Под колпаком

 Виктор Матюк

Под колпаком

Стужа и морось за окном, вся жизнь проведена под колпаком, бедненький дом,
Нет семейного уюта в нём, в огороде растёт двухметровый осот, кто к порядку властей призовёт?
Только народ, он – носитель идей, но фирменный китель совсем у других людей!
Мы одним воздухом дышим, книги ночами в укромном месте пишем,
Но никто не разговаривает через открытое настежь окно
С сословьем низшем о духовной и телесной пище! Народ стал не в меру капризным,
Ему что-то надо от жизни, в выступлениях публичных мелькает немало лиц симпатичных,
Но мало слов критичных! Собачья натура в почёте, псы всегда готовы загрызть кого-то,
Стоит им супротив сказать хотя бы слово! Аристократы входят в боярские палаты,
А люд незнатный, н ищий и не богатый гнёт уличным матом охотно,
Стоит с протянутой рукой в Ряду Охотном, зайдёт в буфет, но денег на выпивку давно уже нет,
Походит вокруг, поищет друзей и подруг, а вдруг кто-то встретится с баблом, в его-то положении
Приятно любое движение! Всех подонков не перечислю, они в моих словах и мыслях,
Прочих тоже узнаю по красной роже, они лезут вон из кожи, чтобы себе доказать,
Что на них с небес спустилась божья благодать и лучше них никого не сыскать!
Япона мать! Колокол церковный собрал вокруг себя весь мир уголовный,
Никто не думает о пище духовной, здесь грешат все поголовно, в величии строгом
Священники говорят о судьбоносных решениях бога! Никто из них не бьёт тревогу
О разбитых дорогах, огромных сугробах, прихожан вблизи служителей бога не видно,
Народ ехидно судачит вечером и днём об одном и том, что лучше жить за бугром,
Чем в отечестве родном! Вот моя деревня, вот мой отчий дом, неуютно стало в нём,
Никому здесь не писан закон! Балом правит штопаный гандон, у него острые клычища,
Ему вместо пищи пережёванные новости за золотом разносе подают и его реакции ждут!
Годы идут, дни бегут, минуты в разум вместиться не могут, вокруг шум, гам, пляски и хохот,
Самоуверенная знать никого не хочет знать, она любит роль первой скрипки в оркестре играть,
И вот первые аккорды уже звучат! Наверх вплывает вся тина и грязь, куда-то мчась,
Один чудак в болоте по уши увяз, ему и на этот раз никто не указ! Им движет страсть!
Гибнет нация, под угрозой вся цивилизация! Возможна любая провокация,
Ничто легко не даётся, прошлое громким эхом в душе отдаётся, оно назад уже не вернётся!
Всё, что господь нам ниспослал, пришлый люд уничтожал на корню, его я не люблю,
И во всех своих бедах корю! Продуман план действий, никто не обвинит меня в фарисействе,
Но где же конец пути? Ничего хорошего от жизни не жди! Можешь снять с себя рваные штаны,
Никому они не нужны, душа хочет тишины, но ты не можешь спрятаться от войны,
Так что сиди на прежнем месте, позвони отцу и тестю, на твоём бы месте я бы всё снял с себя,
Не оставил бы себе ни копия, страна больна, бездомной странницей может стать она!
Местная знать тем и хороша, что режет толпу без ножа,
Без крика и суеты она с трудом воплощает в жизнь свои мечты,
Попробуй ей угоди! Что было, прошло, даже господнее слово нации тогда не помогло!
Блефует зло, от святости не осталось ничего! Жизнь под колпаком, ветер за окном,
Он дует со стороны свалки городской и посыпает седые головы серой золой!
Нам покой лишь снится, богатый нищего сторониться, мы же в тот момент смогли сберечь
Не только пули и картечь, но и собственную речь и её на свою сторону сразу привлечь!
Она едва дышала, еле ползла, а не шла, горела в полнакала, заведомо не знала,
Что неизлечимо больна, все бумаги были убраны со стола, вокруг царила тьма одна!
Божественный дар не источал таинственный нектар, жизнь едва тлеет, никто тебя не пожалеет,
Душа стремится к покою, он должен быть всегда под рукою! Надо обладать волей стальною
И не поворачиваться к бытию спиною, жизнь украшает скрытая ложь, ты же сердце не тревожь,
Что посеешь, то пожнёшь! Себя до ручки доведёшь, врагам назло разбросал по квартире барахло,
В комнатах темно и не видно никого! Демона не убоюсь, в доску разобьюсь, но своего добьюсь!
В очередной раз на профуре не женюсь, я никуда уже не тороплюсь! Это минус или плюс?
Тоска и грусть мешают совершить открытия, грех творю по наитию, страсть была воскрешена,
Свежий ветер тогда заново подул из открытого настежь окна! Живу кое-как, нет в жизни благ,
Сижу, зарывшись среди бумаг, мозг от работы иссяк вконец,
Но всесильный творец не даёт грустить, он стремится свои пожелания в мозг вместить!
Пытаюсь плыть против течения, жизнь может измениться в одно мгновение,
Хватит ли терпения слушать церковные песнопения, плоть утомилась,
Она с праведного пути сбилась, не постыдилась в глаза людям сказать,
Что божья мать будет тяжко вздыхать по дням уходящим, воздух бодрящий
Выплыл из дубовой чащи, семейное счастье устроило погоню за желаниями скромными,
Пытаясь разминуться с пошлыми людьми, прикрыла ладонью очи грустные свои,
И попыталась мимо пройти, никого не задев из шумной толпы! В гурьбе смятенной
Слухи поползли наперекор огромной вселенной, не велико их назначение,
Предстоящее столпотворение толкает людей на явный грех, смятенье есть у всех!
Вскипая и пенясь, в рассуждении глубоком, обхожу боком людские изъяны и пороки,
Придёт час и судьба возьмёт за гриву нас, поставит на перепутье четырёх дорог,
Но воз и ныне там, где был оставлен в юности далёкой, грехов-то столько,
Но нет от них никакого толка! Рыжая чёлка и седая борода могут спутать мысли и слова!
