Аполитичные рассуждения

Аполитично рассуждаешь, клянусь, честное слово!
Не понимаешь политической ситуации. Ты жизнь видишь
только из окна... автомобиля, клянусь, честное слово!
©Товарищ Саахов. Кинокомедия Кавказская пленница.


                Политические, даже не дебаты, а бои без правил, когда в клинче сошлись стороны декларируемого народного единства, причём каждая свою позицию защищая непробиваемыми доспехами нравственности – заполонили не только медийное, общественное, но даже - в особенно тяжелых случаях - семейное пространство.
                Хотя о какой нравственности можно дискутировать, когда свои представления о ней доставляют в чужой дом смертоносными ракетами и снарядами? Как не прискорбно это воспринимать, но разговоры об этом хоть настойчиво и напрашиваются, но, убийственные по сути, пустопорожни по содержанию.
                А ведь политика же – область компетенций в способах мотивировать человека на то чтобы делать ему то, что он не хочет делать ни при каких обстоятельствах, одновременно предостерегая другого не делать то, что ему больше всего и хочется-то.
                Обычный человек, обыватель, лишён здесь возможности хоть в мизерной степени реально изменить ситуацию. Да его и не спрашивают из практических соображений. Это как бедствие, что время от времени обрушивается на мир человека в среде его обитания.


                Вот о среде этой и поговорим. Чем не безвредная беседа?
                Что же подтолкнуло меня, обратиться к этой теме? Было бы куда полезнее просто прогуляться по улице и выполнить тем самым рекомендации специалистов здорового образа жизни. Ну, если есть такие специалисты, значит в оппозицию их представлений существуют условия нездоровые.
                Вот это-то и странно. Ведь человек не зря же существует на планете, как вид, и причём вид особенный, наделённый феноменальной способностью к осмысленной деятельности. Он и занимается этим десятки тысячелетий. Но чем дальше он в своём развитии уходит от дикости, тем сложнее его представления о путях гармонизации отношений не только между людьми, но и с природой.
                Порой кажется, что задача гармонизации поставлена каждым как–то лицемерно, а первая из его мотиваций – это комфорт. То есть такое состояние условий жизнедеятельности, которое превышает физиологически обусловленную необходимость поддержания собственного его существования.
                В природе повышение комфортности приводит к росту численности популяции вплоть  до уровня, угрожающего самому существованию  вида. Но не будем о зверях. Тем более что природа там предусмотрела механизм регулирования численности как отдельного вида, так и видового разнообразия   на все миллиарды лет истории планеты.
                Но мы-то же не звери и живём своим умом. Порой уж этот ум парит в таких эмпиреях, что и не придёт в голову даже самому умному из животных.
                Например, облака заветов духовных. Они таковы, что будто бы явились откуда-то так как словно ты сам взрастил в себе представление о том, что такое хорошо. В самом деле ты же не кричишь при рождении: -Держите меня семеро. Всех порву. А – мама, мама – призываешь к себе пока самое близкое существо на свете.
                Вот и пожалуйста:

                - Почитай отца своего и мать свою, чтобы продлились дни их на земле. Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего; и ничего, что у ближнего твоего.

                Однако же и совершаем противное сему, находя оправдание себе в том, что тот, против кого обращаешь не доброе – он не ближний тебе, он другой, а, значит замаскированный под невиновность враг рода человеческого.
                У зверя нет врага, а есть партнёр в, природой установленной, необходимости продолжить жизнь вида. А вот у человека враг есть, и он быстро им определяем. Но сомнения в однозначности этих проявлений всё-таки навещают человека в образе греха, и он ищет себе спасения от него на пути в храм.


