Тайна рубина. Глава 20. Фальшивка

     Вокруг было достаточно света, чтобы увидеть свою бледную кожу с кровоточащими ранками и следами от шприцов; достаточно воздуха, чтобы почувствовать запах своей беспомощности или слабости; достаточно комфорта, чтобы понять, что везде было лучше, чем в этом месте. Да и в каком этом? Подвал с единственным маленьким окошечком под потолком, что забито досками, бетонными полом и стенами, огромными клетками для тех, кто согласился поиметь удачу в жизни или вовсе не знал об экспериментах, что собирались проводить. Редкие стоны и вздохи прерывали тишину, заставляли каждый раз содрогнуться и задуматься: есть ли вообще шанс выбраться отсюда?

     Женя сильно сжимала руку, ногтями оставляя следы, пытаясь задавить боль болью. Получалось плохо. Еще вчера она готова была согласиться, что ее отец в какой-то степени изменился. Сразу по приезде в дом, обозначенный как «семейный и для новой жизни», Кирилленко развязал дочери руки и повел в предназначенную ей комнату – большую, светлую, со всем, что нужно было человеку для проживания. Мягкий матрас на кровати приятно прогибался под телом, охотно возвращаясь в прежнее положение; в шкафах и тумбочках было полно подходящей по размеру одежды; большое окно выходило на задний двор, где можно было резвиться днями напролет, а на широком подоконнике легко было расположиться вечером с чашкой чая и что-то обсудить с любимым папой. Кухня, гостиная, кабинет – все это казалось обычным, тем, что она всегда и должна была наблюдать. Тем, что она наблюдала до того, как лишилась своих зубов и рассудка несколько лет назад. Всю привлекательность нового места рушили, однако, вполне понятные вещи: незнакомые люди с оружием, факт похищения, оставленные где-то позади товарищи или даже друзья и дверь, за которой был проход в подвал. В место, где сейчас без доступа к желанной свободе сидела девчонка.

     Сжавшись в уголке огромной клетки на коврике, что лежал под нарами, Женя смотрела в сторону так же сидевшего подростка в другом углу. Зверь с песьим черепом, с которым они перекинулись лишь парой фраз. Ангелина оказалась здесь неслучайно – тот же возраст, дата рождения, комплекция. Обе они знали, что случится: Кирилленко чудом заберет облик Ангелины и передаст его Жене. Зверь погибнет, человек станет зверем. Звучало глупо, по-детски невероятно, но сомневаться не стоило. Именно этого хотел отец на мгновение поверившим ему дочери, другим людям и зверям, что пребывали в этом маленьком Аду.

     Дверь жутко заскрипела. Каждый раз, как она открывалась, все спрашивали себя и друг друга взглядом: кого заберут сейчас? Женя была уверена, что вновь настал их с новой знакомой черед. Соседка по камере жутко тряслась и, открыв пасть, готовилась атаковать любого, кто двинется в ее сторону. Оно было понятно – ей уже сообщили, что произойдет в ближайшем будущем. Скалясь, дочь безумного ученого сама хотела оторвать руки тому, кто придет за ними. Однако не было смысла пытаться сопротивляться. Всегда попадающий по словам уже бывалых дротик со снотворным из темного угла, со стороны лестницы, свалит с ног даже самого сильного борца за себя и свою свободу.

     Не успев и рта раскрыть, Женя уже смотрела на провалившуюся в сон Ангелину, а вскоре и сама уснула. «Пусть только не будет так больно», – молила она про себя. Осознанно оглядеться девчонка смогла уже в большом зале, что называли «экспериментальной». Увидеть вокруг себя можно было не так уж и много: запутанные трубки, рядом на столике шприцы, ножи и другие еще чистые инструменты, пару человек в халатах, среди которых обязательно был сам ученый и один из его многочисленных помощников, а рядом, буквально в метре от себя, корчится от невыносимой боли знакомый зверь. Не в силах повернуть голову от плотно лежащего на шее ремня, девчонка могла понять лишь то, что Ангелине отсекли часть руки – не то фаланги пальцев, не то ладонь со всеми косточками запястья.

     – Не бойся, щеночек, – произнес отец ласково, гладя дочь по лбу рукой в перчатке. – Ты почти ничего не почувствуешь.

