Кто был первый ХЛЫН?

                Кто был первый ХЛЫН?
      
       Мой отец, инженер машиностроитель, Василий Иванович Хлынин, не отличался талантом рассказчика, как моя мама, учитель русского языка. Тем не менее, когда я исследовал его ржаво коричневый чемодан с фотографиями и документами, мне удавалось от него услышать комментарии и рассказы: откуда наш род пошёл и почему у нас такая редкая фамилия.
       Первое, что я знал от него с детства – «Мы Казачьего Рода. Наши не очень многочисленные родственники испокон веков живут на Яике, Хопре, Волге, Дону и на Кубани. Фамилия же пошла от некоего Хлына из Великого Новгорода». Также, папа говорил, что «был когда-то город с нашей фамилией Хлынов, но теперь его назвали Киров». Имена родственников он помнил, даже мы встречались с некоторыми в Борисоглебске, Волгограде, Армавире, кое - кто из них приезжал к нам в Борисоглебск из станицы Каменнобродская Краснодарского края. Но я был маленький и всех не запомнил. Потом в 11 лет я поступил в Московскую военно-музыкальную школу Министерства обороны СССР и жил постоянно в Москве, приезжая к родителям в Волгоград на школьные каникулы. После учёбы в «кадетке», армия, университеты… в отчий дом я уже на постоянное жительство не вернулся.
       Наступило время, когда в дедовском чемодане стали копаться мои археологи Петя с Васей, задавая вопросы, также как и я когда-то своему папе... К своему стыду, я уже знал гораздо меньше из того, что мой Василий Иванович, поэтому многие фотографии и документы просто откладывал в сторону за неимением информации. Прошли годы, но узнать о своей фамилии с возрастом, хотелось всё больше и больше. Сегодня я знаю ответы на мои вопросы, гораздо глубже, чем мой папа и многие Хлынины.
       Работая с архивными документами, старинными картами, научными трудами антропологов, историографов, этнологов, языковедов, прослушав сотни часов видео лекций учёных о Древней и современной Руси, происхождении Казаков, мне удалось погрузиться в 11 век! Я этого не ожидал совсем. Все исторические дороги привели меня в город Хлынов. Но как оказалось, до сих пор в научных кругах историков и краеведов, нет однозначного мнения о дате происхождения города Хлынов и его первоисточнике. Ещё большие споры разгорелись, когда я открыл свой блог на краеведческом ресурсе «РОДНАЯ ВЯТКА». Я там опубликовал следующее:
       «Друзья мои! Я заканчиваю работать над книгой «Наследие предков - ушкуйники Хлынины». Город Хлынов и река Хлыновица произошли от имени собственного - Новгородского предводителя ушкуйников боярина Хлына. Точка. Хлын(Ь) — это древнее славянское слово, а не удмуртское, не вотское, не тюркское или татарское. Точка.
Все подробности с историографией, фотографиями и так далее будут в книге, которую я готовлю к публикации в апреле 2019 года!» 
