда был колючий и подозрительный.

      Жители с интересом и явным удивлением наблюдали за работой Мартина. Странное строение получалось загадочным и красивым. Своими острыми гранями, ровными проемами и тайными поворотами лабиринт не походил ни одно городское здание.


      К назначенной дате строительство завершилось, и довольный Бургомистр торжественно объявил об открытии лабиринта в предстоящий праздник. В полдень.


      Веселая ярмарка понравилась всем! И жителям, и гостям. Довольные горожане, немного утомленные удачными сделками и сытым угощением, с интересом потянулись к лабиринту, огороженному цветными флажками. Вокруг очень скоро собралась плотная толпа. Мартин стоял у входа и, не зная, чем занять руки, мял в руках шляпу.

      С полуденным боем церковного колокола раздался громкий голос Бургомистра:

      — Итак! Показывай, что тут у тебя?! — повернулся он к Мартину.

      — Все очень просто, — громко сказал Мартин, обращаясь к жителям. — Здесь вход, а на другой стороне выход.

      — А как мы узнаем, что это не обман для наших честных граждан? — решил показать заботу Бургомистр. — Пройди сначала сам! А мы посмотрим, — кичась собой, заключил он и услышал одобрительный ропот толпы.

      Мартин молча кивнул и уверенным шагом зашел в темный проем.

      Разговоры смолкли. Люди в напряжении замерли. Потом кто-то сообразительный, заторопился на другую сторону, к выходу. Толпа потянулась за ним.

      Выход из лабиринта зиял чернотой, оставляя неприятное чувство пустоты. Люди стали посматривать друг на друга, перешептываясь. Кто-то не выдержал: «Куда же он делся? Может, случилось что?»

      Напряжение нарастало.

      Вдруг солнце показалось в прорехе низких облаков и ярко осветило выход. В этот момент все увидели Мартина, спокойно выходящего из лабиринта.

      Жители облегченно выдохнули и радостно закричали, а смущенный Мартин поспешил отойти в сторону.

      Все двинулись обратно к входу в лабиринт, а Мартин, оставшись у выхода, сел на камень и подставив лицо легкому ветерку, стал ждать.

      Люди с опаской начали входить внутрь.

      Через несколько минут первый из них вышел обратно из входного проема и озадаченно почесал затылок: «Ничего не понимаю! — с досадой произнес он. — Вроде все просто, а выхода нет! Чертовщина какая-то!» Толпа разразилась смехом и грубыми шутками.

      Прошел час. Теперь никто не смеялся. Люди раз за разом входили в лабиринт и через несколько минут, ругаясь и злясь, выходили обратно через ту же входную арку.

      Бургомистр мысленно похвалил себя за то, что избежал конфуза, не пойдя первым, как собирался. В душе он считал своих жителей глуповатыми крестьянами, главным желанием которых была жареная капуста со свиными шкварками и пара кружек пива в «Рыжей подкове». Никто из них не хотел, да и не собирался жить по-другому. Единственная во всем селении полка с книгами висела у Бургомистра дома, с которой он самолично осторожно смахивал пыль, боясь испортить позолоту корешков. «Впрочем, лишние знания — вещь опасная. Не понятно к чему они могут привести», — рассудительно думал он. Поэтому ему так не нравился Мартин. «Непонятный он. Не наш». Из раздумий его вывел писклявый голос дочери:

      — Я выход не нашла!!! Сделай что-нибудь! Ты же Бургомистр!!!

      «Как же она похожа на мать! — с неприязнью подумал Бургомистр. — Такая же рыжая, толстая и постоянно что-то жует… Господи, куда я смотрел, когда женился?!» Вопрос, конечно, был риторический, потому что молодой и полный надежд юноша, каким он был двадцать пять лет назад, отбросил все свои мечты и женился на дочке тогдашнего Бургомистра.

      Бургомистр взял себя в руки и расплылся в улыбке:

      — Сейчас мы все поправим, — излучая уверенность, сказал он.

      Тем временем толпа уже начала глухо роптать, махая руками в сторону лабиринта.

      «Пора что-то предпринять», — подумал Бургомистр. Тут он увидел входящую в лабиринт Тихую Грету.

      Грету называли «тихой» все жители городка. Это была хрупкая девушка, в простом легком платье. Длинные льняные волосы обрамляли чистое лицо с тонкими чертами. Большие серые глаза смотрели открыто и чуть наивно. Все женское население — румяные, бойкие девицы с округлыми крепкими икрами и домохозяйки с привычными к работе руками — смотрело на Тихую Грету с насмешкой: «Кому такая нужна?! Не годится ни для работы, ни для веселья!» И громко хохотали, то и дело поправляя низкие декольте. Но Грета как будто ничего не замечала вокруг, продолжая доверчиво смотреть на окружающих.

