Встреча

    
Несколько лет назад начал писать роман, в какой-то степени автобиографичный, но, безусловно, с большими придумками, иначе, это не роман. Но так и не написал. Вот несколько глав неудавшегося романиста.

    Встреча

     В кафе было темно и безлюдно. Свет пасмурного дня  с трудом проникал сквозь тюлевые шторы на окнах, застревая в их складках. Чуть слышная музыка из динамиков над  барной стойкой  только усугубляла атмосферу какой-то отрешенности от настоящего и заставляла уйти в себя, в свои проблемы,  свои  тараканы в голове  и скелеты в шкафу.
     Кофе  остыл, а его запах уже не возбуждал мозг и не помогал в поиске так долго искомого ответа на вопросы: как жить дальше и чем занять эту бесцветную и, самое главное, бесцельную жизнь.
     Вот уже пять лет, как он безработный пенсионер. Вначале он, рассуждая как почтальон Печкин (я только жизнь начинаю  ;  на пенсию выхожу), думал, что, как и всегда, будет среди людей с их и его интересами и проблемами. Но исчезли товарищи по работе, уходили из жизни или замыкались в свои семейные скорлупки друзья, и . . . подступало одиночество.
     Думал, что будет много читать, но литература, как ему казалось, стала, в отличие от Советской, какой-то мелкой. Возрастная лень и всё чаще повторяющиеся оправдания, типа: что-то я сегодня не в форме, мешали взять на плечо фотосумку и отправиться на очередную охоту за хорошими фотосюжетами, благо, что  в последние десять лет фотография стала, пожалуй, единственным его увлечением. И всё чаще, как тревожный звонок, звучал уже ставший для него сакраментальным вопрос:  для чего я живу?
     В кафе вошла женщина. Строгость твидового костюма на ней уравновешивал яркий, но не раздражающий глаза пестрый шелковый шарф. Темно-синий берет в стиле 30-х годов прошлого века, прикрывал короткую стрижку светлых волос.
Оглядев пустое кафе, женщина направилась к его столику. Твёрдая и уверенная походка не лишала её женственности, но говорила о том, что хозяйка её весьма уверена в себе и в отличие от него довольна собой.
 - Простите, можно составить Вам компанию в этот не очень погодистый день?
 - Да, пожалуйста,  промолвил он после секундной паузы, успев подумать про себя: свободных столиков, что ли мало?
     Ей было за пятьдесят, но годы не сильно отразились на её живом и умном лице.
Едва заметные морщинки у серых глаз лишь подчёркивали живость и внимательность взгляда. Макияжа почти не было. Лишь едва выраженная розовая помада подчёркивала правильно очерченный рисунок  ещё привлекательных губ.
     Подошедшей официантке она заказала кофе и, подперев подбородок кулачками, направила на него взгляд любопытных глаз, а он, заставив себя не отводить свои, промолвил с иронией:   
 - А я то думал, что уже никого не интересую. И на тебе, такая неожиданность: приятная женщина предлагает составить мне компанию. . . Кто же от этого откажется?
 - Удивляетесь моей бесцеремонности? Ради бога простите, что нарушила ваше одиночество.  По-моему, оно вас тяготит. Я часто гуляю в этом парке и давно за Вами наблюдаю. И вот теперь, застав вас в этом кафе, решила познакомиться. . .  Мне кажется, Вы джентльмен, и не откажете женщине в этой маленькой прихоти.
 -Ну, если вы воспринимаете меня как джентльмена, то давайте знакомиться. Егор -    он протянул  навстречу ей руку с раскрытой вверх ладонью, как бы приглашая к контакту её  ладонь.
   Она ответила и так же односложно назвала своё имя - Мария.  По-мальчишески, как бы играя, он наклонился к почти оформившемуся рукопожатию и поцеловал её ухоженную, но несколько усталую от времени руку.
Мария улыбнулась его игре в галантность.
 - Спасибо Егор. Ну вот, теперь можно расслабиться, а то я сильно нервничала, навязывая вам своё знакомство.
 Наступило молчание. Она, опустив глаза, спокойно помешивала чайной ложкой кофе. Он же, постукивая пальцами по столу, мягким ироничным взглядом проходился по её умиротворённому лицу.
 - Итак, погоды мы уже коснулись - она действительно непогодистая. Что дальше?  О чём, Мария,  мы с вами будем говорить под эту минорную музыку?
