Поездка в hongkong или - остров в бетоне

      Моя дочь Юлия сообщила мне, что она, её муж, и сын – мой внук Куруш должны улететь в Иран до двадцатого сентября. И я, наверное, полечу продлевать семейную визу в HONG KONG (Гонконг) с её знакомой Олей, которую я видела один раз в аэропорту, в Крыму. Здесь, в Нинбо, семейную визу на три месяца по «L» визе мне не продлят. Муж Юли - Камал дозвонился в Посольство Китая в Гонконге, записал, какие нужны документы, некоторые из них уже были готовы и переведены на китайский язык. Он купил билеты в Иран, и два дня я помогала собирать им чемоданы. Они решали, какие брать вещи, так как сейчас ещё продолжение лета, потом пойдут дожди; купили много подарков, один большой чемодан - подарки и одежда для моей внучки Парисы. Всё было готово к отъезду. В обеденное время моя старшая внучка Анастасия прибежала из школы, чтобы попрощаться, а я уже провожала их до такси.

Перед отъездом я спросила у зятя:
– Когда мне нужно брать билет до Гонконга?
На что он мне ответил:
– За визой можно ехать за два-три дня до окончания. Не переживайте, если возникнут какие-то проблемы, я уже буду здесь. Юля меня знает.
Меня это немного успокоило, тем более что, Юля сказала:
– Визу должны сделать за один день.
Хорошо, – подумала я, – они здесь живут, знают, когда ехать, если так уверенно говорят. Но это называется: на других надейся, а сам не плошай – эта русская поговорка действует и в Китае.
Мне вручили папку с двадцатью документами, ключ от офиса, чтобы мы с Анастасией ходили кормить рыбку, личную печать зятя и объяснили, что потом скажут, что с ней делать, и оставили национальную китайскую валюту для проживания. До Ирана они долетели благополучно. Париса была очень рада – Юля повела Парису в школу, в первый класс.

Поговорив с Юлей по телефону и узнав, что у них всё нормально, я стала спрашивать насчёт продления своей визы. Юля сказала, что её муж купит мне и Оле билет до Гонконга. Оля уже была там и знает английский и китайский язык. Перед их отъездом я написала номера телефонов всех знакомых Юли в книгу для записей, которую она мне подарила. Через два дня я позвонила Оле, чтобы она пришла к нам домой, и мы смогли ещё раз познакомиться, поговорить о поездке и изучить распечатанный лист, где был адрес Посольства Китая и карта части города, на которой была отмечена улица - все названия были написаны на китайском и английском языках. По-английски, конечно, я прочитать могу, но значение слов помню только по школьной программе, что ещё не забыла, а по-китайски только «Nihao» – это здравствуйте, или как дела – «Ni hao ma». Мы очень долго беседовали с Олей, и выяснили, что скоро будут китайские праздники, и все государственные учреждения будут закрыты. Я сказала, что билеты нам ещё не купили, будем ждать, но времени остаётся мало, и виза моя заканчивается. Уже было двадцать четвёртое число.

Я написала Юле в «Skype»: надвигаются праздники, нужно ехать, будет закрыто Посольство, и мы не успеем. Вечером с моей внучкой Анастасией мы посмотрели в интернете билеты на поезд и самолёт до Гонконга, и до Шэньчжэня, я его прозвала Женьшень) – билетов на поезд уже не было, а на самолёт остались самые дорогие – за одну тысячу юаней. Во мне поселилось тревожное чувство – почему Юля и Камал ничего не сообщают. И вот, на следующий день я открыла страничку «Skype» (программа для общения по интернету) и увидела, что мне и Оле купили билеты на двадцать седьмое сентября - это воскресенье, а я уже знала, что в понедельник Посольство не работает. Но Юля написала, что других билетов не было. Конечно, об этом нужно начинать беспокоиться хотя бы дней за десять.

Самолёт вылетал вечером. Я взяла все свои документы, пару платьев, деньги – доллары, которые у меня были, и немного юаней. Оля сказала, что тоже возьмёт деньги – так надёжней. В аэропорт мы поехали заранее, часа за три. Пока ждали, очень проголодались, но скоро должна была быть посадка в самолёт, и думали – выдержим. Китайцы почти все что-то ели, кто в кафе, кто свою еду – заливали вермишель с приправами горячей водой и очень аппетитно ели. И перед самой посадкой мы все-таки решились покушать. Кафе опустело, мы были одни, и заказали пельмени из очень тонкого теста, с овощами внутри и зелёными травами в бульоне. Люди уже шли в наш самолёт, а мы ещё ели, наспех хватая обжигающие язык пельмени, и смотрели: успеем ли съесть ещё по одному. Пельмени были очень вкусные, но слишком поздно мы решились покушать, пришлось оставить несколько пельменей плавать в тарелке. В самолёте мы поняли, что хватали горячие пельмени не зря, так как там нас не кормили.
 
Прилетели в HONG KONG (Гонконг) около семи часов вечера. Название Гонконг происходит от слова – хёнкон, что означает благоухающая гавань (раньше здесь торговали благовониями), англичане, захватившие его, назвали –HONGKONG. На официальном китайском языке путунхуа звучит как Сянган, и все китайцы называют его Сянганом. На русском языке даже сами гонконгцы пишут в переводе Гонконг.
Мы сначала шли за пассажирами, прошли паспортный контроль, а потом по указателям нашли экспресс-поезд, который ехал из аэропорта в город. Билеты на поезд продавали в самолёте на десять гонконгских долларов дешевле. Я не знала, что в Гонконге деньги - доллары, на них написано «Hong Kong Dollars», расплачиваться можно их валютой или денежными карточками. Из полученного сообщения на телефоне мы узнали название отеля – «Bishop Lei», в котором для нас был забронирован номер. Выйдя из метро экспресс поезда и осмотревшись вокруг, мы увидели очередь людей на такси. Такси было очень много, все машины одинаковые, красного цвета. Каждую минуту подъезжало несколько такси, люди садились быстро, а мужчина-регулировщик умело управлял ими. Дождавшись очереди, Оля показала на телефоне название отеля на китайском языке, и мы благополучно доехали.

В отеле я подала свой паспорт молодому человеку в форменной одежде тёмно-синего цвета, он посмотрел в компьютер, затем подал несколько документов - я расписалась, а Оля в это время переводила мне на русский язык – о чём он говорит. Оформление длилось около десяти минут. Нам выдали ключ от 506 номера - он оказался на пятнадцатом этаже. Комната маленькая, как для одного человека, но две отдельные кровати – постельное белое бельё, душ, тумбочка, маленький столик с чайником, прикреплённый к стене. На противоположной стене висит телевизор. В невысокой деревянной тумбочке есть холодильник с напитками в металлических банках. Балкона нет, из окна видны впереди стоящие высокие здания, они закрывают весь местный пейзаж, из которого выглядывают горы.

Разместив свои вещи, мы решили выйти на улицу и найти магазин, чтобы купить чай. Но для нас было большой неожиданностью, что среди этих гигантов – домов есть только один очень маленький магазинчик, в котором нет чая и кофе, а продаётся что-то упакованное в разных коробочках и пакетиках, и несколько прозрачных коробочек с неизвестными нам салатами. Я отыскала бутылку молока, она была единственная, и увидела маленький пакетик кофе с неизвестными ингредиентами. Оля хотела купить зубную щётку и зубную пасту, но их в магазине не было, а в гостинице мы их не обнаружили. Вернувшись, мы съели по бутерброду, которые Оля взяла из Нинбо, и запили кипячёной водой. Позже мы прочитали на маленьком листочке бумаги, который обнаружили в душевой комнате, что зубную щётку и пасту нужно отдельно заказывать по телефону. Мы обсудили этот вопрос и решили, что завтра утром поедем в город, познакомимся с ним, и наверняка купим и чай, и зубные щётки с пастой.

Отель гнездится возле проезжей части, ты выходишь, и сразу останавливаешь такси, которых здесь очень много, и хорошо, что хоть с такси проблем нет. Машины такси все красного цвета, так что их видно издалека. Когда садишься в такси, на счётчике уже высвечивается цифра 22, а затем, в зависимости от расстояния, стоимость от двадцати двух до тридцати пяти гонконгских долларов.
Утром, показав таксисту адрес Посольства Китая, мы поехали по мосту, и через пятнадцать минут были у здания. На улице люди со шлангами мыли территорию вокруг здания, и мы поняли, что, скорее всего, сегодня не рабочий день. Мы подошли к открытым дверям соседнего примыкающего здания, где стоял мужчина в форме охранника, и Оля спросила у него на китайском языке, показав адрес. Мужчина подвёл нас к стеклянной двери, где висело объявление на китайском и английском языках: 28 сентября и 1 октября Посольство Китая не работает, и они нам приносят свои извинения. Но завтра утром будут работать. Это немного нас успокоило. Мы пошли пешком, людей встречалось очень мало. У зданий на нашем пути мы сфотографировались и поднялись на мост. Здесь пешеходные переходы, в основном, по мосту, но есть и подземные переходы. Для машин построены дорожно-транспортные мосты. На электро-мопедах и велосипедах, как в Китае, люди не ездят потому, что местный ландшафт не позволяет из-за гор – крутые спуски и подъёмы.
Мы разыскивали ближайший банкомат. Муж Оли сказал, что их много на каждом углу, но мы с трудом нашли только один. Оля сняла деньги с карточки банка Нинбо, так как гонконгских денег у нас не было, а нужно делать какие-то платежи. Банкомат сразу пересчитывает по курсу юани и выдаёт доллары.

