Куда идём?

 Виктор Матюк

Куда идём?

Куда идём, слепцы? Глаза завязаны, дух скован, мир зачарован,
Впереди нас поджидают злые лесные псы, они за палку колбасы
Снимут с нас последние трусы! Как не заметай следы, их отпечатки видны
Посреди пожухлой примятой травы, без нужды нельзя никуда соваться,
Уж лучше здесь оставаться и посмотреть, как впредь будут события развиваться?
Уж лучше рваться ввысь, хотя на седьмое небо нам не улететь, как не стремись,
Неужто будем на одном месте сидеть и друг другу глотки грызть?
Смог над нами завис, на волоске висит наша с вами  жизнь,
Куда когти драть? Куда бежать? Враг на лесной поляне будет поджидать,
Как пить дать! Братцы, так куда же мы идём? Будем пробиваться напролом вчетвером
Или нос кверху задерём, и бу2де4м стоять под проливным дождём, пока не грянет гром?
Ответа нет, сказал господь: «Да будет свет!», ясности в головах нет, только странный бред
От былых побед затмевает суть, нас палками бьют и глубоко вздохнуть нам не дают!
Из слабеющих рук наземь падает горящая свеча, едва на ветру трепеща, вспыхивает иногда,
Как пожарная каланча во время проливного дождя, или лампочка Илыча, убийцы и палача!
Коль в яму не угодим, жизнь себе продлим, на месте сидим или идём все вчетвером?
Пора вынести вердикт, нам самим надо решить, как быть? Сил больше нет все дрязги терпеть,
Вот-вот над головой засвистит толстая плеть, тогда мы будем все под чужую дудку петь!
Хватит на жизнь роптать и лозунги провозглашать! Свобода всех прельщает,
Она, как сизокрылый голубь над головой летает, но не посещает грешную плоть,
За ней гоняется лихой народ, а время идёт, день сменяет ночь, она, как в сердце нож,
Что посеешь, то пожнёшь! Проливной дождь  - растратчик времени и сил всё исказил,
Но не изобличил странный семейный быт, земля под ногами алым пламенем горит,
Его огнедышащий вид никогда нельзя забыть! Нам бы под свои мечты фундамент подвести,
Он готов почти, отсюда бы ноги унести, пока враги не развели мосты у берегов широкой реки!
Бухти – не бухти, надо идти и свой крест нести в холодной и промозглой ночи туда,
 Где истина жива и светла, как кристально-чистая вода из горного ручья!
Господа, неужто я набиваюсь вам в друзья? Конечно – нет! Я ведь в одно тряпьё одет,
В кармане денег нет, а в голове – сущий бред, вы же подобно подзаборным псам
Не даёте подойти всем нам к тем заповедным дверям, за которыми виден небесный храм!
Почему тот путь закрыт и что нарушителям грозит? О чем здесь птичий гомон?
Весь этот кордебалет затеял чёрный и бездомный ворон, он не знает наших законов,
 С криком и стоном, сопровождаемым колокольным перезвоном, этот наглец
Натянул на свою голову царский венец, глава коз и овец глаз со свободы не сводит,
Он следом за ней по перелескам бродит, продолжает грызться и ворчать,
А кто же нашу семью будет от злых псов защищать? Всегда во время передышки
Не спят часовые на вышке, их не обольщает сладкий бред, что запах от зарубежных сигарет
Не даст простому смертному легко умереть! Ещё не факт, что из колоды карт,
Ты вытащишь червового туза, тут же из глаз брызнет крупная и горькая слеза,
Тебя осудят без суда и следствия, а бессердечная зима в твою душу войдёт сама,
Она без спроса попытается решить множество вопросов за твой счёт, чтоб
Ты не возродился заново боле и не возжелал свободы и воли!
В одну толпу собрались слепцы и глупцы, в стороне стоят мудрецы,
Они исподлобья пристально зрят, к кому первым придёт адвокат,
А к кому прокурор, известный в округе бандит, казнокрад и вор!