     Не ответив на явную ложь, Женя рыкнула и стала смотреть в белый потолок. Вспомнилась палата клиники, бродившие туда и сюда больные, над которыми иногда так весело было потешаться; дружелюбный, пусть и иногда строгий персонал лечебницы; Мария, что своей заботой хоть и доставала порой, никогда бы не посмела сделать что-то подобное. «Если бы я тогда не сбежала, – постоянно преследовала девчонку мысль, – оказалась бы я здесь?» Несмотря на головокружение от очередного кровопускания, еще кое-что твердо сидело в голове. Ее заберут. Живой или мертвой, но она выйдет отсюда. «Сыщик, ты обещал мне. Если ты не выполнишь свое обещание, я заберу тебя с собой, так и знай».

     С улыбкой на белом лице она закрыла глаза, когда резкая боль пронзила правую руку.

***

     В пачке осталась последняя сигарета, которую решено было сохранить до конца так называемых переговоров – после обязательно нужно будет хоть как-то расслабиться. Только войдя в здание, Воронов почувствовал холод, что всегда сопровождал его походы к начальнику полиции, когда с последним заседал человек из администрации. Но не только мороз в воздухе вызывал отвращение. Внешне серьезные люди в дорогих костюмах были надменными, ощущали себя высшим звеном общества. Змей Евгений видел редко, зверей с их черепами вовсе не встречал, но именно в этом месте и без подсказок было ясно – вокруг одни гремучки, гадюки да ядовитые кобры.

     Держа шляпу в руке, детектив шел мимо здешних работников слаженной системы, что осаждали его колкими взглядами, а некоторые позволяли себе и хмыкнуть, сказать что-то обидное. Проще всего было сделать вид, что ничего не было замечено.

     В очередном длинном коридоре, где красный ковер заглушал любой, даже самый грузный шаг, Воронов наконец нашел обозначенный ему внизу неприятной женщиной кабинет. Внутри, как и говорил Наумов, был он сам и двое других, незнакомых мужчине людей. К своему удивлению, он обнаружил, что оба они одеты не так уж вычурно, как представлялось. Когда все обернулись на детектива, он для себя сразу оформил образы тех, с кем придется работать или хотя бы поддерживать вид того, что он работает с ними. Сидящий за длинным столом мужчина был на вид моложе Евгения, во взгляде читалось добродушие и необъяснимый в связи с делом, на которое их вызвали, оптимизм. Даже в его форме не было чего-то отвратного, что Воронов привык ощущать от следователей. Второй же, стоявший рядом с Наумовым, удивил детектива. Абсолютно не читаем, что редко встречалось среди людей, в том числе и их сферы деятельности. На хмуром лице не было «прописано» ничего, кроме деловитости.

     – Проходите, Евгений Андреевич, – произнес скрюченный человек привычно низким ровным голосом. – Мы как раз обсуждали, как скоро Вы придете. Артем Данилович выиграл наше маленькое пари.

     – По моим расчетам, – вставил встающий из-за стола мужчина, – Вы должны были прибыть минимум через полчаса после звонка, – он весело улыбнулся и протянул руку Воронову. – Не торопитесь сотрудничать с кем-то?

     – Привык работать один, – ответил Евгений, пожимая руку.

     – Придется поработать в другом режиме, – к ним подошел второй следователь. – Виктор Романович, Ваш новый…

     – Да-да, я понял, – хмыкнул детектив. – И каков же будет приказ, господин начальник?

     – Евгений Андреевич, я бы попросил Вас быть вежливым к нашим гостям из столицы. В конце концов, Вы лишь исполнитель. Да и Вы нарушили свое слово в отношении Кирилленко, а наш дорогой Леонид Корнев помочь уже не может.

     – К сожалению, Вы правы, – вздохнул Воронов. – Что ж, чем я сейчас могу помочь коллегам?

     – Все данные, собранные местной полицией, были нами детально изучены, – ответил «господин начальник». – Также есть сведения, что Вы смогли раздобыть что-то сверх того…

     – Нам нужны Ваши знания, коллега, – усмехнулся второй следователь. – Но, конечно, не те, о которых упоминал Денис Николаевич. Алхимия, невидимки… Это все слишком смешно, сами понимаете.

