Александр Верт. Он напомнил Западу...

   
  В страшные дни 1941-1942 гг. и на протяжении следующих
двух с половиной лет тяжело и дорого доставшихся побед
меня никогда не покидало ощущение, что, то была
подлинно народная война.
  Сначала это была война народа, поднявшегося против
намного превосходящих сил врага (а в 1941 так же, как
отчасти и в 1942 г., немцы обладали страшной ударной силой),
чтобы отстоять свою родину и собственное существование,
а потом – война неагрессивного в душе народа, но теперь
разъярённого и решившего доказать врагу своё
военное превосходство.

   Александр Верт, английский журналист.
     Из книги «Россия в войне 1941-1945»
    (Издательство «Прогресс». Москва. 1967 г.)
          
                АЛЕКСАНДР ВЕРТ. ОН НАПОМНИЛ ЗАПАДУ...

                «ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ»

   Всю Великую Отечественную войну советского народа я провёл в Советской стране, поэтому, когда мне исполнилось шестьдесят лет, я острее, чем когда-либо, почувствовал, что должен написать эту книгу – прежде всего, как долг и выражение признательности советскому народу.
   Именно советский народ вынес на себе основную тяжесть второй мировой войны; именно он потерял в ней 20 миллионов людей. Надо напомнить об этом Западу – ведь у многих там память коротка.

   К их числу относится, например, президент США Джонсон: в своей речи по случаю 20-й годовщины победы союзников над Германией он даже не упомянул о жертвах, которые принёс для общей победы Советский Союз.
   А если говорить только о человеческих жертвах, то Америка потеряла во второй мировой войне в сорок раз меньше людей, чем Советский Союз.

   У его предшественника, Кеннеди, память была лучше. 10 июня 1963 г. он сказал:
   «Во всей истории войн ещё не было страны, которая выстрадала бы больше, чем Россия во время второй мировой войны.
   Не меньше двадцати миллионов людей было убито. Многие миллионы домов и крестьянских дворов были сожжены или разграблены. Третья часть (европейской) территории страны, включая почти две трети её основных промышленных районов, была превращена в пустыню».

   НЕЧЕГО И ГОВОРИТЬ (здесь и дальше выделено мной – В.Ф.), что столь тяжкие потери оставили глубокий след в жизни Советского Союза и именно они, нравится это западным политикам или нет, определяли курс внешней политики Советского правительства после войны.
   Недоверие советских людей к Германии и к любой стране, которая помогает ей снова стать великой военной державой, остаётся очень сильным.
   Ведь в СССР нет, пожалуй, ни одной семьи, которой фашистское нашествие не коснулось бы самым непосредственным и, чаще всего, самым трагическим образом.

   ПАМЯТЬ О 1941-1945 гг. И ТЕПЕРЬ СВЕЖА в каждом советском человеке старшего возраста, а молодому поколению постоянно рассказывают и напоминают в книгах, кинофильмах, радио- и телевизионных передачах о том, что выстрадала страна и какую борьбу пришлось ей вынести для того, чтобы сначала выстоять, а потом завоевать победу.

   Было бы пустым занятием строить сейчас догадки, что произошло бы с СССР, Англией и США в 1941-1945 гг., если бы они не объединились в своей решимости сокрушить нацистскую Германию. Может быть, это и был «странный союз» (а именно так и назвал его в конце войны генерал Джон Р. Дин, возглавлявший военную миссию США в Москве); может быть, после того, как дело было сделано, он и должен был неизбежно распасться, несмотря на официальный договор о двадцатилетнем союзе, который СССР и Англия подписали в 1942 г., и другие благие решения военного времени.
   НО ЧТО БЫ ЧЛЕНЫ «ОБЩЕСТВА ДЖОНА БЕРЧА» И ДРУГИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПСИХОПАТЫ ни болтали сегодня насчёт того, что мы-де сражались «не на той стороне», мы до сих пор должны говорить: «Слава тебе, господи, за этот «странный союз».