Вспомнив его угрозы, толпа льёт наземь горькие слёзы,
Никуда ей от прозы жизни не деться, остаётся разреветься,
Издать жалобный крик, чтобы он настиг скопище интриг,
Он достиг тщедушной груди, боль осталась внутри, простатит снаружи,
Об ужас! Малость поднатужусь, на одном месте покружусь, отгоню от себя искус,
Потом делом займусь! Вольность святая тяжело прошла свой горький и великий путь,
Тьма и кромешная жуть жизнь исказила за пару минут, всё там шло не так, как надо,
Везде бардак, близок закат, пришлось кричать с надрывом о несчастье своём,
Оно без спроса вломилось отчий дом, всё перевернуло в нём, мне остаётся одно:
Натянуть на себя дырявое драповое пальто и бродить по России, нахмурив глаза,
Чтобы не видеть, куда идёт вся безграмотная шпана? Страна контрастов, была красной,
Стала,  бог весть какой, она впала в долгий запой, исчезли ненаглядные дали,
Теперь там бродят волки и шакалы, я же меряю те просторы собственным взором,
Мне подсказывают люди хором, что и как и куда свой нос пихать, чтобы в то кодло встать?
Коль нечего терять, кроме совести и чести, можно с судьбой в русскую рулетку поиграть,
Но жить грешно - не всем дано! Коль суждено в тогу праведника облачиться,
Нельзя за бабами волочиться, глаза бы шире раскрыть, и явь оценить сполна,
Голь на выдумку умна, когда выпьет четверть вина из горла, тогда ей море по колено!
Все житейские проблемы, кроме болезней полового члена, ей по барабану,
Ржавая вода из крана едва течёт, грешат все наперечёт, а жизнь едва бредёт
По заезженной колее – ни людям, ни себе, тая грусть вовне, долу падает пенсне,
Где-то было потеряно кожаное портмоне, обмотав шею шерстяным кашне,
Плыву на одной и той же волне в утлом каноэ, душа жаждет покоя, дни бегут своей чредою,
А рядом с тобою трое таких же, как и ты изгоев: Вера, Надежда и Любовь, они вновь и вновь
Вторгаются без разрешения в душу, потом скрытно выходят наружу, дабы в холод и в стужу
На твою голову новые обвинения обрушить! Вызывая в твоей душе оживление,
Но проходит светопреставление и очередное искушение меня к себе влечёт,
Грехам потерян счёт, каждый прилетит, как белокрылая птица, молодая девица
Блеснёт приятными ягодицами и начнёт общаться с пришлыми людьми,
Только бы они, расправив на голове свои седые пряди, подходили спереди и сзади
К новоиспечённой любви! Навострив уши, грешные тела и души от страсти дрожат,
И не знают, куда от наглых баб бежать? Куда идти? Куда шагать? Крик сменят уличный мат,
Стёкла в дому дребезжат, девки визжат, кости трещат, ты рад был бы сбежать от пришлых баб,
Но куда? Везде унылая пора, и вновь продолжается любовная игра с вечера и до утра!
Начиная с раннего утра, наша речь достойна тихого говора знатного мудреца,
Ясно одно, что за дело я принялся не с того конца, уж так у грешников заведено,
Они долго смотрят в открытое настежь окно, и всё равно их на свою сторону склоняет зло?
В доме холодно и темно, натянув на себя тёплое трико, вновь облачаюсь в демисезонное пальто,
Я бы его и родину продал за пятак, но не купит ни один мудак, я и так и эдак,
Продолжаю вокруг да около очередного клиента вприпрыжку бегать,
Бьюсь с ним об заклад, но он не соглашается никак, судьба подает ему знак,
Ему плевать на всё, он гнёт своё им ты ему хоть кол на голове чеши,
Он скупится даже на жалкие гроши, сколько покупателя не ищи,
Будешь жить в глуши и во мраке заточенья, ждать своего освобожденья
От кромешной тьмы, рока и судьбы! Трещит по швам моё коверкотовое пальто,
Оно напоминает решето, через него льётся птичье молоко, на личном опыте проверено,
На нём дыр немерено! Неужто в нём я опять попытаюсь бренный мир от пут освобождать?
Япона мать, мне же есть чем рисковать, уж лучше втихую найду женщину молодую
И сообща на Пасху мои яйца разрисуем нежным и страстным поцелуем! Тогда воистину
Я из души свою печаль стремглав вытесню, люблю отчизну я, но странною любовью,
Моя любовь окроплена алой кровью, пришло время прощаться с беспредельной любовью,
Хотелось подойти к её изголовью, и, не пошевелив бровью, не прибегая к злословью,
Выложить версию свою, обескуражив молодую гостью наглой русской совестью,
Промедление подобно смерти, в земной круговерти страсти, как рогатые черти,
Тебе мозги сверлят без передышки, а странные мысли вызывают отрыжку съеденной пищей,
Ты, будто нищий связей на стороне постоянно ищешь, суёшь свой перст в любую брешь,
Пьёшь и ешь, но искушение на корню изводит терпение, чем мысль поднимается выше,
Тем похоть опускает тебя всё ниже и ниже, трудно предвидеть собственный исход,
Что ни день, о себе напоминает жуткая мигрень, вот эта хрень, как пень-колода
Обременяет свободу, она на вкус сладка, но мои года давят на неё слегка,
Как падающая у водопада кристально чистая вода стремительного горного ручья!