      Губернатор уже собрался направить возмущение жителей на Мартина, но в последний момент передумал и сказал:

      — Сейчас вернется наша Тихая Грета и мы узнаем у Мартина, в чем здесь подвох! Не могут наши добрые жители быть обманутыми такими странными фокусами! Сейчас она выйдет и…

      И Грета вышла. Вышла с другой стороны! Несколько человек закричали, и вся толпа хлынула к выходу.

      Грета стояла у выхода и, казалось, не понимала, что происходит.

      — Как?! Как ты прошла этот мерзкий лабиринт?! — истерично закричала подбежавшая к ней дочка Бургомистра, махая карамельным петушком с откусанной головой.

      — Лабиринт.… Ах, это, — улыбнулась Грета. — Я как-то не запомнила.

      — Она не запомнила!!! — завизжала дочка Бургомистра. — Тогда идем! Покажешь! — и схватила руку Греты липкими от сахара пальцами.

      — Хорошо, — мягко ответила Грета.

      Толпа направилась обратно к входу.

      Грета послушно шла к проему. За ней, крепко держа ее руку, решительно шествовала дочка Бургомистра.

      Вдруг из толпы раздался крик Толстого Клауса: «Я с вами!» — и трактирщик ухватился за свободную руку дочки Бургомистра. «И я! И я!», — посыпалось со всех сторон. Жители, взявшись за руки, выстроились в длинную цепь, начало которой уже исчезло в лабиринте.

      Бургомистр с умилением смотрел на этот единый порыв его избирателей.

      Тем временем Грета снова вышла из лабиринта, вытягивая теперь за собой дочь Бургомистра, следом появился трактирщик и уж за ним стали появляться остальные. Постепенно вся эта странная процессия оказалась на другой стороне строения.

      Восторгам не было конца! Люди кричали, кидали в небо шляпы и обнимались. Они смогли! Они сумели! Они не хуже и не глупее Тихой Греты!

      Бургомистр, обрадованный тем, что все так удачно разрешилось, весело подошел к дочери, стоявшей к нему спиной.

      — Теперь ты довольна, радость моя? — пропел он.

Дочь резко повернулась и, злобно глядя ему в глаза, крикнула:

      — Нет!!! Не довольна!!! Я так и не поняла, как мы прошли! Мы шли, шли и просто вышли!!! И я очень сомневаюсь, — ядовито добавила она, — что кто-то сможет повторить это без нее! — и махнула в сторону Греты палочкой от леденца, на которой остался лишь хвост петуха.

      Люди вдруг замолчали, приходя в себя. В воздухе появилась глухая враждебность. Все с неприязнью смотрели на Грету.

      У Бургомистра неприятно заломило затылок. Так бывало иногда, когда он сталкивался с проблемой. «Я так и знал, так и знал…» — он уже жалел, что согласился на эту затею Мартина. Надо было что-то срочно предпринять, и чутье его не обмануло:

      — Добрые жители нашего города! — привычно повысил голос Бургомистр. — Думаю, вы согласитесь со мной; что нашему дружному городу не нужны непонятные и сомнительные аттракционы! Поэтому! С вашего согласия! Предлагаю лабиринт снести! А на его месте построить еще одну коптильню для наших непревзойденных свиных колбасок!

      Слово «аттракционы», никто из жителей не понял, но с остальным восторженно согласились все. «Правильно! Не надо нам! Мы за колбасу!» Толпа одобрительно загудела. «Не зря я за него голосовала», — донеслось до чуткого уха Бургомистра. «Не зря!» — улыбнулся он себе.

      Боль в затылке отступила, и Бургомистр эффектно поставил точку:

      — Завтра с утра все желающие могут поучаствовать в сносе лабиринта!

      В добровольцах недостатка не было. «И опять бесплатно!» — улыбнулся Бургомистр, смотря на своих горожан.


      Тем временем к Мартину, сидевшему в стороне и отрешенно смотрящему на облака, подошла Грета.

      — Здравствуй, Мартин! — сказала она с улыбкой.

      — Рад тебе, Грета, — тихо ответил Мартин.

      — Ты построил чудесный лабиринт! Я никогда не видела ничего подобного! — восторженно воскликнула она.