         Я специально опубликую главу «РОДНАЯ ВЯТКА» и приведу копии наших дискуссий. Это очень интересно, особенно, это говорит, что русским людям совсем не безразлично своё происхождение. Также я хочу отметить замечательную работу этого краеведческого портала, организованность и особую любовь к изучению своей родной истории, взаимную помощь в деле публикаций старинных карт и других исторических документов для широкой публики. В этой главе мы разберём подробности, связанные с происхождением топонима и гидронима – Хлынов, река Хлыновица. Дело в том, что проблема связана с датировками, об которые историки Вятского края до сих пор ломают копья, а также, почему-то им не хочется быть городом «речных разбойников ушкуйников хлынов»! По одной версии согласно «Повести о стране Вятской» (конец XVII века), город Хлынов был основан после 1181 года новгородцами, а по другой «В лето 6882 (1374) идоша на низ рекою Вяткою ушкунцы разбойницы, 90 ушкунцев, и грабиша Вятку и шедше взяша Болгары» в 1374. Но речь то идёт о Вятке, а не о Хлынове, который ушкуйники разграбили. Такой текст вообще не говорит нам о дате возникновения города Хлынова. Чтобы положить конец спору, мне не хватало найти того самого Хлына- ушкуйника... Я его нашёл! Исследования (архивные бумажные раскопки) меня привели к предводителю новгородских «ушкуйников» Хлыну. Им оказался Новгородский боярин посадник Мирошка (МИРОСЛАВ НЕСДЕНИЧ) ХЛЫН (1151-1204), возможно сын убитого в 1167 г. бирича Несды (Историки Андрей Зализняк и Валентин Янин в книге «Я послал тебе бересту» считают, что «бирич» и «боярин» слишком разные категории, а в летописях об отце Мирошки данных нет. (Гл.26 Стр.277) Имя Несда означает в старославянском – несдающийся, терпеливый). Но я считаю, что это не существенно, потому что мы знаем кто был пра - пра дедушка Мирослава.
       Во время раскопок в Великом Новгороде было найдено много берестяных грамот, вещей и печатей, принадлежавших Гюрятиничам-Роговичам (или Михалковичам, как называл их Янин в первоначальной своей работе). Первоначально, родословная была составлена В. Л. Яниным и М. Е. Бычковой, а впоследствии дополнена Молчановым, Гиппиусом и Дубровиным. Гюрятиничи-Роговичи это единый род Новгородских посадников, существовавший с древних времен и до захвата Новгорода Великим княжеством Московским: первый в должности посадника из этой семьи — Гюрята Рогович (годы службы неизвестны, но где то в промежутке между 1050-ми и 1110), а последний — Григорий Михайлович (в 1472 году).
       А. А. Молчанов считает что, Гюрята Рогович является правнуком Рёгнвальда Ульвссона (Ragnvald Ulfsson den gamle) сын ярла Ульфа Тостессона (швед. Ulf Tostesson) и Сфандры (Ингеборги), воспитанный Торгнюром Торгнюрсоном, ( ;orgn;r l;gma;r или швед. Torgny the Lawspeaker). Родственник по линии матери шведской принцессы Ингегерды — их матери были сёстрами.
                (фотографии документов)
       Джаксон Т.Н. и Карамзин Н.М. считают, что Ингигерда, которая, согласно «Сагам об Олафе Святом» Снорри Стурлусона и «Пряди об Эймунде», в приданое получила город Альдейгаборг (Старая Ладога) с прилегающими землями, которые с тех пор стали называться Ингермландии (земли Ингегерды). По её просьбе Рёгнвальд Ульвссон был назначен посадником (ярлом) Ладоги в 1019 году. В шведских источниках также сообщается, что после смерти Ингегерды, Рёгнвальд не захотел возвращать Ладогу новгородцам, и им пришлось отбивать город силой. До нас дошли имена двух его сыновей Эйлива и Улебы (упомянутые в летописи под 1032 годом как Новгородские воеводы). Эйлив, стал ладожским посадником после смерти отца. От них и пошёл боярский (ярлы) род Гюряты Роговича.
                Герб старой Ладоги (Древняя столица Северной Руси)
                (фотографии документов)
       Герб старой Ладоги и есть тот самый Рурик он же пикирующий сокол! Но вернёмся к Мирославу Несденичу Хлыну представители которого, достигли высоких должностей в Новгородской республике. В современной историографии этот род обозначили как «Мирошкиничи», хотя достоверных данных об этом нет – одни только гипотезы археологов «берестянщиков». Их научные «реконструкции базируются на том, что второе имя патерналистское и было главным признаком рода. Тогда фамилий практически не было, хотя прозвища уже существовали! Они занимали должности посадников, тысяцких, воеводы/заставного головы и другие посты. Есть мнение, что они представляли боярскую политическую группировку «Людиного конца» с антикняжеским уклоном (словом, люди, в противовес знатному сословию, называли обычных свободных горожан). Можно предположить, что Мирослав родился в 1151 году. Им принадлежали большие земельные наделы в Великом Новгороде так называемого «Людиного (Гончарского) конца».
