Вместо предисловия
В последнее время, как ни откроешь фантастику или фэнтези, так обязательно сразу начинается жуткая стрельба. То же самое, если вместо книг ты включаешь какое-нибудь кино.
Стреляют из всего: начиная от мушкетов и кончая лазерными пушками. Сюда же входят волшебные палочки и посохи, а так же всяческие файерболы. В общем – моря крови и кучи трупов. Оторванных конечностей столько, что выбитые зубы и за травму не считаются. Конечно, цели у всех персонажей самые что ни на есть благородные: спасти мир от всякого рода злодеев, которые в неуемной злобе соей пытаются этот мир уничтожить, ну на худой конец (это уже проявление гуманизма) стать его властителями.
В общем, как говаривал О.Бендер: «Грустно, девушки!»
Вот и решил я написать фантастическую повесть, в которой никто из гуманоидов не то что не стреляет друг в друга, но даже и морды не бьют. О!
Глава 1
- Эльзинька, ну давай, на брудершафт…
Коньяк в бокалах напоминал старый, очень старый янтарь, только жидкий.
- Нет, Командор, я не буду пить с вами брудершафт.
Высокая стройная женщина резко отодвинула от себя бокал.
- Чем же, я тебе так противен? Морда в шрамах и седина? Так я в Аполлоны и не набиваюсь! Ну и ты же не Венера.
- А вот это даже не грубо, а пошло. Что, чем дальше от Земли, тем можно сильнее дичать?
- Господи, а ведь действительно, как можно было такое говорить? – подумал Командор.
- Но пить с вами брудершафт я не буду по другой причине, – продолжила Эльза. – Вы в зеркало давно смотрелись?
- Вообще-то сегодня утром. Когда брился.
- Плохо смотрелись.
- Как так?
- Ваши шрамы, ваша седина и даже ваши прошлые подвиги… Не в этом дело. У вас глаза пустые. Сегодня. Я же понимаю… Вот мы выпьем, потом вы полезете целоваться, а потом потащите меня в постель. И может быть в тот момент времени мне это даже будет приятно…. Что, есть пункт, который я пропустила в динамике наших отношений? Нет, я даже уверена, что мне понравится. Только что потом?
- Ну-у-у… – а что мог сказать Командор?
- А я скажу… – безжалостно продолжала Эльза. – Все это: коньяк, постель и белые глаза по утрам будут продолжаться до тех пор, пока мы друг друга не начнем тихо ненавидеть… И я тогда начну писать еженедельные «телеги» начальнику базы на Нептуне на тему «Милый дедушка, забери меня отсюда…»
- Но почему ты так уверенна? ...
- Да было уже… С первым мужем… И потом, пьете вы много, Командор! А я не люблю сильно пьющих мужчин.
- Брошу, ради тебя – брошу!
- Ага, зарекался кувшин по воду ходить… А куда девается со склада каждый месяц груз с маркировкой «КВ40/0.5л» – жидкость для протирки фазоребиндеров? И не надо, не надо… Я – не стукачка. И жидкость для протирки фазоребиндеров тоже уважаю. Но мне больно видеть, как легендарный Командор сам списывает себя в неудачники по жизни.
С этими словами она легким движением руки опрокинула в себя бокал с пресловутой жидкостью «КВ40/0.5л» янтарного цвета, поднялась в свой дивный сто восьмидесяти сантиметровый рост и направилась к выходу.
И в который раз Командор впал в какое-то подобие ступора, зачарованный ее внешностью, и пластикой движений (пантера, право слово, пантера). Хотя, что – внешность? Ну да, легкое тело греческой богини, изящные, аристократические кисти рук и непокорная грива темно-каштановых волос, венчающая ее голову. И еще дивная кожа, которая даже без прикосновения к ней оставляла ощущение нежнейшего шелка.
А вот лицо… Командор до сих пор не мог понять, как получается, что каждая из черт ее лица была весьма заурядной: не самые большие глаза, не самые чувственные губы, не самый точеный овал лица. Нос, правда, заставлял задержать на нем внимание. Такой, «атлетический», можно сказать, был нос.
Но, и вот это самое загадочное, когда все эти черты лица собирались в единое целое, то оно становилось, нет, не прекрасным, но таким, что глаз от него отвести было почти невозможно.
Командор никогда не расспрашивал Эльзу о ее предыдущих отношениях с мужчинами, но был уверен, что все они падали «ниц на лице свое», стоило им только свести глаза в кучку.
Эльза Ташева была самым молодым шеф-пилотом космоботов – малых космических кораблей МИККП-О8, которые не только могли патрулировать пространство на околопланетных орбитах и осуществлять спасательные операции на всех планетах и спутниках Системы, но и проводить мониторинг поверхности планет и спутников, а если надо, и садиться на них (не взирая на состав атмосферы или ее отсутствие и прочих, не очень подходящих для органической, жизни природных условий).
В настоящее время она командовала эскадрильей из десяти МИККП-О8. Успешная защита диплома в Высшей Академии исследования космоса (а все к тому и шло) вела ее прямо в кресло первого пилота любого из кораблей Внешнего Космоса. Учиться приходилось заочно, поэтому она и не могла удаляться далеко от Метрополии. Метрополией Системы, разумеется, была Земля.
Командор же… А что, Командор? Когда два года назад, после того как двигатель «Джигита» вошел в режим субпространственной кавитации, он, будучи всего лишь командиром роты космического спецназа (ну, подготовка же!), сумел частично восстановить его стабильность и привести останки звездолета и весь экипаж более-менее живыми на базу на Титане. Кстати, он успел вовремя – выжили все. Летная же комиссия недвусмысленно сказала ему, что после этого подвига полеты в Дальний космос, как, впрочем, и пилотирование внутри Системы, для него закончились, поскольку любая перегрузка больше трех g его убьёт, быстро, но болезненно!
Спасибо начальству – оно понимало, что Командору без космоса – труба. И хоть до полетов его не допустили, но подобрали непыльную должность командира космической станции «Тарелка -1», которая болталась на границе пояса Оорта . С одной стороны, ему бы радоваться, ведь работа в Космосе, а с другой стороны, отсиживание задницы, пусть даже в начальственном кресле, писание отчетов, главным тезисом в которых было «В Багдаде все спокойно», явно создавало питательную среду для комплекса неполноценности.
Оттуда же и неумеренное потребление жидкости для протирки фазоребиндеров «КВ40/0.5л». Когда же он познакомился с шеф-пилотом, то понял, что эта женщина и есть его ворота в завтрашний, несомненно, лучший день. Вот только, слегка озверевши от нынешнего своего состояния, он и ухаживал за ней с грацией «папика-дикаря». За что и получал регулярно…
* * *
Эльза комингс переступить не успела. Автомат-регистратор радостно-гнусным голосом доложил, что космобот МИККП-О8 пропустил все шесть контрольных точек связи и из поиска до сих пор не вернулся.
Автомат-регистратор заткнулся на какую-то долю минуты, а потом еще более радостно сообщил, что на объекте Оорта-256/30 была зафиксирована вспышка. Впрочем, мощность этой вспышки ну никак не была по показаниям приборов сопоставима с энергетикой космобота. Слабенькая такая была вспышка. Но связь-то с МИККП-О8 прервалась!
Командор выскочил в коридор с такой скоростью, что чуть не снес своего шеф-пилота и помчался в отсек мониторинга. Эльза «рысила» следом не отставая.
Дежурный оператор Патрик О’Шен (Рыжик), как предчувствовал столь быстрое появление начальства, и уже нацелил палец на ту точку экрана монитора, где все это случилось. И, глядя на подрагивающий палец Рыжика, Командор моментально перестал ощущать себя начальником, и стал тем, кем он был – Командиром.
- Шеф!
В этот же момент Эльза перестала в его глазах быть предметом сексуальных вожделений, превратившись в шеф-пилота экстра-класса, готового выполнить любой приказ своего командира.
– Пингвин-прима . Состояние?
- Полная готовность! – Четко отрапортовала шеф-пилот, на глазах превращаясь тоже в железного командира. (Хотя, как могут глаза орехового цвета мгновенно стать стальными?)
- Пингвин-один, Пингвин-два. Загрузитесь по карте «альфа». Готовность к старту – десять минут. Идете в кильватерном строю. Без команды не дергаться! Я иду в точку на Пингвине-прима. Старт всем по готовности. Будем разбираться на месте! Запись передать на Нептун с заверенной копией моего приказа.
Кто-то в недоумении спросит: «Командор, Шеф-пилот... А не густо ли будет для пропавшего космобота?». Но он, наивный, не знает, да и на фиг ему это знать, что вся, кажущаяся на первый взгляд неразбериха, была подчинена строгому порядку, расписанному инструкциями, над которыми достаточно долго корпели не только Командор и его Шеф-пилот, но и достаточно много иных лиц и в Космосе, и на Земле. И были те инструкции опробованы ситуациями, в пространстве и согласованы на самом высоком начальственном уровне, и их невыполнение могло привести к самым нежелательным результатам для всего начальства не только «Тарелки», но и кое-кому в Управлении Системы. А посему…
- Расшифровку репитеров бота и скафандров транслировать на борт Пингвин-прима! …И на Нептун, разумеется!
Еще через десять минут Командор, облаченный в десантный скафандр сидел, можно сказать, попираемый ногами своего шеф-пилота, облачённого в такой же скаф, в капсуле оператора. На минутку стукнуло, а как бы это было, если бы ни на нем, ни на его шеф-пилоте не было бы этих лат и вообще, одежды. …Шелк ее длинных бедер, обнимающих его лицо…
- 256/30 в створе. Будем садиться?
Все сладкие иллюзии были моментально разрушены.
- Стоп! Не торопимся. Облет. Три витка. Пингвины первый, второй, как слышите меня?
- На связи, командор.
- Перестройтесь в пеленг. Бдите. И если что с телеметрией, сразу кричите!
- Первый принял.
- Второй принял.
256/30 представляла из себя каменюгу трехкилометрового диаметра, изрытую небольшими, но густо расположенными метеоритными кратерами.
- Ну вот, – прозвучал в наушниках голос Радомского – оператора-наблюдателя с «Пингвина-раз», – вот еще одно подтверждение, что кометы в Солнечной системе могут образовываться на основе каменных ядер. А этот старый хрыч – дедушка Размадзе и по сию пору считает, что этого не может быть, потому что это расходиться с его теорией и вообще нэ можэт быть никогда!
- Отставить посторонние разговоры, – голос Эльзы прозвучал очень жестко, – наблюдать!
Окружающая среда предъявляла полное «благолепие». Поверхность «каменюги» была подобна куску пемзы – этакой каменной губки вулканического происхождения, которая и по сию пору ценилась модницами для придания шелковистости своим пяткам. Это ж какого размера должны быть, пятки, чтобы придать им с помощью такой каменюги должную шелковистость?..
Впрочем, встречались и относительно большие площадки, не испещренные дырками, как «Костромской» сыр. Вот на одной из таких площадок и был зарегистрирован объект, который был определен аппаратно и визуально, как космобот серии МИККП.
- Командор, в оптике наблюдается объект очень похожий на Пингвина. Все остальные локаторы его не видят! Сидит в ста метрах от пятна…
- Шеф! Садимся в полукилометре. Пингвину-один. Занять стационарную орбиту и страховать. Высота – пятьсот метров! Пингвину-два. Облет «каменюги» по пятнадцатиминутной орбите. Высота – тысяча!
- Пингвин-один. Принято. Выхожу на стационар через три минуты.
- Пингвин-два. Принято. Ушел на тысячу.
- Ну что, Шеф, садимся? – Правда, большого оптимизма в голосе Командора не звучало.
Пингвин-прима совершил посадку туда и так, как ему повелела лучший шеф-пилот космоботов Системы – Эльза Ташева!
Некоторое время они «озирались» всеми имеющимися у них методами локации. Но ничто не дало им даже намека на какую-то опасность. Пингвины один-два со своих орбит тоже не обнаруживали ничего такого, чтобы могло хоть кого-нибудь насторожить.
- Пингвины! Телеметрия?
- Первый Приме – ничего сверхъестественного не фиксирую.
- Второй Приме – все поля в пределах нормы.
- Выхожу на разведку. Страхуй!
Действительно, ни с одной точки каких-нибудь повреждений «восьмерки» не наблюдалось. Командор, в десантном скафандре вышел на поверхность, включив гравы, чтобы все-таки ходить по поверхности «каменюки», а не пытаться при каждом шаге выйти на круговую орбиту вокруг нее.
Но когда он начал обходить по широкой дуге потерянный космобот, то обнаружил некую горку, которая при более близком рассмотрении оказалась к изумлению, всех, и в том числе самого Командора, ничем иным, как десантным скафандром Рената – наблюдателя МИККП-08. И скафандр был не только совершенно пустым, но ни один из встроенных в него датчиков не реагировал на запрос системы контроля жизнедеятельности. Ну подумаешь, пустой скафандр… Ну, кто-то, типа, решил искупаться, разделся и уплыл… В полном здравии… Куда?
- А плавки он надел? – ну приходят же в голову дурацкие мысли. А о том, куда можно уплыть на этой каменюге, где и воды-то отродясь не было, такая мысль пришла в голову значительно позже.
- Стоп! – Командор быстро зажал свои дурацкие ассоциации. Затем он осторожно подошел к пустому скафандру и заглянул в него сквозь лицевое стекло. Скафандр как был, так и остался пустым. И ничего не говорило, что еще двенадцать часов назад здесь был человек!
- Пингвины! Какие-нибудь изменения среды?
- Прима Командору – все в пределах нормы!
- Первый Командору – изменения не регистрируются!
- Второй Командору – все показатели в пределах…
- Командор Приме, Первому и Второму. Люк «восьмерки» открыт. Вхожу вовнутрь.
Внутри, увы, было так же пустынно и сиротливо, как в скафандре у Рената. И таким же пустым и сиротливым выглядел скафандр Вана – пилота «восьмерки». И… никаких следов, ничего, что могло бы хоть как пролить свет на загадочное исчезновение экипажа… Кроме регистратора – «Черного ящика».
Ну да, Командор имел доступ для извлечения черных ящиков из любых летательных аппаратов, которые были под его началом. И, естественно, он знал, где эти самые «Черные ящики» находятся. Но, как только он открыл соответствующую панель и набрал на клавиатуре код доступа к извлечению, зазвучали тревожные голоса со всех Пингвинов:
- Командор, излучение! Датчики не фиксируют ни радиации, ни других полей. Какое-то голубое кольцо! Больше всего похоже на люминесценцию каких-то организмов,…типа, как в море… Природа не понятна! Пытается охватить оба космобота!
- Шеф, готовься к старту! Я сейчас!
Но голубое кольцо двигалось быстрее. И когда оно охватило и «восьмерку» и «приму» и его, Командора, он успел увидеть лишь бело-лиловые искры…
А дальше традиционно, как пишут в фантастических романах, наступила тьма. Но между искрами и тьмой возникло в его сознании лицо. Очень похожее на человеческое, но было в нем что-то, что выдавало в нем нечто, человеку явно не принадлежавшее…
Глава 2
Тьма – это когда совершенно темно и ничего не видно. Но она не отменяет ни звуков, ни запахов, ни тактильных ощущений.
Не совсем забытые рефлексы сработали, и Командор «включил спецназовца», можно сказать, на автомате. Глаз он не открывал. А то какая-нибудь фауна, которая наблюдает за ним, подумает еще, что он ее законная добыча. Правда существует и такая фауна, которая любит кушать падаль, но как показалось Командору, до такого состояния он был еще весьма далек. Это почувствовалось сразу, как и то, что все его члены были на месте, и ничего не болело. Вот только какое-тот неудобство…Мгновение спустя он понял, в чем причина этого неудобства. Он был совершенно наг.
- Ну ладно, не самое страшное, – подумал Командор и начал анализировать звуки. Звуки вокруг были совершенно банальными. Основной фон составлял легкий шум листвы, колеблемой легким ветерком. К нему добавлялся шепот высокой травы. В непосредственной близости раздраженно гудело какое-то насекомое, а подальше чирикала мелкая, пернатая, но не очень опасная сволочь. И в эту общую гамму на пределе слышимости вплетался звук бегущей воды.
Теперь – запахи. Смятое разнотравье сливалось с запахом полевых цветов. Сюда же примешивался запах сырой земли. На заднем плане ощущался чуть горьковатый запах опавших, судя по всему еще прошлой осенью, листьев и притягательный – грибов, притаившихся между ними, найдя там замечательную кормовую базу из гниющих веток, что только укрепляло Командора в мысли, что он лежит неподалеку от леса. На лугу или на поляне… в траве…
Не расслабляться, – подумал он, – все вокруг может быть и обманкой.
А что – тактильные ощущения?
Да нормально! Он быстро понял, что лежит в густой, примятой его телом траве, которая, кстати, совершенно не пытается его скушать или умертвить каким-либо другим способом. Трав и трава. Было мягко и комфортно, но влажность почвы все равно немного чувствовалась. Сверху грело некое солнышко (судя по всему на восходе). Интуитивно он ощущал, что в этом, как говорил его первый экспедиционный шофер, «утреннем фиолете» нет ничего, чтобы представляло угрозу его жизни.
И еще, его левая рука ощущала чью-то руку. Рука не была покрыта чешуей или костяными наростами (вот удивительно!), а даже наоборот – нежной шелковистой кожей, судя по всему, женской. Причем ее окончание, представляющее длинные изящные, но сильные пальцы (не когти и не ласты), приятно переплеталось с его лапой, явно нуждавшейся и уже давно в услугах маникюрщика (О, Господи, Командор о таких изысках никогда в жизни и не думал…).
- Эльза? – едва разжимая губы, спросил Командор. – Лежи тихо, и пока не открывай глаз!
- Да лучше ты открой глаза! И посмотри на этот рай! Ты в таком месте давно бывал?
Командор вспомнил, что действительно давно хотел побывать где-то в средней полосе России, с ее смешанными лесами или на Урале, или, вообще в тайге, где пихты и прочие хвойники, и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на какой-нибудь очень вкусный и полезный гриб или ягоду с повышенным содержанием витаминов.
Он резко сел, открыв глаза, и увидел… Он увидел Эльзу, совершенно обнаженную, сидящую в густой траве в позе дриады. И понял, что ничего красивее в своей жизни он до сих пор не видел.
Она сидела окружённая всякими злаками (ну он думал, что это – злаки), веничками того, что он смутно ассоциировал с укропом; что-то типа крапивы там тоже присутствовало. Она сидела, облокотившись на правую руку, пальцы которой и ощущал в своей ладони Командор. Правая нога ее была вытянута, а левая согнута в колене. Ее тело воистину являло совершенство: на нем не было ни лишней жиринки, но и не было перекачанных мышц. А что вы хотите – Шеф-пилот, да что Шеф, все пилоты не выходили из «качалки» на «Тарелке», но у них была какая-то своя система упражнений, которая не допускала ни похудания, ни перекачки мышц. Все-таки пилотирование в условиях резко меняющихся перегрузок (а где, как не на МИККП’ах это было естественным пилотированием) требовало исключительной гармонии тела.
Высокая трава многое скрывала, но не могла скрыть изумительные эльзины грудки, Они были не очень большими, а как раз, как в той строй присказке, что «женская грудь, это то, что помещается в ладонь мужчины – все остальное – вымя». И они даже не требовали прикосновения к ним, чтобы понять, насколько они твердые и упругие. Плоский живот Эльзы, там, где начинались ее дивные ноги, венчала маленькая меховая опушка каштанового цвета.
Командор почувствовал, как его естество начинает переходить из пассивного состояния «наблюдатель» в очень, ну очень активное состояние. Но…
Все перебили чисто «спецназовские» мысли:
- Где мы? Как сюда попали? И кто нас сейчас будет убивать? И, вообще, «куды бечь»? После чего он собрал свой «инструментарий» в железный кулак воли, и все-таки, стараясь лишний раз не оглядываться на Эльзу, задал ей первые два вопроса.
Эльза, ничуть не смущаясь своей наготы, и не став ханжески прикрываться, слегка наморщила лоб и сказала: «Я думаю, это – внепространственный пробой. Что-то, не знаю что, и не знаю почему, выбросило нас с тобой в неизвестно куда…»
- Знаешь, – не без легкой иронии заметил Командор, – это я и сам, в общем, понял.
Хотя внутри его бушевало понимание того, что он ничего не понимает.
- Да, ну у меня большое подозрение, что экипаж «восьмерки» точно так же куда-то кто-то выбросил.
- А почему ты говоришь «кто-то»? Может быть это чисто природный феномен?
- Не похоже. Природные феномены, как правило, сопровождаются смертью, ну, по крайней мере, разрушениями чего-то. Но ведь ни сама «восьмерка», ни скафандры не были разрушены. Значит, что это что-то или кто-то нас не собирались убивать, а, я бы сказала, «извлекли». И еще…. Извлекли «в чем мама родила» – это о чем-то говорит?
Командор на некоторое время задумался, пытаясь осмыслить сказанное Эльзой (мыслительный процесс у него сильно замедлялся, поскольку приходилось тратить большие усилия на борьбу с собственным «инструментарием» – ну никак не хотел подчиняться силе воле, собака!)
- И откуда ты все это знаешь?
- Видишь ли, в Космической Академии у будущих пилотов очень мощный курс физики и космологии. Не важно, на чем ты потом будешь летать: на космоботах, транспортниках или на кораблях Внешнего Космоса. Космос очень мало изучен и, в силу этого, непредсказуем. Помнишь, как всего лет десять назад между Нептуном и Плутоном открыли микроскопическую черную дыру?
- Ну, что-то где-то…. А нет, была даже инструкция, как в нее не вляпаться. Правда, я не помню, что хоть кто-нибудь в нее вляпался.
- Да, слава Богу. Но там вблизи нее, кстати, висит секретная станция, которая ее изучает. Посылает беспилотники и смотрит, что с ними случается…
- Ну и что с ними случается?
- Да ничего особенного. Пропадают. Но оказывается, что каждое пропадание сопровождается выбросом энергии. И все физики, космологи и математики устраивают драки на конференциях…. Честно, самые настоящие, кулачные ,
- Да верю, верю…. Ну и что, мы провалились в эту дыру?
- Может быть да, а может, и нет. Есть же еще другие теории. Например, теория Эверета....
Тут Командор (вы не забыли, что он-то кончал совсем другой факультет, и в дисциплинах, которые им преподавали, если и говорилось что-то об Эверете и его теории, то явно не густо).
А «инструментарий» все пытался бунтовать. И тогда Командор, вспомнив, нечто из предыдущих разговоров со своим Шеф-пилотом в той еще, неформальной обстановке, спросил:
- Эльза, а ты говорила, что в детстве любила плести венки? Не забыла, как это делается?
