5. Дьявол прячется в деталях

    Какая религия идеальная для государства? Это зависит от того, что подразумевать под государственностью. Если его политика ориентирована на мир, ему нужна религия, которая несёт мир. Если она ориентирована на войну, ему нужна религия, которая несёт войну. Впрочем, как говорил Сунь-Цзы, война – это искусство обмана, так что религия, движущая войнами, может выглядеть похожей на религию, несущую мир.
    Начнём с моего традиционного разделения, что есть два вида людей: одни живут по принципу «не поступай с другим так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой»; другие по «делай с другим именно то, чего ни в коем случае делать с собой не позволяй». И все остальные есть промежуточная градация между этими двумя породами, которая колеблется в выборе в каждом отдельном поступке, и в конечном итоге склоняется к тому или другому. И деяния первых обычно воспринимаются, как добрые дела, а вторых, как злые. Поэтому про таких людей в определённом смысле (за некоторыми упрощениями) можно говорить, как о добрых и злых. А религия может иметь разные задачи. Одна из них может быть в реализации своей веры во взаимодействие с высшими силами, в заботе о своей души, и о душах других людей. Другая может быть в том, чтобы получить управлять людьми, заставив их верить в то, во что для этого надо заставить их поверить. И вот в соответствии с тем, какие из задач поставлены – добрые или злые, и какие принципы движут основателями/продолжателями религии, и определяется то, какой в конечном итоге она будет.
    Если человек живёт по принципу «бери от жизни всё, что можно взять мечом», ему естественно при самом незамысловатом подходе иметь религию, в основе которой лежит принцип «живи с мечом в руке, умри с мечом в руке – попадёшь на вечный пир, где слаще всех пируют самые достойные носители мечей». Но мир этот устроен так, что побеждают в нём в конечном итоге не самые простые, а наиболее предусмотрительные. И если политика какого-то народа в отношении других «грабь, убивай, насилуй, и делай с ними всё то, чего в отношении себя не позволяй», он может иметь религию поклонения богу войны, которому нужно преподносить регулярные и кровавые (в той или иной форме) жертвы. Но у такой религии есть свои минусы, из-за которых она не пройдёт естественного отбора и в конечном итоге уступит другой, более предусмотрительной. Дело в том, что такая религия привлекает в основном злых людей, а добрых в неё загонять разве что только пинками. Надо прививать им злобу – это лишние сложности (особенно для простых), и всё равно не кондиция энтузиазма. При этом исповедующий такую религию народ позиционирует себя открытым врагом всех остальных. А если другие народы исповедуют менее агрессивные религии, то в противостоянии всех против всех более всего вероятно сплочение их против наиболее агрессивного, а это ему не выгодно. Выгодно разделять и властвовать, а не объединять всех против себя.
   Более выигрышным вариантом будет другая религия, которая «и вашим и нашим», т.е. вроде как добро проповедует, а делать в конечном итоге приходится всё то же самое. Для политики одни плюсы: и со внешней стороны к системе лишних претензий не будет, и с внутренней обойдётся без лишней неприязни. Добрые пойдут за неё воевать с верой, что делают доброе дело, а злые увидят, что она и войну им вести не мешает, и добрых в помощь им за собой утягивает – и тоже её полюбят. Главное убедить людей в том, что дело доброе и правильное. Если это получится, это будет идеальная религия войны.
