Наши окна друг на друга...

     В спокойную и размеренную жизнь спального района одного из крупных областных городов нашей необъятной страны ворвались беспокойство и замешательство в лице новоотстроенного многоэтажного красавца, сверкающего всеми своими стеклянными сторонами, вернее, одной его жительницы – хозяйки шикарной квартиры с панорамными окнами, выходящими как раз на окна пятиэтажной «хрущёвки» из серого кирпича.

     Елизавета Панкратова – владелица модельного агентства «Элиз» (став ею не без помощи одного из спонсоров), приобрела эту квартиру и, наняв известного дизайнера по интерьерам, результатом осталась довольна! То, что окна спальни с широченной изысканной кроватью, изготовленной итальянскими мастерами, давали возможность жителям соседнего дома наблюдать всё происходящее на этой самой кровати через незанавешенные окна, нисколько не смущало хозяйку, а, наоборот, придавало особый драйв во время страстных свиданий с очередным любовником.

     Однажды, проснувшись ночью, Соколова Агнесса Георгиевна не обнаружила своего супруга рядом и, решив, что он отправился в туалет, перевернула подушку и постаралась уснуть вновь. Прохладная сторона подушки приятно освежала щёку, но долгое отсутствие мужа встревожило Агнессу Георгиевну. Сев на кровати, она прислушалась к звукам квартиры, но ничего не услышав, отправилась на поиски Петра Ивановича.

– Петруша, ты где? У тебя всё в порядке? – заглядывая в туалет, а затем и в ванную, спросила она. Мужа в этих местах не оказалось, и она прошла в кухню, но и там его тоже не было. Оставалась одна гостиная, зайдя в которую, Агнесса Георгиевна вскрикнула, испугавшись силуэта в окне, потому что шторы и тюль были сдвинуты в сторону. – Петруша, да что с тобой? – вновь воскликнула она, подходя к мужу.

– Агнеша, - ласково произнёс Пётр Иванович, - ты посмотри, сколько возможностей мы с тобой упустили, сорок с лишним лет супружеской жизни впустую потратили, - мечтательно произнёс он. – А ведь, оказывается, можно было вот так, как они – замысловато, - кивнув в окно напротив, где во всей своей красоте разворачивалось действо «18+».

     Агнесса Георгиевна вдохнула, широко открыла глаза, а затем и рот, но дыхание замерло, и она не могла выдохнуть, и только тогда, когда много молоточков в её голове начали стучать в виски, она шумно выдохнула, яростно оттолкнула мужа от окна, задёрнула шторы и, раскинув руки по сторонам, перекрыла Петру Ивановичу подступы к зрелищу.

– Ах ты, кобель плешивый! – вскричала Агнесса Георгиевна, учитель русского языка и литературы, с почти полувековым стажем. – Какие утраченные возможности? – гневно крикнула она. – Вот это, указывая на соседний дом, продолжала она, - замысловатые возможности? Да как тебе не стыдно даже думать о таком, не то, что вслух произносить?

– Агнеша, успокойся, ну пошутил я, и за молодёжь порадовался, что вот у них сейчас есть такая возможность жить в просторных квартирах, без родителей через тонкую стенку, как у нас в молодые годы. Я вообще удивляюсь, как мы с тобой умудрились наших мальчишек родить.

– Да вот умудрились, - вспомнив родителей мужа и тем самым охладив свой боевой настрой, сказала Агнесса Георгиевна, – как раз, когда твои к тётушке ездили.
 
– Ладно, не сердись, - обнимая жену, сказал Пётр Иванович и, кинув взгляд на зашторенное окно, повёл её в спальню.

– И чего это вдруг тебя к окну потянуло? – укладываясь в постель, спросила Агнесса Георгиевна.

– Да вот не спалось, сходил воды попил, потом решил глянуть на луну, а тут такое! – улыбаясь, ответил Пётр Иванович.

– Вот именно, такое! – возмущённо сказала Агнесса Георгиевна! – Такое распутство, если быть точнее! – добавила она и отвернулась от мужа.
С этой ночи Агнесса Георгиевна потеряла покой и сон. Каждый вечер, укладываясь спать, она боялась уснуть и пропустить тот момент, когда муж снова устремится к окну гостиной.

