Преступление и наказание ХХ

Полвека прошло со времени тех страшных событий начала 70-х годов ХХ-го века. Многое за долгие годы стирается из памяти. Но у всякого из нас есть и такие люди, поступки, критические ситуации, потребовавшие сделать судьбоносный выбор, которые оставляют неизгладимый след. Более того, со временем приходит понимание глубинного смысла происшедшего, оценка его меняется.
Случилось как-то в компании обсуждать «Преступление и наказание» Достоевского. В частности, возник спор о том, насколько реальным является типаж «Раскольниковых». В доказательство этой реальности я и привёл историю, свидетелем которой поневоле оказался (имена в дальнейшем изменены, но история подлинная).
В апреле 1973 года возвращаюсь из отпуска в горах, созваниваюсь с друзьями – впереди дни рождения, праздники. А тут новость – арестован Боря Фельдман. Обвиняется в зверском убийстве двух человек. Шок – не может такого быть ни при каких обстоятельствах! Оказалось – может.
В старые советские времена люди были привязаны к месту. Коммуналки, квадратные метры, прописка, отсутствие денег делали почти невозможным переезды. Последнее случалось, быть может, раз в жизни советской семьи. Такое закрепощение имело и положительные свойства. В одной и той же школе от первого до выпускного класса учились родители, старшие братья, дети соседей. После школы, пока родители ещё на работе, таскались друг другу в гости, придумывали всевозможные развлечения. Родители от таких визитов были отнюдь не в восторге. Обязательно какое-нибудь шкодство обнаруживалось. Так складывалась дружба на десятки лет, на всю жизнь. Да и родители наши хорошо были друг с другом знакомы. Идея «семья и школа» была не пустым звуком. Через много лет, когда нам было за 40, а старшему поколению за 60, оказалось, что у нас общее прошлое, нашёлся общий язык, появились взаимные интересы. Нынче, к сожалению, дети лишены таких друзей. Большинство учеников родители привозят и увозят на машинах, общение ограничивается классом, изредка празднованиями дней рождения. Закончена школа – через пару лет ребята друг о друге забывают. О родителях и вовсе говорить не приходится.
На сломе веков рухнул Советский Союз, разбросало школьных друзей по белу свету, но связь осталась, со временем потребность общаться с людьми, знавшими друг друга в молодые годы, лишь усиливается. Начиналась наша школа аккурат после ХХ съезда, сопровождалась Кубинской революцией, победами в Космосе, а закончилась началом Брежневского застоя. Во время учёбы в ВУЗах – шестидневная война на Ближнем Востоке, Чехословацкие события, изгнание Солженицына. Пионерский энтузиазм сменился комсомольским цинизмом, а затем и откровенным диссидентством. Правда, латентным. Учились, делали карьеру, к началу 80-х кое-кто стал готовиться к отъезду.
Не лишне будет отметить и новации в частной жизни: от Сталинской серости и чопорности в облике взрывной переход к Хрущёвской оттепели. Фестиваль молодёжи и студентов 1956 года в Москве, стиляги в «атомных» пиджаках, Битлз, рок, твист, шейк, гастроли джазовых оркестров. Всё это сопровождалось радикальными изменениями в моде. Полубокс и бесформенные штаны сменились брюками «дудочка» (тканей стретч не было, влезать в такие было искусством) и бриллиантиновыми коками, затем брюками клёш и лохматыми причёсками. Венцом было появление хиппи. Больно было смотреть, как по октябрьским лужам молодёжь топала босиком и щеголяла немытым телом. Все эти метания произошли в короткие сроки 10 – 15 лет. Так что отрочество наше изобиловало множеством искусов, которые, по счастью, миновали достаточно благополучно. Впрочем, поддавали изрядно. Советский человек пил. Пили рабочие и крестьяне, инженеры и творческая интеллигенция, спортсмены и физкультурники, партийные бонзы и комсомольцы. И мы пили. Никого это зелье не затянуло, потребности в нём не было абсолютно, однако героическим романтизмом размеренную жизнь это занятие разбавляло.
С Борей мы познакомились в детском саду. Ходили в одну группу, мама его была воспитательницей. Затем, с первого по восьмой, учились в одном классе. Когда разошлись по разным школам, связь не потерялась. Наоборот, компания бывших одноклассников разрослась, количество застолий увеличилось – дней рождения стало гораздо больше. В институтские годы круг знакомых вырос до таких размеров, что внутри стали складываться более тесные компании.