   В 1940-1941 гг., в течение года, Англия боролась с Гитлером почти без посторонней помощи. И также почти без посторонней помощи воевал и СССР в период с июня 1941 до конца 1942 г.
   Для каждой из этих стран угроза нацистского завоевания была огромной. Англия выстояла в 1940-1941 гг., Советский Союз выстоял в 1941-1942 гг. Но даже много месяцев спустя после Сталинграда Сталин по-прежнему заявлял, что нацистскую Германию можно разгромить не иначе, как общими усилиями Большой тройки.

   ЕЩЁ ОДНА ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ Я ВЗЯЛСЯ ЗА ЭТУ КНИГУ, заключается в том, что молодое поколение на Западе очень мало знает (это было написано в 1966 году! – В. Ф.) о тех днях. Французское радио недавно провело опрос среди некоторой части молодёжи на тему о второй мировой войне, и довольно многие ответили, например: «Гитлер? Не знаю, кто это».
   Когда несколько лет назад я преподавал в одном американском университете, то убедился, что многие студенты-первокурсники имеют лишь очень смутное представление о Гитлере, Сталине и Черчилле.

   Но имеет ли даже большинство взрослого населения на Западе достаточно ясное представление о том, как, какой ценой была достигнута победа над нацистской Германией? Естественно, что англичане интересуются, главным образом, военными усилиями Англии; американцы – военными усилиями Соединённых Штатов, и интерес этот поддерживается в них множеством выходящих в свет мемуаров английских и американских генералов.
   Но в целом авторы этих мемуаров склонны затушевывать тот важный факт, что не кто иной, как РУССКИЕ, говоря словами Черчилля, сказанными в 1944 г., «ВЫПОТРОШИЛИ ГЕРМАНСКУЮ АРМИЮ».

   В силу исторических и географических причин случилось так, что действительно именно Советский Союз вынес самое тяжёлое бремя в войне против нацистской Германии, и что именно благодаря его борьбе БЫЛИ СПАСЕНЫ МИЛЛИОНЫ ЖИЗНЕЙ АНГЛИЧАН И АМЕРИКАНЦЕВ.
   И во время войны как Америка, так и Англия, отчётливо это сознавали. «Англия охвачена волной национальной признательности (к СССР)», - говорил в 1942 г. английский историк Бернард Пэрс.

   Аналогичные чувства открыто высказывались и в более официальных кругах. Так, 21 июня 1942 г. Эрнест Бевин (1881-1951; один из правых лидеров Лейбористской партии Великобритании; министр иностранных дел в 1945-1951 гг. – В. Ф.) заявил:
   «Вся помощь, какую мы смогли оказать, невелика, если сравнить её с титаническими усилиями советского народа. Наши внуки, сидя за своими учебниками истории, будут думать о прошлом, полные восхищения и благодарности перед героизмом великого русского народа».

   ТЕПЕРЬ Я СОМНЕВАЮСЬ, ЧТО ДАЖЕ ДЕТИ СОВРЕМЕННИКОВ БЕВИНА, не говоря уже о внуках, испытывают подобные чувства. И я надеюсь, что этот мой «учебник истории» напомнит им о некоторых вещах, которые имел в виду Бевин.
   Надо добавить, разумеется, что советские люди во время войны прекрасно отдавали себе отчёт в том, что члены Большой тройки несут «неравные жертвы». «Малый второй фронт» (высадка в Северной Африке) был открыт только в конце 1942 г., а «большой второй фронт» - лишь летом 1944 г.
   Эти с примесью холодка чувства, которые народные массы СССР испытывали во время войны по отношению к союзникам, являются одной из тем, к которой я не раз буду возвращаться в своей книге.

   ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ЭТА КНИГА?
   Её ни в коем случае нельзя назвать официальной историей войны. И это, тем более, не военная история, не история военных операций. Правда, поскольку тема книги - Советский Союз в годы войны, читатель найдёт в ней, конечно, ряд глав, посвящённых важнейшим военным операциям.
   Но, рассказывая об этих операциях, я, по мере возможности, избегал касаться подробностей военных действий, которые могут интересовать только военных специалистов, а старался нарисовать общую картину драматического развития военных событий, концентрируя зачастую внимание лишь на таких деталях, которые оказывали прямое моральное воздействие на войска обеих сторон; например, на таких фактах, как огромное превосходство немцев в авиации и в автоматическом оружии в 1941-1942 гг., или превосходство советских войск в артиллерии и миномётах под Сталинградом, или, наконец, появление в Красной Армии со второй половины 1943 г. сотен тысяч американских автомашин.

   Я старался также рассматривать все важнейшие военные события на советско-германском фронте в их общем значении как для СССР, так и для всей международной обстановки, потому что ход войны очень заметно влиял не только на моральное состояние Советской страны, но и на межсоюзнические отношения.
   Не случайно, например, мы наблюдали активизацию советской внешней политики после Сталинграда, так же как не случаен и тот факт, что Тегеранская конференция* состоялась не до, а после советской победы под Курском, которая, с военной точки зрения, была настоящим поворотным пунктом в войне – даже в большей степени, чем битва под Сталинградом, которая, по словам немецкого историка Вальтера Герлица, имела скорее характер «политико-психологического поворотного пункта».
(*28 ноября – 1 декабря 1943 г. в Тегеране (Иран) состоялась конференция руководителей трёх союзных во второй мировой войне держав: СССР (И. В. Сталин), США (Ф. Рузвельт), Великобритании (У. Черчилль)

   Вот почему эта книга представляет собой в гораздо меньшей степени историю военных действий, чем человеческую историю, а отчасти также и политическую историю войны.
   Мне кажется, что одним из главных обстоятельств, которые давали мне основание написать книгу о СССР в годы войны, было то, что я там был. За исключением лишь первых месяцев 1942 г., я находился в Советском Союзе весь период Отечественной войны, и что меня интересовало больше всего, так это поведение, реакция советского народа перед лицом как поражения, так и победы.

   В страшные дни 1941-1942 гг. и на протяжении следующих двух с половиной лет тяжело и дорого доставшихся побед МЕНЯ НИКОГДА НЕ ПОКИДАЛО ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ТО БЫЛА ПОДЛИННО НАРОДНАЯ ВОЙНА.
   Сначала это была война народа, поднявшегося против намного превосходящих сил врага (а в 1941 так же, как отчасти и в 1942 г., немцы обладали страшной ударной силой), чтобы отстоять свою родину и собственное существование, а потом – война неагрессивного в душе народа, но теперь разъярённого и решившего доказать врагу своё военное превосходство.

   Сознание того, что это была их собственная война, было в общем одинаково сильно как у гражданского населения, так и у солдат. Несмотря на то, что жизненные условия были очень тяжелы в течение всей войны, а в некоторые периоды – поистине ужасны, люди работали так, как никогда прежде им не приходилось работать; работали иной раз до того, что падали и умирали.
   Несомненно, и в армии, и среди гражданского населения бывали моменты паники и деморализации – я расскажу и об этом. Но тем не менее, дух подлинной патриотической преданности и самопожертвования, проявленный советским народом за эти четыре года, имеет мало подобных примеров в человеческой истории, а ИСТОРИЯ ОСАДЫ ЛЕНИНГРАДА (И В МЕНЬШЕМ МАСШТАБЕ СЕВАСТОПОЛЯ) ЯВЛЯЕТСЯ ВООБЩЕ ЕДИНСТВЕННОЙ В СВОЁМ РОДЕ.

   На Западе некоторые спрашивали иногда у меня, как Россия могла вести и выиграть эту титаническую народную войну в условиях жесткой власти Сталина. Но народ сражался, и он сражался, прежде всего, чтобы защитить «самого себя», то есть свою родину; а у Сталина было достаточно здравого смысла, чтобы с самого начала понять, что это, прежде всего, война отечественная.

