Я буду ждать на темной стороне. Книга 1. Глава 74

Меньше всего желая его сейчас видеть, разморенная жарой Евангелина уже плохо соображала, что происходило вокруг, но сил прогнать этого типа из комнаты у неё не хватало. Она прекрасно помнила момент, когда застукала его с Мирандой. Именно по этой причине ей не хотелось с ним даже разговаривать. Мало ли чем они могли заниматься там, в номере, до момента начала битвы подушками, так что зайди она туда на полчаса раньше, возможно её глазам предстала бы совсем другая картина.

Прервав дружбу с Мирандой, с той поры она стала её избегать, вычеркнув лучшую подругу из круга своего общения. Но почему она так тогда сделала, Евангелина ещё долго не могла понять. Не могла же она и вправду приревновать её к Лисову, с которым они даже толком никогда не общались?! Та сумасшедшая ночь в отеле ни в счет. Он же сам не раз намекал ей, что между ними не может быть ничего серьёзного, тогда почему она так взбеленилась?

Разумнее всего, конечно, было бы проявить равнодушие, и хладнокровнее отреагировать на выходку подруги, но не в состоянии опуститься до того, чтобы выпрашивать у Миранды, было ли у неё что-то с Лисовым или нет, она предпочла разорвать с ней общение без всяких объяснений, подсознательно чувствуя, что самому Артему это было только на руку.

Рассорить подруг и переспать с каждой из них отдельно — почему бы и нет? По такой же схеме он дружил сначала с Милочкой, переметнувшись позже к её лучшей подруге Эрике. Почему бы ему и сейчас не поступить точно также, вмешиваясь в круг уже её приближенных, Евангелины Литковской, с целью подобраться к ней как можно ближе?! Возможно это и объясняло причину её подавленного настроения в последние дни, когда ей ни с того ни с сего захотелось все бросить и уехать домой. И чувствуя себя так, будто её предали, она больше не хотела видеть ни Миранду,  ни этого придурка, который в последнее время только то и делал, что постоянно мельтешил перед её глазами, превзойдя в своем рвении даже Микулашу.

— Я же тебе сказала, чтобы ты больше не подходил ко мне! — обиженным тоном проронила Евангелина, выскальзывая из его удушающих объятий.

Действуя мягко и ненавязчиво, словно чувствуя, что она не имеет ничего против такого поворота событий, слегка навалившись на неё со стороны спины, парень покрывал поцелуями её шею, скользя ладонями вдоль её тела. Его действия напоминали сейчас поведение озабоченной жены, пытающейся развести на секс черствого и холодного мужа. И с ужасом отмечая, что её тело охотно откликается на его ласки, Евангелина ещё больше укрепилась в мысли, что в прошлой жизни Лисов был прожженной куртизанкой, зарабатывая себе на жизнь именно таким образом. Уж очень много было у него знаний по этой части, в то время как она сама не могла даже думать о некоторых моментах, то и дело заливаясь краской стыда.

— Можешь ко мне даже не подходить, похотливый кобель! — процедила она, слегка ударив его в колено.

— Сколько можно корчить из себя паиньку? — улыбаясь, проронил он, оставшись вполне доволен тем, как она реагирует на его прикосновения. — В отеле ты вела себя иначе. — Лисов снова возобновил свои ласки, заставляя её только смущаться. — С таким телом как у тебя… Да ты просто создана для того, чтобы кто-то трахал тебя сутки напролет, потому что быть вечной девственницей уже вряд ли получиться…

Рассеянно слушая его, Евангелина еле слышно вздохнула. Застукав этого парня в компании Миранды, она больше не хотела иметь с ним ничего общего, устав намекать ему, чтобы он держался от неё подальше и больше не лез к ней со своими заигрываниями. Только сам Лисов, очевидно, так не считал, застукав её здесь совсем одну. Как будто специально пришел к ней, чтобы загладить свою вину.