День у нас был полностью свободный, и, вернувшись в отель, когда позвонил муж Оли – Владимир, она спросила у него, какие можно купить недорогие экскурсии и где. Он посоветовал найти туристическое агентство «BIGBUSTOURS», и там нам предложат несколько вариантов маршрутов. На автобусе отеля, который ездит по расписанию, мы доехали до «Central station» – недалеко от остановки можно пересесть на метро. Эта остановка была уже нам знакома. Мы узнали от Владимира, что агентство находится недалеко от набережной, и пошли пешком. Пройдя по мосту под стеклом, мы остановились у дверей одного магазина и показали охраннику название. Он что-то говорил и делал руками жесты, показывая, что нужно перейти через мост, потом спуститься, потом повернуть налево, и идти прямо. Мы, конечно, не нашли глазами ориентир, но пошли интуитивно. Когда, пройдя несколько метров по мосту, мы увидели большое белое обзорное колесо, которое называется «TheHongKongobservationWheel», а вокруг него небольшую часть моря, то сразу поняли: там набережная. Мы ускорили шаг, а вдалеке появились двухэтажные автобусы с открытым вторым этажом, на которых большими ярко красными буквами было написано «BIGBUS», и стало ясно, что агентство нами найдено.
 
Но второй вопрос был не решён: где купить билет? Немного пробежавшись по зданию, читая названия неизвестных нам фирм, мы наткнулись на уже знакомое и зашли в помещение. Молодая девушка в форме - работник агентства, продавала билет парню с девушкой. Мы стали рассматривать рекламные брошюры, они были на китайском и английском языках, но девушка обратила на нас внимание и подала брошюру на русском языке - это было небольшим удивлением для нас. Из трёх увиденных маршрутов: красного, зелёного и голубого – мы выбрали красный. Для экскурсии по голубому маршруту нужно ехать на полуостров Коулун - для этого понадобится время, которого у нас уже было не так много, и мы находились на острове. На карте брошюры отмечены все маршруты и названия, где можно выйти и посетить достопримечательности, но за отдельную плату. Зелёный маршрут – экскурсия через Абердинский тоннель к Стенли, где находится рынок, но нам он не нужен. Есть ещё фиолетовый маршрут – это ночной, но ночью мы уже насмотрелись. Есть еще океанический парк, который стоит дорого – дополнительно к экскурсии ещё триста двадцать гонконгских долларов.

Красный маршрут проходит по острову Гонконг с посещением Пика Виктории, на который везёт людей трамвай, и оттуда должен быть виден весь остров. Мы быстро оплатили билеты, потому что до отправления автобуса оставалось две минуты, и побежали. При входе в автобус мы взяли наушники, которые входят в стоимость билета, поднялись на второй открытый этаж, и подключили их к спинке сидения, сбоку нарисованы флаги: ты выбираешь флаг своей страны, и экскурсия звучит для тебя на родном языке.

День был очень солнечный, катались с ветерком, фотографировали здания. Когда идешь по улице, то видишь высокие здания, а некоторые из них достигают ста этажей, они закрывают даже солнце, тень от домов очень большая, и можно идти под тенью, но долго ходить ты не сможешь, так как на улице невыносимо душно, потому что климат здесь субтропический, муссонный, а качество воздуха уже очень далеко за пределами норм. Автобус ездил очень быстро, и мы ловили секунды, чтобы можно было сфотографировать удачно. Есть два знаменитых здания, которые называют «Коалы», их архитектурный образ похож на животное коалу – это «LippoCentre», а рядом здание банка Китая, которое присутствует на сотенных купюрах гонконгских долларов. Ночью это здание банка светится серебристыми ромбовидными фигурами, на которые мы могли смотреть, проживая в отеле напротив, и фотографироваться на фоне светящегося здания.

Проезжая площадь Золотой Баухинии, мы заметили, что она очень маленькая и сфотографировали сам памятник. По форме он похож на цветок – толстая мраморная ножка и широкие огромные золотые, полуоткрытые листья, кверху острые – мне он напомнил тюльпан, а рядом с этим каменным цветком развевались на ветру флаги страны.
Проехав два круга экскурсионного маршрута, мы поняли, что город занимает небольшую площадь части острова. И каждый клочок земли города забетонирован, или лежит плитка на тротуарах, возле зданий. В городе мы нигде не могли ступить на землю. Только изредка, в центре, между двумя проезжими частями дороги, росли загороженные пальмы и низкие растения. Когда светит солнце, в городе очень душно и люди прячутся в кафе и магазинах, где есть кондиционеры. Им всё время приходится ездить в лифтах, на эскалаторах, в метро - там прохладно, и ходить приходится по закрытым стеклом мостам. На этом бетонном острове люди живут под землёй и над землёй, но не на земле. Они находятся постоянно в замкнутом пространстве, разговаривая по телефону, или общаясь в «WeChat» – (это сейчас самая популярная социальная сеть в интернете), сидя в кафе, стоя в метро, и без современного дорогого телефона здесь делать нечего.

После двух кругов экскурсии мы вышли из автобуса, чтобы посетить Пик Виктории, на который нас должен везти трамвайчик. Это был предпраздничный день, и желающих попасть на Пик Виктории было очень много. Люди стояли с двух сторон у дороги, и нам было непонятно - постояв с одной стороны, мы подумали: очень долго придётся стоять. Здесь, как в аэропорту, идут по ленточкам, а рядом стоящие работники контролируют движение людей. Перебежав на другую сторону дороги, мы показали билет турагентства, и нам жестом руки указали на женщину в футболке с надписью «BIGBUS», она провела нас и показала, где нужно встать. Туристы толпились с рюкзаками, с прохладительными напитками и громко разговаривали. Дождавшись своего трамвайчика, состоящего из двух вагонов, которому уже очень много лет (наверное, старше меня), мы поспешили занять сидячее место, и трамвайчик тронулся, скользя по рельсам.

Трамвайчик ехал по обрывистым горам и под большим наклоном, что создавалась иллюзия, будто все дома наклонились к земле. Расстояние подъема по резиновым рельсам, на которых держался трамвайчик, небольшое. А мы думали, что будет как на картинке: он проезжает по кругу и виден весь город, но из трамвайчика мы почти ничего не успели рассмотреть, и поднялись очень быстро: за пять или десять минут. Выйдя из вагончика, мы обнаружили, что доступен только один вход - через сувениры, который мы потом искали, чтобы выйти, но он был закрыт.

Я купила себе на память металлическую авторучку с изображением дракона и надписью HongKong, а Оля выбрала себе серёжки. Мы долго не решались всё это купить, но хотелось привезти какой-нибудь сувенир с Пика Виктории на память, а сувениров было очень много. После посещения магазина сувениров люди поднимались на эскалаторах внутри здания, которое снаружи на картинке выглядит как упавший наполовину дом, и свисает скалой над вершиной города. Есть в этом здании два подземных этажа и четыре надземных, где находится множество магазинов: сувениры, одежда, сладости. На одном из этажей были выставлены музейные экспонаты: старинные большие чемоданы, чайники интересной формы, швейные машинки и модели самолётов. В другом здании есть историческая галерея с антикварным трамвайчиком и станками, которые использовали очень давно для производства каких-то материалов.
Поднявшись на самый верх Пика Виктории - на видовую площадку, мы сделали несколько снимков города, но таких снимков, как на рекламных видовых картинках, у нас не получилось. На самом деле, всё гораздо проще. Рядом было всего лишь одно кафе, где можно было пообедать, но мы туда не пошли. Такое впечатление, что гонконгцы не пьют чай, поскольку его трудно найти в городе, а едят только сладости и пирожные, которых очень много продают. И, как оказалось, у них проблема с зубной пастой и зубными щётками. Не зная города, можно очень долго искать эти предметы гигиены.
   
Выйдя из здания, мы увидели лестницу и, немного спустившись, оказались на небольшой площадке, вокруг неё росли деревья и кустарники. Та часть, где я увидела огромные листья неизвестного мне растения, была закрыта на замок и загорожена стеклом - это были джунгли, где водятся не совсем дружелюбные животные. Рядом, возле забора, виднелась тропинка, ведущая в лес, люди ходили по ней, но мы не рискнули и, немного отдохнув на скамейке, пошли искать трамвай. Очень долго блуждали, несколько раз возвращались к магазину сувениров и к тем дверям, откуда заходили, но они были закрыты. Потом на улице, увидев очередь из людей, догадались, что они ждут трамвая. Когда сели в трамвай, не ожидали, что поедем вниз спиной - было, мягко говоря, не очень приятно. Затем сели в автобус «BIGBUS», чтобы добраться до метро, но вышли не на той стороне и побрели пешком по дороге.

В городе чувствовалась какая-то скованность и напряжённость –присутствовало ощущение совершенно другого мира, и даже какое-то неприятное чувство отчуждения и тревоги. Мы были только две русские женщины, которые ходили среди американцев, индусов, хмурых гонконгцев, и маленьких филиппинок (ростом ниже, чем один метр двадцать сантиметров), они приезжают сюда поработать как обслуживающий персонал. Мы их заметили на автовокзале с большими клетчатыми сумками, в которые они что-то упаковывали и кричали - это напоминало переселенцев или беженцев. Оказывается, в понедельник, а мы были как раз в этот день недели, у филиппинок выходной, и они отправляют вещи и посылки домой. Потом они отдыхают с детьми в пальмовом парке, расстеливши тряпки на песке и развесив пакеты с сумками. На первый взгляд, создаётся впечатление, что этим людям негде жить. Но на них никто не обращал внимания, кроме нас. Похоже, что это происходит постоянно и считается обычным нормальным жизненным явлением.

