Городские мудрецы

На днях встретился с приятелем-фотографом. Как всегда, в его старой лаборатории, тесной от техники и бутафории, за видавшим виды рабочим столиком с бутылкой коньяка и шоколадкой.
Поделившись друг с другом личным, о чём не говорят с жёнами, перешли к более общим вопросам и проблемам.
Разговор двух давних знакомцев за пустеющей бутылкой со стороны выглядел, должно быть, бессвязным перескоком с одного на другое. Но это был разговор не для чужих ушей.
Сошлись во мнении, что от всеобщей глупости начинает уже тошнить. А тут ещё Чехов, сказавший в своё время, что у девяноста девяти из ста нет ума. Если собрать бьющие не в бровь, а в глаз чеховские наблюдения из его писем, записных книжек, то есть прямо из жизни, и составить из них монологи, то и современные записные сатирики покажутся глуповатыми парнями.
Прошлись зачем-то по дирижёрам. Некоторые из них повели себя за пультом необычно, страстно, и это поначалу впечатляло не меньше самой музыки. Но когда все пустились строить рожи и жонглировать палочками – стало смешно, а потом и скучно.
Размышляя о жизненных зигзагах, задумались вдруг о смерти, точнее, её запахе. В самом деле, какой он? Труп невыносимо воняет, хотя, как утверждают британские учёные, поначалу он пахнет свежескошенной травой. Но труп – не смерть, хотя и её продукт. Душа уходит в пятки, мороз дерёт по коже – это всё не запах. Оставили вопрос открытым.
После этого беседа воодушевилась и неожиданно перешла к хокку Басё. Вспомнили его лягушку, прыгнувшую в старый пруд. Читая Басё, понимаешь – в те далёкие времена в Японии жило не сто двадцать пять миллионов человек, а гораздо меньше. Поэтому хватало пустынных мест, полей, неприметных дорог и одиноких хижин. В современной Японии, где ногу негде поставить, певец таких дорог и хижин вряд ли возможен.
Кстати, есть ли в японском языке родное слово, означающее степь? «Степь да степь кругом…» – можно ли спеть по-японски?
Между прочим, я заметил, что женское хныканье и пьяные мужские слёзы раздражают одинаково, а в пустыне и несколько человек толпа, что особой плодовитостью отличаются и гении, и графоманы, а беспринципность тоже является принципом…
После чего согласно поддакивающий приятель назвал меня городским мудрецом.
Услышать похвалу всегда приятно, хотя сразу припомнился городской сумасшедший. Впрочем, городской сумасшедший может по совместительству оказаться и мудрецом. Как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Ангел и чёрт мирно уживаются в человеке.
С последним тостом пришли к выводу, что кошки прилапили людей.
Кстати, разве не говорят о едином человеческом праязыке наши меньшие братья? Ведь в любом краю те же кошки мяукают, собаки лают, волки воют, слоны трубят, а воробьи чирикают одинаково, обходясь без переводчиков.
У меньших братьев мозги-то остались прежними.