                Вот один из них стоит на возвышении берега слабенького ручейка. Вода эта освящена и обещает очищения от греховного. Служители храма устроили на берегу род купальни: кабинку над мелким колодцем воды ручья. Теперь страждущий может снять одежды и совершить омовение тела своего от нечистоты телесной и духовной.
                Прихожан у храма немного. И всё здесь происходит чинно и благородно.
                Автор сих строк имел возможность по необходимости несколько случаев оказаться здесь. Однажды, это было ранним утром, к купальне подкатила крутая тачка. Из неё вышли двое здоровяков и обнажив мощные свои телеса принялись ведро за ведром обливать себя водою.
- Замочили кого-то! – шушукались меж собою двое субтильного вида активные прихожанки храма.
                Но уж самое столпотворение кающихся грешников совершалось здесь в день Крещенья. На морозе выстраивалась длинная очередь из желающих набрать особо освящённой в этот день воды впрок, в бутылочки, бутыли и канистры.
                Оказавшись однажды в числе страждущих, я, через  какое-то длительное время, ощутил в себе явный дискомфорт, связанный с самым естественным проявлением деятельности организма. Язвительный природный аналитический ум мой начал свою работу по определению суммарного количества твёрдых и жидких продуктов жизнедеятельности и у всех прочих прихожан.
                Но, раньше меня этим вопросом озаботились санитарные службы города, которые тактично намекнули служителям храмов о необходимости урегулировать эту проблему.
                Служители сделались оскорблёнными. Храм и клозет – даже само их упоминание вместе кощунственно. И прихожане продолжали в случае крайней необходимости искать укромные себе уголки.
                День расплаты не заставил себя ждать. Сразу несколько потребителей  той водицы запоносили – так заявил о себе инфекционный конфуз источника.
                Делу, разумеется, не дали огласки. И что там происходит в наши дни; совершены ли необходимые расчёты; да и приведено ли лицемерие святош к естественному - мне не ведомо. Поскольку захватили меня дела уж предельно приземлённые.



                Хлеб наш насущный даждь нам днесь – этой примитивной просьбой не стал я обременять всеблагого, осознавая что и без меня у него проблем с избытком. Действовать в этом направлении я предпочитал самостоятельно. Таким незамысловатым способом, наглый соискатель зарплаты со среднетехническим образованием оказался на должности ст. инженера отдела главного механика объединения. В это время страна его круто перекладывала руль от штильной дремоты в бурные воды новых условий хозяйствования. Полвека до того на предприятии  шла перманентная демонстрация героической деятельности, которую приезжие контролёры из министерства серьёзно критиковали. Критикуемые привычно отбрёхивались давно придуманными заготовками. Одно из них разило наповал: не хватает установок. И оправдание, действительно, имело некоторые основания: несмотря на то что  наш инженер с учётом сложившегося коэффициента оборачиваемости, указывал в годовой заявке потребность четырёх, зная наперёд что в лучшем случае выделят из фондов две, а то и ни одной.

                И однажды он пошёл на риск хулиганства – после очередного министерского разноса – предложил начальству заказать десять. - Да хоть двадцать!
                А тут –бац! – приходит фондовое извещение:- вам – десять. Спрашивается: - А где деньги, Зин? Ну, вообще-то вопросы финансирования составляли предмет междусобойчика трёх-четырёх человек из многотысячного коллектива. А тут громогласно объявляют: денег нет, но вы держитесь  (и это почти за тридцать лет до знаменитого медведевского экспромта). Мы же  на завод отправляем телеграмму с просьбой об изменении заказа  с десяти до одной. Вскоре происходит доселе небывалое: проект договора с протоколом согласования цены, в котором цена единицы теперь равняется прежним десяти.
                И в отдел к механикам заявляется собственной персоной начальник финансового отдела с умной мыслью направить на завод специалиста, который бы опрокинул рваческие поползновения производителя. Главный механик наш указывает рукой на среднетехнического специалиста: - он у нас шибко умный, с ним и разбирайтесь.

                Открываем пятикилограммовый фолиант спецификации к расчёту стоимости изделия и, пробежав страницы сикось-накось,  смотрим друг на друга:  липовый инженер и финансовый воротила.
-Людмила Григорьевна – начинает умник – вся тайна ценообразования спрятана в строке – общецеховые расходы.
- Вот и поезжай, Виктор, разберись.
- Это кто же допустит меня в святая святых заводской кухни, хотя бы за предшествующий год? Тем более что в расходы эти спрятаны и затраты на выпуск продукции оборонного назначения. Все же знаем, что предприятие-изготовитель – это кузница нашей победы.
- Ну, хотя бы открытые позиции проверить.
-Вот, Людмила Григорьевна, спецификация. Уж не такие они дураки, чтобы здесь натуфтить. Любую позицию возьми – да хотя бы  вот эта балка в группе установки трансмиссии силового блока.  Вот её типоразмер, сорт стали, длина, если они отойдут от чертежей с 3000 мм до 2880 то  им нужно будет  изменять размеры всех других элементов и перестраивать технологическую линию  изготовления узла. Здесь, в спецификации, каждая цифра на виду и легко проверяема. Дураков там нет.
                Что там дальше  было в нашем диалоге - не важно в рамках нашего здесь разговора.