Она сама не понимала, почему та сцена так задела её тогда за живое, когда ей должно было наплевать на его личную жизнь. Ревновать чужого парня к своей подруги? Только этого не хватало для полного счастья! А Лисову как будто на все было плевать. Иначе он вряд ли бы здесь появился, склоняя её к интимной связи, а сам даже не позаботился о том, чтобы запереть на ключ двери. Сюда мог зайти кто угодно, заставая их в самый разгар любовных игр! Хотя может именно такую цель он и преследовал, в очередной раз пытаясь скомпрометировать её в глазах других, словно доказывая самому себе, что не такая она уж невинная святоша, которой пытается казаться, все время облачаясь в пикантные наряды. Да, сейчас у многих начали слегка плавиться от жары мозги, а некоторые уже просто находились на грани, но если учесть необходимость ходить в помещение в минимуме одежды, то в такой обстановке у кого угодно появятся в голове похотливые мыслишки.
 
— Вот иди и трахайся с Мирандой, а ко мне не приставай! — поставила ему ультиматум Евангелина, тщетно пытаясь оторвать от себя его ладони, на ощупь массирующих ей грудь.

— Приревновала меня к своей подружке? — хмыкнул Лисов, с довольной миной зарываясь в её пышные локоны, и параллельно запуская свои ладони под её майку.

Да, сейчас она была сильно обижена на него, продолжая артачиться, как и раньше, но в его силах было вернуть её прежнее расположение, если он будет действовать чуть напористей, чем обычно. В том, что она его хотела, он больше не сомневался. Иначе сейчас он не лежал бы с ней на одной кровати, а стоял за дверью с выброшенной в коридор футболкой.

Впрочем, ему ещё никогда не приходилось видеть эту девушку в такой ярости. Обычно Евангелина прятала свои эмоции под маской отрешенности и легкой улыбки, а прошлое событие, по всей видимости, до такой степени её потрясло, что не став больше сдерживать своего праведного гнева, она была в двух шагах от того, чтобы устроить ему скандал, предварительно послав его куда подальше. 

— Я же, по-моему, четко тебе сказала оставить меня в покое! — возмутилась Евангелина, с ужасом отмечая про себя, что заболтав её всякой ерундой, не переставая одаривать при этом поцелуями её шею, Лисову каким-то образом удалось стащить с неё майку. — У тебя проблемы со слухом? Или ты делаешь мне это назло?! — заартачилась она, пытаясь повернуться к нему лицом и отобрать у него свою майку обратно.

Увы, Артем так крепко её держал, прижимаясь к ней всем тело своим телом, что об этом оставалось только мечтать.

— Кобель несчастный, — не выдержав, выругалась она, не замечая, каким прерывистым становилось её дыхание с каждой смелой его лаской. — Ты можешь хоть иногда думать чем-то помимо того, что у тебя в штанах?! 

Ничего не ответив, он устроил свои руки на её талии, игривым жестом стаскивая с неё трусики. Лисов едва сдерживался от желания укусить её за задницу, чтобы она ходила в бассейн, приковывая к этой части своего тела красноречивые взгляды окружающих, давая им простор для фантазии на тему, кто именно мог оставить у неё там такие пикантные отметины.

Оставшись перед ним полностью обнаженной, Евангелина собиралась обрушиться на него с новым шквалом критики, когда машинально прикусив губу, слегка вскрикнула, непроизвольно выгибаясь, как только его ладонь грубо скользнула у неё между ног. Этот жест заставил ее невольно возбудиться. От бывшей ненависти, которую она ещё недавно испытывала к нему, не осталось и следа. Теперь её голова была занята совсем другими мыслями и артачилась она скорее по привычке, тщетно взывая к доводам собственного рассудка.

— Я же сказала тебе оставить меня в покое, — еле слышно отозвалась она, больше не владея собственным телом, погруженное в пучину его ласк. — Не доходит или ты окончательно отупел?

— Как я могу оставить тебя, когда ты уже вся течешь, — ласково отозвался он, пуще прежнего скользя руками по её телу, — а ведь я даже не приступал к предварительным ласкам... Есть ощущение, что ты больше ни с кем кувыркалась после той ночи в отеле. Не нашлось кандидата тебя приласкать? Или ты всем отказала, ожидая, когда тобою займусь конкретно я?!

— Это неправда, — возразила Евангелина, перестав сопротивляться его ласкам. — Тебе просто показалось.

— Показалось настолько, что ты будешь не против, если я раздвину сейчас твои ноги и…

— Слезь с меня! — обуздав самое себя, воскликнула Евангелина, пытаясь противостоять не сколько ему, сколько собственному возбуждению. — По-моему, ты вообще сейчас попутал берега... Вали к свой Эрике и не трогай меня!