      — Спасибо, Грета! — с чувством сказал Мартин. — Только, пожалуй, тебе одной и понравилось, — он грустно улыбнулся. — Хотел спросить, сложно было найти выход?

      — Нет, что ты! — махнула руками Грета.

      — А как же они? — разочарованно протянул он.

      — Они смотрят глазами, а я вижу сердцем. Оно всегда зовет меня к свету, к солнцу… и к тебе, Мартин, — она замолчала. Потом вздохнула и с обезоруживающей прямотой продолжила: — Не знаю, что и как следует говорить, но в одном я уверена — если я не буду с тобой, Мартин, у меня не будет сил жить дальше. Веришь?

      Мартин, не мигая, смотрел на Грету. На его лице, как в открытой книге, читалось изумление, затем восторг и наконец, бесконечная, почти осязаемая нежность.

      — Я… я не знал, как подойти… как сказать! Все последнее время, с тех пор как я вернулся и увидел тебя, думаю о тебе каждый день! А когда сегодня ты вышла из лабиринта, купаясь в солнечном свете… я… мне…

      Он быстро шагнул навстречу Грете, крепко обнял ее, оторвал от земли и закружил, счастливо смеясь. Вокруг уже не было ни злорадных горожан, ни ярмарки, ни лабиринта, ничего кроме них и солнца.

      Прошло две недели. Мартин, гуляя с Гретой по окрестностям города привел ее на поляну, где они часто встречали рассвет. Теперь здесь стояла каменная скамья с изящно вырезанным орнаментом.

      — Как красиво! — воскликнула Грета. — Откуда она здесь?!

      — Это мой тебе подарок, Грета, — тихо сказал Мартин. — Садись.

      — Вот значит где ты пропадал последние дни! — счастливо улыбнулась Грета, присев на край скамьи.

      — Теперь это наше с тобой место. Здесь лучше всего видно, как восходит солнце! И именно здесь я хочу… — тут Мартин опустился на колено и протянул Грете тонкое оловянное колечко. — Я хочу… — с волнением продолжил он.

      — Да!!! Да!!! — не утерпев, она вскочила со скамьи и восторженно обняла Мартина.

      А еще через неделю Грета стала женой Мартина. На их свадьбу никто не пришел, даже двух свидетелей удалось найти с трудом. Согласились только полуслепая соседка и случайный торговец сеном. Но Мартину и Грете было все равно, они светились от счастья, не замечая ничего вокруг.

      После случая с лабиринтом Мартин решил попытать счастья подальше от города. Весной он уезжал в поисках работы, а поздней осенью возвращался домой, к Грете. Его заработков хватало на скромное житье. Для Греты не было большего счастья, чем длинными зимними вечерами, сидя за вышивкой, наблюдать, как Мартин что-нибудь мастерит. Особенно ей нравился большой макет лабиринта, который Мартин собирал из маленьких деревянных щепочек. В такие минуты его глаза светились глубоким, загадочным светом.



      Прошло два года.

      Мартин получил большой заказ для одной фермы на границе графства. Он усердно работал, стараясь завершить дела к первым заморозкам. Ему оставалось лишь обмазать глиной печь в построенной кузне.

      От местных крестьян Мартин узнал, что нужную глину можно найти в Ведьмином лесу, неподалеку. Вот только идти туда с ним никто не захотел. За ужином ему рассказали, что в лесу живет старуха-ворожея. Она может наслать порчу на любого путника, сбить его с дороги и завести в гиблые места откуда уже не будет возврата. Но Мартин лишь улыбнулся этим историям.

      На следующее утро Мартин запряг лошадь и тронулся к чернеющей кромке деревьев. Заехав на опушку, он спешился и взял поводья в руку. Немного осмотревшись он заметил заросшую тропу, ведущую в вглубь леса. Мартин не раздумывая направился по ней. Через полчаса тропинка вывела его на небольшую поляну. Мартин внимательно огляделся. «Хорошее место. Здесь должна быть подходящая глина», — решил он. Затем отвел лошадь к ближайшему дереву, набросил поводья на сухой сук, вытащил лопату из поклажи и не мешкая принялся за работу.

      Копая, Мартину пришлось углубиться почти по пояс, прежде чем он увидел превосходный пласт глины. «А вот и она! За пару часов управлюсь», — обрадовался он, раскапывая яму еще глубже.

      Вдруг лопата резко провалилась в пустоту. Не успел Мартин понять, в чем дело, земля ушла из-под ног, и он упал вниз.

