Кладбищенские пейзажи

Кладбищенские пейзажи прекрасны настолько, что
невозможно описать словами всю красоту. Понять

это и увидеть может только тот человек, который
смог отбросить всё лишнее и понять смысл жизни.
Всё чаще я стал приходить сюда, гулять среди сотен
могил и размышлять о смысле нашего
существования. Удобнее места просто не найти:
сосновый бор, свежий воздух и тишина такая, что
порой кажется, что её можно потрогать руками.
Нарушить эту гармонию может только
кладбищенский ворон, это его территория, он здесь
хозяин. Люди, приходящие сюда, чтобы навестить
усопших, всё чаще стали узнавать во мне сторожа.
Поначалу я пытался объяснить им, что это не так,
потом смирился и начал помогать им по
возможности: кому-то надо подсказать сектор, где
находится их родственник, указать на могилу,
прополоть сорняки или поправить надгробие. Были
такие, что просто просили побыть с ними рядом,
послушать их исповедь. Самое сложное – это
смотреть, как рыдает мать ребёнка, которого
недавно потеряла. Здесь серый холмик, свежие
цветы и траурный венок с раздирающей душу
надписью: «Прости, сынок, что не уберегли».
Земля пропитана слезами отца и матери. Очень
тяжело смотреть, когда молодые родители хоронят
своих детей, которые только начали жить.
Здесь я познакомился с женщиной, её зовут
Екатерина, она раз-два в неделю, уже год приходит
к отцу, тихонько садится и рыдает бесшумно, можно
сказать, в себя. Я хотел облегчить её боль, но не

смог, так как чья-то помощь здесь бессильна. Но мне
всё-таки удалось узнать её историю. Это можно
назвать только исповедью. Она винит себя в смерти
отца, и камень вины давит на неё своей тяжестью.
Она училась и работала в большом городе, а он жил
в маленькой, почти забытой деревушке под
Красноярском. Завалы в институте и на работе, она
всё чаще пропускала разговоры по телефону с
отцом. Он был уже старенький, кроме дочери у него
не было ни одной родной души. Её поглотила суета,
затянула в круговерть жизни. Последнее письмо,
которое она получила от него, было небольшое, он
просил, чтобы она приехала, хоть на денёк, он
сильно соскучился, и в конце: «Я чуток приболел,
ничего страшного, не впервой». А у неё на работе
началась суматоха с пандемией, ввели карантин,
закрылись границы областей. Опомнившись, она
начала дозваниваться до него, но так и не смогла.
Тяжёлое предчувствие укололо её сердце. Не помня
себя, и не отдавая себе отчёта, она собрала вещи и
поехала к отцу. Не доехав до родного дома, она уже
знала, что его нет, даже больше, она это чувствовала
каждой клеточкой своего сердца.
Дом был пуст, лишь вещи напоминали, что он был
здесь. Ей хотелось, чтоб это был всего лишь сон, и
отец зайдёт, как в далёком детстве, положит руку ей
на голову и скажет: «Я с тобой, моя радость». Взяв
старые фотографии, залилась слезами.

После похорон съездила в город, уволилась с работы
и пошла волонтёром, чтобы помогать тем, кто
нуждался в помощи, тем, кого забыли собственные
дети из-за жизненной суеты. И теперь приходит на
кладбище и ведёт внутренний диалог с усопшим
отцом.
Я так же продолжил ходить по конечной станции
человеческой жизни и вглядываться в портреты тех,
кто ещё недавно любил и был любим. Как-то
маленькая девочка, которая пришла с родителями
навестить свою бабушку, подошла ко мне и задала
один вопрос, который заставил меня надолго
задуматься:
- Дяденька, а вы не чувствуете себя здесь лишним?
Вы ведь живой, а здесь одни мёртвые.
Передо мной стояло маленькое существо лет семи с
необычно живыми глазами. Такое количество
жизненной энергии может быть только в детстве,
когда человечек верит ещё в чудеса и в людей.
- Нет, девочка, я наоборот среди людей не нахожу
себя. Здесь я живой среди мёртвых, а там мёртвый
среди живых.
- А так бывает?
- Поверь, такое бывает сплошь и рядом.
За те годы, которые я прихожу сюда, я сумел
разглядеть другую сторону человеческого бытия, ту,
которая сокрыта занавесом театральных подмостков,
как точно сказал Шекспир: «Весь мир – театр, а
люди в нём актёры». В погоне за славой и деньгами

люди теряют частицы того, что делает их людьми,
что держит наш хрупкий мир. Они меняют одни
маски на другие. И, в итоге, достигнув чего-то,
забывают, кто они были изначально. И, может быть,
только в конце жизни им приходит осознание того,
что всё, что у них есть сейчас – это мишура,
красивая обёртка, а за ней - пустота и одиночество. В
погоне за мнимым богатством потеряли то, что для
них было действительно дорого: своих родителей,
родственников и друзей. Все годы канули в пустоту,
и ты умираешь, ничего не оставив после себя.
Дорогое надгробье, плита, вычурная чугунная
оградка, портрет на чёрном мраморе. И рядом –
холмик покосился, всё заросло сорняками. Но и
мрамор потрескался, портрет наполовину стёрся,
оградка заржавела, а со временем – ни имени, ни
фамилии, ни дат жизни. И все уже забыли, что был
такой человек.
…Первый раз я пришёл сюда, когда мне было очень
плохо: личные отношения не ладились, уволили с
работы, налёг на спиртное, отказались друзья, жизнь
покатилась под откос, начал продавать вещи и
технику из дома, потом продал и дом, начал
бродяжничать, люди перестали опознавать меня как
человека. В рванье, никому не нужный, потерявший
человеческий образ, надежду и веру в себя. Я устал
от жизни, хотел лишь одного - умереть. Каждый
новый день был для меня пыткой, раздирающей
плоть и душу. Одна сторона безумно хотела жить,

другая же наоборот думала, что лишь смерть
положит конец этим страданиям. В итоге,
превозмогая желание жить, я отправился на
кладбище. Умерев там, я надеялся быть хотя бы
похороненным. Я пришёл вечером, ворота были
закрыты на цепь. Голодный, холодный, в полном
одиночестве бродил между рядами могил. В
нескольких оградках я нашёл съестное и стакан-
другой водки, уснул прямо там, среди могил.
Проснувшись, сначала не понял, где я нахожусь. Это
было нечто нереальное: полная луна призрачным
сиянием освещала периметр кладбища, звёздное
небо было настолько красивым, что внутри меня
что-то надломилось, вся моя жизнь прошла перед
глазами калейдоскопом цветных картинок. Встретив
рассвет уже другим человеком, я изменил свой ход
жизни, отказавшись от мирской суеты, предпочтя
гармонию смерти. Лишь чёрный ворон - мой
спутник в холодной ночи старого кладбища.