Новая школа

В пятый класс я уже пошла в новую школу. Я попала в 5 «Б» класс, нашу учительницу звали Матрена Георгиевна. Была она старенькая, говорят, еще царские времена застала. Волосы у нее были выкрашены в рыжий цвет, она любила ходить в шапке. Поскольку училась я хорошо, Матрена Георгиевна ко мне относилась вполне лояльно, нерадивых же обзывала пешками, придурками, были у нее выражения и покрепче, например, «закрой хайло». Потом, уже в шестом классе, кто-то из одноклассников написал на нее донос директору, что она матерится на уроках, была проверка, после которой Матрену Георгиевну попросили из школы уволиться.

В классе как-то сразу мы сдружились с Наташей Петровой. Помню, как она привела меня к себе домой в первый раз. Дома была ее мама – тетя Зина. «Мама, познакомься, это Света Глухова. Она теперь учится в нашем классе. Ты знаешь, она умеет садиться на шпагат. Светка, покажи!» И я такая, хоп, и села на шпагат перед тетей Зиной. «Ну, молодец!..» - улыбнулась Наташкина мама.
Наташа жила в соседнем с нами доме, на втором этаже. А на первом этаже в их подъезде жила другая наша одноклассница – Валя Васильева. Вот мы втроем и задружили. Вместе ходили на лыжную секцию, бегали в кино, на танцы чуть позднее. Междуреченск – город небольшой, все рядом: школа – через дорогу, садик недалеко, магазины в шаговой доступности. Наташка мечтала стать актрисой, у нас с ней было хобби – собирать артистов, в основном это были фотокарточки, ну и, конечно, журналы, постеры. Мою коллекцию начала собирать еще мама в молодые годы, тогда все увлекались этим занятием, артистов любили, кино с удовольствием смотрели. Мы с Наташкой часами смотрели-пересматривали свое богатство, у кого что появилось новенького, обменивались.

Немного отучившись в новой школе, я попала в одну историю. Мальчишки из нашего класса в одно время повадились носить в школу махорку, там нюхали ее незаметно и начинали  чихать. Когда чихает пол-класса – урок срывается. Учителя понять ничего не могут, прямо эпидемия какая-то, а пацаны наши довольные. Но вот махорка у них закончилась, мальчики запечалились. «А у меня есть дома махорка, еще от отца осталась», - говорю я. На следующий день парни наши снова зачихали. Как-то учителя все-таки узнали, что все дело в махорке. Очень хорошо помню тот день, когда к нам в класс пришла директриса и железным голосом сказала, что никто не выйдет из этого класса, пока она не узнает, кто принес в школу махорку. Сначала все молчали, как партизаны, но в конце концов фамилия была произнесена вслух. Всех отпустили, довольные мальчишки разбежались, их даже не поругали, а я, принявшая на себя все человеческие грехи одновременно, стояла перед грозными учителями, не смея вымолвить ни слова в свое оправдание. «Завтра утром жду твою мать у себя в кабинете», -  произнесла директор, и я поплелась домой. Вот так один раз в жизни мою мать вызывали в школу к директору. Это было хорошим уроком для меня. Не потому что я боялась родительницы. Просто надо всегда думать над тем, в чем ты участвуешь, и как всё это тебе лично может аукнуться.

После смерти отца что-то сломалось у матери. В 32 года остаться одной с двумя детьми, младшей – 1 год 4 месяца – это страшный удар. Да еще вдали от родины, от своих подружек. Она вообще не хотела рожать и второго ребенка, отец не позволил сделать аборт. И вот его не стало. Ни мужа, ни работы – была еще в декретном отпуске. Слава богу, предоставили ясли, она пошла работать. Помню, как мы втроем ходили гулять по вечернему Междуреченску, я таращилась в окна, впереди бежала маленькая Танюшка. Я вспоминала, как отец меня впервые угостил молочным коктейлем вот в этом кафе, а вот в этот кинотеатр мы все вместе ходили смотреть кино. Сначала было так.

Но всё чаще мать стала приходить домой навеселе. Хотя раньше не пила совсем. Пить немного, как выяснилось,  задача невыполнимая. На работе ее по-прежнему ценили, она была победителем соцсоревнования, работу свою любила. Ровно в 6 утра у нас начинало орать на всю катушку радио, и какая бы ни была накануне пьяная, мать вставала и шла трудиться. У Валюхи мама тоже была пьющая, а у Наташки пил отец. Нет, они все не были бесповоротными пьянчугами, моя мать даже висела на Доске почета. Но у меня начинался трудный возраст. Это был 7-й класс. Бутылка с водкой на меня действовала как красная тряпка на быка, и я выливала ее в раковину. Мать орала, просто ненавидела меня, а я гнула свою линию, пыталась вразумить ее, но какому ребенку это под силу? Я все больше мешала ей жить, а она раздражала меня.

Мать очень хотела, чтобы после 8-го класса я поступила в техникум. Желательно в другом городе. Иди, говорила, в строительный. Но у меня были другие планы. Еще отец мне внушил мысль, что я должна учиться в институте. А для этого я должна окончить среднюю школу.

Учеба мне давалась легко. Я была активисткой, комсоргом в классе, слишком принципиальной, комсомолкой до мозга костей. Мне нравилась общественная жизнь, комсомольские собрания, субботники. Я любила ходить в школу. Сбегать с уроков или вообще не ходить в школу я тоже, кстати, любила. Однажды после того, как прогуляла учебный день, вечером в окно увидела, что в направлении нашего дома идет наша классная Галина Николаевна Денисенко. Я сразу поняла, что она идет ко мне. Мамка уже дома, поэтому придется открыть. Когда в дверь постучали, я крикнула матери, что меня нет дома, а сама забилась в кладовку. Слушала, как мать разговаривала с классной, та ей сказала, что меня не было в школе. «Странно, где же она, дома ее тоже нет», - говорит мать. Вот дверь захлопнулась, и ко мне врывается с веником родительница и давай меня лупцевать: «Это тебе за то, что школу прогуляла, это за то, что врать меня заставила, это тебе за всё хорошее!..» Но не очень-то я матушку свою боялась. «Ну прости, что врать заставила, – говорю ей. - Так получилось». На этом и порешили. У подружек моих такое  не прокатывало. Наташка отца боялась и Людка Лукьянова, что в нашем подъезде жила, тоже отца боялась. С Людкой, конечно, было удобно прогуливать школу, так как мы с ней в разных классах учились – она в «А», а я в «Б», поэтому нас не сразу вычисляли в школе, но она боялась родителя.

Несмотря на мои закидоны, которые происходили от недостатка воспитания и от моей  вольной жизни, учителя меня любили. Галина Николаевна меня просто опекала, наверно, жалела, я всегда чувствовала ее неравнодушие ко мне. Жалко, что очень скоро она ушла от нас, мужа перевели в другой город. Нашей классной стала русичка Валентина Васильевна Белозерских. Они дружили с Денисенко, и Валентина тоже была классной классной.