     – Понимаю, – ухмыльнулся Евгений. – Боюсь, ничем поделиться не могу. Смешные, как Вы справедливо заметили, записи были мной уничтожены. Они ни к чему не вели, порождали только больше вопросов.

     – А что же насчет Вашей подопечной? – прищурился Виктор. – Ведь именно с ней Вы прибыли в полицейский участок. В сохранившихся на компьютере погибшего Леонида Федоровича заметках мы прочли, что она была знакома с жертвой в клинике и знала что-то полезное о нем.

     – Лучше бы вам узнать обо всем у нее, – ответил детектив твердо. – Да и вообще, сейчас нужно заниматься поисками и спасением чуть ли не единственного свидетеля…

     – А как же зверь, что помогал Вам скрыть от полицейских Кирилленко? – заметил Наумов. – Разве не Вы утверждали, что и он свидетель по этому делу?

     – Допросить бы его... – начал Артем.

     – Все знают, как у нас в стране зверей допрашивают, – мрачно улыбнулся Евгений. – Выбьете то, о чем он даже не знает. Могу поклясться: единственное, о чем мне поведал мой товарищ, был лишь незаконный оборот алхимическими средствами, что невозможно доказать. В свидетели я действительно его записал, поскольку тогда еще была возможность выяснить насчет алхимика…

     – А теперь что же? – спросил Виктор.

     – Никаких следов, – пожал плечами Воронов. – Может, Вы, господин начальник, что и найдете. А вообще, у меня есть еще дела и запланирована встреча, так что прошу поскорее выдать мне задание и отпустить.

     – Евгений Андреевич, нам ведь с Вами, возможно, еще долго работать, – впервые улыбнулся следователь. – Надеюсь, на завтра у Вас ничего не запланировано. Есть тут местечко не из приятных, но в нем лишних ушей почти не найдешь. «Под облаками», кажется. Там Вы еще одному зверю оторвали челюсть, если не забыли. В семь часов вечера мы будем ждать Вас у входа. Просьба будет только одна – не опаздывайте.

     Надев шляпу и специально натянув ее почти на середину лба, Воронов кивнул и поспешил покинуть здание администрации. Решение оставить сигарету оказалось как никогда верным. Закурив, детектив направился в сторону полицейского участка, чтобы узнать, как обстоит дело с фотороботом похитителя Жени. Где-то внутри ощущался груз лжи, который мужчина успел для себя оставить в том холодном кабинете, но эта ноша была даже приятной. Правда рано или поздно вскроется, можно было не сомневаться, но главной задачей было сохранить в секрете все имена, иначе Ган, что уже показался возле нужного места, разорвет детектива в клочья, и будет прав, как считал сам еще пока живой труп.

     Рядом с беспокойным оборотнем стоял Пес, чуть поодаль от них курил Петр. Необходимого для дачи показаний дворового мальчишки в поле зрения не было.

     – Он рассказал, что знал, – произнес зверь, как только подошел Воронов. – Довольно точный портрет составил, хотя с друзьями о некоторых чертах спорил. Удивительно, как они хорошо запомнили лицо этого человека. Страх сделал свое дело.

     – Что вообще о ней слышно?

     – Ничего, – ответил громко Петр. – Номера у автомобилей поддельные, куда уехали – неизвестно. Но искать продолжают. Нужно ждать.

     – Ждать, – усмехнулся Евгений. – Что ж, раз других забот больше нет…

     – Торопишься куда-то? – спросил мужчина.

     – Мне нужно решить кое-какой вопрос с Габриэллой.

     – Если это не срочно, предлагаю обсудить не менее важные вопросы.

     – Думаю, не срочно, – решил Воронов, понимая, что от знания о подлинности камня не станет легче.

     – Тогда прошу, – Петр выбросил окурок и направился к своему дому. – Зоопарк не приглашаю на беседу.

     – Больно надо было, – шикнул Ган. – Своих дел хватает, некогда с вами возиться.