     Пётр Иванович напряжённо ждал, когда жена уснёт, кряхтел, ворочался, но чувствовал, что Агнесса не спит, а бдительно несёт своё «дежурство». Днём они оба чувствовали себя разбитыми и после обеда укладывались спать. Хорошо выспавшись, очередной ночью они снова оба не спали, преследуя каждый свою цель. Так продолжалось несколько дней. И вот как только Агнесса Георгиевна отправила Петра Ивановича в магазин за хлебом, он, оказавшись без её надзора, первым делом отправился в аптеку и, пожаловавшись на бессонницу, получил от фармацевта капли снотворного. Вечером того же дня, предложив супруге почаёвничать, незаметно, пока та суетилась у плиты, заваривая травяной чай, он влил капли в её чашку.

     В эту ночь старания Петра Ивановича были вознаграждены! Удостоверившись, что жена сладко спит, он аккуратно покинул супружеское ложе и устремился в другую комнату. Он даже не стал отодвигать штору, а просто заступил за неё, неотрывно глядя в окно напротив. Квартира красавицы-соседки располагалась на третьем этаже, но по высоте была расположена на уровне пятого этажа дома, где и проживала семья Соколовых. Картина предстала перед глазами Петра Ивановича во всей красе и яркости многочисленных светильников, которые на время «действа» даже не были приглушены. Партнёра молодой женщины Соколов почти не видел, да он ему был без надобности, а вот чаровницу он рассматривал во всех мыслимых и не мыслимых ракурсах с вожделением, сожалея лишь о том, что в его жизни такому быть уже не суждено. По окончанию «действа», Пётр Иванович, чувствуя, что скорость его крови увеличилась, сходил в кухню, выпил стакан кефира и довольный собой лёг спокойно спать. 

– Что-то голова болит, - проворчала утром Агнесса Георгиевна, - даже не помню, как уснула, - сказала она, помешивая овсяную кашу.

– Может, давление? – учтиво спросил Пётр Иванович, с трудом скрывая радость от того, что жена ни о чём не догадалась. 

– Да, надо измерить, а после завтрака выйти во двор, воздухом подышать, - ответила она.

– Правильно, Агнеша, пойди подыши, и я с Николаичем в шахматишки сыграю.

     С удовольствием позавтракав, Пётр Иванович прихватил шахматы и, спустившись на один этаж, позвонил в дверь, расположенную как раз под их квартирой. Не прошло и минуты, как на пороге, приветливо улыбаясь, стоял Александр Николаевич Смирнов, почти ровесник Соколова, с которым они вот уже много лет дружили по-соседски и любили поиграть в шахматы – летом во дворе, а в холодное время года поочерёдно в квартирах друг друга. Дети в обеих семьях давно уже жили отдельно, родителям не доставляли никаких хлопот, поэтому, взрослое поколение наслаждалось спокойной жизнью пенсионеров.
 
– Здравствуй, Петя! – выглянув в прихожую, поприветствовала соседа Альбина Семёновна Смирнова.

– Здравствуй, Альбинушка! – ласково ответил Пётр Иванович.

– А Агнесса Георгиевна гулять не собирается? – по привычке, как бывшего классного руководителя детей, иногда называя подругу по имени-отчеству, спросила Смирнова.

– Как раз собирается, так что идите, девочки, подышите свежим воздухом!

– И то правда!

     Друзья спустились во двор и расположились за столиком, предназначенным для настольных игр.

     Благодаря новостройке, двор, расположенный между домами, с рассохшимися серыми чурками от бывших скамеек, с чугунными гнутыми трубами для выбивания ковров и стоек для бельевых верёвок, вкопанных в землю покрышек с облупившейся краской, превратился в великолепное современное пространство. Большая круглая клумба, цветущая с самой весны многообразными цветами, сменяющими друг друга, делила двор на две части. С одной стороны была устроена шикарная детская площадка с качелями, каруселями и песочницами, а по её периметру были установлены композиции с героями советских мультфильмов в рост человека. С другой стороны были оборудованы спортивные тренажёры, теннисные столы, и ещё размером поменьше столики для шахматистов и доминошников, где как раз Пётр Иванович с Александром Николаевичем и полюбили уединяться для игры в шахматы.
Вскоре во дворе появились их жёны и, прогулявшись вокруг домов, а затем по двору, присели на скамью рядом с клумбой, наслаждаясь летним тёплым утром и ароматом цветов. Состояние умиротворения Агнессы Георгиевны было нарушено появлением «любвеобильной» соседки.

     Елизавета Панкратова вышла из подъезда в невесомом летнем одеянии и, виляя бедрами, оставляя за собой шлейф чарующего аромата, направилась к стоянке автомобилей.

