Бабушкино варенье

Глава 1. В которой главные герои: Бабушка АЯ, внучка Лёка и пёсик Звонарь идут в поход. В пути они знакомятся с новым другом, который время от времени будет менять имя.

Вечерело. С влажной земли поднимались запахи прели и страха. Дремучий лес готовился отойти ко сну. Ветер, монотонно раскачивая верхушки деревьев, пел ему колыбельную. Когда в просветах появилась звезда, а небо стало чёрным, всё живое внизу замерло в тревожном сне.
– Вы как там оказались?! – бабуля АЯ деревянной ложкой зачерпнула внучку с собакой. – Ночью выпь будит хищников: сов и змей. – А если бы я потеряла очки, не дай бог? – она поднесла ложку к лицу и строго посмотрела на малышей.
– Но, бабушка! Мы заслушались тебя и не заметили, как там очутились, – Лёка покаянно опустила голову и украдкой подмигнула Звонарю.
– Да, это вышло случайно, – весело пролаял «вест» *.
– Ну-ну.
Старушка подозрительно окинула их взглядом и распорядилась: – Мыть руки! Ужин на столе. После отправляйтесь спать. Я проверю, где вы окажетесь, – таинственно добавила и вернулась к своим делам.
– Давай спать вместе.
Умный «шотландец» носом пододвинул шарик корма к руке хозяйки. Подумал и подтолкнул ещё два.
– Спасибо! Лёка погладила малыша по кудрявой голове. – Давай. Главное – «провалиться» одновременно.
Так они и сделали. В их сне была зима, узкие улочки, заставленные разноцветными засахаренными коробками домов, и фонарик-указка. Снега выпало так много, что Звонарь, гоняясь за лучом света, вскочил на одну из крыш. Снежный покров под ним провалился, и нос к носу «хайленд» столкнулся с огромной Бурой Крысой.
При свете дня пёс мечтал о подобной встрече. Представлял, как вцепится в её шею, как крыса запросит пощады, превращаясь в игрушку «мышь заводная». На мгновение его отвлёк непереносимый скрежет: «Это мой дом… Уходиии!»
Однако прозвучавшая угроза возродила боевой дух терьера. Но было поздно. Зверюга почувствовала замешательство и набросилась первая.
Девочка не поспевала за лучом. Она услышала визг Звонаря и проснулась. На коврике у кровати безмятежно спал дружок. Его нос был заклеен пластырем, а в воздухе плавали запахи спирта и валерианы.
Подошла АЯ и обняла Лёку.
– Пришлось сделать Звонарю укол.
Девочка плакала, вытирая пододеяльником слёзы.
– Бабуля, как можно избежать страшное?
– Никак. Просто иди за своей Звездой, и страшное начнёт уступать тебе дорогу.
Бабушка тепло улыбнулась.
Внучка хотела узнать про свою Звезду, но АЯи уже не было рядом.
Через панорамное окно в комнату заглянуло солнце. Поздороваться и подарить день жильцам на Тенистой улице. В зоне кухни у плиты стояла дама в платье из тёплого хлопка, с подъюбником и белым кружевным воротником. Она ловко орудовала ложкой с длинным черенком, помешивая варево в тазу. Там кипела жизнь – парила идеями, брызгала вкусными, таинственными или острыми сюжетами. Готовое варенье дама, а это была бабуля АЯ, разливала по банкам вместе с бульками и зажимала крышкой. Весёлые пузыри состязались: кто первый выдавит содержимое на белый свет.
АЯ собрала остатки со дна, помыла таз и прежде, чем вынести на просушку во двор, улыбнулась полупустой банке.
Небольшой участок земли перед домом, в отличие от всех прочих, где даже весь снег ещё не сошёл, солнце согрело до мая. Глаз радовала нежная зелень и цветущее деревце.
– Где вы? Сегодня мы идём в поход.
Её зов добрался до притаившейся в молодой картофельной ботве парочки. Бабуля заметила, как возле старой сливы от возни заволновались зелёные кусты. Но виду не подала. Выложила на стол террасы пригоршню ароматной клубники, сахарную косточку и свистнула Ветру. А сама ушла переодеться.
– И почему ты всё знаешь? – на неё изумлённо уставились две испачканные мордашки.
– Так вы идёте?
АЯ в зелёных чинос* и мокасинах, с рюкзаком в этнических мотивах за плечами выглядела лет на пятнадцать моложе и уже не могла ответить на такой простой вопрос.
– Мы не будем умываться! – радостно откликнулась малышня.
– Как знаете. Вперёд!
Маршрут трёх пролегал в весенних нехоженых сопках. Километров пять в оба конца.  Вроде не так и много, но пересечённая местность, таянье снегов, скользкий путь и голые «бараньи лбы» скал, превращали его в серьёзное испытание.
 Их целью был разговор с каменным солдатом Алёшей на самом крайнем и высоком мысу над морем. Его тридцать пять метров, задрапированных в плащ-палатку, крепкие руки, охватившие автомат за могучим плечом, видели всех, кого интересовала эта земля. Нужно было проведать, как у него дела, и согреть добрым словом.
Путники медленно поднимались по склону, которому не видно было конца, пока дорогу не перегородила плачущая отвесная Стена в глубоких каменных морщинах. У подножия мутные слёзы ручьёв превратились в скользкие лужи. Она сказала, что весной страдает простудами.
Позади раздалось энергичное пыхтение ловкого, словно обезьяна, человека с белой собакой. Позже они узнали, что Белка (по паспорту: голден-ретривер Безусловная Звезда Белла) не умела говорить вслух, но все понимали её мысли. Хозяин ретривера, расставляя ноги циркулем, находил под мелким кустарником надёжные уступы и, протягивая руку, помог компании подняться наверх.
Отсюда открывалась захватывающая дух панорама двух одинаково волнующихся миров: лесного и морского.  Им не нужны были подъёмные краны, сухогрузы, рудные карьеры, электростанции, полчища машин и прочий хлам, без которого не могут обходиться слабые, но способные его создавать люди…
– Сейчас я Азарий*, – странно представился незнакомец и прилепился к ним.
«Наверное, ему понравилась АЯ или Белке понравился Звонарь», – подумала Лёка.
Спутник оказался весёлым. После слов: «Белка – умная собака. Если ей необходимо по делам, она не поступает так, как прочие братья меньшие – на дороге, по которой все идут, а убегает за бугор и поворачивается спиной» – девочка едва не упала вниз от смеха. Пёсик, чтобы хозяйка чаще смеялась, стал присоединяться к новой подружке.
Преодолев скалу, путешественники упёрлись в болото. Они ни за что не повернули бы назад. Туда не было дороги. И к тому же стало виднеться дно каски Алёши… С места их стронула Белка. Она, подстёгнутая генетической памятью охотницы, опрометью бросилась в центр топи, где над кочками, переломанными сучьями, прошлогодним брусничником, кривыми берёзами собралась приличная тёмно-коричневая лужа. Белая волнистая шерсть быстро впитывала жидкую грязь и тяжелела. Красивые глаза на шёлковой морде хотели выпрыгнуть до последнего момента. Пока тридцать килограммов живого веса не ушли под воду.
Все забегали и быстро нашли много путей в обход, но ни одного для спасения. Пришлось лезть напролом. Испуганный гневом АЯи Азарий, хохочущая до обморока Лёка и вертящийся вокруг себя Звонарь исполняли пляску дикарей, вызывая дух подруги.
И тогда неведомая сила вспучила поверхность. Это Белка, подобно фурии, восстала из тлена для мести. В грязном салопе с бешеным взглядом.  Она затряслась веретеном, окатив спасателей и весеннюю зелень чинос потоками «стикса»… На этом сцена отмщения закончилась. Все кинулись собирать сухую траву для розжига. Вскоре напились чаю и, перестав дрожать, продолжили путь. По мере приближения к цели из холма напротив вырастал вечный воин. Сначала показалась огромная голова в каске. К ним затылком. Скорее всего он мог смотреть только вперёд. Затем появились широкие плечи в накидке и ствол автомата ППШ. Ещё сотня метров и путники превратились в отведавших элексира «drink me» лилипутов перед исполином.
Звонарь, самый храбрый и громкий, поздоровался:
–  Привет, Алексей! Давно не виделись. How are you?
Великана рассмешила развязность пёсика и обрадовала смелость.
– Добро пожаловать!  – громом пророкотал он в ответ.
Лёка оттеснила Звонаря.
– Алёша, тебя не забывают. Вон, цветы, хлебушек и даже фронтовые сто грамм… Мы тоже любим тебя. Скажи, видишь ли ты тучи и дым на той стороне залива?
АЯ подошла и дёрнула девочку за рукав. Но та, не обращая внимания, ждала ответ.
Солдат для убедительности поднял козырьком руку над глазами, минуту помолчал, а после доложил:
– Обстановка спокойная. Там никому до нас нет дела. Тебе не следует волноваться, Лёка.
– А зачем ты стоишь тут на всех ветрах?  – крикнула неугомонная девчонка.
Солдат подумал и спокойно ответил: «Чтобы помнили».
Разные люди и животные, прогуливаясь у подножия великана, набирались сил и мудрости…
По мере удаления от мыса, наши герои вырастали. И незаметно для них самих стали выше, чем были до похода.
АЯ позвала Азария в гости. Пока Лёка плескалась в джакузи, отмывая Белку и Звонаря, а новый приятель разжигал на террасе камин, АЯ снова превратилась в бабулю. Напекла пирогов, сварила какао и вынесла угощение наружу. Подальше от нетерпеливого бульканья.
Вест-хайленд-уайт-терьер – порода собак.
Чинос – брюки (англ.)