   В трудные дни 1941 г. он не только прямо провозгласил, что народ сражается в этой войне за Россию и за свои национальные традиции, пробудив тем самым в советских людях чувство национальной гордости и чувство задетого национального самолюбия, но и сумел добиться того, что его признали национальным вождём.
   Было бы, разумеется, слишком большим упрощением считать (как считают некоторые), что это была «национальная» или даже «националистическая» война и ничего больше. Нет, в этой национальной, народной войне советские люди сражались также за свою, советскую власть.

   Я ДОСТАТОЧНО ЖИЛ НА СВЕТЕ, ЧТОБЫ ПОМНИТЬ ПЕРВУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ: там, с одной стороны, тоже можно было видеть патриотизм солдат, но царский режим, с другой стороны, был и в экономическом, и в организационном отношении совершенно бессилен и не мог одержать победу, хотя тогдашняя германская армия, сражавшаяся на двух огромной протяжённости фронтах (в России и во Франции), представляла для России куда меньшую опасность, чем гитлеровские захватчики, бросившие в 1941 г. на Восток всю свою военную мощь и фактически державшие её там вплоть до 1944 г.

   Промышленность в России 1914-1917 гг. была не в состоянии снабдить армию всем необходимым, и русские войска несли несравненно более крупные людские потери, чем германские.
   Конечно, и Красная Армия в 1941 г. (а иной раз и в 1942 г.) ощущала кое в чём страшные нехватки, но советский строй за период, прошедший с 1928 г., создал мощную промышленную базу для ведения войны, и те две с половиной пятилетки, которые СССР успешно выполнил, позволили ему организовать оборону против чужеземного захватчика.

   Правда, огромной важности промышленные районы в европейской части Советского Союза в 1941 г. были оккупированы немцами, но опять-таки советский строй, Советское государство, партия совершили в этих условиях великолепнейший организаторский подвиг, сумев в разгар германского вторжения эвакуировать значительную часть промышленности на Восток.
   Без мощной промышленной базы на Востоке и без этой эвакуации промышленности СССР потерпел бы поражение.

   Очень характерно также то, что, хотя Германия и подвластные ей страны производили во время войны больше угля, стали и других важнейших материалов, чем Советский Союз, советский строй, советская организация обеспечивали лучшее использование имеющихся ресурсов, чем это было у немцев**.
(**Сноска. Об этом говорил, в частности, академик П. Н. Поспелов в своём докладе на научной конференции в Москве, посвящённой 20-летию победы над фашистской Германией).

    ОТНОШЕНИЕ К СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ И К СТАЛИНУ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ представляет, конечно, лишь одну из многочисленных сторон психологии советского народа, о которых я буду говорить в этой книге.
   Я старался также установить путём наблюдений, как советский народ относился к немцам и к западным союзникам. Отношение к немцам определялось отчасти непосредственным опытом, отчасти же пропагандистскими установками, которые партия и правительство давали на разных этапах войны.

   В ходе изложения я расскажу о накапливавшейся в народе ярости против гитлеровцев, о специфически антинемецкой (скорее, чем антифашистской) пропаганде Эренбурга (И. Г. Эренбург, русский писатель – В. Ф.) и других (пропаганде, которая сразу прекратилась в апреле 1945 г., когда Красная Армия вела боевые действия на территории Германии) и о том, как гитлеровская оккупация вызвала ещё большую ненависть к врагу как у населения оккупированных территорий, так потом и у победоносной Красной Армии, когда она стала освобождать эти территории.

   И всё же в отношении к немцам и к каждому из них в отдельности у советских воинов не было никакой национальной, ни тем более «расовой» ненависти. Даже в Сталинграде, помню, один сержант так отозвался о двух немецких военнопленных, находившихся у него под охраной: «Да ничего, люди как люди…».
   Вспоминаю также, с каким спокойным достоинством толпы москвичей смотрели в июле 1944 г. на проходивших по улицам города пленных немцев – их было 57 тысяч.