       Одной из главных улиц Людина конца являлась существующая и сегодня улица Прусская. Старейшими улицами Людина конца являются: Добрыня, Волосова, Черницына, Рядитина, Воздвиженская, Лукина. Из Детинца через проезжую Спасскую башню в Людин конец выходила улица Пискупля. Вече Людина конца собиралось у церкви Бориса и Глеба в Детинце. В Людином конце находилось место заседаний «сместного суда» Новгорода в XII веке и более ста берестяных грамот, относящихся к уголовным, гражданским, имущественным и торговым делам.
       Весной река Волхов выходила из берегов и оставляла хлынь на плодородных полях в виде «наноса на заливные луга вешним половодьем песка». Мирославу приходилось часто бороться с весенней хлынью не только на полях, выстраивая заграды, но и как младшему на ушкуе следить за нахлынувшей через борта водой, вычерпывая её ковшом. Такова моя гипотеза происхождения прозвища «Хлын, Хлынич, Хлынин» у Несдиничей рода Гюряты-Роговичей.
        В 1174 Мирослав вместе с братом Внезда возглавили поход «боярских детей» по землям Вятки и переселили туда часть населения окраин Новгорода. Это было нормальным в те времена, когда молодые отроки (отпрыски варягов), дети боярские ходили с походами мерять силушку, открывать новые пути и новые земли.
       Например, Гюрята (Георгий) Рогович, т.е. Юрий Ростиславович или Юрий (Гюря) Тарожич — новгородец, живший в конце XI и начале XII вв. и известен, по упоминанию начального летописца (под 1096 г.), как автор рассказа о Югре — единственного источника об этом племени в XI в., рассказавший игумену Сильвестру 1076 г. об особенностях климата Югорской земли. По его словам, Югра, к которой ходил «отрок» Гюрята Рогович, лежала за Новгородскими владениями в Печоре, к северу от этого племени или к юго-западу от Северного Урала, и занимала обширное пространство, что подтверждается и позднейшими известиями, и названиями урочищ. Сын Гюряты Роговича, Мирослав Гюрятинич, и его внук, Якун Мирославич, были новгородскими посадниками. На дочери Якуна был женат Мстислав Ростиславич Храбрый.
       Затем Мирослав Несдинич вернулся с большого похода по Вотским землям (1174 -1181), захватив «чудь и воть», создав несколько городищ, крепость-поселение Хлынов в 1181 году, и таким образом, присоединив к Новгородским землям обширные территории Вотского края. Эти подвиги дали ему весомые основания претендовать и занять посадское место в Великом Новгороде уже в 1189 году, отняв посадничество у Михаля. «Того же лета отъяша посадничьство у Михалка и даша Мирожке Незнаницю».
       Считается, что главный политический конфликт, приведший к его возвышению, произошел между боярством Прусской улицы, ставленником которой был Михалко Степанич, и боярством Людина конца. Принадлежность Мирошки и его семьи к Людину концу в летописи обозначена известием 1191 г. о создании братом Мирошки — Внездом Несдиничем — церкви «Святого Образа» , находившейся в Людином конце в ближайшем соседстве с нынешним Троицким раскопом, на котором в слоях рубежа XII—XIII вв. были обнаружены берестяные грамоты, одна — адресованная Мирошке, другая — написанная им.