Чох! Чох! Чох! В душе не иссяк бурный поток, он пытается достигнуть спокойных берегов,
До них осталось сделать не более трёх шагов, но страшный водоворот валит на бок
Наш утлый плот, ставит его поперёк течения полноводной реки, помогли старики
Встать на ноги, скорее бы поток затих и укрылся бы в затоках своих! Невдалеке играет гармонист,
Его игру сопровождает художественный свист, голосок и тонок, и речист,
Судя по всему, его хозяин - баптист! Его прерывает женский визг, кто-то хохочет снаружи,
А внутри того намного хуже, ветер пожухлые листья кружит, прошлогодний камыш шумит,
Словно бы хочет нам запретить страстно и нежно женщин любить! Горло высохло от зноя,
Время шальное истязает бытие золотое, нос щекочет, под себя тащит всё, что хочет,
Само едва ноги волочит, пытается суть своих грехов забыть, но ему без них не жить!
Темнота мы, темнота! Нашли дорогу, оказалось, что не та, вновь забили тревогу,
Накричались много, появился запах изо рта, перед глазами непроглядная темнота, но не та,
Что была вчера! Жить холопу мешает Сатана, он лишает грешника сна, тот устал жить с оглядкой,
В его душе уже давно нет должного порядка! Прервалось последнее звено, соединяющее всё,
Что и свято, и грешно, оно недолго звучало, ярко горело и красочно пылало,
Пока время для самоистязания не настало, настроение мгновенно пропало,
Желание творить ушло, остаётся одно: с наивностью простой поговорить с толпой
Про любовный настой! Чья-то баба стонет за стеной, небось, предстоит разговор большой,
Хватит без дела в кровати валяться, надо жить, любить и жизнью вдоволь наслаждаться!
Не хрен за соломинку хвататься! Господь с тобою, бесы бегут гурьбою нехоженой тропою,
А ты не готов к бою, демоны рыщут, бегают, скачут и ищут духовную пищу на старом городище,
Кое-кого земляки уже не досчитались, не попрощавшись, расстались, коль так уж сталось,
То людям ничего не оставалось, как подать бесам знак, что дорог им уют, а суть то там, то тут,
Её в нужный момент задарма отдадут, просто сбагрят с рук, только бы иметь интересы свои,
И выбросить дерзкие мысли с головы! Жизнь становится беднее, мельчают идеи,
Грани стираются, кони и те спотыкаются, а мысли теряются в многодневном пути,
Мимо них ни проехать, ни пройти! Смотри невзначай не зацепи! Не задень! Присядь на пень,
В голову лезет очередная хрень, неужто кто-то на работе безнадёжно болен
И прожитой жизнью якобы он недоволен, мы шли с ним вровень по скользкому пути,
На половине дистанции мне пришлось сойти с той невидимой стези,
Что петляла по земле и закончилась на высокой горе, чудится мне,
Что её отражение осталось на оконном стекле, но в соседнем дворе!
Вот доходы, вот расходы, есть лист бумаги и перо, чтобы подсчитать всё до копия,
Мимо пальцев не проскочит ни рубля, на всё, боже, милость твоя! Кошелёк тощает,
Финансы тают, было много, осталось чуть-чуть, о привольной жизни впредь забудь,
Был непосильный рабский труд, была тяжкая работа, теперь её делает кто-то,
Шутки прочь, на дворе гнилая ночь, плащ насквозь промок, из трубы показался серый дымок,
Стал петлять мой слог, его взгляд упёрся между женских ног, дрожит, но не визжит, должен жить,
Но как? Кое-как сведёт концы с концами, но, посоветовавшись со стариками,
Встанет на колени в православном храме, посмотрит прямо, переведёт взгляд вверх,
Рядом изверг, над головой колпак, никто ему не рад, япона мать, не хочется руки марать,
Не бывать тому, что уже давно написано на лбу! В явном грехе себя не виню,
Но и от кары не освобождаю! Считал и считаю, что многое позволяю всяким разгильдяям!
В лицо их знаю, и даже им иногда подпеваю, но, вспомнив строки эти, ухожу на рассвете,
Не солоно хлебавши в рубище бродяги, без скорби и огня, чтобы попытаться уйти в себя,
Душа не видна, её прикрывают заплаты, сразу видно человека небогатого, но честного,
Ему не надо ничего, было бы пиво и вино, бабы не нужны,
Они вниманием других мужчин окружены! Они стройны и властны, но несчастны, не страшны,
Но, увы, прежние чувства давно уже мертвы! Ничего кроме болтовни им не сродни!
Всё глуше бьётся стареющее сердце, стерлись мозоли на едва стоящем перце,
Слова любви из сердца вылетают, но кружатся и не порхают, это выше сил моих,
Страстный порыв в душе затих, не пойман блаженный миг за гриву, не произошло дива,
Она уселось на пригорке и презренно смотрит на мужчину в нищенских опорках!
Ему бы занавесить окна большими шторками, но он живёт в своей лачуге и не ведает испуга
Перед грядущим, надеется на то, что будет жить намного лучше, но когда?
Дожить бы ему до дня Страшного суда, тогда уляжется мышиная возня,
Смерть не страшна, болезнь тяготит, в дому сквозит, да и голова всю ночь болит!
Над головой колпак висит! Ну, что за внешний вид? Куда подевалось былое величье?
Нынче над головой почти седой царит полное безразличие к жизни мирской,
Мужик, что происходит с тобой? Ты своему двойнику тайну открой, он живёт за стеной!
Через щели проглядывает женское тело, не видно половой щели, она всегда при деле,
Ей проценты причитаются, пять копеек с рубля! Во бля, что за цена?
Не слишком велика, здесь закон – тайга! Ваш покорный слуга попытался уйти в себя,
Не получилось ни фига, идёт борьба двух начал, я раньше ни одно из них не замечал,
Момент истины уже настал! Пусть уж лучше грех останется в душе, чем я споткнусь на вираже,
Как угодно будет судьбе, так и случится, мудрейший в тот час стремится остаться наедине,
Пожить месяц иль два в тишине в богом забытой стороне! Соблюдая правила приличия,
Лично я ищу свою добычу везде, только темно повсюду, гадом буду, но первую любовь не забуду!