   ОТНОШЕНИЕ К ЗАПАДНЫМ СОЮЗНИКАМ ТАКЖЕ БЫЛО ВЕСЬМА НЕОДИНАКОВЫМ. Недоверие к Западу было настолько велико, что у советских людей вырвался вздох облегчения в 1941 г., когда стало известно, что Англия не пошла на сговор с Гитлером.
   Но когда дела на Восточном фронте стали идти всё хуже и хуже, скоро начали раздаваться требования об открытии второго фронта, а летом и осенью 1942 г. они сопровождались бранью по адресу союзников.
   В большой мере эта ярость подогревалась советской прессой. Хотя и без этого, впрочем, ярость вспыхнула бы. Красная Армия терпела на фронте большие неудачи, а союзники «ничего не делали».

   К лету 1943 г., особенно с прибытием на фронт крупных поставок по ленд-лизу, настроения заметно изменились, и в советской авиации в особенности западные союзники приобрели явную популярность. На советских лётчиков большое впечатление производили, например, массированные налёты на Германию англо-американских бомбардировщиков.
   Они понимали также, что авиация Англии и США сковывает значительную часть немецкой авиации на Западе. Тем не менее, даже в лучшие времена русские очень болезненно реагировали на факт «неравенства жертв».

   Более двадцати лет прошло со дня окончания войны, и я теперь, пожалуй, единственный здравствующий поныне представитель Запада, который пробыл в СССР все военные годы и ПОЧТИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ ЗАПИСЫВАЛ В СВОЙ ДНЕВНИК ОБО ВСЁМ, ЧТО ВИДЕЛ И СЛЫШАЛ.
   Среди иностранных корреспондентов я, можно сказать, находился в привилегированном положении; я родился в Петербурге и говорю по-русски, как на родном языке. Поэтому я мог свободно и неофициально беседовать с тысячами людей, военных и гражданских.

   Я находился в особом положении ещё и потому, что был не только корреспондентом крупной английской газеты «Санди таймс», но, что самое главное, корреспондентом Би-би-си, которая каждое воскресенье передавала мои «Русские комментарии», собиравшие у приёмников рекордное число – 12 или 13 миллионов слушателей в Англии, не считая ещё многих миллионов в оккупированной Европе и в других странах; я делал всё, что было в моих силах, чтобы рассказать Западу правду о военных усилиях советского народа.
 (здесь такая сноска: «Характерно, что Би-би-си прекратила мои комментарии из Москвы немедленно после капитуляции Германии в мае 1945 г.»).

   Я был рад оказывать эту услугу советскому народу, и советские власти ценили мою работу, а потому создавали исключительно хорошие условия, чтобы я мог посещать фронтовые районы, освобождённые территории и встречаться как можно с большим числом людей.
   Бывало, что организовывались поездки небольшими группами по пять-шесть корреспондентов, в которых, естественно, принимал участие и я, но я часто ездил и один.

   К числу таких поездок, самых достопамятных для меня, было моё пребывание в Ленинграде во время блокады; поездка в Воронеж сразу после его освобождения; неделя, которую я провёл на Украине в марте 1944 г. с войсками 2-го Украинского фронта, которыми командовал Маршал Советского Союза И. С. Конев.
   Я был на Смоленском фронте в сентябре 1941 г.; в районе Сталинграда в январе и в самом Сталинграде в феврале 1943 г.; потом в Харькове (дважды в 1943 г.); Орле (в августе 1943 г.), в Киеве, Одессе и Севастополе после их освобождения в 1944 г.; в Румынии и Польше тоже в 1944 г. и, наконец, снова в Польше и в Германии в 1945 г.
   Я не говорю уже о поездках в тыловые районы – в Тулу, Горький и другие города.

   Во время этих поездок я имел возможность встречаться со многими знаменитыми генералами, в том числе с генералом В. Д. Соколовским в Вязьме трагической осенью 1941 г.; с генералами В. И. Чуйковым и Р. Я. Малиновским в районе Сталинграда; с К. К. Рокоссовским в Польше и, наконец, с Маршалом Г. К. Жуковым в Берлине.

