Картины из веточек

               
                КАРТИНЫ  ИЗ  ВЕТОЧЕК

     Листая Интернетовские странички, я, случайно наткнулась на подборку картин. Они не были нарисованы, а собраны из случайных берёзовых веточек, без какого-то сюжета, словно выхвачены сюжеты из живой природы. Я словно споткнулась на ровной дороге, остановилась, смотрю. А в голове пульсирует мысль: «Я это уже видела…» Но, где? Когда?.. Вверху заголовок: «Шедевры природы, которые нужно только обрамить».
     И ещё несколько строчек: «Природа даёт нам множество великолепных вещей, без которых наша жизнь не была бы полной…» Дальше я уже читать не могла. Картинки вызвали живые воспоминания, которые случились со мной более  сорока лет назад, когда я только приехала в этот город. Ни родни, ни подруг у меня не было. Робкая, застенчивая девушка, понимающая, но не говорящая по-русски, выхвачена из-под маминого крыла и брошена в круговерть событий в чужом краю, среди чужих людей, чужих обычаев, всего непонятного и колючего. Что и говорить, я тогда рада была любому привету, доброму слову и даже взгляду.
     Так уж случилось, что в бригаде, где я работала, вернее - училась работать у девушки на год старше меня. Но мне тогда казалось, что она старше меня намного больше, к тому же она местная, да ещё и городская. Я даже не пыталась ей подражать, просто молча следовала за нею и очень старалась работать так, чтоб её не разочаровывать.
     Перед Первомайскими праздниками, мы, всей бригадой пришли на субботник, а после обеда Любаша, так звали мою напарницу, предложила мне поехать в её сад, просто так, посмотреть. Я, конечно же – согласилась. Для меня любое отклонение от маршрута «завод – магазин – квартира», это уже увлекательное путешествие, а тут поездка за город. Что было хорошо, а что «не очень» для меня ещё не существовало. Всё было новое, необычное. Даже покосившиеся деревянные заборы были интересны хотя бы тем,  что на моей Родине заборы были высокие, каменные. Деревья, хоть ещё и безлистые, но чудные, белые и ветки, с тоненькими прутиками, качались на ветру, как кобыльи хвосты. Отродясь такого не видела, чтобы ветки росли не вверх, а вниз, и нигде не касались земли. Стесняясь спросить, я пыталась представить, какие яблоки растут на этих ветках и как им, тоненьким таким, тяжело их держать…
     Мы открыли покосившуюся калитку, поднялись на крыльцо недостроенного деревянного дома. Любаша достала из тайника ключ, длинный, покрытый пятнами ржавчины. Долго чертыхалась, пока открыла дверь, и первая перешагнула порог. Осторожно, я пошла следом. Сырой, затхлый воздух насторожил меня, и я осталась стоять у порога. Любаша из одной комнаты прошла в другую, чем-то там гремела, ворчала, в чей-то адрес  отсылала не совсем понятные мне слова. Меня же это не касалось. Вокруг было столько нового, необычного, непонятно зачем-то сработанного руками человеческими, что когда я в углу увидела лопату и грабли, так обрадовалась им, как будто встретила хороших знакомых. Но тут в дверях показалась Любаша и, вздохнув, высказала мысль, дескать, тут всё пыльное, грязное. Мы сюда придём завтра, принесём с собой сменную одежду и немножко тут приберёмся. С тем и потопали мы на автобусную остановку. А поскольку мы жили в разных концах города, то договорились, что до сада каждая из нас будет добираться самостоятельно. О том, что можно оказаться прийти, сославшись на свои дела, у меня и мысли не было. Это было для меня своего рода приключение. Да к тому же, отказать Любаше?.. Тогда я бы на такое не решилась.

     На следующий день, в назначенное время я уже шла на автобусную остановку. Погода стала портиться, моросил дождь, но у меня и мысли не было повернуть назад. «Я же слово дала…» Приехала, вышла на знакомой остановке и пошла по безлюдным садовым улицам. Вспомнила, что я думала вчера, глядя на деревья и заборы. Так воспоминания и привели меня к нужной калитке. Видно было, что калитку никто не открывал. Значит – я пришла первой и это меня обрадовало. Поднялась на крыльцо, постояла. Поднялся ветер и от дождя уже было не спрятаться. Где лежал ключ от входной двери я помнила и, поборов в себе нерешительность, достала спасительный ключ. Дверь открылась легко и я, по обыкновению, мысленно поблагодарила её, как хорошего человека. Вошла в сумрачную комнату, прикрыла за собой дверь и остановилась, давая глазам привыкнуть к полумраку. Потом, осторожно ступая по скрипучему полу, пошла знакомиться с необычным жилищем, в котором зимой никто не живёт. Это для меня тоже было непонятным, как и всё, с чем сталкивалась я в Сибири, куда меня так безжалостно забросила Судьба. В доме было не прибрано, скорее даже внутри дома ничего не напоминало хоть мало-мальски жилое помещение, скорее походило на склад ненужных вещей. Складывали эти вещи в спешке, что и где придётся, заботливые хозяйские руки их вовсе не касались. Я смотрела, вздыхала, а про себя думала: «Если у меня когда ни будь будет свой сад, и хоть какой-никакой домик, то уж я…» А пока , переставлять вещи в чужом доме, лучше не надо, как бы ненароком хозяйку не обидеть…