     Оборотень, разминая больную руку, подбежал к соседнему зданию и быстро стал взбираться на крышу. Пес, предоставленный сам себе, решил пойти в аптеку – чувствовалась некая ответственность за Марию и необходимость уберечь ее от влияния алхимика. Миронова, впрочем, хотела лишь поговорить с Марковой, ведь провизор не раз слышала о ней из разных уст. Внешне медсестра не удивила Габриэллу – простая девушка с миловидным лицом. Ничем не выдающаяся особа не вызывала ничего, даже простого интереса – она ничего не скрывала ни во взгляде, ни в словах. «Идеальная находка для шпиона», – решила про себя хозяйка аптеки.

     Говорили они по большому счету о глупостях: погоде, обстановке в городе, последнем походе в магазин, и то не за одеждой, а за чем-то более важным в быту, но больше все же молчали.

     – Почему ты вообще решила стать медсестрой в психиатрической лечебнице? – задала вопрос провизор после долгой паузы. – Работа, кажется, не всем по зубам, да и я не знаю людей, кто бы за копейки согласился проводить время в кругу душевнобольных.

     – В детстве читала много связанной с этим литературы, – ответила Мария, задумавшись. – Истории людей, в чьих головах живет кто-то, кроме них самих, их картины, видение этого мира, очерки врачей. Все это заинтересовало, захотелось стать ближе к делу. В детском доме было не так много интересных книг. Удивительно, что такие вообще там находились…

     – Так ты из детского дома? – удивилась Миронова.

     – Ну да, – смутилась девушка. – А с этим что-то не так?

     – Да нет. По тебе не скажешь, что ты вышла вместе с буйными и обиженными жизнью подростками из стен такого… Заведения.

     – Сочту за комплимент, – хихикнула Маркова. – Родителей я не знала, хоть и стремилась выведать у воспитателей хоть что-то. Думаю, они сами понятия не имели, что из себя представляют эти люди. Они отказались от меня сразу после рождения. А откуда ты знаешь, какие подростки выходят из таких учреждений? У тебя тоже нет семьи?

     – У меня есть брат, – коротко ответила Габриэлла. – Да и надолго мы в приюте не задержались. Только выпала возможность, сбежали. Нас никто, пожалуй, и не искал.

     – Ты теперь владелица собственного бизнеса, – заметила Мария. – Не каждому под силу таким обзавестись. Наверняка много времени и денег потребовалось.

     – Больше потребовалось убить нервов, – мрачно улыбнулась алхимик. – Скажи, а как ты вообще связалась с детективом и компанией?

     – Евгений приехал к нам в клинику, чтобы задать вопросы по поводу убитого пациента, – девушка стала говорить тише, голос ее дрогнул. – Мне было поручено его посвятить во все детали. Так и познакомились. Потом сбежала Женя, – она сглотнула. – Евгений ее приютил, позаботился о внешнем виде. Я с ней проводила терапию в гостинице, где он остановился. Интересный человек. Кажется, у него много своих проблем, о которых он не говорит и не скажет. Может, ты подумаешь, что я виню его в том, что Женю похитили, но это совсем не так. Как сказал Пес, если Кирилленко захотел забрать свою дочь, он бы ее вытащил хоть из-под земли. Это ужасно…

     – Уверена, ее найдут, – Миронова положила руку на плечо собеседнице. – У меня есть знакомые, которые уже помогают с поисками. Полиция тоже работает. Конечно, на нее надеяться – себя не уважать, но это лучше, чем вообще ничего. Все будет хорошо.

     – Хочется верить, – вздохнула Мария.

     Пока девушки были заняты мирными разговорами, Воронов был уверен, что Петр привел его к себе домой не для того, чтобы чаи гонять. Суровый и на чем-то явно сосредоточенный человек рыскал по шкафам на кухне, пока его собака с подозрением смотрела на гостя. Вета чуяла что-то определенно чужеродное, но лаять было запрещено, так что она глазами пожирала незнакомца. Наконец хозяин нашел, что искал. Бутылка дорогого виски опустилась на стол. Не задавая вопросов, Петр разлил алкоголь по стаканам и тут же осушил свой. Евгений с интересом наблюдал за тем, как мужчина сразу полез в карман за спичками и сигаретами.