   И потом – жить в Москве все эти военные годы было тоже исключительно интересно. Как на фронте, так и в Москве я пользовался каждой возможностью, чтобы поговорить с людьми.
   Так, разговаривая с солдатами, рабочими, интеллигентами и другими, я мог видеть, как менялись настроения в народе от некоторой растерянности 1941-1942 гг. к оптимизму и ликованию 1943 г. и дальше, несмотря на многочисленные личные потери, лишения и огромные трудности, которые испытывало большинство населения.

   В Москве я познакомился со многими представителями советской интеллигенции – с писателями К. М. Симоновым, А. А. Сурковым, И. Г. Эренбургом, М. А. Шолоховым, А. А. Фадеевым, Б. Л. Пастернаком; композиторами С. С. Прокофьевым и Д. Д. Шостаковичем; знаменитыми кинорежиссёрами В. И. Пудовкиным, С. М. Эйзенштейном и А. П. Довженко и многими другими.
   Некоторые из них уже умерли, но с иными я продолжаю поддерживать тёплые дружеские отношения, в частности с К. М. Симоновым, А. А. Сурковым и Б. Н. Полевым.

   Естественно, во время войны я имел также возможность встречаться с высшими руководителями партии и правительства, а в сентябре 1946 г. состоялось моё известное интервью со Сталиным.
   Все эти контакты позволяли мне составлять широкую картину советского общественного мнения – в Москве, на фронте, в только что освобождённых районах, -  и, я думаю, мне не нужно извиняться за то, что я уделил такую большую часть этой книги моим личным наблюдениям за жизнью и настроениями в Советском Союзе в годы войны.

   ПРИСТУПАЯ К НАПИСАНИЮ ЭТОГО РАССКАЗА О СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ В ГОДЫ ВОЙНЫ, было бы, однако, совершенно недостаточно полагаться только на мои личные наблюдения, как бы богаты они ни были, и на материалы прессы этого времени.
   В первые месяцы германского нашествия можно было догадываться об очень многих вещах, но дать точное объяснение, почему через два месяца немцы были уже на подступах к Ленинграду, а за три с половиной месяца дошли до окрестностей Москвы, было практически невозможно.

   В эти дни, когда, по выражению Пастернака, «осень шагом испытаний шла», я разделял это общее оцепенение и растерянность, охватившие советский народ.
   Много было такого, что оставалось неясным во время войны, но немало таких тёмных мест было освещено потом, в огромном количестве книг, которые вышли в Советском Союзе, особенно после ХХ съезда партии. Всю доступную мне литературу я внимательно изучил, и она мне во многом помогла.

   В первую очередь я должен назвать шеститомную «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза». Первый том этого издания лучше всякого другого источника объясняет, например, многие военные, экономические, политические и психологические причины неподготовленности Красной Армии к отражению германского нападения 22 июня 1941 г.
   Я широко использовал также ряд прекрасно написанных личных воспоминаний некоторых советских военачальников, таких, как А. И. Еременко, И. В. Болдина, И. И. Федюнинского и других, давших описание трагических первых дней войны.

   Огромное количество фактического материала как о начальном периоде войны, так и о её последующих этапах я почерпнул из сотен других книг, которые прочёл, в частности, из многих книг о партизанах и о советском подполье в оккупированных районах.
   Или возьмём Ленинград, эту беспримерную эпопею города, в котором почти третья часть трёхмиллионного населения умерла от голода, но который не сдался врагу. В своей книге «Ленинград» («Leningrad», London, 1944) я дал по-человечески правдивый, полный и точный отчёт о том, что происходило там во время голода.

   Но тогда я, конечно, не мог располагать точными статистическими данными, скажем, о количестве продовольствия, которое имелось в городе к началу германской блокады, или о его количествах, доставленных в разные периоды в город по льду Ладожского озера.
   Сейчас точные сведения об этом можно найти в таких исключительно ценных работах, как книги Д. В. Павлова и А.В. Карасева о блокаде Ленинграда. С какой бы меркой к ним ни подходить, это первоклассные исторические документы.