Мы искали метро, но в результате нашли лестницу - люди поднимались вверх пешком, а иногда через промежутки можно было проехать небольшое расстояние на эскалаторе. Приходилось несколько раз переходить дорогу и опять двигаться вверх пешком - это для нас был второй Пик Виктории. Этим путём мы шли первый раз, наугад. Уже уставшие, мы решили, что пора пройтись по ближайшей дороге, и через два поворота на наши глаза попался знакомый нам отель, и мы очень обрадовались.
Было уже темно, около семи часов вечера. Но нужно обязательно опять идти в город и найти банкомат или обменный пункт, так как деньги у нас закончились. А утром необходимо ехать на такси в Посольство Китая. Мы спускались в город по этой же лестнице, и в каком-то одном промежутке, возле тёмного бара на ступеньках, сидели иностранцы с собаками и громко беседовали. Наверное, они там собираются по вечерам, когда выгуливают собак. Впереди нас шел молодой парень с девушкой, и вдруг прозвучала русская речь. Конечно, пройти мимо такого явления мы не могли. Мы поздоровались и спросили, где можно обменять доллары, но они сказали, что сейчас праздники, банки закрыты, и вечером трудно найти. Парень с девушкой оказались мало общительны, и мы пошагали дальше, вниз по лестнице. В городе мы быстро ходили по улицам и читали надписи на английском, чтобы найти табличку с курсом валют.

Мы бегали по улицам, вытаращив глаза, и уже не знали, где находимся: горели огни в барах, там сидели люди и пили пиво. А таких кафе, как в Китае, чтобы люди отдыхали, кушали, мы так и не увидели. В городе во многих местах стоят какие-то заборы, на некоторых домах висят сетки: идут ремонтные работы, стройка, а в морском порту стоят высокие большие жёлтые бочки, грузоподъёмные краны и много частей пластмассового забора - в общем, вся территория полностью заставлена. Возле дороги нам, наконец, попалась на глаза табличка с курсом валют. Молодой парень стоял на лестнице, возле входа в магазин, и что-то ремонтировал. Когда Оля спросила, можно ли поменять доллары, он сказал, что нужно зайти в магазин. На калькуляторе нам показали сумму, и я обменяла доллары американские на гонконгские. Мы обрадовались, что теперь у нас есть, чем расплачиваться, потому что здесь принимают только свою признанную валюту. Даже за китайские юани ты ничего не купишь и не заплатишь за такси. В магазинах можно расплачиваться и банковской карточкой. На карточке, которую мне оставили, было сто юаней. Если бы изначально на ней были нужные деньги, нам не пришлось бы бегать по незнакомому городу и искать обмен валюты. Я не знала, что у них своя валюта, а не юани, об этом мне никто не сказал, и я испугалась, что нечем рассчитаться даже за такси. 
В этом городе я была как затравленный слепой котёнок, которого бросили в клетку к тиграм - они рычали со всех сторон и угрожали съесть, а он метался из стороны в сторону, искал выход и не мог найти. Они его дразнили, подкрадывались всё ближе, а когда он находил выход, убегал и радовался, проделав длинный путь в бетонном подземелье, его ожидала другая клетка со львами.

Мы вспомнили, что, когда бегали по незнакомым тёмным улицам, где-то промелькнул магазин с нормальными живыми продуктами – он был похож на маленький супермаркет, и очень хотелось его найти. Но не знали, найдём ли, и, проходя мимо свежих, привлекательных на вид булочек, я купила три штуки. Всё-таки мы отыскали магазин, там купили сыр, порезанный ломтиками, и бекон, и наконец-то я нашла долгожданный чай - я готова была прыгать от радости, что напьюсь чаю. Кушать нужно обязательно, иначе не будет сил, начнёт голова кружиться, а нам предстояло серьёзное мероприятие - посещение Посольства Китая. Желательно, чтобы голова соображала хорошо, а то от автобусов, эскалаторов и метро в ней мелькал разноцветный круговорот гонконгской жизни, сравнимый с машиной, летящей на большой скорости.

Приехав в гостиницу на такси, мы съели по бутерброду, напились чаю и приняли душ. Но уснуть я была не в состоянии: мои растревоженные чувства не могли успокоиться. Лишь под утро я уснула, и мне приснился сон: глаза у меня опухшие, и я очень много плачу. Я поняла, что сон плохой, и он оказался правдивым, но рассказала я его только тогда, когда вернулись из консульского отдела.
Рано утром на улице возле посольства стояло очень много иностранцев, они шли между лабиринтов ленточек. Мы заняли очередь. Молодой гонконгец - работник консульского отдела - раздавал всем иностранцам распечатанные бланки, состоящие из двух листов, их нужно было заполнить на китайском или английском языке. Оля читала и заполняла бланки -  то, что было ей понятно. Я сказала ей:
– Давай возьмём ещё один бланк, если сделаем ошибку, то потом перепишем. Он нам позже понадобился.
 
Когда нужно было входить, мы достали паспорта и показали их служащему у дверей, у нас проверили вещи, как в аэропорту, и мы на лифте поднялись на третий этаж. Номерки для приёма выдавали только тем, у кого были заполнены бланки и было фото. Но оказалось, что ещё нужно сделать ксерокопию маленького листочка - он по размеру как магазинный чек, его выдавали в аэропорту Гонконга; я его положила в папку, и мы забыли о его существовании, но я его нашла. На нём написано, когда прибыл и до какого числа ты можешь находиться в Гонконге. Без него документы не примут. Вот такая малюсенькая бумажечка решает человеческие судьбы. Мы встретили одного парня: Сергей приехал из Украины и работает моделью. Очень красивый, высокий, у него уже много виз в паспорте и таких маленьких бумажечек, но самую последнюю он потерял и потом, обнаружив это, уехал.
 
Наш номер был 177, и когда он высветился на табло над одним из пятнадцати окон, мы подошли и отдали документы. Молодая женщина в форме полицейского просматривала мои документы в белых перчатках и задавала вопросы, а Оля на них отвечала. Документ свидетельство о браке, которым подтверждалось моё родство с мужем Юли, то есть стороны, которая приглашает, был на украинском языке с печатью и штампом Консула Украины. Но Консул должен был сделать перевод документа на китайский язык, отпечатать на бланке государства, перевести штамп и поставить печать, которая имеет силу. Он должен об этом знать. Зачем китайцам документ на украинском языке. У меня было девятнадцать документов, они были в порядке, но этот был главный, и нам вернули документы.

Мы присели на стулья. Зал был заполнен иностранцами. Раньше я думала, что сюда нужно приходить прилично одетыми, а здесь многие были в шлёпках, шортах, неопрятные, волосы на голове не ухожены. Дети бегали, дёргая искусственные деревья. С красивыми лицами мы увидели только пару человек. Одна девушка, сидя на стуле в позе йога, делала себе массаж ног. В Нинбо, в полиции, я такого не видела.

Разговаривая с моей дочерью по телефону, Оля объяснила ситуацию, и Юля с мужем посоветовали нам поехать в город и попытаться найти какую-нибудь фирму, где можно сделать перевод документа. И она, повернувшись ко мне, спросила:
– Что будем делать?
Я тоже не знала, кто нам может помочь в этой ситуации, но решила, что можно ещё раз взять номерок и повторно спросить. Теперь наша очередь была 285. Приближалось время обеда, и нужно было позвонить в отель, чтобы продлить пребывание в номере, а оплатить можно было позже. Этот вопрос был решён.  Визу мне не сделают, это я понимала, и слёзы лились из глаз сами по себе – вот и сон в руку. Обратно вылететь в Нинбо я уже не имею возможности, пересекать границу по моей визе могу только один раз. У окошка, к которому мы подошли, была другая девушка, она посмотрела документы и ушла с ними - наверное, советоваться с сотрудниками, а потом сказала то, что мы уже знали. Маленькая надежда провалилась, и мы уехали в отель, чтобы оплатить номер, он был для нас связным пунктом. В комнате я предложила:
– Давай после обеда опять съездим в консульский отдел и попытаемся в третий раз, а вдруг повезёт, всё равно других вариантов пока нет. Послезавтра начинаются праздники, мы приехали в самое тяжёлое время для оформления документов, а с 1 по 7 октября почти все предприятия будут закрыты. Можно ещё раз поехать и узнать, сделают ли нам перевод документа.

По адресу, который взяла Оля из интернета, мы нашли фирму, где узнали, что перевод будет готов через три дня, и услуга стоит тысяча двести гонконгских долларов.
– Будем делать? – спросила Оля.
Я подумала: «Три дня – это долго, и понадобится ли нам этот документ, так как печати государства, в котором он выдан, не будет». Мне нужно было принять решение быстро. Подумав пару минут, я отказалась.
Около трёх часов дня мы опять были в Посольстве, и наш номерок был 418. В день принимают около шестисот человек. В третий раз мы подошли к девушке, которая нас ещё не видела, но когда я отдала документы, то, посмотрев на них, она возмущённо спросила:
– Вы опять пришли?
Оказывается, две предыдущих девушки ходили с документами к ней. Оля ответила, что мы не совсем поняли. Девушка ещё раз объяснила, указывая на документ, и мы ушли.