- Ну это, как ездить на велосипеде – один раз научишься, а потом…. Ну может не сразу будет красиво…. А что?
- Слушай, сплети нам обоим венки из травы. Но не голову, а на пояс. А то какое-то насекомое заберется не туда куда надо и укусит…
Эльза оглядела окрестности. Окрестности предоставляли большой выбор высокой травы разного рода.
- А, вот ты о чем? Легко! Давай, рви траву. Но смотри, чтобы стебли были длинными! Пусть даже с корнями.
- Слушаюсь! – Командор вытянулся по стойке «смирно» и приложил руку к «пустой голове». Эльза не смогла удержаться от хохота! Да уж, с его еще приведенным в почти рабочее состояние «инструментом» жест выглядел крайне двусмысленным.
Но, тем не менее, не обращая внимания на эти помехи, Командор начал рвать траву. Оказалось, что это дело не такое уж и легкое, особенно если при этом стоять на четвереньках, не сильно поднимая голову над травой (на всякий случай). Стебли были упруги, и почему-то не очень жаждали покидать родную почву. И, нарвав, с его точки зрения, приличный снопик, он гордо положил его к дивным эльзиным ногам.
Ох, напрасно он надеялся на благосклонность дриады.
- Это, – назидательно было сказано ему, – только что на поясок хватит.
Кстати, он заметил, что возле ног Эльзы снопик травы был не меньше, хотя она его «скосила» не сходя с места.
- Давай, давай,… Забыли вы, начальники, что такое «поле»!
Командор вздохнул, посмотрел на свои позеленевшие от травяного сока ладони, на начинающиеся взбухать волдыри (крапива в этом мире оказывается еще как присутствовала) и тяжело вздохнув, продолжил «косьбу».
Но профессионализм, профессионализм спецназовца, который должен выживать в любых условиях, все же наряду с «косьбой» заставлял его наблюдать и оценивать. И, кстати, когда он начал наблюдать и оценивать, «косьба» пошла не в пример легче.
И вот что он увидел.
Их «выкинуло» (другого глагола Командор подобрать не смог) на край заросшей высоким разнотравьем поляны, Сама же поляна начиналась от подножия некрутого холма и шла этакой залысиной до самой его вершины метров на триста-четыреста. Поляну окружал лес. Тривиальный такой смешанный лес, типичный для очень распространённого вида земной природы. Что-то хвойное: пихту или кедр – Командор даже не стал «вычислять». Из лиственных явно был дуб – ну по листикам видно, и еще какие-то «то березка, то рябина…». В целом лес не внушал мысли о каких-нибудь подарках судьбы, типа тираннозавров или гигантских росянок, пожирающих в неурочный час попавших к ним в лепестки путников. Ну не вязалось тираннозавры и росянки-людоеды с открывшимся пейзажем!
Да и знаменитая «чуйка спецназовца», позволяющая неизвестно каким органом чувствовать опасность не то чтобы молчала, а наоборот, внушала некое умиротворение и «благорастворение воздусей». Вот это то и напрягало. И коробило. Где жуткие хищники или жуткие аборигены, которые спят и видят, как бы их с Эльзой скушать или, на худой конец, принести в жертву их «кровавым богам». А этого не было!
Окружающий же пейзаж в покое и нетронутости своей наоборот внушал, что в нем могут найтись не только грибы (а грибы там были, были, запах выдавал!), но и ягоды, и даже орехи.
- Вот нам и кормовая база, – подумал Командор. – На первое время. Что-то внутри говорило ему, что придется, придется добывать пищу в поте лица своего, а может и в поте лица Эльзы.
Кстати, все это время он не преставал рвать траву. Руки все зеленели и зеленели, и зудели, и зудели. Но, тем не менее, выкосив руками полянку, примерно в три метра радиусом, он притащил Эльзе достаточно объемистый стожок.
- И это все? Командор, этого хватить лишь на пару стрингов. Вы носите стринги?
- Стринги? Это такие, типа шнурка между ног?
- Ну, типа того, – Эльза скорчила уморительную гримаску и продолжила. – Да в Метрополии, в ночном баре, дамы выглядят в таком белье весьма... Но мы же не в Метрополии… Так, что косите, косите…
- А зачем?
- Зачем?… Зачем вообще носят трусы? Думаете, чтобы скрыть свои половые признаки? Отнюдь! Ну, хотела бы я посмотреть на Вас, когда в Ваше самое «гордое» место воткнется колючка, или ко мне туда залезет какое-то насекомое…. Да вы же сами об этом только что говорили.
- Слушай, Эльза, а откуда ты все такое знаешь?
- Знаю! Потом расскажу…. А что касается плетения, так это еще мама моя, казачка, меня учила плести венки. Вот, оказывается, впрок наука!
После третьего снопика Командор сказал себе, что больше никто и никогда не заставит его сорвать хоть травинку. Но этого и не потребовалось. Эльза предъявила совершенно потрясающие комплекты одежд. Плотные прямоугольники, сплетенные из травы и ремешки из той же травы, такие, что эти «трусики» можно было крепить на поясе, так что они прекрасно защищали все, что к тому моменту находилось между ног и у Командора и у Эльзы.
Знаете, в наше время люди, у которых гениталии хоть чем-то прикрыты, чувствуют себя значительно увереннее, чем, те, у кого они не прикрыты. Не смотря на некоторую непривычность одежды, Командор наконец почувствовал себя настолько более комфортно, стал думать о ситуации куда более конструктивно. И первая конструктивная мысль была в том, что пора бы еще более подробно оглядеться, куда это они попали.
Теперь Командор поднялся во весь рост над травостоем и орлиным взором обвел окружающий пейзаж.
Пейзаж вдохновлял. Как и подтвердилось, после его рекогносцировки с коленно-локтевого положения (…Косил Ясь конюшину…/Песняры/) их «вынесло» на некрутой склон невысокого холма на луговой язык ближе к его нижней части. Если смотреть с той точки, в которой они находились, то при небольшом напряжении фантазии, вид можно было сравнить с затылком человека, который начал лысеть со лба, а лысина потом развивалась, развивалась, миновала затылок и уже приближалась к шее. Лес по краям лугового языка вполне сошел бы за кустики волос над его ушами, а трава (по сравнению с лесом) – за пушок, который все еще покрывал эту лысину.
При более внимательном вглядывании на лес оказалось, что он ничем не отличается от земных лесов средней полосы. Смешанный, густой, но не непролазный. При этом какой-то совершенно дикий. Прямо чувствовалось, что двуногих прямостоящих здесь никогда не бывало. И было понятно, что для большей полноты картины нужно было двигаться к вершине этого холма.
Однако, перед любованием пейзажем Командор сделал то, что сделал бы каждый командир на его месте.
- Шеф-пилот Ташева! – Сказано было негромко, но достаточно внушительным командирским голосом.
Эльза поднялась из травы и встала в свой очаровательный рост в двух метрах от Командора. Бедному Командору опять пришлось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы его инструментарий не выглядел столь…, ну, скажем, отвлекающим от принятия правильного решения.
- В настоящих условиях я назначаю себя командиром нашего отряда и прошу исполнять все мои приказы без обсуждения!
Тут есть маленький, а может быть и не очень маленький нюанс. На «Тарелке» Командор был всего лишь начальником Эльзы.
А в чем разница, спросите вы? Да просто в том, что начальник отдает распоряжения. Например, «заменить пятый гравииндуктор!». Как и кто? Не его забота. Может, завтра с Плутона грузовик придет, может не завтра, а заявка послана, значит, в течение месяца прибудет, а может Эльза скомандует: «Пингвин-шесть» резко смотайся на Плутон и привези этот хренов гравииндуктор.
Но когда начальник становится командиром, он уже не отдает распоряжения, он приказывает! И, если распоряжение начальника можно, ну скажем так, слегка «заморозить» – ага, связи с Плутоном нет, плазма на лимите, нужный «Пингвин» на профосмотре, то приказ должен быть выполнен. Не смотря ни на какие внешние и внутренние…
Вообще все пилоты в том, что касалось строевой, были раздолбаями. Даже существовала присказка, что пилоты строем умеют только летать. Но, тем не менее, Эльза попыталась принять стойку «смирно» (ну так же военную косточку в ней и Плутон за это время не до конца сгнобил), и сказала, – Так точно, мой командир!
И тут Командору стало немножко стыдно. За вот такой сержантский тон, за свою голую, но выпяченную грудь ну и так далее.
- Эльза. Пойми. Нас четыре года «трахали» в училище на выживание в совершенно разных условиях. Главным тезисом был «не доверяй!» Ничему. Тихо? Значит рядом водятся те, кто тебя с удовольствием сожрут. Красиво? Значит, рядом найдется то, что завлечет тебя этой красотой и тоже … сожрет! Пахнет приятно? А где гарантия, что нанюхавшись этого, ты просто не проснешься?
- Жуть какая-то!
- Да нет, скорее всего – не жуть, а выжить! И ушки нужно держать на макушке! И еще раз, хочу напомнить – курс выживания (не дай Бог вспомнить, как нас …) – это не просто даром.
- Принято, командир. Не забывайте, что я тоже военнослужащая, и знаю, что такое приказ.
- Ну и ладушки – ответил очень «по-военному» Командор. Но ту же перешел на лапидарный язык, вспомнив все того же сержанта из «учебки». – Я иду первым. Интервал – пять метров. Командую «стой», застываешь, как сурикат над норкой. Командую «ложись» – пусть перед тобой лужа дерьма – кидаешься в нее. Понятно?
- Так точно, – ответила Шеф-пилот.
- Теперь о движении. Двигаться будем медленно и тихо. Сделали шаг, ну может, два, встали, осмотрелись очень внимательно. Есть подозрение, что что-то не так: трава неправильно колыхнулась или звук какой-то раздался… Что? Встань и замри.
Ножки свои (а ступни Эльзы были действительно красивы – длинные изящные пальчики и … но не об этом речь), ставишь на полную ступню. Но не сразу. А проводишь над местом, куда хочешь поставить, и только если почувствуешь, что там нету ни колючек, ни каких насекомых, то ставишь на полную ступню, мягко и только когда ощущаешь, что под ступней нету ничего колкого, и вообще, чего-то неприятного, делаешь шаг…. После каждого шага оглядываешься по сторонам и фиксируешь, не было ли каких не вписывающихся в общую картину изменений.
- И за сколько мы доберемся до вершины? – чувствовался некий ехидный подтекст.
- Так, Шеф-пилот. Главное не за сколько, а в каком состоянии. Все понятно?
- Так точно, командир!
- За мной, след в след, дистанция пять метров, марш! – Снова перешел на командный тон Командор.
И вот так, не торопясь и постоянно озираясь по сторонам, они двинулись к вершине холма.
Эльза оказалась, на первый взгляд, хорошей подчиненной и достаточно четко выполняла все требования Командора, разве что иногда «рвала» дистанцию, то слишком приближаясь, то немного удаляясь, но Командор решил, что это не критично, поэтому и не стал на это реагировать.
Они поднимались по пологому склону, поросшему густым травостоем, где среди травы синели, краснели и, если можно так выразиться, «фиолетовели» полевые цветы. Конечно ни Командор, ни Эльза ландашафтоведами не были. Но даже на их в данном случае, дилетантский взгляд, этот луг приводил к выводу, что он практически ничем не отличался от таких же лугов на Земле.
Они шли вдоль правой кромки леса. И иногда на их пути попадалась несколько деревцов, которые, как бы, не захотевши жить в кругу своих чащобных собратьев, сбежали на луг и там, увы, засохли. Изменив маршрут, Командор направил ноги к одному из таких древесных островков. Эльза послушно и аккуратно следовала за ним.
Командор подошел к нескольким зачахшим стволикам, придирчиво осмотрел их и ухватился за самый толстый. Стволик легко сломался, обнажив гнилую сердцевину. Командор отбросил обломок и попытался сломать следующий стволик, чуть повыше, но не такой толстый. Этот стволик сопротивлялся сильнее, но не устоял перед напором. Командор обломил верхушку, и в руках его оказалась полутораметровая дубина, диаметром у толстого конца сантиметров в пять. Он удовлетворенно хмыкнул и взялся за следующий стволик. Причем для начала саданул поближе к его основанию прежде обретенной дубиной. Дубина выдержала удар, несказанно обрадовав своего хозяина, а стволик наоборот, зашатался и вывалился из земли. Однако и он не был гнилым. Командор не без усилия обломал его как можно ближе к корням, а так же верхушку. Что ж, дубинка и для Эльзы тоже была готова. Какое-никакое, а все ж оружие, вселило некоторую уверенность.
- Эльза, смотри! – И тут он увидел, как его наставление по движению по неизвестной местности на неизвестной планете нарушается самым вопиющим образом.
Эльза стояла метрах в десяти правее и ближе к лесу у довольно приличных размеров куста. Нет, ну Командор уже где-то прочувствовал, что в этом пейзаже, как говорилось ранее, гигантские росянки-людоеды не водятся, но дело в том, что на этом кусте с небольшими иголками и округлыми листиками росли темно-синие ягоды, размером примерно с ноготь его большого пальца. Но и это было не самым шокирующим. А самым убойным было то, что Эльза уже сорвала одну такую ягодку. И более того, на его Командора глазах, она раздавила ее, понюхала красный сок, который струился по ее пальцам и (ну, заррраза, убью, если сама не сдохнешь!) и лизнула его.
Командор бросился к ней, размахивая свежеприобретенными дубинами с диким ревом:
- Прекратить!
Вид его был устрашающ. Пробовать неизвестные ягоды на неизвестной планете… И что ему прикажете делать, если они ядовитые? Так может лучше сразу дубиной по глупой женской башке, чтоб не мучилась?
Господи, какой бред лезет в голову со страха. Но Командор все же взял себя в руки и напряг глотку, чтобы сверхнормативной лексикой высказать своей подчиненной, что он думает о ней и ее поступке, причем в таких выражениях, что ее женский пол в данном случае не играл здесь ни малейшей роли. И когда он снова открыл рот, Эльза повернула к нему свои дивные ореховые глаза и радостным голосом сказала:
- Да это же терн. Моя мама из него компот варила, а папа наливку делал. Вкусную. Попробуй!
- Да я тебя с твоей наливкой… – но когда к твоим губам прикасаются красивые женские пальцы, измазанные ягодным соком, то тут не то что инопланетный терн, родную белену попробуешь! Но ведь это на самом деле был терн! Терпкий и кисло-сладкий. Командор даже как-то подзабыл сверхнормативную лексику, и смог выдавить из себя только:
- Не обольщайся, посмотрим, в каких кустиках мы будем сидеть через пару часов.
- Посмотрим, – Эльза почувствовала, что гроза пронеслась, и тут же снова нарушила «правила движения», отойдя на пару метров в сторону. Впрочем, она тут же вернулась, неся с собой несколько листьев обычного земного лопуха. Легкое движение руки и листья превратились в кулечки, один из которых тут же был вручен Командору со словами:
- Ну, что стоишь, давай, собирай ягоды! Ужинать сегодня будем?
И Командор, слегка обалдевший от такой наглости подчиненной, начал механически рвать ягоды, наполняя ими кулек.
Когда кульки наполнились, они снова двинулись к вершине холма. И снова непослушная Эльза, правда, соблюдая все правила движения, расписанные Командором, отошла ближе к кромке леса и почти тотчас вернулась на их «основной» маршрут, сжимая в руке еще два листа лопуха, правда, значительно больше предыдущих.
- Э, – хотел накатить Командор, но просто спросил, – это еще зачем?
- Так солнце, чувствуешь, как припекает. Так хоть головы прикроем.
На это Командору возразить было нечего, и он покорно подставил голову под тут же сымпровизированную Эльзой панамку.
Они снова двинулись к вершине холма, соблюдая предложенный Командором темп движения. Непослушная Эльза больше не «убегала на сторону» и следовала строго в командорском «кильватере». Так они добирались до этой вершины еще примерно полчаса.
Здесь наверху травостой был значительно ниже, а самую высокую точку холма венчал здоровенный камень, метра два в диаметре и около полутора метров в высоту. Командор придирчиво осмотрел его на предмет подозрительных насекомых или плесени или еще чего-нибудь, но не нашел ничего, кроме редких травинок, побивающихся из щелей и нескольких пятен лишайника вполне земного вида. После чего он легко вскарабкался на него и, подав руку Эльзе, помог ей встать на теплую шероховатую поверхность рядом с собой.
Вид с природного «наблюдательного пункта» открывался изумительный! В левую сторону и немного вперед до самого горизонта громоздились холмы, холмики и холмища, покрытые густым ковром леса. Если же глядеть прямо вперед, то тут тоже имели место холмы, но их высота неуклонно уменьшалась, а лес становился все реже и реже. И уже за парой-тройкой таких холмов просматривались ровная местность. А еще дальше между холмов на солнце отблескивала серебром гладь спокойной и широкой реки.
- Километров десять… – оценил расстояние Командор.
Справа тоже громоздились холмы, изгибаясь дугой назад, становясь все выше и выше, превращаясь в предгорье. А на горизонте маячили настоящие горы, хотя судя по тому, что можно было рассмотреть в полуденной дымке, невысокие и тоже покрытые лесом. Да, уже говорилось, что ни Командор, ни Эльза не были ни географами, ни ландшафтоведами, но то, что открылось перед их взором наиболее полно ассоциировалось либо со Среднерусской возвышенностью, либо с Приволжьем, где-то в районе Жигулей. За одним, но очень существенным исключением…
В этой красоте и умиротворенности не было ни следа человеческой деятельности! Не то чтобы какой-никакой городишко, на худой конец село – ни намека на жилье не было! Ни одного клочка земли, который хоть отдаленно напоминал бы поле, ни одного лесного массива, в котором был хотя бы след вырубки или лесопосадочной полосы. И не торчали ажурные вышки линий электропередач с их паутиной проводов, не блестели рельсовые пути. Да что там пути – ни одной дороги, хоть автобана, хоть завалящей грунтовки не было в этом мире. И это таки здорово омрачило им радость от созерцания растиравшейся перед ними буколики. Некоторое время они молчали, осознавая увиденное.
Наконец Командор набрал полную грудь воздуха, чтобы показать, что он выработал единственное правильное командирское решение и сказал.
- Ну и куда дальше: вперед или назад?
Эльза еще раз медленно повернулась на камне, как вдруг застыла и, протянув руку вниз к краю леса противоположному тому вдоль которого они поднимались, воскликнула:
- Смотри!
Чуть ниже того места, где они «появились на свет» в этом мире, из-за кущи деревьев, почти к самой кромке леса выныривала полоска земли почти вырываясь на луг, ну тут же, будто испугавшись, снова пряталась за обильный кустарник, пропадая в лесу. Но, в отличие от зелени лесной подстилки, она была бурого цвета.
- Тропа! Вот! Тропа!
Эльза тут же приняла «высокий старт» и от немедленного «галопа» ее удержал только начальственный шепот-рык Командора:
- Стоять! Двигаться, как было сказано! Скорость движения задаю я! Не забегать вперед и не отставать!
Хотя и сам Командор, влекомый увиденным, ускорил спуск к робкой надежде, что они не одиноки в этом мире. Они значительно быстрее преодолели расстояние до тропы, но у самой ее кромки Командор предупреждающе поднял руку и сжал пальцы, мол, подойди. Тропа не внушала недоверия.
- Идем вдоль и вниз.
Вдруг, Эльза присела на корточки, нагнулась к земле и шумно втянула в себя воздух.
- Э, ты что? – спросил Командор.
На лице Эльзы была написано, что ее командир все-таки туповат, так как не понимает очевидного.
- Это не люди. Это звериная тропа! Скорее – водопойная.
- Почему ты так решила?
- Смотри, ни одного человеческого следа! И запах…
Командор питал не меньшие надежды, что он вышли на следы людей. Поэтому его разочарование было весьма, хотя оставляло толику для сомнений. Но, не выказывая ни малейших внешних признаков оного, скомандовал не терпящим сомнения голосом.
- Идем вниз, вдоль!
- Командор, лучше идти вдоль тропы и на нее не ступать!
- Почему?
- Запах. Чужой запах может их испугать. А пуганый зверь… У него поведение непредсказуемое. Может убежать, а может и накинуться. Нет, лучше с ним не встречаться.
Командор критически оглядел свою дубину и решил, что лучше пока не доводить дело до ее применения.
Тропа была достаточно широкой и проложена неизвестным зверьем вполне оптимально. То есть с минимальными перепадами высот и по самым удобным местам. Так, например, когда на их пути встретился небольшой овражек, то тропа не стала «переть» напрямую, а предложила им оптимальную директорию, сочетающую минимальное увеличение расстояния на обход с комфортной потерей высоты. В одном месте, где к тропе опять вплотную подступил колючий кустарник, Эльза протянула к колючкам руку, что-то ухватила и, догнав Командора, сунула это что-то ему под нос. В ее пальцах было зажато несколько бурых и черных довольно жестких волос.
- Кабаны. Здесь водятся кабаны.
- Дикие? – вопрос Командора явно содержал элемент идиотизма.
- Нет! Домашние! У которых «…наши хвостики крючком, наши рыльца пятачком…»! Конечно, дикие и, кстати, опасные. И если ты думаешь, что эти дровишки, – Эльза взмахнула импровизированной дубинкой, – помогут нам от них отбиться, то ты глубоко ошибаешься!
- ?
- Но не все так печально, – продолжила Эльза. – Сейчас они сытые и не должны быть агрессивными. Конечно, если ты вдруг захочешь поиграться с поросенком на глазах его мамаши, то она, скорее всего, тебя… И, кстати, тропа-то, похоже, водопойная.
- А-а! – вспомнил Командор. – На ней звери друг с другом не «воюют»… Так мы идем к воде?
- Да. А водопой – это вообще территория всеобщего мира. Ну, разве что не для крокодилов. Но вряд ли они здесь водятся…
- Так пойдем к водопою. По крайней мере, там появится шанс, что нас не сразу съедят.
Тропа не очень петляла, но все сильнее и сильнее уклонялась вправо от вершины холма. И по мере того, как Командор и Эльза спускались по ней, все отчетливее слышался шум бегущей воды.
- Подожди, – вдруг сказала Эльза, остановившись у обильного кустарника, закрывающего границу с лугом. – Смотри, это же – малинник!
- Так ведь славно! Хоть какое-то пищевое разнообразие, – попытался шутить Командор.
- А это? – Эльза протянула пальцы, с каким-то бурым комком. – Это – медведь. Вот и сломанные ветки. Малину трескал…
Тут Командору стало вообще не по себе. Кабаны, там, волки… Так еще и медведи! И он снова грустным взглядом окинул свое оружие, которое абсолютно не соответствовало местной фауне, которая превышала ростом хотя бы полметра.
