Тропа Шукшина

Тропа Шукшина

(фантастика)

Предисловие:

Мне сейчас 62 года. Я бийский рядовой литератор. Но мы все идём за своим земляком, великим Василием Макаровичем Шукшиным. Которого я всего прочитал ещё в юности. И до сих пор он и его творчество живёт во мне. Не отпускает.
Когда-то в городе Бийске он жил со всей своей московской съёмочной группой на турбазе "Алтай" и снимал замечательный и глубокий по содержанию художественный фильм "Печки-лавочки". Время от времени, по вечерам, он выходил на берег реки Бии, со товарищи из Московской творческой тусовки и прогуливался по местной "набережной" (бетонированной узкой дорожке длиной не более километра). Затем снова возвращался на турбазу "Алтай", а утром, загрузив на грузовик реквизиты и декорации ехал в село снимать свои "Печки-лавочки".
Не стало Шукшина, и на время его творческий флаг подхватил губернатор Алтайского края Михаил Сергеевич Евдокимов. Также, как и Шукшин, он снимал художественные фильмы с алтайскими "чудиками", но уже в масштабах всей России. Все на Алтае понимали, что народный губернатор Алтайского края метит в президенты России. И так бы это и было, если бы не его гибель на Чуйском тракте в автокатастрофе, которая до сих пор ставит больше вопросов, чем ответов.
Сейчас турбаза "Алтай" превратилась в развалины. И только поблизости на окраине города Бийска днём и ночью работает пилорама по распилке леса кругляка на доски, которые идут на изготовление окон и дверей.
С моим другом Иваном любим ходить по Шукшинской тропе от развалин турбазы "Алтай" до набережной и по ней. Этот путь мы назвали с другом "тропа Шукшина". Друг мой большой знаток мировой классической литературы. Иногда он переводит мои книги рассказов на финский и иные языки. Которые в электронном виде мы с ним издаём в различных мировых издательствах. При этом Иван понимает, что мои рассказы не дотягивают до уровня Шукшинских рассказов. Я с ним соглашаюсь. При этом утверждая, что я только учусь писать прозу и у меня плохо получается написание диалогов. Всё это я изложил в рассказе "Разговор с цензором". Где в качестве цензора выступает Иван.
А если бы в качестве цензора гипотетически был бы Шукшин? Иван и подсказал мне обыграть эту тему в фантастическом (мистическом) рассказе. На что я конечно же согласился. Так и родился этот рассказ:

...

