Коммунальная квартира

Дольше всего время тянется в детстве, и дома были большие, и двор – огромный. Но почему-то мало что я помню из этого далекого детства.
Помню, что я очень сильно хотела ходить в детский сад, но родители меня закрывали дома и уходили на работу. С детскими садами в стране была напряженка.
- Све-е-ет-ка, выходи, - кричали мои вольные друзья мне в окно. Вольные, потому что гуляли на воле. И я лезла в форточку, вставала на приступок в стене и по нему продвигалась потихоньку туда, где пониже. Прыг – и вот она свобода!
Наш район назывался Соцгородок, коммунальная квартира была на три хозяина. Общая кухня, общие туалет и ванная  и три раздельные комнаты, наша – самая большая, посередине, с двухстворчатой застекленной дверью. Стекло было закрашено белой краской, его можно было вынуть и запросто оказаться в комнате. В детстве я очень крепко спала, мама захлопывала дверь и уходила на работу. Если забыла проходной билет на завод и ключ - беда, меня танком не разбудишь, проще дверь разобрать.
Над моей кроватью висела большая картина в красивой рамке «Иван-царевич на Сером Волке» Виктора Васнецова. Я очень любила ее разглядывать: загадочный темный лес, огромный волк с мощными лапами, развевающиеся волосы Елены Прекрасной – всё это будоражило мое детское воображение.

Мечта моя о детском саде осуществилась, когда мне исполнилось семь лет. Поскольку я родилась в октябре, в школу меня не взяли (в сентябре мне еще было шесть лет), но зато родителям наконец-то дали место в детсаду, и я пошла в подготовительную группу. Конечно, мне надо было тогда уже лучше в школу идти, читать и считать я уже умела, но школы тоже были переполненными, и я с радостью стала ходить в детсад.
Боже, какая красивая была у нас воспитательница - Вера Аркадьевна! Меня не надо было уговаривать вставать по утрам. В садике мне нравилось всё: маленькие стульчики и столики, ежедневные занятия, совместные завтраки, обеды и ужины…
Запомнила на всю жизнь одно занятие, которое с нами проводила Вера Аркадьевна. Она спросила, кем мы хотим стать, когда станем взрослыми, о чем мы мечтаем. Все вставали и отвечали на вопрос. Я сказала, что хочу быть космонавтом. И еще одна девочка высказалась в том же духе. Кто-то хотел стать врачом, кто-то педагогом, кто-то шофером, кто-то строителем. Выслушав всех, Вера Аркадьевна отметила, что мы выбрали себе замечательные профессии, пожелала нам претворить мечты в жизнь и посетовала, жаль, мол, что никто из нас почему-то не захотел стать воспитателем. И тут я поднимаю руку: «Я хочу стать воспитателем!» И та девочка, второй космонавт, оказывается, тоже мечтает стать еще и воспитателем. «А как же космонавт?» - спросила Вера Аркадьевна. «Я хочу быть и космонавтом, и воспитателем», - заявила я. «Нет, девочки, так нельзя. Нужно выбрать себе цель и идти к ней. А если начнешь метаться, ничего не добьешься». Это был первый урок, который я запомнила на всю жизнь.

В нашей коммунальной квартире по-соседству с нами жили еще две молодые семьи с детьми. В комнате слева жила удмуртка тетя Тоня Иванова с дочерью Светкой, еще с ними жила старуха - мать тети Тони. Старуха была страшная, потом она повесилась. Про нее расскажу чуть позже. А Светка – рыжеватая, симпатичная, но капризная и вреднющая. Я больше любила играть с Витькой, сыном тети Вали и дяди Саши Лазаревых, что жили справа от нас. Светка и Витька были на год младше меня. Эти двое, Светка и Витька, в сад, в отличие от меня, ходить не любили, вставать по утрам не хотели, тетя Тоня и тетя Валя просили меня, чтоб я будила этих засонь. Витьке становилось стыдно, и он кое-как поднимался, а Светка заводила рёв на всю Ивановскую.
Отец был неравнодушен ко всевозможной технике. Помню, у нас у первых появился телевизор «Верховина». Это был обычный черно-белый телевизор. По вечерам у нас в комнате собирались все соседи и смотрели какой-нибудь фильм. Особенно любил смотреть телевизор мой дружок Витька Лазарев, а мне становилось скучно, я совершенно не понимала, как можно так долго и неподвижно сидеть на одном месте и наблюдать за чужой жизнью. Я звала его поиграть, но тщетно, от экрана его мог оторвать только рык отца, если тот считал, что маленьким не стоить смотреть данный фильм.
В ванной комнате у нас стоял огромный титан. Чтоб помыться, надо было протопить его, тогда бежала горячая вода. Мне не давали смотреть на огонь. Насмотревшись на него, я ночью начинала лунатить – ходила по квартире, а утром, естественно, ничего не помнила. Такое у меня продолжалось довольно долго, где-то до 7-го класса (в пионерском лагере пугала воспитателей и вожатых – ходила по ночам между кроватей). Однажды ночью уронила цветочный горшок на подушку, где спала бабушка. Мы уже жили тогда в Междуреченске, она к нам приехала в гости, я очень ее ждала, переволновалась и вот - отчебучила. Очнулась среди ночи, ничего не пойму: все ползают по кровати, по полу, собирают какую-то землю, спрашиваю: «Вы чего это?» «Вот ты даешь, - мама говорит, - ты же чуть бабушку не убила, цветок вон опрокинула, совсем ничего не помнишь?».