Путь афериста

Все эти всполохи гениальности, остатки, крупицы былого величия империи, ныне пествуемые, воздвигаемые на пъедестал русской идеи, на фоне тоталитарного правления диктатора — они яйца выеденного не стоят. И все эти патриоты, певцы новой русской идеи, все, кто несут культуру и искусство особенно — весь один снобский замкнутый круг, вписанный в канву и в аналлы тоталитарной секты путинической россии, они на самом деле не строят новую россию, а разрушают ее. Всполохи русской гениальности, ростки корней православия, это всего лишь скрепы режима, которыми умело манипулируют и ради которых хотят в россии оставаться те, кто «поверил» и те, кто «несет».

Сохранять спокойствие в центре хаоса, полноту в центре одиночества. Я упала с велосипеда. Сильно ушибла всю правую сторону — гематомы и синяки на лице, теле, ноге. Выбит палец. Травмы всегда случаются со мной до или после камино. И я рада, что я уже отстрелялась. Неужели это правда, что в центре пандемии я окажусь на вожделенной древней дороге под звездами? Пилигрим... Травмы знаменуют болезненный переход между измерениями. Тягомотность наклевывающейся и пока так и не свершившейся любви. Полное затмение суперлуны. Максимально возможное сближение и сильный отскок. Возможно предупреждение. Было еще сильное падение перед той страстью — пожирающей, и такой сладкой. В городе мертвых, и было вхождение в портал. Каждому свое — а мне Дорогу. Погружение в реальность смерти. Кладбище, развалины монастыря, смерть бывшего мужа близкой подруги, давно немного тронувшейся умом. Хождения по похоронным бюро, кладбищенским конторам. Выбираю гроб. Серый. Отдаю новый крест, оказавшийся случайно в кошельке. «Брить не надо. В закрытом гробу». «Через дорогу еврейское кладбище». Ждет ли нас что-то с тобой? Знаешь ли ты миры тайных забытых мистерий? Веришь ли ты в чудо? Встретимся ли мы в конце июля? И где? И будет ли нам с тобой все можно? Абсолютно все????

Отмечаю свою бездомность в самом соку. Солнце на пике славы. Лучи свободы. Расслабленность правды. Потертость. Жизнь говори. На пике любви обрести покой. Раствориться в закатном солнце..

Вены реки. Стволы деревьев. Рыжые обскуры. Обкатанные плечи. Вены руки. Вены встречи. Я как орфей спускаюсь в медные подвалы — там сырость ада. И мои вирши под звон бокалов искрятся. Новое солнце пустыни. Забыться, остаться. Ножки стульев как твои золотые кудри вьются. Тебе друг или враг ветер улиц? Руны защиты ангелов на кованой спинке стульев. Змея пригрела на груди дракона. И ты танцуешь. Фея или ведьма...

А они так и остались в своей выдуманной России... Изображая из себя последних романтиков и интеллигентов. Они так давно не выбирались за пределы этого государства — диковатого, упаднического и безпросветного, что стали верить в свою мечту о том, что им и там хорошо, не просто сносно, а даже может быть лучше всех. А мне на родной земле, словно как на чужбине, в пустыне, меня потряхивало после ночных кошмаров. Я перепила виски и вот день спустя отходняк. Снился какой-то бред. Унижения, меня гнали отовсюду. Снилась какая-то непонятная церковь поп — это типа было церковью не Духа, но материи, монетизация.  Рвалась плацента ангельской утробы. Я рождалась заново в старый и не дивный мир. Синяки прошли. Я продолжала чувствовать любовь с примесью рыже зеленой горечи. Горечь была сносной, даже полезной наверное в моем нынешнем состоянии рождения. Словно рыжие кудри ундины и вопиющая зелень — опутывали меня, мне было и горько и сносно и немного тягомотно из-за того, что ты была так далеко. Иногда ты была моим наваждением. Я видела твои рыжие волосы в завитках ножек деревянных стульев пивбара под названием Ад, что напротив церкви Нигулисте. Я видела руну защиты ангелов на спинке кованого стула. Твои зеленые глаза пронизывали меня насквозь, до самого нутра, несмотря на растояния мы были вместе. И ты будто была близко. Я чувствовала тебя всеми фибрами своей мятежной одинокой души, вдруг захотевшей любви.