Поздним летним вечером я прогуливался по набережной. Чуть слышно журчала вода в реке. Где-то ещё играла рыба, производя характерные всплески. Налетавший тёплый ветер отгонял полчища комаров и гнуса от моего лица. Навстречу мне шёл человек. Худощавый, среднего роста, скуластый, чуть сутулый лет сорока пяти. В пиджаке, кепке, галифе и хромовых сапогах и курил папиросу. Я даже сначала позавидовал его экипировке, потому что понимал - его комары не смогут "прокусить". У меня же уже чесались руки, шея и лицо от их укусов. Сибирь, что тут поделаешь. В короткое, но жаркое лето, с частыми дождями гнус плодится в огромном количестве и моя жена и внучка опрыскивают себя противо-комариным гелем, чтобы элементарно сходить в магазин за хлебом.
Как человек пьющий, я несколько раз подхватывал "белую горячку". Потому по жизни ничему не удивляюсь. Не удивился я и теперь, узнав во встречном мужчине В.М.Шукшина. Поравнявшись, мы обменялись взглядами. И так бы и разошлись, но он что-то почувствовав во мне, сам предложил: "Хочешь выпить?". "Хочу", - ответил чисто автоматически. Шукшин достал из внутреннего кармана початую бутылку водки и протянул мне. Я с горла припал к бутылке и тут же выпил её до дна. Потом протянул ему пустую бутылку обратно. Он взял её, покрутил в руках и отбросил в кусты.
Потом ещё посмотрел мне в глаза и сказал: "А пошли земляк ко мне в номер и продолжим выпивку". Водка уже ударила мне в голову. Я то знал, что и две бутылки водки мне нипочём, особенно под хорошую закуску и утвердительно мотнул головой. Шукшин сразу меня предупредил, если я окажусь неинтересным собеседником, то он сразу же выпроводит меня. Я промолчал. Не стал ему объяснять, что мои друзья, пока не пошлют за мной гонца, не садятся распивать спиртное. Так как я большой балагур и весельчак.
Так вышло и на этот раз. Мы шли рядом по лесной дороге на турбазу "Алтай" заглубленную на один километр от шумного "Чуйского тракта" - Бийск-Ташанта. Шукшин о чём-то мне говорил, с азартом, эмоциями и чувством. Я же думал об одном, как бы всучить ему свою рукопись "Разговор с цензором", и как заставить его её прочитать. Будет ли она ему интересна?
Был уже поздний вечер, стемнело. И проходя по фойе пятиэтажной турбазы, где по дороге в "Горный Алтай" формировались туристические группы (в том числе из иностранцев), нам пришлось продираться через танцующую толпу туристов, которые приняв в буфете "на грудь" пиво, вино, а кто и водки, азартно выплясывали быстрый танец под громкую музыку.
Мы поднялись на второй этаж. Стандартный четырёхместный номер, Шукшин, как главный режиссёр фильма, занимал один. Потому никто нас не тревожил. Открыв шифоньер он достал из походной сумки бутылку водки. На столе был графин с водой и четыре стакана. Что было очень кстати. В два стакана мы налили воды из графина - запивать. А в два стакана он расплескал водку. Мы молча выпили. Шукшин был тих и задумчив. "Устал я сегодня очень, но мысли о фильме не отпускают меня и не дадут уснуть, пока я не напьюсь", - как бы себе в оправдание тихо промолвил он. "А бабу в постель?" - в тон ему проговорил и я, - "После секса с женой я быстро засыпаю". "То ты, а то я". "И то правда", - мягко ответил ему. "Ты где живёшь?" - спросил мой собеседник. "За понтонным мостом в Затоне", - ответил ему с гордостью, - "Здесь я родился и рос. Здесь в затонской школе номер восемнадцать и оканчивал школу. Вы тоже в Вашем родном селе Сростки недолго работали учителем. И наш учитель истории, Иван Петрович Татаренко, рассказывал нам, как ездил с Вами в одном автобусе на совещание учителей в город Бийск". "Да, было дело. И хорошо помню вашего бывшего партизана, раненого и хромого Ивана Петровича. При встрече передай ему от меня привет".
И тут я до того осмелел, что вытащил из внутреннего кармана лёгкой летней куртки свою рукопись "Разговор с цензором". "Что это?" - спросил он. "Мой рассказ, который я хочу Вам показать". "И ты туда же?", - мягко улыбнулся он. "Да, туда же. Как только прочитал Ваш высокоталантливый рассказ "Выбираю деревню на жительство"". "Я очень серьёзно отношусь к своему творчеству. И ставлю творчество в своей жизни на первое место", - сказал Шукшин прямо глядя мне в глаза. "Я тоже", - отвечаю ему.
... Очнулся я утром. "Где я?", - спросил себя ошалело. В номере гостиницы, без окон и дверей гулял утренний прохладный ветерок. Вышел в коридор. Вспомнил, что с девяностых годов турбаза "Алтай" заброшена, стоит одиноко в лесу полуразрушенная. И тут мне показалось, что я опять услышал голос Шукшина: "Погрузили реквизиты?" Затем услышал шум отъезжающего грузовика. Выскочив на зелёную полянку у входа, мне показалось, что вижу вдалеке на просёлочной дороге уезжающий грузовик "ГАЗ-51".

2 мая 2022