                Необходимым и достаточным стоит осознать то, что результат нашей деятельности по переустройству мира под любые из всех составляющих претензий нашего комфорта уж как-то подозрительно прямо зависит от полноты проработки состава работы и чёткого представления о реальных последствиях от достигнутого результата.   
                Вот заводчане, сумели же спроектировать да изготовлять серийно хоть и морально устаревший, но всё-таки исправно работающий сложный агрегат, который потребитель может нормально смонтировать там, где надо, не прибегая к кувалде, да резаку автогена. А когда оборудование введут в прокрутку, то всё заработает чётко, а не полетят шестерни, цепи роликово-втулочные, да шинно-пневматические муфты во все стороны сказочной тайги.
                Значит, можем! А почему же тогда не всегда и не везде?

                Недавно проезжая  район интенсивной застройки коттеджей сельской местности, моя добрая подружка, всячески избегающая разговоров  со мной о политике, не выдержала да изрекла вовсе не политический вопрос:  почему  вот эти  совсем новые усадьбы имеют вид захолустья, а ведь какую страну развитого мира ни возьми – редко встретишь такое?
                Это она насмотрелась специфические каналы кабельного телевидения про заграницу.
                Не берусь утверждать – как там, где я ни разу не был, а все мои суждения строятся на опыте жизни в родной стране.
                И здесь, где замечена убогость наших богатств, я вижу проявление нашей постоянно действующей проблемы. Мы из последних сил пытаемся жить словно воровски, но чтоб по-человечески. И коттедж этот хозяин строит на свой страх и риск на последнюю копейку, ибо почти уверен, что завтра может случиться такое, от чего нынешние проблемы покажутся смешными.  Из последней копейки, не расчётливо  - не как уверенный в себе хозяин -  а как счастливчик, сегодня схвативший удачу за бороду ( завтра она отряхнёт тебя и может быть даже будет давить) – сегодня подкалымил, вчера где-то что-то спёр, вот и всё это прилепим в свой долгострой. А не ты, так твой - окна в окна – сосед построит рядом с особняком дощатый курятник, свинарник, сеновал. Вот тебе и вся красота!
                Чтобы не водить читателя за нос, скажу прямо: - за многие годы неравнодушной  своей жизнедеятельности я, как ни старался, да все-таки не обнаружил  ни единого примера  технологически выверенного и точно соблюдаемого процесса труда.  Даже блистательные, высоко-технологические производства, пребывают в состоянии перманентного ожидания проблемы. Вдруг в топливном баке фантастически дорогой ракеты обнаруживается даже не стружка, а болт, забытый сборщиком, находящимся под перекрёстным контролем технического персонала; а хирург забывает в полости оперируемого что-то такое, назвать которого я не рискну.

                С большим риском для себя я выражаю и своё мнение и о том, что если мы, например, отправили человека осваивать космос, это должно было означать лишь то что на земле у нас всё отлично, все проблемы решены, все текущие заботы учтены, изучены, сбалансированы;  и теперь наш  народ может себе позволить направить свой интерес на осуществление самой экзотичной из своих мечтаний. У тех же кто гордится, что наш человек из разрухи, бедности и кучи других проблем, первым отправился в космос – что-то  ненормальное происходит с восприятием реальности.
                Тогда и тот же туалет типа сортир над освящённым ручейком как не присовокупить к нашей общей  проблеме. Человеческий фактор – нам говорят. А какой же ещё – не божий же помысел.
                И не происки недоброжелателя? Ну, это как сказать.
                Не лепо всё такое, когда хочется светло украшенного. Повсюду накопилось столь много застарелых проблем жизнеустройства, что людям, погрузившим себя во всю их глубину, как не впасть в прострацию от осознания не только невозможности действенных реформ, но и что само гармоничное существование в природе доступно только дикому зверю.

                А что, если на новом месте взять да проявить все потенции своего разума и начать всё словно с чистого листа? Всё расчётливо, всё обоснованно с использованием всё самого лучшего со всего мира? Построить на чистом месте город мечты.
                Да разве остались ещё у нас такие места? Не уверен, что сейчас да. Но может быть всё же…  Ведь довелось же мне быть не только свидетелем, но и участником некоей операции.