- Пока ничего страшного, – голос Эльзы вывел Командора из некоторого ступора. – Они все сейчас сытые. Увидишь медведя – он нападать не будет. Кричи громко и пронзительно! Испугается и убежит. И вообще большинство хищников боятся громких криков… в это время, когда вокруг много более безопасного «харча». А что до вот этого конкретного Топтыгина, то он давно здесь был.
- Ну и что?
- Явно, не его территория. Забрел, полакомился малинкой и свалил.
И тут Командор заметил справа от тропы еще нечто, что его явно не обрадовало. На коре ствола пихты (не пихты, ну по земным меркам – пихты) на уровне человеческого роста сверху вниз тянулись жуткие нет, не царапины, а канавы, проделанные какой-то совсем уже на его взгляд потусторонней силой!
- Что это?
Командор внутренне напрягся, но тут же отметил, что Эльза восприняла увиденное весьма индифферентно.
- Олени, – без особых экстренных эмоций сказала она. – Ну, может, не олени, а косули какие-нибудь… Рога чесали.
Она подошла поближе к дереву, внимательно осмотрела следы на коре, потом нагнувшись (чертов мой инструмент, подумал Командор…) внимательно осмотрела подножие дерева, и, поднявшись, показала Командору несколько каких-то неаппетитного вида полосок.
- О! Это что за гадость?
- Это не гадость. Это панты. Чехлы рогов. Ради того чтобы их сбросить они и обтирались об эти деревья.
- Знаешь, – продолжила Эльза, – А ведь это пока самый сильный препарат в нашей будущей аптечке!
- А ведь…– подумал Командор. – И вправду. Если что, то…
А еще он подумал, насколько он плохо узнал своего Шеф-пилота за почти год совместной службы.
Да, внешность, да, сексуальность, да, понятно, что Эльза – профи, умница и вообще, такая вся из себя технократка, но не чуждая «изящных искусств» …
А тут… И растения знает, и не только виды животных, но и их повадки. И вообще, чувствует себя в этом мире куда как более естественно, чем он, Командор, которого «по самое не могу» пичкали выживанием в других мирах.
Так, например, каждого из них закидывали на месяц в джунгли Амазонии. Причем из одежды были только шорты, а из снаряжения – только нож и зажигалка. Нормально. Жрали какие-то растения, заученные по справочникам, змей, лягушек и обалденно вкусных жирных гусениц. Отсеялась четверть.
Или в Намиб – пустыню. Но тут начальство расщедрилось, выдало им еще и бандану. С ее помощью, выкопав ямку в песке и свернув бандану в кулек, к утру они могли отжать себе в рот столько воды, чтобы до вечера не умереть от обезвоживания. Из четверти отсеялась еще треть.
Их прогнали через Шепчущий лабиринт Сидонии на Марсе. Вышли все, правда половина из них потом была комиссована, поскольку им все время слышались голоса.
На Европе они месяц жили под огромной толщей льда, выныривая из станции для того, чтобы подстрелить касулу – рыбообрзное, которое после долгих лабораторных экзерсисов можно было превратить в нечто съедобное. Отсеялась еще четверть.
Командор не в теории знал, как можно убить марсианского хвостомета – полуметровую песчаную ящерицу, которая метала хвостом ядовитые шипы, пробивающие даже штурмовые комбинезоны. Он знал, чем можно замедлить действие яда габонской гадюки или рыбы-Смерть, найденной во льдах Антарктиды лет двадцать тому назад…. Но руководству Академии не могло прийти в голову обучать своих курсантов, как, например, отбиться от обычной бешеной собаки. Ну и вправду, откуда на тех планетах, и планетоидах, куда они высаживались, могли взяться собаки, не привитые от бешенства?
Да, курс выживания в Академии, которую кончали они оба: он – космоспецназ, она – летный факультет; явно не ориентировался на выживание в условиях российской средней полосы.
- Слушай, Эльза, – Командор почувствовал, что его Шеф-пилот значительно более компетентен в некоторых вопросах и поэтому не решился обратиться к ней в каких-то уменьшительных именах. – Откуда ты все это знаешь?
- Ну, я же тебе рассказывала. Я – из Сибири. Поселок такой посреди – Неметчина называется. Туда говорят, еще с двадцатого века интернированных немцев ссылали. Он и сейчас есть. А папа мой в нем лесничим работает. И меня с детства с собой брал и всему учил: и как не заблудиться, и как следы читать, и как съедобные и лечебные растения находить и грибы ядовитые от съедобных отличать, и как силки на мелкую живность ставить…
- Вот тебе и академический курс выживания в экстремальный условиях, – подумал Командор. – Как съедобную ящерицу в пещерах Титана отличить от ядовитой – это мы запросто, а простой среднерусский опенок от ложного… Ну где-то понятно. Откуда на орбите Плутона ложные опята, да и осенних что-то не густо. Но Эльза-то какова!
Это мысль только усилила восхищение Командора своим Шеф-пилотом.
Тропка на перегибе маленького гребня сделала еще один крутой поворот и перед ними метрах в тридцати, открылся очередной «дивный» вид.
Несколько великанов решили устроить пикник на берегу речки. Притащили торт. И начали его резать. Но что-то нарушило их идиллию, поэтому, отрезав кусок, обращенный к берегу и съев его, они удалились по своим великанским делам.
Судя по всему, это было достаточно давно, поскольку неотрезанная и несъеденная часть торта успела окаменеть и покрыться травой, кустарником и даже древостоем. Срез же представлял собой аккуратный семиметровый обрыв метрах в десяти от реки, в котором чередовались слои бисквита и крема, уже, к сожалению, напрочь окаменевшие. Но, в этом «тесте» была расщелина. Метрах в трех над берегом. И притом вполне доступная. Судя по всему, кто-то из великанов тайком выковыривал из бисквитных коржей орехи и изюм. Так, скорее всего, и образовалась метрах в трех по высоте щель. А поскольку «изюма» в «тортике» было много, то подняться к этой щели труда не составляло. Причем именно для человека. Командор тут же этой лестницей и воспользовался, оставив Эльзу внизу с категорическим приказом кричать во все горло, если она заметит какое-нибудь недружелюбное существо крупнее белки.
В пещере было пыльно, но чисто. И когда Эльза поднялась и оглядела эту полость, даже не столько оглядела, сколько обнюхала, то тут же вынесла радостный вердикт – Ночевать будем здесь! Но Командор усмотрел в этой радости некий подтекст, который тут же превратился в проговоренный текст.
- Так, категорически заявила Шеф-пилот. – Я убираю пыль, а ты идешь и приносишь лапник. Да, да! Я не уверена, что ночи здесь очень уж теплые… А лапник – он такой, что и перины не нужно!
- Но он же колкий!
- А ты не ломай, ты посмотри. Там под деревьями куча веток, которые опали совсем недавно. Вот их и собери.
Командор посмотрел на свои, еще не успевшие отойти от травяного сока ладони, и, шепнув про себя «садистка», отправился вверх по склону.
Погрешил, ох, погрешил Командор, так вот отозвавшись об Эльзе. Лапника было много, был он свежий и пах замечательно. И натаскал он его за три ходки столько, что Эльза была вынуждена ему сказать – хватит, а то спать негде будет!
Вечер подкрался незаметно. Сначала он мазнул по горизонту розовой краской под синим небом. Потом синева начала становится все более блеклой и сероватой. И эта сероватость все расширялась и становилась темнее и темнее. Командор и Эльза даже и не успели заметить как небо стало бархатно-черным и на нем засияли опалы звезд.
Они сидели на краю их пещерки, свесив ноги с уступа, ели микст из терна и малины (когда только Эльза успела еще и малины набрать?) и любовались звездным небом.
- Эля, – вдруг спросил Командор, – а ты какие-нибудь знакомые созвездия видишь?
Шеф-пилот села в позу «лотос» и медленно поворачивая свою точеную головку начала внимательно обозревать небосвод. Незнамо, сколько прошло времени, но она в какой-то момент грустно сказала:
- Нету здесь ни одного знакомого созвездия.
Но небо все равно было изумительно красивым. И в какой-то момент рука Командора легла на плечо Эльзы. Плечо было такой замечательной формы, как будто Бог его выточил специально под ладонь Командора. Рука же Эльзы также непринужденно обвилась вокруг командорской талии, начавшей, как он, к сожалению, отметил задней такой мыслью, расширятся.
Они долго сидели в такой позе, пока ночной ветерок все-таки не загнал их в случайно найденное укрытие.
А дальше… Ну зачем вам рассказывать о том, что было дальше. Вы взрослые люди, и без подробностей можете представить, как им было хорошо, так хорошо, что плевать им было, на какой планете они находятся, поскольку они пребывали в раю.
Побудь со мною, милая моя.
Пока заря не обагрила пики,
Покуда ночи призрачные лики
В своих чертах загадочность таят.
Побудь со мною, милая моя,
Пока еще не протрубили трубы,
И губы жгут, искусанные губы,
А кожа источает сладкий яд.
Побудь со мною, милая моя,
Покуда не словами, а дыханьем
Мы на треногах возжигаем пламя,
Над грешным ложем в сумерках паря.
Побудь со мною, милая моя
Глава 3
Какое утро? Они проснулись, когда местное солнце уже чуть ли не взлетело в зенит.
- Ох! – Командор выбрался из грота – их нежданного убежища, расправил плечи и слегка помахал руками и ногами, чтобы разогнать по мышцам утреннюю свежесть и привести их (мышцы) в порядок после гимнастических последствий ночных игрищ.
За ним выбралась полусонная Эльза. Она с утра была совершенно не похожа на «железного» шеф-пилота, более всего представляя из себя большую и любимую мягкую игрушку. У Командора в детстве был такой жирафчик ростом с него маленького, с которым он спал и, просыпаясь по утрам, обязательно его будил и выводил с собой на прогулку. К чуть смятой эльзиной щечке приклеились несколько хвоинок, которые Командор с удовольствием снял губами.
Они вышли на метровую площадку перед входом в грот и, обнявшись, снова осмотрели окрестности. Окрестности не изменились. В том смысле, что наличие следов хоть какой-то цивилизации в них напрочь отсутствовало.
- Точно, – вспомнились ему слова Эльзы – …внепространственный пробой. Что-то, не знаю что, и не знаю, почему выбросило нас с тобой в неизвестно куда…. А дальше-то что? И тут же на ум пришла замечательная фраза из одной очень старой песни:
«Что же из этого следует? Следует жить!»
И как же он был удивлен, когда Эльза, Элька, Элинька, а как ее еще было называть после этой ночи, Шеф-пилотик его родной, прошептала, прижав сладкие губы свои к его уху:
«Шить сарафаны и легкие платья из ситца…»
А потом и вдруг Командор почувствовал, что ему очень хочется есть. Он не стал скрывать это чувство от своей подруги, и, оказалось, что она полностью его разделяет.
- Ну что, пойдем опять по ягоды? – Спросила Эльза.
- Вообще, хотелось бы что-то более богатое животными белками. – Ответил Командор.
- Ты знаешь, а я ведь тоже не против, скушать чего-нибудь менее вегетарианского. Только как мы это добудем?
- Вообще-то под нами река, – обратил внимание Эльзы на очевидный факт Командор. – А раз река, да еще, судя по всему, протекающая в «краю непуганых идиотов», то рыбы в ней должно быть завались. Да, кстати, я умею ловить рыбу руками – учили в академиях на выбросах, – добавил Командор.
- А разделывать ее голыми руками вас учили? – ехидно спросила Эльза.
- Ну… – Командор замялся. Но тут же включилось командирское сознание спецназовца, и он непререкаемым тоном сказал, – Итак, перед нами три задачи. Первая – добыть пищу. Вторая – соорудить орудия, для добычи пищи и вообще, для выживания. И третья задача – добыть огонь! Что касаемо пищи, то сейчас пройдем вдоль реки и посмотрим, что там можно поймать на предмет скушать. Не будет рыбы, будут лягушки. Не будет лягушек, будут улитки, ни или еще чего…
Тут надо заметить, что все «забросы» Командора в джунгли или в другие экзотические пейзажи, когда у тебя из всех достижений цивилизации был только нож, преследовали не столько цель выжить физически, сколько обрести некоторые качества, чуждые рядовому человеку описываемого времени, при этом не повредившись умом. Что это значит? А это значит всего лишь то, что если ты попал, к примеру, в джунгли с одним ножиком в кармане, то от голода ты не умрешь – вокруг куча еды. Но заставить себя съесть сырую лягушку или змею, а то и жирную личинку гусеницы – это вопрос именно психологии или морали. Ну не едим мы в повседневной жизни тараканов! Так воспитаны. Значит, чтобы выжить, нужно менять именно такие установки в сознании.
Нет, конечно, он бы легко заставил Эльзу есть улиток или даже гусениц, но все-таки они решили сперва попробовать найти ту еду, которая была бы более традиционна.
- А кстати, – повторила вопрос ехидная Эльза. – Даже если ты поймаешь рыбу, как ты собираешься ее разделать?
- Хороший вопрос, – подумал Командор, ну тут же и нашел, может быть не оптимальный, но достаточно приемлемый ответ. – Ищем палки. Потом берем камень и пытаемся расщепить эти палки, чтобы получить на их конце хоть что-то похожее на лезвие.
- Ага, – Поздне Командор поймет, что чувство ехидства у Эльзы возрастает прямо пропорционально трудности стоящей перед ней задачи. – Такое лезвие, типа «булат».
- Ну, не лезвие, но хоть что-то похожее на острый край.
- Что ж, давай попробуем, – конструктивные мысли, а это Командор тоже выяснил несколько позже, резко снижали уровень ехидства его шеф-пилота. И даже наоборот, мобилизовали к действию.
- Итак, ты идешь вдоль берега, – приказал Командор, – и ищешь на твой взгляд подходящие палки. Я ищу рыбу. Вперед! Из поля видимости не выходим!
Как оказалось, Командору не надо было ходить далеко. Метрах в пяти в бочажке плескалось нечто. Тут ему и его навыки не сгодились – бочажок явно обмелел и послужил западней для попавшей в него рыбины. Судя по всему, рыбина была не из простых, то ли судак, то ли сазан (Командор никогда особо не разбирался в речных рыбах), но размеры ее были приличны – не меньше полуметра метра длиной. И Командор даже не стал ее вытаскивать из бочажка – а куда она денется.
Эльза махнула ему рукой, и он увидел у ее длинных и чудных ног небольшую кучку сухих палок, подобранных в окрестностях.
Кстати, почти рядом нашелся и камень, показавшийся Командору достаточно перспективным – почти круглая галька, примерно пятнадцати сантиметров в диаметре и сантиметра в четыре толщиной.
Взяв из кучи первую палку, Командор стукнул по ее концу камнем. Цель была проста – постараться расщепить палку так, чтобы ее край был хотя бы чуть-чуть острее, чем просто палка. Не получилось. От палки просто отломился кусок целиком.
Поучилось с пятой палки. Командор сумел засадить по ней камнем так, что от нее откололась довольно длинная щепа, которая при этом имела один край, который спьяну можно было бы принять за лезвие. И при этом умудрился всего один раз, и то не сильно, ударить себя по пальцам.
О! – издал Командор победный рык. – Сейчас будем завтракать.
И, помчавшись быстрыми скачками в сторону примеченного им бочажка с рыбой, также стремительно вернулся, сжимая в руках свою добычу.
Рыба трепыхалась в его руках до тех пор, пока он не приложил ее головой о камень. После чего начался процесс разделки. Командор попытался отпилить щепкой рыбью голову, но после того, как он сделал надрез за жабрами сантиметра на два, его щепка пришла в совершенное непригодное для резания состояние. Командор, осмотрев «лезвие» выразился. Эмоционально, но так, чтобы Эльза его не услышала. Эльза не услышала, но поняла. Поэтому она подошла к Командору и протянула ему сжатую в кулачок ладошку.
- А попробуй этим.
Она разжала ладонь. А на ней оказалась раковина, сантиметров этак пяти в диаметре. Но что главное – у нее был острый край. Командор выхватил раковину из эльзиной ладони и вонзил ее в разрез на тушке рыбы. Через малое время голова рыбы была отделена от туловища. Правда и край раковины настолько обломался, что проделывать с е ее помощью дальнейшие операции уже не имело смысла.
- Подожди, – созерцая муки Командора, который пытался тупой раковиной вспороть рыбе брюхо, сказала Эльза. – Тут недалеко таких раковин еще много. Я сейчас принесу.
И действительно, через мгновение она вернулась. А в руках у нее было с полдюжины похожих раковин. А одна из них была вообще гигантом – сантиметров десяти в диаметре и с довольно толстой кромкой.
Еще через некоторое время рыба была, можно сказать, разделана. Если называть разделанной рыбой неопрятные разлохмаченные куски плоти с раздробленными костями, перепачканные рыбьей кровью и разорванными внутренностями. Однако и эта неприглядная пища была поглощена быстро и даже с каким-то удовольствием.
- Сасими, однако, – радостно изрекла Эльза. – Вот только бы соли бы чуть-чуть.
- Такую капусту грешно есть помимо водки! – пришла на ум Командору цитата из очень-очень старой бумажной книги.
- «Двенадцать стульев» – вспомнил он ее название.
Надо сказать, что у Командора помимо регулярного употребления жидкости для протирки фазоребиндеров был еще один, назовем его так, пунктик – он любил книги. Нет, не те, что записывались на микрофлеши и проецировались на голоэкраны, а старые, бумажные.
Стоили такие книги, конечно, бешеных денег. Но поскольку он был холост, а жалование получал немалое, то позволял себе время от времени устраивать, как он называл это «бумажную охоту». В сети было несколько сайтов, на которых выставлялись на продажу эти бумажные раритеты. И он, регулярно эти сайты просматривая, так же регулярно заказывал себе очередного «бумажного зверя». Кстати, удивительно то, что книги эти ему пересылались со значительно большей регулярностью, нежели комплектующие к некоторым агрегатам «Тарелки».
Но странное зрелище представляла его библиотека. Потому как, помимо художественной литературы, в ней были представлены весьма странные издания. Например, на почетном месте стояла книга некоей Д.Б. Шаллер, выпущенной во второй половине XX века «Год под знаком гориллы». Нет, вы подумайте, какие гориллы могут быть в поясе Оорта?.. А книга при все при этом имела вид часто перечитываемой и, что характерно, имела полное право на такой вид. Столь же часто для перечитывания, и по ней (книге) было видно, употреблялась Командором монография того же века «Прыжок в прошлое». Эта замечательная книга повествовала о том, как в XX веке группа «чокнутых» археологов решила возродить быт людей каменного века. И в ней подробно описывалось все, начиная от вытесывания каменных топоров и кончая созданием художественных вышивок на одеждах из хорошо выделанных шкур.
Потом Командор вместе с Эльзой более трезвым, а скорее более сытым, взглядом оценили результат их трапезы. Результат был неутешительным.
Командор, смотря на останки рыбы, подумал о том, сколько им пришлось приложить усилий, чтобы извлечь из этой некрупной твари хоть сколько–то белков и прочих витаминов. А сколько они их не извлекли? И если идти по такому пути, то, скорее всего, их просто будет ждать истощение со всеми вытекающими. К тому же лето здесь не будет же длиться вечно.
Эльзу отягощали, в общем-то, те же мысли. Но к ним примешивались еще и соображения о том, что все эти останки рыбы, которые они не могли съесть, оставить здесь, то очень скоро на их запах сюда прибредет кто-нибудь, и большой вопрос: отмашутся ли они своими дубинками от этого «кого-нибудь».
Вопрос утилизации останков трапезы Эльза решила по-женски быстро и радикально. Командор даже не успел заметить, откуда в эльзиных руках появились несколько здоровенных листьев лопуха, куда она аккуратно упаковала рыбьи потроха, перевязала их какими-то длинными травинками и пустила вниз по течению.
Решение о немедленном производстве орудий труда и, понятное дело, охоты, не вызвало ни малейших возражений. А поскольку на память Командор никогда не жаловался, то прекрасно помнил многое из вышеупомянутой книжки, очень полезное в их с Эльзой сегодняшней ситуации.
- Слушай, Эльза, – задумчиво сказал Командор, – спрашиваю тебя, как прирожденную таежницу. Где можно найти кости животных?
- Ну откуда мне знать? – Удивилась вопросу Эльза. – Так сразу и не скажешь. Кладбищ ведь у них нету. Мы с папой во время наших походов находили их достаточно редко…
- Где?
- Ну, бывало, олень или косуля, убегая от хищника, попадает в такие густые заросли, что запутывается в них рогами и уже не может выбраться, но такое место еще нужно умудриться найти.
- Ладно, – согласился Командор. – Но ведь их же еще и ели. Оленей, или там, косуль. Какие-нибудь волки или тигры. Они что же и кости целиком сжирали.
- Нет, конечно. Хищники могли разве что их разгрызть, чтобы полакомиться костным мозгом…
- Так значит…
- Пока это ничего не значит, – категорически ответила Эльза. – Много ты видел костей, пока мы шли от места вброса до нашего приюта? Я – нет!
- Ну, может стоит более тщательно прочесать окрестный лесок?
- Конечно, стоит, – ничуть не сомневаясь, ответила Эльза. – Заодно и ягод насобираем на ужин.
- Поход с неявным исходом, – задумчиво промолвил Командор. – А солнце-то уже зашло за полдень. Так что в лес пойдем разве что завтра с утра. А сейчас попробуем по-другому.
Он встал и пошел вдоль берега, внимательно глядя себе под ноги. Несколько раз он наклонялся и когда вернулся, в руках его были штук десять плоских голышей от десяти до двадцати сантиметров.
- Ну-ка, Эльза, отойди чуть дальше. – Командор имел в виду валун, на котором они так «эффективно» разделывали рыбу. Затем он начал резко бросать собранные им голыши на этот валун.
Валун, как оказалось, обладал подходящей формой и минеральным составом для того, чтобы большинство голышей при ударе об него раскалывались.
Увы, но практически все голыши раскалывались как-то не так. Поэтому, когда их запас иссяк, то следующую партию они пошли собирать вдвоем с Эльзой.
- Тюк! И очередной голыш, ударившись о валун, превращается почти в труху.
- Тюк! Следующий голыш после удара отскакивает от валуна, оставив на нем ссадину.
….
- Тюк! И, о чудо! От голыша откололся край, образовав одностороннюю острую кромку!
- Эльза, – завопил Командор, – Сколок найди!
На отколотом куске ведь тоже получилась такая же острая кромка.
- Вот…
Командор забрал сколок с эльзиной ладошки и целуя оную, важно заявил:
- Вот тебе наш первый «ножичек»! Кстати, он называется не сколком, а отщепом.