Вместо ответа он лишь сильнее пригвоздил её к постели, полностью её обездвиживая.

— К ней я могу прийти в любой момент, — прошептал он ей на ухо, продолжая сжимать ей грудь, — но для тебя у меня тоже найдется время…

— Оставь свой пыл для Эрики, — процедила Евангелина, только сейчас осознав, как сильно она волновала этого человека, что он буквально не находил себе места, мечтая об интимном уединении с ней. И воспользовавшись сложившимися в их пользу обстоятельствами, даже не пытался остановиться, ничуть не переживая, что их могли застукать на горячем.

— Ты не посмеешь этого сделать, — Евангелина даже не пыталась сбросить его с себя, — так сильно он держал её за грудь, буквально доводя её до исступления.   

— Ещё как посмею, — выдохнул он ей в висок, не в состоянии больше сдерживать свой пыл. — Ты просто плохо меня знаешь, моя зайка...

— Мог бы для начала запереть дверь… Что, если сейчас сюда кто-нибудь зайдет? — встревожено проронила Евангелина, ощущая его жадные поцелуи на своих плечах и затылке. — К примеру, младший брат Феклы.

— И что с этого? — ненадолго отрываясь от своего занятия, переспросил Лисов, недооценивая последствий ситуации, в которую они угодили, поддавшись обоюдному желанию. — Как зайдет, так и выйдет… — выдохнул он, украдкой облизнувшись. — Не переживай. Дети в этом возрасте знают намного больше нас с тобой вместе взятых. Не думаю, что его что-то смутит, даже если он застукает нас в пикантном положении…

— А что будет, если сюда зайдет Зонтинов или Сильвестр?! Я не думаю, что они обрадуются, увидев меня с тобой. — О том, что подумает о ней кузен, она старалась даже не представлять.

— Значит, им придется составить нам компанию. Будет этакая небольшая зажигательная групповушка: одна девушка на трех парней, — со смешком выдал Артем, заранее представляя себе всю эту маловероятную картину.

— Ты издеваешься? — слегка привстав, Евангелина попробовала повернуться к нему, он тут же её успокоил, намекая на невозможность такого исхода события: — Угомонись. Никто сюда не зайдет. Да кому мы нужны? — спокойно молвил он, аккуратно переворачивая её на спину. — Каждый занят своим делом: кто-то загорает, кто-то плавает в бассейне… Поверь, им сейчас не до нас.
Увы, сама она так не считала, прикрывая свою грудь.

— Уходи. Все и так зашло слишком далеко! — Евангелина в очередной раз попыталась оттолкнуть его от себя, указывая на то, чтобы он убирался с её кровати, пока есть такая возможность.

Она боялась себе представить, что подумают о ней девочки, когда явятся сюда, застав её в одной постели с Лисовым. Жаль, сам он этого пока не понимал, пребывая во власти влечения. 

— Далеко? — насмешливо бросил парень, расстегивая свои штаны. — Ты что-то путаешь… У нас не могло так далеко зайти, потому что мы только начали… — и тут же рывком раздвинув ей ноги, попытался ею овладеть, крепко удерживая её за бедра, чтобы она не могла выскользнуть.

Евангелина с трудом сдержала вопль, инстинктивно поджимая ноги от пронзившей её боли внизу живота. Переведя дух, Лисов возобновил свои движения, довольно резко входя в неё и не предоставляя ей возможности привыкнуть к полузабытым ощущениям, впиваясь пальцами в её тело так, что на нем теперь наверняка останутся следы. В этот раз ей было так же больно, как и в прошлый раз, но эта боль была уже немного слабее. Её можно было спокойно перетерпеть. Либо она просто начала к ней привыкать…

Евангелина сама не до конца разобралась в своих устремлениях, перестав сопротивляться Лисову. А ведь она до последнего была уверена, что ей удастся дать ему отпор. Виной всему были эти дурацкие сны… Теперь то, что она переживала в своем воображении, происходило с ней наяву. И нельзя было сказать, что происходящее ей не нравилось. В противном случае она вряд ли бы  цеплялась за него с таким отчаянием, больше не сдерживая стонов.