Немного пройдясь пешком среди гигантских домов и мостов, мы увидели знакомое название кафе ''Starbucks'' - таких сейчас много в Нинбо, торопиться некуда, и мы решили зайти. В кафе купили салат – один на двоих, потому что он был последний, и кофе. Кофе я выпила, а еда в рот не лезла, я со своей внутренней сиреной тревоги понимала: ситуация сложилась ужасная. Отсюда я могу улететь только в Москву, но через сутки Оля летит в Нинбо, и я останусь одна в чужой стране, совершенно в другом мире, без знания языка, без визы и без связи. У меня старая модель телефона фирмы «Samsung», который здесь уже антиквариат. Позвонить я не смогу, и мне тоже. Весь мой организм испытывал неприятное чувство «изгоя». От Юли и её мужа не было никаких сообщений.
 
Единственная наша связь – телефон Оли, с помощью которого она выходила в интернет и социальную сеть «We Chat», разряжался, а в отеле к её устройству подзарядку нельзя подключить; нужно было срочно искать переходник. День заканчивался, а мы спешили опять к тому району, где кое-что уже знали: к тем домам и улицам, по которым ходили; во всяком случае, это намного приятней, чем оказаться в незнакомом месте. Стрессов и так достаточно для двух дней. Мы пробежались по улицам, но нигде магазинов с электротоварами не обнаружили. И вот я увидела в маленьком помещении предметы, связанные с электричеством.      
– Давай спросим, – обратилась я к Оле.
– Да здесь ничего нет, – ответила Оля.      
Но, когда я спросила у женщины-продавца, она указала на дверь сбоку. Пройдя через магазин, мы спустились по лестнице в подвал. В подвале продавался дешёвый китайский товар с разными мелочами, и это нас порадовало, мы купили переходник и уехали.

В отеле Оля включила телефон на подзарядку и стала всем звонить и писать в «We Chat», может кто-нибудь нам посоветует: как можно решить мой вопрос с визой. Ответил молодой человек, он делает визы украинцам на год, но для этого нужна неделя, а сейчас праздники, и все посольства будут закрыты до седьмого числа. Посольство Украины в Гонконге закрылось ещё два года назад, и паспорта они отправляют на Украину, а потом обратно; но я могла находиться в Гонконге только до одиннадцатого числа, и этот вариант мне не подходил. Он прислал два адреса фирм, где делают визу на месяц за один день, и попросил сообщить позже: смог ли он чем-то помочь. Да я и не знала, что есть такая, очень полезная и нужная социальная сеть. Как-то в эти сети я мало верила, но иногда в них попадаешь, как рыбка, и удачно выплываешь, а иногда застреваешь.

Муж Оли, Владимир, постоянно поддерживал с нами связь, он тоже прислал адрес, где делают визы. Нам сообщили, что к таким визам нужны данные паспорта китайца, который приглашает. Оля написала сообщение Юле и её мужу, чтобы они нашли и прислали данные знакомого китайца. Юля ответила, что они будут думать и утром дадут ответ. Конечно, на большом расстоянии тяжело решать быстро какие-то вопросы, а утром рано нужно ехать по адресам, и найдём ли мы их. Время у нас ограничено. Мы выложили на кровать все оставшиеся деньги: юани, доллары, гонконгские доллары, и начали распределять, на что нам хватит. Отложили на визу, на проезд, на такси, метро.
А потом Оля с грустью произнесла:
– Завтра я всё равно улетаю, мне нужно на работу.
–  Да я знаю, –  уставшим голосом ответила я.
Об этом мы разговаривали раньше, она может быть со мной только три дня…      
Все рассчитывали на то, что документы в порядке и визу сделают за один день, как обычно это и происходит. Но судьба распорядилась иначе, и я себя очень ругала, что согласилась поехать в Гонконг. Лучше бы я осталась в Нинбо без визы, но с моей внучкой Анастасией – это не так страшно, как здесь: оставаться одной на этом бетонном острове, в неизвестности, и всё время задавать себе вопрос: что со мной будет дальше и чем я могу себе помочь? Конечно, душа моя плакала, и неиссякаемая её горечь разливалась по всему телу, заполняя высохшие маленькие ручейки, которые, преодолевая природные пороги, капали на горячую от напряжения кожу. И если бы у меня в этот момент спросили, какое твоё самое заветное желание, то я бы, не задумываясь, ответила: «Очень хочу домой в Ялту». Оля подумала о моих вещах, которые находились в Нинбо, и спросила:
– А как же ваши вещи?
– Какие вещи? Мне ничего не нужно. Я полечу с одной сумочкой, лишь бы оказаться в Москве. Даже в Нинбо я себя чувствую защищённой, но сейчас мне и туда нельзя. Я бы всё отдала взамен, но того, что у меня находилось в тот момент, недостаточно для таких передвижений.

Свершившиеся обстоятельства для меня были крайне неприятными, и никто в этом не виноват. Наверное, это судьба преподаёт мне ещё один жизненный урок, который я хотела бы пропустить, но не удалось. Чем больше мы получаем таких уроков, тем сильнее мы становимся и отчётливей понимаем: ЧТО нужно ценить в жизни?
Я тревожно представляла своё завтра: Оля улетит, и моя судьба останется в руках Божьих. Но мы будем пытаться, насколько возможно, найти какой-нибудь выход. Как шутят в народе: если человека съели, у него два выхода, а меня ещё не съели, значит, выходов гораздо больше.
Нам сообщили, что самое главное: успеть подать документы до 12 часов дня, тогда к 6 часам вечера я получу визу на месяц. На следующий день, 1 октября, китайцы и гонконгцы будут заняты праздничными хлопотами. И наши мечты были - только бы успеть найти адреса фирм. Оле пришло сообщение, которое она очень ждала: муж моей дочери Юлии купил ей билет на четыре часа дня. Внутренний страх остаться в чужой стране без визы, без связи, с небольшим количеством денег не покидал меня, но внутренний голос успокаивал и говорил: «будем надеяться до последнего».
Всего лишь два часа на самолёте отделяли меня от города Нинбо, где другой мир и другие люди. Да, именно другие, я это почувствовала. Но сейчас - это большая пропасть.
 
Мы до двух часов ночи не спали, потом я попыталась уснуть, но это было сделать сложно, и в результате я поспала всего пару часов. Утром мы съели бутерброды, выпили чаю, затем забрали все свои вещи и спустились на первый этаж, чтобы отдать ключ от номера и сказать, что мы уезжаем. По телефону работник отеля спросил: «Всё ли в порядке в номере?» и, убедившись в этом, отдал деньги, которые мы оставляли в залог за пользование баром, которым не воспользовались.
Уже минут через десять мы ехали по направлению к единственной спасительной надежде, показав таксисту адрес. Было около девяти часов утра, когда мы поднялись на третий этаж указанного в адресе здания. Все кабинеты были открыты, кроме одного, где должны делать визу.

«Наверно, рано пришли» - подумали мы, - нужно подойти к десяти часам, а пока есть время, можно где-нибудь поблизости покушать. В небольшом кафе, похожем на нашу столовую, почти все места были заняты, в это время гонконгцы завтракают. Здесь мы были единственными иностранцами, по-видимому, в такие кафе иностранцы не ходят, но искать другое у нас не было времени. Глядя на картинки в меню, мы заказали «Set»: омлет из яиц, вермишелевый суп с тонко порезанным мясом и суп с креветками, завёрнутыми в очень тонкое, просвечивающееся тесто, форма которого напоминало медузу, и по прозрачности оно было такое же; можно было рассмотреть содержимое этой «медузы». Порции были большие. Я похлебала немного супа, попробовала маленький кусочек омлета, приготовлен он был нормально, но есть не хотелось, так как я уже была сыта событиями. Кофе оказался очень горьким и совершенно невкусным.

Я подумала: «Если еда невкусная – значит, дела мои плохи». Обычно такое происходило, когда у меня что-то не ладилось, и если в это время мне нужно было покушать, то я покупала именно то, что для меня было невкусным, или еда была плохо приготовлена. Это для меня было сигналом: что-то нужно менять в ситуации или подумать и выждать время.

В данном случае – только менять, потому что, выждав время и вернувшись опять к этому кабинету, мы обнаружили, что он по-прежнему закрыт. Мы подумали: предпраздничный день, люди уже, наверное, отдыхают, и решили поехать разыскивать другой адрес; остановили такси и показали водителю название улицы, написанное на китайском и английском языке, но он ответил, что не знает, и уехал. Нам добавилось ещё немного расстройства, но вторая попытка оказалась весьма удачной: водитель такси улыбнулся и даже заговорил с нами. Это нас очень удивило: наконец-то на третий день с нами заговорили и улыбнулись! Мне показалось, что он не из Гонконга. Да, это не Китай. В Нинбо китайцы, увидев иностранца, всегда улыбаются, стараются завести разговор, чем-то помочь. Чувствуется атмосфера доброжелательности, которая витает в воздухе, а в Гонконге – атмосфера напряжения и отчуждения.
      
Таксист немного поднял нам настроение, затем мы нашли номер здания на улице «Tsim Sha Tsui», и находились мы уже на полуострове «Kowloon» – Коулун (Цзюлун – означает девять драконов). Подойдя ближе к зданию, мы увидели, что через дорогу из парка выглядывает большая красивая мечеть. Но рассматривать достопримечательности полуострова было некогда, и мы быстро поднялись на четвёртый этаж по указанному адресу. Хотя был четвёртый этаж, но он напоминал подвал, потому что был без окон, одни стены и узкий, с изгибом коридор. Справа от лифта, на металлической мощной двери, висела надпись «Visa China», но дверь была на замке. Оля позвонила мужу, чтобы Владимир связался с этой фирмой и узнал, когда они будут работать, потому что до этого звонка Владимир сообщил, что человек, который занимается оформлением документов, находится на месте. Мы шли быстро и были уверены, что сможем успеть зайти в эту дверь до двенадцати часов. Но и здесь мы натолкнулись на препятствие. В этом этаже-подвале было очень душно, мы нервничали, вскакивали от каждого появления из лифта людей, которые появлялись и исчезали за находившейся в коридоре дверью. Людей было немного, по-видимому, они здесь работали.