Нет в душе былого огня, вокруг одна толчея, злость затая на самого себя, беснуюсь я,
Отчего и почему – понять не могу! Борьба с невежеством и справедливостью
Мне ни к чему, хотя одной надеждой до сих пор живу и пытаюсь жизнь изменить на корню!
Не сужу и не плачу, во всём пеню на себя, каждая баба о деньгах думает любя – не тебя,
Она любит жалкие гроши и не чает в них души! Господи, женщину прости, её планы не круши,
Уж лучше ей внуши, что  связи на стороне, как мираж в окне, был и сразу исчез,
Вот на этой волне проходит весь процесс, где грех и успех связывает тончайшая нить,
О нём можно быстро забыть, и начать новое движение, то ли замедление, то ли ускорение!
Было бы стремление к хоровому пению, тогда можно действовать по наитию,
Чтобы тебе ответили взаимностью! Куда ни посмотрю, вижу одну и ту же фигню,
Если что-то не так говорю, значит, мой разум был не в то время зачат,
Эти фразы звучат, предвещая смог и смрад, их позывные летят, попискивая,
Ударяясь о скалы гипсовые, теряют обличье свое, мысли покалечены,
Речи изречены, труден путь до Калымы с пустой сумой, в стыни ледяной
Ты будешь обвенчан с горем и бедой, весь седой вернёшься домой
С простреленной навылет головой, старый и чумной, исчезнет былое величие,
Старые долги никто не вернёт тебе, ты вновь в жалкое тряпьё одет, сил и мощи нет,
На всём лежит запрет! Отныне и впредь государство, как статуя будет ещё больше ратовать
За символ властности – огромный орган безопасности, и всё, что когда было в немощной груди,
Осталось позади, нет ни семьи, ни любви, ты поражён в правах, то есть потерпел жуткий крах,
Твой призыв к толпе зачах, он запутался во властных кружевах, а попав под каменные жернова,
Заставил взвешивать все мысли и слова, сказанные вслух! Непреходящий испуг сулит немало мук,
Каждый стук в железную дверь, даже в оттепель и в капель, сулит немало новых потерь,
Стужа загоняет стареющую плоть в измятую постель, под ногами рушится земная твердь,
Отныне и впредь надо в замочную щель пристально смотреть, прежде чем открыть дверь!
Иначе войдут незнакомцы, милые и добрые молодцы, сломают ребро иль два,
Голь на выдумку щедра, у них нет стыда, но есть право властвовать и торжествовать,
Баловать и жаловать, я же по ночам долго не засыпаю, редко кого-то из них уважаю,
Но часто вопрошаю сам себя: «Почто  судьба пошла наперекосяк, и старый кент тотчас размяк?»
Он по внешнему виду – не дурак, хотя большой любитель статный и развратных баб,
Он тогда смотрел на гребни пенящихся круч, и видел свет между грозовых туч,
И когда мелькнул яркий солнечный луч, он издал злобный крик, будто очумел мужик,
Он росточком невелик, лысоват, прошёл через кромешный ад, из его уст вырывается мат,
Он кричит так, что стёкла в доме дрожат, он славил Отечество, которое есть,
И трижды, которое будет, его Родина никогда не забудет! Когда же всё это будет?
Кто-то злобно шутит, и воду мутит в солдатской алюминиевой баклаге,
Я же свои досужие мысли оставляю на белоснежной бумаге,
Делаю вид, что мне роль забияки ни к чему, и потому живу,
Презрев рок и судьбу! Старый конь борозды не испортит,
Ему претит рабом у нуворишей быть! Вроде, он по своей природе
Лишён двуличья, между мной и ним нет видимого различья,
Все мы естественной красоты своей души до самой смерти не будем лишены,
Я и ты. То есть мы мнём вешние цветы небывалой красоты, вместо того, чтобы уйти,
Бог весть куда, а тебя отправляют в тайгу пилить дрова, у каждого своя доля и судьба!