Азарий – помощник (слав.)

Глава 2. В которой весна помогает героям осуществить их мечты.

После похода новые друзья часто навещали дом на Тенистой улице. Бабуля быстро сообразила, как занять приятеля. Нужно почистить водостоки, застеклить дормер*, в который лихая ворона долбила клювом всю зиму, пока тот не треснул. Не иначе как сварливой птице не нравилось своё отражение… И заготовить дрова.
«Уайт» с Белкой сдружились навеки и совсем сошли с ума от весенних ароматов. Лёку не нужно было уговаривать, поэтому троица дни напролёт мерила лужи, создавала «плотины», взрывала их и затопляла участки внизу. Соседки выбегали с поднятыми кулаками, чтобы потрясти ими хулиганам, но шалунов уже следовало искать у реки. Сюда, в широкую низину отовсюду стекались ручьи-говоруны. Они так много болтали, всё одно и то же – такую муть несли… Речка с радостью их принимала и превратилась в стремительную реку. Затопила прибрежные кусты, намочила подолы осинам.
Ребятня, сидя на корточках, следила за потоком, и вместе с ним каждый уплывал в свою заветную мечту…
– Ах, какая умница! Какая бьюти! – лорд Де Грей забрал подстреленного фазана у «голдена» и присел перед собакой. Внимательно её осмотрев, заметил: – Но ты не нашего Клуба, душа моя. Чья же ты?
Джентльмен опешил, когда в его голове прозвучал ответ:
– Сэр, перед Вами будущее вашего Клуба, – Белка быстро взбежала на холм и скрылась за ним.
Судя по количеству добытой дичи, лорд оказался ярким представителем консервативной Англии начала XIX века и не потерял голову из-за явления ему «духа».
Звонарь угодил на несколько веков раньше. В трюм испанского корабля, попавшего в шторм у берегов Шотландии, где серая свита докладывала обстановку своей королеве. Толстая бурая крыса нетерпеливо постукивала когтями по тёмной доске. Её раздражало бездействие и незнакомый запах. Какая-то смесь щёлока и цветов: «Невероятная гадость!»
– Миледи, осталась последняя переборка, и мы вскроем трюм с провиантом. Чума завершит наш победный марш.
– Хорошо-хорошо, – проскрипела в ответ толстуха. – Но что это за запах, чёрт меня задери?
Крысы встали на задние лапы и с рвением зашевелили носами. Не определив на нюх, разбежались в поиске источника. Из тени опорного столба выскочил терьер и мёртвой хваткой вцепился в горло Королеве.  Звонарь испытывал восхитительное торжество отмщения по мере того, как вонючее тело, оседавшее под ним, покидала жизнь.
Буря бушевала вторые сутки. Ураган повалил грот, разметав палубные надстройки.  Гигантская волна завершила уборку галеона и отдала жертву скалам. Полчища грызунов, не дождавшись похорон, покинули судно накануне. Звонаря подхватила Затухающая Длинная Волна и вернула на родной берег. 
Лёка осталась в нашем времени, но очутилась в океане, у берегов Марокко.
Возле вулканического острова, напоминающего очертаниями гуся*, резвилась стая дельфинов. Девочка сидела у главного на спине, сильной и гладкой, и крепко держалась за плавник, чтобы не соскользнуть.
– Милый Вожак, расскажи мне про этот остров, пожалуйста, – попросила она.
– Но мы тебя там собирались спасти, – удивился дельфин.
– Я уже получила то, о чём мечтала: счастье покататься на тебе. Высаживать меня не нужно.  Просто интересно узнать что-то новое.
– Хорошо. Тогда слушай. Этот остров, – Вожак сделал стойку напротив, чуть не свалив неопытную наездницу, – поистине райское местечко.  Он похож на девушку из провинции, у которой масса достоинств, но бедные родители. Они не могут дать дочери блестящее образование и любя утешают: «Нет ничего дороже естественности и уникальности – это главное».
Девушка с виду скромная и послушная. За это её очень любят путешествующие немецкие и английские старички и старушки, а она с радостью присматривает за ними.
Терпению и трудолюбию девушки позавидовал бы сам Сизиф. Потому что в её случае эти положительные свойства трансформировались в чародейский дар создавать пресную воду из воздуха...
В жилах дикарки течёт кровь гуанчей, поэтому она безумно красива и горда. Рослая, стройная, сильная. С синими, как океан, глазами... Может несколько дней в одиночестве жить на дне потухшего вулкана или с досады бросить в старушек и старичков горсть раскалённой калимы*. Но блажь быстро проходит. Обычно она спокойна, и круглый год в её компании комфортно, как у Христа за пазухой.
Ночами девица мечтает о богатом и великодушном принце. Думает о своих достоинствах, и как бы всё это свести воедино. Ах! Если бы принц задумался на миг, какое она сокровище!
Но не в характере красавицы предаваться меланхолии. Поэтому днём она устраивает карнавал. Все вокруг радуются и восхищаются ею, и прощают мелкие шероховатости, свойственные всему живому.
А где-то далеко, в большом белом городе, под окном прекрасного принца в листве щёлкает безумец-соловей. И принц, заслушавшись вполне может вообразить вдруг гибкую и страстную испанку, танцующую фламенко на острове в океане. И как знать…
Вожак засмеялся, окончив свой рассказ.
– Вожак, я люблю тебя! – произнесла очнувшаяся от грёз Лёка.
Рядом, как ни в чём не бывало, сидели Звонарь и Белка.  Друзья поделились впечатлениями, бурчанием в животах и вприпрыжку побежали домой.
Там их ждал Азарий. Он уже сварил щи, сделал воздушное пюре и нажарил сочных котлет.
– А что мы будем пить?! – хором закричали бродяги.
– Я не получил распоряжений…, может, одну из банок откроем. Но подумав, добавил:
– Попейте пока воды…