Через сорок минут появился высокий мужчина среднего возраста, довольно приятной внешности, одетый в джинсы и рубашку из ткани, разрисованной в красную мелкую клеточку. Волосы были аккуратно пострижены и зачёсаны кверху, на его шее висела крупная золотая цепь. Быстро подбежав к нам, держа в руках портфель, он произнёс по-английски:
– I am sorry (я извиняюсь).
Затем он открыл дверь в кабинет, и мы увидели маленькую комнату с диваном у входа и полочками на стенах, на которых лежали разные мелкие предметы: сувениры и бумаги. На столе стояли конфеты в вазе, под стеклом стола лежали обложки для паспортов с надписью «China» и «Hong Kong». Это всё, что я успела запомнить. Когда я отдала свой паспорт и фото, он спросил про приглашение с китайской стороны, которого у меня не было. Оля сказала, что у нас нет приглашения, и тогда он показал на калькуляторе сумму: две тысячи гонконгских долларов, которые нужно заплатить за визу. Мы ответили:
– Да, хорошо.
Потом заполнили бланк на английском языке, мужчина ещё что-то дописал и приклеил мою фотографию. Затем показал бумажки, на которых был штрих-код, как на товаре в магазинах, и сказал, что, когда будет готов этот документ, на нём будет такой же, и я должна буду ехать на границу с Китаем; в место, которое гонконгцы называют «Lо Wu» (Лову, что означает ракушечное озеро), а китайцы – «LoHu» (Лоху), и там по этому штрих-коду мне в паспорт поставят визу. Но ехать нужно через весь полуостров, на самую последнюю станцию, потом идти по подземным и надземным длинным мостам, а после получения визы идти в город Шэньчжэнь, который я называю «Женьшень», и там уже начинается китайская граница.

 Мне было невероятно тревожно и страшно, но других вариантов выбраться из Гонконга у меня не было. На тот момент даже этот предложенный вариант был удачей. Зять прислал деньги мне на карточку, которые очень помогли: большую часть я отдала за визу, часть Оле, и ещё у меня оставались юани и доллары. Сильнее всего тревожила неизвестность, ведь я не знаю, сколько будет стоить, чтобы добраться туда. Также беспокоили вопросы: где ночевать, сколько там стоит отель, такси и когда мне купят билет в Нинбо. Каким образом сообщат, далеко ли аэропорт от этой границы. Полное неведение намного хуже любых других обстоятельств.
Уже двенадцать часов тридцать минут, Оле необходимо возвращаться с полуострова Коулун на остров Гонконг, оставалось около часа времени, чтобы пообщаться, и мы решили зайти в ближайшее кафе.

Идя по пешеходному переходу, недалеко от нас мы заметили большую камеру, рядом с которой стоял мужчина и производил съёмку прохожих. Увидев нас, он направил свою камеру в нашу сторону, заметно было, что мы иностранки: волосы светлые, у меня цветное платье, не от «Валентино», но таких здесь точно нет, платье от фирмы «Петро Сорока». (Когда я находилась в аэропорту в Москве и Симферополе, то заметила, что женщины перестали носить платья. Я была одна из всех летящих пассажирок в платье, но потом обнаружила ещё двоих. Очень печальный факт). Я работала с этой фирмой, и, закрыв магазин, оставила много платьев своего размера, так как я уже на пенсии, которая составляет шесть тысяч девятьсот рублей, и, к сожалению, не смогу покупать относительно дорогую одежду. Но пока я не жалуюсь, у меня есть все необходимые вещи, которые заработала своим трудом, и ещё могу позволить себе дарить подарки своим знакомым. Это радостное занятие мне всегда нравилось. Конечно, верхняя тёплая одежда мне не помешала бы, то красное утеплённое кожаное пальто, в котором я раньше летала в Китай, на меня маловато, и в нём неудобно, да и ему уже около десяти лет. (Это опять мои мысли-тени, пробегающие в голове между строк).

На улице было душно, а в подвальчике, в кафе, прохладно, мы попили сока, посидели минут тридцать, поговорили и пошли к метро, чтобы изучить маршрут, как мне добираться до станции «LoHu». Это название мне напомнило, как русские называют некоторых людей словом «лох», и я подумала: «Не от этого ли местечка произошло наше неприятное слово. Заехать так далеко, чтобы узнать о значении и происхождении этого слова!» – но об этом чуть позже. Я выучила маршрут – с красной линии мне нужно пересаживаться в MongKoke (Мон Коке) на зелёную, а на станции Kowloon (Коулун) – на голубую линию и ехать до конечной станции. Но если поезд не доедет до станции LoHu (Лоху), то понадобится ещё раз пересесть и проехать одну остановку. Когда я пройду все мосты и сделаю визу, если всё будет нормально, на границе в Шеньчжене – Женьшене должна быть связь по моей китайской телефонной карточке, и я смогу позвонить. Мы попрощались, и Оля поехала в аэропорт. А я осталась ждать.

Мне нужно было выждать время, потому что только в шесть часов вечера, и не раньше, мне отдадут паспорт и документ на визу, но нужно ещё успеть доехать до границы, в связи с праздником метро в этот день работает до десяти часов. Я решила ходить по квадрату возле этих огромных зданий, чтобы не заблудиться. Я не хотела ни есть, ни пить, ни смотреть на вещи в магазинах, все мои мысли были связаны с этим человеком в красной клетчатой рубашке, он был моей единственной надеждой удачно выехать отсюда. Я всё время думала: только бы он привёз мой паспорт и документ, и только бы мне успеть добраться до последней станции, только бы успеть.

Потом я вспомнила, что на одном из этажей этих зданий есть кафе, которое мне знакомо – «Starbucks», его иногда называют старый бакс. Там можно купить кофе и, попивая, находиться в кафе, сколько хочешь, а мне нужно было заполнить тягостное время. В отеле утром для нас с Олей время было самым ценным на свете, а сейчас у меня его много, и я не знаю, что с ним делать. Вот так время играет с нами! Всё должно делаться вовремя: когда его слишком много или слишком мало - оба явления напрягают и томят. Я купила кофе и присела на высокий стул у окна, откуда очень хорошо была видна улица. Чтобы время шло быстрее, я стала писать в блокноте, отпивая кофе медленными маленькими глотками.

Из моей записи в кафе: 30.09.2015г. 14 часов дня:

Полуостров Коулун улица ''Tsim Sha Tsui'' (Тсим Ша Тсюи). Я, белоруска с российским гражданством, сижу в кафе и жду получения на украинский загранпаспорт китайскую визу, в Гонконге, в который я приехала первый раз. Я прилетела из города Нинбо. Оля уже уехала в аэропорт, и я осталась один на один с этими стоэтажными зданиями, подземной жизнью и улицами, где нет ни клочка земли. Вся земля покрыта бетоном и плиткой. Из окна я видела двух велосипедистов и одну маленькую собачку за всё время, которое я здесь находилась. Автобусы, в основном, двухэтажные, с яркой рекламой на весь автобус. Мне ещё осталось четыре часа, чтобы пойти забрать паспорт. В голове появляются разные варианты: и хорошие, и плохие, задаются одни и те же вопросы: привезут ли мне паспорт? вовремя ли? как потом добираться до границы, чтоб не запутаться? где мне будут ставить визу, где ночевать? будет ли связь на границе? Много вопросов, и пока ни одного ответа. Оле было легче, она знала сразу, что в любом случае она улетит, и я ей сейчас завидую: через пару часов она уже будет в Нинбо. Конечно, я ей благодарна, и её мужу Владимиру, он нам во всём помогал: подсказывал, звонил, беспокоился, поддерживал морально. А это всегда нужно в трудной ситуации.
Вот я увидела одного шустрого воробья, который скачет по крыше третьего этажа, а в самом кафе летает одна маленькая муха, да, они везде одинаковые… Им всё равно, где жить, и виз не нужно, летай себе по свету! А людям не всё равно, им очень сложно: чужая страна, чужие дома, которые закрывают даже солнце. Нет, это не для меня. Вокруг меня звуки чужого языка, русских здесь нет. Мне страшно, и я очень хочу домой. Даже за большие деньги я бы здесь не осталась. Как говорит моя мама Зинаида:      
– Ты мне мешок золота насыпь, но мне это не нужно.
Это как раз тот самый случай. Только домой - в Ялту, в Москву, куда-нибудь поближе к знакомым, родным местам, или хотя бы пока в Нинбо попасть. Я себя сто раз ругала и дала обет: больше никогда не ездить в чужие страны! Почему Юля с мужем не подумали о запасных вариантах и так спокойно отправили меня в чужую страну? Это всё равно, что бросить кого-то к тиграм в клетку. На их взгляд, конечно, всё проще: они знают английский и китайский языки, а это большой плюс в поездке, они привыкли жить в больших городах. Понять меня может только тот, кто эти моменты уже пережил. Надеюсь, что и я переживу.
 
Человеческая жизнь стоит дёшево, а остальное всё дорого. Никогда, никто не должен соглашаться ехать и оставаться один в чужой, незнакомой стране, без знания языка этой страны, без знакомства с городом, в который ты едешь. Это может довести до катастрофы.  Слава Богу, что он наградил нас терпением: всегда нужно мыслить положительно, даже в критических ситуациях.