На столе стакан пузатый, стол богатый не у меня, а у свата, он когда-то у меня пировал,
Бабам жару поддавал, нынче я на стременах привстал, и долг ему сполна отдал,
Надоело жить под колпаком, мужик бывалый всё вытащил из сырого подвала,
Чтобы добро там зря не пропадало! Из моего окна городская окраина плохо видна,
Там раздолье страстям, и благостыня мужикам, они бы много вина не пили,
Если бы процесс любви до конца доводили, вот и решили, вот и решили,
Что женщины их к себе пригвоздили! Не оторваться, не сбежать, можно слегка привстать,
Чтобы суть их намерений понять, но как против соблазна баб устоять,
Если ты для них всего лишь раб! Из их пут не вырваться никак!
Под покровом мрака под ветхим забором спит ничейная собака,
Мимо неё проходит поздний гуляка, он участвовал в свальной драке,
Однако выжил и остался жив, немного начудил, но кровью свой позор тут же смыл!
Вперёд не глядя, наткнулся сзади на молодую бабу, она вспомнила всё, что было прежде,
И мигом сбросила свои одежды, застыла в надежде, что этот невежда мимо не пройдёт,
Но что такое – не везёт и как с ним бороться, прошлое назад уже никогда не вернётся!
Бывают в жизни тяжкие моменты, государство не выплачивает людям дивиденды,
Шлюхи стоят на шухере, а пожилые импотенты хотят, но не могут, хоть бросайся в омут,
Хоть сук под собой руби, но впереди не видно ни зги! Женщина, прости старого мудака,
Его вина велика, он пьян слегка, по прошествии лет молодых, он между землёй и небом завис,
На волоске держится разбитая жизнь, но в одном направлении работает мысль: посторонись,
Сюда, как и в былые года вот-вот нагрянет вихрь, держись за бабий подол, мужик,
Коль ты истину бытия сполна постиг, не принял постриг в монастыре,
Остался хозяином в своём дворе! На тебе легкое пальто, никто не купит его даже задёшево,
В дырах оно, молью изъедено, здесь так заведено, что твоя служанка поставит тебя спозаранку
В позу ту, чтобы ты осознал свою немощь и темноту, рано поутру загремит бадья в колодце,
Заскрипит доска на крыльце, появится боль в правом яйце, а на соседней меже соседка уже
Стоит раком, с такой сракой не стоит стоять на подхвате у местной знати!
Он сказал ей напоследок, что его предок любил таких жопатых баб, целовал их помногу раз,
Но сейчас - не время и не час опошлять духовную связь! Божий глас вот-вот пронзит мрак,
Прозябаем мы, чувства удручены, но не обескуражены они, свой рот заткни, и уйди с пути
Всепоглощающей любви! Она радушием была согрета, слаще шоколадной конфеты,
Но запах из клозета, словно звон разменной монеты, душу тревожит, страхи множит,
Мужик хочет, но не может, баба же, наоборот – на себя все грехи спокойно берёт, потерян их счёт,
Но ей хрен с горы, она грешит с той поры, как божий раб осознал, что лучше ебли нет ничего,
Отсюда всё и пошло! Он стал жить грешно, но жил безбедно, теперь выглядит бледно,
Особенно в часы обедни! Он последний из могикан, объездивших немало дальних стран,
Его страстям подобен ураган, его совесть, небось, устыдиться: сполна толпе открыться,
Я вместе с ним ем и пью, но время никогда не тороплю, покоем живу и гну линию свою
Подобно чёрному журавлю! Вначале сидел и ждал, изредка толпу уму-разуму поучал,
Опосля до утра молчал, и наконец, дождался и вновь сидел, хотя был смел и удачлив,
В меру драчлив, вот и весь мой негатив! Хоть убей, не понимал, почему гонят взашей
Приличных и видных людей из страны своей? Истина простая шишки на лбу набивает,
Вслух никого не оскорбляет, но кланяться вождям всякий час заставляет, быт утомляет,
Речь идёт не обо мне, на моей стезе много встречалось разного барахла, петляла стезя,
Но сбросить с обрыва никого не смогла! Беда промчалась мимо, только облако из серого дыма
Дошло до конца родного края, друзей не выбирают, они на стезю среди ночи выбегают,
Им сумрак ночи в радость, а мне старость хуже горькой редки, пью жменями таблетки,
Поговорю с соседкой, сидя на табуретке, она живёт, как птица в клетке, скажу на прощание слово,
Оно каждому с детства знакомо, но его не вставишь в стих, коль рядом нет слов других!
Ветер затих, тропа катится полого вниз, воспоминания лет лихих тормошат уставшую плоть,
Подходят к ней сзади, оказалось, что это были бабы, вперёд не глядя, видят дядю
При полном параде, ему любви уже не надо, стыд, он не научился праведно и беззаботно жить!
Так не может долго длиться, пришло время остепениться, сердце трепещется в груди моей,
Его страдания в стократ сильней любви сокровенной моей!
Лежу на боку, сильный ветер шевелит ботву, последние новости на слуху,
Толпа перемалывает кости, приглашает заходить как можно чаще в гости,
Выполнить ту просьбу не просто, сходишь с ума, разваливаются деревянные терема,
Пустеют закрома, я же в прятки с роком играю, никого не браню, никого не корю,
Но такую жизнь ни на что не променяю! Один живу и служу своему Отчеству и небесному Отцу!
В правой руке - оливковая ветвь, в левой – сучковатая жердь,
Она толще моего предплечья на треть, от скуки можно умереть,
Но смерть никому не нужна, зажмурившись от солнечного луча,
Целую женщин сгоряча у степного полноводного ручья! Во бля! Вновь пуста моя казна,
Не осталось ни копия, мимо пустыря петляет узкая стезя, стоят оцепеневшие деревья,
С них осыпалась листва, пожухла под ними зелёная трава, а ночь темным темна!
По степи едут три богатыря, от них запах дешевого вина, музыка играет на краю села,
Сирень давно уже отцвела, заброшены неотложные дела, над ухом жужжит пчела,
Она кружилась всю ночь у костра и сожгла два своих маленьких крыла, едва не сломала рога
У пузатого жука! Ночи холодны и колючи, над головой гуляют дождевые тучи, я же матом крою,
Хотя не считаю себя изгоем, грехов немало, всякое в жизни бывало, мне любви недоставало!