Тенерифе – остров Канарского архипелага.
Калима – раскалённый песок из Африки.

Глава 3. В которой сказка рассказывает сама себя.

Когда Лёка вилкой смяла остатки картошки, положила сверху кусочек котлеты и, зажмурившись поднесла вкуснятину ко рту, вернулась АЯ.
– Добрый вечер, семейство! Как прошёл ваш день? Вижу все в сборе… и такой аромат. Мм! – её голос удалялся в сторону ванной.
– Да-да. После прогулки сначала лапы мыть, – проворчал в полудрёме Звонарь.
Азарий и Белка прыснули.
Бабушка по-хозяйски шумно уселась. Внучка подвинула к ней тарелку с едой и с любопытством попросила:
– Рассказывай первая, где ты была. Потом мы хотим «третье», и после наступит наша очередь.
АЯ весело окинула взглядом тёплую компанию и кивнула в знак согласия.
– Я уронила банку, когда вытирала пыль с полки, – начала она, перемежая рассказ энергичным жеванием.  – И оказалась в узком коридорчике коррекционного сада перед дверью с надписью «Детский педагог-психолог». На криво приколотом кнопкой листочке расписание. С 10.00 до 11.00 – подготовительная группа.
Мне следовало подготовиться, так как стрелка часов приблизилась к десяти. Я наклонилась к полке с разложенными книжками в красочных обложках и тут получила в попу увесистый пинок. Резко обернулась к вошедшим детям. Ближайший белобрысый мальчик с большими голубыми глазами равнодушно посмотрел на меня и отвернулся. Дети молча ждали развития событий. Пауза затягивалась, и девочка Манюня не выдержала.
 Она по-бабьи упёрла руки в бока, и громко защищая товарища, заявила:
– Ты обещала сказку, если мы принесём «киндеры», а не книжку. Всей группой собирали. Вот Дима напомнил. Затем подошла к полке, взяла обувную коробку и поставила на стол. – Держи.
Картонка елозила по столешнице. В ней что-то шебуршало: доносились неясные звуки и обрывки речи. Я приподняла крышку и с опаской заглянула внутрь. На одну четверть та была наполнена фигурками из шоколадных яиц «киндер-сюрприз»: разрозненными деталями, штампованными пластмассовыми и самыми ценными – раскрашенными, объёмными, будто живыми, зверьками в их среде обитания.
Игрушки затаились. Задумавшись, как превратить это в историю, я рассматривала их. На глаза попался дельфин, царь, самолётик, акула… хм, акула… Как только фигурка короля оказалась в моих руках, жители коробки ожили.
– Хорошо, – сказала я, обращаясь к детям. Тогда рассаживайтесь, смотрите и слушайте.
В световой круг от лампы на столе выходили герои, произносили диалог и менялись с окончанием сцены.
В некоем подводном царстве-государстве жил да был Царь морской. Однажды к нему с просьбой обратился молодой Дельфин:
– Господин, я полюбил Акулу. Позволь нам жениться.
– Замечательно, – ответил правитель. Но сначала отгадай загадку.
– Какую? – обрадовался влюблённый Дельфин.
– Скажи мне, в чём счастье?
Пажи – морские коньки проводили расстроенного просителя к выходу.
– Да как же я узнаю, в чём счастье Царя? – плыл и сокрушался расстроенный Дельфин. – Видно, не судьба мне жениться на прекрасной Акуле.
Тут он заметил Водолаза, меряющего глубину.
– Господин Водолаз, позвольте обратиться к Вам с вопросом.
Тот выпустил облако пузырей и медленно кивнул в знак согласия.
– Знаете ли Вы, в чём счастье?
Водолаз покопался на дне и вытащил на поверхность тяжёлый сундук, доверху наполненный сокровищами (сундук в доказательство зазвенел драгоценностями). Обрадованный Дельфин вернулся в царские покои с сундуком.
– Счастье в богатстве, – просвистел юноша.
– Да, и в этом тоже, – согласился мудрейший. – Плыви дальше.
В море Дельфин не нашёл более ничего подходящего. И тогда решил поискать на суше.
Сначала он увидел слона с большим деревом в хоботе. Тот ответил, что счастье в том, чтобы носить брёвна и помогать человеку строить. После заметил огромного бегемота, зарывшегося в жидкую грязь по самые ноздри. Было видно, что безделье доставляет ему величайшее наслаждение.
Повелитель морей ответил обнадёженному Дельфину:
– Да, и в том случае, и в другом. Плыви дальше.
В то время, как высоко в небе герой услышал звук самолётика, внизу по дороге ехала голубая машинка. Они уже давно спорили:
– Счастье в том, чтобы парить выше птиц, выше облаков, покрывать большие расстояния за короткое время. Счастье в свободе, – рокотал самолёт.
– Но! Разве это свобода – измерять обзор количеством горючего в баках. Свобода в том, чтобы наслаждаться красотой земли, рассматривая её в деталях.
– Счастье в свободе, – сообщил Царю жених.
На что получил утвердительный прежний ответ.
Он поплыл пригорюнившись. Весёлый смех в зарослях отвлёк внимание печального Дельфина.
На солнечной поляне подъёмный кран и лошадка играли жёлтой пружинкой.  По очереди надавливая, смотрели, как та подскакивает и взлетает. Каждый прыжок сопровождался заразительным смехом игроков.
Друзья на миг отвлеклись, сказав, что счастье в радости, и вернулись к развлечению.
В последний раз приплыл Дельфин во дворец. Он был уверен, что не справился с задачей.
Ответ Мудрейшего подтвердил его сомнения. «Да. И в этом тоже». Но морской владыка не отправил своего подданного за новыми ответами, а попросил подплыть ближе. Он сказал:
– Ты нашёл все ответы, кроме одного. Счастье в богатстве, труде и отдыхе, свободе выбора и умении радоваться жизни. Всё так. Ты очень постарался и многое понял, чтобы жениться.  Великий царь умолк в ожидании.
– Счастье – в любви, – догадался Дельфин.
Бабуля помолчала и добавила напоследок:
– Не раз и не два мои маленькие подопечные вскакивали по ходу рассказа и подбегали поближе, пока незаметно для себя встали обнявшись, окружив стол. Дима прижался ко мне худым тельцем и ни за что не хотел отпускать.
АЯ смеялась, посматривая на очарованных слушателей.
– Когда протирала пыль в кладовке, нашла трёхлитровую банку с компотом из вишни, – она попыталась разрядить обстановку.
Договорить ей не дали.
– Хотим!!! – закричали и запрыгали люди и питомцы.