С плеч свалилась гора забот, грехам потерян счёт, раз так стряслось, что житие понеслось
Вкривь и вкось, тогда старый лось не должен целоваться со своей Музой взасос!
Не оборвалось их общение, за ними рок наблюдал сквозь щель в дверном замке,
Ему удалось увидеть духовный рост старика того, чьё немощное естество
Уже до ручки почти что дошло! Его не жаловал никто, ему бы из грязи выбраться в князи,
Он долго жил в мире красочных фантазий, видел счастье вблизи, пока не узнал горечь слезы!
Он никого уже не любит, гордиев узел легко разрубит, но натерпится стыда,
Да и совесть назад уже не вернётся никогда! Беда никогда не приходит одна!
Тлен и суета, а на хрена такая сутолока нужна! Мне бы полежать на пляже кверху пузом,
Будто члену союза литераторов, великих комбинаторов и плохеньких мастеров,
Но вокруг такая темень, хоть глаз выколи, но не увидишь с двух метров пяди земли,
Под ногами шуршит щебень, а на сердце камень, твоя роль на сцене бытия обречена,
Плачут дети, рыдает жена, супруга обескуражена, а жёсткий ветер раздувает пламя,
Мы не хотим попасть тому огню в объятья, у нас совсем другие понятия,
Пусть бандитская братия не говорит ересь, мы строим для себя деревянный терем,
А они шмонают всех без особых помех, стоит на них вблизи посмотреть
 И тот портрет – не впечатлят, он больше всего их изобличает!
Мне бы ломоть хлеба и глоток святой воды, как подарок рока и судьбы для своей нужды
Как-то раздобыть в деревенской глуши, вокруг одни пожухлые камыши, а внутри
Нет ни одной живой души! Куда идти? С кем якшаться? От каких злодеев защищаться?
Солнце на закате, оно освещает чьё-то распятье, на нём изорванное платье,
Человек вышел на ветер по нужде и вот на тебе, был распят на кресте!
Читаю старинное заклятье, что-то черчу ногой на асфальте, и думаю о себе,
Былые утраты запечатлелись на старом советском плакате, но спутались числа им даты!
Мир неадекватен, выпьешь двадцать капель, закусишь мясным салатом, а потом
Отстираешь нижнее бельё от чужих пятен, ты бел и чист, как обеденная скатерть!
Отныне и впредь не стану головой по сторонам вертеть, уж лучше уйду в тень, мне незачем
Весь день смотреть на старый покосившийся плетень, на нём мишень, член, висящий до колен,
А перед ним стоит красавица Кармен! Один хрен весь перечень бытовых проблем
Затмит обычный русский быт, стоит ли о нём говорить, если взгляд не стоит,
Но душа всё равно болит, ей бы жить в справедливости и чести, но она должна своё место,
По воле жеста судьбы ей надо идти вправо, оставив слева распри, игрища и забавы,
Безвестность впереди, но там нет мышиной возни! Будет много преображений и утрат,
Их смесь или концентрат нам всем сулят жизнь у церковного притвора,
Невдалеке собачья свора требует существенного разговора с роком и судьбой!
Мужчина – хам и зануда, он же деспот и тупица не сможет на красавице жениться,
Ему бы вовремя остановиться и приземлиться на зелёную траву,
Ощутив под ногами пожухлую листву, распределив чувства и страсти поровну,
И уподобившись трухлявому бревну, продолжить гнуть линию свою,
Одной надеждой живу, не стону, не плачу, невзирая на неудачу, силы напрасно трачу,
Слёзы от женщин прячу, но осенив десницей толпу, вижу перед собой Сатану,
Он проповедует срамоту, я же смотрю в глубину бытия, из-под земли бьёт струя
Старинного степного ручья и слышна трель старого соловья! Низок, мерзок и ничтожен тот,
Кому, судя по всему, нет дела ни к чему, слепцы зря в темноту, у них горький привкус во рту,
Скука навевает тоску, им наяву хочется с распростёртыми объятиями встретить весну!
Жить зимой неприятно, время нельзя вернуть обратно, если честно: жить стало не интересно,
Повсеместно бытовая чехарда, на людях нет нательного креста, из-под бязевого белья
Видны горы лжи и вранья, их стыжусь, но не боюсь, держу пари, что пишу от зари и до зари,
Ведь как не хитри и что не говори, ты сам не веришь ничему, ни одному слову,
Смешиваешь зерно и полову, тебе уйти подобру-поздорову в безлюдные места,
Чтобы только пустыня и горная гряда напомнили тебе подвиг Христа, он неспроста
Сорок дней провёл в пустыне, усмирял свою гордыню, его достало сучье племя,
Болело сердце и тревожило темя, жизнь расширяет кругозор, ты таращишься во двор
И ведёшь сам с собою спор, затянулся этот разговор до утра, пока не упала долу
Путеводная звезда, её скрыли грозовые облака, очи заслонила картофельная ботва;
Наша жизнь коротка, от света нас отделяет темнота, тлен и суета сковывают грешные уста!