Вечером на службе под жен мироносиц вижу Марию Магдалину припавшую к груди Учителя, Раввуни. Вспоминаю Леонардо да Винчи.

Если мы выбираем отношения с классической расстановой ролей, где ты берешь на себя чисто женскую роль, а мне выпадает мужская, то тогда конечно надо бы вести себя как мудрая женщина, мягко подводить к поступку, а не в лобешник говорить. И я не буду делать что-то, потому что ты так сказала, я сделаю, если и когда посчитаю нужным и возможным. И честно говоря мне кажется ни ты ни я мы не будем вести классические роли, ты слишком умная и сильная тоже, а я иногда и в меру женственная и тонкая. Вообще конечно уникально, что на одной модели рюкзака можно «выехать»... Ты экспериментируешь с цветом... И наверное гений маркетинговых технологий, монопродукт. А что, каблуки с рюкзаком — это ново? Да, в наше странное время по-настоящему талантивые и мощные творения зачастую остаются скромно в тени монопродуктов. Если твоя философия — это отсутствие шаблонов, зачем тогда роли?
И дребезжащая струна комплекса неполноценности, желания доказать свою крутость, это всегда было или это отголоски твоих последних отношений?
А моя уязвимость — это раны, опыты боли. А теперь вот все заросло у меня. И я готова быть с тобой. Но вдруг снится та, другая, первая. То же с четверками и восьмерками. И меня отпускает по отношению к тебе.
Солнечная осень. Новый блокнот. Новая ручка лежат на столе. Горит свеча. Какой она будет, новая книга моей жизни? Возможно я перестану рефлексировать, так как дела мои идут впереди меня, и тогда молчание золото. Мы то, что мы делаем. Добро это не намерение а поступок. Я даю жизнь новым вещам. Меня кормит и бездна и поднебесье. Как царя Соломона. Прохожу мимо Креукси (теперь кентманни), где когда-то жила мама. И столько вдруг птиц налетело, щебечут весело. И мамино что-то в воздухе пролетело. Окно, и теперь рябина и береза переросли окно. Рябина уже красная. Жизнь бурлит когда солнце, даже пахло сегодня теплым разнотравьем, как летом. У меня украли рюкзак. Старый. Там лежал блокнот. Старый. Рюкзак просто вынесли из дворницкой, куда я доверчиво не закрываю дверь. Остановились часы, купленные на деньги от наследства во время первого путешествия после смерти папы. И я не жалею. Я не жалею ни о чем. Мне некогда жалеть. Это не конструктивно. И мы становимся друг другом. И я становлюсь собой. Звезда моя. Венера. А там глядишь и Рождество Богородицы и осеннее равноденствие.
Первого сентября, в день знаний (день познания, мой праздник) я отправилась на полуостров Какумяэ, посидеть на камнях, которые помнят меня, поговорить с деревьями и птицами. Выдался ветреный день, солнце то выходило из-за туч, то почти вдруг дождик собирался, и вот снова солнце, победоносно светит над гладью воды. А я стою на обрыве, где когда-то мы залезали на большой камень. Для нас это был сакральный камень, мы так его и называли «большой камень». Мы пошли гулять к «большому камню». А теперь, уже много лет как обрыв обвалился вместе с камнем, и продолжает потихоньку обваливаться, глядишь доползет этот обвал и до немецких бункеров времен первой мировой войны. Камень лежит на боку в воде. Но в остальном мало что изменилось. Тот же край земли, чистое, мощное место. Для меня место обретения сакрального знания, когда я была включена в солярный цикл бытия. И где соединилась со всеми пятью первоэлементами. Сижу на камне, рядом с пляжем детства, напротив места где была наша дача. Вокруг просто залежи банок и бутылок. Думаю, «надо бы пакет найти». Пакета нет. Иду воль моря, чтобы обогнуть полуостров, дохожу до оконечности, где птичий островок, иду дальше, к дикой незаселенной части полуострова, там тоже часть бункера. Костровище, куски обгорелой палатки. Везде раскиданы игральные карты, в основном вальты, дамы, иногда короли и тузы. Пачки газет, сырая картошка в фальге, жгу пакеты, мусор, все сырое, но горит. Собираю карты, беру пакет и возвращаюсь обратно собрать бутылки. Иду на солнечном ветру к остановке. Сдаю бутылки, покупаю курицу, крылышки, получаю пять центов сдачи, позже кладу их в новый кошелек. Осень — время обновления, Новый Год. Новолетие. Похороны мух. Праздник огня. И собранного урожая. Щедрое лето, щедрая осень. И мы потихоньку через Усекновение движемся к началу умирания, входа во тьму, к инициации.