Живу, налево ходить люблю, гуляю напропалую, смотрю секс вживую, изредка пирую,
Сердцем чую бабу замужнюю и холостую, вот и грянул гром небесный,
В день воскресный взору между женских ног открылся узор чудесный,
Там рисунок очень интересный, в том узоре заблудился я, кажись, с меня смеется местная шпана!
Лобок до утра дымился, былой опыт мужику пригодился,
Уходя, плеснул пятьдесят граммов коньяка в штоф пузатый,
Двадцать граммов налил бабе, едва влез в брюки узкие,
Но они хорошо сидят на ноге, что делать прикажите мне, их шили в тюрьме,
За ширинкой что-то болталось, как оказалось, в ширину и в длину оно на глазах разрасталось!
Судите сами, что происходит с рано постаревшими мужиками, они мужают с годами,
Дело доходит до смешного: водки выпито много, а секс продлился мало!
Ну и время настало! Кому такой мужчина в доме нужен? Кто согласится ему готовить обед и ужин?
Он болен и к тому же ещё и контужен, он словами утешит сразу, но не введет член до отказа,
Вот такая-то зараза этот старый бедолага! Под рукой у него перо и бумага,
Ему мешает речь толкать салага, после каждого шага скрипит кровать,
Баба из последних сил пытается детородный орган на ноги поднять,
Но не получается никак! Что за мудак? С виду – не дурак, обычный любитель баб!
Закончилась летняя страда, беда на помине легка, сквозняк из окна, мужик – стар и близорук,
Но тёртый жук, ему туфли жмут, отбирают тепло от рук, забудь всяк туда входящий
О счастье настоящем и члене стоящем! Трещит за окном сухая ветка, порывы ветра
Сбивают бабу с темпа, кое-кто не получит дивиденды! Бывают тяжкие моменты
В жизни интеллигентов, что тут  смешного? Шепнуть бы херу одно только слово,
Но он не верит никому, ему ровным счётом плевать на рок и судьбу! Бес призывает к греху,
Но он - наверху, а страсть - на земле, она спряталась за шторой, её сразу сграбастали воры,
Нет у бабы ни судьбы, ни доли, только море крови вокруг, трещит за дверью дубовый сук,
Этот странный звук пугает даже бывалых шлюх! Язык опух, везде запустенье, нет настроения
Впасть в сиюминутный грех, штаны на спинку стула повесь, хвала и честь тебе, интеллигент,
И горе мне! Буду спать наедине при полной тишине, баба та была горда, но без толики стыда,
Так гласит людская молва, которая до нас дошла! Сегодня вторник или среда,
Всю ночь напролёт гудели телеграфные провода, сюда меня завела безысходность иль нужда,
На небосводе догорает полночная звезда, на неё наброшена узда, чуждая среда мешает
Встать в приемлемую позу, можно наколоться об острую розу, негоже нам, господам,
Смотреть по сторонам, как другие вторгаются в пенаты святые, откусят ломоть лакомого пирога,
Ноги в руки и отправляются в бега, вокруг шумит столетняя тайга, а матерные слова
Слетают с кончика даже женского языка, вскоре грядут холода и что тогда?
Голь на выдумку мудра, она смотрит на мерзость запустения и творит прегрешения,
Всему виной искушение, одни едут в Москву, другие мчатся в Питер,
На одном месте сидит только клитор, за ним наблюдают Марс и Юпитер,
Один небожитель – наших судеб вершитель кричит: «Хватит бога смешить!
Коль член стоит, надо жить на полную катушку с молодой или старенькой подружкой,
Шептать ласковые слова ей на ушко, опустошая до дна очередную чекушку!
Надо сделать дел немало, потрудившись во славу себя и своей державы, это наше право,
Вперив взгляд в молодецкие забавы, однажды представить, а что же будет опосля
И не обращать внимания: что о вас скажет толпа! Она перекрутит чужие мысли и слова!
Нельзя любить женщин, спустя рукава! До утра пусть плетется любовная канва,
Страсть входит в свои права, а вот и она на помине легка! Вот – вот схватит старика
За одно место, оно всем женщинам знакомо, словно число искомое, потом грядёт истома,
Жена выгонит мужа из дома! Не будет ни молнии, ни грома, нет ни Гоморры, ни Содома,
Только отблески никеля и хрома преследуют беднягу, без них не сделаешь и шагу,
Не продемонстрировав ловкость, прыть и отвагу наяву,
А не на листке пожелтевшей бумаги! Пусть болтает грусть без умолка,
Что толку брать её за холку и искать в стогу сена иголку?! Лучше положить зубы на полку,
Или сходить в самоволку, коль кто-то зуб на тебя имеет, он рознь посеет в семье,
Ты вновь останешься жить наедине, а так ты, старый мудак, всегда в тепле и при деле!»
Четко очерчены поставленные цели, колокола давно отзвенели,
Исчезло уныние и муть - не прошло и пяти минут! Вокруг половой щели полная тишина,
На полу валяется разбитая четверть вина, а чужая жена вновь будет мужу возвращена!
Где же она всю ночь болталась и чем занималась? Пусть разбирается муж, коль сам не дюж,
Но взялся за супружеский гуж! Он ****ы даст козырной бабе, но не сразу, а немного погодя,
Домой во хмелю придя, снимет кнут с гвоздя, и не дрогнет мужнина рука!
Слуга Сатаны вновь в свои руки возьмёт бразды правления, всем на удивление
Продлится светопреставление, куда ни плюнь, куда свой член ни сунь,
Везде бушует вихрь и стонет тайфун! Дом настежь открыт, рев на всю округу стоит,
Но семейный очаг ещё не погас, до сих пор горит, водой заполнено пойло у корыт,
Баба в своё оправдание что-то говорит, но и муж не молчит! Да, он не прав,
Устав от тяжкого труда, он сношение позволяет себе лишь иногда, но жена молода
И ей любовь и ласка нужна, она же не подаёт на развод, хотя муж её **** один раз в год!
Время к старости идёт! Пошёл по дому мирный храп, скандал спрятан в старый шкаф,
Мужик тот желание бабе разжег, но едва снял с одной ноги сапог, тут же свалился с ног,
Видит бог её мытарства, кто благословлял супруга на долгое царство?
