Батальон Шерхана. Бои в Мариуполе

    За время пребывания на Донбассе я вывел для себя два главных правила военного корреспондента. Вот эти правила –

1. О войне надо писать правду.
2. Не всю правду о войне надо писать.

    И это не от недоверия к читателю, и не из желания утаить неприглядную, а иногда и мерзкую сущность войны. Нет. Это от того, что война ведётся не только снарядами, пулями, бомбами и гранатами, она также ведётся словами. И любое неосторожное слово легко может накрыть «дружественным огнём» собственную армия. А свою армию надо любить и беречь, также как она любит и бережёт нас, свой народ.

   Волею неведомой Воли прибился я к славному 1115му батальону, 5 й отдельной тяжёлой дивизии им. А. В. Захарченко. А саму бригаду сформировали на основе батальона «Оплот», которым и командовал Александр Владимирович.  Батальоном командует «Шерхан», боец, прошедший все этапы войны на Донбассе.

   В «личное» здесь лезть не принято, но чтобы охарактеризовать комбата скажу – у него две настольные книги «Кодекс чести русского офицера» В.М. Кульчицкого и «Наука побеждать» А.В. Суворова. Я думаю – этого достаточно, чтобы понять по каким принципам живёт офицер «Шерхан».

   Пользы от меня в батальоне, скажу честно, никакой, одни сплошные неудобства, потому, как в силу нынешней профессии мне приходится приставать к людям, занятым своим трудным, ратным делом, с просьбами рассказать и дать интервью. Но комбат понимает необходимость присутствия журналиста, для того чтобы фиксировать словом события этой войны и относится даже с симпатией, но давать интервью и фотографироваться избегает, и имеет на это самые уважительные причины. Кстати многие другие бойцы тоже не любят фотографироваться и тоже имеет на это такие же уважительные причины. У некоторых ещё родня под укропами, мало ли что. Но есть ребята, которые ничем не связаны и охотно идут на контакт.

  Батальон сформировали уже во время спецоперации ВС ФР и 11 марта кинули к Мариуполю. Входили в город тяжело, с потерями. Укропы бились за каждый дом и каждый дом брали очень тяжело. Начмед ст. лейтенант Кравцов рассказывал – «Входили в Мариуполь со стороны Виноградного. До туда довезли, а потом пешком и бегом. Бежит впереди пожилой уже боец, его из пулемёта сразу ранили в ноги. Я ему кричу – лежи, не вставай, он вроде там за бугорком в укрытии, а он то ли от боли, то ли от шока вскакивает и ещё две пули ловит в руку и плечо. Ну что, теперь медицина, сумку прижал, разогнался за домом – проскочил. Вытащили его, в машину уложили, теперь надо опять этот отрезок проскочить. За домом разогнались, чтобы на скорости, и … проскочили».

   Противник работает профессионально, натаскали их за восемь лет. Работают в домах снайперские группы – снайпер и пулемётчик, или автоматчик. Пулемётчик открывает беглый огонь и этим маскирует снайпера, чтоб того быстро не вычислили.  А снайпер уже, под прикрытием огня пулемётчика или автоматчика, выстреливает цели и меняет позиции. Они же корректируют работу своей артиллерии и танков. Танки выползают из завода, и бьют по заранее намеченным целям, потом задним ходом обратно. Наши тоже работают по целям, но в условиях города их легко подбить прямо из домов, многоэтажек.

   В первый день наблюдаю работу «Шерхана». Он координирует работу миномётчиков и штурмовых групп.

    Слышу:

    - Змей, повтори…. Вправо сорок, понял… Гусь, вправо сорок дым… Змей смотри дым…. Понял… Гусь, дальше пятьдесят…

    Потом Змей – влево пять... Вправо десять…

    Шерхан – он что в унитаз попасть хочет, ладно… Гусь, вправо десять…

    И так весь день – ближе сорок, дальше тридцать… Змей, Гусь…

               
    Вечером в штаб приходит фельдшер Лена, говорит – У нас трёхсотый.