    Это значит, что требуется взять и создать религию, которая проповедует якобы-добро, и заменить ею воинствующую, или взять религию, в основу которой изначально реально было заложено добро, и переделать её под свои нужды. И если люди не заметят подмены, всё будет работать, как надо. А какой изначальный принцип должен быть у религии, ориентированной на добро? Веди себя хорошо – попадёшь в рай; веди себя плохо – попадёшь в ад. Короче, как к людям в этой жизни относишься, так с тобой после смерти поступят. Это основной принцип, на основе которого будут примерно следующие уточнения: не убивай – это зло, не насилуй – это зло, не воруй – это тоже зло, не лги, и т.д. А как должна выглядеть религия, которая проповедует якобы-добро? Да точно так же, только в конце один маленький нюанс: если кто не хочет исповедовать этой религии (ну хоть в чём-нибудь, хоть в формальности какой-то или мелочи обряд какой-то не так совершает) – никакой ему пощады. И тогда в этом случае все остальные правила в отношении него отменяются. Тогда налетай, бей, осаждай, штурмуй, врывайся, грабь, убивай, насилуй, поджигай – всё это не будет считаться. Ну, или, как вариант, последний пункт сделать таким: слушайся во всём царя своего, и если он чего повелел – значит, такова божья воля. Т.е., так-то вообще, конечно, грабить-убивать-насиловать нельзя, но, если царю надо, тогда можно. Короче, дьявол прячется в деталях, и одна незаметная деталь может всё поменять (ну для тех, кто в корень зрит, а кто поверхностно смотрит, тот особой разницы и не заметит). Главное, чтобы целевая аудитория в деталях копаться не захотела. И если людям окажется не важным, чему на самом деле служить, а важным только верить, что служишь правому делу, всё сработает.
    Как же должно быть устроено сознание людей, которое не должно видеть деталей, меняющих смысл? Ну, наверное, как-нибудь так: «Не убей – добро. Не укради – добро. Не лги – добро. Короче, добро-добро-добро – вона столько всякого добра, ну а то, что там в конце последнее слово за хозяином – значит, так надо... Ведь религия-то у нас добрая, а разве станет добрая религия зло добавлять? Значит, так надо для добра, нам просто не дано это понять, а почему так получается – вот это нам уже разбирать не интересно. Что значит – почему? Ведь нет же заповеди не ленись разбирать!»
    Как же использует царь такую религию? А использует примерно так: вот есть заповедь «не убий». В контексте остальной системы она означает «не убий без моего разрешения». Потому, что, когда будет его воля, ты пойдёшь убивать вражеских воинов, и это разрешение будет иметь приоритет над заповедью. А без этого она может означать только не убей соседа своего в деревне, который является таким же воином царя, как и ты. Потому, что если ты его убьёшь, кто потом за царя воевать пойдёт? Нечего ослаблять войско хозяина – оно тебе не принадлежит. То же самое и с не насилуй. Изнасилуешь девушку – её брат будет думать, как тебе отомстить. Как убить тебя, а зачем царю разборки, которые ослабляют его войско? Не надо ему такого. И воровство ему в его царстве не нужно – ему нужна здоровая боеспособная экономика, которая потянула бы на себе все издержки войны, а откуда ей взяться, если никто ничего полезного делать не захочет, а все будут только паразитировать? Не лжесвидетельствуй – а то как царю разобраться, кто паразит, а кто нет, когда к нему на суд подозреваемого приведут? Невиновного ему осуждать не выгодно для хозяйства. Пьянство тоже не нужно – зачем царю воины с трясущимися руками? Разврат не нужен – когда воин погряз в разврате, ему ничего другого уже и не нужно; он всю свою энергию туда спускает. И азартные игры тоже вредны – они тебя сделают слишком жадным, тогда ты больше в свой карман грабить захочешь, а не в его казну. В общем, много чего нужно государю, чтобы ты соблюдал, только это не делает тебя праведным, если конечная цель этого – наиболее эффективное убийство, грабёж и насилие соседнего царства. Потому, что, чтобы было иначе, нужно убрать ту самую деталь, в которой дьявол прячется. Но только кое у кого основной гешефт именно в ней. А ещё у очень многих гешефт в том, чтобы не напрягать лишний раз свой мозг. И если такая схема им для этого подходит, значит, их всё устроит. А потому, если ты её посмеешь критиковать, то тебя надо карать за это куда беспощаднее, чем за несоблюдение всех остальных заповедей. Ибо, что угодно, можно простить: любой другой грех (религия-то добрая), только не вот это. И все люди, какими бы они добрыми с кем бы не были, в отношении этого должны быть решительны и неумолимы – так их будут учить. И они будут учиться, а вот думать, почему их так учат, не будут.