Какое ему надо купить лекарство? Бабе осточертело жить без любви и без высокой цели,
В половой щелке молодой и статной девки одни те же припевки, а музыка в душе звучит,
Плоть дьявольским огнём горит, но и баба тоже без дела не сидит! Она грех наедине творит!
У мужа член повис и смотрит только вниз на скользкий и влажный карниз,
А что жизнь без полового сношения? Не хочу высказывать личное мнение,
Но судя по всему, коль бог найдёт предлог, заезжий купец остановится у закрытых ворот
И туда негласно прошмыгнёт, разгребёт в манде сугроб, растопит прошлогодний лёд,
Женщина посмотрит на заезжего купца, полного счастья не бывает без толстого конца!
Конец – делу венец, там придумал Творец! Удивляется народ, слух по хутору ползёт,
Что муж красивую бабу совсем не ****, только в рот ей член сует, у него встаёт только раз в год!
Он проснулся с бодуна, настроения нет ни хрена, рядом спит верная жена, она наивна и скромна,
Так ему кажется, он немного покуражится и совсем от секса откажется! Отваливается печень,
Похмелиться нечем, пересохло в горле, деньги воры спёрли, под кроватью помятые брюки,
Не пошли ему в толк отцовские науки! Приморили суки, приморили, погубили молодость мою те,
Кто сидит невдалеке, но наверху! Я же наедине повсюду ищу начало мужское,
Чувство святое прячется в глубоком забое, пытается умереть стоя в это время непростое,
Уползает во все углы, они черны и темны, ничего не видно из-за вечерней мглы! Вот если бы
Мы были заново рождены, тогда бы едва тлеющее пламя свечи не вызывало сомнение в ночи!
Хоть вой, хоть кричи, спать мешают ненасытные муравьи, скрежещу зубами от боли,
Словно бы на *** насыпали полпуда соли, мы – пол слабый, а вот наши бабы - сильны,
*** им через плечо и два с горы, пусть целуют горячо и влюбляются в кое-кого ещё и ещё!
Толпою движет страх, палка о двух концах, страсть в нескольких шагах, всё – тлен, всё - прах,
О мужском позоре не расскажешь в двух словах! Где же оно - нашей свободы божество?
Нигде не видно его! Никто не испугался силуэта того, он способен красиво говорить,
Но как без восхитительных слов нам горе пережить? Капает с конца, на всё воля небесного Отца,
Не у кого занять три рубля, а без них нет мыслей святых на просторах земных! Ветер затих,
Тишь во дворе, но мне не сидится даже в конуре, стою на заповедной черте, где люди суетны,
Многие из них бездетные и служат бесам беззаветно! Куда не посмотрю, заживо от стыда сгорю,
Ценю преданность простых людей, но больше всего люблю я прытких лошадей!
Люди в блуде живут, и честь свою смолоду не берегут, многие существа двуногие из страны бегут,
На ходу пытаясь снять с толстой шеи увесистый хомут,
Их ебут шутки ради, они дают и спереди и сзади, ох, уж эти бабы!
Они все на передок слабы! Их трахают негры и арабы, велики их греха масштабы!
Им бы жизнь с конца начать и не грызться и зря не ворчать, надо родину от врагов защищать!
Такой негде не сыскать! Пожелтела зелень, день, считай, потерян, вот такой рассеянный
С улицы Бассейновой! Отцвели сады, поля давно уже пусты, одинокие кусты видны с высоты,
Но из-за темноты я рассудок потерял и начался в судьбе корабельный аврал! Кто приказал?
Кто судьбе и року глаза носовым платком завязал? Что плохого я сказал? Я счастливо жить хочу,
Бедно живу и потому весь день ворчу, взад-вперёд хожу, что-то ищу, но найти до сих пор не могу!
Кровавых дел мастера копошатся во дворе с раннего утра,
То холод, то жара, хотя препон для счастья нет, но я и мой сосед каждый в тряпьё одет!
Нам ничего здесь не принадлежит, не на что жить, зато путь в Ад всегда открыт!
В час беды именно мы ведём себя как рабы, живём для насыщения утробы
И будем так жить до гроба! Мат отборный звучит за корабельной переборкой,
Пахнет дешевой водкой, огурцом и селёдкой, но трезвая мысль рвётся ввысь,
Посторонись, как ни стремись, даже если ты не баптист,
Лично ты до седьмого неба никогда не долетишь и его не покоришь!
Взгляд между землёй и небом повис, есть ли смысл дурачить собственный мозг,
Он мягок как воск! Ничто не вызывает его восторг, как только бог заветные слова произнёс,
Сразу же раздался гудок, чтоб одним движением руки лично ты
Выбрал нужную книгу из огромной стопы, никому остальные книги не нужны!
О****енели сельские мужики, они сбились с извилистой и скользкой тропы,
А мы живём как байстрюки, истоптали все каблуки, но, увы, проклятье Сатаны,
Как клеймо для страны! Кудахчешь и трезвонишь, что зло прогонишь, а сам на мели утонешь!
Только пальцем бабу тронешь, она укроет тебя отборным матом, ей всё некстати, ох, уж эти бабы!
Хороши и спереди, и сзади! Припугнуть селян желая, душа живая обстановку нагнетает,
Она толпу пугает, на что-то намекает и аплодисменты зала сразу срывает! «Так не бывает!» -
Скажут мужики, сидящие у реки на горячей печи! Накось выкуси, и больше никого учи,
Как печь в русской печи отменные калачи! Не объясняйся пришлым людям в любви!
Звони во все колокола, что страсть была, но ушла стремглав со двора, она – не свята,
И чрезмерно умна! Навострив уши, я слушаю порывы ветра, замёрзаю без свитера,
Перед глазами мельтешит одна и та же литера! Пожимаю плечами, топаю ногами,
Мой опыт не нуждается в рекламе, бог с ними, с моими желаниями, всем нам воздастся,
Ведь никто от смерти ещё не спасся! Здравствуйте! Живите и царствуйте! Ходите налегке,
В одном пиджаке, держа сучковатый посох только в правой руке! Смрад везде, ****а мать,
То ли уезжать, то ли сразу стреляться, быть может, стоит здесь навсегда остаться?
Как же наши мысли вечером и утром рознятся!