– Проститутка! – прошипела Соколова.

– Помилуйте, Агнесса Георгиева! – от удивления открыв рот, пробормотала Смирнова. - Что это с вами?

– А то, Альбиночка! Неделю назад проснулась ночью, а мужа рядом нет! Пошла по квартире искать. И где ты думаешь я его нашла?

– Где?

– У окна в комнате!

– И что?

– Не поверишь! Наблюдал, как эта, - кивнув в сторону ушедшей Панкратовой, - чёрт знает чем с мужиком в постели занимается!

– Ну, знамо чем с мужиками в постели-то надо заниматься, - жеманно произнесла Альбина Семёновна.

– Вот-вот, дело известное, но не на всеобщее же обозрение! – возмущённо ответила Агнесса Георгиевна.

– В каком смысле?

– Да в том самом! Окно без штор, любуйся кто хочет!

– Ну, ничего себе! – качая головой, удивилась Альбина Семёновна.

– И вот мой старый хрыч стоял и любовался! – хлопнув себя ладонями по бёдрам, воскликнула Соколова.

– Да, ладно тебе, Агнесса Георгиевна, помнишь, как в старом анекдоте, пусть аппетит нагуляет, а обедать домой придёт!

– Да на кой он мне сейчас сдался с его аппетитом! Годы молодые прошли впустую! То с родителями жили, потом с детьми в одной комнате, то на работе устану, и так всю жизнь что-то мешало. А вот сейчас уже одни остались, так уже ничего и не надо, - вздохнула Агнесса Георгиевна.

– Да и нам уже ничего не надо, конечно, - согласилась Альбина Семёновна. – Но мы своего в молодые годы не упустили! Санька мой такой неугомонный был, при любом удобном случае не мешкал с этим делом! – усмехнувшись и, видимо, вспомнив те самые случаи, добавила она.

– Ой, ну всё настроение испортилось! – поднимаясь со скамьи, сказала Агнесса Георгиевна. – Пойду я, Альбиночка.

– Да и мне пора обед готовить, Агнессочка! Не расстраивайся! Как говорят, молодость такой недостаток, который быстро проходит! Вот и эта красотка не заметит, как состарится!
 
     Подруги, обернувшись на мужей и поняв, что те не обращают на них внимания, пошли к подъезду. 

     После того, как  Елизавета проследовала мимо женщин и поравнялась с  мужчинами, Пётр Иванович с восхищением оглядел красавицу и, улыбнувшись, осмелился ей подмигнуть. Она заметила внимание пожилого мужчины и, улыбнувшись в ответ, приятным голосом пожелала доброго утра.

– И вам того же, красавица, - охрипшим голосом проговорил Соколов, но Панкратова, не оглядываясь, уже садилась в свою «Тойоту» и вскоре скрылась из их вида.

     Александр Николаевич с удивлением наблюдал увиденное.

– Иваныч, а ты что ли знаком с этой прелестницей?

– Нет, Николаич, к сожалению не знаком, но мне бы такую плутовку лет эдак тридцать назад! – мечтательно произнёс Пётр Иванович.

–  И чтобы ты с ней, Иваныч, делал? – лукаво спросил Александр Николаевич.
 
– Да в том то и дело, Николаич, что мне бы и делать ничего не надо было! Она сама всё делает, да так, что мне аж самому рычать от удовольствия хочется!
 
– Что-то, Иваныч, я не совсем понял о чём ты? – забыв о том, что сейчас его ход, спросил Александр Николаевич.

     И тут Петра Ивановича прорвало. Все свои эмоции, чувства, восхищение и восторг, которые вот уже несколько дней хранились в секрете и распирали его душу, он выплеснул в рассказе о соседке в окне напротив!
 
– Ох, и завёл же ты меня, Иваныч! – с горящими глазами сказал Александр Николаевич. – Дождусь сегодня, когда моя бабка уснёт, и тоже погляжу такое кино, - с уверенностью пообещал сосед.

     После услышанного, предвкушая вечерний «сеанс», Александр Николаевич признал «ничью». Заметив, что жёны ушли домой, мужья тоже покинули уютное местечко.

     Вечером, Александр Николаевич находил причины, чтобы не ложиться спать. То читал газету, то досматривал фильм, а то чинил давно сломанный утюг. Ничего не подозревающая Альбина Семёновна, забывшая уже о рассказе Агнессы Георгиевны, легла рано и вскоре уснула. Супруг, выключив в гостиной свет, тут же прильнул к окну. То, что он смог разглядеть всколыхнуло давно забытые ощущения, и он тут же отправился в спальню, под одеяло к любимой жене.