Глава 4. В которой АЯ путешествует в своё детство, друг семьи меняет имя и помогает ей заготовить дрова, а Лёке – спасти Звонаря от болотных огней.

Бабуля уложила Лёку и вышла с гостями во двор. Они остановились у калитки, где клён шелестел листвой с ветром. Азарий сообщил, что собирается взять у соседа минитрактор, и, как только подсохнет в лесу, готов съездить на вырубку за дровами.
– Отлично! Гладя Белку по голове, АЯ посмотрела в глаза другу и поинтересовалась:
– Мы знакомы недавно. Могу я спросить, где вы живёте?
Он мягко улыбнулся. Болтовня в кроне затихла, лишь возилась неугомонная птаха.
– А там же, на Верхней улице и живём, – и спокойно добавил: до встречи!
Они попрощались.
АЯ плотнее закуталась в шаль, присела на качели террасы. Когда поскрипывание верёвок, звёздный свет и глоток компота смешались с ночной прохладой, её защекотал рассветный луч и разбудил хлопотливый пересвист пернатых в весеннем саду. В другом. На пятьдесят лет раньше.
Она сидела на толстом суку старой яблони, прислонившись спиной к шершавому стволу, с альбомом на коленях. В полуметре ниже, по чёрной пашне, усыпанной белыми лепестками, ходили важные грачи. Тёплый проныра-ветер листал альбомные листы с рисунками карандашом: Маргарита и Мефистофель, ландо в тёмной аллее… Вот открылась страница с Нищим Музыкантом и за дыркой в заборе ахнула любопытная старуха-соседка.
Небольшой огород напротив неё превратился в дворцовый величественный парк. С фонтанами, играющими на солнце менуэт. С прудами, в тихую гладь которых, изящно склоняя головки, смотрели лебеди. По аллеям бегали озабоченные пажи-крыжовины в длинных чулках и в полосатых штанишках-пуфах, и придворные балерины в пачках-первоцветах. Оказывается, все готовились к приезду Короля и укрощённой строптивой Королевны.
Любопытная баба перекрестилась три раза и поспешила предупредить маму АЯи о последствиях таких метаморфоз в её саду. Но забыла, зачем пришла, едва переступила порог кухни. Потому что длинный нос окутал густой аромат вишнёвого компота. Старческий рот наполнился слюной и вечной молодостью.
– А как ты?.. – она не закончила фразы.
– В каждую банку добавляю крупицу мечты, – добродушно рассмеялась мама АЯи…
«Мамочка, родная, надеюсь у тебя есть кому делать компот из вишни на Верхней улице». Бабуля поёжилась и поспешила в постель.
***
Весна и солнце на пару загнали вольную речку в прежнее русло, помыли город дождями, убрали нежной дымкой зелени и расстелили цветочные поляны одинаково для матерей и мачех. «Почему бы людям не расслабиться, наконец, и не отдохнуть пару-тройку сезонов. Привести в порядок мысли, сделать несколько полезных дел», – думала наивная и ветреная весна.
Но в доме бабушки повисло нетерпеливое ожидание. Малыши старались занять себя делами, благо весной их невпроворот. То спасали АЯю от обморока, когда она подняла деревянный щит возле бани. Под ним в сплетении бледных стеблей вытягивали худые шеи и лапки розовые голые мышата. То Лёка училась кататься на велосипеде, а Звонарь отговаривал хозяйку от глупой и опасной затеи. Всякий раз после очередного грохота железяки девочка громко плакала, а малыш лизал ей руки и подвывал. На помощь с антисептиком, пластырем и обнимашками теперь бежала бабуля.  Она почему-то не отговаривала внучку. «Такая умная и такая глупая», – думал Звонарь.
Пока подживали ссадины на коленках, его хозяйка, лепила из пластика друзей и разных невиданных зверушек, и существ. Последние, казалось, вот-вот и оживут, но что-то перед этим должно было случиться. Лёка тоже не знала пока. Она с собаками парила в безудержном потоке весны. И в перерывах привычной жизни каждый по нескольку раз на дню выходил за калитку и вглядывался в перспективу улицы.
Ждали Азария. А пришёл Надея*. Он так и сказал: «Теперь зовите меня Надеей. Сегодня мы едем в лес».
Собаки ни за что не согласились ехать в громыхающем прицепе. Они трусили позади, то и дело отвлекаясь. «На переписку с братьями и сёстрами по разуму», – пояснил друг.
Вскоре заготовители добрались до нужной делянки под линией электропередач. В прицепе лежали бензопила, топор и три пары брезентовых рукавиц. Приятель очищал стволы от веток, распиливал на короткие чурки, а Лёка и бабушка носили и складывали в кузов. Волосатая братия увлеклась заманчивыми запахами, вспомнила охотничьи повадки и наворачивала круги всё дальше от делянки.
Когда кузов заполнился, опустились сиреневые сумерки и заметно похолодало. Бабуля ахнула, не обнаружив ни Лёку, ни псов. Друг попытался сказать, что они вот-вот вернутся и стоит немного подождать, но АЯ заторопилась:
– Мне срочно нужно домой. Проверить, какая банка открылась. Иначе я Лёку и Звонаря не найду. Поспешим!
Из перелеска выбежала Белка. Взрослые обрадовались, но по её виноватому виду поняли, что она одна…
Лёка тяжело дышала, спотыкаясь о корни и камни. Бежать она уже не могла, просто брела в просвете между деревьями и тихим от усталости голосом звала дружка. Деревья глухой стеной смыкались за спиной. Ветки кустов, мешая идти вперёд, цеплялись за подол. «Что воля, что неволя…», – ныл и ныл сверху ветер, пока девочка не разобрала слов. Собрав последние силы, она вскарабкалась на бугор и зажмурилась от страха. Впереди, насколько хватало взора расстилалось покрытое маревом и изумрудной зеленью болото, выпускающее в воздух призрачные огни. Каждый в ярком ореоле. Светляки двигались, уменьшаясь и увеличиваясь в размерах, удалялись и внезапно приближались, ослепляя. Это был целый мир чванного удушливого света.
Над топью возвышался наполненный целительным воздухом бездонный бархатный купол неба, усыпанный звёздами.
Лёка чувствовала – стоит ей оттолкнуться и она полетит... Если бы не Звонарь… И какая из звёзд Моя?! – она на миг растерялась, замерла на краю, а после с криком «Бабуля, я поняла!» – шагнула в пустоту.
Огни тут же сгрудились вокруг и куда-то понесли лёгкое тело.
– Мы тебя ждали. Ждали-ждали, – отовсюду неслись писклявые голоса, подхваченные эхом. – Ты будешь нашей Королевой.
– А где ваш Король? – Лёка произнесла вслух чужую мысль в своей голове.
«Не может быть! – догадалась она. – Это Надея и они с Белкой где-то рядом». Из глаз малышки брызнули слёзы.
– Почему ты плачешь? Мы несём тебя к Королю, – засуетились Болотные Огни.
Как только пелена рассеялась, девочка увидела на кочке свернувшегося в клубок Звонаря. В тот же миг чары исчезли, и они оба оказались на бабушкиной кухне. Рядом с преданным другом стояла АЯ, воинственно задрав ложку.
Тем вечером все молчали. Пили компот и смотрели на огонь. Друзья остались ночевать.