Какой-то мужик, говорят, что он – бывший большевик вновь лезет на старенький броневик,
Его голос охрип, к горлу язык совсем прилип, он картавит, и буквы «Р.» не произносит,
Зато кепку на лысой голове носит, анекдоты травит, кого хочешь, позабавит,
Но ничего уже он не исправит, всё, как было, оставит, тогда была лютая зима,
Грешную плоть одолевали морозы и холода, и вот вечная мгла забрала
С собой ещё одного ходока, он унёс частицу земного тепла! Забыв тревогу и вражескую угрозу,
Текут по лицам прохожих пустые, но горькие слёзы, гремят мортиры,
На Красной площади закрыты все сортиры, всё преходяще в этом мире, как оказалось,
Душа грешника с телом рассталась, плоть скончалась, и неблагодарная Россия
Вновь хоронит неудавшегося мессию! Правители стоят у порога, но никто не вспоминает бога,
Грехов много у всех, по стране гуляет уходящий век, но никто не верит в грядущий успех,
Заметь, дела отныне и впредь будут вершиться наспех! Воинственная рать в смятении великом,
Но без лишнего шума и крика взирает на коршуна войны в упоении диком,
Завяла трава-повилика, а из тюремного подвала до сих пор раздаются стоны и крики,
Каждый из нас когда-то умрёт и без сожаления в мир иной уйдёт, кто-то без рук, кто-то без ног,
Случится так, как укажет господь! Это явление вызвало в умах интеллигенции оживление,
Но жалкое меньшинство не сделало ничего для освобождения страны и вот теперь они
Подпирают устои страны, что вконец прогнили, подставляют собственные спины,
Чтобы, рты разинув, уйти в мир вечности в миг единый,
Так будет продолжаться до бесконечности! Вольность святая тихо пределы родины покидает,
Вещи наспех собирает и убегает, бог весть куда, пустые веси и умирающие города
Оставляет для большинства, кругом идёт голова у видавшего виды старика!
Над ней сгущается мгла, идти некуда, везде одна и та же темнота, жизнь и вправду пуста, везде
Холод, голод и кромешная нищета! Никто рта открыть не смеет, а над Кремлём знамя гордо реет,
Оно, как предупреждение тем, кто поверил в свои сновидения и совершил новое прегрешение!
Камни преткновения в виде брусчатки, похожи на мелкие кукурузные початки,
Даже если завоюешь волю ты, кто в явь воплотит твои сокровенные мечты?
Не уходи! Останься ещё, тебя не заменит никто, моё божество! Всем воздастся,
Никто ещё от возмездия толпы не спасся, время настанет,
Когда свобода свой суд вершить не устанет! Залп грянет с новой «Авроры»,
Трупов горы вновь кровью окрасят Охотничий ряд, а бегущие на запад, промолчат,
И не закричат: «Свят! Свят! Свят! Кто же в наших мытарствах виноват?»
Этот подлый гад никому давно уже не рад, он - враг рода людского,
И вот он снова надевает путы и оковы на руки и ноги тех,
Чья мысль в тревоге, но всегда в пути, в дороге, тем людям противен грех,
Они верят в свой успех, но умирают от духоты, им бы уйти, не задевая кусты, в райские сады,
Но на тропинке, залитой водой, бьются ангелы смышлёной головою с шумною толпою,
Слава героям, мы им зарплату утроим и лишний раз их не побеспокоим, всяческие блага суля,
Поможем жизнь начать с нуля, их не страшат подвалы и петля,
Пусть под ногами у врага горит православная земля! Что им готовит Всевышний судия?
Кто-то кричит, что хочет праведно жить, но голова его трещит, он не знает, как ему быть?
Бывало уже не раз, когда небесная благодать обходила нас, она до сих пор живёт и не умрёт,
Лишь глубоко ранним утром вздохнёт, когда полупьяный народ неспешно мимо пройдёт!
Ей бы только жить, вдруг придётся голову на поле рати сложить, и медаль не заслужить,
Не стоит время торопить! Как известно всем, нам незачем трусость проявлять
И с поля боя стремглав бежать! Не для забот мирских прочитано немало старинных книг,
Знания почерпаны из них, но смог над городом завис, и своего величия к полудню достиг!
Крик и визг понёсся по городской окраине, горе всей моей родне, она может оказаться на дне,
Хотя светло в окне! Ешь морковку, лук и хрен, нам незачем жить без перемен!
Обретай былую сноровку и ложись как можно быстрее в койку,
Выполняй любой каприз судьбы – плутовки, она – моя золовка, но без прежней сноровки,
Одета с иголки, за соседними домами промозглый ветер раздувает яркое пламя,
Ежедневные ссоры происходят между нами, случай жизнь торопит,
И желание любить с ума сводит! Руки в крови по локоть, нет прежних свобод,
Балом до сих пор здесь правит Господь и вот пришёл и мой черёд взглянуть на небосвод,
Там жизнь по-своему течёт! Там всё наоборот! Мы же здоровьем губим, близость любим,
Но оказавшись среди обольстительных сетей, крест забываем поставить на толпе ****ей,
Никто не гонит их взашей! Надоело слушать бабьи сказки, дело близится к скорой развязке,
Не в добрый час буйный ветер начался кружиться вблизи нас! Ждём мы – не дождёмся,
Когда в родные пенаты вновь вернёмся, близится крайний срок, когда Всемилостивый бог
Преподаст врагам урок! Здесь простор, поля, леса и мало гор, стоит взять в руки нож или топор
И совсем другой разговор услышит степь без конца и без края, я не понаслышке знаю,
Какая мысль страждущую душу терзает и мирскую жизнь на корню испепеляет!
Бог всего превыше, господа, ведите себя скромнее и тише,
Вы не спрячете своё добро в глубокие ниши, дождь давно капает с покатой крыши,
А мысль устремляется ещё выше небес! Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес!
Он с большой охотою распорядится бы каждой субботою, моя отчизна недовольна жизнью,
У неё своя компания и никто не знает заранее, какую боль, какое страдание придётся пережить,
Чтобы себя своему отечеству вновь посвятить? Вспомнить, а потом забыть, и напоследок решить:
Всё, замётано, врёт противная сторона, жалкая блевотина, у неё голова кружится без вина!