Зато переосмысливаются ценности своей культуры, счастье жить в родной стране, счастье иметь возможность общаться и разговаривать на родном русском языке, когда тебя понимают и ты не ходишь, как изгой, среди чужих людей. Все, кто говорит на русском языке, общительные и добродушные люди. Русский язык связал много национальностей, но, когда мы разговариваем, я чувствую, что мы одна неразделимая общность - одинаково весело шутим, смеёмся и приглашаем друг друга в гости.

В кафе сейчас хорошо работают кондиционеры, я даже замёрзла и достала шарф, чтобы прикрыть плечи. Люди, сидящие в кафе, либо молчат, либо увлечены телефонами, по которым каждую секунду прыгают пальцы, они не могут от них оторваться, иногда даже в туалете. Мне, конечно, стыдно доставать свой телефон, они такой, наверное, никогда не видели - это старая модель Samsung, он уже антиквариат, но работает чётко, в сравнении с моей более новой моделью, которая периодически зависает, и я теряю возможность звонить. Но придётся его достать, и осторожно, чтобы не шокировать окружающих, посмотреть, сколько времени. Я пожалела о том, что не взяла с собой часы – это очень нужная вещь в дороге. Телефон был полностью заряжен, я не разговаривала, но подзарядки мало, и я его отключила. А когда достала, то была очень удивлена, что он, выключенный, почему-то продолжает разряжаться. Мне этого не понять, да я и не буду пытаться. Я посмотрела на улицу, где растут пальмы, у нас таких нет – настоящие, но выглядят как искусственные.

И опять я подумала: Гонконг – мир в бетоне и в подземельном пространстве, но гонконгцы привыкли – это их жизнь. А чтобы к такому привыкнуть – нужно здесь родиться. Такая жизнь не для нас. Мы любим просторы, равнины, луга, леса, поля. Нам нужно, чтобы было видно, что находится вдали – у горизонта, когда красный мак машет тебе, будто кричит: «посмотри, как красиво!» Даже горы у нас другие, по ним можно долго гулять, а здесь это - обрывы гор, холмы с крутыми склонами: не погуляешь. В Гонконге не чувствуется душевности или хотя бы теплоты. Гиганты-дома напоминают Кинг Конга – огромного зверя из фильма, который мы смотрели ещё в молодости, этот зверь своей мощью может раздавить всё живое, держит в страхе и ограждает от всей планеты Земля. И ты, как маленький загнанный зверёк, тихо сидишь, забетонированный со всех сторон. Наверное, они счастливы, ведь они знают всё на этом отчужденном острове и не замечают бетонной замурованной жизни.
Я посмотрела на телефон: уже шестнадцать часов, можно пройтись по этажу, а после семнадцати часов пойти на свидание с «рубашкой в красную мелкую клеточку», исходом моей будущей жизни. Среди магазинов в холле я увидела белую скамейку и присела рядом с девушкой. В помещении дул тёплый воздух, и я подумала: очень хорошо, немного согреюсь. Время от времени я разглядывала людей, которые делали покупки, а иногда старалась разглядеть на наручных часах людей, сколько времени, чтобы не опоздать. Рядом был туалет, очень чистый, с красивым дизайном при входе и, естественно, бесплатный. Среди этой чистоты и красоты появился бомжик - очень худенький, грязный, оборванный, больной, как напоминание о том, что не всё в этом мире прекрасно. Он прицеливался сесть на скамейку, а я подумала: «Хоть бы ушёл». Он немного покрутился и ушёл на эскалатор.

В пять часов я медленно пошла к знакомому зданию, идти было недолго, около пяти минут. И, пока я шла, в моей голове опять промелькнули мысли-тени, которые закладываются в мыслительную часть головы, как депозит, а потом время от времени выдаются маленькими частями, и мой депозит мне выдал, что, если гонконгец не привезёт паспорт, я не попаду в Нинбо и не смогу выполнить заказ моего парикмахера Маши, которая попросила купить в Китае профессиональные ножницы и чай. Да, Маша останется без ножниц и чая. С ней мы дружим уже более десяти лет, и стрижки, и причёски делает мне только она, и моей семье тоже. Будет обидно, если я не выполню её просьбу.

Кодовую дверь в здание открыл выходивший мужчина, я быстро зашла и поднялась на лифте на опостылевший четвёртый этаж. Я поставила сумку и пакет рядом с дверью, ради которой пришла, чтобы она открылась, и мне отдали паспорт. Но все двери открывались и закрывались, кроме этой. Я стояла и думала: «Если вдруг с этим человеком что-то случится или он не сможет добраться сюда, бывают всякие форс-мажорные обстоятельства, что тогда делать? В гостиницу меня не возьмут -  нет паспорта, тогда нужно показывать жестами и проситься на ночлег, или на улице ночевать, или здесь, если не выгонят. А утром искать, просить кого-нибудь сделать один звонок». По-английски Оля мне написала несколько нужных фраз, и некоторые на китайском языке, чтобы я смогла показать на бумаге, что мне нужно. Уже было восемнадцать часов тридцать минут, а мужчина всё не появлялся, меня мучила тревога. Я решила стоять и ждать, пока не выгонят. И вот, через сорок пять минут, единственная моя надежда выбраться отсюда появилась. Я ему радовалась, как самому близкому и дорогому человеку. Это был мой шанс попасть из огня да в полымя. Но радовало то, что это будет уже граница с Китаем. Гонконгец отдал мне паспорт и бумагу, на ней присутствовал штрих-код, который является основным для получения визы. И затем он набрал номер на телефоне - ответил Владимир. Он спросил у меня:
– Проводит ли этот мужчина до границы? Как вы договаривались?
– С ним разговаривала Оля, она мне сказала, что он поможет купить билет в метро и покажет в какой поезд нужно сесть, – ответила я.

Потом я передала телефон мужчине, и Владимир попросил его, чтобы он проводил меня до границы. Я видела, что он не очень доволен, но, похоже, согласился, хотя я сразу не могла понять: он ведёт меня только к метро или едет со мной? В любом случае, я должна следовать за ним. В то метро, где я выучила маршрут, мы не пошли. Мужчина в рубашке в красную мелкую клеточку повёл меня незнакомыми улицами, иногда нужно было идти по лестнице, иногда перебегать через дорогу, потому что он шёл очень быстро, а мне нужно было за ним успевать, чтобы не потеряться. В некоторых местах было очень темно, но фонари горели. Передо мной всё мелькало, я практически ничего не видела, я смотрела только на бегущую рубашку в «красную мелкую клеточку». Теперь самое страшное было - потерять её из вида. Толпы людей тоже бежали, наверное, с работы, и упустить мою надежду было легко - всего лишь на секунду замедлив шаг. Я понимала, что путь к метро, к которому я знала дорогу, мне уже не найти. Прибежав на станцию к поезду, он показал жестом руки на вывеску, где было написано – LoWu. Гонконгец так быстро ходил, что я за ним еле успевала и, доставая деньги на билет, тоже спешила, у меня рассыпалась мелкая монета, и я, и он начали собирать её, а через несколько минут мы уже были в поезде, тогда я поняла, что он едет со мной до границы. Он занял одно место для меня, потом рядом освободилось место, и он присел. На табло бегущей строки из английских слов я поняла, что на станции авария, и маршруты, где горят лампочки с указанием остановок, по которым я училась, не работают, остановки объявляют, но я знала, что выходить надо на конечной станции. Нам всё-таки пришлось пересесть на одну остановку, так как мы не доехали.

А дальше всё было как во сне. Из поезда толпа людей хлынула в подземелье. С вещами, с большими сумками, люди куда-то бежали, потом толпа разделилась на две стороны. «Красная клетчатая рубашка» бежала ещё быстрее - ему нужно было успеть вернуться домой. Забрав у меня бланк с фотографией, он показал, что я должна отдать полицейскому на пропускном пункте только паспорт. Полицейский раскрыл мой паспорт, спросил у гонконгца документ и проверил его данные на компьютере. По языку жестов и обращению полицейского к нему я поняла, что я его родственница, анкету-приглашение он, наверное, сделал на свою фамилию. Если бы он не поехал со мной, не знаю, сколько бы времени я здесь разбиралась и искала нужные пункты, которых очень много. Полицейский дал нам маленький бланк, который мы заполнили, и нас пропустили.

Пробежавшись по лабиринтам подземелья, «рубашка в красную мелкую клеточку» остановилась возле лестницы, и гонконгец, поставив мой пакет с вещами, показал рукой, что я должна подняться по лестнице на второй этаж, а затем (указав на пакет), чтобы я вернулась обратно к нему. Вверху на вывеске было написано – Visa China. Я зашла в помещение, посмотрела, что иностранцы сидят с номерками. Сразу возле входа, у дверей, на электронном автомате я нажала кнопку, и он выдал мне номерок. Я присела на стул и стала ждать. Рядом со мной сидели то ли испанцы, то ли итальянцы, они всё время о чём-то разговаривали. В небольшом помещении людей было немного, ещё я увидела китайцев, негров. Было около девяти часов вечера. Я подала в окошко паспорт и документ с моей фотографией, который дал гонконгец, и меня попросили, сказав по-английски, присесть. Прошло минут двадцать, и мужчина не выдержал и поднялся на второй этаж, но находился за дверью, где была широкая площадка со скамейкой. Сама я тоже нервничала и чувствовала, что он хочет побыстрее уйти. И мне очень хотелось, чтобы он вывел меня отсюда в город. Но больше всего хотелось увидеть наклеенную в мой паспорт визу. Время тянулось, другие люди получали и уходили, мне стало как-то совсем беспокойно, когда на табло высветился мой номер и женщина-полицейский вручила мне паспорт. Я посмотрела на неё, она поймала мой взгляд и сказала:   
– Финиш!