     Разговор и не думал начинаться. Воронов так же залпом выпил виски и закурил. Комната наполнялась дымом, из-за чего Вете пришлось оставить свои попытки вывести из себя гостя и выйти из кухни. Ощущая жжение в кармане рубашки, где лежал кроваво-красный камень, детектив все думал, что зря поддался провокации мужчины, но уйти не мог – все же нужно было узнать, что за важные вопросы последний хотел обсудить.

     – Ты можешь думать обо мне все, что твоей душе угодно. Если она у тебя есть, конечно, – решил заговорить Петр. – Мне плевать. Знаешь, я давно понял, что с человеком говорить лучше тогда, когда он выпил, но не напился. И язык тогда развязан, и мысли не таким бурным потоком в голову текут. Не нравишься ты мне, скрывать не буду, да и ты сам это осознаешь. Я предлагаю тебе сделку: мои друзья находят твою Женю, мы ее забираем, ее отцу врежешь пару раз по морде, сдашь в полицию, а после ты оставляешь Габи в покое.

     – Прям как отец переживаете за нее, – усмехнулся Евгений, стряхнув пепел. – Мне нужна ее помощь. Без ее знаний мне не найти убийцу.

     – Мертвым ты его точно не найдешь, – нахмурился хозяин квартиры.

     – Кажется, она взрослый человек и сама может решать, что делать, – продолжал детектив, поправляя волосы. – Да и неужели Вы мне угрожать собираетесь? Я еще умирать не намерен.

     – По твоим действиям и не скажешь, что ты на тот свет не стремишься, – хмыкнул Петр. – Мне Том рассказал кое-что про тебя, и я решил навести справки. Родители, красный диплом, горячие точки, служба в полиции, личное детективное бюро – ничего интересного. Но парень упомянул серьезную травму, – Воронов внимательно посмотрел на говорящего. – Ты готов умереть сразу, как убьешь нужного зверя. Гиблое дело. С изрытым мозгом и раненым сердцем ты такой же нестабильный, как твоя девчонка из лечебницы.

     – А Вы эксперт, как я погляжу, – нахмурился Воронов. – Можете опекать Габриэллу, а меня учить жизни не надо.

     – И не собирался, – усмехнулся мужчина. – Ты наверняка думаешь, что я, некогда работавший с полицией мужик, ничего не понимаю. Ошибаешься, – он налил в стакан еще виски. – За пару лет до того, как я нашел этих оставленных всеми детей, я работал в аптеке, которой сейчас заведует Габриэлла. Досталось дело от почившей тетки. До этого я служил Родине, как мне казалось, сначала в полиции, но спустя уже три года решил уйти в военное училище. Сейчас я, чтоб ты понимал, майор спецназа в запасе. Ну, травма ноги заставила оставить всякую подобную деятельность, однако друзья из разных служб остались. Впрочем, не об этом. Была у меня дурацкая привычка захаживать в бар – просто людей послушать. На тот момент я страдал от некоего чувства одиночества. Работа-дом-работа, так жил, потому иногда нужно было общение, человек все-таки – существо социальное. Меня знали в лицо и бармен, и разносчицы-официантки, да и завсегдатаи, как я, тоже периодически кивали и улыбались. Случайно я познакомился там с девушкой. Рыжие волнистые волосы, веснушки по всему лицу, шее и плечам, глаза зеленые, улыбка добрая – такая была Вера. Она мне по возрасту в дочери годилась, но с ней было всегда приятно пообщаться. Постоянно, как приду, она приговаривала: «Опять провизор в гости наведался!» Никаким провизором я никогда не был, но ее не поправлял. Она счастливой мне всегда казалась, но, как и все в том заведении, периодически получала. Какие бы синяки на ней ни были, как бы ни болело тело, она работала днем и ночью, чтобы за все платить, родителям даже деньги отправляла. Помню, как провожал ее домой, а она смотрела на закатное солнце. Кажется, тогда я впервые увидел ее не грустной, но по-настоящему задумчивой. На следующий день я снова пришел в бар, но ее не было на рабочем месте, от чего коллеги по цеху бесновались. По телевизору как обычно крутили новости, которые никто не слушал, но в этот раз было что-то срочное по местному каналу. «Сегодня, около пяти часов вечера, было найдено тело девушки под мостом. Предположительно, это было самоубийство. Личность неизвестной устанавливается». По версии следствия, Вера покончила с собой. Человека, что сильнее всех тянулся к жизни, я не знал, так что я не поверил, да и до сих пор в это не верю. Зато от бармена я узнал, что в день, когда я провожал ее, хозяин вызывал ее к себе, хотел развлечься. Думаю, это было наказание за отказ, но меня никто и слушать не стал. Похороны целиком и полностью организовал я сам, в городе до нее не было никому дела, а родителям ее я послал письмо с фотографиями могилы. Не знаю, приезжали ли они вообще. Через год, в день ее гибели, я выпросил у бывшего боевого товарища пистолет. С помощью все того же бармена я нашел ублюдка и выстрелил ему промеж ног. Пока он орал благим матом и истекал кровью, угрожая вызвать кого-то, чтобы со мной разобрались, я увидел, что за ним в этот момент стояла на коленях девчонка примерно возраста Веры. Если бы я оставил ее там, этот отморозок и ее бы убил, думать нечего. По итогу я забрал у мерзавца в тот день честь и ничего не соображавшую под действием веществ девчонку. Я ее приютил на время, поставил на ноги, закодировал от всего и сразу, кормил с ложки. Она назвала два имени – Опал и Габриэлла. Первое, было понятно, сценическое, со вторым было сложно. Ну как я должен был поверить, что эту безродную девушку действительно так зовут? Потом я нашел на улицах парнишку, что искал сестру с чертами моей наркоши. Обоих пришлось везти к Дарине в деревню, где ты был. Моя история с этой дамой никак не связана с тем, о чем я сейчас говорю. В общем, с горем-пополам обоих привели в полный порядок, и вот я почти десять лет вожусь с ними обоими. Думаю, теперь должно быть ясно, почему я защищаю Габи и почему понимаю тебя. Месть ни к чему не приведет, и легче тебе не станет. От того, что погибнет кто-то еще, к тебе твоя любовь не вернется.

