Птицы не поют под фанеру

    Как всегда он был спокоен и пунктуален. Он сидел за столиком, воцаряя вокруг себя – в маленьком  уличном кафе на Чистых прудах – ясность и гармонию мира.
    - Привет,- сказал он, снисходительно улыбнувшись на мое опоздание на пять минут. Он работал менеджером в крупной фирме и на днях должен был улетать заграницу на учебу... Потому привык к точности и знал все наперед. Он точно знал, что вот этот фонарь перегорит ровно через пять дней – по призывному подмигиванию лампочки, а уровень воды в пруду опустится на семь миллиметров. Можно сказать, что он был провидцем. Но он много знал.
    Вот и сейчас он придвинул ко мне свою синюю папочку, желая поделиться новым открытием.
    - Смотри, мир очень прост и понятен, - с меланхолическим безразличием произнес Игорь. Он давал очередной урок окружающему миру. -  Вся история людей укладывается в простую схему. Люди делятся на прямые, кривые и треугольники. Прямые, стремящиеся в бесконечность – это уверенные в себе интеллектуалы. Кривые – согбенные перед начальством остальные. Достаток изобразим окружностью – во-от сколько!.. При этом, чем кривее кривая, тем ближе она к окружности, к достатку. Это понятно. Начальники, упершиеся локтями в столы – это треугольники. Усек?
    - Да, - произнес я, зачарованно глядя на учителя. Мне, правда, было интересно, чем закончится это откровение гения.
    - А теперь слушай: треугольники, они же начальники, органично вписываются в окружность, в достаток. При этом – внимание! – рост треугольника и окружности безграничен, ибо они взаимопоглощаемы в своем росте!.. В этом - суть прогресса, - резюмировал он. С меланхолическим видом он был готов принимать осанну и поздравления.
    Я был очарован ясной логичностью картины мира – как все просто!
    - Ах, да! – сказал он небрежно, довольный моим ошеломленным видом, - небольшая деталька: распрямленный треугольник становится независимой прямой, то есть интеллектуалом, или кривой, в зависимости от степени его распрямления властью. – Он заквакал утробным смехом, довольный своей шуткой. – Как видишь, все в мире просто! Порядок в нем. А значит мир что? -  предсказуем... Что не мешает ему быть прекрасным!.. – завершил он и оглядел мир победным взглядом.
    Лето благоухало. Лето сверкало отпущенными ему красками. Облака двигались строго по вектору ветра, пытаясь вырваться из него размытыми боками, птицы пели в соответствии с заявленной партитурой. А над всем этим, рождая фотосинтез и меняя пигмент кожи, сиял вселенский источник света, зажженный строго по часам бдительным фонарщиком...
    - Ну ладно,- сказал Игорь, выводя меня из очарованного оцепенения. – Еще по чашечке. – он мельком взглянул на часы, - и по делам...
    Мы вышли на улицу. Машины ровненько выстроились у светофора, пропуская прохожих к их насущным заботам и целям... Из подворотни вдруг выскочила цирковая лошадь в яркой резной сбруе – я и глазом не успел моргнуть – как она сшибла Игоря и помчалась дальше, догоняемая орущим наездником...
    Игорь лежал без дыхания. Не может быть, - подумал я, Но вот он шевельнул ногой.., но нога, вздрогнув, приросла к асфальту...
   
    Целый месяц Игорь провалялся в больнице. Потом еще месяц ходил в гипсе. В общем, заграничная учеба у него накрылась...
      С той фирмы он уволился. Отпустил бороду. И стал разводить кроликов. С детства он любил животных и всегда мечтал быть зоотехником.
    Кстати, оказалось весьма прибыльным делом...