Борис отличался известной оригинальностью. Во-первых, был огненно-рыжим. Во-вторых, вопреки досужему мнению о еврейских семьях родители его были из совершенно простых. Отец – слесарь на заводе, мать – воспитательница детского сада. В те времена это вовсе не означало, что материально семья жила хуже других. Слесарь зарабатывал побольше инженера. Однако чувствовалось, что Борис родительской простоты стесняется. Учился парень без блеска, но достаточно упорно, на 4 – 5. Был у него старший брат. Большой оригинал, остроумец и циник. Над нашим пионерским энтузиазмом регулярно подшучивал. Довольно едко, но всегда остроумно.
В компании с Борей было сложновато. Это позже стало понятно, что человек всё время доказывал себе и окружающим, что далеко пойдёт, многого добьётся. А в обиходе общение с ним вызывало какое-то напряжение. Однако остроумия у него хватало, в компаниях он занимал достойное место.
Бывали у нас и приключения. Однажды подбил не слишком спортивную компанию одноклассников покататься на лыжах. Сам я занимался горнолыжным спортом, поэтому вытащил ребят на Кавголовские горки. Боря героически с довольно изрядной горы поехал. Результат - винтовой перелом голени - чисто горнолыжная травма во времена, когда безопасных креплений ещё не было. Боря вёл себя героически, "не скулил, не ныл".
После 9-го класса мы с Борисом устроились на летние каникулы в геологоразведку. Два месяца прожили в походных условиях, где он себя также вполне мужественно проявлял.
Однако совсем тесной дружбы с ним не сложилось, достаточно закрытый был человек.
Несколько неожиданной оказалась его бурная пионерско-комсомольская карьера. В 60-е годы при ДПШ (дом пионера и школьника) Фрунзенского района Ленинграда образовалась «Коммуна юных фрунзенцев» – КЮФ. Создана она была увлечёнными педагогами, воспитывала преданную коммунизму молодёжь в духе и энтузиазме шестидесятников. Походы, волонтёрские (тогда это слово не употреблялось) дела, спектакли, капустники увлекали, делали жизнь интересной, учили жить в коллективе. Борис поначалу довольно равнодушно к этому делу отнёсся, но через год уже проявил изрядную прыть. Организаторские способности у него были, упорство тоже. Вошёл в коммунарскую элиту, стал председателем совета пионерской дружины школы.
На наш год рождения пришёлся двойной выпуск 10-х и 11-х классов. Нам повезло – хрущёвский эксперимент с профобразованием отменили, восстановили 10-летнее среднее образование. Но одновременно окончил школу последний 11-летний выпуск. Поступление в ВУЗ в 1966 году при двойном выпуске – это вам не результаты ЕГЭ разослать. Однако вся честная компания в институты поступила. Боря тоже.
Учились мы в разных ВУЗах, но встречались на вечеринках регулярно. Борис активно участвовал в общественной жизни, организовывал мероприятия, концерты. Прославился тем, что однажды умудрился пригласить Миронова и Папанова. Концерт прошёл блестяще, но злые языки говорили, что когда дело дошло до расчётов, то Миронов Борису пообещал, что когда-нибудь тот плохо кончит. Впрочем, эта история говорит не о возможном злоупотреблении, но об умении достигать результатов при самых скромных бюджетах – что со студенческого профкома взять?
На 4 – 5 курсах пошли свадьбы. Нынче женитьба чаще друзей отдаляет, а тогда, наоборот расширяла круг общения. Позже начались и разводы. Бывали случаи, когда в этом кругу оставался тот, кого супруг ввёл, а сам по разным причинам выпадал. Складывались отношения среди молодых семей, 3 – 4 пары снимали, например, дачи на лето. Апогея наша молодая жизнь достигла летом 1970 – 1972 гг. Казалось, всё побережье от Репино до Зеленогорска усеяно знакомыми, загорающими, гоняющими мяч, режущимися в преферанс.
В один прекрасный момент привёл молодую жену и Борис. Ничего не скажешь – девка была хороша, всё при ней. Не ведал тогда никто, что вместе с ней он привёл и свою погибель.
По студенческой молодости на деньги особого внимания не обращали. Кого-то родители поддерживали, кто-то подрабатывал, но о накоплениях и будущем никто не думал. Семейная жизнь поначалу тоже мало что изменила. Важнее всяких денег был блат. Есть таковой – по бросовым ценам достанешь всё, что угодно. Нет – тогда либо плати втридорога барыгам, либо умеряй аппетит.
Однако о будущем задумываться пришлось. Советская формула благополучия – квартира, машина, дача – на повестке дня появилась. Некоторые молодые жёны стали своих мужей подзуживать на предмет более высоких заработков, разговоры о шмотках среди милых дам стали заметной нормой. Борина подруга по этой части весьма выделялась. Денег у него, кроме зарплаты, не водилось, а девица досталась ему вполне упакованной, в материальном отношении требовательной.