Если ты, после бога достигнешь запредельной высоты, не ищи ни в чём чужой вины,
В работе мысль, они стремится ввысь, но ты не торопись катиться вниз! Там разврат, там стриптиз,
Смог и дым над городом завис, только держись за женский подол, он – твой идол,
Ибо других ты рядом с собой не увидел! Земля вот-вот всхолмится, нам суждено здесь родиться,
Мы до конца будем на отчизну молиться, ничего не забудем, но осудим того, чьё ремесло негоже,
И на труд палача похоже! Мороз прошёл по коже, душу растревожил, отец до позора не дожил,
Мы же снова должны старшему брату верить на слово и носить рабские оковы!
Ничто не ново под Луной, Русь повсеместно во все века творила разбой,
Вольным людям нет покоя, лучше умереть стоя, чем всю жизнь прогибаться,
И спокойно смотреть на всеобщее ****ство! Нынче время непростое,
Несогласных объявляют негласно изгоями, они же чувствуют себя героями!
Не хотят ходить строем и что? Никто им руку не протянет, но с обыском нагрянет подлый мент,
Свяжет руки в момент, словно бы ты – диссидент!
Жизнь была бы краше, если бы не слабость наша,
Можешь попасть на парашу и оттянуть срок, бог нам новые испытания приберёг,
И вот ты валишься с ног, заживо умираешь у русских берёз,
Невдалеке островок любви и надежды, прежде по телу на этом месте проходила дрожь,
Теперь к горлу приставлен разбойничий нож! Что посеешь, то пожнёшь, а семейный воз
И ныне там, где когда-то красовался старинный православный храм! Не хочу уточнять место своё,
Память впала в забытье, ё-моё, так природа захотела, она растревожила грешное тело,
Возвела страсть в квадрат и долги не вернула назад! Хватит зря болтать, надо жить благородно,
Идти, куда тебе угодно, мысль свободная взлетает с высокого холма, горят деревни, преют дома,
А ваш покорный слуга пережёвывает слова, словно проросшее зерно каменные жернова!
Честь и хвала, если отвага была, а коль её нет, купи себе велосипед и езди на нём на водоём,
Много воды в нём, там есть тихий затон, и пока не грянет гром небесный, живи наивно и честно!
Герой безызвестный ест хлеб пресный по дням будним и воскресным, ему не интересно
Взирать на собственную Музу, он катит шар в бильярдную лузу и тут же падает мгновенно,
Всё тленно на земле, так, по крайней мере, чудится мне!
Мир теней напоминает о себе всё сильней, он гонит взашей только пошлых людей,
А приличных, умных, смышленых и тактичных тащит следом за собой, и сбивает со стези святой!
Смелый будет в тюремные застенки тут же заточён, если дерзнул сказать что-то он!
Мафия так захотела, почему? Не наше дело! Солнце село на краю села,
По нему людская молва гулять пошла, что вчера их соседка с ума едва не сошла,
Как оказалось, она была по уши влюблена в одного старого и никчемного козла!
Ему на пятки наседала старость, давила на все члены дерзкая усталость,
Вот баба та и доигралась, между ними похоть увязалась, ходит следом с заморским пледом,
Надоедает соседям, а те живут в темноте и у себя на уме! Мысль всегда в работе,
Вы зря той бабе дело шьёте, мужик тот был без крайней плоти,
И все его заботы сводились к одному, кто и почему тащит его судьбу в кромешную тьму?
Можно ли жить под колпаком и не выглядеть чудаком? Темень за окном, безмолвствует дом,
Гремит гром, сверкает молния, и она нарушает мерный ход земного бытия!
С глаз долу капает слеза, мы же ещё туже затягиваем пояса, улыбаются небеса,
Осыпается шелуха вся, но не исчезает красота земная, поросль молодая с неё плоды срывает!
За ней враги следили, но не пригвоздили к стене всеобщего плача, я же рассчитывают на удачу,
Живу и судачу наедине, в кромешной тьме плохо дышится мне, скромно готовлюсь к зиме,
Вянут розы на окне, как тут быть? Не смогу я цепи влачить! Ну что ж, пусть колосится в поле рожь,
Что посеешь, то пожнёшь! Век гостем в своём дому не проживёшь, налево свернёшь,
Упрёшься в дверной откос, направо шагнёшь, останешься без крайней плоти,
Вы себе хотя бы отчёт отдаёте, что вы трёте между ног, когда идёте к незнакомой тёте в гости?
Жить с ней непросто, у неё модная причёска, короткая юбка в узкую полоску,
Одним словом, соска, что надо, на губах модная помада, без блата к ней не подходи,
Бес уйди с неизведанного мною пути! По нему прошли все местные мужики,
Они встали не с той ноги, головы забинтованы, а ноги в бетон замурованы,
Вот враг-наймит нагрянет, свободы не станет, и только в высших сферах
Будут господствовать прежние манеры! Господа офицеры, придержите руками двери,
Пусть пламень исходит из глаз, никто вам отныне не указ, только иконостас не потеряет связь
С былыми временами, а родина никогда не расстанется со своими сыновьями!
Дома и в храме разносят с фронта телеграммы, в них нет рекламы, плачут громко дамы,
Их никто не заставит молчать, им белого света уже не увидать! Взлетают молодые орлы
С подножья огромной белокаменной скалы, подхалимы накрывают огромные столы,
Чтобы умножить капиталы свои! Что им светит впереди? Одни долги и потоки лжи!
Боже, за правду прости, неисповедимы Твои пути! Их надо пройти, чтобы до цели всё же дойти!
Нам бы немного подрасти, а уж потом доказать на опыте своём, что и как и почём?
Это дело не закончится одним магарычом! Оно продолжится и ночью и днём,
Расставшись с надоедливым стариком, толкаю скрипучую дверь плечом,
Поправляю занавеску локотком и вхожу напролом, то есть резко в отчий дом,
Прохладно в нём! Слышен мужской баритон, под ногами вертится маленький гном,
Что это, если не сон? Солнце за селом село ниже зелёных крон, затихает колокольный звон,
Удивителен он, верчусь как волчок между стройных женских ног, кто-то резко толкает бабу в бок,
Детородный орган окончательно усох, он из созвездия Рыб, был и статен и велик,
Теперь же головой долу поник! Крепись, мужик! Ты многого в жизни достиг, как водится у нас,
Жизнь описываю без прикрас, пусть нищим Бог подаст! Вот раздался Его грозный глас!