    Шерхан – Кто?

    - Змей. Седьмым калибром, в руку, кость перебита…

  Батальон собран из резервистов. Многие не то что воевать, автомат в руках не держали. Батальон стрелковый и основное оружие автоматы Калашникова АК – 74 и винтовки «Мосина», которыми воевали ещё в первую мировую. К ним приделывают оптику и получается снайперская винтовка собственного изготовления.

  Боец с позывным «Хатико» приходит в штаб, говорит – Поменяйте мне винтовку.
  Начштаба, - Да на вас не напасёшься, что с этой то?

  - Да вот прострелили, - кладёт винтовку на стол, а в ней пулевое отверстие, прямо в стволе. На плече висела, бежал на позицию, снайпер хотел срезать. Делаю фото
       
    «Хатико» делится впечатлениями, рассказывает о планах на будущее. Говорит, - После войны уеду в Сибирь, построю маленький домик и буду там жить, реабилитироваться. А может учиться пойду.

   Интересуется русской историей, просит купить исторические книги, когда поеду в город. Сразу скажу книги купил. Деньги на книги прислали мои однокурсницы Лена Пугачёва и Лара Никанорова. Им сообщил, что купил и кому. Девчонкам приятно. Там в России люди переживают, спрашивают. Поддержка огромная.

  Кроме стрелкового, конечно, есть ещё крупнокалиберные пулемёты «Дашки», автоматические гранатомёты АГС , «Утёсы» - НЦВС, 12.7 калибр, но тоже всё это времён Великой Отечественной.
    
   Никакого современного российского оружия здесь нет, по крайней мере, в нашем батальоне. И я хочу спросить, мне можно – я внештатник, где оно – это разрекламированное супер-пупер-сверх оружие, которое влетает в форточку по мановению компьютерной мышки. Я хочу спросить людей с огромными звёздами на плечах, и людей в стильных чёрных пиджаках, - где оно, и почему Шерхан должен всякими кривыми путями добывать рации, чтобы хорошо слышать, ещё не раненного Змея, почему он должен думать, как добыть броники для батальона, и на что купить летнюю форму. И почему купить?!

   Почему умный, образованный парень с позывным «Хатико» должен просить начштаба поменять ему простреленную винтовку «Мосина», на другую, ****ь, винтовку «Мосина», изобретённую аж в 1891 году?

   И почему люди, кладущие здесь жизнь за Русский Мир, ни разу, ни от кого из самых верхних эшелонов власти ни разу не услышали, а в чём, собственно идея Русского Мира, и на каких политических и экономических основах, этот мир будет строиться? И, почему их близкие должны покупать по страшно выросшим ценам продукты питания, не говоря уже о прочих предметах первой необходимости? Кому война, а кому мать родна? И почему те, для кого она «мать родна» вынимают последнюю копейку и душу из их скудного бюджета? И почему они на свободе и живы? Ребята здесь погибают, а какая-то падла поднимает цены и окучивает их родных – жён, детей, матерей, отцов и сестёр? И это «почему» не только у меня. Это «почему» сейчас задают миллионы. И мне страшно представить – что будет, если эти миллионы не получат честных, вразумительных ответов.
   
   
   Питается батальон с полевой кухни. Из древней техники ещё видел мотоцикл с коляской, с движком и рамой разных производителей.
    
    Из более-менее современных – случайно приблудилась «Амфибия» от российских морячков. Да проезжает в сторону завода «Азовсталь» танк Т-72
      
  По расположению части иногда бьют миномёты 120 калибра, но уже не часто, экономят мины. Бьют из-за террикона, за которым уже сам завод. Били сначала вокруг батальона, а вот недавно прилетело две мины прямо в часть, одна ударила по переходу между вторыми этажами, рядом с полевой кухней, вторая по КПП, но, слава Богу, без потерь. Потом подошла наша флотилия с Азовского моря, поработала по террикону, на время примолкли.
      