        Грамота № 502. «От Мир(о)слава к Олисьеви ко Грициноу. А тоу ти вънидьте Гавъко Полоцанино. Прашаи его, кодь ти на господь витаеть. А ть ти видьло, како ти было, и я Ивана ялъ, постави и пьредъ людьми, како ти взмоловить». // От Мирослава к Олисею Гречину. Тут войдет Гавко-полочанин. Спрашивай у него, где он стоит на постое. Если он видел, как я Ивана арестовал, поставь его перед свидетелями, как он скажет (т. е. перед теми свидетелями, которых он назовет) (Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962—1976 гг.). М., 1978. С. 96—99.)
       Грамота № 603. «(От) Смолигу къ Грецинови и (к) Мирославу. Вы ведаета, оже я тяже не добыле. Тяжа ваша. Нынеча жена моя заплатила 20 гривнъ, оже есть посоулили Давыдови князю». // От Смолига к Гречину и к Мирославу. Вы (двое) знаете, что я тяжбы не выиграл. Тяжба ваша. Теперь жена моя заплатила 20 гривен, которые вы посулили князю Давыду.» (Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977—1983 гг.). М., 1986. С. 66—67.)
       За время правления Мирослава Несдинича укрепляется республиканская государственность и создаётся институт тысяцких. (Военный руководитель городского ополчения («тысячи»), которому подчинялись десять сотских. В городах с преобладанием вечевых традиций, подчинивших себе княжескую власть, должность тысяцкого в XII веке была выборной. В городских центрах с сильной княжеской властью пост тысяцкого нередко десятилетиями оставался в руках одного из наиболее влиятельных боярских родов и передавалась по наследству. С усилением Московского княжества роль тысяцких падает и упраздняется. Должность тысяцкого в Новгороде сохранялась вплоть до ликвидации его независимости. Если Мирослав Несдинич Хлын (Про всех его детей мы не знаем точно. Согласно летописям, до нас дошли имена двух его сыновей: Луки, который погиб и Дмитр, старший сын) представлял интересы всего боярства, то его наследный сын Дмитр выражал уже интересы рода «Мирошкиничей», чтобы укрепить свою власть и материальную базу. За такую предпринимательскую деятельность на государственной службе он позднее поплатился.
       В качестве посадника В. Новгорода Мирослав Несдинич Хлын упоминается в Договоре Новгорода с Готским берегом и немецкими городами, составленном в 1189 —1199 годах (К сожалению, оригинал не сохранился, точная датировка отсутствует).
«Се язъ князь Ярославъ ВолодимЪричь, сгадавъ с посадникомь с Мирошкою, и с тысяцкымъ Яковомь, и съ всЪми новгородъци, потвердихомъ мира старого с посломь Арбудомь, и съ всЪми нЪмьцкыми сыны, и съ гты, и съ всемь латиньскымь языкомь. Послалъ есмь посла своего Григу на сеи правдЪ. Первое. Ходити новгородцю послу и всякому новгородцю в миръ в НЪмечьску (В подлиннике в конце строки: в Неме и в начале новой строки, переходящей на оборотную сторону листа пергамена, вновь сначала: в НЪмечьску) землю и на Гъцкъ берегъ; такоже ходити нЪмьчьмъ и гтяномъ в Новъгородъ безъ пакости, не обидимъ никымже. Аче будеть судъ князю новгороцкъму НовЪтородЪ или нЪмецкъму в НЪмчьхъ, а в томь миру ити гостю домовь бес пакости. А кого богь поставить князя, а с тЪмъ мира потвердить, любо ли земля без миру станеть. А оже убьють новгородца посла за моремъ или нЪмецкыи посолъ НовЪгородЪ, то за ту голову 20 гривнъ серебра. А оже убьють купчину новгородца