Возможно, женщины и не нужны на пути к успеху... И вроде вернулась к себе. И снова лёгкость но где же вы плотные слои атмосферы заземления. Ведь перло же. Так по иному. Так ощутимо грубо. Бархатный ворс. Вопрос ещё в прибыли. Главное чтоб без убытка. Чтобы ехидна в злато.... Возможно не так. Возможно обратно. И все же как сладко. Вход в святая святых в день осеннего солнцестояния на пике рассветной венеры. Мы потихоньку входим в ночь. И четверки. И я думала о любви и уязвимости. Уязвимость это опыт боли. Но когда есть успех и ветер в лицо, и рог изобилия и ступа — сила рода, плафоны, словно маленькие купола церквей, забываешь про уязвимость, и приходит сила. И кто-то , она, то ли рыжий демон, то ли служащая мне ведьма, поставленная исполнять все мои желания. Интересно, она еще не устала? А потом будет другая или я пойду сама? И все просто будет течь рекой.  И у нее очень маленький подбородок...Но именно в тот момент когда мне стало казаться, что я окончательно освободилась от этого ворсистого вьедливого чувства, оно просто стало частью меня, органично со мной соединившись. И мне уже было почти все равно увидимся мы или нет (скорее конечно да чем нет), вернее это было не главным, главным было то, что любовь жила во мне и окрыляла и поила эликсиром жизни из золотых сосудов. И ты была мной, а я тобой. И мы были отшельниками. Главное вовремя попасть в нужное русло. И грести не нужно. Словно на руках понесёт в нужном направлении бурный поток. Главное понять это направление. Действие и мысль соединены. Между ними нет расстояния. Да, я стала выходить из себя. Как когда-то э, в предпубертатный период, но тогда я вышла плохо, не подконтрольной и это было началом череды падений. И это было нужно. Потом я была в монастырях, на небе, потом в пещере собирала все прошлое. И вот теперь я снова выхожу из себя и в то же время неизменно в себе пребываю. Поэтому возможно мои тн чувства обречены, у меня всегда есть внутренняя константа и она растёт день ото дня. 
В ней было что-то отталкивающее, до брезгливости, до отвращения и в то же время притягательное. Как лысая кошка, которую немного жалко и несмотря на брезгливость гладишь её, чувствуешь её горячую кожу, силу сопротивления. Чувствуешь её складки, этот гормональный запах. У неё рыжий ворс, бородавки, маленький подбородок. Она угловата, неуверена в себе, психически нестабильна, патологически непоследовательна. И несмотря на все это к ней тянет. С отвращением, брезгливостью вкупе есть притяжение к этим ворсинкам, рыжим гормонам. Ну и хит это глаза. Голубые, небесные. А там пустота? Бывает что болячку нельзя трогать, ковырять прыщ, а это очень хочется сделать, просто до безумия. Ощутить патологическое несовершенство, погладить эти ворсинки, их трудно гладить. И посмотреть в эти глаза и попытаться зацепиться за что-то в небесной бездонности. И ощутить нежность и тепло. Возможно ли это? 
Иоанн Предтеча был зачат в день осеннего равноденствия и родился в день летнего солнцестояния. Христос был божественно зачат нашествием Святого Духа в Благовещение, в день весеннего равноденствия и родился в день зимнего солнцестояния.
Возможно, то о чем говорил Дени на Пути в Остабат на Chemin Le Puy – о потенции, о бесконечной потенции, это как раз то, что в лурианской магии называют цим цум — сжатие бога, чтобы образовалась пустота в которой создана свобода творения.