Надея – тот, кто жертвует собой (слав.)

Глава 5. В которой АЯ с друзьями отправляются на охоту.  Бой Звонаря со змеёй.

Весна из ветреницы превратилась в цветущую красавицу и занялась последними волнующими приготовлениями перед встречей с северным летом. Каждый год она ждала предложения. Как знать, может, на этот раз скупец решит объединиться и увеличить территорию тепла.
Наше семейство тоже хлопотало по хозяйству. АЯ высаживала цветочные луковицы в прогретый и политый дождями грунт. Следом пойдут зелень и овощи.
– Бабушка, Звонарь опять улёгся, – пожаловалась Лёка. – Что с ним?
Прошло несколько дней после спасения, а пёс ходил снулый и в основном спал. Бабуля не особенно беспокоилась, ведь он ел, пил и гулял. Но чем дальше, тем больше дело принимало серьёзный оборот.
– Наверное, пёсик отравился ядовитыми испарениями на болоте, – подумала она вслух. Бросила цветник, завела машину, и они отправились к ветеринару. По дороге встретили Надею и поделились печальной новостью.
Взрослые о чём-то вполголоса поговорили, покивали головами и после слов «я как раз собиралась пострелять ворон у реки, приходи пораньше» продолжили путь.
Ветеринар осмотрел пса, задал хозяйкам правильные вопросы, выписал рецепт и проводил до двери.
– Это уже неважно, – ответила бабушка на непрозвучавший вопрос девочки. – Завтра он выздоровеет. Обещаю. Она ласково погладила собачку по голове.
По возвращении вернулись на участок. Поправили камни альпийского садика, почистили ручей, взрыхлили землю, добавили к мятлику семена шалфея и мака.
После обеда АЯ достала из сейфа ружьё и внучка с интересом включилась в подготовку к охоте. Каждый год в конце весны бабуля ходила к реке стрелять ворон, таскающих маленьких утят из гнёзд.
На этот раз Лёку заинтересовало оружие.
– Кто научил тебя стрелять? Откуда оно у тебя? А где ты берёшь дробь и как правильно заряжать? – посыпались вопросы.
– Ружьё мне подарил твой папа.
В комнате воцарилась тишина.
– Расскажи мне про них, – тоненьким голосом почти прошептала внучка. Её глаза наполнились и пролились светлыми слезами. Она резко смахнула их и твёрдо посмотрела на бабушку.
– Ты почти готова, дорогая… Сейчас одной мне не справиться... Совсем скоро, я обещаю, ты узнаешь правду. Сначала нужно помочь Звонарю. Бабушка ласково смотрела на свою любимицу. – Ты сможешь подождать ещё чуть-чуть?
– Ты говоришь загадками, но я подожду, – Лёка, сжав зубы, мотнула головой в знак согласия и провела пальцем по лаковому прикладу.
Всё равно, для неё Звонарь был на первом месте.
Рано утром Надея застучал в калитку деревянным молотком и объявил, что теперь он Градибор*. Друг говорил серьёзно, но прозвучало смешно, будто мальчишка играл в слова. Жильцы дома на Тенистой улице рассмеялись и в бодром настроении отправились к реке.
Пасмурный Лес не ожидал гостей так рано. Он не успел замести по углам серую прошлогоднюю листву и палые ветки. Только на доступных редкому солнцу полянах зелень пробила старую плешь и чуть-чуть утешила хозяина. «Жаль, что они, как птицы, не перелетели сразу на берег. Там как раз красота: цветы в осоке, котики на ивах, бобры плотину обновили, утки с утятами…» – сокрушался богатырь.
Но людям не было дела до лесного тщеславия. Потому что АЯ увидела форменное безобразие и, прицеливаясь, вскинула ствол. Неподалёку от излучины реки, где в прибрежных кустах находилось утиное гнездо, на развилке старой ели, поглядывая по сторонам, серая ворона железным клювом терзала чёрно-жёлтого утёнка.
Со словами: «Ну, паршивка, получай!» бабуля выстрелила. Падальщица глухо стукнула о подножие, усыпанное жёлтыми иглами. Градибор обтесал толстую ветку и насадил чертовку пугалом над гнездовьем. Вороны умные птицы, поостерегутся впредь здесь пиратствовать.
Компания прошла вниз по течению километра три, оставив после себя ещё несколько пугалищ. Они нашли сухое местечко на берегу, как раз на повороте реки, и устроили привал. Все проголодались.
– Осторожно! – залаял Звонарь и вцепился в брюки АЯи. Та вскочила. В паре метров от её ног раскачивалась потревоженная серая гадюка. Гадина была сонная и решала: уползти или наказать нарушительницу покоя. Она зашипела и неожиданно сделала выпад. Люди замерли, боясь спровоцировать разгневанную змею. Терьер оскалился и набросился. Но тварь легко уклонилась и, повернув к обидчице, быстро сократила расстояние между ними. Звонарь налетел сзади, и его голова превратилась в жуткую смесь свивающихся колец в окровавленной пасти. Через секунду всё было кончено. Дохлое пресмыкающееся закинули в кусты и подождали омовения героя. Пёс от реки возвращался вприпрыжку, хозяйка за ним не поспевала.
– Ну слава аллаху, – обрадовалась бабуля. Верно мудрец сказал: sicut sanitates sicut. Подобное лечится подобным. Теперь наш «хайленд» опять на высоте.
Лёка подошла к молчавшему Градибору и, что-то прошептав на ухо, чмокнула в щеку.
***
Недалеко от дома потерявшие бдительность путешественники подобрали выпавшего из гнезда воробьишку. Охотничий инстинкт увлёк Белку в сторону стайки старших родственников птенца, эскортирующих недотёпу к дому. Малыш хорохорился, вспархивал, путался крыльями в траве, падал клювом вперёд – спешил к соседской калитке.
За сменой декораций на сцене наблюдал дворовый кот Бывалый. С перебитым хвостом и мордой пройдохи. Его жёлтые глаза щурились и прятались в толстых щеках. Скорее всего, он недавно занял удобную позицию под лавкой, иначе птенца не спас бы и сам птичий бог. Завидев собаку, пятясь, кот выбрался из засады и с видом завзятого циника свернул за угол дома. Его присутствие выдавала горбатая тень, протянувшаяся за периметр хаты.
Люди вырвали юного пилота из лап смерти и принесли домой. Посадили в клетку из набора для Барби. Поставили миски с водой и мешанкой. Новый жилец тренировал мышцы крыльев, прислушиваясь к чириканью собратьев во дворе.
Друзья были счастливы, а завтра – просто волшебный день.