     Утром друзья, как обычно прихватив шахматы, спустились во двор. Настроение у обоих было приподнятое. Расставив фигуры, они забыли об игре.
 
– Ну что скажешь, Николаич? Посмотрел «кино»? – хитро спросил друга Пётр Иванович.

– Да, Иваныч, такое «кино» стоит смотреть в любом возрасте! – с восхищением ответил Смирнов. – Только вот зрение меня подводит, но есть задумка, если получится, расскажу!

– Интересно-интересно, что ты там придумал, Николаич!

– Пока промолчу, чтоб не сглазить. Знаешь, Иваныч, в чём наша с тобой проблема?

– И в чём же?

– Око видит, да зуб неймёт! – ответил Александр Николаевич известной фразой из басни.

– А мне, Николаич, теперь и этого достаточно! – горячо ответил Пётр Иванович. – Я как посмотрю это «кино», так и жить хочется! Веришь, птиц стал слышать, цветочки-лютики замечать, да мне петь хочется!

– А Агнесса твоя, неужто, не замечает в тебе перемен? – хитро спросил Александр Николаевич.

– Ох, Николаич, ещё как замечает. Она же меня в самый первый раз, как я это «кино» увидел, и застукала! Да такой скандал устроила, еле успокоил. Несколько ночей меня караулила, так я потом что придумал, снотворное вечером ей в чай подливаю, и половина ночи в моём полном распоряжении. Я даже кресло к окну пододвигаю, и сажусь, чтобы удобнее было с эмоциями справляться, во время «представления»!

– А что, надо взять на заметку, если у меня с моей Альбинкой проблемы начнутся! Но с другой стороны, Иваныч, мне это «кино» только на пользу! Я ведь даже вчера к своей бабусе с нежностями подкатил, а она и не отказалась!

– Во как! А моя никак не хочет! Отталкивает и обзывается!

– Ну тут, Иваныч, я тебе не помощник!

     Жёны друзей тоже прогуливались по двору, когда Панкратова вышла из подъезда и, проходя мимо, заметила их внимательные взоры.

– Завидуйте молча, бабули! – усмехнувшись, сказала она.

– Какие мы тебе бабули, бесстыдница! – воскликнула Агнесса Георгиевна.

– Паршивка! – поддержала подругу Альбина Семёновна.

     Елизавета, проходя мимо шахматистов, поздоровалась и хитро улыбнулась.

– Ну что творит, чертовка! – воскликнул Александр Николаевич.

– Чаровница! – мечтательно произнёс Пётр Иванович.

     Он продолжал по вечерам подливать жене снотворные капли и не заметил, как они закончились. Сунув пустой пузырёк в карман домашних брюк, он решил, при первой же возможности купить очередную порцию.

     На следующий день Агнесса Георгиевна затеяла стирку. Взяв брюки мужа, она начала освобождать карманы и обнаружила спрятанный пузырёк.

– Это ещё что такое? – нацепив очки, она внимательно изучила этикетку и бросилась в кухню, где Пётр Иванович допивал свой утренний чай. – Ах ты, кобель паршивый! – вскричала она. – Смерти моей захотел? А я то думаю, что это меня так рано в сон клонит! А ты, значит, продолжаешь этой проституткой любоваться? – указывая рукой на соседний дом, спросила она.

– Агнеша, дорогая, да что ты выдумываешь? – пролепетал Пётр Иванович, сожалея, что по своей беспечности попал впросак.

– Ничего не выдумываю! – тряся пузырьком перед носом мужа, кричала жена.

– Да это же я сам пью, а то в последнее время бессонница меня мучает, - пытался оправдываться Соколов.

– Знаю я твою бессонницу! – не унималась жена, но всё же задумалась. – Действительно, сам пьёшь? – неуверенно спросила она.

– Конечно! Что я тебе врать что ли буду! – обрадовавшись, что сумел обмануть жену, воскликнул Пётр Иванович.

– Ну-ну, посмотрим, - нехотя ответила Агнесса Георгиевна и вернулась в ванную, где была установлена стиральная машинка.

     «Уффф, кажись пронесло!» - выдохнул Соколов и дал себе обещание в дальнейшем быть поосторожнее.

     Рассказав о происшествии другу, он не почувствовал сострадания с его стороны.

– Иваныч, я что тебе хотел рассказать, - бодро сказал Смирнов.