      Невыносимая боль пронзила ноги Мартина. Он не сразу решился посмотреть на них. Представшая перед ним картина оказалась жуткой. Обе ноги были неестественно вывернуты. «Господи!! Как же я теперь…» — успел подумать он, прежде чем его накрыла темнота.

      Когда он очнулся, светила полная луна. Мартин не сразу все вспомнил. Он осторожно, пытаясь не шевелить ногами, попытался сесть. С большим трудом ему это удалось. Он тяжело оперся спиной о стену и, морщась от боли, медленно осмотрел стены ямы.
 
      «Ровные… не выбраться. И лошадь наверняка уже далеко. Должно быть дернулась от грохота, сломала сучок и ушла, освободив поводья. Похоже, правы были местные крестьяне — пропаду я в этом лесу», — обреченно подумал он, с острой тоской вспомнив Грету.

      Вдруг, в стене, у самого дна он увидел, как что-то блеснуло в лунном свете. Мартин моргнул и потерял из виду отблеск. «Показалось?». Но потом, не надеясь что-то снова увидеть, скорее для того, чтобы забыться, Мартин отчаянно стал раздирать руками влажную глину. Вскоре показался кусок полусгнившей доски. Ломая ногти, Мартин оторвал несколько острых щепок и смог заглянуть в открывшуюся щель. Там, в лунном свете мерцали золотые монеты. Словно боясь ослепнуть от этого блеска, он лихорадочно, как смог, забросал глиной свою находку. Сердце бешено колотилось.

      В этот момент пласт глины отвалился от стены ямы и рухнул на Мартина. Он потерял сознание.


      Очнулся Мартин от жуткого зловония. Кто-то держал его голову и пытался влить ему в рот смердящую жижу. Он дернул головой, захлебнулся и сильно закашлялся.

      — Ожил, родимый, — прошепелявил странный голос.

      Мартин с трудом открыл глаза. Перед ним сидела безобразная старуха. Седые волосы выбивались из-под толстого платка с рыжими подпалинами. Она довольно улыбалась беззубым ртом.

      — Где я? — Мартин не узнал своего голоса.

      — В лесу. У меня в гостях, — ответила старуха.

      — Ты и есть ведьма? — спросил Мартин.

      — Кхе-хе-хе, — засмеялась старуха. — Она самая. Так меня местные дуралеи зовут. А я и рада! Меньше будут по моему лесу шастать, — прошамкала старуха и внимательно посмотрела на Мартина. — Знахарка я. Травами да заговорами ведаю. Иногда людям помогаю хворь изгнать — тем и живу. А теперь вот и ты… намучилась я с тобой. Почитай два дня из ямины вытягивала, да потом еще волоком к себе в землянку тащила. Кабы не мои собачки, сгинул бы ты. А так, учуяли, да вытащить помогли. У-у-у… мои хорошие, — посмотрела ведьма куда-то в сторону.

      Внезапно появились две огромные собаки. Они стали лизать лицо Мартина большими шершавыми языками. Мартин попытался отвернуться.

      — Ты их не сторонись. Признали они тебя, — ворчала старуха.

      — Долго я тут лежу? — спросил Мартин.

      — Десятый день минул.

      Мартин с тревогой посмотрел на свои ноги, укрытые накидкой. «Не тревожься, — самодовольно сказала старуха. — Еще танцевать сможешь. Полечиться придется, но к весне окрепнешь».


      Дни стали заметно длиннее. Снег в лесу осел. Мартин почти поправился. Он все чаще выходил из землянки и прогуливался недалеко в лес, с удовольствием вдыхая свежий воздух и жмурясь на солнце. Благодаря заботе старухи и ее отварам он чувствовал, что силы возвращаются.

      Мартин все чаще вспоминал о золотом блеске в лунном свете. «Если конечно не привиделось…» Он уже несколько раз ходил к яме, долго всматриваясь в просевшие стены и в снег, лежавший на дне. Потомившись еще неделю, решился.

      Следующим утром, еще затемно, Мартин, взяв веревку и лопату осторожно вышел из землянки. Собак он решил взять с собой.

      К вечеру Мартин с большим трудом притащил к землянке грязный деревянный ящик. На шум показалась старуха, и пристально посмотрела на находку. Мартин поддел лопатой крышку, и она нехотя съехала в сторону. Ящик был полон золотых монет. Золото было старым. Такой чеканки Мартин никогда не встречал.

      — Нашлось, стало быть, — пробормотала старуха. — Почитай, двести лет его люди ищут. А далось тебе. Видно, надо так…

      — Возьми сколько хочешь! Я тебе жизнью обязан, — кивнул на ящик Мартин.