 - Конечно же, о вас. Во время прогулок в парке я часто наблюдала  за вашим общением с незнакомыми людьми, за удивительно теплыми контактами с детьми, которых вы так любите фотографировать, и постоянно задавала себе вопрос: почему такой коммуникабельный человек всегда один?
 - Вопрос интересный, но довольно личностный. Извините, Мария, но раздеваться перед вами, человеком, которого я ещё минут двадцать назад не знал и даже не подозревал о его существовании, будет не по-мужски. Поэтому отвечу односложно -      я пенсионер. . ., со стажем, и если честно, то до сих пор не знаю, почему  в последнее время сам себе напоминаю Вечного жида, одиноко бродящего во времени и не знающего покоя. Только в отличие от Агасфера я постоянно и безуспешно ищу, чему посвятить остаток своей жизни. Вот и сегодня перед вашим появлением сидел и спрашивал себя, чем жить дальше.
 - Д-а-а-а-а. Вы ещё больше меня заинтриговали. На вас,  физически ещё сильного человека, с живым умным взглядом и способного к иронии, это совсем не похоже. Ей богу, вериться с трудом. Что, не ту жизненную дорогу выбрали или где-то на ней споткнулись?
 - Если вы помните, Мария, герой одного из рассказов О. Генри говорил своему убийце: ;Дело не в дороге, которую мы выбираем, а то, что внутри нас, заставляет нас выбирать её. Что же касается моего нутра того времени, когда я начал познавать мир и прокладывать в нём свою дорогу, то его состояние вы бы поняли, узнав меня поближе. Только не подумайте, что я навязываю вам  близкое знакомство.
 - А я не против. Мне ужасно хочется покопаться в ваших тараканах. Глядишь, и для себя извлеку что-нибудь полезное.
 -  Ну вот, не прошло и часа с момента нашего знакомства, а вы уже узнали про мою слабину. А я что о вас знаю? Только, как вас зовут, хотя может быть и Мария    всего лишь ваш псевдоним.
 - Но любопытной-то была я, а не вы. И я действительно Мария.  Правда,  мои подруги еще со школьных лет зовут меня на французский лад -  Мари, почему-то считая, что во мне есть что-то от француженки.
 - Молодцы ваши подруги, я тоже, если разрешите, буду вас так называть. Не возражаете?
 - Да ради бога.
   Они опять замолчали. За окнами кафе посветлело. На несколько мгновений сквозь толщу осенних облаков пробилось солнце, позолотив складки тюлевых штор и озорным зайчиком пробежав по лицу задумавшегося Егора. Сбросив с себя минутную задумчивость, он снова обратил свой взгляд на лицо теперь уже немного знакомой для него женщины и предложил прогуляться по парку.
    Атмосфера осеннего пасмурного дня настроения не прибавляла.  Легкий ветерок как бы украдкой просеивался сквозь шелестящее сито жёлтой листвы. Народа на аллеях было мало.  Лавочки, уставшие от летних посиделок пенсионеров и чувственно целующихся пар, отдыхали,  пустые и одинокие, и под мелкой моросью осеннего дождя вновь мечтали о новых летних посиделках.
    Они молча шли, погруженные каждый в свои мысли. Знакомство состоялось, и первые откровения с его стороны задали тему для её размышлений. И она размышляла. Он же, украдкой посматривая на неё, пытался понять, чем так нравится ему эта, идущая рядом женщина. Она, взяв осторожно его под руку, прервала затянувшееся молчание.
 - А где же ваш фотоаппарат? Вы же, как я давно заметила, с ним никогда не расстаётесь. Многократно наблюдая за вами, я стала воспринимать вас, как охотника, постоянно выслеживающего дичь. Ваших снимков я не видела, но, думаю, что они могли бы много рассказать об их авторе.
 - Фотографией я увлекаюсь давно. И чем совершеннее становится фотоаппарат, тем больше желание держать его в руках, ощущать его тяжесть и нажимать на кнопку спуска. Как это объяснить?  То ли во мне говорит технарь, восхищающийся  чудом техники у себя в руках, то ли   ;   моя эмоциональность при виде и осязании красивой вещи. Правда, по мере накопления фото-опыта, а я фотографирую уже несколько десятков лет, появились предпочтения при выборе объектов съёмки. Больше всего люблю снимать людей.
    Вы наверняка помните слова песни: ;Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь.; В меня эти слова почему-то запали, и, снимая людей, я пытаюсь схватить такие миги, т.е. саму жизнь.