Градибор – создающий силу (слав.)

Глава 6. В которой, то радость, то печаль. Самый тихий День рождения.

Утром за калиткой девочку и собаку встретила влажная бисерная пыль, от которой не намокает одежда, а волосы распушаются облаком вокруг головы. Солнце, поборов тучи предыдущих дней, играло с ней в радугу и освещало молодой папоротник на мшистом пне в потаённом уличном тупичке. Узкая тропка его огибала и скрывалась в сочной зелени подорожника среди исполинских тополей, изогнувших стволы от самой земли «Откуда вы пришли сюда, великаны?!» – в очередной раз удивилась Лёка. В густой траве мелькало белое лохматое пятно. Поздоровавшись с каждым выдающимся кустиком и всем собачьим миром, дружок весело подставил лапы и живот под тёплые струи душа. Проглотив корм и не дождавшись добавки, растёкся в пятне света на лежаке. А бабуля с Лёкой под чарующий аккомпанемент Сфириса насладились блинами в кружевных передниках со свежей клубникой и йогуртом. Пили капучино, хрустели жареным кешью. И как ещё лучше начать День рождения любимой бабушки? Внучка не представляла. Разве что не ждать официального момента, а сделать неожиданный подарок. В самодельной коробке за стопкой книг пряталась уменьшённая копия домика в Тенистой улице. Внутри – пять лучших друзей. Через панорамное окно всё отлично видно.
«Надо добавить туда клетку с Воробьишкой», – подумала юная художница и направилась к рабочему столу.
В то же время АЯ, глядя на мигающий курсор монитора, пыталась переварить простые строки информационной статьи: «... не мешайте взрослеть птенцу...», «... за ним следят и кормят родители...», «дети/машины/хищники – не аргумент в птичьем мире...», «... если вы прочитали эти строки и поняли, что «спасли» здорового слётка, то отнесите его на прежнее место...».
«А ты, дорогая, далеко не всё знаешь, к своему стыду», – растерялась женщина. В её детстве, пока google обретался в иных мирах, царём горы был человек.
Краски дня внезапно полиняли. Раздалось: «Ах!» и громкий плач. Бабуля поспешила на помощь.
На столе стояла розовая в завитушках клетка. В уютном белом гнезде, сделанном из обрывков бумажного полотенца, лежал мёртвый птенец.
Бабушка и внучка похоронили его за домом возле каменной гряды между цепких корней кривых берёзок. Место придавили обломками кирпича. Получился восклицательный знак.
Помолчали каждый о своём. Лёка сожалела, что нет рядом Градибора. АЯ – о том, что мир по-прежнему держится на честном слове и покаянии.
Когда вернулись в дом, их ждали.
– Привет! – пролаял Звонарь. – Мы вам так рады. Да… Вы настоящие друзья.
АЯ, налила всем чая и поставила на стол блюдо с пирогами.
«Самый тихий и короткий День рождения бабули», – подумала внучка. Пересела поближе и прислонила к её плечу голову.
Та в ответ похлопала Лёку по коленке и отправила гулять.
– Не гоже вам дома сидеть. Лето промелькнёт – не успеешь опомниться. И посмотри, как распогодилось. Марш на реку!
Девочку и волосатых приятелей не нужно было уговаривать дважды.

Глава 7. В которой Лёка проводит последнее лето перед школой. Поход в парк развлечений. Герои узнают кое-что новое о себе.