      — Мне от тебя ничего не надо — замотала головой старуха. — Это золото не принесет счастья. Будь осторожен с ним. Не дай ему забрать твою душу. И еще скажу: пора тебе. В деревню не возвращайся. Завтра возьми три монеты и ступай в сторону восхода солнца. Выйдешь из леса, поверни направо, там будет дорога в город. В городе обменяй монеты у купцов на рынке и купи все для дороги. Будь на страже. Места у нас неспокойные.

      Через два дня Мартин вернулся. Верхом, и со всем необходимым. Старуха ворчливо хлопотала — было заметно, насколько она привязалась к Мартину.

      Сборы были недолгими. И на следующее утро, когда конь Мартина скрылся среди деревьев, старуха еще долго смотрела ему в след.


      Мартин спешил домой. На закате следующего дня, его тяжело нагруженный, усталый конь въехал в город. Несколько жителей встретившихся ему на пути с трудом узнавали его. А когда вспоминали, прятали глаза и спешили отвернуться.

       Мартин с тяжелым сердцем подъехал к дому.

      «Грета! Где ты?!» — крикнул он с порога. «Я вернулся!» — комок подкатил к горлу. «К тебе…» — прошептал Мартин.

      Дом откликнулся холодной тишиной. Комната, которая так часто ему снилась, оказалась пустой — ни стола, ни лавок, ни кровати. Только макет лабиринта одиноко стоял на земляном полу. Ноющая боль, мучившая его все это время, прорвалась глухими рыданиями. Надежда оставила Мартина.

      Скрипнула дверь. Появилась соседка, похожая на тень — старая Эмма. Она молчала и с тоской смотрела на Мартина красными от слез глазами. Ее глаза словно говорили: «Твоей Греты больше нет».

      — Когда она умерла? — с трудом выговорил Мартин.

      — Три недели как, — со вздохом уронила Эмма. — Бедняжка так тебя ждала! А тут еще зима лютовала, из дома не выйдешь. Мороз такой, что стены промерзли, топить нечем. Сожгли все, что было. В кладовке ветер гуляет. Мыши, и те ушли. Она пробовала подработать как-то, так никто и слушать не захотел. А в долг и горсти муки не дали. Никто не верил, что ты вернешься.

      — И просить она не умела… это правда, — горько кивнул Мартин.

      — Она вскоре слегла и не вставала больше. Все на лабиринт твой смотрела. Я хотела сжечь, чтоб она хоть вечер один у печки посидела — не позволила. «Это, — говорит, — не дам. Это моего Мартина».

      — А похоронили где? — еле слышно прошептал он.

      — На вашем месте, у скамейки. Уж она так просила, что и камень бы зарыдал. Как отмучилась бедняжка, я к Бургомистру пошла просить. Насилу уговорила.


      Бургомистру, конечно, сразу донесли о возвращении Мартина. Он не сомневался, что теперь Мартин скоро появится. И все равно, когда Бургомистру доложили о приходе Мартина он непроизвольно вздрогнул. Бургомистр глубоко вдохнул и постарался взять себя в руки.

      Вошел Мартин.

      — Здравствуй, Мартин, — бодро начал Бургомистр и осекся.

      От бывшего Мартина мало что осталось. Перед ним стоял постаревший, наполовину седой человек с пылающим взглядом.

      — Здравствуйте, господин Бургомистр. Я по делу и ненадолго, — сухо он.

      — Слушаю, — пытаясь скрыть замешательство, сказал Бургомистр.

      — Я хочу выкупить у города участок. Поляну, которая граничит с восточной стороной. Там, где я поставил каменную скамью и где теперь… лежит моя Грета.

      Бургомистр оказался не готов к такому повороту.

      — Не знаю, — протянул он, пытаясь собраться с мыслями.

      — Двадцать пять монет. Золотом, — огорошил Мартин Бургомистра.

      Не было никаких сомнений, что участок стоит вдвое дешевле. По привычке Бургомистр хотел было похвалить себя за разрешение похоронить там Грету, но что-то его останавливало.

      — Когда ты разбогател, Мартин? — усмехнулся Бургомистр.

      — Когда я смогу получить бумаги? — спросил Мартин, оставив без ответа вопрос Бургомистра.

      — Как только я увижу твои двадцать пять монет! Золотом! — начал сердиться Бургомистр.

      — Ждите меня через два дня, — холодно произнес Мартин и, не прощаясь, направился к выходу.