или нЪмчина купчину НовЪгородЪ, то за ту голову 10 гривнъ серебра. А оже мужа свяжють без вины, то 12 гривнъ за соромъ старыхъ кунъ. Оже ударять мужа оружеемь, любо коломъ, то 6 гривнъ за рану старые. Оже упьхньть любо мятель роздрьть, то 3 гривны старые. Оже пошибаеть мужеску жену любо дчьрь, то князю 40 гривнъ ветхъми кунами, а женЪ или мужьское дчери 40 гривнъ ветхыми кунами. Оже съгренеть чюжее женЪ повои с головы или дщьри, явится простоволоса, 6 гривнъ старые [56] за соромъ. Оже тяжа родится бес крови, снидутся послуси, и русь и нЪмци, то вергуть жеребьее; кому ся выимьть, ротЪ шедъ, свою правду възмуть. Оже емати скотъ варягу на русинЪ или русину на варязЪ, а ся его заприть, то 12 мужь послухы, идеть ротЪ, възметь свое. Оже родится тяжа в НЪмцехъ новгородцю, любо нЪмчину НовЪгородЪ, то рубежа не творити, на другое лЪто жаловати; оже не правять, то, князю явя и людемъ, взяти свое у гости, оже тяжа родится в НовЪгородЪ; оже тяжа родить в ыное земли в рускыхъ городЪхъ, то у тЪхъ свое тяже прашати, искати Новугороду не надобе, а тяжа на городы, а нЪмчинъ свободь и новгороци. Оже придетъ въ своеи лодьи в нЪмецкои домовь, аче самъ не поидьть в неи опять мужь, дасть кърмьнику. НЪмчина не сажати в погребъ НовЪгородЪ, ни новгородца в НЪмцьхъ, нъ емати свое у виновата. Оже кто робу повержеть насильемь, а не соромить, то за обиду гривна; пакы ли соромить, собЪ свободна. Оже убьють таль или попъ новгороцкое или нЪмецкъе НовЪгородЪ, то 20 гривнъ серебра за голову».
       В 1195 «новгородцы послали Мирошку к князю Всеволоду Юрьевичу (Всеволод Юрьевич Большое Гнездо; сын Юрия Долгорукого и младший брат Андрея Боголюбского - в крещении Дмитрий, 1154 -15 апреля 1212), вместе с боярами Борисом Жирославичем, Фомой и Иваном просить, чтобы «тот прислал одного из своих восьмерых сыновей князем в Великий Новгород». После их отбытия, узнав об этом, в Новгород с негодованием вернулся князь Ярослав Владимирович (ум. После 1207 — Новгородский князь (1182— 1184,1187— 1196, 1197— 1199), сын Великого князя Владимира Мстиславовича (князь Дорогобужский, Владимиро-Волынский, Слуцкий, Трипольский, Великий князь Киевский (1171).
       Всеволод Большое Гнездо Новгородскую делегацию Мирошки Несдинича не пустил назад в Новгород с сыном. На следующий 1196 год Всеволод пошёл на Чернигов с половцами, а Мирошку, Фому и Ивана он взял собой. Бориса Жирославича послал к Новгородцам и велел им с князем Ярославом Владимировичем идти в Луки. Всеволод удерживал Мирослава у себя и не хотел отпускать в Новгород. Вернулся он только в 1197 году после того, как разгневанные новгородцы прогнали князя Ярослава, который, однако, продолжал княжить в Торжке. Новгород оставался всю зиму без князя. Потом на Новгородский стол пришел позванный из Чернигова Ярополк Ярославич, но через полгода Новгородцы снова пригласили из Торжка Ярослава Всеволодовича. Как считают историки, этот акт, видимо, послужил к освобождению Мирошки: «и добро все бысть, и Мирошку посадника приведе, седевша 2 лета за Новъгород; и вси приидоша здрави, неврежене ничимже; и ради быша вси от мала и до велика» (НПЛ. С. 42—43, 234—237). Можно предположить, что эта фраза отражает действительное всеобщее уважительное отношение Новгородцев к личности и дипломатическим талантам посадника.