Когда я открыла паспорт, то увидела визу и быстро подошла к гонконгцу. Увидев паспорт, он схватил мой пакет, и мы побежали через длинный мост, огороженный стеклом, потом опять через подземелье. Вынырнув из лабиринтов подземелья, я увидела уличный свет, и поняла, что это уже Китай - приграничный город Шэньчжэнь. Когда я слышу это название, то мне всегда вспоминается слово женьшень, и я вижу этот корень жизни, наверное, так и есть. Я благодарила мужчину в рубашке в мелкую красную клеточку, показывая жестами, и он понимал меня. Если бы он не пошёл со мной до границы, я не представляю, как бы этот выход я нашла. Выполнив свою миссию, он взял телефон и набрал номер - Оля ответила ему, чтобы он подождал минутку. А мне сообщила, что, Юля с мужем поищут в интернете гостиницу.

Я посмотрела: вокруг ночь, везде темно, люди сидят с сумками возле клумб, и я подумала: «Может, и мне придётся ночевать на улице? Куда ехать ночью в чужой стране, в совершенно незнакомом городе?» Гонконгец постоял минуту, закурил и направился к метро, которое было рядом. Я догнала его и попросила телефон. Я сказала Оле, чтобы она объяснила ему: мне нужна гостиница. Выключив телефон, он глубоко вздохнул, и мы побежали в здание, которое было рядом. В нём находилась гостиница с названием «Railway station hotel». После оформления документов и выяснения, какой нужен номер - двухместный или одноместный, мы с гонконгцем распрощались, и он, наверное, был очень рад, что избавился от меня. А я была рада, что уже на китайской земле, и мне стало немного легче, но ещё один сюрприз ждал меня впереди.

Я поднялась на девятый этаж, номер оказался двухместный, всё-таки в отеле нас не поняли. В номере стояла большая кровать с таким же белым, в шёлковую полоску постельным бельём, как в отеле, в Гонконге, такие же белые махровые полотенца и две пары белых тапочек. У окна стояли два деревянных кресла с фигурной вырезкой по краям, между ними маленький стеклянный столик с чашками, на двух других столах - чайник и телевизор. Комната для умывания с душем была отгорожена прозрачным стеклом. Номер для двоих был замечательный, но к, сожалению, в это тревожное для меня время, романтическая обстановка не имела значения.
Самым важным обстоятельством было подключить подзарядку к телефону и сообщить Оле, где я нахожусь. Через некоторое время позвонила моя дочь Юлия из Ирана и спросила:
– В какой ты находишься гостинице? Мы позже сообщим номер рейса, когда купим билет на самолёт до Нинбо.
Я прочитала на блокноте, оставленном в номере для записей, название и через пару минут разговор прервался.

После уточняющих разговоров о месте нахождения у меня появилось время, чтобы заняться водными процедурами. Я увидела зубную пасту, щётки и подумала: да, в Китае с зубной пастой и щётками проблем нет, в сравнении с Гонконгом. Горячий и холодный душ очень хорошо освежает и приводит в чувство весь организм, смывает негатив, злые взгляды, начинаешь дышать полной грудью, а горячий чай придаёт бодрость. Силы мне понадобятся на завтра, чтобы добраться до аэропорта и лететь в самолёте. Я боялась, что уставший, встревоженный организм может плохо отреагировать на перелёт.

Сразу уснуть я не могла, и в мою голову вернулся образ сна, который я видела за месяц до моей поездки в Китай. Но тогда я подумала, что события связаны с поездкой через границу в Китай. А оказывается, я видела во сне то, что произошло в Гонконге: едет автобус, потом я иду с девушкой, мы ищем банк, чтобы обменять деньги, потом она уходит в одну сторону, а я в другую, теряя её из вида. Потом я нахожу какие-то двери, захожу в узкий коридор под землёй, хожу по лабиринтам, потом мне мужчина говорит:
– Я проведу вас до границы.

 
Я выхожу из подземелья и вижу ярко-зелёную траву, впереди граница, много военных в форме, они сидят, стоят, но без оружия. Тогда я подумала про сон: раз я вылезла из подземелья, значит, всё будет нормально. И только теперь я поняла, о каких обстоятельствах меня предупреждал сон.               
Если бы я знала, что мне придётся пережить чувство тревоги и страха, я бы не поехала. Но, думаю, мы не можем изменить судьбу, если даже знаем её. Мы предполагаем, а Бог располагает, и, если он дал такое испытание, значит, нужно выдержать. Но это я понимаю сейчас, а тогда, если бы гонконгец не привёз паспорт, я попала бы в полицию, а это, мягко говоря, неприятно. Без паспорта мы - никто, паспорт - наш бронежилет. Теряешь - ты уязвим, хранишь - ты защищён. Я и не думала, что в моём пятидесятилетнем возрасте со мной могут возникнуть подобные эксцессы …

Утром, приблизительно около десяти часов, я решила освободить номер в отеле, так как не знала, где искать такси и сколько времени добираться до аэропорта. Самолёт рейса Ми 5244, на который мне купили билет, вылетал в 17 часов 45 минут до города Нинбо. В аэропорту Шэньчжэня я никогда не была и город видела в первый раз, поэтому на всё смотрела, как новорожденный ребёнок.
 
Показав бумагу, на которой было написано на английском и китайском языках, что мне нужно такси, девушка-работник отеля махнула правой рукой в сторону. И мне стало понятно, что в этом отеле к иностранцам относятся не очень внимательно. Но это не самое страшное явление. Я решила, что такси рядом, и пошла в сторону, мне указанную. Такси я там не увидела и, вернувшись обратно, спросила про такси у парня в форме, который слонялся возле отеля, но он не понимал, что написано на листке. Я вспомнила, что сегодня праздник, время к обеду, и такси могут вообще не ездить. Меня взволновало, что я могу не успеть на самолёт. Ещё немного постояв, я решала, куда идти дальше, и тут ко мне подбежал другой парень в форме. Он показал, что нужно спуститься вниз по лестнице, и произнёс слово: «Такси». Возле лестницы стоял мужчина с ключами в руках и, посмотрев на меня издалека, чётко сказал:
– Такси.
Я показала ему свой листок, где было написано - аэропорт до Нинбо,
он ответил на английском:
– Yes. (Да.)
Я решила, что такси вызвали из отеля, и пошла с ним. Мы прошли через магазины, впереди стоял полицейский, таксист поздоровался с ним за руку и, глядя в мою сторону, сказал на английском:
– My braze. (Мой брат.)
Таксист нёс мой пакет, торопился, я быстро шла за ним, а он всё время хвастался своим английским. Конечно, на англичанина он не похож, может какой-нибудь английский гонконгец. Всё это напомнило мне вчерашний день, я спешила за ним изо всех сил, по инерции. На парковке мы сели в машину, он ещё раз переспросил:
– Аэропорт?  Нинбо?
– Yes, - ответила я.
Когда мы выезжали из парковки, я позвонила Юлиной подружке, чтобы она поговорила с ним по-китайски, но её номер не отвечал. Мы ехали по широкому длинному мосту, и таксист громко спросил:
– Mani? (Деньги?)
– Mani - yes - ответила я.
Он понял, что я плохо понимаю по-английски, и произнёс:
– English - little?
Yes, - и когда я ему ответила, мне было неприятно, что он всё время напоминал мне про деньги. Порядков здешних не знаю, может, это здесь в Шэньчжэне нормально.

Машина ехала не очень быстро. Я сидела на заднем сидении и, как обычно в такси, начала доставать из кошелька деньги. У меня были юани, доллары и гонконгские, мелкие и крупные, я хотела расплатиться гонконгскими. В это время таксист повернулся ко мне, выхватил из рук все деньги и сказал:      
– Yes. Yes.             
От неожиданности я опешила. Я чувствовала, как у меня горят щёки. Но выхода не было, я продолжала с ним ехать, потому что выйти на трассе я не могла, да и денег для такси у меня уже не было. Это оказался таксист–аферист. Он видел, что иностранка одна, языка не знает и есть возможность поживиться. И тут я вспомнила, что станция называлась Лоху, наверное, кто-то из русских тоже здесь «лоханулся» и привёз это слово к нам, где оно пользуется большой популярностью…
Попадая из одного иностранного города в другой, не успев толком узнать его, я понимала, что и не такое может произойти. Я подумала: «Пусть это будет плата за мою жизнь и здоровье». Потом позвонила подружка Юли, и я попросила объяснить таксисту, чтобы он довёз меня до аэропорта, где находится терминал вылета до города Нинбо. Шэньчжэневский таксист- аферист сказал ей, что аэропортов два. Когда я узнала, что аэропортов два и в какой мы едем, неизвестно, меня опять кинуло в жар. Но время ещё было, в крайнем случае, я должна успеть перебраться в другой аэропорт.