Эльза провела пальцем по кромке отщепа.
- А ведь она действительно острая.
- А ты как думала! – гордо заявил Командор и с не меньшей гордостью показал ей голыш, от которого откололся этот «ножичек». У голыша была такая же острая кромка. И, протягивая его Эльзе, не преминул блеснуть эрудицией, – рубило одностороннее… номер один!
- Класс! – восхищенно отреагировала Элька. Да, не Шеф-пилот, не Эльза, а именно Элька, сопливая девчонка с берега дремучей сибирской речки, которой удалось в ее маленьком-маленьком возрасте найти на берегу красивый камушек.
- Так, – заявил Командор. – Это рубило мы пока не трогаем. И, обращаясь к Эльзе, добавил, – А подай-ка мне еще голышей.
И опять. Тюк – вдребезги. Тюк – никак. Тюк – по пальцу (сверхнормативная лексика, слава Богу, Эльза отошла за новыми голышами). Тюк, тюк, тюк… И, наконец – вот она кромка. Ну а теперь попробуем этим же голышом аккуратненько по валуну, но с другой стороны. Тюк!
-Элька! – Заорал Командор. – Получилось. Получилось,… Вот! Рубило двустороннее. Каменный топор! Наконечники для копий! Чоппер, можно сказать!
Командор, чуть не пустился в пляс от радости. А то и пустился бы, да вот танцевать он не умел и не тянуло его к этому способу самовыражения. Зато вспомнились слова старой и довольно идиотской песни, которые он тут же и начал орать:
«…я рубилов нарублю
Бронтозябру победю.
Будет много-много мяса
Своих баб им накормлю».
- Вот же какая хрень на ум приходит, – как бы под нос себе высказалась Эльза. Но Командор услышал и отреагировал.:
- Шеф-пилоту. Собрать все отщепы и проверить их на предмет дальнейшего использования!
- Да уж, – подумала Шеф-пилот. – Нельзя иронизировать по поводу побед мужчины, пусть даже и самых мелких.
- А ведь это победа отнюдь не мелкая, скорее наоборот – подумала уже не Шеф-пилот, а Эльза, любимая Командором женщина и, судя по всему, будущая хозяйка всего этого мира. И ведь умница же какая… Незаметно сбегала на лесистый склон. И когда Командор радостно махал чоппером, зажав его в окровавленной руке («тюк-тюк» приходился по пальцам чаще, чем ему хотелось бы), она достала из-за спины несколько пучков чего-то растительного. И если некоторые листья были вполне знакомыми лопухами, то другие… Причем Эльза тут-же взяла их в рот и начала пережёвывать. А через малое время эта кашица была размазана по разбитым пальцам Командора, укутана листьями лопуха и перевязана шнурками их травы.
- Что за гадость?
- Ой, дикий какой – это же просто подорожник! Очень хорошо раны затягивает, – сказала Эльза.
Но Командор уже втянулся в «производственный процесс».
Лучше всего ему работалось с отбойником яйцеобразной формы, который можно было удобно охватить тремя или, что удобнее, четырьмя пальцами для нанесения сильного удара. Скоро он понял, что отбив и не получив достаточно хорошего острия, нужно использовать более плоский валунчик. Но поскольку гальки были из разных минералов, то ему иногда приходилось не один, а до восьми валунчиков – отбойников, которых, слава Богу, было в достатке на их берегу.
– Я тоже хочу попробовать делать орудия труда, а ты пока отдохни, – вдруг сказала Эльза, которую тоже увлекло это действо. И она подступила к отбойнику с таким хорошим каменным яичком, сантиметров двадцати.
Осторожнее! – вскричал Командор. – Хоть ты-то руки побереги!
- Да не бойся, все будет нормально.
С этими словами Эльза бухнула в их импровизированную наковальню свое каменное яичко. Правда это «яичко» было не таким плоским, оно действительно яйцо, размером этак с детскую головку, покрытую какой-то неаккуратной коркой из песка.
Бах! И «яичко» разлетелось на две почти равные половины. Красивых острых кромок не получилось, но сколы обеих половинок… Они являли собой переход от серо-белого цвета снаружи к цвету мяса ближе к центру. Что-то, что-то вертелось в голове у Командора по этому поводу, но он никак не мог поймать это «что-то».
«Но тут зашло (или взошло) Солнце, и Шехерезада прекратила дозволенные ей речи».
Глава 4
- Да, да… – Что-то пытался вспомнить Командор с утра. Ночь, кстати, прошла с не меньшей степенью такой хорошей напряженности, чем предыдущая. Но у Командора было такое чувство, что вчера под вечер он что-то проглядел.
- Ладно, – подумал он, спускаясь к реке, чтобы добыть своей Женщине завтрак. Кстати, вчера он приметил даже не бочажок, а такой маленький затончик, в котором вполне явственно трепетал плавниками.
Сама же Женщина, сказав Командору, что видела ниже по течению (и когда успела?) заросли тростника и прихватив с собой дубинку и пяток отщепов, пошла резать тростник.
Командор же, спустившись из их грота и проходя мимо валуна-«наковальни», увидел две расколотые половинки гальки, принесенной Эльзой, и вспомнил что это такое. Подобные камни они в детстве находили на берегах речек и называли их «кремнями». Главное достоинство этих «кремней» состояло в том, что если бить их сколами друг о друга, то возникал целый сноп искр, похожих на искры бенгальских огней. Кремни у пацанов ценились тем выше, чем больше искр давали.
Командор тут же стукнул половинками кремня друг о друга, и, как и тогда в детстве, увидев фонтанчик искр и ощутив горелый запах, возрадовался неуемно. Огонь! У них будет огонь! И они сразу поднимутся на новую цивилизационную ступень.
- Эльза! – радостно заорал Командор, но тут же устыдился, что нарушил девственную тишину окружающего мира.
Эльза, однако, его услышала и довольно скоро появилась рядом с огромной охапкой тростника и тревогой на лице.
- Что случилось милый? Опять пальчику камешком «бо-бо» сделал?
- Да нет же! – воскликнул Командор. – У нас огонь будет!
- Ух, здорово! – порадовалась Эльза, но тут же убавила радость прагматическим вопросом:
- А завтракать мы сегодня будем? Горячим?
- Ну до горячего еще далеко. Нужно найти что-то типа трута, да и дров собрать побольше. Тростник-то твой явно не для костра.
- Конечно, не для костра. Ладно, давай тогда снова поднимемся в лес и постараемся там найти все остальное для костра. Только давай разложим тростник, чтобы он подсох.
- Слушай, а ты уверена, что он должен быть сухим? – спросил Командор. – Он же тогда ломаться будет, если из него что-нибудь плести.
- А это не для плетения. Я собираюсь из него волокна повыбивать. А уж потом можно и леску, и тетиву, и силки сплести.
Раскладка тростника заняла минимум времени, и вот они уже снова шли по лесу, поднимаясь вверх от реки и внимательно оглядывая окрестности на предмет нахождения сухого мха или хотя бы чухой травы. Чем выше они поднимались и сильнее удалялись от реки, тем суше становился лес. И, наконец, в получасе ходьбы от их «стойбища» искомое было найдено.
С гнилого, но совершенно сухого пня они набрали сухой древесной крошки, а северная сторона этого пня «подарила» им приличный кусок сухого мха и еще кучу грибов – летних опят. Неподалеку Эльза умудрилась найти еще и колоду сантиметров двадцати в диаметре и тридцати в высоту с совершенно выгнившей сердцевиной – этакую стилизованную кадушечку, которую они и заполнили «огненным зельем» из трута. Кроме того, Эльза умудрилась сплести из лопухов очередной кулек и теперь наполняла его грибами.
- Пойдем, пойдем, – поторопил ее Командор. – Мне не терпится погреться у живого огня. Дрова отсюда тащить пока нет смысла – на берегах нашей реки полным-полно сушняка.
Минут сорок спустя, они сидели над сухим плоским куском дерева, в углубление которого, выковыренном Командором рубилом, была щедро насыпана древесная пыль и положен сухой мох. Командор увлеченно стучал кремнем о кремень, пытаясь направить на трут поток искр, а Эльза с нетерпением ждала, когда из ямки появится хоть намек на дымок, чтобы начать раздувать «из искры пламя». Но дымок все не появлялся, хотя трут ощутимо почернел и для того, чтобы он занялся в получасе ходьбы от их «стойбища» не хватало, казалось, самой малости. Наконец, Командор в сердцах отбросил кремни и объявил перекур.
- Схожу-ка я за рыбой, – буркнул он, но стоило ему сделать пару шагов, как за спиной раздалось знакомое «тюк» и радостный визг Эльзы «Дуем!». Он подскочил к месту «огнепоклонения» и с каким-то душевным трепетом увидел в ямке с трутом алую точку. Эльза уже стояла на коленях пред этой точкой и, сложив губы умилительной трубочкой, нежно дула на этот нарождающийся огонек. Командор выхватил из кучки топлива несколько самых тонких и сухих травинок, аккуратно накрыл ими алую точку. Еще несколько нежных эльзиных дуновений, и маленькое, робкое пламя объяло эти травинки. Еще немного травинок явно пришлись по вкусу огоньку, и он приободрился, и начал приобретать силу и красоту. Еще немного травы и вот в ход уже пошли тонкие сухие веточки. Огонь с удовольствием начал их «поедать». Наконец его стало столько, что в него можно было засунуть уже ветку в палец толщиной. Язычок пламени сперва снизился – огонь как бы присматривался к новому «блюду». А затем, явно оценив его по достоинству, объял ветку, радостно заскакав по ней.
Командор выхватил горящую ветку и тут же засунул ее в сложенный заботливым шалашиком костер. Пламя рвануло вверх.
Глава 5
Ночное небо над головой было таким же звёздным, неузнаваемым и непроглядным, как и в предыдущие ночи, но сегодня их жилище освещали отблески небольшого, но весело горевшего костерка. Блики огня блуждали по стенам пещеры, придавая ей вид загадочный, но и уютный одновременно. Ветки были достаточно сухие, а то малое количество дыма, которое образовывалось при горении, уносило через верхнюю часть входа. Дров Командор с Эльзой постарались заготовить изрядно, да к тому же им удалось затащить наверх три полутораметровых полешка, вполне пригодных для того, чтобы разложить нодью , если станет совсем холодно.
Ближе к вечеру Командору удалось добыть в очередном бочажке рыбину – старого, матерого сазана такого размера, что они смогли съесть только часть туши, не смотря на то, что ели ее уже не как сасими, а как вполне приличный (к сожалению недосоленный) шашлык. И все равно сазана было столько, что половина его, надетая на наклонную, зажатую камнями палку, теперь коптилась возле костра. Тушка сочилась янтарным жиром и источала фантастический аромат.
На этот раз рачительная Эльза тщательно обработала внутренности добычи. При этом кишки были перебраны, промыты, размяты и сейчас вымачивались в воде, набранной в неглубокую выемку подходящего камня. Позвоночник рыбины также был извлечен со всей возможной аккуратностью. Эльза не поленилась, спустилась к речке и долго его отмывала и оттирала песком, пока рыбья «гребенка» стала чуть ли не светиться розово-белой чистотой и сейчас она тоже сохла неподалеку от огня.
Командор сидел на куче лапника ближе к выходу и увлеченно перебирал отщепы и рубила, внимательно рассматривая сколы, и проигрывая в голове, как сделать края рубил еще острее, а отщепы – еще длиннее. Из глубины памяти всплывали слова «отжим» и «ретуширование». Ретуширование, – Командор почему-то вспомнил вначале значение второго слова, – это нанесение зубцовки на уже готовый скол камня. Оказалось, что на некоторых изготовленных им инструментах эту зубцовку он сделал. Отжим же представлял собой прием откалывания кусочков камня методом давления. Но, как он вспомнил дальше, была в этом методе какая-то хитрость, которую он так и не смог вспомнить.
- Ладно, – подумал Командор, – пока обойдемся без отжима. А вот на копье и топор заготовок хватит. А попробовать… Командор взял одно из довольно крупных палок, заготовленных ими для костра, и попытался его обстругать.
Н-да, Как-то так не очень эта палка заострялась.
- А, может так… – подумал Командор и сунул конец палки в костер. И когда конец ее не столько обструганный, сколько «обгрызенный» обуглился, он вытащил ее из костра и снова потюкал по ней рубилом. – Оп-а! А, наконечник-то получился вполне даже острым.
Но его радости хватила ненадолго.
- Не! – подумал Командор, – такой хренью, – он критически посмотрел на то, что еще мгновенье считал произведением неолитического инжиниринга, – много не наваяешь! Все таки надо делать что-то посущественнее… Да! Отжим и ретуширование! И еще, сколько помниться: смола и волокна, которыми обвязывали эти наконечники
Командор поднял голову и посмотрел на свою подругу.
Эльза сидела по другую сторону костра в таком же «кресле» из лапника возле кучи скошенного ею тростника. Она брала из кучи тростинку за тростинкой и самым тонким каменным отщепом разделяла стебель вдоль на половинки. Каждую половинку она немного простукивала и как бы проглаживала по длине яйцеобразным камнем и аккуратно складывала их в другую кучку. Куча «необработанного» тростника неуклонно уменьшалась, в то время как куча расщепленных стеблей росла.
Эльза, видимо почувствовала взгляд Командора, подняла на него свои чудесные ореховые глаза, тихонько вздохнула и промолвила:
- А что дальше-то делать?
Командор аж вздрогнул, правда, внутренне: «Да, а действительно, что?» Он на мгновение прикрыл глаза, как бы заглянув внутрь себя, и понял всю остроту и глубину эльзиного вопроса.
- В каком смысле «что делать»? – Фраза была конкретно глупейшей, но позволяла Командору еще ненадолго потянуть паузу.
- Как жить дальше… – Эльза прекрасно поняла причину заминки Командора, но не стала ему пенять на несообразительность, а пояснила:
- Глобально, вот!
- Ну, если глобально, – медленно начал Командор, – то нужно учесть, что сейчас судя по всему середина лета.
- А за летом, как известно, наступает осень, а потом, ты будешь удивляться – зима.
Командор уже понял про свою подругу один важный факт: если Эльза начинает ехидничать, значит у нее прорезался боевой настрой. А в таком состоянии у нее появляются весьма нетривиальные идеи. Но не сразу.
- Я в курсе, – решил подыграть Командор. – Более того, осенью постоянно льют дожди, а зимой – так вообще – снега да метели. В общем, неуютно будет. А весной – харчей!
- Вот именно, – поддакнула Эльза. – Но у меня есть две стратегии дальнейшего нашего существования.
- Об одной из них я догадываюсь, – протянул Командор. – А какая вторая?
- Собрать наши немудренные пожитки, – Эльза подкинула на ладони свой отщеп. – И податься на юг. Туда где «вечное лето»..
При этом Эльза скорчила такую хитрую мордашку, что Командор сразу понял – это провокация. Но полном серьезе ответил:
- Отвергается!
- А чем плохо, – продолжила провокацию Эльза.
Она понимала все. Но ей, как истинной женщине, в данный момент хотелось, чтобы ее мужчина принял решение и объяснил ей, почему это решение должно быть именно таким и никаким другим.
- Понимаешь, малыш, – проникновенно начал Командор. – У нас осталось от благоприятных погод от силы два месяца. Если мы пойдем на юг, то за это время голые и босые да по незнакомому и, как я предполагаю, необитаемому лесу мы будем проходить не более десяти километров в сутки. Это с учетом того, что не надо будет тратить время на добычу пищи, поиск воды и обустройство ночлега. Значит, до осени мы пройдем километров в лучшем случае шестьсот. На юг. Так вот я, например, абсолютно не уверен, что там будет «вечное лето». В конце концов, в Ростове зимы ничуть не теплее, чем в Москве, а расстояние между ними даже больше. Нет, нет, это нам совершенно не подходит.
Далее… С нашими так называемыми инструментами… Да какие там к черту, инструменты. Так, слегка заостренные обломки камней и палки. И где их в пути обрабатывать?
И, наконец. Логично предположить, что если вдруг, хотя надежды и не очень много, но вдруг возникнет межпространственный переход для возвращения, то, по теории вероятности, он, скорее всего, возникнет там же и где переход сюда.
Так что я думаю, что дергаться отсюда смысла не имеет. А?
- Знаешь, это, пожалуй, действительно наиболее реальный план, – радостно сказала Элька, однако при этом так улыбнулась кончиками губ, что Командор аж вздрогнул, как будто через его тело прошел свежий и неистовый ветер. И сразу он почувствовал себя самым мудрым, самым умелым и самым отважным, по крайней мере, среди всего мужского населения планеты. Хотя, честно говоря, рассуждения о том, что он самый, самый, самый несколько блекли от мысли о том, что он же и один из двух представителей homo sapiens в этом мире.
- Уф-ф-ф! – вздохнул Командор, ощутив на своих плечах тяжкий, но и в чем-то и сладкий груз ответственности. – Итак, мы остаемся. Голосуем. Кто «за», кто «против»? Воздержавшихся нет.
- Разрешите теперь огласить список первоочередных задач, – занудным тоном вывела Эльза.
- Оглашайте, – милостиво разрешил председатель.
- Жилье! Жилье! – Дважды повторила Эльза.
- А у нас что? – спросил недоуменно Командор, но вовремя понял, что имеет в виду его подруга. Оглядев хозяйским взглядом их убогий приют, он подумал и предложил. – Нужно чем-то заложить большую часть входа.
- Чем?
- Ну, например, камнями с берега… Или плетнями…
- Камнями, конечно, лучше… Да только их же нужно будет сюда поднимать.
- Можно попытаться расчистить лестницу.
- А ты уверен, что какой-нибудь бродячий мишка не захочет прийти к нам в гости?
- Ну, тебе, Королеве тайги, виднее. Тогда значит, нужна веревка и корзина… Как у нас с этим?
- Корзина – нет проблем. Тут я видела наверху дивные заросли ивняка. У нас же теперь есть чем можно нарезать прутья. А корзины меня бабушка тоже научила плести. Слушай, – Веревка… Тут надо посмотреть, как себя тростник покажет. Точнее, что я смогу сплести из его волокон, – Эльза во мгновение ока стала очень серьезной. – И, кстати, тебе не кажется, что разжигать огонь таким способом, которым мы это сделали, весьма непродуктивно.
- Я вот читал, что огонь можно разжечь, если вставить заостренную палочку в дырку в сухой дощечке и быстро эту палочку вращать между ладоней. При этом огонь появлялся примерно через одну минуту. Если это у нас получится, то не нужно будет искать кремни – таскай с собой дощечку и сверлышко – и огонь всегда будет с тобой.
- Ну, так завтра и попробуем, – кивнула головой Эльза. – А что с пищей?
- Рыба – вот есть, – задумчиво сказал Командор. – Что же до чего-то более существенного, мясного, то тут камешками не обойдешься – нужны дротики, копья, а лучше лук со стрелами...
- Только все это делать нужно, – добавил Командор. – Стволики, подходящие найти для копейных древков, дубинки под рукоятки топоров…
- Почему топоров?
- Неужели, милая, ты думаешь, что я тебя оставлю невооруженной? А если повезет, и найдется «правильная» палка, то я тебе еще и сулицу сделаю. Она, сулица, легкая – носить удобно и от зверя можно отбиться.
- А лук? – Эльза явно была не очень рада тому, что ей придется носить с собой дровиняку с наконечником. Лук-то все полегче будет.
- Ну, до лука еще пока мы не дозрели. Тут и тетиву вить надо и стрелы мастерить. А для них отщепы наши не очень подойдут: кривоваты, толстоваты и тяжелы не в меру. Вот если обсидиан найдем…
- За тетиву ты не волнуйся, – ласково промурлыкала Эльза. – Если из волокон тростника, да из кишок не получится, то я ее из своих волос сплету!
При этом она двумя руками подняла над затылком свои волосы. Командор кинул взгляд на разлохмаченную эльзину гриву. Повышенная лохматость его боевой подруги объяснялась тем, то последние дни ей приходилось использовать в качестве расчески собственную пятерню. Будущая же расческа из сазаньего позвоночника только готовилась таковой стать. Впрочем, сексуальность Эльзы от этого действа ни на чуть не уменьшилась, а скорее наоборот.
- Да, эта может и из своей шевелюры… – с гордостью и умилением подумал Командор
- Кстати, за одежду тоже пока не очень волнуйся. Есть у меня на этот счет некоторые соображения.
- Какие же?
- А вот, не скажу.
- Ну скажи, – изныл от любопытства Командор.
- А вот, не скажу, не скажу…
- Скажешь! – С этими словами Командор откинул в сторону рубило и, перепрыгнув через костер, кинулся на свою кокетливую подругу.
К серьезной беседе им удалось вернуться не менее чем через час. Эльза так и не раскрыла своей «страшной» тайны насчет одежды, а Командор прикинул, что она боится, что то, чего она хочет сделать, у нее не получится.
Эльза опять уселась возле костра и продолжила разделывать тростник. Выражение ее мордашки после «гнусного сексуального домогательства» своего непосредственного начальника было как у кошки, наевшейся сметаны с добавлением валерьяны. Впрочем, у Командора еще некоторое время вид был не более серьезным и не менее сытым.
Глава 6
- Ах, мой Повелитель, – изволили проснуться…
Обращение, конечно, ну да… Но, приятно. Командор открыл глаза.
- А ну-ка, намеряй – С этими словами Эльза протянула ему два довольно плотных коврика, явно сплетённых из добытого тростника.
Командор поставил свои ступни на эти коврики. Но оказалось, что у них еще есть и некоторые верёвочки, по бокам. Эльза наклонилась.
- Это что?
- Лапти.
- Тоже, мама?
- Нет, Бабушка. Говорила, в лесу без лаптей – голая, босая, пропадешь. А лапотки на ножки наденешь, куда-никуда, а добредёшь.
Потом Эльза показала, как, зашнуровывать эту «фирменную» обувку. Командор оценил все это мгновенно. И тут же наткнулся на взгляд своей подруги, который, впрочем, оставлял ему весьма мало «пространства для маневра»
-Так, сейчас пойдем резать прутья, тростник и все… все... из чего… Нам нужны веревки. А вот ты подумай, как сделать что-нибудь такое… Ну не карабкаться же нам с каждой связкой прутьев или с корзиной камней сюда…
Мысль номер один – умных баб убивал бы. Мысль номер два – да мы бы без них не выжили (как, наверное, и без глупых!)