       В апреле-июне 1198 года Всеволод Юрьевич и Мирослав провели поход против донских половцев, разгромив их зимовища, проникнув в южную часть занятых ими районов. В 1200 году Всеволод Юрьевич вывел князя Ярослава из Новгорода и велел идти к нему вместе с посадником Мирошкой и владыкой Новгородским архиепископом Мартиурием. Во время пути на озере Селигер архиепископ умер. В Новгород Мирослав вернулся уже с новым князем — четырёхлетним сыном Всеволода Большое Гнездо, Святославом (Святослав Всеволодович, 27 марта 1196 - 3 февраля 1252 — Великий князь Владимирский 1246-1248), в крещении Гавриил. За время своей жизни князь Святослав княжил в Новгороде, Переславле-Южном, Суздале, Владимире, Юрьеве-Польском).
       В 1201 году при отражении набега Литвы на Ловати, в числе пятнадцати Новгородцев погибает один из сыновей Мирослава, Лука. Мирослав перед смертью в 1204 году, «постригся у святого Георгия» (Юрьев монастырь) и передал посадничество Михалко Степанычу. Погребён наш предок Мирослав Несдинич Хлын в 1204 году в Георгиевском соборе монастыря. «Приимъши мнишькыи чинъ, и положенъ бысть в монастыре святого Георгиа; и по томъ даша посадничьство Михалку Степаничю». Найденная на Троицком раскопе в слое начала XIII в. берестяная грамота № 935 имеет отношение к смерти Мирошки: «У Фьдора 20, у Василя 10, у Фьдора и у Гавориле 4, у Сидора 4, у смьрьдо 4, у Соутимира 10, у Гюрьгева старости 10. А у Бориса 5, у Грицина 4, у Якима 24, у Григе со Радятою 30». В этом реестре расходов вторая фраза называет ряд лиц, территориально связанных с местом находки грамоты: Борисом, звали сына Мирошки Несдинича. Гречин уже известен нам по участию его вместе с Мирошкой в «сместном» суде. Имя «Радята» не чуждо месту обнаружения грамоты — она найдена на усадьбе Радятиной (Редятиной) улицы. Что касается первой фразы, то под «Гюргевым старостой» возможно понимать старосту Юрьева монастыря, в соборе которого был погребен посадник Мирошка.
                (фотографии документов)
       Избранный в 1204 году после смерти Мирослава Несдинича посадник Михалко Степанич, в марте 1205 г. лишается власти. В это время Всеволод Юрьевич заменил на Новгородском столе малолетнего Святослава другим своим сыном — девятнадцатилетним Константином. Всеволод добивался в Новгороде более независимого от Новгородцев ставленника: «Того же лета присла великыи князь Всеволод в Новъгород, река тако: «в земли вашеи рать ходит, а князь вашь, сын мои Святослав мал; а даю вы сын свои стареишии Костянтин». Поэтому смена посадников — стало защитным действием Новгородцев. На место старого союзника Всеволода — Михалки Степанича — выбрали сына популярного своей независимой политикой Мирошки — Дмитра Мирошкинича Хлына. И снова в Новгороде устанавливается политическое двоевластие посадника и князя, приведшее к событиям 1207 года.