Однажды за бутылочкой Боря поделился впечатлениями от новой его родни. Родители жены были в разводе, мама жила с отчимом и 12-летней на тот момент дочкой, единоутробной сестрой Бориной жены. Отчим смотрелся круто. И квартира, и дача в этой семье были. А разъезжал он на «Волге» ГАЗ М21 (24-я Волга только-только появилась). По словам Бориса, тесть вёл жизнь на широкую ногу – в заводе было, например, регулярно обедать в ресторане гостиницы «Европейская». В Ленинграде, по тем временам, круче ресторана не было. А главное – был этот человек крупным гешефтмахером. В нашем кругу такое было в диковинку, вызывало опасение и некоторую брезгливость. Однако Борис, время от времени, похождения тестя описывал с горящими глазами.
Надо сказать, что в хорошем смысле честолюбие отнюдь не считалось грехом в нашей среде. Все строили далеко идущие планы. В науке, в инженерной карьере, в творчестве. Были и те, кто целился на отъезд, и на откровенное зарабатывание денег. Почему бы и нет?
Борис особенно планами не делился. Довольно много размышлял о разного рода глубинных проблемах, иногда размышлениями делился. От него я впервые услышал аргументированную критику плановой экономики. Несмотря на скептицизм, всё же мы были людьми советскими, убеждёнными в марксистской неизбежности смены общественных формаций от менее к более прогрессивным. Стало быть, и социализм когда-нибудь неизбежно сменит капитализм. Только это будет иной социализм, без лицемерия и коррупции. Боря приводил цифры и факты доселе неизвестные. Надо отдать должное, именно эти разговоры подогрели интерес к экономике, через какое-то время привели к окончательным выводам в пользу частной собственности и рынка.
Стоит добавить и ещё одну черту, характеризующую круг людей, в котором Боря был своим. Больше всего ценился разговор. Очень часто после очередных посиделок в гостях давали им такую оценку: «Хорошо поговорили». Предметом «хорошего разговора» были литература (в то числе, запрещённая), театр, философия, разбор жизненных ситуаций, политика и история. Далеко не всегда тянуло на сложные темы, просто трепались. Но когда такая тема находилась и втягивала в жаркие споры и рассуждения, появлялось ощущение не зря проведённого времени.
Время было замечательное. Все молоды, получили образование, начали работать, обзавелись семьями, детей ещё не наплодили. В СССР первая половина 70-х – апогей развитого социализма. Вперёд смотрелось с надеждой и оптимизмом.
И вдруг…
Сведения были очень скупые. Убита Борина тёща и 12-летняя её дочка. Квартира ограблена. Борис арестован по подозрению в убийстве. Мнение было однозначное – конечно же, недоразумение, разберутся. Кто-то рассказал, что вечером в день убийства Борис был в гостях на дне рождения, умилялся маленькому ребёнку хозяев, вёл себя совершенно обычно. Жена Борина ничего вразумительного сказать тоже не смогла. Оставалось ждать. Борису все, без исключения, сочувствовали, жену его, потерявшую мать и сестру, рискующую потерять мужа, всячески привечали и опекали.
Картина сложилась только во время судебных заседаний. Вскоре после вынесения приговора была даже издана брошюра, описавшая весь этот кошмар.
Незадолго до рокового дня погиб тесть. Дело было тёмное. Вроде бы сердечный приступ, человек потерял сознание за рулём, врезался в столб и погиб. Ходили слухи о том, что органы им заинтересовались, но при этом потенциальный свидетель никому не был нужен. Впрочем – это слухи. О размере возможного наследства Борис узнал от жены. По её оценке – около 40 тысяч рублей. По тем временам число огромное, хотя и не астрономическое. Что и как они с женой обсуждали неизвестно, Борис её всячески выгораживал. Вывод он для себя сделал: на пути к этим деньгам и имуществу стояли два человека.
Раз за разом пытались мы в узком кругу разобраться, как наш товарищ мог пойти на убийство, – ответа не находили. Всё время казалось, что какая-то внешняя сила толкнула его на преступление, Борис вызывал сочувствие.
А дело было очень нехорошее. Парень всё тщательно обдумал и подготовил. Орудиями убийства были молоток и отвёртка. Добыл старую яркую шапку, надел старый плащ. Позвонил, договорился о визите и отправился к тёще на квартиру. Подробности убийства приводить не буду, скажу лишь, что жертвам были нанесены десятки ударов. Инсценировал грабёж, погромив квартиру. Вышел в приметной шапке, которую выбросил неподалёку в помойку. Плащ сдал в химчистку. И отправился на очередной день рождения в гости, где вёл себя весело и непринуждённо. Последнее тоже входило в план.
