Увидеть - это уже подарок 1

УВИДЕТЬ - ЭТО  УЖЕ  ПОДАРОК

     Дождь шёл всю ночь, то с громом и молниями, то мирно постукивал по железному оконному стоку. И только к полудню, наконец угомонился. Постепенно небо стало очищаться. Те люди, кого торопили срочные дела, сутулясь под зонтиками, обходя лужи, шагали не глядя по сторонам. И только, когда асфальт стал подсыхать, во дворе появились старики со своими беспокойными любимцами. Кто сразу направился в сторону пустыря, а люди постарше, отпустив поводки, насколько только хватало его длины, путешествовали от скамейки к скамейке. Я смотрела на них с балкона и давно изучила характер каждой собачки. Именно во время прогулок собачников я предпочитала сидеть дома и наблюдать за ними с высоты третьего этажа. Но солнышко припекало, асфальт дымился, вскоре разделил дорожки на поблескивающие лужи, на тёмные мокрые пятна, которые, уменьшаясь, уступали свою территорию сухому, чисто промытому асфальту. Именно сухой светло-серый асфальт меня зазывно манил самой погулять, ноги размять. Смущала меня старушка и её собачка, которые оккупировали именно ту скамейку, на которой я обычно сидела. Так долго они ещё не задерживались на одном месте. Любопытная дворняжка поминутно дёргала поводок, старушка ворчала на неё, дескать, глупая собака командует пожилым человеком. Но сегодня собачку словно подменили, она смирно сидела на сухом пятачке асфальта, высоко подняв нос к небу. Я ещё подумала: нос на солнышке греет. Ну и пусть греет. Я пока от своего подъезда обойду дом другой стороной, ей надоест так сидеть и она уведёт свою хозяйку куда-нибудь в другое место.
     Я спустилась по лестнице вниз, обошла дом и очень удивилась тому, что ничего не изменилось. Собачка по-прежнему «грела нос». Потихоньку подходя к скамейке со спины старушки, я размышляла: сесть рядом или идти дальше? Старушка оглянулась и поздоровалась со мной. Потом, кивнула на собачку, хмыкнула и пожала плечами. И только теперь я заметила, что на собачьей морде сидят две «божьи коровки». Вот именно, не ползают, а сидят. За дождливую ночь они так намёрзлись, что теперь, найдя себе тёплое место, дремлют на солнышке.
     Я, уважая её миссию, стороной обошла собачку. Она только покосилась на меня и тут же потеряла ко мне интерес. Куда интересней ей было смотреть на двух краснокрылых гостей. А я пошла дальше. На углу дома оглянулась. Ничего не поменялось, только бабушка, склонив голову, дремала на скамейке.