      Бургомистр в задумчивости потер подбородок. «Посмотрим сначала на деньги, а там видно будет, — размышлял он, успокаиваясь. — Бумаги, впрочем, можно и подготовить».


      Мартин явился через два дня.

      — Вот Ваши двадцать пять монет, — сказал он, высыпая золото на стол перед Бургомистром.

      Бургомистр ловко пересчитал деньги.

      — Все верно, Мартин, — произнес Бургомистр, с сомнением качнув головой. Затем открыл шкатулку и нехотя достал приготовленный конверт: — Что ж, в таком случае получи свои бумаги.

      Мартин решительно открыл конверт и пробежал глазами лист, на котором красовалась большая городская печать.

      — Все верно? — громко спросил Бургомистр.

      — Да, — ответил Мартин и, подумав, добавил: — Через две недели, как просохнет земля, я намерен заняться строительством на своем участке. Поставкой материалов и наймом работников займусь сам.

      — И что ты намерен там построить? — насторожился Бургомистр.

      — Вы увидите. Потом, — небрежно бросил Мартин и вышел.

      Спустя две недели на поляне Мартина появился высокий глухой забор. Затем к участку потянулись повозки, груженые досками, камнем, известью и песком. Внутри быстро наладилась работа. Целыми днями из-за забора доносились звуки стройки и нетерпеливые команды Мартина.

      Криков и споров теперь хватало и в «Рыжей подкове», где горожане за кружкой пива делились своими догадками.

      В середине лета рабочие Мартина разобрали забор.

      Слух мгновенно облетел городок, и жители поспешили увидеть, что же такое построил Мартин.

      На заботливо прибранной поляне стояло очень странное сооружение с множеством входов, окон, лазов и совсем узких щелей. Все строение напоминало нагромождение угловатых камней.

      Как многие уже догадывались, это был лабиринт.

      Еще накануне Мартин нанес визит Бургомистру и попросил собрать жителей.

      У Бургомистра было скверное предчувствие. Но другого выхода как возглавить собрание он не нашел.

      В назначенный день практически весь город топтался около участка Мартина, подозрительно и с любопытством рассматривая чуднОе строение. Оно было настолько необычным, что внушало тревожное благоговение.

      Незаметно для всех из бокового проема появился Мартин. Он с трудом нес кожаный мешок. Пройдя немного, он остановился и тяжело опустил мешок на землю.

      Многие из жителей не сразу его узнали — спутавшиеся грязные волосы, одежда, ставшая почти лохмотьями, и лихорадочно блестевшие глаза.

      — Жители нашего города! — начал Мартин. — Я построил этот лабиринт в память о своей Грете. Судьба была жестока к нам. Теперь она там, в лабиринте, который стал для нее склепом. Я намерен уйти к ней. А вам я отдаю все свое оставшееся золото.

      Тут Мартин раскрыл мешок и на солнце заблестели тяжелые золотые монеты старинной чеканки. Над толпой прошел восторженный гул.

      — Неплохо было бы убедиться в том, что они действительно золотые, — решил напомнить о себе Бургомистр.

      Мартин молча запустил руку в россыпь монет. Волшебный звук пересыпаемого золота заставил всех замереть. Мартин достал одну монету и, не сходя с места, бросил ее Бургомистру. Тот с неожиданной ловкостью поймал монету.

      Все взгляды обратились к нему.

      Бургомистр внимательно осмотрел монету, попробовал на зуб и, не удержавшись от почтения, признал:

      — Золото! Чистейшее золото!

      Толпа громко ахнула, и все взгляды устремились на Мартина.

      — Я прощаюсь с вами! И дарю вам это золото! Точнее тому, кто сможет найти его в моем лабиринте. Пусть оно послужит вам… заслуженной наградой.

      С этими словами Мартин тяжело поднял мешок и, не оглядываясь, скрылся в лабиринте.

      Прошла минута. Ничего не происходило. Люди стали перешептываться, живо обсуждая увиденное.

      Все это время Бургомистр лихорадочно пытался найти нужные слова. Наконец, он обвел взглядом толпу:

      — Добрые жители нашего города! — сказал он, пряча монету в карман. — Во-первых, нам ничего не угрожает. Во-вторых, золото никуда не делось, и за пределы лабиринта не выйдет. Предлагаю осмотреть снаружи все строение и выставить охрану, пока мы все, сообща, не решим, как быть.