Как воспрянуть? Как вникнуть в истину и суть? Дни идут, годы бегут,
Ты же видишь лишь Сизифов труд, его плоды людям не видны,
Тучи гнуса и мошкары затмевают догорающие костры,
И только искры, вылетающие из души, на расправу быстры!
Там воздух чистый, но мы – не молоды и нравственно не чисты,
Одним словом, жлобы мы, православные истины почти мертвы!
Каждый божий раб любит в замочную щель наблюдать,
Кем мужчина может стать, когда ему не дают кончать?
Спустя порядочное время, он руками выдавит собственное семя
И выставит его на всеобщее обозрение! Нам всем погибель вороны вещали,
Но мы сеяли, пахали и жали, и женщинам многое обещали, но не выполняли ничего,
Бытие по накатанной колее неспешно шло, потом  пришлось по ночам молиться,
Когда баба вздумала разводиться! Неужто вновь надо жениться? Во время великой кручины
Немногие мужчины находили вескую причину, возникшую у жены: она купила модные штаны,
Взяла у подруги денег взаймы, семейные  каноны были тотчас погребены, все мы равны
Перед богом, но в итоге едва уносим ноги от несчастий и бед, гром громыхает нам вослед,
Взаимности в любви не было, и нет! Знает каждый сухопарый аскет, что тьмы без света нет,
Тот, кто объят вселенской тоской, когда-то изойдёт горькой слезой, однажды разведёт руками,
Нельзя побороть возникший цунами, ущербный месяц светит над умниками и мудаками,
И только в храме ты забываешь о стыдобе и сраме, но не навсегда! Проходит грустная пора,
Приходит весна и земля одевается в зелёные цвета, исчезают тлен и маета,
Они обезличивали божьего раба, ему не нравились женские проделки,
Женщина из сиделки и матери превратилась в тюремного надзирателя!
На всё воля Создателя! Волосы дыбом, зубы торчком, жизнь пошла кувырком,
Ты застрял под женским каблуком, стал в своём доме врагом для всех,
Судьба разделала тебя под орех, не слышен смех, исчез даже блеск с небес!
Старый мудак с комсомольским значком стал стариком, когда-то он был по уши влюблён
В одну особу, он попробовал на вкус молодую зазнобу, потом возник искус
Вновь испытать тоску и грусть от прилива безудержных чувств, отстранившись от творческих муз,
Стал жить, как Иисус, труден тот путь, легче с него свернуть на проторённую колею,
Чем испытывать на излом собственную судьбу, шагая по бездорожью, пререкаясь с ложью,
Освящая стезю потом и кровью! Подойдя к подножью столбов цивилизации,
Тебе стали читать незнакомцы нотации, они на корню попытались изменить жизнь твою,
Их усилия не привели ни к чему! На чём стоял, на том стою, не хочу, но грешу,
Жалкую жизнь влачу, слёзы горькие не лейтесь, люди, зрите и надейтесь,
Что ваш троллейбус когда-то умчит в туманную даль, исчезнут тоска и печаль,
И каждый путь плыть невесомо мимо тёщиного дома, проплывёт мимо Яузских ворот,
Быть может, поднимется до северных широт, коль в дымке нежной контуры площади Манежной
И вид златоглавого Кремля заставит тебя вытащить из кармана последние три рубля
И зайти открытый гастроном, винный отдел есть в нём, там – не жизнь, а мечта,
Знакомая с давнишней юности братва, она умна и на ветер никогда не бросает слова!
Стоит подойти к алкашам и поговорить с ними по душам, ты будто бы приходишь в храм
Надежды, веры и любви, вдали уже меркнут кремлёвские огни, Фаворский свет горит в груди,
Пусть пивнуха не лучший случай, чтобы толковать по душам трём алкашам о добре и зле,
Как по мне, что только в той среде можно до утра болтать о роке и судьбе,
Когда ещё есть водка на столе! Коль побывать вам там не довелось,
Значит, много ваших слёз долу пролилось, а будничная жизнь пошла под откос!