– Что? – отстранённо спросил Пётр Иванович.

– Я бинокль купил! – словно выиграл в лотерею, воскликнул Александр Николаевич.
– Теперь всё вижу чётко, ясно и, главное, близко!

– Ну, ты даёшь! – сразу заинтересовавшись новостью, воскликнул Пётр Иванович. – Если хороший, так ведь дорого стоит!

– Средний, Иванович! А деньги я у Альбинки из похоронных вытянул, постепенно с нескольких пенсий понемногу верну.

– А мне дашь, хоть на один разок? – спросил Соколов. Александр Николаевич молчал, раздумывая глядя на друга. – А я тебе за это с пенсии коньяк армянский куплю! – предложил он.

– Ну, если армянский, то дам, конечно, хотя я тебе и без коньяка бы одолжил!

– Ты настоящий друг, Николаич! – довольно воскликнул Соколов.

     Агнесса Георгиевна была дома, машинка стирала, а она пекла пирожки. В голове её зрел план, который она вскоре и привела к исполнению.

     Подкормив бравого консьержа нового дома, случайно оказавшегося бывшим учеником, пирожками, Агнесса Георгиевна узнала у него информацию об интересующей особе – как зовут, где работает, какое семейное положение. Полученные сведения только подтвердили выводы Агнессы Георгиевны о новоявленной соседке.

     А в то время, пока жены друга не было дома, Александр Николаевич передал ему бинокль, который тот сразу же спрятал в шкаф с инструментами, чтобы Агнесса ненароком не нашла ценную вещь.

     Тем же вечером, дождавшись, пока супруга уснёт, Пётр Иванович ужиком проскользнул из спальни и, прихватив бинокль, принялся созерцать приятное действо в новом формате. Его радости не было предела, довольный, он не мог усидеть в кресле и подошёл ближе к окну, но в это же время в гостиной ярко вспыхнул свет.

– Ну, вот так я и знала! Ах ты, кобель плешивый! У самого внуки растут, а он развлечение себе нашёл, этой Лизкой-проституткой любоваться по ночам!

– А ты откуда знаешь как её зовут? – опешил муж.

– А вот не твоего ума дело! – подбоченившись, ответила Агнесса Георгиевна и, заметила, что муж прижимает к груди бинокль. – А бинокль-то у тебя откуда?

– А я в прокате взял! – соврал Пётр Иванович, боясь выдать друга.

– Да сейчас никаких прокатов уже нет!

– Ошибаешься, Агнеша, в интернете всё можно найти! Я только на одни сутки и взял, хотел проверить, как работает, а завтра уже надо возвращать.
 
– Ну и что, проверил?

– Проверил, не понравилось, ничего не видно, - оправдывался муж.

– А ну-ка, дай я сама посмотрю! – пытаясь выдернуть из рук мужа оптику, сказала она.

– Только осторожнее, Агнеша, всё же чужая вещь, - предостерёг Пётр Иванович, передавая жене бинокль и незаметно подкручивая настройку.

– Действительно, ничего не видно! – недовольно сказала жена, а затем, отняв от глаз оптику, устремила свой взгляд в окно Панкратовой. – Срам один! Тьфу! Глаза бы мои на такое не смотрели!

– А ты и не смотри, Агнеша, пойдём-ка лучше спать! – забирая бинокль из рук жены, предложил Соколов.

     Утром, пока Пётр Иванович рассказывал другу о том, как был в очередной раз застукан женой, Агнесса Георгиевна в красках расписывала Альбине Семёновна о случившемся.

– Ну и что? Соколик-то твой сладко у тебя прощения просил? – с намёком спросила Альбина подругу.

– Альбина, ну и ты туда же? – обидевшись, сказала Агнесса.

– Агнессочка, да пошутила я! Ну комично же получилось! Что с мужиками сделать – седина в бороду, а бес в ребро! Ну, подумаешь, посмотрел на развлечения молодухи и что с того? Бабий век короток, пусть блудит, пока возможность есть! Наши мужики за столько лет, сама знаешь, «налево» не ходили, а теперь уж и подавно не пойдут, а так, пусть посмотрят, порадуются жизни! Глядишь, и нас лаской порадуют!
 
– Но она всё равно проститутка! – не унималась Агнесса Георгиевна.

– Ну хорошо, пусть будет ночной бабочкой! – согласилась Альбина Семёновна.

     В это время Панкратова вышла из подъезда и намеренно пошла ближе к подругам.