Лёка, перетащив велик через одноколейку, взобралась на насыпь, и они оказались в царстве шиповника и луговых трав. По узкой утрамбованной тропинке между серыми хозяйственными сарайчиками, дачами и лоскутами обработанной под картошку земли ехала не спеша, слушая разговор спиц с осокой. До поры, пока рельеф не сделал резкий уклон, мимо местного кладбища до самого берега. Это место нельзя пропустить. Девочка расставила ноги в стороны от педалей и вцепилась в руль что было силы. Склон был изрезан морщинам из-за талой воды и покрыт ямами.
Звонарь уже смирился с новым увлечением хозяйки, но сейчас лаял и катился шариком рядом на всякий случай. Эмоциональная Белка, высоко подбрасывая лапы, летела впереди. Почти ослепнув от слёз, под аккомпанемент свиста ветра и дребезжание багажника их подруга оторвалась от земных забот.
После они лежали на берегу, наблюдая изменения цвета и фактуры текущей воды. Та то покрывалась рябью, то проливалась бархатом. В ней отражались серые близнецы облаков. Трава редкой кисеёй закрывала от них высокое-высокое небо с заблудившимся где-то там звоном пичуги. Со щёк ушёл жар, сердце успокоилось.
***
Летние дни шёлковыми лепестками упали с цветущих деревьев… прошумели листвой… сгорели в костре Ивана Купалы – уплыли скромными венками по реке… просыпались на землю морошкой с черникой, подберёзовиками с рыжиками. Цветной подол мелькнул среди августовской поредевшей листвы и слился с закатом.
Последний месяц уже дышал прохладою, порой пронизывал воздух ледяными иглами, напоминая о грядущих холодах. Над землёй нависло серое небо, выпуская короткие злые дожди и туман, отчего дни будто съёживались, становясь короче.
В один из таких дней, когда из дома и выходить-то не охота, их навестили друзья. Белка поздоровалась с каждым, подавая лапу, и представила хозяина с новым именем.
– Какое чудное! Есений*, – захлопала в ладоши Лёка. – Мы соскучились… Хотите пойти с нами? – спросила о чём-то вспомнив.
Гость извинился за долгое отсутствие, сославшись на неотложные дела и поинтересовался, куда их приглашает малышка.
– В последнее воскресенье лета мы с ним прощаемся в городе.  Катаемся на катере по озеру. Ходим в театр кукол. Едим мороженое у Баскина и Роббинса… А в этом году пойдём в парк развлечений. Ведь первого сентября я иду в первый класс… Только бы погода не подкачала, – она с надеждой посмотрела на гостей.
Те сразу согласились.
Воскресенье погодой не порадовало. Призрачное солнце не грело, но вызывало сонливость. Деревья роняли ослабевшую листву. Парк развлечений выглядел одиноким неряшливым стариком. Пронизывающий ветер играл с мусором и пластиковым пакетом. Надувал его, безуспешно стараясь поднять на крышу павильона.
Кто-то невидимый привлекал озабоченных горожан, гоняя лошадок на карусели и крутил колесо обозрения. Вторя завыванию ветра, скрипели и повизгивали металлические детали механизмов.
Посетители невольно стушевались и остановились у касс в раздумье. Из глубины парка послышалась отдалённая бравурная музыка.
– Вы работаете? – вежливо уточнила бабуля.
– Да-да. Сегодня цирк даёт последнее представление. Поторопитесь. Оно начнётся с минуты на минуту.
Мужик в болоньевой кепке с двумя козырьками высунулся в окошко, ощерясь, вслух посчитал посетителей. И посерьёзнев, деловито спросил: – Собачек тоже считаем или подождут у входа?
С зажатыми в руках билетами компания пробежала по аллеям к цирковому шапито. На его жёлто-красной полосатой крыше, раскрывая в приглашающем жесте длинные руки, скалила зубы и вихлялась в разные стороны надувная фигура ковёрного. Весело стучали барабаны, гремели тарелки, играла труба. Старинный громкоговоритель не умолкал:
«Последние гастроли! Последние гастроли! Кто не успел – тот опоздал!».
АЯ, улыбнувшись, отвела в сторону брезентовый занавес и тёмная щель входа с силой засосала внутрь всех пятерых.
Весь периметр цирка, снизу доверху, подобно сотам, был перекрыт зеркалами в деревянных рамах. Невидимый источник света отражал в них живых, гарцующих где-то вольтижёров, группу силовых акробатов, надувающих мускулы и щёки, смертельные трюки эквилибристов под куполом, каскады смешных падений с высоты на спину и лицом эксцентриков и прочие чудеса циркового искусства. Отражающие поверхности выше первого уровня пестрели, дрожали, извивались, беспрерывно меняли картинку в бешеном калейдоскопе демонстрации силы, ловкости и куража.
Нижние экраны мрачно темнели. Зрителей, кроме вошедших, не было. Выход исчез или не был обозначен. Друзья, рефлекторно обороняясь, встали спина к спине. Раздался тихий, шипящий свист и Звонарь навострил уши.
– Иди вперёд, – прозвучало в голове у каждого.
Белка шагнула. Зеркало перед ней осветилось и отразило собаку с тремя милыми головками. Те могли видеть весь восторг зрителей. Отовсюду, вторя шагам «голдена», раздались восторженные восклицания: «Белла! Красавица! Ах, ах! Белла! Ей рукоплескал океан поклонников. Голова у Белки закружилась, и добрая собака провалилась в тёмный проём забвения.
– Цена иждивенчества и тщеславия, – хохотал безумец.
 Звонарь не выдержал и бросился на выручку. Ему навстречу оскалилось кровавыми иглами клыков лохматое существо с мёртвыми глазами.
– Как тебе на вкус убийство? Ведь, то была совсем другая крыса. А-ха-ха-ха! – заливался мучитель.
Рот пса наполнился вонючей крысиной горечью, и Звонарь исчез.
Лёка от злости заревела и тут же превратилась в фурию с металлической пикой в руке. С безумными криками «Лжецы и негодяи!» летала, круша всё вокруг. Сыпались зеркальные пластины, превращаясь в смертельные лезвия. Экраны с циркачами гасли один за другим, пока помещение не погрузилось во тьму. Звон и шелест стекла смешивался с мерзким хихиканьем: «Она не в курсе… Полный ноль... Да и кому нужна слабая правда?.. Только гнев даёт силу жить». Девочка в отчаянье шагнула и пропала. Последнее, что услышала – глухой стук рамы, упавшей, подобно гильотине, за спиной. 
У АЯи от страха за грудиной вырос раскалённый шар и на висках выступил пот. Гнусный голос прошептал вкрадчиво:
«Ты же всё знаешь… Закостенела в своей гордыне? Спустись на землю. Иди… и спаси».
Ледяной рукой, из последних сил, женщина толкнула зеркальное полотно.
Далеко позади зазвучал глумливый смех… Зеркало резко упало, отрезав путь назад, открыв неведомый замысел, известный одному Кукловоду…
Тьма заполнила собой каждую клетку тела и парализовала. У этого места было название «Ничто», и каждый стал ничем. Люди и животные окаменели в безволии от осознания своей никчёмности. Только кровь продолжала бежать по жилам, только стучали их сердца. Но не могли достучаться…
«Ещё чуть-чуть… ещё…», – пыхтел в неистовстве низкий грубый голос. Кукловод трудился над их душами. Слышалось хриплое сбивчивое дыхание.
Он не закончил. Из невероятной глубины мира к ним опускался ясный свет. У самой поверхности обернулся юношей в длинном белом плаще с истрёпанным, истерзанным в бесконечных битвах, словно крылья у орла, подолом.
«Есений!» – выдохнули друзья.
И тут же на них уставились сотни зелёных глаз-табло с надписью «выход».
«Пусть Лёка укажет верный, и я прощу ваше варварство», – разочарованный тон Кукловода не обманул взрослых.
Но девочка растерялась. В глазах двоилось. Зелёные табло наплывали друг на друга. «Как в болоте», – подумала она, вспомнив, и закрыла глаза. А после резко открыла и ткнула пальцем в единственное без надписи. Табличка, как карта, перевернулась рубашкой вниз и открыла слово «Правда». Подобно карточному домику посыпалось всё сооружение.
Потрясённые друзья стояли на зеркальных осколках, ослепляющих души, и жадно глотали холодный, но такой сладкий воздух освобождения.
Бабулиным палантином внучка перевязала лапы Белке, чтобы та не поранилась, и все осторожно перешли на чистое место…
Когда остановились у берега озера с беспечным утиным семейством, голубями и чайками, сгрудившимися у ног старушки с батоном, Лёка оглянулась. На месте шапито бессмысленно вихлялся рекламный баннер.