Органы наши в аналогичных случаях всегда берут под подозрение родственников жертв, ищут мотивы. Здесь мотив был налицо. Выкрутился бы он или нет, не будь злополучной пуговицы, неизвестно. Но она была. Пуговица от плаща нашлась в квартире. На вопрос следователя – где ваш плащ, Борис молча вытащил из кармана квитанцию.
Судебный процесс в городском суде Ленинграда длился месяца полтора. На том заседании, которому я был свидетелем, Борис вёл себя выдержанно, говорил вполне связно. Смысл его слов был примерно таков, что жизнь должна на 70% состоять из любви, а на 30% из материальных благ. Далее следовали рассуждения прямо по Достоевскому. О бессмысленности существования тёщи, которая большую часть времени таскалась по магазинам, о том, что 12-летняя девочка уже втянута в это бессмысленное существование и ничего в будущем полезного для общества не сделает. Но главное – какие у него самого грандиозные планы, сколько пользы он собирался принести семье, обществу, государству.
Советский суд не миндальничал, как во времена Достоевского. О том какую роль наказание сыграло в спасении души Бориса на этом свете уже не узнать. Приговор был кратким – Высшая мера.
Прошло очень много лет. Множество потерь пришлось пережить. С каждой из них приходило осознание бесценности человеческой жизни, появилось ощущение вины, когда в прошлом мог что-либо сделать, проявить внимание по отношению к ушедшим. Мог, но не сделал. Особенно это касается самых близких людей, к которым привыкаешь, а потому внимание к ним в нужный момент уходит на задний план. Поздно потом локти кусать.
За прошедшие годы, в течение которых пришлось стать свидетелем и участником тектонических сдвигов в земном обществе, стали приходить и более общие размышления. В самых разных цивилизованных странах в новое и новейшее время происходили революции. Самые значимые из них предварялись идеалистическими поисками путей создания справедливого общества без угнетения, рабства и эксплуатации человека человеком. Всякий раз эти поиски порождали попытки разрушения религии. В большой мере это удавалось, человека освобождали от устоев религиозной морали. И всякий раз освобождённый человек превращался в зверя, с энтузиазмом и остервенением уничтожавшего себе подобных. Эпоха просвещения и Французская революция, диалектический материализм и Октябрьская революция, Ницшеанство («Смерть бога») и германский нацизм дают убедительные примеры с последствиями в десятки миллионов жертв.
Церковь – единственный институт, предлагающий выверенную тысячелетиями систему ценностей. Заповеди Моисея, «Заповеди блаженства» Нагорной проповеди дают людям систему отсчёта, законы земной жизни, соблюдение которых приводит в «царствие небесное».
«Не придёт Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. 17:20)
Этими словами с амвонов православных церквей священники призывают свою паству: Бог есть любовь, будьте порядочными людьми, блюдите Закон, земная жизнь станет благополучной, сознание просветлённым.
В атеистическом Советском Союзе, несмотря на главный критерий – преданность делу Ленина, существовали и бытовые мерила оценки личности. Порядочность была важнейшим из них. Далеко не всем везёт найти и усвоить примеры порядочного поведения. Церковь помогает это сделать. Мировые религии, основанные на единобожии – иудаизм, ислам, христианство – лишь делают это по-своему.
У подавляющего числа людей, считающих религию архаизмом, такое к ней отношение – следствие недостатка исторических знаний, в том числе – по истории религии. Современный человек живёт, постоянно используя крылатые слова и фразы из Библии, ему известны многие её притчи и заповеди. Он окружён библейскими сюжетами, которые веками отображались в искусстве. Интуитивно порядочный человек христианские заповеди соблюдает. Осталось сделать небольшой шаг в атеистическом сознании – признать, что церковь даёт знания о правилах земной жизни миллионам людей, у которых не всегда была возможность впитать их «с молоком матери».
Во времена, которые здесь описаны, такие размышления в голову, естественно, не приходили. Более того, молодёжь воспитывалась в идеологии, где цена человеческой жизни была не слишком высока. Готовность пожертвовать своей жизнью ради идеи, право забрать чужую жизнь (если враг не сдаётся, его уничтожают) были нормой воспитания.
Вот и оказывался человек один на один со своими бессознательными инстинктами, комплексами и соблазнами.
Мог и не устоять – система ценностей для него оказывалась непоправимо смещённой.
Абсолютно благополучный молодой человек соблазнившись на сорок тысяч, лишил жизни двух человек и погубил свою.
Разве что вдова разом решила все свои проблемы.