Нет противоречий между идеальным и реальным. Так как реальное является отображением идеального. Имеющий глаза да видит. Все противоречия внутри меня. Надо делать то, что доставляет радость и то, что делается легко. И тогда все есть.
И в уютной недосказанности совершенства мы выбираем блаженство. Мы выбираем рай.
Вторая фаза посвящения — масонский колодец в Синтре. Подьем по спирали вверх, к свету. А первая фаза — VITRIOL – в заточении в пещере старого печорского дома на три года.
Итак, гений деликатности, гений хулиганства. Незасвеченность секунд, несдержанность на поверхности, сдержанность внутри. Кулуары власти, - тайной, истинной, которой все нипочем. Деликатность это умение сворачиваться в трубочку, крючком, видеть и жить со стороны, не прилипая. Всегда оставляя открытой зону свободы, возможности выбора. Свобода состоит в том, чтобы принимать любой исход, соглашаясь с провидением и при этом прилагая все возможные усилия для достижения желаемого. 
И вдруг в прорезь бездны бездомности задул ветер. Открылись ненадолго врата моего изгнания — как напоминание об источнике неземной силы и вечного то ли проклятия то ли блаженства. И мы уже не принадлежим себе, слуги Бога живого. Войны, несущие истину, рыцари света, хранители огня.
Первая волна на пике бонусов и даров пройденного Камино спала. Мы завезли еще много других ламп все с той же квартиры покойного Анатолия, еще при жизни которого меня с ним часто сравнивали, но я скорее познакомилась с ним уже после его смерти. Эта вторая волна вновь прибывших ламп уже не продавалась с той же легкостью. Да и постоянной пресыщенности легкость не свойственна. Верблюжьи горбы скорее. Итак все долги Камино были оплачены. Этому способствовала еще одна страсть, некая магия секса на расстоянии. Я входила через нее в плотную энергию денег.
А пока осень кладет покров огненный, как вот уже много лет назад, в начале конца одного бурного романа, истории портала. А ныне меня продолжают отесывать словно утес ветры судьбы. Чтобы сделать готовой к эстафете в которой я победитель. Мечты уносят вдаль, к чьим-то рыжим кудрям. К такому бурному лету, в котором мы познакомились с тобой по телефону, когда я была в дороге, в Пути.
И когда этим уютным дождливым вечером я увидела стекающую капельку словно слезинку по стенке полупустой винной бутылки болотисто коричневого цвета или цвета с отливом в камыши, меня вдруг пронзило чувство. Реальное в своей колючести и в своей эфемерности. Это могла быть ты, это мог быть кто-то другой. И потом ты забыла, я ведь выпила твой год 1988, арманьяк.
Диапазон моих крыльев, миров, интересов. Что входит в него в данный момент — осенний темный вечер за окном, тьма, непривычна после солнечного бурного лета. Кино, квартира, не сьемная, почти сьемная, Божья!!!! Просто подарок. Не идеально, но мило. Не совсем удобно, но терпимо. В назревающем перфекционизме одинокой особы детали предельно важны, в деталях антиквара кроется винтажная осень, в дороге банкир не скидывает карты. Вернувшись домой становится богатым. Диапазон. Все о ком я думаю, сейчас здесь. И поэтому все о ком я думаю, они в моем сердце и они принадлежат мне и если не принадлежат, это неправильно. Тот кто всегда игрок всегда выигрывает. В моем диапазоне «все хорошо». Терпимо одиночество, не то что даже терпимо а неощутимо. За стеклом. 
В моем диапазоне искушенность искусника. Опыт всех слоев, я выстраиваю слои и они подчиняются мне, все так вкусно, красиво, удобно, все часть моей симфонии.. Одиночество совершенства. Холодные закаты. «Меня ведет Венера». Я иногда распыляюсь на ерунду. Но все под контролем. Я всегда игрок, всегда веселый шут немного, одна из ипостасей. король, маг, императрица, кручу колесо фортуны. Готова склонить голову, учусь…..Всегда. Готова сказать прости. 
Мем. Когда возраст хочет напомнить о себе иногда опытом воспоминаний, повышая порог доселе непознанной силы, а мы все хотим быть маленькими…