Когда вы разглядываете старые фотографии, Мари, вас не охватывает чувство сопричастности с теми, кто на них изображён? Меня это необъяснимое и болезненно-приятное чувство посещает постоянно. Фотография становится как бы машиной времени, на миг забрасывающей меня в другое время, в другую, уже ушедшую жизнь.
Фотографируя людей я, фактически, становлюсь охотником за мигами их жизни. И мне очень хочется, чтобы эти миги, схваченные моей камерой, рождали у меня и у тех, кто  их увидит, те же чувства сопричастности, какие рождает разглядывание старых снимков. Я не очень заумно объяснил моё увлечение.
 - Очень интересно, но непонятно. С одной стороны вы, Егор, мучаетесь в поисках цели жизни,  а с другой - живёте фотографией, причём с весьма интересным подходом к ней. Что же вам ещё нужно? Живите,  фотографируйте и получайте удовольствие от своего творчества.
 - Я уже говорил, Мари, что человек – социальное существо. Конечно, можно существовать в одиночестве и заниматься любимым делом, но только до поры до времени. Долго жить и быть вне общества людей, по-моему, можно, только борясь за жизнь: за еду, за кров, как это делал небезызвестный Робинзон Крузо. В творчестве же, а занятие любимым делом – тоже творчество, необходимо общение с людьми.  Может быть, я не прав, перенося творчество в социальный аспект, но для меня в моём увлечении фотографией, отношение людей к моим фотоопусам весьма важно. И пока мои фотографии, размещённые в интернете, обсуждали, критиковали, короче – оценивали, у меня был стимул творить мою фотографию.
 - А что. перестали комментировать?
 - Видите ли, фото-сайты – это те же социальные сети, где фотографы, любители или профессионалы, размещают свои творении и через их обсуждения знакомятся и общаются. С моей точки зрения, чтобы обсуждать чужое фото, я должен хорошо разбираться в искусстве фотографии, или чужие снимки должны меня сильно ;зацепить;. Я же не считаю себя достаточно компетентным в этом искусстве, а эмоционально чужие снимки меня цепляют редко. Поэтому критиковать или хвалить чужие фото считаю не очень корректным. Кроме того не очень многие авторы благожелательно воспринимают критику. Многие же обижаются, а иногда, без всяких на то оснований, начинают ругать мои снимки. Хвалить же только для того, чтобы получить похвалу в ответ, как-то не очень интересно.
 - Выходит, вам нравятся только ваши фотографии?
 - Да. И это ни в коем случае, не творческий эгоизм. Просто я в свои снимки вкладываю не только много времени на их шлифовку, но и, как мне кажется, что-то от своего Я, делая их, таким образом, частью себя.
 - Егор, вы же сами своим, так называемым творческим эгоизмом, загнали себя в угол: вам нужно общение других людей, но сами вы с ними общаться не хотите. Да и что это за общение в интернете? Вам, как я понимаю, нужны живые люди. Ещё раз извините, а что у вас с семьёй?
 - Жена давно ушла, а у сына своя семья и свой дом.
 - А друзья?
 - В  моём понимании, друзья -  это люди связанные друг с другом узами взаимной преданности, но не на почве холодного расчёта или каких-то чрезвычайных обстоятельств, а на основе единого взгляда на жизнь и взаимной симпатии. Преданность в дружбе должна пройти проверку на способность к тем или иным жертвам одного из друзей ради другого.
Для меня идеалом дружбы с самого детства были мушкетёры Дюма и спустя уже почти полсотни лет они ими остаются. Но у Дюма герои, в силу сюжета романа, постоянно проверяют свою дружбу на прочность.
    В  сумасшедшие 90-е годы был у меня, как я считал, друг. Мы с ним создали маленькую фирму по продаже кое-каких изделий на основе наших ноу-хау. Раскручивали наш бизнес трудно: не хватало опыта и денег. Кончилось тем, что мой друг-партнёр предал меня, связавшись с другой фирмой и украв с большим трудом наработанную для реализации продукцию.  К сожалению, настоящих друзей у меня, по-моему, и не было. Были товарищи, но по дороге жизни я их растерял.
 - Да, с такими критериями дружбы как у вас, трудно обзавестись друзьями. Для этого нужно иметь довольно опасную для жизни профессию, или рискованные увлечения. А кстати, кто вы по профессии?
 - Я химик. Ну вот, Мари, мы и вернулись к началу нашей с вами беседы: где и почему я пошел не по той дороги жизни. Если говорить образно, то профессию я бы сравнил с обувью, которую мы выбираем, чтобы идти по дороге жизни.