Раньше были времена, а теперь – моменты, за что мы бабам платим алименты?
Сунул, вынул и пошёл, ничего нового между стройных ног ты не нашел, учинив произвол,
Пахал всю ночь, как вол, борозды не испортил, страсть усмирил, всадил свой кортик по рукоять,
Япона мать, эта падла уже с другим любовь крутит, её всякий купит за четвертак,
Жизнь превратилась в кромешный ад, пусть ищет адресное бюро незнакомца её,
Его адрес – не дом и не улица, его адрес – советский Союз, был искус, было много чувств,
Потом закапало с конца, у каждого мужика своя горькая доля и судьба, к делу слова не подшить,
Все хотят при деньгах быть, проявив прыть, бывшая ****ь начала претензии на брак предъявлять,
Пришлось ноги в руки брать и уходить в бега, там стужа и снега, там вековая тайга,
Но для старого алкаша – нет преград, ему что дождь, что снег, что град, не помешала бы власть
Испробовать на вкус созревший виноград, хотя дым и смрад заставляют действовать наугад!
Господи, прости мне заблуждения былые, были планы большие, годы молодые прошли,
И вот ты живёшь в глуши и во мраке заточенья жаждешь любви и вдохновения!
Господи, прости моё бессилье, жизнь меня изменила так, что старый дурак,
Бывший вожак был в тиски бабами зажат, любовь потеряла прежний аромат!
Господи, поверь, я слушаю каждую проповедь и стремлюсь отбиться от пустословов и невежд!
На своей судьбе мне рано ставить жирный крест, порох в пороховницах есть,
Если б я имел златые горы и бочки полные вина, меня бы не искушал Сатана,
Да и святая стезя была бы чётко видна из раскрытого настежь окна!
Я с Господом торги не веду, только надеждами живу, что прощения получу!
Уходит жизнь, но не теряется смысл будничного бытия, коль под ногами твёрдая земля
И есть узкая и скользкая стезя, с которой сворачивать уже нельзя,
Дабы ещё больше не набраться греха! Сутолока и возня, бытовая мишура
Беспокоят день ото дня, а на хрена мне это? В стране рабов, себе кующих рабство,
Все боготворят небесное царство, но находясь в кругу ****ей
И наяву обозревая форменное ****ство, нос держу по ветру,
Мне грязными сапогами пожухлую листву и зелёную траву,
Со стороны кажется, что смысл жизнь с высокими идеалами не вяжется!
Гордиев узел когда-то развяжется, и вот тогда окажется, что грешное естество
Не готово на разбой и насилье, возникшее бессилье потребовало перемирья у рока и судьбы,
Увы, из натянутой тетивы вылетело подобие острой стрелы,
Она вот-вот свои клыки в сердце вонзит, карта бита – нечем крыть!
Куда идти? Куда шагать? Мне не дано знать! Кто-то заставляет молчать, не мычать и не кричать,
С чего начать? Вновь лечь в кровать, хорошо поспать, а потом на локтях привстать,
Оставив печаль наедине, во глубине сибирских руд простые люди божьи каноны блюдут,
Сами в нищете живут, и долго ждут, когда святая вода, из пучины восстав, лишит плоть утех и забав!
Слёзы и рыдания пролетают через годы и расстояния, белый голубь смотрит на глубокую прорубь и
Кричит, что без любви ему не выжить, затянет пучина постаревшего гражданина туда,
Где руины остались ещё со времён Екатерины! Горька чужбина, на той равнине пасётся скотина,
А люди утопают в блуде, другими они уже не будут! Можно легко разучиться думать,
Тяжелее щи лаптем макать, ещё сложнее русскую совесть принять такой, как есть!
Смесь жлобства, блуда и пьянства раздвигает безмерное пространство, хотя жалкое большинство,
Проявив невиданное упрямство, не желает знать ничего, что от прадедов к ним дошло!
На дворе стоит эпоха, в святом углу – железная кровать, Россию аршином не измерить,
И намерения толпы не понять, на эпоху мне плевать, без бабы плохо, с бабой то же стану горевать,
Пришло время себя пытать: как узнать, когда в твою душу вторгнется шквал страстей?
Проходимцы всех мастей при свете красных уличных фонарей пытаются души людей растревожить,
Быть может, кто из них сможет о пережитом горе забыть, и меч вражды в тайном месте зарыть!

г. Ржищев
10 февраля 2021г.
13:01