В ту же тему, но пораньше, когда ему было сказано, что для того чтобы облик не потерять, нужно блюсти режим дня (твою мать!) правильно питаться, мыться, там, и купаться и каждый день чистить зубы веточками то ли вишни, то ли черемухи, но… каждый день! И, нет, что-то вносило…
И Командор из-за таких простых действий начинал понимать, что он ответственен не просто за то, чтобы вот сейчас выжить и вдоволь потрахаться без всяких знаете, без сдерживающих, а за нечто большее.
Это он. Здесь. А рядом с ним – Она. И он, Командор начал понимать, что готов уничтожить любого, кто попробует стать между ним и ей, его Эльзой. А кто или что это? Не вопрос. Сегодня – это просто Природа. Природа, но – так ведь она никогда не была враждебная, строгой – да! Но изучи и соблюдай правила, и она никогда не станет твоим врагом!
Но тут же появилась мысль. А чего она, Эльза, мной командует? В этих условиях я – Охотник! Какой тростник? Жратва нужна! Не тростником же…
- Да, Господи, еды – валом. Ты же – Охотник! – прозвучала в мозгу мысль. Эльзина мысль. – А дальше?
- А дальше?
Командор сидел на берегу «Их речки» и бросал камешки в воду. Честно, жутко хотелось одичать. Но получалось не очень. И даже не из-за Эльзы, хотя она и являлась самым мощным сдерживающем стержнем, но на этом стержне он держался. Но все чаще и чаще задумывался: «а зачем?». И все чаще и чаще не мог найти ответ на этот вопрос.
- Сопли! Командор, кончай заниматься мастурбацией, пошли работать, – Эльза скатилась с их пещерки, прижимая к животу объёмистый сверток, завернутый в какую-то циновку и вид ее был весьма решителен, как и лексика. – Нам очень много сегодня нарезать и тростника и прутьев и много еще чего…
- Ну, например?
- На руки свои посмотри.
Руки оставляли желать. Грязь под ногтями, наверное, была самой малостью процесса одичания. Но куча порезов, ушибов…
- Да уж, маникюрш в ближайшем пространственно-временном континууме не наблюдалось. Ну, так оно же лоно типа природы.
- Ага, а ты уверен, что в этом «лоне» заражения крови не существует? Бережённого Бог бережет. А так же, например, подорожник, одуванчик, мята и… дальше тебе травник перечислять…?
- Мама?
- Нет, Дед! Сильно во всех растениях разбирался.
Командор невольно поглядел на Эльзины руки. Да-а-а! Ее таким красивым «лапкам» досталось не меньше, чем ему. Он даже отметил, что и ее длинные пальчики приняли какой-то скрюченный вид и двигались с явной неохотой.
- Что с руками?
-Что-что… Плела! Ты думаешь, что это так себе…
- Ну, так же нельзя!
- Да не бойся, соберем травки, сделаю себе ванночку, все нормально будет!
- Как я понял, на сегодня мы опять будем резать тростник и прутья той ивы, что ты обнаружила.
- Это после обеда. А с утра пойдем, травки пособираем. Да и грибов с ягодами запас не вредно пополнить.
Первая половина дня прошла у них действительно, если можно так выразиться, достаточно традиционно: Командор нес десяток прутьев с нанизанными на них грибами. Эльза же прижимала к груди огромный «веник» совершенно разнообразных растений. Затащив добычу в пещеру, они тут же поставили пару «шампуров» с грибами на быстренько раздутый огонь, перекусили, и, отдохнув с часок, снова пошли на промысел.
Теперь им предстояла работа куда более тяжелая и скучная: резать прутья, и тростник. А вечером, Командору предстояло еще и действо с камнями – рубила тупились на редкость быстро.
«Вечерняя смена», как им поначалу показалось, удалась! Они нарезали хорошую связку ивовых прутьев, такую хорошую, что бедная Эльза едва-едва ее тащила, прижимая к своему атлетическому плоскому животику. Нет, Командор, конечно, тоже принимал участие в этой транспортировке, но не такое активное, поскольку из одной руки он не выпускал свое копье – на всякий случай.
И когда он переходил через неглубокий заливчик «их» речки, вдруг почувствовал, как дно ушло из под ног, и он грохнулся в омут. Ну что бывшему спецу три метра глубины – так, пустяк. Но нога его коснулась не дна, а чего-то обширного, покатого и скользкого. Причем этому обширному, покатому и скользкому явно не понравилось, такое вмешательство в его личную жизнь.
- Плезиозавр! – было первой мыслью Командора. Правда она очень быстро уступила более трезвому: ну какие тут плезиозавры? И он тут же извернулся головой вниз и уже сам ухватил руками этого местного «плезиозавра». «Плезиозавр» был велик и действительно силен и скользок. Но Командор очень быстро нащупал его жаберные щели, вонзил туда пальцы и дернул тварь, постаравшись придать ей вертикальное положение.
Одновременно в его мозгу вспомнилось старое воспоминание о том, как они с мамой ходили в Ростове-на-Дону на рыбный рынок. Вообще-то Командор возрастал в тех краях, где рыба длиной в локоть считалась потрясающим уловом. Поэтому на этом рынке его до глубины души потрясла башка твари, которая была раза в два больше размером его детской головешки.
- Ма, это что? – с ужасом спросил он. – Это здесь водится?
- Не бойся, это всего лишь сом.
- Сом?
- Рыба такая. Пресноводная. Живет в омутах. Лежит себе на дне и ждет, когда ей чего-нибудь в пасть свалиться. Очень жирная и вкусная, кстати. Давай, возьмем кусочек копчёного, попробуешь…
Копченый сом действительно был изумительно вкусен, но, тем не менее, маленький Командор еще долго с тщательно скрываемым страхом вспоминал башку этой твари.
Но теперь Командор уже был спецом и Командором, поэтому исход схватки не оставлял сомнений. Он, крепко держа сома за жабры, оттолкнулся од дна отмутка ногами и выкинул рыбу на берег. Рыбка оказалась немаленькой – метра полтора длиной. В ее судорожно раскрывающуюся пасть вполне могла вместиться хороших размеров курица. И хоть казалось, что добыча уже была добыта, стоило Эльзе подойти к ней поближе, сом так дернул хвостом, что Эльза от испуга упала попой на песок.
Командор вынырнул, отфыркался, снял с макушки венчик водорослей, поднял с земли приличную каменюгу, подошел к добыче и, не угрызаясь гуманистическими принципами, разбил ей голову.
А дальше перед Командором и Эльзой возникла типичная логистическая задача: как все, что они добыли дотащить до их пещеры. Тут Командору вспомнился старый анекдот. Приезжает некий столичный тип в Сибирь. На медведя поохотиться. Нанимает проводника, в том же лице следопыта и вообще, на подстраховку, этакого Дерсу Узала. Ну, снаряжен столичный по всей форме: вооружение и все такое. И вот идут они по зимней тайге, и находят не пустую берлогу. Дерсу находит кол и начинает им косолапого будить. Медведю, естественно, это не нравится, и он вылезает на свет Божий с целью расквитаться с нарушителями его покоя. Здоровый такой Топтыгин. А Дерсу кричит столичному: «Быстро побежали!» И побежали. Бегут. Медведь за ними. И тут столичному приходит в голову простая мысль: «А чего бежим? У меня ружье – слона валит!» И, не долго думая, он останавливается, и засаживает из своего ствола мишке в череп. Мишка, разумеется, падает убитым. И тут на столичного накидывается Дерсу: «Ты что глупый сделал, зачем Хозяина убил?» А тот: «Ну, он же за нами гнался, да и вообще, мы же на него охотились…».
- Ага, охотились… А кто теперь эту тушу пятнадцать километров на себе до заимки волочь будет?
Вначале решение показалось им достаточно тривиальным. Ту часть нарезанных стеблей они оставляют прямо здесь – кто на них покусится. Командор тащит «рыбку» и «оружие» (помните, такая палка с заостренным и обожженным концом), а Эльза несет остатки срезанных стеблей, которые она (умница!) умудрилась кое-как связать в вязанку и прочие их режущие инструменты.
А на пляже перед их пещерой оказался еще один сюрприз. Причем, действительно приятный. Их веселая и шустрая речка выкинула на берег замечательный топляк – трехметровый древесный ствол, ощетинившийся остатками самых крупных ветвей, как кальмар щупальцами, совершенно без коры и сухой до звона. С их темпами потребления дров на костер его бы хватило не менее, чем дней на пять! Естественно, вся остальная поклажа была сброшена, а топляк был вытащен на берег, подальше от воды. Речка-то веселая; сегодня принесла, завтра унесла.
Но глянув на подъем к их «дому», и Командор и Эльза о-о-очень призадумались. Одно дело – с легкой вязанкой тростника или там с парой бревнышек влететь по камушкам на три метра, а другое – затащить хотя бы это вот хвостатое чудовище – сома!
- Ну и как мы все это будем затаскивать? – Озвучил ситуацию Командор.
- Да, как? – Отозвалась Эльза. – А еще, ты представляешь, как разделать твою «рыбку» в нашей пещере? Сколько в такой вот туше потрохов? И большая часть из них завтра к утру будут вонять так…
- Да, уж… И ведь затащить ее тоже… – тозвался Командор.
- А тростник-то все равно нужно поднять. Он сушиться должен. – добавила масла в их проблемы Эльза.
О том чтобы затащить в пещеру выловленный ими ствол не могло быть и речи. Они немного посидели на нем, печально наблюдая, как местное Солнце все более склоняется к горизонту.
- Ладно. Стебли поднимаем по любому. Залезай, тебе подам связку.
После того, как тростник был поднят в пещеру, Командор понял, что сейчас начнется самый экстрим – поднятие туши сома. Он подошел к нему и, ухватив одной рукой под жабры, резко вскинул тяжелую рыбину на плечо. И тут же ощутил ощутимый удар хвостом по спине.
- Вот, гад, какой живучий! – Подумал Командор, и тут же ему в голову пришла очень даже симпатичная мысль: «А зачем мне тебя тащить наверх? Вон, в пяти метрах затон (так он называл, лужу примерно трехметрового диаметра и глубиной сантиметров пятьдесят). До завтра отлежишься. А мы ж с утра, не торопясь с тобой поработаем.
Сказано – сделано. Сом еще раз махнул своим чудовищным хвостом и мирно залег на дно.
Видно, что все-таки мысли у Командора и Эльзы текли достаточно конгениально. Поэтому он не удивился, когда она высунулась из их пещеры и крикнула: «Отруби пару-тройку веток и принеси наверх – тростник сушить надо!»
Господи, как все просто! Пусть себе это древо лежит здесь на берегу. Кто его упрет? А нужны дрова – спустился и отрубил сколько нужно.
- Эльза, пару рубил побольше скинь! – крикнул Командор, и через минут пятнадцать кучка замечательных сухих дров такого размера, чтобы их можно было без особых усилий поднять в их «жилище» одной рукой, лежала возле уже раздутого стараниями Эльзы их «семейного очага».
- Командор, – Эльза на некоторое время перестала перебирать стебли тростника, чтобы он просушивался более равномерно, и сказала, – нужно что-то капитально решать!
- С чем? – Командор занимался очень интересным делом. Выбрав из принесенных им «дровишек» сухую палку, сантиметров четырех толщиной и длиной в локоть, он пытался отщепом сделать в ней продольную щель, причем не расколоть палку, а именно сделать в ней длинную и узкую щель. Но палка в конечном итоге треснула, и Командор с негодованием отринул ее назад в сторону заготовок дров для костра.
-Не торопись, – ласково отозвалась Эльза. – И вообще, пора спать.
При этом она так потянулась своим длинным и гибким телом, что течение мыслей у Командора приобрело четкое направление, отнюдь не связанное с проблемами пропитания.
- Не торопись, – еще раз сказала Эльза, а затем, подхватила с пола кучу более- менее подсохших стеблей тростника и раскинула их на довольно уже примятых ветках хвои их ложа. А затем кинулась на этот импровизированный матрас и устроилась на нем в такой позе, что Командор начисто забыл обо всех тяготах дня, о руках, едва отмытых от слизи проклятого сома и всего прочего. Перед ним была и звала его самая-самая чудесная женщина, и он ответил на ее зов!
А, уходя в блаженный он сон, вдруг подумал: «Палку надо было выбрать сырую».
Глава 7.
Мысль, которую на следующее утро высказала Эльза была настолько проста, что Командор на какой-то момент почувствовал неполноценность мужского ума перед женским.
Хотя, кто его знает, чей ум на самом деле наиболее полноценен? И что такое – эта полноценность?
Эльза, как оказалось, в глубине – дитя природы. И эта ее сущность сейчас неотвратимо всплывала из оной глубины. Хотя ее обучение в Академии было направлено на четкое формальное мышление; Уставы – там все сказано. Но в ней все равно жила Лесная Дева – существо единое с Природой, часть ее. И, может быть именно это и сделало ее Шеф-пилотом – лучшим в Системе. Потому что те, кто четко следовали Уставам, были просто отличными пилотами и даже более того – асами. Но только в ней сочеталось отточенная техника, привитая при обучении с чутьем дикого зверя, воспитанного в тайге. И не было ей равных в пилотировании и как оказалось не только в этом.
А мы, мы – что? Нет, мы мужчины изобретательны. Мы классно ставим задачи. И эти задачи великолепны и глобальны. И мы горды этим. А сиюминутные задачи, и их решения, благодаря которым мы выживаем, ставят и решают именно женщины!
Да, и вот это видимо, проявлялось и во взаимоотношениях Эльзы с противоположным полом. Она могла отдаваться только Вожаку Стаи. Но при этом подсознательно выставлялось условие, что не только я, твоя самка, принадлежу тебе, но и ты принадлежишь мне. И еще неизвестно, кто кому принадлежит больше. И, в отличие от нас, мужиков, которые всегда считали себя главными в выборе подруг жизни, на самом деле они выбирали нас. А Эльза выбрала меня.
Но эту замечательную философию прервало простая, как в советское время – трусы за рубль двадцать, идея.
Нужно просто развести костер – благо, в их «доме» головни есть, и разделать сома – тварь огромную, прямо там же, на берегу – вот что предложила Эльза в подтверждение сказанному. Просто, а супер – опытному Командору это и в голову не пришло!
И уже, когда на берегу горел костер, и когда на длинных тростниковых прутьях, которые безжалостная Эльза погнала Командора вырубать в «их лес», коптилась и истекала янтарными каплями рыбья плоть, он понял, что туда, куда он попал – не все может быть решено его «начальничеством». Но сохранность этой женщины, такой любимой и такой близкой может и должно быть определено его «мужчинством».
Он сидел, опершись на симпатичную развилку сухого топляка, как на спинку кресла. Эльза уютно устроилась, прижавшись спиной к его груди. Разумеется, в руке Командора тотчас оказалась ее замечательная грудка с упругим соском. Нет, в данном случае, Командор был «не в сексе», он просто наслаждался ощущением нежной эльзиной кожи, упругостью ее груди и твердостью ее соска, а главное, ощущением того что все это его, его, его! И в то же время понимая, что и он полностью принадлежит ей, и это для него было нисколько не унижающим, а наоборот, создавало какую-то ауру единства их тел, душ и мыслей.
Но «вредная» Эльза самым грубым образом нарушила эту идиллию, отстранившись от его груди и разомкнув обнимающие ее руки.
- Я поняла! Нам нужно время!
- Что? – у Командора в голове стали витать какие-то совершенно идиотские мысли на тему, что вот они уже столько делят ложе, и для чего ей нужно время, чтобы осознать, что она делит лапник в пещере не с тем?
Эльза повернулась к Командору и, увидев его недоуменное и как то по-детски обиженное лицо, рассмеялась.
- Глупенький, ты же ничего не понял.
Он вытянула из кучи топляка, которую они регулярно пополняли (топливо для костра) прямую палку, примерно полуметровой длины. Коры на ней уже давно не было, а цветом она была, как топленое молоко. При этом она была совершенно сухой и звонкой. Затем она взяла отщеп (их они взяли много, памятуя, какую тварюгу придется разделывать) и провела им сперва длинную линию вдоль палки, а у самого начала – поперечную.
- Это?
- Это – сегодняшний день! – Гордо сказала Эльза. – Я, честно говоря, не помню, когда нас забросило, но все равно, с чего-то нужно начинать отсчет.
Командор долго смотрел на эльзину палку с двумя глубокими царапинами, борясь со своим комплексом неполноценности. И тут ему в голову пришла мысль, начальные выражение которой вылилось в клич павиана, нашедшего нетронутую банановую рощу.
- Ах, ты так! – завопил он, выхватив один из кучи стволиков, которые они тоже собрали из расчета, либо что-то сделать, а нет, то когда высохнут – пустить на дрова.
Затем Командор отбежал метров на двадцать от их «коптильни» и перебрался на другой берег. Там имела место быть чудная полянка, глинистая и практически без камней. Выйдя на середину этой «плешки» Командор с молодецким рыком вогнал стволик в землю. А дальше, он снова перебрался на «их» берег, подобрал какой-то камень (Эльза не успела разглядеть какой), вернулся назад и гордо возложил свою находку туда, куда падала тень от стволика.
Эльза уже стояла рядом и с интересом наблюдала за действиями своего мужчины.
- Извольте, леди, – Командор гордо выпятил грудь. – Гномон, сиречь солнечные часы! Не Картье, но эксклюзив.
- И как ими пользоваться? На руку надевать их трудновато, – съехидничала Эльза.
- Завтра и в последующие дни, когда бы мы не проходили мимо наших «Картье», будем класть камни, в конец тени. Лучше черные – они виднее. И так мы не только получим возможность узнавать время, но и отслеживать изменение длины дня. Зима-то настанет, нет?
Эльза обвилась вокруг него, как виноградная лоза, лизнула языком в ухо и прошептала:
- Угадай, кто самый умный в этом мире мужчина? С трех раз. Кстати, многие ученые считают, что homo sapiens отличало от не sapiens’а именно осознание времени!
И они, обнявши друг друга за плечи, стали исполнять вокруг гномона и палки-календаря какой-то дикий танец, явно не из репертуара пресловутых sapiens’ов.
Потому-то и не заметили, как маленькое облачко на горизонте очень быстро превратилось в полноразмерную тучу, закрывшую весь небосвод. А когда прогремел первый гром и на землю упали первые капли дождя, крупные, как лесные орехи, они едва-едва успели подхватить всю заготовленную копченку, и залезть в свою пещеру, постоянно оскальзываясь на уже успевших намокнуть камнях ступенях.
Эльза раздула костер из не успевших погаснуть углей, Командор подкинул в него пару бревнышек. От их мокрых тел шел обильный пар. А они слушали раскаты грома и любовались бело-голубыми прочерками молний.
Но обсохнув, согревшись и налюбовавшись, Командор осмотрел их жилище, а также те запасы которые в нем находились и тяжко вздохнул.
- Ты чего? – спросила Эльза.
- Да вот думаю, – ответил Командор, – как мы забирались. А зимой, когда все обледенеет... Вообще же без ледоруба не поднимешься.
- Ну, камни можно обкопать сверху, как бы ступеньки углубить.
- Это, конечно, можно. Но знаешь, все равно это не выход. Кстати, ты не заметила, что мы целую треть нашего сома не успели затащить.
- Да! И, главное, шкура! Я ее до конца не сняла!
- Ну вот. Значит надо думать о том, как обустроить нашу «лестницу» и как поднимать грузы.
- Лестницу… – Задумчиво протянула Эльза, – О, это просто! Возле нее нужно сделать перила. И даже не перила, просто повесить веревку, за которую можно держаться при подъеме и спуске. Особенно если ты с грузом.
- Умница ты моя, – Командор поцеловал еще влажную Эльзину прядь на виске, – только где ж ее взять, веревку-то?
- А вот!
И Эльза достала из под лапника, ну может не совсем веревку в понимании Командора, а скорее тонкую и длинную косу, метров четырех длиной. Коса эта была сплетена из полосок внутренних слоев тростника, которые Эльза так тщательно и аккуратно отделяла от стеблей.
- Ну да, веревка, – хотел было умалить труд подруги Командор, но вспомнив опять же свое спецназовское обучение, продолжать не стал. Он просто взял эту косицу в руки и попытался ее разорвать. Ага! Так у него и получилось! Коса оказалась такой прочной, что на ней можно было бы удержать на привязи и быка, если бы он у них был. И в этот момент он понял, что самым важным для человеческой цивилизации было не изобретение колеса, а изобретение простой веревки, ну не веревки, а того, что можно было обмотать вокруг чего-нибудь, и не тащить это на пузе или на спине, а волочь или подвешивать, а потом тянуть или втягивать
- Да-а-а! – Восхищенно воскликнул Командор, - Ну и кто у нас лучшая женщина в этом мире? Угадай с трех раз.
Дальнейшая сцена тривиальна. Хотя Командор и успел подумать, что не зря он резал руки, заготавливая этот проклятый тростник.
* * *
Небо было похоже на нестиранное кухонное полотенце, бывшее, черт знает сколько времени тому назад, белым. В воздухе висела водяная пыль, смазывая не только горизонт, но и близь лежащие окрестности. И, если настроение имеет цвет, такое же оно было у Командора и Эльзы. Они сидели у костра, точнее, у костра сидел Командор, а Эльза лежала у него на коленях.
Когда началась непогода, а началась она с хорошей грозы, то они так лихо взлетели в свое жилище, что не успели утащить с собой примерно половину туши сома.
Но еды было достаточно, а вот дров…
Эльза проснулась часа в четыре поутру, замерзнув. Костер тлел, но его тепла явно не хватало. Зато внизу перед входом было достаточно заготовлено отличного сухого топляка. И Эльза решила пополнить запасы дров. Но камни-«ступеньки» были мокрые. В общем, Эльза сорвалась на полпути. Пара царапин не в счет, а вот выбитые пальцы на ноге – это было значительно серьезнее. Но, как известно, такая травма срабатывает не сразу. Эльза все-таки подняла наверх дрова, не разбудив Командора, подкинула их в костер и попыталась заснуть. А через два час ее разбудила боль в ступне, причем такая, что она не смогла сдержать стон.
Командор мгновенно проснулся.
Эльза сидела, протянув ногу к костру, и массировала правую ступню…. Плохо ей было. Она не показывала вида, но вот не было того огонька в глазах.
- Т-а-а-к… Что? – Командор едва сдерживал в себе поток сверхнормативной лексики.
- Думаю, что просто выбила себе пару пальцев. Ты знаешь что, принеси мне водички и подвинь вон ту кучку зелени.
Воду Командор принес в воронке из лопуха. Эльза выбрала несколько листьев из висевших рядом связок, (Командор определил, что это подорожник и крапива), прихватила приличный пучок травы (зверобой, мята и мелисса – эти травки Командор также научился различать), отпила глоток воды и засунула начавший увядать пучок себе в рот. Она тщательно пережевывала зелень, время от времени запивая этот «салатик» глотком воды. И чуть позже выплюнула на ладонь густую темно зеленую кашицу.