                Правда, было это давненько. В годы Девятой и Десятой пятилеток развития народного хозяйства.  Тогда всё предполагалось совершаться строго по планам, определяемым директивами соответствующего съезда партии.
                Почему в нашем аполитичном повествовании появились эти высокие строки?
                Да элементарно: ведь речь сейчас идёт только лишь об экономике -  во всём громадье тех планов  присутствовала и одна строка показателя, наполнение которой  было доверено некоему коллективу в сотню голов на местности, доселе стерильной.
                Конечно ни у ленинского ЦК и даже ни у Госплана великой державы не болела голова об этакой мизерности. На то существует отраслевое министерство. Даже два. Их центральные  аппараты располагались друг от друга на удалении в полторы сотни метров. Вот они-то  и осуществляли постоянный контроль за состоянием дел на объекте, разделенном с чиновниками министерств шестью тысячами километров расстояний, потому что действовали подконтрольные в десятом часовом поясе к востоку от столицы. Достигалась такая высокая эффективность управления посредством предоставления исполнителями -  по сложной цепи  передачи  данных - ежедневных сводок  о выполнении работ по основным  показателям.
                Сводки эти, сколько бы ни приукрашивались они – порой уж явными небылицами – намекали умудрённому жизненным опытом столичному чиновнику, что дела у исполнителей идут плоховато. А такое положение уже ставит под угрозу выполнение предначертаний народнохозяйственного плана. И даже… Дальше уж открываются обстоятельства политические.
                Нам же сейчас достаточно уже и того, что у руководства отраслью возникала некоторая озабоченность, которая со временем обращалась в тревожность всё более нарастающую.
                Очевидно, что надо было что-то предпринять? Вызвать на ковёр руководителей с мест. Но ясно, что они будут блеять, пытаясь кружевами отговорок скрыть основные причины неудач. Принять меры административного воздействия. Они немного помогут. Но дело-то настолько важное, что здесь не до аппаратных игр. Понять нужно реальные причины проблем.
                Порой причина скрывается там, где её и быть–то не может.
                А вы, товарищи, спросите народ, да так чтобы он не лепетал заученные штампованные фразы об единстве партии и народа, о гордости за нашу социалистическую Родину, и даже про первого космонавта планеты. А рассказал бы прямо - что там болит у него в жопе. Которую здесь уместнее было бы назвать задницей, но уж слишком не натуральным предстало бы тогда существо проблемы.

                Поэтому и раскрывается перед читателем реферат одного документа.
                Это из датированного  15-ым августом 1973 года  Отчёта о работе комиссии по проверке готовности жилого фонда к работе в условиях предстоящей зимы.
                Из этого отчёта мы извлекаем данные, что  на четвёртом году своей производственной деятельности, в середине девятой пятилетки, основной задачей которой ставилось повышение материального и культурного уровня советских людей, усовершенствование размещения производительных сил страны, управления и планирования на основе высоких темпов развития социалистического производства, повышения его эффективности, научно-технического прогресса и роста производительности труда – на объекте (как мы уже знаем, общегосударственного значения) проживает 117 человек. А фонд для них жилья составляет 274 кв. метра; или 2,34 кв. метра на человека.
(Для справки: стандартная площадь сечения могилы – 2х1 метра.). – но это сравнение уж слишком неактуальное для здешних трудящихся, чей средний возраст в коллективе составляет 25 лет. Не хорониться-же они собираются, а жить и работать как минимум три пятилетки на местности, где на площади 125 600 кв. км   плотность населения составляет один человек на тысячу квадратных километров.

                Местность же эта характеризуется субарктическим климатом. Ему свойственны немногие из самых экстремальных сезонных колебаний температуры на планете. Зима длинная и холодная, лето приятное и короткое.  Самый холодный месяц - январь со средней температурой -22 градуса, самый теплый  - июль  (12 градусов). Температура выше 25 °C встречается редко.  Погода меняется легко, часто с Берингова моря дуют сильные пурги, в экстремальных случаях продолжительностью до несколько недель.
                Безморозный сезон очень короткий, колеблется от 45 до 100 дней, и заморозки могут случаться здесь в любое время.
                При этом надо добавить, что местность эта, не осложнена непродуманными ранее постройками. Здесь нет ничего из инфраструктуры. Только два элемента морского грузо-людского сообщения: морской речной порт Анадырь (от места работ на удалении 220 км и портопункт Хатырка – 160 км).  И она действительно представляет собой чистый лист для разгула достижений гуманитарных, социальных и технических наук, объединившихся для того, чтобы хоть здесь-то выстроить, наконец-то, селение комфортное и удобное для жизни, в которой инстинкт и амбиции плодотворной деятельности нормально мотивированы и реализуются как нельзя лучше.