Одни уже заранее знают, что обуть, и идут по жизни, наслаждаясь солнцем, цветами на обочинах, встречая любимых.
    Вторые, почувствовав, что обувь жмёт, во время её меняют, а третьи, оказавшись в положении вторых, продолжают идти, натирая ноги и морщась от боли.
Я, к сожалению, выбрав профессию химика,  отношусь к третьим  ;  так и шёл по дороге жизни, пропуская из-за боли в ногах многое из красот и радостей, что встречались на пути.  Как-нибудь, если будет интересно, я расскажу вам, как я сделал этот необдуманный шаг. Давайте лучше поговорим о чём-нибудь более приятном. Для меня, например, было бы интересно и, не скрою, приятно узнать побольше о вас.  Ну же,  раскрывайтесь.
Они опять шли и молчали. Под ногами шелестела желтая листва. Иногда с каким-то траурным карканьем низко пролетали вороны, как бы напоминая, что в этом надолго  засыпающим мире хозяева теперь они - клювастые разбойники птичьего царства. Наконец, как-то по-домашнему прижав свои плечи к его плечам, она прервала молчание:
 - Вы знаете, Егор, там, в кафе  ;  в тепле и дружеском полумраке было легко знакомиться и общаться. Здесь же, среди останков ушедшего лета, хочется только плакать и жалеть себя. Извините, я совсем не плакса и не сентиментальна, но боюсь, что мой рассказ о себе будет не очень весёлым и, не дай бог, вызовет у вас жалость ко мне, а мне этого не хочется.  Скажу лишь, что я, в отличие от вас, пока ещё служу отечеству, работая, выражаясь высокопарно, сестрой милосердия в одной из московских клиник. Что касается моей исповеди, то лучше перенесём её на одну из других наших встреч, конечно  если у вас ещё будет желание её услышать.
Он ответил не сразу. Тепло её плеча проникало через её и его одежду, согревало и настораживало. Неожиданно возникшая симпатия к почти незнакомой женщине могла быть обманчивой. Его часто подводила избыточная эмоциональность, и сейчас он боялся ошибиться. Почувствовав, что она продолжает ждать его ответа, он повернул к ней лицо и, мягко улыбнувшись, успокоил:
 -  Вы меня,  Мари, как мы выражались в молодости, закадрили, и я теперь обречён на встречи с вами. Что же касается вашей исповеди, то я готов подождать. Мне даже интересно, общаясь с вами, лепить втемную ваш психологический портрет, предвосхищая ваши откровения о себе.  А теперь, если вы не спешите, вернёмся в кафе и выпьем ещё по чашке кофе.
Она посмотрела на свои часы и, подняв на несколько секунд кверху глаза, что-то вспоминала, и потом кивком головы согласилась.
    В кафе уже зажгли свет, и оно сразу потеряло часть того интима, что формировался за счёт размытых полумраком деталей интерьера. И хотя они уже более часа были знакомы и успели активно пообщаться, тем не менее, сидеть напротив друг друга и смотреть глаза в глаза, было неловко. Разговор как-то не получался. Они обменивались какими-то односложными вопросами и ответами лишь для того, чтобы не создавать вводящих их в неловкое положение пауз молчания.
Этот ни к чему не обязывающий диалог первой прервала она. Посмотрев снова на свои почти мужские часы на руке, она несколько извиняюще  сказала:
 - Егор, мне очень приятно было провести с вами время. Надеюсь, что и вы не скучали.  ;    Она извлекла из своей сумочки блокнот и ручку и написала номер своего телефона. Протягивая листок со своими координатами и блокнот, она мягко улыбнулась и, несколько помедлив, попросила написать ей в блокнот его телефон. 
Расстались они у входа в метро. Пожимая её теплую кисть, он как-то растерянно  улыбался, словно прощался с ней навсегда. В голове у него действительно блуждала невесёлая мысль: я, наверное,  больше никогда её не увижу. Она же сильным ответом на его пожатие как бы подавала ему обнадёживающие сигналы: мы обязательно, обязательно встретимся. Уже входя в метро, она обернулась и, прощально подняв руку, широко улыбнулась.
    Оставшись один, он еще больше часа бродил по сумеречным улицам, вспоминая все детали неожиданного  знакомства. В памяти постоянно высвечивались её внимательные и участливые глаза и тепло ладони прощального рукопожатия. Домой, в пустую квартиру идти не хотелось, но и бродить по вечерним осенним улицам тоже было неуютно. Надо было возвращаться домой.