Сокровища

Светлой памяти Н.Г.
посвящается.

Плакаты витрин магазина "Драг Импориум" бросались в глаза издалека: "Скоро Новый Год, не забывайте о подарках!", "Август - лучшее время подумать о Рождественской ёлке!".
Нарядная реклама, яркая светомузыка с новогодними хитами, действовали на настроение освежающе.

"Давно хотела купить фигурку Санты", - подумала Алевтина Георгиевна и зашла в магазин. Небольшой угол, выстроенный из металлических стеллажей, украшенных гирляндами, шарами, - остатками товаров после зимнего сезона, напомнил детские утренники, мандаринки в подарочных коробочках, спрятанных под ёлками. Покупательница задумчиво улыбалась сверкающему привету из прошлого, как вдруг, слух уловил знакомые, можно сказать - родные, голоса тёти Нюси и подруги Лизоньки.

- Кажется, мы зашли не с той стороны.

- Мама, я сама не понимаю, где тут у них касса. Давай всё оставим и уйдём, - ответил, слишком громкий для общественных мест, раздражённый возглас Лизы.

У Алевтины сердце замерло от неожиданности. Она медленно направилась в сторону источника звуков.
"И чего тут не понимать, касса же буквально за спиной. Эх, Лиза-Лиза, какой была рассеянной, такой и осталась. А ведь прошло тридцать с лишним лет со времени нашей последней встречи, небось не признают", - волновалась про себя американка.

- Здравствуйте, леди-товарищи из Узбекистана! Тётя Нюся, милая Лизонька, я издалека узнала ваши голоса. И на внешность очень даже узнаваемы, - радовалась встрече Алевтина.

- Вы кто, откуда Вы знаете нас?! - почему-то испугалась тётя Нюся, несмотря на мягкий голос и элегантную внешность незнакомой дамы.

- Я - дочь Вашей подруги Любы.

- Аля? Алька?! Не может быть!! Откуда Вы.., ты взялась? - отпрянула на полшага назад бойкая старушка в ярком платье.

- Живу я здесь, уже много лет. А вы как оказались в этой стране? Недавно приехали?

- Что, заметно? Алечка, вот тока сейчас начинаю узнавать тебя. В Америке мы три месяца. Ничего ещё не успели. Квартиру сняли, да денег не хватит надолго, английский язык не знаем - работать не можем. Правнуки болеют, медицинской страховки нету, а без неё отказываются лечить. Ох, как всё дорого тут у вас. Куда иттить, что делать, спросить не у кого. Ты нас узнала и подошла, какое счастье!

- Правнуки? Лизонька, признавайся сколько у тебя детей, сколько внуков? Приехали легально на постоянное местожительства или в гости? Только сначала давайте выйдем из магазина и посидим в соседнем кафе, я приглашаю, - предложила Алевтина.

Уютный интерьер, мороженое в ярких креманках, прохладительные напитки на столике, покрытом льняной скатертью в красно-белую клеточку, располагали к отдыху, к откровенной беседе. Слегка заикаясь, как в детстве, разговор, начавшийся в магазине, продолжила худощавая, все еще весьма красивая, Лиза.

- Приехали легально, конечно, мы выиграли зелёную карту в лотерее. Здесь - всё чужое, маленькие задрипанные домишки, люди одеваются просто и бедно. Ты же знаешь, от какого добра мы уехали. Вынуждено, конечно: СССР развалился, местные лишают русских работы, отпрысков спасаем, об удобствах не думаем.

- Экие молодцы, как вы, однако, разветвились! Молились иконе "Христос Благословляет детей"? - рассмеялась Алевтина Георгиевна. -  Я помогу адаптироваться, не волнуйтесь.

Беседа продолжалась довольно долго: тетя Нюся рассказывала о семье, Лиза делилась событиями из личной жизни. Но вскоре разговор принял неожиданный поворот, когда подруга упомянула о своем новом знакомом, - эмигранте из бывшей Родины. Она говорила о мужчине с восторгом. 

- "Он прекрасный человек, любит меня, относится идеально, просто немного импульсивный", - заметила подруга, но в её словах чувствовалось нечто недосказанное.

Алевтина отвезла землячек домой в своём "Кемри Стейшен Вагене", а через неделю помогла Лизе устроиться работать на склад престижного магазина одежды. Коллектив принял иммигрантку дружелюбно, работницы подсказывали что и как нужно делать, старались учить её английскому языку. Начальство начисляло бонусы к зарплате за хорошую работу. Время от времени она появлялась в торговом зале, чтобы развешать по стойкам вновь прибывшую одежду. Тогда и случалось Алевтине встречаться с землячкой, перекинуться несколькими фразами.

- Все хорошо, можно сказать прекрасно, наконец-то, любовь заглянула в мою невезучую обитель. А то бывший  алкоголик вконец измучил меня, жить не хотелось. Спасибо тебе большущее за все, что ты делаешь для всей моей семьи, - Лизонька радовалась, глаза излучали счастье.


- Придёт время, когда и ты поможешь новым американцам адаптироваться здесь. Я рада за тебя, вот видишь, жизнь налаживается. Но я бы обязательно проверила биографические данные твоего жениха. Ты же ничего о нем не знаешь, давай сделаем запрос в его город? А кто тот человек на улице, который заглядывает сюда сквозь стекло витрины? Не твой ли? - поинтересовалась Алевтина Георгиевна.