                Этих исходных данных и достаточно чтобы разработать детальный проект проведения здесь необходимых работ. Не так уж это и сложно. Существуют методики проведения комплекса работ по подготовке продукта к промышленному освоению. Состав работ, их трудозатратность выявит нам необходимые затраты рабочего времени, а закон о труде установит численность персонала основного производства, требования социальных норм добавит число населения, с ним связанного.  Суммируя всё это, элементарно определить потребность всего того, что нужно – от солидола до детского питания, или, прошу прощения, презервативов.
                Теперь остаётся рассчитать логистику доставки, источники снабжения, затраты на прожорливое производство и ещё более жадное до всего молодое население. Для каждого из которого  десятилетия жизни здесь ведь не является же  сроком отбытия лагерного наказания.
                Да не забыть при этом затраты на охрану окружающей среды, ликвидацию объектов завершённых работ, и рекультивацию местности.
                Теперь уж можно сравнить общие затраты и предполагаемые доходы от полученного таким образом продукта.  А это точно укажет –  надо ли было шевелить этот девственный уголок природы.
                Если да, то – вперёд и с песней, которая нам строить и жить помогает. Или же смиренно ходить в тот же осовремененный храм, не рискуя при этом заразиться привнесённой инфекцией.
                Однако же всё и на этот раз пошло так, что хотели как лучше - а получилось как всегда. Детали и этой истории,  может быть и веселы, но мало оптимистичны. Просчитать последствия таких  телодвижений хоть и возможно, да только вот что-то не позволяет.
- А что не позволяет? Ответ подмигивает нам из области сегодня нами не рассматриваемой.
                Причём это «не позволяет» обескураживающе обнаруживает себя повсюду: и в самых низменных уровнях, и на уровне до которого обывателю своим умишком не добраться. И остаётся только верить в безусловное величие наших свершений, среди которых, правда, случаются досадные исключения. Единичные. Нам надо правильно сказать, что непременно единичные.


                Чтобы не выглядеть совсем уж человеком вроде бы как не вполне объективным, сознаюсь что да. Да, совсем близко к отмеченной мной границе круга, на продолжении этой местности находилось и некое селение Б, которое
«началось с того что в 1920-х годах в верховьях реки, объединив несколько оленеводческих хозяйств был создан оленеводческий колхоз, центральной усадьбой которого сделали Б. К середине 1950-х годов село имело два десятка домов, школу, магазин и полторы сотни человек населения. Село разрасталось, строились новые дома и казалось, что с каждым днем колхозники приближают светлое будущее. Однако в 1957 году вышло постановление Правительства «Об укрупнении населенных пунктов…». Выбор места для переселения  у Б-цев был не велик: либо в Х, либо в В.
 (даже и не напрягайтесь: В – действительно В, а не Ж. Да и Х совсем не то о чём подумают шутники из читателей).

                Их село стояло примерно посредине между ними. Но Б не обезлюдело. На месте закрывшегося села организовали метеостанцию. Места здесь благодатные. Метеорологи кроме своих прямых обязанностей вели подсобное хозяйство: высаживали огороды, разводили свиней и птицу. А во время геологической разведки района обзавелись и небольшим табуном лошадей. (Геологи ведь известные же заводчики лошадей). Метеостанция имела статус труднодоступной и снабжалась по первому разряду. В начале 1990-х годов по перебоям в снабжении стало понятно, что станцию ждет скорая ликвидация. И точно, в 1994 году метеостанцию «Б» официально объявили законсервированной. Что в общем-то означало её ликвидацию. Еще несколько лет на метео жил сторож, который кормился с того, что вел натуральное хозяйство. В начале 2000-х годов в связи с отсутствием финансирования и от его услуг пришлось отказаться.  Метеостанция превратилась в перевалку капиталистических оленеводов, которые изредка, в основном в зимнее время, наведывались в эти края, очевидно с целью коснуться муляжа цивилизации»
                Однако, изобильно мной цитируемый,
рассказчик пропустил некую подробность жизни жителей селения Б.

«В 1949 году  жители Б вдруг стали голодать.  Причиной голода явилось решение руководства во что бы то ни стало выполнить план поставки сельскохозяйственной продукции.