                ***

     Куда деваться человеку, если даже в посёлке чистого места нет,  воздуху чистого нет, чтоб без бензиновых выхлопов и собачьих гостинцев. Я уже и так и этак приспосабливаюсь, ищу «окно», чтобы выйти погулять и собачника с его любимцем не встретить. Ведь они, заразы, возомнили себе, будто бы именно для них существуют дорожки, а газоны – место для собачьих завёртышей.  Поводки во всю длину отпустят и не знаешь куда свернуть, чтоб обойти эту сладкую парочку…
     Выйду с подъезда и думаю: - Куда бы пойти, свежим воздухом подышать? Тут три пути: вдоль дороги, где пыль и дым, на пустырь (заброшенные огороды, заросшие и небезопасные). Там можно встретить одичавших собак и таких же опустившихся пьяниц… Третье направление – лесок, через который тянутся тропинки от автобусной остановки в сады. Там хоть люди ходят, хотя – всякое бывает.
     Пошла в лесок. Время – утро, всего лишь седьмой час. Садоводов пока нет, дома они, кашу варят. Иду тихонько по утоптанной дорожке. Свернула на еле приметную тропинку, в надежде, что повезёт на белочку посмотреть. Вот, иду, шагов с десяток пройду, остановлюсь, на что-то засмотрюсь. Мне ведь всё едино куда идти, лишь бы никто своим присутствием картину тишины не испортил. Но, нет. Наверное, не в этот раз.  А сейчас еле слышен и с каждой секундой нарастающий топоток. Не осторожный, не вкрадчивый, а наглый, уверенный в себе, дескать, это моё место и всё тут моё! Но тут и я заупрямилась. Хватит другим уступать дорогу, пусть мне хоть раз уступят… Вот, только не видно никого. Стою, не шевелюсь, чуда жду. И оно появилось. Из-за поворота ёжик выкатился. Прямо в мою сторону бежит. Я стою! А он, голову не поднимая, бежал-бежал, пока носом не упёрся в мой туфель. Резко остановился, как бы в раздумье: «Это что за пень на дороге? Вчера не было и вот вам – здрасте!..» Я стою! Ёжик обнюхивает мои туфли. Уже два круга вокруг меня обошёл. Вроде как забыл куда бежал. Зато я вдоволь насмотрелась на него. Интересная, знающая себе цену личность. И шубка у него интересная. Иголки ближе к телу тёмные, а кончики белесые. «Люди так не седеют», - подумалось мне.
     Пролетающие над нами две вороны недовольно закаркали. «И этим я помешала! Тоже хозяевами себя возомнили…»
     Пока я вверх смотрела, ёжику мои шнурки понравились, пытается ухватить за тугую застёжку. Я топнула ногой. Он фыркнул, чуть отступил и опять нос тянет к шнурку. Теперь я отступила на шаг назад и затопала на него обеими ногами. Он, как-то резко повернулся, побежал назад, но только для того, чтоб обойти вокруг толстой сосны и выйти на тропинку уже позади меня. Оказавшись на тропинке, к нему вернулась память и он уверенно побежал дальше. «Интересно, - подумала я, - что про себя обо мне подумал ёжик? Какой-то топающий пень… И откуда он тут взялся?..» И мне стыдно стало перед ёжиком.  «Тоже мне «царь природы»! А выглядишь, как пень на дороге… Не-ет, что-то у меня сегодня день не задался, мысли какие-то дёрганые. Почему – день? Это же только утро. Ты даже ещё утренний чай не пила. А, кстати, чего это я тут топаю, лесным тварям жить мешаю. Поди ёжик к своей ежихе на чай спешил… Пойду и я домой, свой чай пить, с баранками… А после чая и жизнь слаще покажется. А, всё-таки интересно, ёжик же тропинкой к автобусной остановке побежал. Пойду и я посмотрю, куда это он направился?»
     Я, чуть ли ни бегом, пошла вслед за ёжиком и увидела его перебегающего через проезжую часть дороги. Автобусы из «парка» выезжают на линию. А он такой маленький на дороге. Автобус прямо на него едет. Я зажмурилась с испугу, а потом со страхом открыла глаза, когда автобус проехал. И что же? Увидела, что ёжик добежал до края дороги, обнюхал ножки скамейки и побежал себе в кусты одичавшей облепихи. Он, похоже, уже не раз перебегал тут дорогу. Значит, у него там есть какой-то свой интерес. А, я? А, я, «царь природы», долго стою у обочины, жду, когда проедут машины и, только тогда - перейду дорогу. Так, кто из нас царь?..

                ***

     Спать ночью в моём возрасте тоже великий подарок. А чем себя занять? Можно много разных занятий придумать, но мне желательно бы продолжить сон и я включаю телевизор. Включаю – где включится. В этот раз включилось на Афонтово. И так удачно. Экран телевизора превратился в устье деревенской печи, где поленья объяты огнём. Не слышно и не видно человеческого присутствия, только потрескивание живого огня. Дрова,  охваченные дьявольскими языками, поют свою последнюю песню. Это был ещё один мне дорогой подарок.
     Смотреть на огонь человеку, живущему в городской квартире, где на кухне электроплита, не то чтобы забавно, а просто затягивает завораживающее зрелище. Какие только неожиданные мысли ни приходят в голову, ведь, в сущности: что такое огонь? Так, по-простому, доходчиво ещё никто не ответил. Можно сравнивать языки огня с лепестками волшебного цветка… Я же, в те минуты объяснила по своему разумению.
     «Что я делала? Смотрела на то, как языки огня съедали то, что вырастила вода, а Время помогало им в том и в другом случае…»
     Я смотрела в телевизор и в то же время видела устье бабушкиной печи. А там дрова превращались в жаркие угли. Угли постепенно бы превращались в золу, но на телеэкране огонь мог гореть бесконечно долго, хоть и без тепла. Огни подействовали на меня убаюкивающе. Оставалось только выключить свет и телевизор, спать, спать…