     – Моя любовь всегда со мной, – ответил на это Евгений. – Не спорю, легче не станет, но я и не ищу легкой жизни или, тем более, спокойствия. Я обещал себе, что убью его, и пока этого не случится, я не умру. Мне жаль, что так произошло с Верой, и хорошо, что Вы не убили того урода, оставшись при этом человеком. Это не мой путь. Что касается Мироновых… Как только я закончу с делом, я не вернусь в город, даю Вам слово. Потерпите меня уж немного, – улыбнулся он.

     – Я буду следить за тобой, Ворон, – усмехнулся Петр. – И не «выкай», я тебе не старик, не начальник и не преподаватель.

     – А ты преподаешь? – рассмеялся детектив. – Извини, не мог бы и подумать.

     – Я тоже, – вздохнул мужчина. – Получил образование фармацевта, пока аптекой заведовал, аспирантуру закончил, теперь детей учу любить химию в университете. Что ж, все еще хочешь зайти к Габриэлле со своим делом?

     – Да, надо бы идти, – Евгений встал и, встряхнувшись, надел шляпу. – Надеюсь, твоя потребность в общении утолена…

     – Пошел ты! – улыбнулся во все тридцать два хозяин квартиры.

***

     Сегодня совещание обещало быть как никогда интересным. Каждый шаг в коридоре отзывался жутким эхом – в огромной квартире стояла тишина. Все были в предвкушении. Девушка с тремя осколками в руках довольно толкнула дверь. В комнате сидели все знакомые, но напротив было не главное лицо, а его правая рука. Поправив очки, помощник осмотрел с ног до головы алхимика, что, взмахнув короткими волосами, показала камни всем присутствующим. Половина артефакта была собрана, вторая половина уже была на горизонте – результаты поисков стали показываться намного скорее, чем раньше.

     Положив все три кусочка звезды на пол, Зоя соединила два первых, и они на секунду засветились так ярко, что можно было ослепнуть. Пришла очередь и третьего фрагмента занять положенное место…

     – Настоящий, – произнесла алхимик. – Твоим друзьям, должно быть, сейчас немного грустно.

     – Уверен в этом, – произнес детектив довольно.