Абсолютно уверенный, что после первого раза у неё уже все там зажило и можно было без опасений вставлять ей так глубоко, сколько позволяли размеры, Лисов довольно «по-взрослому» приступил к делу, напрочь забыв о своем первоначальном плане просто разгорячить эту крошку ласками, без проникновения, а там, окончательно потеряв с ней голову, взялся за неё с присущей ему горячностью, напрочь забыв о всяких мерах защиты… Он почему-то сомневался, чтобы Евангелина начала принимала таблетки, чтобы не «залететь» от него.

А ведь ему там хотелось выйти сейчас за все рамки, и став «очень плохим Лисов», отодрать её на полную катушку. Так, как умел только, не сдерживая себя в своих бесстыдных желаниях. И заставляя её терять голову от экстатических судорог, прислушиваться к её крикам, с трудом удерживая извивающееся в его руках прекрасное тело, как будто созданное для его утех. Но прекрасно осознавая, что его движения доставляли ей лишь болезненные ощущения, он пока что не мог пойти вразнос, как это бывало у него с Эрикой, когда они трахались как угорелые, долго приходя потом в себя после экстаза, опустошенные морально и физически. Он не представлял себе, что его повлечет когда-нибудь с такой же силой к другой девушке, как влекло в свое время к его нынешней «тигрице», нежившейся сейчас в своей постельке в гордом одиночестве, но ситуация была очевидной. 

Разгоряченная его умелыми ласками, Евангелина была почти на пределе. К этому моменту оба разошлись не на шутку, напрочь забыв о том, что дверь в номере была до сих пор не закрыта, и в любой момент к ним могли зайти.

Несмотря на боль, она испытывала отдаленно что-то схожее с наслаждением, но все это пока тонуло в общей массе дискомфорта, который она ощущала, впиваясь пальцами в его тело. Окончательно отпустив тормоза, Лисов больше её не щадил, перестав обращать внимание на её усилившиеся стоны и легкий скрип кровати, не предназначенной для столь ожесточенных любовных баталий, разворачивающихся прямо внутри её периметра. Вот только стонала Евангелина, судорожно скользя пальцами по его плечам, не сколько от наслаждения, сколько от легкого приступа боли, не переживая о том, что их могут услышать. Её изголодавшееся по плотским утехам тело нуждалось в разрядке, которую она не могла получить из-за противоречивых ощущений, сотканных из усилившейся боли, перечеркивающей то, что отдаленно напоминало удовольствие.

Опасаясь, как бы она не выдала их непристойные шалости своими стонами, Лисов наклонился к её губам, и впился в них, чувствуя, как вокруг его шеи скрещиваются её руки. Почувствовав на себе его губы, невероятно прекрасная в своем искреннем порыве смущения, Евангелина не менее страстно ответила на его поцелуй, пропуская вперед его язык. Ей нравилось с ним целоваться, и она не могла этого отрицать. Его поцелуи заводили её с полуоборота, вот только осознала она это в полной мере лишь сейчас, перестав себя сдерживать и стесняться собственного темперамента.

Теперь они были вдвоем, слившись в одно целое, словно были созданы друг для друга, с полуслова, с полу-движения воплощая неозвученые желания, когда в следующий момент произошло то, что должно было произойти согласно закону жанра. Застыв на месте, Лисов почему-то резко прервал поцелуй, и, скользнув тыльной частью своей ладони по губам, уставился куда-то в сторону двери. Не понимая, что происходит, Евангелина слегка привстала, бросив через плечо замутненный взгляд туда, куда смотрел Артем.

Застыв напротив двери, на них таращился перепуганный Драгомарецкий, который оказавшись на пороге номера не в самый подходящий для этого момента, был готов теперь провалиться сквозь землю от стыда. Увидев его, Евангелина с трудом удержалась от вопля негодования, отталкивая от себя Лисова и лихорадочно ища, чем прикрыть собственную наготу от посторонних глаз.   
 
Заглянув сюда с целью пригласить её поужинать с ним сегодня на берегу залива, когда спадет жара, Драгомарецкий был до такой степени был шокирован, застав её в самых разгар постельных утех с тем, кого он боялся больше всего, что потеряв на миг дар речи, он просто стоял возле двери, напрочь забыв о том, зачем вообще сюда шел.