Осень, покровские дни, я всё ещё на велике, и лето все ещё воспето в анналах бытия. Немного зябко, первые заморозки, птицы уже почти улетели на юг. Задул сильный ветер. Мы сидели с подругой за столиком на улице на штромке и отмечали её прошедший день рождения, Покров и прощались с летом. Я испекла шарлотку с корицей, она все ещё была тёплая. Термос с кофе и немного ягера. Потом мы сидели без электричества, в доме была авария, но в 18 его все же включили. Пили чай с чабрецом. А потом я ехала на велике домой, успела занырнуть в закрывающиеся врата светлого времени суток, и оказалась дома, на оборотной стороне растущей луны, которая перешагнула середину. Весы. Цепкие желания. Воспоминания о начале конца когда-то, ровно семь лет назад. Тогда тоже была золотая осень и птицы летели табунами на юг и горел огонь на алтаре любви.
Налилась соками полнота Мабона, в родной Эстонии самы прекрасный мабон. Это страна даров осени, щерого рога изобилия.

Карта "любовник". И только теперь я свободна. Не думаю о России, родственниках, друзьях, не рефлексирую, не мастурбирую, не трачу попусту силы, мысли, эмоции, энергию. Люблю деньги, комфорт, готова отправиться в плавание. Осень, начало октября, Таллинн. Будто джунгли вокруг. Деревья, которые ещё зелёные бурлят энергией.
Карта любовник не проработана. Есть начатки этой всеобъемлющей целомудренной любви, которая заполняет все естество, переливаясь всеми цветами радуги и щедро изливаясь и на праведных и на неправедных. Но тут бывает зачастую перекос в сторону эроса, чувственной составляющей любви. О святое целомудрие, яви себя миру, покорми его словом истины. Словом свободы. Словом любви. А целомудрие тихо слагает в сердце своем. Ткет невидимое миру полотно судьбы. Или судеб. Мойры. Сивиллы. Женская власть всегда тайная. Поэтому истинная. Свернувшись змеиным клубком премудрости. В кулуарах.

Трудно в это поверить, но моя эпопея с лампами завершилась. Называя вещи своими именами я провернула аферу. Никто не знал сколько ламп было, что-то мы привозили, что-то просеивалось, в итоге то, что осталось было свезено в одно помещение на 4 этаже на территории завода в копли. Продалось много. Я вышла на иной уровень дохода, иной уровень сознания и бытия. Я была богата. Я становилась богата, я стремилась к богатству. Мы взяли в аренду грузовик, загрузили и выгрузили с подъемом пешком на 4 этаж несколько десятков коробок с лампами и медью, то что не продалось сразу, быстро. Все сложилось как нельзя лучше, если не считать неудобства с возвратом машины на парковку вне красной зоны, то есть за пределами центра. В итоге машина была возвращена в то же место с которого ее брали. Мы успели выхватить закат, огромное желто-оранжевое солнце висело низко на небе. А потом я вернулась в непривычно пустую комнату в квартире, и поняла, что начинается что-то неизведанно новое. Возможно, даже в тайне от самой себя я продолжала двигаться к тебе. Начала заниматься зубами. У меня была страховка. Купила айфон, первый новый купленный айфон в своей жизни. Красный. Мутила мутки. Играла на пианино и на барабанах на заводе полимер. Слушала чужие истории. Проникалась миром биткоина. Иногда играла в покер он-лайн. Смотрела и пересматривала сериалы, Нетфликс. Держала руку на пульсе времени. Видела готические своды развалин монастыря святой Бригитты. В проеме арки пустые глазницы готических окон. С узорами в верхней части.

А еще вся эта история с покойным Анатолием, квартирой на Вышгороде, лампами, книгами, которыми мне выпало заниматься, отделяя зерна от плевел и занимаясь их реализацией. Словно колесо было повернуто вспять, из бездны как из рога изобилия сыпались бонусы и подарки, а потом колесо встало на место. И все оставшиеся лампы заняли свое место в теплом складе. Словно бы и не было ничего. А еще стекла — разбитого окна, прямо за день до того как вывезли все лампы, у меня на глазах порывом ветра от сильного удара разбилось стекло в створке балконного окна. Разбилась еще одна лампа, направлявшаяся в Италию. Плюс к той, которая разбилась на пути в Австралию. Я собирала осколки. Был канун Хеллоуина, убывающая Луна, время кармической расплаты. Время, к которому я оказалась готова отчасти благодаря Джйотиш, ведической астрологии.
Мне стали милы миры быстрых больших денег, власти и секса. Я все больше становилась собой и мне верили люди. Я была здесь и сейчас в себе, во вселенной, в звездах. Мне не надо было рядиться в одежды, я была собой — силой, ночью, днем, планетой, кафедралом. Человеком.
Когда мы заносили остатки ламп в здание, где находилась комната склад, нам навстречу спускались ряженые в костюмы ведьмочек — рзвлекали детей в игровой комнате. И дети с шариками и подарками. Так и подмывало сказать им о тщетности бытия и что все их подарки сгниют. Они, ряженые, и мы настоящие. Воры и растлители. Соблазнители и соблазненные. Раненые и исцеленные. Белые и черные. Святые.
И мы дожили до Самайна, Самхейна, длинная ночь упокаивала мертвых, энергия жизни уходила глубоко в землю. Крона деревьев покрывалась зеленоватым мхом, словно теплым кашемировым пальто. Мы переходили границу миров, чтобы начать все с начала, изнутри.