    В меру того, насколько в мире будет распространён именно такой вид религий, получится ситуация, когда все кричат исключительно о добре и мире, а войн меньше не становится. Потому, что такие религии нужны не для того, чтобы их стало меньше, а чтобы воевать лучше. И вот существует, представьте, такая религия, и всё время вещает: «Люди, вы грешны! Вы погрязли в пороках! Кайтесь-кайтесь-кайтесь! За каждый свой грех прощения вымаливайте!». Не то съел – грех, не то выпил – грех, не так не девушку посмотрел – грех. Искупляй-искупляй-искупляй! Но как только наступает время идти убивать за то, чтобы у царя было больше золота, земли и рабов, она молчит. Более того, она часто ещё и благословляет на сиё мероприятие. «С нами Бог!», кричит, а кто особо отличится – тому сразу рай после смерти обещается. А если не захочет благословить – так тюк такого служителя по голове скипетром, и на вынос. И на смену ему другого, который захочет. Впрочем, для такой системы это скорее исключение, потому, что откуда в ней взяться на самом верху тому, кто не захочет благословлять? Там обычно те, кто думают о том, чтобы больше золота у них самих в сундуках было. А если войны приносят доход, то благословить на них святое дело.
    Там скорее будут такие, кто сами хотят войнами рулить и начинать их в соответствии со своей выгодой. Чтобы золото в первую очередь в их сундуки шло, а потом уже в царские. И чтобы сами все рычаги власти держать в своих руках, а царь у них всего лишь одним из рычагов был. Вот такие скорее правило. И вот бодаются король с кардиналом за контрольный пакет влияния – у мушкетёров с гвардейцами чубы трещат. Вот такое чаще бывает. А чтобы против войн выступать – это какая-то другая причина нужна в такой системе.
    Допустим, победит такая религия все остальные – на весь свет свою монополию распространит. Прекратятся ли войны с врагами её господа? Конечно, нет, ведь потребность в них от этого не пропадёт? Значит, начнёт воевать сама с собой – расколется на конфессии и давай бить друг друга. За небольшие расхождения в догмах, которые никак не удаётся уладить. Ну или, не дождавшись победы своей монополии, расколется на конфессии уже сразу, и начнёт воевать друг против друга, так и не одолев главных противников. Или, допустим, случится такая ситуация: другие конфессии далеко – не достать, другие религии ещё дальше, а рядом сосед единоверец, но в вопросах золота и земель консенсус не складывается. Начнётся междоусобица, и вперёд, убивать друг друга, во имя веры. Под одинаковыми знамёнами, именем Бога во имя его воли и с криками «С нами Бог!». «И ну и что, что сосед тоже говорит то же самое – он заблуждается, а бог-то на самом деле с нами. И пусть он верит наоборот, а мы верим так». Всё упирается в веру.
    Психология таких людей проста: они все вроде как по заповедям живут. Все такие вроде добрые-добрые, но как только что-то мешает влиятельности их хозяев, сразу злыми оказываются. Сразу готовы на непримиримый бой идти со всяким, кто мешает борьбе за влиятельность их хозяев. Да и проповедь доброты проповеди доброты тоже рознь: ведь, это как в школьном образовании: можно предмет интересно и просто преподать, а можно так, что учащиеся будут думать, как бы быстрее отмучатся и не возвращаться к нему больше никогда. И вот такую заведомо не усваиваемую доброту религия может на словах проповедовать, а не деле просто ставить перед необходимостью идти и ратовать за то, чтобы у их хозяев больше гешефта было.
    И вот живёт допустим, человек, в такой системе, молится, кается, все положения соблюдает. Все обряды, праздники – всё, как положено, кроме одного: подумать, а почему войн-то меньше не становится? И подумать, что ему в своём подходе к делу надо изменить, чтобы этому не служить? И его об этом спросишь, а ему это не надо. Ему надо всё остальное, кроме этого. И не мешай ему такими вопросами, не отвлекай от этого всего. И всё это у него в таком объёме, чтобы занять/загрузить его настолько, чтоб после этого его ни на что другое не оставалось.