- Возьми там, под циновкой… – невнятно – рот, судя по всему, жгло – попросила Эльза, – полоски.
Да, под циновкой действительно лежал приличный ковер из внутренних волокон тростника. Они еще не высохли до конца и поэтому были достаточно эластичными. В это время Эльза густо смазала пальцы на ноге и часть подъема пережеванной ею массой.
- А теперь, возьми несколько волокон, сложи их, как бы в полоску и крепко забинтуй мне ногу.
Эту операцию Командор начал осуществлять достаточно осторожно, но возглас подруги – бинтуй крепче, как можно крепче! – заставил его сильнее затянуть импровизированный бинт.
Минут через пять в глазах у Эльзы снова появился дивный блеск – значит боль отошла. И, заметив это, Командор наконец дал волю своим эмоциям. Он «летал на метле» и употреблял такие выражения, которые вполне были бы способны вызвать маленькое землетрясение.
Автор не причисляет себя к сторонникам сверхнормативной лексики, но не может удержаться от того, чтобы не привести всю речь Командора, хотя бы конспективно.
- Ты ……………………………………………………………………………………….
……………………………………………………………………………………………………...
……………………………………………………………………………………………………..
в жопу!
Основная же мысль в конечном итоге свелась к тому, что если эта, эта, эта… еще раз себе позволит такое, то он ее просто убьёт, чтобы не мучилась, а заодно и решит проблему с животными белками на ближайший месяц. Потом, «полетав на метле» еще немного, он сказал, что убивать ее он не будет, подвесит в углу их пещеры и будет потихонечку кушать, пока свежая, причем начнет с тех частей, которые не играют роли в их сексуальных отношениях.
Прослушав последний пассаж Командора, Эльза зашлась в хохоте, но при этом, видимо, сделала неловкое движение ногой и ее мордочка скривилась от боли. Увидев это, Командор «спустился с метлы на землю».
- Эльзинька, ну нельзя же так. Нас и так мало. И если что, на кого ты меня оставишь?
Глупее в их условиях довод наверное трудно придумать. Но глядя в глаза своему мужчине, Эльза поняла, что его слова – ерунда, а страдает он не меньше ее, а может быть даже больше!
Она протянула руку и ласково погладила Командора по щеке.
- Это больше не повторится. Сказано было без пафоса, но и без него было понятно, насколько серьёзно Эльза сознала свой поступок.
А дождь зарядил надолго.
Глава 8
Но, плохая погода, как ни странно, сослужила большую службу нашим героям.
Во-первых, нога у Эльзы зажила полностью. Э-э-э, кто не понимает, тому объясню: вас двое в этом мире, Понял? Двое всего! И вы хотите выжить. Сложи один и один, и ты поймешь, что вдвоем выжить проще.
Ладно. К концу всех этих дождливых дней оказалось, что благодаря неустанным трудам Эльзы, они оказались владетелями дивных плетеных тростниковых плащей, шляп-конусов и чего-то типа «гета» – японских сандалий… И все это было сплетено Эльзинькими изящными длинными пальчиками.
Но и Командора тоже нельзя было обвинить в этаком «богдыханстве». Он …
А впрочем, все началось, ну да, может быть в слишком натуралистическом ключе. У Эльзы начались месячные. Она, как истинное дитя своей сибирской бабушки, прекрасно знала, какой мох и какие травки надо использовать, чтобы все это не превратилось в совсем уж собственное бессилие. Командору это было конечно внове, поскольку на космических станциях служащие там женщины сами прерывали, а точнее, выставляли себе менструальный цикл на время контракта службы, так как им было удобно с помощью соответствующей химии.
На фоне этого события Командору пришла в голову одна странная мысль. И заключалась она в том, что по его пониманию, человек стал человеком разумным, когда понял, что он – есть частница, движущаяся в потоке времени.
Вторая же мысль – а как, в смысле с какой скоростью, он в этом потоке движется? А значит, время надо фиксировать. Ага, еще всплыли какие-то старые книжки в голове. И теперь, до плоской дощечки, отрубленной от плавника до засечки… какой. А вот первой Эльзиной менструации. Потом, каждый день по зарубке. А через двадцать ь восемь дней – месяц! Календарь! А человек, имеющий календарь, имеющий отсчет времени – так сие – человек!
А вот часы, которые они попытались построить, показались Командору в общем не нужными. Ну, во-первых, если планета, на которой они очутились, была подобной Земле, то длина светового дня на ней должна была меняться от месяца к месяцу. Кроме того, на Земле солнечные часы, как правило, ориентировали на Северный полюс. По Полярной звезде. Здесь же рисунок созвездий был совсем другой. Поэтому и полюса определялись… да не очень они и определялись. И, наконец. Зачем им нужно было знать время с точностью хотя бы до часа? Местное Солнце встало – пора и им вставать, Солнце село – пора в пещеру. Идем за добычей – посматриваем на светило. Пока оно восходит – идем вперед. Перевалило высшую (примерно) точку – пора домой. Так что потом, когда закончился дождь и они нашли их «солнечные часы» порушенными природой, большой грусти эта утрата не вызвала.
Сидя в той части их жилья и примериваясь к новому копью с кремниевым наконечником, Командор вдруг тюкнул им в левый, ближний к нему угол их пещеры. Оттуда резво посыпался песок и небольшие валунчики. И Командора и Эльзу это, естественно, напугало, и они тут же заняли позицию у выхода. Но мини обвал очень быстро прекратился, зато открыл им полость примерно на кубометр увеличившую объем их пещеры. Командор еще немного и осторожно потыкал в эту нишу и нашел, что грунт там вполне поддается разрыхлению. Но тут же подумал, что, если углубляться дальше, то тут, пожалуй, понадобятся крепи. Но дальнейшее расширение их жилья (они уже на полном серьезе воспринимали их убежище, как жилье!) покуда первоочередной задачей не являлось.
Первоочередной же задачей на взгляд Командора все-таки являлась лестница. Да, перила из эльзиной веревки – это конечно, уже Рационализация с большой буквы. Но, увы, она все равно не решала проблемы быстрого и безопасного перемещения в их жилье и обратно. Лестница, именно лестница – вот что требовалось.
Ну, простая же штука – лестница. Два ствола с перекладинами. Не гидравлический лифт же. Но стоило Командору посмотреть на тот набор инструментов, который они смастерили, он тяжело вздохнул – тут же понял, какой это будет каторжный труд: вырубать все ее детали. Нужно что-то более технологичное для их, можно сказать, кроманьонской реальности.
Эльза же, автоматически перебирая пальцами, из под которых струилась очередная коса-веревка, думала несколько о другом. Лето, судя по всему, уже зашло на свою вторую половину. Дальше будет осень, а за ней, как ни странно – зима. И если место в которое они попали напоминает среднюю полосу России, то зима обещает для них с Командором быть довольно неприятным временем года. Даже -20° по Цельсию мало не покажется. Вымерзнем как мамонты.
Пещеру нужно утеплять. Можно, конечно, заложить ту пятиметровую щель, которая служила «входом» камнями, построив этакую стену. Но это сколько же камней потребуется. Мало того, что их – таскать не перетаскать, так камней на их берегу не так уж и много. Ну на метр другой может и хватит… Да нет, вряд ли… А волочь камни из-за тридевяти земель, тоже, знаете, радость та еще. Не-е-ет, нужно какое-то креативное, нестандартное решение.
И это решение предложила Эльза.
- Плетем плетни, я научу. Орешник здесь, ну не рядом, но в часе ходьбы такой, что прутьев на все хватит. И плетем щиты. Это не сложно – я научу.
Дальше, ищем глину...
- Вообще, судя по местоположению, если не здесь, то чуть-чуть пониже по течению должны быть глинистые откосы, – вставил Командор.
- А если глины не найдем, – продолжила Эльза, – замажем щиты илом. И этими щитами закрываем расщелину, оставив только маленький лаз у лестницы, которую, я надеюсь, ты смастеришь.
При этом она так посмотрела на Командора, что он понял, что в состоянии смастерить не только лестницу но и лифт. Вопрос времени.
- Изнутри закрываем все циновками. И, надеюсь, этого хватит, чтобы все-таки пережить зиму.
- Но есть и еще одна проблема – пища! – добавил Командор. – Нам нужно для зимовки заготовить хотя бы тону мяса. А мы его, как сюда попали еще даже и не ели. Всем дни – рыбные.
- Ну, – ответствовала Эльза, – охота – это дело мужское. Я тут только на подхвате.
- Зачем так себя принижать. Артемида, Богиня охоты была все-таки женщиной. Да и потом, зверя мало убить, его тушу надо еще дотащить до дому! Так что на охоту завтра же идем вдвоем.
Так они долго судили и рядили, но в конце концов пришли к достаточно оптимистическому выводу: выжить, ну, пережить зиму можно, но потрудиться нужно будет изрядно!
Посему в этот вечер они легли спать пораньше, чтобы на следующий день с ранья заступить на трудовую вахту.
Глава 9
- Ну что, – не столько вопросительно, сколь констатирующе сказал Командор. – Объявляем день большой охоты!
- Да уж, – отозвалась потягиваясь Элька. – Такого, значит, мяска, чтобы рыбой не пахло и вообще…
С сомом они разобрались в те дождливые дни. Причем «разобрались» не метафорически, а самым натуральным образом. И теперь в их распоряжении была шикарная рыбья шкура. Когда они ее снимали, Элька постоянно «цыкала» на своего начальника и приводила при этом неубиваемый довод: «А ты знаешь, сколько стоят туфельки из рыбьей кожи от кутюр?» Кутюра, конечно было маловато, но шкура действительно была прочной и достаточно эластичной. Кроме того кишки, тоже выделанные, заставляли творчески подумать о создании луков и прочих арбалетов.
Отдельная тема – челюсти. Эльза отломала нижнюю челюсть и провела ею по достаточно толстой палке. Зарубки впечатлили. Но это богатство было спрятано до более полного осмысления, как его применять. С костями все было проще – Эльза сразу отобрала то, могло бы послужить (и послужило) иглами.
Итак, они спустились из своего жилища вооруженные парой сулиц, копьем Командора – убойным оружием, двухметровой длины и толщиной в мужское плечо с двадцатисантиметровым наконечником из самого острого скола, плотно вбитого в расщеп древка, тщательно перемотанного тростниковой лентой и густо промазанного смолой (Эльза, оказывается, за время их походов успела и ее набрать достаточное количество).
Это, кстати, навело Командора на, может и не самую оригинальную, но, как ему показалось, весьма правильную мысль, что мужик без бабы в экстремальных условиях долго выжить не сможет! Он, мужик, конечно, там и пищу и некое подобие жилья себе соорудит, и даже сколько-то там проживёт. Но долго? Нет! Ибо долгая жизнь состоит из мелочей. Ну да, даже в цивилизованном обществе. Мужик, он как рассуждает (автор, упаси Бог, не имеет в виду абсолютно все мужчин), поужинал, тарелку в раковину кинул – завтра помою. И глядишь, полная раковина грязной посуды. А при нормальной женщине такое возможно?
Женщина вообще – олицетворение порядка. А порядок зиждется на мелочах. Это у мужика с его шустрым и лабильным умом отсутствие, например, чая, не есть существенное событие. Для женщины же это – ну, не катастрофа, но неудобь, требующая принятия оперативных мер. И она их принимает, и в доме воцаряется та степень порядка, которая соответствует (для данной женщины)
Это говорится к тому, что, когда командор ладил копье и сулицы, его не удивило, что в их «доме» есть смола, хотя когда и как ее набрала Эльза в туесок из коры, он и не заметил.
В комплект снаряжения вошел также топор каменный, хороший, не очень тяжелый, но острый, а также каменные ножи и плетеная торба с мотком сплетённого из тростника шнурка, не уступающего по прочности сантиметровой толщины веревке.
Вообще, предстоящая охота ни у Командора, ни у Эльзы особо какого-то трепета «перед неведомым» не вызывала. У Командора за те недели, что он пребывал в роли «кроманьонца», его рефлексы, нажитые еще в спецназе, снова проснулись и постепенно переходили в активную фазу. Точно как у человека, которого научили плавать. Так он уже этому не разучится. Хотя, конечно, когда он проходил тесты на выживание, при нем всегда был десантный нож и «вечная» зажигалка – минимальный, но обязательный комплект. Двухметровое копьецо с каменным наконечником в набор средств выживания не входило. Да, и еще, если кто не обратил внимание, их приучали охотиться на змей, инопланетных гигантских насекомых и прочих экзотических гадов. А вот на зайчиков каких-никаких – увы. Только теоретически.
А Эльза – та обладала полным набором прирождённой охотницы, и именно на тех самых зайчиков, оленей, кабанчиков и прочую живность, которая обитала в воспитавшей ее тайге. И ее охотничьи инстинкты были обусловлены не потребностью выжить, а более глубокими, может быть даже генетическими причинами.
Олень был молод, глуп и непуган. Поэтому, когда сулица, брошенная «железной» рукой Командора вонзилась ему в шею, то в первый момент это его скорее удивило. И от удивления он даже подпрыгнул. Но тут же, появилось ощущение боли, олень понял, что как говорится «что-то пошло не так» и порскнул в чащу леса, на опушке которого он с таким удовольствием кушал сочную сладкую травку.
Охотники не мешкая бросились за добычей. Крови пока из нее вытекало мало, зато шум ломаемых веток указывал направление движения как хороший сонар. По пути охотники увидели древко сулицы, которую выбило густыми ветками. «Уйдет» – эта мысль одновременно пришла в голову и Командору и Эльзе. Но тут сыграла роль удача. Боль от раны очень быстро туманила невеликие оленьи мозги, и через некоторое время он уже не отдавал себе отчета, куда бежать. И потому со всей силы воткнулся в очень густой и очень колючий кустарник, где и застрял (благополучно для охотников)!
А дальше Эльза с Командором немного поспорили, где разделывать добычу. Командор настаивал, что поскольку олень не крупный, то его нужно отнести домой и там спокойно разделать. Это даст им возможность использовать добычу оптимально – не только мясо и жир, но и шкуру, кости и все остальные «рога и копыта». Эльза же считала, что тушу нужно разделать прямо на месте, поскольку гастрономические запахи могут приманить к их жилью хищников. А все, что они не смогут утащить на себе – скелет, например, оставить на ближайшем муравейнике. И через некоторое время они получат замечательные дочиста обглоданные кости, из которых можно сделать много чего полезного в их пещерном быте.
Командор подумал и не стал спорить: охотничьи гены Эльзы – штука не подлежащая сомнению и с ними приходится считаться.
Да-а-а, господа кроманьонцы… Оказывается добыть добычу – это еще не самое трудное! А вот разделать ее… Вот где действительно сизифов труд. И то вряд ли пресловутый Сизиф со своим булыжником, в очередной раз закаченным на вершину, был бы таким грязным, покрытым кровью и содержимым кишечника жертвы (да откуда же у камня возьмется содержимое кишечника?), а потому и сверхъестественно вонючим. Но благодаря этому от тушки остались только «рога и копыта» – мясо, все, которое удалось срезать, шкура, потроха и кишки, сухожилия и голова с небольшими, но все же рогами – все было эльзиным гением и ее руками же упаковано в торбу или перевязано мотком тростникового шнура, что позволяло, пусть и напрягаясь, но донести это до их пещеры. Завершением же их действий стала транспортировка костей, настолько очищенных от мяса, насколько это позволяли сделать их орудия, в находящийся в ста шагах большой муравейник, дабы малые тоже бы порадовались их охотничьиму успеху, а заодно бы и почистили кости.
Но первое, что они сделали, даже не дойдя до их «дома», это, найдя подходящий бочажок, побросали всю свою добычу и бросились в воду. И не смотря на то, что вода была отнюдь не теплой, терпеливо смывали с себя всю грязь и кровь.
Зато, добравшись до своего жилья, разобрав добычу и еще раз умывшись, они устроили царский ужин. Жалбаур из оленьей печени ничем по вкусу не уступал жалбауру из бараньей печени, обернутой в бараний же жир. А еще была шурпа, сваренная в деревянной колоде, путем опускания налитую в нее воду раскаленных на костре камней. Поцесс, конечно был долгим, но результат настолько превзошел все ожидания, что выпив совсем немного, Эльза буквально отвалилась, сказав, что все дела – завтра, а сейчас: спать и меня не домогаться. Правда Командору после такой приятной тяжести в желудке, как-то и не очень хотелось…
Но тут Эльза, как бы очнулась и что-то начала говорить, не размыкая глаз. Командора это испугало. Однако, прислушавшись к эльзиным словам, он отчетливо разобрал:
- Шкура, а где шкура?
- Фу, черт, да у костра она лежит расстелена.
- Хорошо, – не размыкая глаз прошептала Эльза и удовлетворенная ответом буквально рухнула на их ложе.
- А точно, – подумал Командор и вспомнил, что первый этап обработки состоит в высушивании шкуры.
Обильный мясной ужин привел их к тому, чтобы вместо того чтобы с первыми лучами солнца приняться за работу, они принялись за совсем другие дела, значительно более приятные, поэтому утро для них наступило достаточно поздно.
Эльза наконец выскользнула из могучей руки Командора, заодно растормошив его, заставила вылезти из теплой пещеры и пойти искупаться в их «фамильный бассейн», как они называли небольшую мелкую заводь буквально в пятидесяти шагах от пещеры. Отбив, во время купания все поползновения Командора на продолжение интима, она выскочила из купели, обтерлась лыковой мочалкой и поскакала назад в пещеру, разогревать завтрак своему великому охотнику и неуемному мужчине. Супермужчина (кстати, других-то вроде как в округе и не наблюдалось) тоже вылез из «ванной», отряхнулся и полез в пещеру, захватив с собой пару сухих дровиняк.
В пещере он нашел богато накрытый стол: рыба копченая, рыба вяленая, а так же куски вчерашнего олешка. Но сильно сибаритствовать, поглощая все эти яства хозяйка ему не дала.
- Шкура, если ее не начать выделывать прямо сейчас, то потом ее можно будет просто выбросить. Но сначала…
Она перебрала весь их нехитрый арсенал и выбрала только по одной ей ведомой признакам несколько обработанных камней.
- Бери шкуру, и пошли.
- Куда?
- Там метрах в пятидесяти на берегу есть очень удачный камень и хороший бочажок. Сначала сделаем из нее сыромять. Будем замачивать, а потом переминать: это все предстоит делать тебе могучему и сытому… во всех отношениях, – лукаво добавила Эльза.
- А ты?
- А я буду делать самую тонкую работу, на которую вы, дикие кроманьонцы, не способны – удалять мездру с подсохшей и размятой тобой шкуры.
Через пару часов Командор очень загрустил и вспомнил, что для сохранения тепла даже при достаточно сильных морозах северянам вполне хватало обмазки из жира, смешанного с золой. О чем и известил свою подругу, смахнув пот после очередного цикла обработки.
- Нет! – Ответ Эльзы был категоричен. – Здесь, знаешь ли, с косметикой и так напряженка. Хорошо еще травки ароматные есть. А то бы мы уже пахли так… Мадам Шанель бы в грбу перевернулась.
Да и потом, шкурой и накрыться можно, например, в засаде на охоте… И вообще, о чем мы спорим – люди должны иметь одежду! Так что мни давай. У меня, кстати, тоже пальцы от отскребывания болят.
Сколько они не трудились, сколько извели галек на «правильные» скребки, которые бы не рвали шкуру, а счищали с нее мездру, самое интересное то, что у них получилось. Выделанную шкуру они не стали сушить над огнем, а повесили над входом в пещеру, так, чтобы она продувалась ветром. И когда влага из нее выветрилась, она стала на ощупь достаточно мягкой и эластичной.
Эльза тут же сорвала ее с импровизированной сушилки, выпрыгнула из пещеры и, подбежав к бочажку с чистой и спокойной водой, накинула ее себе на плечи и стала вертеться перед своим отражением. А потом замерла на мгновение и посмотрев на Командора тем самым взглядом, от которого он еще там на станции потерял разум, проворковала: « Ну что, в вашей спецуре такому учили?»
- Если бы! – Выдохнул Командор, я бы точно рапорт подал на отчисление.
- Ничего, ничего, – обнадежила его Эльза. – После десятой шкуры будет значительно легче!
- Да уж, – подумал Командор, – так этот десяток шкур еще же и добыть нужно…
Глава 10
А жизнь-то, пусть и на кроманьонский лад, начала устраиваться. Через какое-то время они сбегали к муравейнику и обнаружили там полностью очищенный скелет их первой добычи. Муравьев отмыли в ближайшем бочажке. А когда принесли эти кости в их дом, чуть ли не поссорились.
Эльза требовала отдать большую часть добычи на иглы и прочее по хозяйству. Командор же считал, что любая кость – это оружие – от наконечника копья и до легкого и острого кинжала! Но, как всегда победила… Да, тростниковая подстилка и Элькины глаза.
Но, не суть. А как оказалось чуть позже, что в преддверие наступающей зимы, у них, в общем, все есть: еда, дрова, теплая одежда (хрен там с десятой шкурки руки перестанут отламываться при выделке!), защищённое жилище…
Но человек – создание странное. Как почувствует, что ему хорошо, у него иголки в заднем месте начинают свербеть. И чего-то обязательно начинает хотеться – чего-то менять, куда-то двигаться.
Тут как раз и зима подкатила. Не самое лучшее время для длительных прогулок на свежем воздухе. Зато для размышлений о будущем у загадочно посверкивающего угольками костерка – самое то.
Этот разговор начала Эльза. Пальцы ее при этом находились в постоянном движении – плели что-то очень даже полезное.
- Так вот, я думаю, что проблему выживания мы с тобой решили.
- Что? – слабо отреагировал Командор. Он тоже был занят – пытался сухую палку обтесанную им до состояния довольно тонкой доски скрутить в кольцо, используя пар варящейся на костре похлебки. У него были на эту палку «наполеоновские» планы. На полученное кольцо он собирался натянуть кусок выделанной сомячей шкуры. Получился бы бубен. Но на этом Командор не собирался останавливаться. Он думал, как бы прикрепить к будущему бубну еще одну палку а на эту палку натянуть две – три тетивы из уже обработанных кишок или жил. Он так предвкушал, какое классное получится банджо, что на реплику Эльзы отреагировал звуком «М-м-м» Потом подумал и добавил «Да…», за что тут же получил длинной красивой ногой по бедру.
- Я говорю, – повторила Эльза, – что выживание мы себе обеспечили по максимуму.
- А… Да. До весны протянем без проблем, – с оттенком самодовольства отреагировал Командор.