Кроме того, что в детстве я мечтала быть путешественником, я еще мечтала быть аферисткой. Всегда любила тех, кто играет по своим правилам. Игроков. И вот, возможно, закончив трилогию Правда о маяках, я стою на пороге новой истории. Истории афериста. И истории любовника. И да будет так. Возможно даже с тобой или без тебя или с кем-то другим, или с кем-то, кого я уже когда-то знала. А пока мы будто все немного зависли в невесомости, в ожидании какого-то очередного конца и нового начала. В оголившихся ветвях ноября, в сырости и в первом граде мы находим ручейки живой воды и протекаем дальше.
And then you wake up famous one day when you are totally free and totally ready as always naked snaky style. With the big stone like heart.
Кто-то играет, кем-то играют, кто-то играет кем-то, в кого-то. Главное, чтоб не кого-то. Чтоб собой.
Люди продолжали терять — деньги, покой, привязанности. А все благодаря астрологическому циклу, кармическим расплатам. Материализации времени. До 21 ноября, архангельского дня. В канун новой луны, в начале ноября, Затмение и новолуние в Скорпионе, как и два предстоящих года. Продолжая чувствовать себя поплавком на поверхности бушующих волн на фоне вновь разгоревшегося коронавируса. Скорпион, восьмерки, деньги. Волны иногда прибивали мысли о тебе к берегам моего одиночества. И несмотря на это я не видела нас вместе. Пока что.
Мир был сотворен словом. Моя жизнь была заново сотворена словом. Я ношу амулет тройная спираль. Я повелитель трех миров. Мне показалось вчера — я встретилась с собой, когда мне было 12 лет. Образца до московского, целостного. Дом, дача на берегу моря, бабушка, собака, родина. Я уже довольно долго на родной земле. Земля эта меня одаривает, кормит, пестует, свежий воздух и море, она дает силы. Меня уже больше так сильно не тянет в Москву. Чтобы доказать там кому-то что-то, впрячься в амбициозную и снобскую гонку. Я могу все делать здесь, оставаясь самой собой. В переплетеньях моей судьбы проросло Камино. Дороги заполонили все ветви русла. И куда бы я ни пошла, - мне везде хорошо. Обновление жизни. Новые зубы. (как в раю). Сегодня закончился цикл чистильщика. А когда-то этот предыдущий виток закончился после работы по уборке школы в Финляндии. Via Francigena. Подъем к Черной Мадонне. И за этим последовало начало эпохи антиквара и возвращение императора. Я снова обрела свой дом. А теперь вот обрела себя и могу двигаться дальше. Все задействовано, я ничего не упускаю из виду, все ценю, за все благодарю. Делаю свое дело. И сегодня я отчетливо вспомнила, что меня кто-то ведет. По границам государств, кю-ар кодов. По лепесткам сердца проходит путь королевы тройной спирали. И теперь я мастер ключей и у меня есть мастер ключ, открывающий все двери.

Наступает время смелых, время цифровых, универсальных, всеведущих и вездесущих. Несущих на своих плечах вечность. Прозрачные улетели. Последние совсем чистые не цифровые улизнули и оставили нас побеждать. Глотать ветер свободы. Смотреть на луну. Петь. И летать. И делать. И получать. Много. Денег. Все дороги ведут в Рим. Все дороги ведут к обогащению.

Вдруг она узнает что погибла. На самом деле. Вся информация о ней стерта. Она призрак

За короткий промежуток времени после прохождения французской части chemin le puy я сумела наверстать годы нищеты и странствий и используя полученные благословения и благодати обрести стабильность и спокойную уверенность в данности храма готики масонского завета ламп свежевыпавшего снега огней адвентов, преддверия Рождества. Настроение чуда. Открывающиеся двери ветров и надежд и уютных вечеров.