                ***
     Я – человек далеко не компанейский. Выпить, похохотать, вспомнить смешные случаи, именно смешные, как будто жизнь человеку дана для увеселительного путешествия, а завтра будут новые приключения, одно глупее другого – это не для меня. Мне такая компания, в которую иной раз попадала по молодости, очень быстро надоедала. Я никого ни в чём не упрекала, просто начинала осматривать местность, в надежде найти своим очам нечто интересное, которое сможет отвлечь меня от пустопорожней траты времени. А поскольку я боюсь заблудиться в незнакомом месте, то я ухожу на такое расстояние, чтобы мне было видно место стоянки отдыхающих на природе. Не знаю, чем им запомнится нынешний день, а уж для меня материала для воспоминаний – хоть отбавляй. И в блокноте своём я только успеваю перелистывать листы. Короткие записи для памяти, а потом сама память дорисует удивившее меня и оставившее свой след на страничках.
     И так, что я видела в подобного рода походах или как мы тогда говорили – выездах на природу:

     Как обычно в походах всё решали мужики и останавливали наш разношёрстый караван машин у какой-нибудь речушки. Названия тем речушкам если кто и знал, то сказанное непонятное слово, чаще всего терялось в нашей памяти, как что-то ненужное. А что оставалось? Оставалась говорящая цветная картинка. Говорила она голосом ветра, щебетом птиц и стрекотом кузнечиков, кваканьем лягушек и зудением комаров. А больше того – журчанием волы, которой и дела не было до нас, беспутных бездельников.

     Первое, что вспомнилось более ярко, это зеленоватая вода в речушке, с белыми подсвеченными солнцем гребешками волн. Эти гребешки, удаляясь, становились всё ниже и ниже, пока не сливались в спокойную гладь воды.
     А встревожил мирно текущую речушку водопад, который издали казался льняного цвета волосами ниспадающими с верхнего мира в нижний. Это сравнение как-то само собой пришло на ум, долго всматриваясь на красноватого цвета скалу, у которой не было видно ни начала ни конца. Скала была настолько высокая, что долго смотреть вверх было невозможно, шея отдыха просила. Моё воображение рисовало картину Верхнего мира, по моему разумению плоского или с маленьким уклоном в нашу сторону. Дым от нашего костра рассеивался раньше, чем достигал, словно ножом обрезанного края скалы. Вот, из этого края, с небольшой выемки рождалась белесая струя воды, которая, разбиваясь о выступы скалы, множила новые водные цветы, а если долго смотреть, то и лица неких сущностей, которые из-за водной пелены подглядывали за нами. Но на них, кроме меня, из нашей компании, никто не смотрел. Природа, на лоно которой люди так долго стремились, теперь сидели у костерка, их вовсе не интересовала. В мою сторону они отпускали едкие шуточки, мол, если я не буду участвовать в застолье, то мне и вспомнить будет нечего. И даже пытались принести что-нибудь выпить-закусить, но очень скоро и вовсе потеряли ко мне интерес. А может в глубине души и пожалели, что включили меня в свою компанию. Я же, пытаясь оправдаться и, чтоб уж совсем не вычеркнули из списка, пригласила самих бойких посмотреть то, что мне удалось высмотреть. Эта гогочущая компания, подойдя, как-то сразу затихла. К моим объяснениям, те, которые из числа местных и знающих, добавляли нечто существенное. В основном слышались восторги и вздохи.
     В те годы редко у кого был фотоаппарат. Выручали блокнотики, но захватить их с собой просто забывали. Я же пыталась использовать всю эту разномастную толпу в своих интересах. Но, поскольку я не сибирячка, то задавала им те вопросы, на которые сама не могла ответить. И тут с азартом, наперебой звучали ответы, возникали споры. Каждый вспоминал всё то, что знал на заданную тему. Только мне больше был интересен ответ с «изнанкой».  Плюсом к сказанному были лица людей, которые в эти минуты обновились и были не менее интересны, чем картины, созданные природой.
     Вопросы: почему мир разделился на Верхний и Нижний; почему Нижний мир – это равнина, с редкой растительностью; почему на ней лежат и догнивают очень толстые стволы деревьев, где их ветки и корни; почему речушка жмётся  к скальной стене и откуда и куда она течёт. Почему на отвесной скале растут редкие кустики папоротника, как маленькие зелёненькие букетики?..
     Я уже молчала. Слушала возникающие вопросы и ответы на них. Очнулись мы лишь тогда, когда кто-то напомнил о том, что костёр следовало бы подкормить. Я была довольна тем, что на меня смотрят тепло и даже с некоторым уважением. Именно это давало мне право проводить время в нашем путешествии так, как я посчитаю нужным.

                *