- И что же дальше? Ясно, что назад нас никто и ничто перебрасывать не собирается.
Это, скорее всего, было именно так. Они несколько раз возвращались к точке, в которую их занесло в начале, так же раздевались и ложились – благо реперные колышки не сдвинулись, терпеливо лежали и что? И ничего, кроме того, что ближе к зиме задницы стали мерзнуть.
- Ладно, – Командор отложил будущее банджо и развернулся к Эльзе. – И что ты предлагаешь?
- Я предлагаю, – Эльза чуть запнулась, но твердо продолжила. – Я предлагаю создать свою цивилизацию!
- Э-э-к! – Поперхнулся Командор.
- Ну не сразу, а начать создавать… Готовить основу, что ли…
- Как это? Как это? – Командор все никак не мог прийти в себя. – Это что? Цивилизация из нас двоих?
- Да нет! Мы с тобой должны будем запустить два процесса: воспроизводства и расселения. И вот если эти процессы будут протекать более-менее стабильно, то, скажем, через десяток тысяч лет мы сможем получить не густо заселенную, но уже и не пустынную планету.
Обалдевший от сказанного Эльзой Командор смог выдавить из себя лишь:
- А нас не мало будет?
- А Господь Бог все человечество из скольких особей создал? – Повышая уровень эмоций, отвечала Элька, – правильно, из двоих: Адама и Евы. Так и нас двое. И кстати, на мой взгляд, Богу это сделать было труднее – все строилось на эмпирике. Вот и получались сбои, как с Каином или Хамом, сыном Ноя. А мы должны его опыт творчески переработать, чтобы не допускать крупных ошибок.
- Подожди, а это, как его, близкородственное скрещивание, вырождение, наследственные заболевания?
- Эх, воины, воины, кроме своих железных «пукалок» ничего не знаете! Да ладно не обижайся. Зачем спецназовцу тонкости психогенетики?
- А ты-то все это откуда знаешь, шеф-пилот? Вас в ваших училищах этому, вроде тоже не учат!
- Не учат. Зато у меня в семье биолог ни биологе сидит, генетиком подгоняет. Я от такого обилия биологии может быть и пошла в летное.
- Так вот. Если у двух людей есть некая генетическая патология, – продолжила Эльза, – то у их потомства она может не только проявиться, но и усилиться. При этом близкородственные браки в конце концов, конечно, приведут к вырождению.
Но если этих генетических «сбоев» у родителей нет, то они в следующих поколениях, скорее всего, и не появятся.
Кроме того ты не поверишь, да тебя это как мужчины и не касается: мы женщины научились немного корректировать генокод. Нет программировать зародышей на получение людей-амфибий или людей с крыльями мы, конечно, не умеем, да и ненужно это…
- Почему, – наивно спросил Командор, – а освоение водных планет? Или еще там что-то подобное, чтобы иметь крылья?
- Такие люди конечно будут эффективнее. Но останутся ли они людьми? – отпарировала Эльза. – Так что наша «генетическая магия» очень ограничена. Мы можем определить, когда и сколько (до трех) детей зачать и какого пола. Мы можем «заказать цвет глаз, цвет волос, но сделать так чтобы родился чемпион мира по шахматам или гениальный математик мы, увы, или, слава Богу, не можем.
То есть я могу внести свой вклад в основы цивилизации, родив два, два с половиной десятка здоровых и разных детей.
- А дальше? – чем подробнее Эльза делилась своими планами, тем больше Командор проникался ими.
- А дальше нашим детям придётся расселяться. Потому что уже в третьем поколении наши угодья всех не прокормят. Да и изменение окружающей среды, куда попадут наши потомки-пилигримы тоже изменит их генофононд, в сторону лучшей приспособленности. Правда это достанется уже не нашим внукам и даже правнукам, а пра-пра-пра…
Тема создания основ человеческой цивилизации поднималась ими практически каждый вечер. Рассматривались варианты и прорабатывались концепции. По большому счету, все известные к тому моменту сапиенсы на этой планете были за!
Но дальше обсуждение перешло в следующую фазу.
- Слушай, Командор, – первой начала Эльза. – Дом нужно строить. Я наших детей что, в пещере рожать должна? Давай, уж, цивилизация, так цивилизация.
Только в предложении строить дом было что-то, что немного не устраивало Командора. Нет, разница между срубом, пусть даже полуземлянкой и пещерой велика, но какая-то мысль сверлила командорову душу. Отсутствие металлических инструментов хотя бы бронзовых, и то, что они оба не представляли, как добыть хоть какое-то подобие руды или, еще лучше, железный метеорит, чтобы эти инструменты сделать. Очень это неприятно кололо Командора.
Мудро покивав Эльзе в знак согласия, он все-таки он вдруг выловил мысль, которая показалась ему продуктивной в плане решения «жилищной проблемы».
Ага! Как он помнил, что люди шли на Земле в массе своей с юга на север. Так что, может рвануть все-таки на юг. А вдруг… Понятно, что нужно плыть. Но ведь бревна, что для элькиного поручения, что для ну такого, мощного плота все равно рубить надо. Но не надо их затесывать под сруб.
А тут как раз зима. Воды в стволах мало – рубить легче, да и, если чего, по снегу стволы скатывать – не по лесу.
Он не стал «прыгать по избе с криком: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» А к утру идея оформилась. И за завтраком Командор провозгласил: «Да, строить будем… жангаду!» Что такое «жангада» Эльза, увы не знала. Увы, соответствующий роман Жюля Верна был основательно забыт человечеством. Но не Командором!
- Жангада – это дом, но дом на воде, на плоту такой величины, что там и домашний скот держать можно! А главное, мы не будем торчать на этом месте, а поплывем…
- Куда? – после достаточно долгой паузы, взятой на раздумье. спросила Эльза.
- На юг! Потому как, если здесь существуют кроме нас с тобой еще сапиенсы, то они либо живут на юге, либо мигрируют, скорее всего, на север. Так что у нас появляется некоторая вероятность с ними встретиться. А если и не встретимся, то проживание южнее куда будет легче.
Эльза снова впала в задумчивость. Командор обнял подругу и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Что, Эльзинька?... Что тебя тревожит?
- Да нет, просто как-то непривычно – дом на воде… Движется… Куда? Скот домашний… Ну, или там куры какие-нибудь… Откуда они здесь?
- Непривычно, говоришь. Да, конечно. А то чем мы там занимались, – палец Командора уткнулся в потолок пещеры, – было привычным? Искали незнамо что. Ну и нашли на свою жопу! И вот мы здесь. Гадаем – Адам и Ева, или еще какие высшие приматы имеются.
А что касается комфорта. Плывя на жангаде, мы всегда можем причалить в понравившемся нам месте и жить там сколько захотим. Поскольку мы движемся, то не истощаем животный мир и не загрязняем его отходами. Ну как?
- Дай мне еще время подумать, – чуть даже жалобно попросила Эльза.
- Да ради Бога.
Положительный ответ Эльзы как всегда обозначился утром. Командор, кстати, отметил, что конструктивные решения приходят в голову с утра, и лучше всего, после утреннего секса, за завтраком. Во истину, «утро вечера мудренее».
Получив полный Эльзин «одобраямс», Командир вытащил ее на пляж, неподалеку, благо погода была хоть и свежая, но безветренная, и начал строить более-менее детальный план.
- Знаешь, – вдруг молвил Командор, – тут такое дело. Лес вокруг нас преимущественно смешанный. Чтобы сделать сруб, длины сосен, которые здесь растут, вполне хватит. А вот, чтобы собрать жангаду, стволы будут явно коротки. Вместе с тем, вон та сопочка, – Командор махнул налево, – покрыта очень даже приличными стволами. И длина у них, похоже, подходящая. Посмотрим, что рубить и как их допереть до нашей пещерной «столицы»…
В общем так! Нужна экспедиция. И не такой вот пробег на двадцать километров. А серьезный выход на два – три дня. Я так подумал, что и сил и ресурсов у нас на такой поход вполне хватит.
Это предложение Командора было встречено с пониманием и одобрением – чувствовалось, что Эльке уже до тошноты надоело все это плетение циновок и накидок, а пуще того – выделка шкур.
- Но экспедицию мы отложим до более теплых времен.
Глава 11
Непонятно почему, но Командору и Эльзе крупно повезло: их забросило не в какие-то экзотические места, а в ландшафты – копии средней полосы России. И климат там оказался соответственным – континентальным. Кроме того в этом году на их Псевдоземле весна оказалась дружной и достаточно теплой. А это означало, что их выходы на природу не сопровождались бы хлюпаньем воды под ногами. А кто ходил в походы, тот должен знать, что сухие ноги дорогого стоят.
- Так что сидим? – С воодушевлением спросила она. – Давай собираться!
Собирание оказалось не таким простым делом. Поначалу на полу разложили циновки с пришитыми к ним тесьмами, чтобы их можно было бы использовать ну, не в качестве полноценных рюкзаков, но достаточно удобных заспинных мешков.
Груз распределили рационально. На одну циновку выложили все, что связано с оружием – запасные наконечники, а так же камни, для вырубания этих самых отщепов. Туда же поместили оружие особой убойной силы – острия из костей добытых ранее животных, а так же крючки для рыбной ловли. … Да, и разумеется, тетивы. Последние уже сплетены не из волокон, а из жил добытых на охоте животных. А чтобы они не пересыхали, их Эльза поместила в кишки тех же самых добытых и с успехом съеденных животных.
На вторую циновку легли в первую очередь мешки из обрезков кожи, заполненные какими-то лекарственными сборами (тут уж Элька распоясалась вовсю!), а так же всем, что необходимо в походном кроманьонском быту: всяко рода веревка – большой кусок, тесемки, и совсем уж тонкие шнурочки. Ну, и иголки, выточенные из остатков костей. Так что, если что, одежду починить было чем. И все это было помещено в… да, посуду! Умная и предусмотрительная Эльза собиралась взять с собой горшочек, куда все означенное в основном и вместилось, а также глиняную кружку.
- Да, кстати, любимый… А ты не подумал о том, чем мы нашу жангаду будем связывать?
- Э-э…
- Вот то-то и оно! – Эльза сморщила лоб, как бы что-то подсчитывая. – Нужны нам будут, Господи, километры веревок. Так что в процессе, будем искать все деревья, с которых можно подкорковый слой использовать для плетения канатов. И по мере сил обдирать их… Так что, дорогой, тебе предстоит за зиму стать еще и почетным канатчиком!
- Да было бы из чего – наплетем!
- А ручонки-то, пальчики, потом гнуться будут?
- Ну-у…
- Пока «Ну-у…», вот тебе лыко липовое, мягкое – плети косицу.
Да уж. После трех длинных волокон сплетенных в довольно кривую и неровную косицу, пальцы у Командора гнуться перестали.
И вспомнил Командор свою первую регату на крейсерской яхте. Да и гонка-то была не самая длинная, что там – тридцать пять км. Гоняли они на мощном крейсерском швертботе метров десяти длиной вдвоем: капитан Михалыч и он во всех остальных чинах от юнги и до гротового. А по штату их «Дельфину» положена была вахта в четыре человека. Ну а они вот как-то так, вдвоем… Кроме того их «крейсер» имел нестандартное парусное вооружение – квадратов на пять побольше положенного. Но таскать-то это приходилось ему, будущему Командору, а в ту пору юному и не самому атлетически сложенному юноше. Тут под словом «таскать» подразумевается выставление парусов, чтобы они как можно более оптимально обрабатывали ветер. Ага, путем выборки шкотов: по простому – натягивания канатов, удерживающих нижние углы парусов. «Дельфинчик» их был ходким, но стареньким. На более современных (для того времени) яхтах существовали специальные лебедки, которые существенно облегчали жизнь, но не их «дедушке» (хоть и весьма резвом) – ручонками, просто ручонками тащишь за шкот толщиной в палец борца крупного веса семьдесят два квадратных метра парусины, которой противостоит ох какой не ласковый ветерок. Это что-то!
В общем, прошли они финишный створ, причалили к бережку посимпатичней. И тут Михалыч (капитан их «могучей» команды) говорит: Ты, парень, шкотик то отпусти, мол, все уже. Ну, командор, попытался команду-то выполнить… Ан нет – пальцы не разжимались. Воспоминание это нахлынуло вместе с тем самым состоянием, когда пальцы не разжимались.
Эльза отобрала у него неприглядный продукт, который только спьяну можно было назвать «косичкой» и сказала: «Тренироваться будешь. Прямо в походе».
А что тут возражать?
«Мы выходим на рассвете, над Сахарой дует ветер, поднимая наши песни до небес…» Эта древня песня звучала в голове Командора, когда на следующее утро они отправились в свою рекогносцировочную экспедицию, и удивительно соответствовала его настроению. Ему очень хотелось спеть ее «как положено» громко, но… Одна из первых заповедей (кто бы их не придумал, но судя по всему, – не дурак, а человек с опытом, да хоть на Эльзу взгляни) гласила: «Лес шума не любит!».
Вышли на вершину «своей» сопки, куда их хрен знает как закинуло, огляделись и ахнули: поляна на вершине выглядела сейчас как богатый ковер. Белые, голубые, фиолетовые, синие и желтые цветы превращали ее в произведение каких-то то ли персидских, то ли среднеазиатских мастериц ручного ковроткачества. И так хотелось любоваться этим ковром, так не хотелось уходить…
Но, увы, для их целей по заготовке бревен она подходила меньше всего. Поэтому они решили продолжить путь на ближайшую восточную сопку, что подсказывало им течение мелких речушек и большой реки в целом.
Да, на этой сопке был хороший сосняк. Да и речушка, которая текла по дну оврага, была маленькой, но шустрой. Так что вопрос о том, как доставлять сосновые хлысты – основу их будущего жилья к месту «сборки» жангады решался весьма удачно – самосплавом. Вот только нужно было следить и не спускать сразу много стволов, чтобы не «забить» русло реки. Но впрочем, большого одновременного перегруза не планировалось: каменный топор – это вам не бензопила, много «дров» быстро не навалишь
- Война, однако, войной, а обед – по расписанию! – хозяйственная Элька достала из некоего подобия вещмешка пару копченых рыб и, обалдеть, кусок ствола запечатанного глиной, в котором, как оказалось, был еще вполне теплый отвар травяного чая.
Перекусив и слегка отдохнув, они решили обследовать следующую сопку. Она была повыше предыдущей, но также покрыта сосняком. Светлое время вполне позволяло это сделать.
И сопка их не обманула. С востока ее омывала шустрая речка, достаточно широкая для того, чтобы сплавляемый ствол в ней не застрял. Кроме того, сопка имела великолепную опушку-залысину, как раз заканчивающуюся обрывом над речкой. А это означало, что срубленные стволы можно было подкатить к обрыву и сбрасывать прямо в речку. Ну а потом ловить их в своих «тихих заводях».
- «А ну, отдай мой каменный топор!...» – Командору опять вспомнилось нечто раритетное. А топорик-то оказался не таким безнадежно «тупым». Сосенку двадцати сантиметров в диаметре Командор завалил всего за полчаса. Еще час ушел на обрубку веток. И вот, наконец, пред их взорами предстало то, что они хотели. Десятиметровый сосновый хлыст. И лежал он очень удачно. Попихав его ногами, Командор и Эльза очень быстро подкатили его к краю обрыва, сбросили в воду и с глубоким удовольствием посмотрели на то, как его уносит речка.
- Ну, что, тогда, пока не стемнело, возвращаемся.
Эльза поправила на спине «сидор» из сомячей шкуры. А Командор вспомнил, что «сидором» называли в XX веке в Русской и Советской армии солдатский мешок. Очень удобный, вместительный, непромокаемый, не нуждающийся для застегивания ни в пуговицах, ни в молниях, ни в «липучках». Да еще максимально плотно прилегающий к спине. Командор же нес на себе все оружие и инструмент.
Однако, сделав несколько шагов вниз по склону, Эльза вдруг остановилась, повернулась к Командору и сказала:
- А зачем нам возвращаться? Давай здесь заночуем. Сделаем шалаш – благо есть нарубленные ветки, лапника на подстилку хоть завались. Да и погода вроде обещает быть благоприятной. А у меня тут копченая утка еще в запасе.
И вообще, как давно мы с тобой просто сидели у костра и смотрели на звезды? Все дела, дела…
Командор остановился, оглядел окружающую окрестность, и нашел ее не более опасной, чем окрестности их дома – пещеры на откосе. Затем глянул на начавшее темнеть небо и почувствовал, что закат будет высоко художественным. А уж ночь… Да и рассвет…
- Все. Остаемся! Давай, я быстренько шалаш сооружу, а ты костром займись.
И через малое время они уже сидели у небольшого костра, отдавая должное внимание разогретой копченой утке, и любовались закатом, плавно переходящим в иссиня-черную ночь, на которой, как огоньки на елке, зажигались огромные яркие звезды.
Командор из обрубленных веток соорудил для Эльзы что-то вроде кресла, на котором она и восседала как королева всего этого мира. Сам же он пристроился на лапнике у ее ног, прижавшись плечами к ее восхитительным тугим грудкам. Вспомнились слова Гамлета: «Прекрасное чувство – лежать меж ног у молодой девушки», и эта цитата тут же была доведена до обладательницы этих самых ног.
- Сластолюбец. Сластолюбец и сексуальный маньяк, – ласково сказала Элька и потеребила Командора по давно не стриженой голове.
Он же подумал, что то, что сейчас он ощущает и есть самое настоящее счастье! Ночь, жемчужное ожерелье звезд, наполненный странными, но почему-то не страшными звуками лес. И любящая любимая женщина, которую он ощущает всей кожей. И никакой суеты, занудных, зачастую никому не нужных дел. И не нужно тебе никакой жидкости для протирки фазоребиндеров…
Глава 12
Костер догорал, подсвечивая из-под углей неровным оранжево-красным цветом. Голова Командора покоилась на груди его подруги, а сам он из последних сил боролся со сном. И из последних сил разлепив глаза, сказал:
- Давай, перебираться в шалаш. Тебе ведь тоже спать хочется.
Эльза собиралась что-то ответить, но вдруг напряглась, да так, что Командору пришлось оторвать голову от ее сладких грудок и сесть более менее прямо.
- Ты ничего не слышал? – Тревожно спросила Эльза.
- Нет, а что?
- Ну, послушай внимательно. Тебе не кажется, что кто-то плачет. Причем не так уж и далеко!
- Этого не может быть. Кому тут плакать?
- Послушай, послушай!
Командор напряг слух, и за шелестом крон вдруг действительно услышал звуки, которые ну никак не могли здесь иметь место: плакал младенец! Он моментально вскочил на ноги, выхватил из костра две продолжающие тлеть ветки и начал размахивать ими, чтобы они разгорелись как факелы. Эльза уже стояла рядом во всеоружии. Он тут же отдал ей один из факелов, а она ему копье и топор. И они пошли на звук, которого в этом мире просто не должно было существовать.
Они обогнули бурелом, а за ним оказался вывороченный из земли приличных размеров куст. Могучие корни его, задранные вверх, больше всего напоминали щупальца какого-то жуткого монстра. И вот, из ямы, которую ставили эти корни и доносился этот плач. Командор нацелил копье в яму, подсвеченную факелам Эльзы. Он был готов схватиться на смерть с тем, кто населял эту яму: будь то дракон, инопланетный монстр или нечисть, типа лесовика… Но то что он увидел было… Нет, ни монстров, ни динозавров там не было. Но сердце ему, космическому спецназовцу хоть и бывшему защемило конкретно. То же самое, а может сильнее ощутила и Эльза, заглянув яму через плечо Командора.
На дне ямы лежала молодая волчица с распоротым горлом. Мертвая. Судя по всему, она наткнулась на крупного кабана-секача, и по молодости своей и неопытности битву свою проиграла.
Но заставило их оцепенеть не это. У брюха волчицы находились два щенка. Один явно был мертв. А вот второй. Он был жив. Он хотел есть и тянулся к соскам своей мертвой матери. Он пытался встать, но его маленькие лапки разъезжались в грязи и крови. Ему было страшно, и он плакал. Но он, черт возьми, был жив!
Командор оглянулся и в неверном свете факелов увидел побелевшее лицо своей женщины, закушенную губу и, маленькую полоску соленой влаги, начинающуюся от глаза.
- Мы возьмем его с собой. И он точно будет жить. – Эльза, железный шеф-пилот, с трудом подавляла слёзы в голосе. Возражать в таком состоянии было смертельно опасно, хотя Командор сильно сомневался, что она сможет выходить этого зверя. Но Эльза уже сорвала с себя куртку, нежно укутала волчонка, предварительно обтерев его пушистое тельце, измазанное кровью, подняла волчонка на руки. И только после этого таки почти рыкнула на Командора. – Что стоишь? Вон там в туеске вода. Давай его сюда!
Она окунула палец в туесок и засунула его в рот волчонку. Волчонок тут же с жадностью облизал эльзин палец. Эльза снова намочила палец и дала его обсосать щенку. И через некоторое время «плач» малыша сменился посапыванием на ласковой эльзиной груди.
- Домой, пошли домой!
- Вот так по темноте? – Недоуменно спросил Командор.
- Господи, да что с нами сделается? Факелы светят, дорогу к пещере мы оба помним (ну да, в их службу с географическим идиотизмом как-то не брали). А волчонок проснется и есть будет требовать. Здесь чем я его смогу накормить? А в пещере, да с нашими запасами, что-нибудь придумаем.
Да, действительно, они дошли до их основного «дома» достаточно быстро.
И вот уже на шкурах, брошенных на циновки, лежит маленький шерстяной шарик с носиком-пуговицей, уютно посапывает, время от времени вздрагивая всем тельцем и поскуливая.
И пока он так спал, Командор с Эльзой его внимательно осмотрели. Волчонок оказался достаточно крупным, по крайней мере, по оценке Эльки, и довольно шерстистым. Цвет его шерсти был таков, что сразу стало понятно, что зваться он будет «Дымок».
В отблесках костра, отбрасывающих блики на стены и на потолок их пещеры, лицо Эльзы выглядело совершенно фантастическим. В его чертах совместились образы заботливой матери, которая «ляжет грудью», но этого младенца выкормит и Богини – Хранительницы очага, которая если что, закроет грудью вход в пещеру, а того, кто посягнет на кого-нибудь из «жильцов» порвет на грамотные лоскуты, которые вполне пригодятся на пополнение зимнего гардероба.
Да и сам Командор чувствовал себя как-то странно. Нет, конечно никаких мыслей «об отцовстве» ему и в голову прийти не могло. Равно как и о роли Бога этого мира. Да и кому здесь было демонстрировать свою божественную сущность? Волчонку этому что ли? Но появилось внутри какое-то чувство… расширенной ответственности. Он почему-то был уверен, что новый член их стаи или племени (назовите как хотите) трудами и заботами Эльзы будет выхожен, и даже приручен.