       Приход к власти Дмитра совершился в условиях укрепления всего боярского лагеря в его борьбе с князем. Популярность Мирослава Несдинича, усиление авторитета боярской власти с началом посадничества Дмитра привели к фактическому возникновению семейной олигархии и коррупции. Он получил настолько сильную поддержку, что в своей дальнейшей деятельности не останавливается перед применением деспотических приемов. Дмитр также как и отец обладал незаурядным умом. Он провёл ряд финансовых мероприятий, легших тяжким бременем на плечи всего населения Новгорода и обогативших его семью. Так история древней Руси принесла нам весточку о возможно первой семейной олигархии. Власть и деньги приносят не только радость, но и смерть. Так в 1207 г. брат Дмитра, Борис приказал убить на вече Олексу Сбыславича, «и убиша без вины в субботу, марта в 17». (НПЛ. С. 50, 247; ПСРЛ. Т. 1. С. 210; Т. 4. С. 19; Т. 5. С. 172. 6716 ультрамартовский год; суббота 17 марта соответствует 1207 г.). Понятно, что такой произвол не только обострил социальный антагонизм, но и укрепил позиции враждебных Дмитру других боярских группировок. Его стремление к неограниченной автократии, с опорой не на действительную расстановку политических сил, а на иллюзорный авторитет своей должности привели к разрушению консолидации среди боярского управления республикой. Как результат и урок для детей Мирошки Хлына стала потеря всего… В 1207 году Новгородцы вместе с Дмитром идут в поход на Рязань в помощь Всеволоду Большое Гнездо, и это их участие в походе было использовано Владимирским Великим князем для подготовки расправы над Дмитром Мирошкиничем. Всеволод подстрекает Новгородцев на расправу с посадником: «А новгородцев пусти с Коломна к Новугороду, одаривши бещисла, и вда им волю свою и уставы старых князеи его же хотеху новгородцы, и рече им: “кто вы добр, того любите, злых казните”». Всеволод Юрьевич не только санкционирует расправу над ним, но и провоцирует, и покупает ее, одаривая бояр и жителей города, подстрекая их к казни «злых».
       По возвращении из похода Новгородцы собрали вече «на посадника Дмитра и на братью его, яко те повелеша на новгородцех сребро имати, а по волости куны брати, по купцем веру дикую, и повозы возити, и иное все зло; и поидоша на дворы их грабежом, а Мирошин двор Дмитров зажгоша, а житье их поимаша, а сел их распродаша и челядь, а избыток разделиша по зубу, по 3 гривны по всему граду и на щит; а что кто похватал, а того един Бог весть, и от того мнозе разбогатеша; а что на досках, а то князю оставиша» ... Используя недовольство, Всеволод и поддерживавшая его в Новгороде боярская группа избавились от неугодного и враждебного им посадника, на место которого был избран Твердислав Михалкович, сын сторонника Всеволода — Михалки Степанича, представителя боярства Прусской улицы.
       Дмитру повезло. Ему удалось избежать казни. Он был смертельно ранен в бою под Пронском и умер во Владимире. Однако восставшие новгородцы попытались посмертно казнить его: «того же лета привезоша Дмитра мертвого Мирошкинича из Володимеря и погребоша и у святого Георгия в монастыре, подле отца; а новгородцы хотяху с моста свереци, но возбрани им архиепископ Митрофан» (НПЛ. С. 50, 247. С. 51, 248; ПСРЛ. Т. 1. С. 210; Т. 4. С. 19; Т. 5. С. 172; Т. 7. С. 115.)
       Что же такое придумал для обогащения своей семьи Дмитрий? В феврале 1208 года в Новгород пришел новый князь Святослав Всеволодович, которому на тот момент исполнилось13 лет. Ему были вручены «дмитровы доски», «а бе на них писано бещисла». Это были «бухгалтерские записи» взимания серебра, кун и дикой виры, т. е. документы, подтверждающие факт широких финансовых злоупотреблений Мирошкиничей (Хлынов). Также князю Святославу были переданы для заточения все родственники Дмитра. Новгородцы поцеловали Всеволоду Юрьевичу крест в том, что они не хотят держать у себя детей Дмитра и прочих его родственников: «Не хочем у себе дьржати детии Дмитровых, ни Володислава, ни Бориса, ни Твьрдислава Станиловиця и Овъстрата Домажировиця»; и поточи я князь к отцю, а на инех серебро поимаша бещисла» .