– И когда вы, бабуськи, уже угомонитесь? – снова поддела она их.

– Проститутка! – выкрикнула привычное ругательство Агнесса Георгиевна!
 
– Блудница! – вторила ей Альбина Семёновна, то ли с восторгом, то ли с восхищением.

– Лизка, шторы купи! Порнозвезда! – Агнесса Георгиевна крикнула так громко, что её слова долетели до их мужей.

 – Вот именно, звезда! – сказал Александр Николаевич, когда Елизавета поравнялась с ними.

– Лизок, не вздумай слушать наших старух! Не надо тебе никаких штор! – мило улыбаясь, ласково сказал Пётр Иванович.

– Лиза, однозначно! – поддержал друга Александр Николаевич.

     Елизавета, подмигнув соседям, села в свою «Тойоту» и укатила в неизвестном направлении.
 
     Ночные «киносеансы» продолжались с завидной регулярностью, но когда в окнах напротив не было света, по всей видимости, ввиду отсутствия хозяйки, разочарованным друзьям спалось плохо, о чём утром они и докладывали друг другу.
Мимолётные встречи с Елизаветой во дворе радовали пожилых мужчин, а их жён, особенно Агнессу Георгиевну, раздражали, и она при любой возможности пыталась оскорбить молодую женщину.

     Все краски жизни, так неожиданно и приятно, ворвавшиеся в унылое существование Петра Ивановича и Александра Николаевича, померкли в один миг. Они, по обыкновению, сидели во дворе за шахматной доской, приготовившись обсудить увиденное в интересующем окне прошедшей ночью, как вдруг, внимание Петра Ивановича привлекли несколько мужчин в спецодежде в окне Елизаветы Панкратовой.

– Николаич, ты глянь, что это они там делать собираются? – испуганно спросил он своего друга.

– Не понял, Иваныч, - растерянно ответил тот.

– Неужто окна менять хотят, - увидев, что один стеклопакет слаженными действиями мастеров был снят.

– Да, похоже, уже меняют, - утвердительно сказал Александр Николаевич.

– А чем её эти не устраивали, дом-то новый? – взволнованно спросил Пётр Иванович, а в его голове мысли метались, словно мячик пинг-понга, но ответа так и не находилось.
 
– Сам не пойму, но сейчас увидим! – бодро ответил Александр Николаевич.

     Затаив дыхание, друзья наблюдали за чёткими действиями мастеров. Вскоре, на месте выставленного стеклопакета сверкал новый, тонированный, переливающийся всеми цветами радуги.

– Ну всё, Николаич! Кина не будет – кинщик заболел! – фразой из известного кинофильма выразил своё разочарование Пётр Иванович.

– Иваныч, подождём вечера, - с надеждой в голосе сказал Александр Николаевич, при электрическом свете, может, и удастся что-то увидеть.

– Надежды мало, Николаич, и верится с трудом, но посмотрим, а что нам остаётся, - тоскливо произнёс Пётр Иванович.

     Кое-как дождавшись вечера, а затем и наступления ночи, удостоверившись, что супруга спит, Пётр Иванович пошёл к «наблюдательному пункту». Манящие окна светились тусклым светом, силуэты двигались, но ясная «картинка» отсутствовала.
«Эх, Лизавета-Лизавета, не выдержала натиска наших баб, чтоб им пусто было!» - плюнув в сердцах на свою и Александра Николаевича жён, подумал Пётр Иванович и, выпив для успокоения рюмку коньяка, отправился спать.

     Встретившись с другом, они, как обычно, расставили шахматы и некоторое время молча смотрели друг на друга. Первым заговорил Александр Николаевич.

– Эх, Иваныч, что же мне теперь с биноклем делать? – уныло спросил он.

– Да, Николаич, задача… - задумчиво произнёс Пётр Иванович. – Одна надежда, может, в других окнах, что интересное можно увидеть, или остаётся только звёздами любоваться.

– Да уж, если только это, - вздохнул Александр Николаевич. – Полный нам с тобой, Иваныч, и шах, и мат!

– Это ты верно подметил, Николаич, - сказал Пётр Иванович.

– Может, по коньячку? Не зря же ты его покупал! – предложил Александр Николаевич.

– А, давай! – махнул рукой, соглашаясь, Пётр Иванович.

     Собрав шахматные фигуры, Пётр Иванович и Александр Николаевич, уныло направились к своему подъезду.

     Коллаж автора из фотографий, позаимствованных в интернете.