Цыплёнок табака

В этом году, вот в эти самые летние дни 2021 года, аж горячо становится, когда думаю об этом, исполняется ровно пятьдесят лет… господи, цифра-то какая… ужас-ужас. Кошмар просто!

Ровно полвека тому я приехал поступать в Свердловск в один из самых лучших университетов страны – в Уральский государственный университет имени А.М. Горького. Приехал – это громко сказано. Родители меня привезли. Папа тут же убежал по каким-то делам, а мы с мамой в первый же день по приезде отправились в университет.

Меня поразили высоченные тяжёлые двери в здание, ни с чем не сравнимый запах внутри. Широкие лестницы с мраморными ступенями, тёмные коридоры. Потолки, стремящиеся ввысь, к бесконечности. Паркет на полу, не какой-нибудь линолеум, как в политехе, куда меня пытался определить отец и где всё было как-то слишком современно и обыденно. В здании же университета всё было как-то особенно величаво. Может быть, потому что напротив, через аллею, стоял театр оперы и балета. А на самой аллее высился памятник человеку, чьим именем был назван город: Я.М. Свердлову. А, может быть, ещё и потому, что этот город находился за полстраны от того места, где мы тогда жили.

Мы сдали документы в приёмную комиссию и пошли бродить по городу. Подошло время обеда. Мама решила, что нам лучше всего покушать в ближайшем ресторанчике.

Им оказался ресторан при гостинице «Исеть». Потом я узнал, что с высоты птичьего полёта здание этой гостиницы напоминает серп и молот. А с земли, с обычной асфальтовой мостовой, оно ничем особенным не отличалось.

Мама усадила меня за столик. Мы открыли меню и, недолго думая, выбрали цыплёнка табака. Захотелось полакомиться. Мама ушла мыть руки, а я остался за столиком. Подошёл официант и принёс нам две серебристые мисочки с прозрачной жидкостью. Одну поставил передо мной, другую – перед маминым местом. Одновременно он поставил на стол тарелку с хлебом и разложил столовые приборы. Я первый раз в жизни был в ресторане. Мне ещё и семнадцати не было, и я не знал, как себя вести и что делать. Очень хотелось кушать. Мамы всё не было и не было, и я, разглядывая прозрачную жидкость в поставленной передо мной мисочке, думал о том, какой странный бульон нам принесли. Совсем прозрачный, ни жиринки. Как вода. Но что делать? Вот хлеб, вот суп, вот ложка. Какая-никакая, а еда. Я взял ломоть хлеба, ложку и стал есть. По вкусу бульон в точности напоминал воду. Я проглотил уже несколько ложек, как подошла мама и, ещё не успев сесть за стол, спросила меня, с некоторым ужасом в голосе, что я делаю.

- Смотри, мама, какой постный бульончик нам принесли! Как вода!

- Так это и есть вода, Витя. Нам принесли воду, чтобы ополоснуть руки перед тем, как мы будем руками кушать цыплёнка. А потом мы в этой же воде ополоснём руки после еды… Ты же видишь – рядом льняные салфетки, тоже для рук...

Я чуть было не поперхнулся. Потихоньку оглядевшись, понял, что в почти пустом зале ресторана никто не обратил на меня внимание. Разве что официанты, стоя за своим столиков у колонны, перешёптывались и улыбались, глядя в нашу сторону.

Так я впервые узнал о том, как нужно в ресторане кушать цыпленка табака. Впоследствии, освоившись в общежитии и войдя в новую для себя студенческую среду, я в этом, как и в других ресторанчиках, бывал частенько, когда финансы, конечно, позволяли. Но первый свой "ресторанный" обед я запомнил навсегда. Как и вообще то первое в моей жизни лето в ставшем родным городе.