       Вскоре после восстания и разграбления посадничих усадеб «Хлыниных», в 1211 году, вся территория «Людина конца» была выжжена грандиозным пожаром: «Новегороде бысть пожар велик: загореся на Радятине улици и съгоре дворов 4000 и 300, а церквии 15». Слой этого пожарища имеется на всей площади Троицкого раскопа. Под ним, в частности, обнаружены останки молодой женщины, погибшей или в пожаре, или при разграблении посадничих дворов в 1207 г. (Янин В.Л. – «Очерки истории средневекового Новгорода.» М.: Языки славянских культур 2008, ISBN 978-5-9551-0256-6)
       Историки Гиппиус А. А, Пашуто В. Т, Подвигина Н. Л., Тихомиров М. Н и Янин В. Л. называют нам имена следующих представителей рода:
• Несда – Новгородский посадник бирич, убит в 1167 году.
• Мирослав Несденич Хлын— Новгородский посадник в 1189-1204 гг.
• Дмитр Мирошкинич — Новгородский посадник в 1205-1207 гг.
• Внезд Несдинич — Новгородский боярин.
• Борис Мирошкинич — Новгородский боярин.
       А что было с другими членами рода, мы знаем только, что «они были разорены и выгнаны из Новгорода» за «коррупцию в интересах своего рода». Куда они бежали? По всей видимости, в земли «Вятки-Вотки», в Хлынов. Дальнейшая «не любовь» посадников Новгорода к Хлынову и Вятчанам, была скорее всего, связана с фактом их «самостийности» от Новгорода и беспрестанной междоусобной борьбой князей с боярами за обладание земель, огромной территории Вятки, которую они считали своей. Так «Мирошкиничи - Хлыны», построили военную республику, которая известна в летописях как «Ушкуйники Хлынова».
       Такова поучительная история боярского рода Мирослава Несдинича Хлынина для нас его потомков.  И неудивительно, что фамилия - прозвище Мирошки «Хлынич(н) (ов)» связанное с наносом на заливные луга и всадника, разъезжавшего по своим угодьям тихой рысью – хлынью постепенно превратилось со временем в более политизированную историками и народной молвой в значение «мошенник, вор, разбойник, обманщик в купле и продаже, барышник, кулак». Как говорится «из песни слова не выкинешь», ведь люди нашей фамилии принадлежали к боярскому роду первых «Новгородских олигархов», воинскому (Хлыновские ушкуйники – казаки), купеческому сословию, землевладельцам крестьянам. Фамилия или прозвище Хлын означает потребность доминировать. Всегда и везде. И вне зависимости от того, насколько оправдано такое стремление в конкретных обстоятельствах. Конфликт с тем, кто заведомо сильнее – не пугает, а скорее наоборот – раззадоривает. С возрастом меняется только «весовая категория», а приоритеты остаются прежними «сильнее, выше, быстрее», даже когда в этом нет практической необходимости. Зато – есть результат!
       Являемся ли мы прямыми потомками Мирослава Нес(з)динича Хлына или его брата Внезда Нес(з)динича, Дмитра, Бориса, Луки? На сколько это важно установить со сто процентной гарантией? Можно ли её дать в условиях того, что большинство информации базируется на редких берестяных грамотах, многократно переписанных летописях, гипотезах учёных историков? Не стану ничего утверждать и божиться! А кто его знает!?
     Это моя гипотеза - я так чувствую и знаю … Но есть все основания считать, что от них (братьев) и пошла фамилия Хлыниных-Хлыновых-Мухлыниных, завоёвана Воть и Чудь, построена крепость Хлынов и названа река Хлыновица.
       Какие основания? Семейные мифы и легенды нашего рода, лингвистические и этногенетические (проведенные у носителей фамилии, в которых сохранён ДНК в мужской хромосоме – «ильменских словен» и «древний скандинавский» то есть, известный ныне как шведский), а также «Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов»- М.Л.: Издательство Академии Наук СССР», 1950.- стр.;  Янин В. Л. Новгородские посадники. — М.: Языки славянских культур, 2003. — 512 с.; «Летописецъ о стране Вяцкой»; Происхождение точных дат славянской колонизации Вятки в «Повести о стране Вятской» и многие, многие другие…

                (фотографии документов)