      Толпа недовольно загудела, но согласилась. От желающих охранять лабиринт не было отбоя. Споря и торгуясь, отобрали шесть человек, недолюбливавших друг друга, чтобы избежать сговора. Расходились горожане медленно, долго осматривая строение и трогая холодную каменную кладку. К закату осталась только охрана.

      Бургомистр весь вечер провел в раздумьях, поглаживая толстую золотую монету. «Что же ты задумал Мартин? — обращался он к невидимому собеседнику. — Завтра что-то должно проясниться. Стоит появиться там пораньше». Он еще долго не мог заснуть.

      Утром, вместо привычных забот, почти все горожане вновь собрались у лабиринта. Охраны не оказалось.

      — Не удержались!!! — негодовал бургомистр. — Алчность всех вас погубит! И как теперь их искать?!

      Люди молчали. Бургомистр задумался, внимательно осматривая лабиринт. На миг ему показалось, что в конструкции что-то изменилось: справа проем вроде был шире, а слева острый угол чуть наклонился внутрь. «Показалось…» — решил Бургомистр и, прочистив горло, громко начал:

      — Потребуется несколько добровольцев! Мы возьмем длинную веревку, к которой, все они привяжут свои пояса. Последний останется у входа, и…

      — А золото?! Кому достанется золото, если кто-то из них его найдет?! — вдруг перебил его трактирщик.

      — Главное найти пропавших! — заявил сбитый с толку Бургомистр.

      Поднялся гвалт. Все кричали одновременно. Опытный Бургомистр замолчал, давая выход народному волнению. Постепенно крики умолкли и все снова посмотрели на него.

      — Граждане! Предлагаю вернуться к первоначальному плану, а если случайно найдется золото, мы вместе решим его судьбу!

      — Не согласны!!! — снова закричал трактирщик.

      Бургомистр растерялся. Мысли вихрем проносились в его голове. Прошло не меньше минуты прежде чем он смог взял себя в руки.

      — Добрые жители нашего города, — пафосно начал он. — Мы столкнулись с весьма странным явлением! — голос Бургомистра обретал уверенность. — Давайте мыслить здраво: наши честные граждане из этого лабиринта деться никуда не могли. Построил его на наших глазах, наш добрый знакомый Мартин. Конечно, он был обижен на нас из-за своей Греты. Но мы же с вами ни в чем не виноваты! Она же сама! Сама нас ни о чем не просила!

      Толпа радостно подхватила: «Сама!!! Сама виновата!!!». Бургомистр, насладившись приятной паузой, окончательно обрел уверенность и нашел решение:

      — Предлагаю, — повысил он голос, — подождать! Не сомневаюсь, что пропавшие найдутся и все объяснится самым простым образом!

      — А золото?! — требовательно закричали из толпы.

      — Золото пока остается внутри лабиринта, и у нас нет никаких причин менять пожелание доброго Мартина — кто сможет его найти, тот его и заберет.

      Толпа одобрительно загудела.

      — А теперь, граждане давайте расходиться по делам. Думаю, лабиринт больше не нуждается в охране. Вы все благоразумные люди и понимаете, что пока мы не увидим наших вернувшихся славных соседей, лучше воздержаться от походов внутрь.

      Говоря это, Бургомистр ни минуты не сомневался в жадности своих жителей. Он был уверен, что как только все немного утихнет, непременно найдутся желающие заполучить заветный кожаный мешок. Размышляя о неизменности человеческой натуры и механически оглядывая лабиринт, Бургомистр снова поймал себя на мысли, что он все-таки изменился. Изменился!!! Теперь он был в этом уверен. Лабиринт стал чуть меньше. Он еле заметно сжался!

      Бургомистр предусмотрительно не стал ни с кем делиться своими наблюдениями, подозревая, что это только начало.

      Вечером, несмотря на будний день, практически все мужское население городка жадно пыталось утопить все свои переживания и тревоги в пузатых бочках «Рыжей подковы». Многие так и не смогли дойти до дома и остались спать там же — на разложенной, на полу соломе.

      Утро было пасмурным. Бургомистр, плохо спавший ночью, после быстрого завтрака сразу направился к лабиринту. Его опасения немедленно подтвердились. Лабиринт опять уменьшился. «Значит, сегодня город не досчитается еще нескольких человек», — вздохнул он.

      Так и случилось. У дома его ждали встревоженные жены пропавших гуляк. Он попытался их успокоить, но былой уверенности в его голосе уже не слышалось.


      Постепенно, день за днем, все вдруг начало меняться. Жители разделились на два лагеря: в одном были в основном женщины с детьми, в другом все остальные, включая слуг и наемных работников. Женщины, оставшись без мужей стали покидать город. Они забирали детей и увозили с собой все что возможно.