     Время шло, Любаши всё нет и нет. Дождь то усиливался, то затихал. Только с крыши капающая вода нарушала тишину. Как во всяком полутёмном помещении, взгляд тянется к свету, а значит к окнам с пыльными стёклами. Самы окна были по размеру самыми разными: два окна с шестью стёклами, а остальные, по три стекла в ряд, величиной с тетрадный лист и даже без подоконников. Но я не удивлялась только потому, что как оно должно быть в Сибири, я не знала и, сравнивать мне было не с чем. Просто смотрела. Через какое-то время я перестала замечать пыльные стёкла, а смотрела на то, что за ними было видно. А там были видны ветки белоствольного дерева, они слегка покачивались, словно пританцовывали. Окна мне казались несколько странными картинами, на которых изображён не полный пейзаж, а только его фрагмент. Какое это дерево вверху и как оно выглядит внизу, ниже окна, я даже мысленно не могла себе его дорисовать. Я просто не успела эти белые деревья как следует рассмотреть. Но я уже поставила перед собой задачу: обязательно не только рассмотреть его, но и даже у кого-то расспросить о нём…

     За другими окнами тоже покачивались деревья, мокрые, с набрякшими каплями и ещё с непроснувшимися почками. Торопиться мне было некуда, мне Судьба подарила время для созерцания и любовной ласки, с моей стороны, ко всему тому, до чего дотягивался мой взгляд. Я ещё не знала тех слов, которыми смогла бы нарисовать картину за окнами, но я искренне и нежно их любила. Да так, что каждая веточка, каждая капелька казалась мне живой, родной и отвечала мне взаимностью.

     В какую-то минуту услышала звук ехавшей по дороге машины. Всё ближе, ближе, остановилась у калитки. Мне стало страшно и я замерла на месте. А через минуту открылась дверь и вошла Любаша, какая-то сердитая, взъерошенная. До меня даже не сразу дошёл смысл её слов. Она обвиняла меня в том, что ей пришлось меня искать и «только конченная дура могла пойти в сад в такую погоду…» Ответить я ей не могла из-за своей растерянности, да и запас русских слов у меня был невелик. К тому же само слово «сад», в моём понимании – это несколько иное, чем то, что им именуют  участок земли в Сибири. Под градом бесконечных упрёков я покинула дом, села на заднее сидение легковой машины, которую Любаша называла «такси». Мы поехали.

     Ближе всех был мой дом на улице Восточной. Из слов Любаши выходило, что я во всём виновата и что она потратила на меня уйму времени, и что она вынуждена была вызвать такси и вообще, зря она со мной связалась… А посему, платить за такси должна я. А я сидела и смотрела на неё и на водителя таким испуганным котёнком, куда уж мне было спорить или оправдываться. Да я вообще тогда по-моему ни одного слова не решилась сказать. Вытащила из сумки кошелёк, со всеми деньгами какие только у меня были «за душой», но их явно не хватало. Чтоб рассчитаться с водителем. Я просто вытряхнула ему на широкую ладонь всё, что там у меня было и попятилась назад. Мужик, который по возрасту мне бы в отцы годился, взял что-то там немного, а остальное вернул мне. Захлопнул дверку и машина тронулась. Любаша сидела рядом с водителем. О чём они говорили, этого я не слышала, но мужик что-то резкое и не лицеприятное бросил в сторону ярко накрашенной блондинки. Машина ехала медленно и вскоре вовсе остановилась. Двери не открывались ещё какое-то время. Потом открылась дверка, выпустив на волю Любашу. С другой стороны машины вышел водитель и из багажника достал большую и тяжёлую сумку пассажирки. Поставил её на асфальт и, даже не взглянув на продолжавшую возмущаться Любашу, сел за руль и уехал. Я тоже поспешила скрыться в своём подъезде. Продрогшая в холодном доме, я ещё долго не могла согреться. Меня мучили мысли: что я сделала не так и в чём я виновата? И что будет завтра, когда я встречу Любашу на заводе…

     Любаша на работу не вышла. Со мной теперь работала другая девушка. А вскоре я узнала, что Любашу за прогулы просто уволили.

     Теперь я вспоминала живые картины в окнах недостроенного дома. Пыталась разобраться в своих воспоминаниях и долго не могла понять, почему, если Любаша не собиралась идти в тот день в сад, то откуда и для чего у неё была собрана такая большая и тяжёлая сумка?.. Но о плохом думать уже не хотелось, тем более, что и Любаши теперь уже с нами нет… И хочется думать только о хорошем. А хорошее – это природа, которая красива даже в любую непогоду.

                ***