Более привычный к таким ситуациям по той простой причине, что попадался в них не раз,  Лисов среагировал на происходящее быстрее, чем Евангелина, научившись за это время в считанные секунды застегивать на себе штаны, чтобы не засветить ничего лишнего и одновременно не прищемить себе там что-нибудь впопыхах.

Его одногруппница переживала подобный инцидент в своей жизни впервые. И не понимая, как ему удалось так быстро привести себя в порядок, притом, что его футболка по-прежнему валялась на полу как немой укор обоим, а её скрученные трусики благополучно отсвечивали на подоконнике, залитом ярким солнечным светом, Евангелина даже не успела толком прикрыться, тщетно пытаясь вырвать из-под Лисова хотя бы кусок покрывала, на котором они сейчас лежали.

Вскочив с кровати, Артем в два счета поднял с пола свою футболку, швыряя её одногруппнице, только в этом уже не было потребности. Все, что мечтал увидеть невинный Драгомарецкий, впитывая малейшие подробности её фигуры, в частности, акцентируя внимание на её шикарной груди, он уже увидел, чувствуя, как у него все напряглось впереди под штанами. Теперь ему будет о чем фантазировать наедине с собой, представляя себе бурный трах этих двоих. Даже странно, что свидетелем этой картины стал именно он, а не кто-то другой.

Уже на подходе к номеру Драгомарецкий услышал странные звуки, напоминающие постельную возню, и, против воли прислушиваясь к сладострастным стонам Евангелины, ему вдруг захотелось посмотреть, кто пялит во всю эту красотку. Предчувствия его не обманули. И застукав её в постели именно с Лисовым, он ещё долго не мог издать никакого звука, не зная, как ему следовало правильно отреагировать на данную ситуацию.

— Евангелина? Что ты… ? — запинаясь, пробормотал Драгомарецкий, так и не успев вовремя отвернуться; его взгляд остановился на обнаженной груди одногруппницы. — Что здесь вообще происходит?

Прикрывшись футболкой, брошенной ей второпях Лисовым, она потупила взор, не зная, что сказать чересчур впечатлительному одногруппнику.

— Послушай, Кирилл, это не то, о чем ты подумал, — взмолилась Евангелина, стараясь как можно тщательнее подбирать слова.

Но судя по тому, что он здесь увидел, у парня сложилось впечатление, что думал он как раз таки в верном направлении, и провести его в этот раз у них вряд ли получится. Теперь, когда её грудь была наконец прикрыта, а на бедра накинуто покрывало, она могла говорить с ним более убедительно, только у неё не было уверенности, что Драгомарецкий её правильно поймет и не растрезвонит об увиденном девочкам. Она ни за что бы не хотела, чтобы те узнали о её интимной связи с Лисовым. Сейчас был не тот момент, чтобы их близость стала достоянием общественности.

— Если ты меня выслушаешь, я все тебе объясню… — переведя дух, проронила, наконец, Евангелина, внутренне негодуя на Лисова за то, что тот не закрыл дверь на ключ, когда она его об этом просила.

Тогда бы ей не пришлось сейчас отчитываться перед Драгомарецким, чувствуя себя не в своей тарелке. Увы, её замешательство длилось недолго. Почувствовав неладное, Артем быстро пришел ей на помощь, пытаясь разрулить сложившуюся ситуацию собственным усилиями. Ведь отчасти он был виноват в происшедшем, и теперь ему надо было отдуваться за честь соблазненной им девушки.
 
— Действительно, Кирюша, — иронично бросил он, останавливая на нем взгляд, полный показного снисхождения, — просто выйди отсюда по-хорошему и все. Тебе ещё рано на такое смотреть.

Судорожно сглотнув, Драгомарецкий стоял ни живой, ни мертвый возле двери, следя за каждым его движением. И осознав, что он переживает сейчас «звездный час», подмигнув ошарашенной Литковской, Лисов подошел к подоконнику, где лежали её стринги.   

— Кстати, у меня есть для тебя «подарок», — подобрав их, он тут же швырнул это белье в незваного гостя. —  Держи на память! Ты же у нас знатный фетишист.