      Сторонники другой партии забросили все свои дела и, собираясь в «Рыжей подкове», строили планы по открытию секрета лабиринта.

      Все уже знали, что с каждым пропавшим, строение уменьшается в объеме. То есть количество ниш, комнат, поворотов и тупиков неотвратимо снижается! И теперь, поиски золота превратились в смертельную игру на выживание. Каждый ревниво опасался, что его опередят, и при этом загорался надеждой после очередного пропавшего товарища. Одержимость постепенно овладела всеми.

      Ясность ума сохранял только один человек — Бургомистр. Он уже все понял и просто ждал. Ждал своего часа.
 
      Скоро этот день настал. Бургомистр остался в городе один.

      В этот день он почувствовал необычайный душевный трепет. То самое забытое чувство покоя и искренней радости. Когда не надо притворяться, лгать и бессовестно предавать всех ради власти и наживы.

      Бургомистр медленно шел по пустым улицам. Покинутые дома с укором смотрели на него провалами открытых окон. Он шел и прощался с городом, со своими заботами и хлопотами, со всем тем, что еще недавно составляло смысл его жизни.

      Незаметно для себя он вышел к лабиринту. Точнее к тому, что от него осталось.

      Перед ним, на зеленой поляне стояло совсем небольшое сооружение, похожее на склеп. Арочная крыша безупречной формы, ровные каменные стены и темный провал входа.

      Бургомистр без страха подошел к порогу. Увидеть что-то в этой плотной темноте он не смог, да и не надеялся.

      Бургомистр, подняв голову долго смотрел на чистое небо. Он как будто хотел забрать его с собой. «Прости нас, Мартин», — прошептал он одними губами и шагнул вперед.

      На поляне воцарилась тишина. Даже сидящие на каменном своде воробьи перестали чирикать, рассматривая золотую монету, оставленную бургомистром у входа.



     А потом настал новый день. И солнце, приветливо выглянув из-за деревьев, осветило все, что осталось от лабиринта Мартина — изящную каменную арку безупречной формы и резную скамью перед ней.


     В город больше никто не вернулся. Его улицы и дома стали считаться проклятыми.
 
     Без жителей город стал быстро разрушаться. И только арка на поляне не менялась. Она оставалась такой же красивой и наполняла покоем душу всякого, кто садился перед ней на скамью.

     Со временем, у проезжающих мимо людей сложилась традиция — останавливаться у арки и встречать рассвет на каменной скамейке. А место стало зваться Аркой Мартина. И подлинная история превратилась в красивую легенду.

 

                ***

      — Какая интересная история, дедушка!!! У меня тоже будет свой Мартин? — спросила пятилетняя девочка, смешно сморщив маленький носик, усыпанный веснушками.

      — Не знаю, хотелось бы, — задумчиво сказал Олаф и выпустил облако дыма.

      Олаф, крепкий старик, с сухим, загоревшим лицом и трубкой, которая пряталась под желтоватыми от табака усами, с нежностью посмотрел на свою внучку Грету.

      Они уже полчаса сидели на резной каменной скамейке, наблюдая, как солнечные лучи, проходя через арку, поднимаются все выше. Грета сидела рядом с дедом, на заботливо подложенной Олафом куртке, и весело болтала ногами. Солнечные зайчики прыгали в ее длинных соломенных волосах.

      Наконец Олаф хлопнул ладонями по кожаным штанам и решительно поднялся.

      — Нам пора, Грета. Дома уже заждались.

      — Домой, домой! — захлопала в ладоши Грета и спрыгнула со скамейки.

      Они не торопясь пошли к стоявшей неподалеку коляске.

      — Дедушка, а Мартин и Грета встретились на небе? — дергая рукав Олафа, спросила Грета.

      — Конечно, — улыбаясь, ответил старый Олаф. — Говорят, что они стали красивыми лесными птицами и прилетают иногда, посидеть на своей скамейке. Правда, их никто никогда не видел.

      Скрипнула коляска. Олаф мягко потянул поводья, и маленькая Грета накрывшись его курткой, замолчала, смотря на тронувшуюся дорогу. Она тихо улыбалась, думая о чем-то своем.

      Коляска медленно катилась, делая поворот и заезжая в лес. Поляна с каменной аркой осталась позади и ни Олаф, ни Грета, не увидели, как на скамейку, широко взмахнув крыльями, опустилась пара красивых лесных голубей.