Собачьи щенки всегда вызывают умиление. Многие люди заводят собак именно из-за их мило-несчастных взглядов. Людям кажется, что щенячие глаза словно говорят: «Забери меня домой». К сожалению, многие в этот момент совершают роковую ошибку. В глазах новорожденного волка нет этой сопливой истории. В них с рождения читается дикий нрав сильного и умного хищника. Но это так к слову. А пока…
Эльза постоянно собирала зерна каких-то злаков, пережевывала их в кашицу. Затем разводила ее кипяченой водой (благо был и костер, и каменная плошка, в которой эта вода кипятилась) до густоты жидкой сметаны. Потом окунала туда палец и подносила его к мордочке Дымка. Дымок, явно проглодавшись, охотно облизывал эльзин палец. А потом начинал «стенать», пукать, рыгать, а также какаться жидким пометом, смешанным с мочей. При этом складывалось впечатление, что во всем этом, ему необходимо было поползать, чтобы как можно больше последствий его жизнедеятельности остались у него на шерстке (кстати не по годам густой). Запах у них в пещере быстро стал таким, что его не мог перебить свежий лапник, регулярно подбрасываемый в неугасающий костер. Кончилось тем, что ту шкурку косули, которую выделили под «постель» для Дымка просто пришлось вынести из пещеры и сжечь на достаточном расстоянии от ее входа.
И, несмотря на то, что такая диета повергла бы в ужас любого детского врача-диетолога, через некоторое время пищеварение у зверя начало налаживаться. Теперь Эльза стала добавлять в питательную смесь немного сока сладких ягод: малины, черники и тому подобных. А еще чуть позже – сок свежевыловленной рыбы. В общем, все получилось, как у Пушкина: «… И растет ребенок там не по дням, а по часам».
Специалисты-этологи утверждают, что на то, чтобы такой серьезный зверь смог стать компаньоном человеку придется потратить много времени и сил. И тогда у вас есть шанс завоевать преданность и уважение лесного жителя, но не ждите, что он будет ластиться ко всем подряд на манер многих любвеобильных собак. Такое умное и сообразительное животное как волк, легко понимает интонацию и реагирует на определенные движения человека.
Эльза ни разу не была специалистом-экологом. Разве что гены таежницы, в чем-то дитя природы, которые ни один Космос до конца вымыть так и не смог. В общем, у нее все получилось. Причем получилось с совершенно неожиданным результатом. Дымок стал ее воспринимать альфой. Командор же остался всего в бетах – Дымок его слушался (установка Альфа-Эльзы), но в остальном относился несколько свысока.
Глава 13.
На дворе стояло теплое лето.
Командор сидел на сделанном из пенька кресле и плел очередной канат. Эльза бродила где-то «в полях», собирая очередной букет лечебных трав и приправ. Командор уже не боялся отпускать ее без себя. Ее верный «рыцарь» Дымок, а зверек за это время вымахал немаленький – девяносто сантиметров в холке, за свою любимую Альфу мог бы порвать даже медведя. Справиться с ним сумел бы разве что человек – охотник. Но ни людей, ни, тем более охотников в достаточно большой округе их жилья не наблюдалось
Командор наклонился за очередной порцией тростниковых волокон – оказалось, что лучшие веревки и канаты получаются именно из них. А когда он поднял голову, то к величайшему изумлению своему обнаружил, что напротив него в изящном кресле-качалке разместился некто, как две капли воды похожий на человека. Да что – похожий. Это и был человек, одетый в обычную летнюю рубашку, легкие брюки и тапочки на босу ногу. Он сидел вальяжно развалясь, небрежно покусывал травинку и внимательно смотрел на Командора.
Командор же (вспомнились психотренинги) сделал «морду топориком» и внимательно уставился на незнакомца, тщательно фиксируя все его движения. Опять же по спецназовской привычке, он тут же дал ему кличку «Инопланетянин». Впрочем, в поведении Инопланетянина не было ничего угрожающего, зато во взоре много любопытства.
- Ну что, – Инопланетянин назвал его по имени. – Как вы тут?
- О, наглец, – подумал Командор. – Ни тебе «здравствуй», ни тебе представиться.
- Как, как… Каком кверху. А ты вот из каких будешь?
- Я? Я куратор проекта «Будущее человечества». Точнее, один из кураторов.
- И что же это за проект?
Само название наводило Командора на какую-то подлянку. И она не замедлила вылезти на свет.
- Ну что ж, кое-что я тебе уже могу рассказать, – начал Инопланетянин. Голос был его достаточно мелодичен, однако звучали в нем менторские нотки с несколько высокомерными тонами. Так на памяти Командора разговаривали чуть оперившиеся преподаватели со своими студентами. У большинства из них это, впрочем, быстро проходило.
- Наша цивилизация много старше и значительно более продвинута, чем ваша, – начал свою «лекцию» Инопланетянин. – Во всех отношениях: технических ли, моральных, этических. Но вы оказались сильно, извини за это слово, шустрые. Те шаги в развитии, на которые мы тратили тысячелетия, вы совершали всего за сотню-другую лет. Те достижения, на которые у нас уходили сотни лет, вы достигали за десятки. Вспомни, например, сколько лет прошло от запуска первого вашего спутника до первого полета на Луну.
Естественно, что на этом пути вы совершали массу ошибок, зачастую кровавых, не раз становясь на край гибели вашей цивилизации. Но каким-то чудом в последний момент вам удавалось выжить, и не просто выжить, но еще и ускориться в своем развитии. Если все это будет продолжаться именно так, то вы очень быстро выйдете на галактический уровень. А тогда…
Мы посчитали насколько такой темп и такой путь развития чреват для нашей расы. Увы, модели не дали однозначных результатов. И тогда мы поставили эксперимент: несколько пар представителей вашей расы мы переместили в различные условия и стали следить, что с ними случится далее: выживут – не выживут, разовьются – одичают, ну и так далее… Миры заброски различались по природным условиям, но ни в одном из них не было гуманоидов…
- Ну и как? – Вопрос Командора прозвучал достаточно спокойно, но внутри него зарычала ненависть к этим галактическим культуртрегерам.
- Неоднозначно, – с сожалением произнес Инопланетянин. – Большая часть пар погибла, но вот вы…
- А спасти тех, кого вы закинули не пытались? – Внутренний гнев раскалял сердце Командора еще сильнее.
- Нет, конечно. Иначе нельзя было говорить о чистоте эксперимента. Но вот вы… Вы-то не просто выжили, но еще и начали прогрессировать. Очень, очень интересно…
-Ах ты сволочь, гестаповец, Менгеле недобитый! – слова сами всплыли из подсознания.
Рука Командора сомкнулась на рукояти его каменного топора, который тут же полетел в инопланетную голову. Но, увы. Инопланетянин исчез за мгновение прежде того, чтобы пасть с расколотой головой. Топор куда-то улетел, а Инопланетянин снова возник на том же месте, где сидел раньше.
- А я думал, Командор, что вы умнее, – улыбка на роже Инопланетянина стала несколько более глумливой. – Неужели вы не поняли, что если мы смогли переместить вас так незаметно с вашего астероида и в другой мир, то не предусмотрели для себя средств быть неуязвимыми от вас и вам подобных?
- Да уж, – грустно подумал Командор, – мои спецназовские умения в борьбе с этим типом вряд ли помогут. Быстро, сволочь, исчезает и появляется.
- В принципе, – продолжил Инопланетянин, – я мог бы в ответ на этот агрессивный демарш распылить вас на атомы. Но, но… Вы – слишком интересная пара, я бы даже сказал, уникальная пара, в нашем эксперименте, чтобы вами, как вы говорите, «бросаться»! Не-е-т! Мы будем наблюдать вас дальше, но теперь уже внимательно и круглосуточно.
- О, Господи, – с тоской подумал Командор. – И в «спальне» тоже и в другие интимные моменты… А что делать?
Тем временем Инопланетянин явно собирался свернуть свой визит. И вдруг произошло нечто настолько неожиданное, что и сам Командор чуть не рухнул со своего сидения.
Из близлежащих кустов вылетел огромный серый в черных подпалинах шар и в мгновение ока оказался на груди Инопланетянина, уставившись на него очень недружелюбным взором. При этом его верхняя губа поднималась, обнажая великолепный набор острейших зубов. И весь его вид и грубоватое порыкивание свидетельствовали о том, что Дымок не применёт вцепиться в глотку обидчика. Это бы и произошло, если бы из-за кустов не появилась Эльза и не скомандовала бы своему питомцу некую команду, смысл которой состоял в том, что жертву нужно держать плотно, но пока еще не грызть.
Командор отрешенно подумал, что вот сейчас этот гад инопланетный переместится в неведомые миры и… О судьбе Дымка даже думать не хотелось.
Однако вместо того чтобы задействовать транспортное чудо галактической техники, Инопланетянин, потеряв всю свою вальяжность прохрипел: «Да уберите же вы это чудовище! Оно же меня сожрет!»
- А что же ты не перемещаешься, – ехидно спросила Эльза. И добавила, – Дымок, держать!
- Так ваша же зверюга переместится вместе со мной, а там кто ее удержит. Она мне сразу глотку перегрызет. Мы перемещаемся внутри сферы радиусом примерно в два метра. Со всем, что в ней находится выше уровня земли.
- Почему тогда мы здесь голые очутились? – Спросила дотошная Эльза. А затем она вошла в сферу перемещения, не взирая, на отчаянные знаки Командора и положила руку на холку своему верному пушистому рыцарю. Дымок перестал щерится, но продолжал смотреть на незваного гостя с явным неодобрением. Командор сразу понял, что его возлюбленная никуда без него не переместится и тоже вошел в сферу перемещения.
- Ну это мы вас раздели для чистоты эксперимента…– прохрипел Инопланетянин.
- Ну да, ну да… Для чистоты. Эксперимента, значит… А скажи-ка ты Эдисон наш галактический. Вы перемещаетесь с помощью какого-то устройства, или чисто силой вашей «могучей» галактической мысли?
Инопланетянина никто никогда не допрашивал, да еще в таком интенсивном режиме. Да и вообще он в самом страшном сне (интересно, снятся ли инопланетянам страшные сны?) не мог предвидеть такую ситуацию. А поэтому не чинясь показал на левое запястье, охваченное чем-то вроде часов – небольших по размеру и со странным циферблатом.
Решение у Командора созрело быстро.
- Значит так. Ты перемещаешь нас на… Да, пожалуй… С сразу на Нептун, на базу. Если все пройдет нормально, то Дымок тебя не съест. В противном случае… Сам понимаешь. И давай, решай побыстрее – Дымок уже нервничает. Тебя с твоим прибором скорее всего переправят на Землю, где этим займутся специалисты.
- А потом что? – дрожащим голосом спросил Инопланетянин. – Меня…
- Нет, не съедят и не пустят на органы. Нет у нас такой привычки. Скорее всего, считают память и отпустят на все четыре или сколько там измерений. Ну что, поехали?
* * *
База «Нептун» стояла на ушах. Никакой тревоги не объявлялось, ничего никому не сообщалось, но народ пер косяком в круглый зал. В этом зале в обычное время проводились общие собрания, расширенные семинары. Он же использовался для торжеств и общих праздников. Реже, когда вдруг с Земли заносило какую-нибудь актерскую или певческую диву. А что, бывало… Стильно, когда на Земле какая-нибудь группа объявляла, что давала концерт на Нептуне.
Но сейчас речь шла явно не о концерте. И люди, набившиеся в зал – считай все свободные от вахты, могли с удивление и восторгом наблюдать, на живописную группу посредине круглого амфитеатра.
Во главе группы располагались две фигуры. Мужчина и женщина. Обе фигуры были довольно дикого облика: звериные шкуры составляли их одежды, на ногах какие-то опорки (кто-то вдруг к месту вспомнил, что такая обувь и сегодня называется «мокасины»). За поясом у них были заткнуты небольшие, но явно каменные топоры и кинжалы с каменными же лезвиями. У женщины на плече был лук, а за спиной колчан со стрелами. Почему-то думалось, что наконечники у этих стрел тоже были каменные, хотя позже оказалось, что они из остро заточенных костей. Волосы у мужчины и у его спутницы явно требовали куафера, Но они были достаточно чистыми и хоть кое-как, но подрезанными.
Перед ними присутствовала скульптурная группа из двух фигур, в духе если не Дали, то уж кого и не знаю. В очень удобном кресле пребывал моложавый мужчина, являющийся по ухоженности полной противоположностью предыдущим персонажам. Правда лицо его нервически поддергивалось. Еще бы! На его груди возлежал огромный волк, который время от времени оскаливал зубы и слегка взрыкивал на этого холеного типа.
Эльза что-то шепнула на ухо хлыщу. Он понял. Волк с неудовольствием отошел, а Инопланетянин наконец покинул свое кресло. Знал он или не знал об электрическом стуле, но судя по всему, электрический стул после этой зубастой пасти, готовой в любой момент перегрызть ему глотку, показался бы ему детской лошадкой-качалкой.
Уже никто не помнит, кто первый вдруг вскрикнул:
- Да это же Эльза – шеф-пилот! – и тут же определилась вторая фигура:
- Командор, ребята, это же Командор, только с вот такой бородой!
Разумеется, вопросы посыпались градом: где были, что случилось, кто это с ними. Серый красавец Дымок застыл у ног своей альфы, и единственный вопрос на который Эльза успела ответить:
- Это – Дымок. Волк. Очень хороший и добрый зверь.
Зверь, как ни странно, почувствовал внимание к своей персоне, сел в горделивой позе возле эльзиных ног и повел вокруг гордым взглядом.
Но тут раздвинув толпу плечом к этой скульптурной группе приблизился начальник базы.
- Докладывайте, Командор. Нет, отставить! Идите, приведите себя и шеф-пилота в порядок, а потом…
- Слушаемся! – не дождавшись окончания начальнической фразы выпалили «Галактические Робинзоны»… и наперегонки рванули в…душ!
Глава 14.
Они плыли вниз по реке, которая уже широко разлилась. Далеко за кормой остался их дом-пещера, давший им приют в первый год их пребывания на Терре (так бесхитростно они назвали тот мир, куда их забросило). Теперь они скучали по этому дому. Впрочем, какие-то нотки этой ностальгии начались еще на Земле.
Дымок лежал у ее ног и внимательно следил за тем, как она поглаживает свой, да чего там скромничать, огромный живот. Командор уже знал, что в нем прекрасно себя чувствуют мальчик и две девочки. Дымок тоже чувствовал некоторую неоднозначность ситуации. Но складывалось впечатление, что он осознает происходящее, и не просто осознает, но чувствует, что скоро он станет вожаком стаи этих маленьких смешных неуклюжих волчат и научит их всему, чему его научила его мама Альфа-Эльза.
Бревна, из которых был связан их дом-плот, немного ходили вверх и вниз. Как говорил Командор, жангада дышала. Так же на первый взгляд непрочным выглядело и их жилище. Но, кто не знает, юрта только кажется субтильной, а в степи выдерживает такие порывы ветра, что всадника свалить могут.
* * *
Среди ночи Командор опять почувствовал, что Эльза убрала руку с его груди, и ногу с бедра и перевернулась на спину рядом с ним.
Дымок, который спал со стороны Эльзы, поднял голову, внимательно оглядел их комнату и, не заметив ничего подозрительного, снова положил ее на лапы. Командор знал, что Эльза уже не заснет до утра. Сам он тоже. Но он не открывал глаз и не подавал вида, что не спит.
- Утром, утром… Пора выяснить, что происходит, – подумал он. – Так же нельзя ночь за ночью…
С Нептуна их очень быстро забрали на Землю, прислав специальный корабль. Всех четверых: Эльзу, Командора, Дымка и Инопланетянина. Инопланетянина с его хитрым прибором, как его сразу окрестили «перебрасывателем», сразу увезли в какой-то институт то ли космологии, то ли физики, в общем куда-то туда. Эльзу же, Командора и их волка поселили в отдельном коттедже на территории института ни много, ни мало – Проблем человечества.
Каждый день с утра они ходили в лабораторный корпус института, как на работу. Все втроем. И там их исследовали, разбирая чуть ли не по клеткам каждого. Конечно, не прибегая к вскрытию и даже к биопсии – нанороботы прекрасно справлялись. Но обследования дали, увы, неутешительный результат. Эльза и Командор после их переброски в мир Терры за тридевять земель (извините за каламбур) и назад остались абсолютно нормальными людьми. Ну, разве что, окрепшими физически, даже не окрепшими, а хорошо накачанными. А что, каменным топором махать, это вам не рюмку поднимать. Кстати, может сильнее всего медикусов удивила и даже умилила печень Командора. В ней не осталось никаких следов от употребления жидкости для протирки фазоребиндеров «КВ40/0.5л», как, впрочем, и от остальных жидкостей подобного градуса. Эльза тоже была более чем в порядке, разве ручки чуть огрубели. Но ведь на Замле косметологов никто не отменял.
С более тонкими материями тоже было все в порядке. Никаких навыков, типа левитации, обращения в животных или рассеивания файерболов они как-то не приобрели. Люди – как люди, только крепкие и слегка загрубевшие.
С Дымком тоже было все в порядке. Единственно обследовать себя он давал только в присутствие его Альфы – Эльзы, и вел себя при ней безупречно, стоически перенося заглядывания ему в разные места и пересчитывание зубов. Оказалось, что данное животное обыкновенный Canis lupus, сиречь – серый волк, только очень крупный и весьма смышлёный. Но оба этих качества бихевористы отнесли к благоприятным условиям среды, организованным Эльзой. Сюда же было отнесено отсутствие блох и глистов. А так, волк серый, большой, умный.
А потом, когда обследования снизили свою интенсивность, Эльза стала просыпаться по ночам. Да и сам Командор чувствовал, что с ним что-то не так. Он тоже просыпался и не мог заснуть, но тщательно маскировался, чтобы меньше волновать свою любимую. В чем-то наивный, как и все мужчины, он не подозревал, что его хитрости с закрытыми глазами давным-давно раскрыты и вызывают у Эльзы не меньшую тревогу.
- Эльзинька, – ласково обратился Командор к своей подруге за завтраком. – Что происходит?
- Ты о чем?
- Почему ты не спишь, как нормальные люди? Честное слово, я не хочу обращаться к психологам, поскольку уверен, что происходящее с тобой, к ним никакого отношения не имеет. Я имею ввиду сон.
- А с тобой что происходит?
Командор задумался и решил, что он дурак.
- Неужели, – подумал он, – его мудрая Эльза не знает о его бессоннице.
- Знаешь, – начала Эльза, ломая в длинных, уже побывавших в лапах косметологов пальцах, миндальное печенье. – Я просыпаюсь от того, что начинаю скучать по тому нашему миру. И скучаю так, что уже не могу заснуть. А ты?
- Честно говоря, я – тоже.
- Там было здорово, – продолжила Эльза. – Там мы были сами собой. И знали, что в том мире мы должны будем делать все сами. Что кроме друг друга нам никто не поможет. Разве что Дымок.
Она протянула оставшуюся половинку печенья мгновенно возникшей у ее стула голове волка. Дымок не любил сладкого. Но угощение Альфы… Тут и что похуже можно съесть, причем с благодарностью!
- Знаешь, – а ведь я тоже. Во-первых, если быть точным, то обрел тебя я именно там, на Терре. А с тобой я обрел, только не смейся, и цель жизни.
- Ну и что мы с этим будем делать?
- Нет, конечно, можно и дальше работать на станциях Солнечной системы, а в свободное время писать мемуары «Как мы победили проклятых инопланетян».
- Издеваешься? Ну а если всерьез.
- Всерьез, говоришь, – голос Командора стал не по обстановке действительно серьезным. – Есть у меня план…
- И ты думаешь, они согласятся?
- Убедим! – Железным командирским голосом произнес Командор!
В результате этого разговора у них появился некий проект. А вот чтобы убедить в необходимости реализации этого проекта, им пришлось ввязываться в самые натуральные войны, слава Богу, бескровные. В этих битвах они «на смерть» схватывались с бихевористами и этологами, антропологами и этнографами, философами и психологами. Не отставали от них физики с математиками, космологи и экзобиологи. Правда дело облегчалось тем, что вся эта ученая братия быстро забывала про источник возмущения и радостно вцеплялась друг в друга.
Но через некоторое время научные страсти вокруг проекта улеглись и в дело вступили иные силы, такие как специалисты по выживанию или специалисты по безопасности. Не отставали от них и технари.
Но, как и обещал Командор, они их всех победили, убедили и получили «добро» на реализацию проекта, причем в таком виде, каким он представлялся им самим.
А суть проекта была простой – продолжить эксперимент, но уже не под патронажем каких-то инопланетян, а под собственным контролем. Деликатно, без залезания видеокамерами в постели и другие интимные места «подопытных кроликов». Подопытными кроликами были разумеется Командор, Эльза и Дымок (хорош кролик с четырехсантиметровыми клыками!). Проект предполагал возвращение всей компании на Терру, и попытку продолжения создания цивилизации так, как они планировали сделать это еще там.
Поэтому и возвращались они на Терру в том, как говорится, в чем пришли: одежде из рыбьей кожи, мокасинах из дубленых шкур, меховых куртках. С каменными топорами и ножами, сулицами и стрелами с каменными наконечниками.
Правда, тут Командор слегка отклонился от плана. Он потихоньку пообщался с геологами и металлургами, и они научили его, как находить железную и медную руду, и как превращать это в металлы. И Командор решил по прибытии этим воспользоваться.
Какова же была их радость, когда, вернувшись на Терру, они обнаружили свое жилье практически не тронутым ни зверьем, ни погодными катаклизмами. Даже кресло-пенек, сидя на котором Командор обнаружил Инопланетянина, оказалось на месте, вот только немного потрескалось, но все еще позволяло сидеть на нем с комфортом. На нем с этим самым комфортом и восседала сейчас Эльза – Эльзинька, ненаглядная любовь Командора, мать его будущих детей и вообще, будущая мать всей человеческой цивилизации в этом пока еще не тронутом этой самой цивилизацией мире.
Эльза взяла дудочку и сыграла на ней несколько тактов такой знакомой им мелодии. А потом они запели:
Что же из этого следует? Следует жить!
Шить сарафаны и легкие платья из ситца…
Вы полагаете, все это будет носиться?
Я полагаю, что все это следует шить!
И вода подпевала им своим тихим плеском.
Эльза, Командор и некий Инопланетянин
© Copyright: Борис Балкаров, 2022
Свидетельство о публикации №222043000025
Свидетельство о публикации №222043000025
Рецензии