Наблюдая за ним, Евангелина пережила очередной приступ негодования. Со своими стрингами она могла бы разобраться самостоятельно, но то, что творил с ними сейчас сам Лисов, швыряясь этим предметом одежды в их одногруппника, у неё просто не укладывалось в голове. Трусики приземлились прямо на голову Драгомарецкому, и тут же сняв их с головы, он вновь остановил свой взгляд на груди Литковской в надежде, что она обронит футболку Лисова на кровать, и ему вновь откроется вид на её «прелести», которые он был бы не прочь изучить повторно, но уже более искушенным взглядом.

Теперь в тайну их «отношений» был посвящен ещё один человек, ставший почти заложником так некстати сложившихся обстоятельств. И как ни пытались эти двое скрыть свою неоднозначную связь от окружающих, видевший их в довольно пикантной позе Драгомарецкий мог запросто обо всем расстрындеть, если на оказать на него должного влияния. Переглянувшись между собой, эти двое поняли друг друга без слов.

Надо было действовать, пока не стало слишком поздно. Первым дал о себе знать сам Лисов, так как Евангелина пока что была скована в своей инициативе по той причине, что ей элементарно не было во что одеться. Её стринги лежали там, куда теперь их бросил Кирилл. А майка и вовсе валялась на другом конце кровати, куда ещё следовало дотянуться. И слабо представляя себе, как будет одеваться в присутствии Драгомарецкого, она оставила все как есть, предоставляя возможность проявить себя Лисову. И его действия не заставили себя ждать слишком долго.
 
— Ну, чего стал в дверях? — обратился он к одногруппнику, как только с ним поравнялся. — Сам уйдешь? Или может показать направление? Видишь, тебе здесь не рады, — кивнул он в сторону зардевшейся Евангелины.

Первое ощущение стыда за совершенную ею оплошность давно исчезло, превратившись в некое подобие равнодушия и отстраненности. Как будто ей стало в какой-то момент наплевать, что подумает о ней Драгомарецкий, чье мнение и раньше не имело для неё особого веса. Интересно, смогла бы она удержать себя в руках, проконтролировать эмоции, если бы на его месте оказался, к примеру, её кузен? Увы, подобный поворот событий казался ей маловероятным. В таком случае Лисов вряд ли бы ушел отсюда с целой физиономией. А вот она бы отделалась легкой оплеухой. Терехов был из тех парней, которому проще было набить кому-то черпак, нежели договориться о чем-то на словах. Привычка бить морды кому попало в его случае не поддавалась искоренению.

Быстро сообразив, что от него требуется, Драмомарецкий исчез за дверью, стараясь впредь держаться от Лисова подальше. Окажись здесь Дмитрий, ситуация закончилась бы настоящим скандалом, и ударом по репутации самой Литковской. Ибо спать с врагом своего родственника — перспектива не из лучших. По мнению самого Терехова.

Подмигнув ей на прощание, вскоре Лисов тоже исчез за дверью, забыв о своей футболке. Ему надо было проконтролировать Драгомарецкого и по возможности запугать его жуткой расправой, если тот посмеет сказать кому-то об увиденном. Евангелина поняла его без слов, не став его останавливать для лишних объяснений.

Запуганный им Кирилл вряд ли осмелится проболтаться о них. Главное, чтобы сам Лисов был убедителен в своем обещании его наказать. А в то, что у него получиться повлиять на малодушного одногруппника, Евангелина ничуть не сомневалась, вставая с кровати, чтобы подобрать с пола свои стринги.

Ей надо было как можно скорее одеться к возвращению девочек. Кровать, где царил теперь беспорядок, следовало тоже привести в надлежащий вид, чтобы у проницательной Зои не возникло даже тени подозрения, что здесь бурно трахались в её отсутствие, сваливая все на невыносимый зной. А футболку Лисову она всегда успеет вернуть. Главное, чтобы этот предмет одежды не попался на глаза Рамахеевой или все той же Гольдштейн, потому что разговоров потом не оберешься, а лишние проблемы ей были не нужны. Подойдя к шкафу, она вытащила оттуда свое новое белье, и, стараясь не обращать внимания на легкую боль внизу живота, отправилась в душ, ничуть не сожалея о случившемся. 

Книга 1. Глава 75

http://proza.ru/2022/05/05/1196