- Он самый. Караулит, чтобы его бриллиант не украли, - рассмеялась Лиза. Ей нравилась ревность мужчины.

- Тебе не кажется удушающим слишком назойливое внимание? По-моему, явный перебор. Сегодня у меня образовался выходной, я же фрилансер. Вот, гляну мельком на ваши новинки, затем побегу домой борщ варить, - Алевтина попрощалась с землячкой, и женщины разошлись по делам.

Неожиданно, мимо Алевтины прошмыгнул Лизонькин единственный, неповторимый. Странный тип зловеще глянул на неё и испарился в недрах торгового центра.
"Медведь свирепый, чуть ногу не отдавил. Козырёк бейсболки опустил на нос, воротник пиджака вытянул до ушей, щёки небриты. Боится кого-то, что ли? Ох, Лиза, зря ты меня не слушаешь", - американка расстроилась от досады.

***

- Алевтина, Алечка моя дорогая, посоветуй, что делать? Мы с Даней улетаем в Нью-Йорк, квартиру уж обменяли. Хотим всю семью перевезти, но Лизкин мамонт возражает, рычит, даже паспорт её спрятал, -  беспокоилась тётя Нюся по телефону.

- Что за дикость? Раз Лиза склонна к переезду с родителями и детьми, то поступать должна соответственно желанию. Америка - свободная страна, здесь прописок нет. А он - вольному воля. Каждый человек имеет право на правильное или ошибочное собственное мнение, тем более, что муж он ей - всего ничего, гражданский. Не отдаёт документы? Хотите я позвоню в полицию?

- Да нет, не по ей это. А намедни Лизонькины зять с дочкой пристали, мол всем необходимо застраховать свои жизни на крупную сумму. Он навроде как устроился страховочным агентом и желает приглянуться хозяину незазряшным работником. Я отказалась, нету лишнего выбрасывать каждый месяц, а с Лизкой-то сговорились. Подписала ярмо на шею, она ради детей что хотишь подпишет. Я чё-то боюсь, неспокойно, так прям и трепыхается в серёдке, - жалобно всхлипывала старушка.

- Лизонькин зять же айтишник, учится на программиста, какой из него страховой агент без свободного английского? Ну, да ладно, гадать - пустое дело. А про мигранта вашего скажу вот что: каждое детективное расследование начинается с тривиальной фразы: "Заявление подавать будем или как?", уж очень он выглядит странным. Я настаиваю на обращении в полицию, необходимо выяснить кем был мужчина в России. Может, он лечился в психбольнице, натворил чудовищных дел, а потом скрылся здесь, у сестры. Поговорите с дочкой, мы пойдём к комиссару вместе. Я не имею права действовать без неё.

Время от времени Алевтина заходила в магазин, коротенько обменивалась с Лизой новостями. Подруга выглядела по-прежнему спокойной. Всё же, опущенные уголки губ выдавали разочарованность, в глазах изредка мелькала тревога.
Однажды, пожаловалась: "Этот уж слишком, слишком ревнивый, вот дурачок. Так нечто из-за страстной любви обращаются в полицию, как ты предлагаешь? Это смешно. А тут ещё родители переехали в Нью-Йорк." 

***              
   
- Здравствуй, Аля! Иду к тебе, хочу посоветоваться насчёт своих внуков, охламонов окаянных. Они страховку-то хотят получить за доченьку мою драгоценную, а мне - ни цента. Представь-ка?! Сейчас нашли себе подходящие дома, а мы с Даней как жили в государственной квартире, так и остались в ней. Вот, нарочно прилетела из Нью-Йорка, чтобы подать жалобу в суд, ведь я же мать убиенной, значит первее их наследница, не по-человечески это. Челом бью, помоги документы заполнить.

- Какой убиенной доченьки?! Лизы что ли?! Так я  видела её только месяц назад, она была всем довольна, хвалилась, что начальство переводит её на должность кассира. Тётя Нюся, как Вы себя чувствуете?

- Что не знаешь, как этот урод нанес доченьке моей семнадцать ножевых ранений по всему телу? Посадили убийцу, а её то уж не вернуть, - расплакалась старушка.

Только сейчас Алевтина обратила внимание на траурную косынку, на помятое лицо, вдруг резко постаревшей землячки. Волна гнева ударила в голову, лицо побагровело, женщина хотела кричать от горя, но взяла себя в руки.

- Радуетесь вы все, не скорбите. Её дочки, увидев нависшую опасность, сообразили, что психически больной человек может убить Лизу, и решили получить крупное состояние его руками. Застраховали жизнь самой любящей матери на свете на сотни тысяч долларов. Затаив дыхание, ждали вожделенного часа. Терпеть не пришлось слишком долго. Продали маму? Выстроенная гильотина вовремя отсекла доверчивую голову? Теперь пусть живут с этим, преступницы. У них тоже дети подрастают. Я же предлагала помощь! Лиза дышала вами, за что же Вы с мужем позволили убить её, Вы же видели к чему все идет? И с кем же теперь останетесь в глубокой старости, если сейчас у внучек отсудите часть их страховки? Говорят, дети - самые драгоценные сокровища на свете. В вашей семье сокровища оказались фальшивыми, - Алевтина поспешила домой, ей не хватало воздуха.

- А документы в суд поможешь заполнить или мне к юристу иттить?! - крикнула вдогонку тётя Нюся.

***