Ты мне больше не дочь

Мне не было и тридцати, когда я устроилась на работу в ЖЭК мастером. В связи спецификой моей работы мне приходилось встречаться со многими людьми, выходить на квартиры по жалобам, проводить собрания с жильцами и многое другое. Волей-неволей мы наблюдали за жизнью людей, наших жильцов, и эти наблюдения были порой очень любопытными и не всегда радостными. Расскажу один случай, который произвел на меня большое впечатление.

Однажды к нам в контору зашла молодая женщина, лет тридцати, не больше. Она была стройная и красивая, но выглядела неопрятно: волосы не причесаны и давно немыты, под глазом фиолетовый синяк, а одежда поношенная и грязная. Когда женщина ушла, я спросила у своих коллег, что это за женщина, что они о ней знают. Они ответили мне: «Это 8-27!» У нас был свой код обозначения людей, мы называли номер дома и номер квартиры. Нам всё было понятно. Имён мы иногда не помнили, а место жительства проблемных граждан помнили всегда. А потом коллеги рассказали мне краткую историю её жизни.

Когда Таня училась в 10 классе, она влюбилась в парня из соседнего класса. Любовь была взаимная. Таня была красивая девушка, веселая и добрая, хорошо училась. После десятого класса планировала поступить в институт на учителя. Но случилась любовь, и молодые люди не смогли себя сдержать. Родители днём работали, квартира была свободна. Но прошло пару месяцев, и Таня поняла, что она беременна. Её парень испугался ответственности и прекратил с ней все отношения. Через некоторое время о случившейся с ней беде Тане пришлось рассказать маме. Таня и представить себе не могла того негатива, который вылила на неё её собственная мать. Каждый день она оскорбляла Таню всевозможными бранными словами, говорила о загубленной жизни. Она хотела бы немедленно избавить Таню от ребенка, но время для аборта было уже пропущено, врачи отказались прерывать беременность, тем более что мать была очень юного возраста. «Ты должна в роддоме отказаться от ребенка!» - приказала она дочери. «Но, мама, я не могу бросить его», - робко сказала Таня. «Мама, мама! Ты мне больше не дочь, - закричала разъяренная женщина, - ты нас опозорила на весь город! На нас уже все пальцем показывают! Мало того, что сама сидишь на нашей шее, так еще своего выпоротка хочешь на нас повесить!» Танина воля была полностью подавлена. Отец иногда пытался заступиться за дочь, но в таком случае и ему прилетала пара горячих.

Наступили роды, Таня родила прекрасную девочку, синеглазую красавицу, на которую любовался весь роддом. А мама новорожденной твердой рукой написала от нее отказную. Сделала всё, как приказала мать. Девочку через некоторое время удочерили, а Танина жизнь пошла под откос. В школу она больше не пошла, на работу устраиваться тоже не стала. Мать думала, что она опомнится, то ругала ее, то заискивала перед ней. Но бесполезно. Самооценка Тани очень сильно упала, она считала себя бесполезной, безнравственной, полностью пропавшей. Она познакомилась с бомжами, которых после распада СССР появилось в нашем городе большое количество, и стала выпивать вместе с ними, ночевать на чердаках и в подвалах, на лестничных площадках. В их обществе она чувствовала себя гораздо лучше, чем со своей мамой. Домой иногда заходила, чтобы взять еды, одежду, какую–нибудь вещь, чтобы продать и купить выпивку. Добытая водка повышала рейтинг.

А как сложилась судьба матери? Галина, так звали мать Тани, через некоторое время осознала, что она сделала. Муж ее умер, он сильно переживал из-за судьбы дочери, ведь она была у них единственным ребенком. С ним случился инфаркт, которого он не пережил. Здоровье Галины тоже стало хуже. Все ее подруги уже обзавелись внуками, а ее единственная внучка жила в чужой семье, и у нее не было даже надежды хотя бы раз ее увидеть, дети защищены тайной усыновления. И получается, кто кого наказал?  Разрушив судьбу своей дочери, Галина разрушила и свою судьбу. Таня если и заходила домой, то вела себя с ней как с чужой женщиной, грубо и безжалостно.
 
Услышав эту историю, я была очень расстроена. Женщины, берегите своих детей, заботьтесь о них. Поругать наших детей всегда найдется кому, а вот защитить их, кроме вас, может быть и некому.