Мы ехали около тридцати минут. Глядя в зеркало, он увидел, что моё лицо стало красным и попытался спросить у меня на английском языке, в чём дело. Я отвернулась к окну и ничего ему не ответила. А про себя подумала: «и ты, гад, ещё спрашиваешь, что со мной?!» Можно было, выйдя в аэропорту, подойти к полицейскому и заявить о грабеже, но у меня на это не было времени. Главное, добраться до аэропорта и поскорее оказаться в Нинбо, где я почувствую себя гораздо спокойнее и увереннее. От такого человека всего можно ожидать. Я не знала, куда мы едем и куда он меня может завезти; он спрашивал меня про аэропорт, произносил Нинбо, а в голове у меня кружились мысли: может, он не понял, а только делает вид, что ему понятно? Было видно, что он нервничает, его, наверное, тревожило, что будет, когда он остановит машину. Над длинным мостом вверху появились большие вывески-указатели с названием городов - это уже начинались терминалы, они находились довольно далеко друг от друга, к каждому нужно отдельно спускаться, а потом опять подниматься на мост. Я ехала и читала указатели, хотелось как можно быстрее увидеть название города - Ningbo (Нинбо). Когда оно появилось, таксист-аферист указал рукой вверх, выкрикнув:             
– Нинбо! Нинбо!         
В этот момент я благодарила Бога, что приехала в тот аэропорт, который мне нужен. Мы спустились вниз по извилистому мосту, и, когда подъехали к терминалу, он произнёс:
– Six (шесть) –
это был номер терминала, с которого вылетают самолёты до Нинбо.

Он суетился, а я, показывая своё недовольство, попыталась объясниться по поводу денег. Он подал мне какую-то квитанцию, я глянула и бросила её на сидение. Когда я уже выходила из машины, он тут же её забрал. Мне было не до разборок, я себя неважно чувствовала. Когда он уезжал, я записала номер машины - BW32718, а в марках машин я не разбираюсь. Это была комфортная современная белая машина.  После всего случившегося на душе было тяжело. Может быть, это была плата за радость. Как говорят, за всё в жизни нужно платить, но везде разные цены и разная плата, в зависимости от обстоятельств.
 
Времени до вылета самолёта у меня было много, и я не спеша побрела знакомиться с аэропортом. Впервые у меня с собой не было никакого багажа. Аэропорт Шэньчжэня совершенно не похож на аэропорты Нинбо, Шанхая, Гонконга. Он очень большой, необычной конструкции, из тяжёлого металла с окошечками. Эта конструкция с перегибами через весь аэропорт, она извивается как змея, которая злится и у неё поднимается чешуя.
 
В кафе, на втором этаже, меня привлекли фиолетовые стулья с фиолетовыми скатертями, мне понравился интерьер, и я решила что-нибудь съесть. Я долго выбирала, смотрела на картинки и заказала суп с зеленью и маленькую сдобу, похожую на пирожные. Суп принесли в глубокой тарелке - это был мясной бульон с овощами, есть можно было. На тарелке, возле маленьких пирожных, лежали украшения: фиолетовый цветок и кучерявая петрушка. Почему-то укроп и петрушку китайцы мало едят и почти не используют её, в основном, как украшение. Я попробовала петрушку, она напомнила мне нашу еду, и я попросила принести ещё. Официанты смотрели на меня и были удивлены, они показывали жестами, что есть нельзя, это только украшение. А я радовалась: вот и я вас хоть чем-то удивлю. Пирожные я съела не все, а только одно, остальные забрала с собой вместе с цветком. Всё это мне упаковали. Из каких продуктов они приготовлены, я так и не поняла. Я расплатилась карточкой и ушла. На первом этаже я подошла к табло посмотреть рейс, но он ещё не был выставлен. Я подала в справочный отдел свой паспорт. Китаянка спросила у меня:
– Ticket? (Билет?)
– No. (Нет) – ответила я, и мне показали куда подойти.

Девушка взяла мой паспорт, посмотрела в компьютер и написала мне на листке - cheek 3-11. Это означало, что мне выдадут посадочный талон в указанных пунктах. Оказывается, его можно брать отдельно, не только перед регистрацией. Здесь не совсем такие правила, как в других аэропортах. Мне нужно было решить: куда идти дальше? Недолго походив кругами, я увидела несколько очередей, подошла к полицейскому, показала посадочный талон, и он указал на очередь. Хотя времени до вылета много, заходить можно в любое время, пройти таможенный контроль и гулять на втором этаже среди магазинов по огромному пространству. Номер гейта (ворота, выход на посадку к самолёту), с которого будет производиться посадка в самолёт, в моём талоне не был указан. Пока я стояла в очереди, парень с девушкой - китайцы, пытались со мной общаться. Увидев, что нет номера гейта, они показали мне помещение с названием «Information». Я их поблагодарила, слово «спасибо» на китайском языке я выучила - это будет «сесе» (;;). В информационном отделе на моём посадочном талоне написали номер 31 - это было далеко, в конце терминала. Теперь всё выяснено, остаётся только ждать вылета рейса. Когда вышли работники аэропорта в тридцать первый гейт, чтобы принять пассажиров на ближайший рейс, я решила подойти и узнать: здесь ли будет посадка на мой рейс, по времени оставалось ещё два часа. Они посмотрели в компьютер, и я была очень удивлена, когда они исправили мой номер на 39. Пройдя опять через этот длинный гейт, я нашла номер тридцать девять, где уже высвечивался на электронном табло мой номер рейса. Теперь я была абсолютно уверена, что сижу правильно, возле своего рейса, но слегка побаивалась - отголоски волнения меня ещё не покинули. Рядом со мной сидели две девушки-китаянки, шумно разговаривали и кушали. Потом одна из них села поближе ко мне, я видела, что они фотографируются вместе со мной, китайцы любят фотографироваться. Но я сделала вид, что не вижу, так как у меня было состояние выжатого лимона.
 
И вот моя надежда стала осуществляться. Работники аэропорта отдали мне отрывной талон, и по рукаву-шатлу я ступила на борт самолёта, села в кресло, потом, пропустив двух девушек, которые сели рядом, застегнула ремень и закрыла глаза. Эта поездка для меня была как дефибриллятор, которым мы пытались спасти людей, когда я работала медсестрой в кардиологии. Это когда человек находится между жизнью и смертью, и его ударами большого напряжения тока пытаются вернуть к жизни. Если удалось, то будет жить, если нет - путь всем известен. Наверное, моя миссия ещё не закончена. На несколько секунд мне показалось, что всё это мне снится и я только сейчас лечу к своим родным. Но, услышав голоса стюардесс и шуршащее движение в самолёте, я сказала себе:
– Люда, все эти события произошли с тобой в реальной жизни, ты возвращаешься из Гонконга через Шэньчжэнь, в Нинбо.  И это - большая радость!
В самолёте я была одна иностранка. Молодая китаянка, которая сидела рядом, посмотрев на мои вещи и на меня, показала на билет и спросила:
– Нинбо?
Я ответила с большой уверенностью:   
– Нинбо.
На её лице я видела удивление – что я здесь делаю? И туда ли я лечу?
Я её понимала, но ответить не могла, так как не знаю китайского языка. Она ещё несколько минут не могла поверить, что я лечу правильно, а потом успокоилась и занялась телефоном.

Самолёт взлетел так легко, что я даже не почувствовала, среди предыдущих перелётов такой лёгкий взлёт был первым, посадка тоже была мягкой. С лётным составом повезло - в чем-то должны быть и положительные эмоции! А то гиря отрицательных эмоций опустилась слишком низко - нужно восстанавливать равновесие. Выйдя из самолёта, я пошла к выходу, ни вещи, ни паспорт никто не проверял, потому что Шэньчжэнь - территория Китая.
Меня встречали две Насти - моя внучка Анастасия и подружка моей дочери Юлии, которую тоже зовут Анастасия. Подружка была со своим маленьким сыном Ренато, которому исполнилось четыре года. Мы обнялись, порадовались встрече и направились к автобусу. Они мне сказали, что в связи с праздником первого октября проезд в метро бесплатный, и в автобусах тоже. Праздник День Китая продлится семь дней. У школьников - каникулы.
Здесь мне улыбался совсем другой мир - весёлые и громко говорящие китайцы, готовые помочь иностранцам. Китайцы такие же общительные, как мы, но более шустрые и суетливые, они всегда внимательны и приветливо улыбаются. Теперь я отчётливо ощущала разницу между Гонконгом и Китаем.


*  *  *
В каждом слове этих строк ещё сохранились чувства, которые я испытала, побывав в Гонконге. Они будут жить в этих словах, в этих строках, и кто прочтёт мой рассказ, сможет найти и пережить эти чувства вместе со мной. Нет лучше своей Родины, какой бы она ни была для тебя - горькой, сладкой, доброй, а временами даже несправедливой. Но ты дышишь своим воздухом, и нет его лучше, ты смотришь на голубое небо - и нет его ярче, ты смотришь на зелёные леса и цветущие поля - и нет их красивее. Когда ты смотришь на самое синее Чёрное море, с его меняющимися цветами: изумрудный, голубой, синий, бирюзовый, а в прозрачной солёной воде плавают яркие рыбки - только здесь тебя ждёт твоя золотая рыбка. Только у нас самая живая природа, как бы мы ни ругали себя за то, что не бережём её... Лучше бывает только на красивых картинках. Мы такие, какие есть. Но мы едим более натуральные продукты, у нас есть такая возможность, мы дышим свободно и легко свежим морским воздухом, мы любуемся вечерним закатом, мы можем видеть всю красоту природы, гулять по хвойным лесам, слушать сонаты пения птиц и рвать душистые травы на лугах. Нашему многонациональному народу всегда завидовали и хотели завоевать эту красоту. Говорят, что не делается, всё к лучшему. Мы строим меньше мостов, но зато мы дальше видим свои горизонты. Мы меньше строим подземельных лабиринтов, зато больше сохраняется наша планета Земля и её неповторимая природа - чего другим странам уже не удаётся.


10.10.2015 г.
Китай. Нинбо.