Исчезла былая страсть почти мгновенно, расплескалось по полу креплёное вино,
Такую боль не выдержало бы сердце больное моё ни за что! Мокрота на полу,
Злоба склоняет к злу, что делать прикажите старому ослу? Обучать молодых своему ремеслу!
Вот-вот упаду на полпути, в ночи гулко раздаются даже лёгкие шаги, среди родных садов и пашен
Мне никто не страшен, волосы дыбом, зубы торчком,
Каково спать ушлой бабе при полном параде со старичком?
Еблю не отложишь на потом, он был мастером в деле своём,
Его слово для женщин – закон! Рот слегка раскрыв, он к её щеке прижал огромный волдырь,
Нет на нём дыр, снаружи он похож на свежий сыр, с виду – сущий вампир, он, кажись, забыл,
Что в молодые годы с бабами творил? Пьянствовал и бузил, много не говорил,
Ему семейный быт быстро опостыл, он свою жену в свободное плаванье тут же отпустил,
А потом ей все грехи простил! Вот так и жил, ни с тем дружил,
Но женщин любил до умопомрачения, его мошна дошла до оскудения,
Теперь этот лютый зверь, бывший царь вселенский, кстати он мало думал о разврате,
Его фамилия – Ленский, он стоит на площади Смоленской в холодной ночи, тасует мысли свои,
А в лесу на исходе зари уже токуют молодые глухари, их крики слышны даже издали!
Достигнув северных широт, тот крик на убыль пойдёт, но поймёт ли простой народ: что и как?
Кому по нутру всеобщий бардак? Что за жизнь без статных баб? У них есть талант,
Им присущ разврат, свят, свят, свят, чужие уста эти слова повторят стократ! Чем богаты, тем рады,
Нам не нужны высокие награды, было бы счастье рядом,
Хочу оценить его величину пронзительным взглядом!
Как сбросить груз мирских оков? Как освободиться от власти бывших большевиков,
Конченных мудаков? Предстоит перевоплотиться, на корню измениться, глаза сверкают,
Из них искры вылетают, дума налетела на немощное тело, но чудо сотворить не успела!
Закусив удила, неспешно ушла с опустевшего двора, его просторы накрыла ночная тьма!
Сойдёшь с ума, тебя пугает Калыма, дорога туда далека, но ночь светла,
Пыль из снега и песка вылетает из-под каблука, все мы мастера обманывать баб,
Даже если ты на передок слаб и не можешь без чужой помощи преодолеть последний ухаб,
Своим криком не пугай озёрных жаб! Ты – раб своих утех, горе и смех видны из всех прорех,
Ты же – человек, твою голову посеребрил белый снег, тьма страшна,
Разрушая и круша, идёт кровопролитная война! В миг единый огромная пучина
Займёт золотую средину, едва спасётся одинокий мужчина от горестей тех,
Что обещали продлить его век! Заметь, на столе остыла любимая снедь, на неё жалко смотреть,
Надо ещё успеть плотно поесть и сразу на кровать прилечь! Гаснет в доме свет, сил больше нет
Грех лицезреть воочию, вместо слов прибегаю к многоточию, едва ноги волоку,
Но устремляюсь к женскому теплу! Вот так и живу, всё перетерплю, если смогу!
Уже приглашают к столу! Бегу, господа, пенится уха, готово щи из петуха,
Зажарены дочерна свиные потроха! Еда неплоха, но узда – нелегка,
Давят ночные купола на каждого едока, дед сидит у старой ольхи
И мысленно переживает все свои грехи! Молчи! Много не говори!
Взгляд не отрывай от матушки-земли, проветри мозги, впереди не видно ни зги!
Рули, как можешь, авось и ты душу похотями растревожишь и слухи умножишь!
Дорогу развезло, сломалось одно весло, не повезло и что? Опалилось одно моё крыло!
Жизнь не изменилась, стрела сомнения в грудь мою вонзилась, качается хлябь,
Выбраться из неё нельзя никак, страна медленно опускается в кромешный Ад!
Моё дело сторона, для меня суть бытия важна! Набиваю себе цену, выхожу на сцену,
Сдуваю безумную пену с картуза, закатываю к небу бесстыжие глаза, не видна утренняя заря!
Нет рядом поводыря, надвигается гроза, шаг сделать без него нельзя, обувь насквозь протекла,
Все напасти из-за треснувшего весла! Куда же подевалась жена? Она наливает в бутыль вина,
Выйдет на край села, усадит мужа на коня, обнимет орла, он выпьет чарку до дна,
Его слёзы прикроет длинная седина, их не увидит законная жена! Ночь темна,
Свет едва проникает из окна, крепись духом, старина! У тебя и у меня жизнь одна,
Как бы мы не толковали, что бы мы ни вспоминали, нет жизни в идеале! Розни и скандалы,
Сырость в тюремном подвале – это лишь мелкие детали жалкого бытия, грешен ты и грешен я!
Бог всем нам - учитель и судья, но не я, хотя остаюсь сидеть у священного огня, сижу полночи
И половину дня подле трухлявого пня, не беспокоит меня даже ближайшая родня!
Расстегнута мотня, выслушать прошу всю братву, я ей свои строки в подарок преподношу,
Тем и живу и ничего не прошу взаймы, только бы не умереть от СПИДа и чумы!
Зачем тратить силы, мы раньше тоже жили, не бунтуя и не горюя, не пели: «Аллилуйя!»
За теми временами изредка тоскую я, там жизнь моя прошла, не оголив чела, мысль сожгла,
Но не до конца! На всё воля Творца! Мне словами не передать, каким мужчина может стать,
Если научится вместе с женщиной кончать? Их совместный брак превратится в сущий ад!
Он - хам и зануда, до земли отвисло его жирное брюхо, в горле сухо, но першит,
Настало время своё повествование завершить! Так и быть, начну нежно любить
И боготворить женщину ту, что на работе и в быту постоянно хранит робость и чистоту!

г. Мариуполь
1 сентября 2016 г.
23: 36