Бирюлевский Давид

Одной из самых тяжелых обязанностей материнства оказались... Прогулки с детьми. Казалось бы, это для всех самая приятная часть материнства. Как правило, все мамы садились на бревно за неимением скамеек в то далекое время, и с жаром могли обсуждать важные темы. Нехватку продуктов во всех магазинах почти регулярную. И прочие более приятные темы вроде нарядов, стрижек и тонов косметики в этом сезоне.
Так бы и я не отказалась гулять. Да вот только.. Категорически разные в повадках мои оба ребенка... Они жили совершенно во взаимоисключаемом даже друг друга  режиме всегда. И то, чем мог быть абсолютно доволен Сынок,  обычно более тихий, а потому и податливый. Абсолютно не подходило крошке-дочурке, которой по своему годовому отставанию требовалось буквально жить по завету "Догнать и перегнать!"  Поэтому тихое сидение с формочками в куче глины, которая заменяла в те годы во дворе песочницу. Где же там было сесть с товарками в ряд в обсуждении насущного.  И если еще и  можно было увлечь эту малютку на улице. Слишком скоро наступал самый страшный момент. Окончание прогулки.

Тогда уже никого ничего не спасало совсем. Остальные  мамаши спокойно уводили по домам  своих послушных детей, которые почему-то уходили без всякого крика совсем.
Я оставалась в куче глины с одним тихим ребенком, и надсадно орущей  сестрой этого  мальчика. А ведь мне следовало доставить в квартиру обоих. И желательно сразу.

Так что понятно, что прогулки с детьми не были для меня любимым занятием совсем. Но вот если! Отец этих крошек был почему-то не занят работой с утра... Так обычно случалось, если вечером был назначен концерт коллектива. Тогда! Утром наступал праздник для всех.

Красивый еврейский мужчина появлялся среди квохчущих мам на бревне. И легким движением руки. Вынимал. Обычно из кармана ветровки. Намного реже из кармана рубашки. Незамысловатую детскую дудочку из элементарной пластмассы. Такие и стоили  поначалу примерно 10 копеек.  Потом подорожали, конечно, уже и еще     того больше, аж до 40!

И на этой! Так скажем, свирели! Играл детям весь сочиненный для них композиторами репертуар детских песен. Он знал их немыслимо много всегда. А, если вдруг не хватало кому-то. То в ход шли и более взрослые мотивы. И не просто играл. Он еще и спеть это мог со словами.

Тут начинался неподдельный восторг. Дети лезли на этого папу, как туземцы на пальму. Так стоял этот импозантный мужчина. унизанный чужими детьми. Моим нравилось тоже. И очень. А, главное, что в этом случае, проблема возвращения детей на обед, уже лежала вовсе не на мне!

До сих пор с теплом вспоминаю те редкие счастливые прогулки с детьми. Жалею          только, что бывало такое счастье очень нечасто!