 (у автора есть основания предполагать,  что такая решительность местного начальства связана с обстоятельствами именно 1948-1949 годов, понуждающими  руководство уж нашей страны проявить –даже ценой голода во многих регионах своей  страны - твёрдость в сборе ресурсов для демонстрации преимуществ социалистического образа жизни населению Европы освобождённого от фашизма, и оказавшегося перед попытками соблазнения населения уж капиталистическими державами с их планами какого-то там Маршалла – когда у нас своих маршалов целая дюжина. (см. Блокада Берлина, образование НАТО и т.п.))

Несколько оленеводов, приехавших в село, узнали, что их родственники находятся в бедственном положении. Им это не понравилось, и они по-своему разобрались с председателем артели и председателем сельсовета: побили их. А аргиш с олениной, отправленный в М, развернули обратно в Б. В ответ на это организаторы данного самоуправства были арестованы и посажены в сарай, однако  один из них сбежал и рассказал о происходящем другим оленеводам, кочевавшим в тундре. Собралась большая группа, вооруженная дубинками, винчестерами, ножами, и пошла «освобождать своих». Обо всем этом стало известно тем, кому надо.  Из М на двенадцати нартах была отправлена опергруппа вооруженных солдат  для «уничтожения контрреволюционного мятежа». Наш же солдат всегда готов выполнить любой приказ родины, у которой что-то подозрительно часто неприятелем становится собственный народ.

                Результатом этой акции было около полусотни пострадавших, с той и с другой стороны: некоторых убили и ранили в перестрелке, некоторые убили себя и свои семьи, не понимая и не видя смысла дальнейшей жизни, 15 человек были арестованы и отправлены в лагеря.»
                Этих жертв много или мало? Человеку, приученному пропускать мимо смысла цифры и не такого масштаба, можно помочь предметно представить масштаб потерь. Представь что вас трое собрались за распитием поллитры. И вот подходит посторонний и чем-то укокошивает одного из вас. Только что вас было трое, а стало двое. А третьего нет. Круто?
                Тем более что существует мнение о том, что мятеж этот был подготовлен, разумеется, агентами ЦРУ, вероятно переодетыми или в оленя, или в простодушного пастуха.

                История эта показывает, что могла же власть и в этих условиях действовать столь эффектно. Так что, может быть и правильно что верхний рассказчик о жизни Б пропустил такую незначительную подробность. Обо всём же не расскажешь. И для всеобщей пользы надо выбирать не только выражения, но и факты.

                Намедни озаботился я облегчить труд оперативной группы, которая возможно всё-таки решит отреагировать на сигналы о моей не вполне верноподданнической деятельности. Собрался почистить свой несистематизированный архив всей жизни, удалив бумаги, не представляющие сколько-либо существенный интерес. Тогда при обыске всё-таки полегче будет работать, и мне меньше времени потребуется на сборы в казённый дом. Выгода несомненна.
                Так наткнулся я на бумаги полувековой давности. Оттуда и происходит приведённый реферат отчёта про пресловутые 2, 34 квадратных метра.  Вот и повеяло от бумаг духом того времени.
                Двадцать лет - много это или мало в  жизни человека ?  Прикиньте  каждый – что же произошло за такое  время в собственных представлениях о мире.
                Оставлю за рамками этого вопроса нынешнее двадцатилетие. А напомню, что жизнь молодёжного посёлка новой формации продолжалась пятнадцать лет, а за двадцать лет до этого за пределами двухсоткилометрового радиуса круга тех мест тоже происходили не дремотные события со стрельбой, дубинами и ножами. 
                Всего-то каких-то три-четыре шага длинною в два десятилетия… Ну и где здесь политика?

                Вот мы видим в бригаде, среди развалин новостройки, жаркие споры накануне дня выборов. Все сходятся к одному – уж за эту-то партию точно не голосовать. На другой после выборов день приходит активный товарищ и, как бы извиняясь, доверительно признаётся мне (очевидно, как человеку самому низшему по должности) что голосовал именно за неё.
                Вопрос: а мне-то какое дело до его выбора?
                Почему он признаётся мне, ведь я абсолютно ни причём, и никто в этом процессе. И почему же он сделал то, что сделал, так что вроде как бы и без вины виноват.
                Никто и не виноват. А между тем происходит так, что вроде бы хочется, чтобы было по-другому. А уж никак. Выбора-то как бы и нет, да всё больше и не предвидится.
                Будьте к чему-то готовы! Да всегда готовы! Салют.
28.04.2022 7:28