Есений – ясный свет (слав.)

Глава 8. В которой Лёка узнаёт про своих родителей. Принимает наследие и отправляется во взрослую жизнь.

На троллейбусной остановке они попрощались с Есением. Друг сказал, что дома их ждёт Ладислав*. Он спешил и быстро откланялся. Белка осталась. Казалась спокойной и держалась Звонаря.
Над их домом вился дымок, и путешественники в радостном предвкушении поспешили.
Когда дверь отворилась, собака радостно бросилась к своему хозяину.
Внутри горел тёплый свет, весело потрескивали дрова в камине. Приятель предложил умыться и поскорее, пока всё не остыло, садиться за стол.
Никогда еда не была такой вкусной. Ещё утром жильцы дома в Тенистой улице многое воспринимали как должное. Но только не теперь. Недавно они узнали себя другими и стали ещё больше ценить жизнь, наполненную до краёв неожиданными и не всегда приятными открытиями.
Вместе убрали со стола и разлеглись перед огнём. Бабуля обратилась к другу:
– Если ты теперь Ладислав, то настала пора Лёке узнать про родителей.
У девочки ёкнуло сердце.
АЯ потянулась обеими руками к банке, нажала на пластину-пружину, и дом закружил вихрь полярной метели.
Буран в мгновение ока заморозил всех, и чуть было не унёс куда-то Звонаря. Чёрный небосвод над головой, словно жидкая мерзлота, тёк и переливался молочно-зелёными призрачными лентами и завитками.
– Где мы?! – закричала Лёка, как слепая, протягивая вперёд руку.
Её пальцы уткнулись в обросшую снежной шубой стену. Девочка отпрянула. Она почувствовала, что превратится в ледышку, если немедленно не услышит ответ.
Когда АЯ заговорила, сразу стало тепло. Ничто в увиденном не изменилось, но теперь странники смотрели на происходящее, будто на живую картину, из тёплой комнаты.
– Дорогая моя девочка! Я готова рассказать о твоих родителях.
Лёка, чтобы не заплакать, зажмурилась.
– Они были полярниками. Простыми техниками, преданными своему делу. Уходили в экспедицию на полгода. Следили за работой генератора, исправностью механизмов. Водили вездеход с грузами. Я не могу сказать наверняка – бабуля всхлипнула – но, кажется, мой сын и невестка, твоя мама, были одержимы севером и не планировали осесть где-то в средней полосе. Поэтому ты, милая, родилась… неожиданно. Женщина не сразу подобрала подходящее слово. – Вскоре на станции, вот здесь, случилось несчастье. Связь прервалась, а прибывшие спасатели не нашли людей. До сих пор никто не знает, куда те исчезли. 
Она замолчала, и все долго смотрели на огонь, сжигающий горечь утраты.
– Я не смела рассказать раньше, слишком мала ты была. Не представляю, как тебе сейчас тяжело. Но после всего, что мы сегодня пережили, я увидела, какая ты сильная, – она с облегчением вздохнула и продолжила. – В подтверждение тому Добрая Слава твоих родителей сегодня с нами.
Бабуля положила Ладиславу на плечо руку и улыбнулась:
– Всегда лучше вовремя узнать правду, чтобы не терзаться и не тратить понапрасну время. Я приму любые упрёки, любое твоё решение и не буду мешать тебе до конца моих дней. Клянусь, – бабушка уже спокойно смотрела на внучку.
– Я тоже не знаю, где твои мама и папа, но знаю, что они сейчас на связи, – тихо сказал Ладислав и нажал кнопку на панели телевизора. Экран смарта сначала зарябил, затем потемнел и на нём появилась белая точка. Она, быстро увеличиваясь, взорвалась, осветив мужскую и женскую фигуры. Люди улыбались. Их глаза выражали нежность. Ни у кого другого, кроме этих двух, не получилось бы так смотреть на Лёку. Не было слов, не было фона и примет. Только живые лица любимых. Девочка замерла, пытаясь запечатлеть образ. Звонарь толкнул её в ногу, а после забрался на колени и, повозившись, удобно устроился.
Экран погас. Повисла тишина. Каждый боялся неловкостью нарушить священные мгновения.
Наконец Лёка посмотрела на взрослых и попросила:
– Можно я с собаками схожу к воробью? Попрощаюсь как следует.
Возле схрона они, слушая колыбельную ветра, посидели на «бараньем лбу»* Жёлтые листья ещё не засыпали восклицательный знак.
«Простите мою злость. Я вас люблю... Знаете, сегодня я будто подросла», - проговорила дочка, глядя на грустные осины.
***
Дом гудел как улей. Лёку собирали в школу. Идти ей не хотелось. Оторвать от себя целое детство – это, надо вам сказать, без слёз невозможно. К тому же её одели в форменное платье в клетку, заплели косички со здоровущими капроновыми бантами, руки заняли георгинами. Из букета торчала бабушкина ложка. «Да-а. А на ногах белые гольфы – болячки и ссадины так и бросаются в глаза», – трусила первоклашка. – Её увидят все – такая засада!». И тут же она вспомнила слова мужественного Алёши на виру: «Им нет до тебя дела, поэтому не следует волноваться». Она быстро успокоилась, заметила ложку, добрые лица и мордочки своих близких. Те ей улыбались, преданно смотрели, и стало очевидно: будут ждать встречи столько, сколько бы дорог ей не предстояло пройти. Бабуля взяла напутственное слово:
– Моя дорогая! Сегодня мы выпускаем тебя в широкий мир и спокойны за тебя. Ты овладела секретным словом, которое ни взвесить, ни оценить. Моя ложка впридачу, – она подмигнула. – Это твоё наследие. Ты преуспеешь в любом деле, о котором мечтаешь.
Звонарь и Белка радостно виляли хвостами и кивали.
– Это слово «вовремя», – догадалась Лёка.
АЯ и Ладислав в знак согласия кивнули.
Лёка продолжила:
– Спасибо вам. Тебе, бабуленька и тебе, мой…
Она уже умела читать и знала умное слово «акростих».
Ладислав, не дав ей договорить, приложил палец к губам:
– Тсс! Пусть это останется нашим секретом.
 
«Бараний лоб» – выступающие на поверхность скалы, сглаженные ледником.

Послесловие.  Для тех, кто не догадался, кто такой новый друг семьи с Верхней улицы:

Азарий – помощник
Надея – тот, кто жертвует собой
Градибор – создающий силу
Есений – ясный свет
Ладислав – добрая слава.