Та еще коловерть-22. Глава 27

   Собачка, сидя на ручках у Гурама, явно чувствовала себя очень крутой и храброй... Она лениво и даже полусонно сначала слушала и восторженные речи в свой адрес, и взрывы хохота, а потом и громкие женские всхлипы с подвыванием...

     Сама она громко зевала, чихала и откровенно скучала, а когда через несколько минут ей все это папино  красноречие пополам с истерикой этих странных тетенек окончательно надоело, она лениво и недовольно тявкнула на собственного папу, лизнула его подбородок своим розовым шершавым язычком, еще раз смачно зевнула, прильнула всей Джиной Гурамовной к его груди и сладко задремала.

     - Вот и весь разговор... - ухмыльнулся Гурам. - Все фиолетово...

     - Естественно... Когда у папки на ручках... - уточнила Зиночка.

     - Между прочим, она так говорит, что любит тебя. - отозвалась Нина Константиновна.

     - Я знаю, дорогая... - улыбнулся Гурам.

     В это время в гостиную вышли полусонные Вадим-младший с тещей и тестем.

     - Вы так аппетитно ржали, сволочи,... - объявил Вадим Петрович. - А потом так яростно рыдали...

     - И что? - спросила у него бабушка.

     - Мы тоже хотим поржать...

     И женщины рассказали в подробностях обо всем, что случилось, пока он спал...



     После завтрака домочадцы, у которых заказом закусок в ресторане был полностью нарушен привычный порядок вещей, никак не могли понять, чем же им следует заняться, если даже стол приедут сервировать официанты...

     Разумеется, старая дама очень доходчиво объяснила мужчинам, что шампанским и коньячком в праздничный день женщин положено угощать при любом раскладе... Но после третьего бокала шампанского, у всех пострадавших закружились головы, и они вынуждены были на время прекратить употребление вкусного напитка...

     Итак, доставка снеди была назначена на два часа пополудни... На часах было без четверти двенадцать, а домочадцы никак не могли придумать, чем бы им заняться...

     Первым до правильного решения задачи додумался Добрынин, который предложил отправить детей, вместо прогулки, чистить дорожки от снега, а всем остальным разойтись по комнатам и дать пострадавшим девушкам еще пару часиков отдохнуть в горизонтальном положении, а заодно и слегка протрезветь... Бонусом...

     Но отдыхать им довелось гораздо меньше...




     Добрынины, лежа в постели, потихоньку болтали о каких-то приятных пустяках, как обычно, легко и незаметно переходя с темы на тему...

     Точно так же незаметно они дошли и до проблем своих гостей...

     - Мурзинька, ты не знаешь, когда же наши гости получат, наконец, разрешение на захоронение погибших?

     - Мне кажется, что давно уже пора... - ответил Добрынин. - Но менты почему-то все время откладывают...

     - Вот и мне интересно, почему? - вздохнула Ляля.

     - Ты хочешь сказать, что...

     - Вот именно... - перебила мужа Ляля. - Я думаю о том, что из-за их медлительности и прибабахов может произойти очень неприятная накладка...

     - Не бойся, родная моя. - уверенно ответил Добрынин. - Мы разрулим любую накладку.

     - Ты в этом уверен?

     - Сама подумай - в самом пиковом случае Гурамчик просто позвонит своему приятелю-менту, и Виноградова запросто подержат почетным гостем в морге при кутузке еще пару-тройку дней...

     - И правда... - обрадовалась Ляля. - Да и Шапокляк, может быть, успеет одуматься...

     - Может быть... - согласился Добрынин.

     - Мурзинька, ты так неуверенно сказал... - немедленно отреагировала Ляля.

     - Потому что я думаю, что она приведет свою угрозу не пойти на его похороны в исполнение... - ответил Добрынин.

     - Но она же мать... - не поняла Ляля. - Ну, неужели мать откажется проститься с сыном? Даже с таким?

     - Она может захотеть помнить его только живым...

     - Но на фотографии она уже видела его мертвого...

     - Он тогда еще мало чем отличался от живого... - ответил Добрынин. - К тому же, это была фотография...

     - Ты хочешь сказать, - догадалась Ляля, - что она может не захотеть увидеть его лежащим в гробу?

     - Она может не найти в себе сил душевных... Как бы она ни хорохорилась, как бы ни отказывалась от него, мне кажется, что она это делает от стыда... - объяснил супруге Добрынин. - Чтобы не потерять ни внучку, ни дружбу с маман... А на самом деле ей и больно, и горько, и страшно...

     - И то верно... - согласилась Ляля.

     - Если что, ты не настаивай... - попросил Добрынин. - Пусть поступит так, как сочтет нужным.

     - Обещаю... - отозвалась Ляля.



Продолжение следует...