   Вместе с зампотылу едем в город, везём воду нашим бойцам и гуманитарку мирным. Город, где брали дом за домом выглядит страшно, но люди как-то приспосабливаются, разводят костры готовят пищу. Рядом соседствуют картины войны – дети, радуются хлебу и халве, у стены брошенные танковые снаряды, обгоревшие дома…
   
   Возвращаемся в батальон, а там почти мирная жизнь. Нас встречает, прибившийся к батальону щенок, назвали «Мари», фамилия «Уполь». Уже подросла Мари, поправилась. Сергей разделывает кролика на кухне.
   
   Через пять дней, наконец, вынесли нашего 200 го. Снайпер. Пришёл начмед, принёс маленькую красную коробочку, а в ней золотая цепочка с брелоком. На форме все карманы вывернули укропы, обыскали, а коробочка, была в маленьком кармашке нижнего белья, не нашли. И рассказал мне старлей одну историю, которую передавали в его роду от отца к сыну. А надо сказать, что род у старлея, давний, казачий. Его прапрадед по фамилии Сиверин, был ещё старшиной Большого Такмака.

   Так вот его прадед воевал ещё в первую мировую. И рассказывает, - бой был штыковой, заскочили они в первые окопы немцев. Он глядит, а его однополчанин винтовку бросил и роется в ранце, а там золото блестит. Он ранец потрошит, а сверху другой, тоже наш и тому солдату штык прямо в спину. Прадед посмотрел, а вокруг ранца много заколотых – и наших, и немцев. И вот он своему сыну завещал: «Пойдёшь воевать – не лазь по ранцам». И этот завет передавался в роду от поколения к поколению. Понятно, что на войне соблазнов много, но в батальоне плохо относятся к такой наживе. При мне Шерхан говорил молодому чеченцу, решающему свои коммерческие вопросы: «Если ты на войны за деньгами пришёл – плохо кончишь». Но командира их «Талиба» Шерхан уважает – настоящий воин. У «чехов», говорит – 20 процентов сильные профессионалы, ещё 20 природные воины, остальные тоже, как и наши резервисты, опыта нет, воюют как умеют.

  Вечером в штабе совещание, пришли бойцы с передка и наши, и чеченцы. Наши «Таракан», «Казак», «Узбек», «Жека», чеченцы Нашмед и Рамзан. Ребята только с боевых, улыбаются, шутят, смеются, словно напряжение выходит. А они ведь прямо из мясорубки.
   
   «Казак» докладывает:

   - «Таракан» двух снайперов уработал, это точно, подтверждено. По садику хорошо дали. Там интересный взрыв был, из-под земли, как вдох, земля поднялась и ухнула. Может БК (боекомплект) взорвался. Там у них подземные ходы, они в 56 школу перешли. Их там много. «Шерхан», вот бы артиллерию туда завтра скоординировать.

   «Шерхан» спрашивает:

   - Там мирных нет?

   - Нет уже давно никого. Они сначала манекены в окна ставили, а сейчас шторы убрали и даже рамы вынули в первом корпусе, и хреначат по нам из второго корпуса через окна. Мы их там окружили…

    «Шерхан» смотрит на карту:

    - Как окружили, там же наших нет.

    - Да мы с нашей стороны, а чеченцы со своей. Они туда и рванули. Там от нас до «Азовстали» два дома осталось.

     Нашмет сидит улыбается, головой кивает, мол всё верно. Рамзан молчит убедительно. Сильные мужчины, все и наши с батальона, и чеченцы. Прошу сфотографироваться, ребята с удовольствием соглашаются. Нашмед Багиев и Рамзан Гейсултанов из Гудермеса, передают своим, что живы здоровы, чего и всем желают.
 
   После совещания чеченцы уходят к себе, завтра опять бой. Напоследок Нашмед говорит:

       «Нам нужен мир», - потом улыбается и добавляет – «желательно весь».