   Использовал я и ещё десятки книг, посвящённых другим важным эпизодам войны – трудному лету 1942 г., севастопольской трагедии, Сталинградской битве, партизанским операциям в различные периоды войны, освобождению Польши, битве за Берлин и др.
   Большую познавательную ценность имеют также некоторые недавно опубликованные романы. «ЖИВЫЕ И МЁРТВЫЕ» СИМОНОВА – ЭТО ФАКТИЧЕСКИ ЛУЧШИЙ, ХОТЯ И ЗАПОЗДАВШИЙ, РЕПОРТАЖ О ТРАГИЧЕСКИХ ПЕРВЫХ МЕСЯЦАХ ВОЙНЫ из всех, какие были написаны.

   Я довольно подробно касаюсь также ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ВОЙНЫ, так как некоторые эпизоды её я имел возможность наблюдать непосредственно.
   Мои частые беседы со Стаффордом Криппсом в 1941 г. и с Кларком Керром в более поздний период войны очень мне пригодились для уяснения англо-советских отношений. Встречался я во время войны и со многими американскими дипломатами, а из французов самыми ценными для меня собеседниками были Роже Гарро, представитель генерала де Голля в Москве, и генерал Э. Пети, французский военный атташе, оба искренние друзья Советского Союза.

   Вообще же, как увидит читатель, отношение дипломатов к Советскому Союзу было самое различное. Даже в американском посольстве были люди, которые симпатизировали Советскому Союзу (генерал Филипп Фэймонвил, например) и всегда, даже в самые трудные моменты, верили в конечную победу Красной Армии, но были и «пессимисты», только и занимавшиеся предсказанием всяких «катастроф».
   Так, один американский военный «эксперт» (генерал Микела) расценил окружение 6-й германской армии под Сталинградом как… «гениальный стратегический ход» немцев!

   ЭТА КНИГА УЖЕ ВЫШЛА ВО МНОГИХ СТРАНАХ И НА МНОГИХ ЯЗЫКАХ. Впервые опубликованная в  Англии и США в конце 1964 г., она потом была издана во Франции, Западной Германии, Японии, Италии, Голландии, Мексике, Бразилии и других странах.
   Всюду, включая ГДР, она встретила горячий приём у читателей. Только в Западной Германии комментарии были кисло-сладкие, а некоторые НЕОНАЦИСТЫ ПРИШЛИ В НАСТОЯЩУЮ ЯРОСТЬ от того, что я, якобы, возвёл «клевету» и «ложь» на вермахт.

   Но я особенно счастлив тем, что моя книга – горячая и искренняя дань признательности героическому советскому народу - теперь будет опубликована в Советском Союзе. Хочу также поблагодарить генерал-майора Е. А. Болтина***, с которым я впервые познакомился ещё в страшное лето 1941 г., за долгие часы труда, которые он посвятил редактированию и подготовке к печати русского издания книги.
-------------           -------------         ---------------       ---------------       --------------------
   А теперь заключительная часть «Предисловия». Обратите внимание на выводы Александра Верта – не наблюдателя из какой-то заокеанской дали за германским нашествием на СССР, а участника Великой Отечественной войны и второй мировой войны:
   «Если, как я надеюсь, эта моя книга помогла внешнему миру лучше понять Советский Союз и его народ, если она хоть в какой-то мере способствует делу мира во всем мире, я могу считать, что её задача выполнена.
   Тем более, что битва за мир ещё не выиграна, что У ПОДЖИГАТЕЛЕЙ НОВОЙ ВОЙНЫ ЕЩЁ БОЛЬШАЯ СИЛА В РУКАХ И ЧТО В ВАШИНГТОНЕ, БОННЕ И ДРУГИХ МЕСТАХ ЕСТЬ ЕЩЁ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ НИЧЕМУ НЕ НАУЧИЛИСЬ.
   ДУХ ГИТЛЕРИЗМА, ХОТЬ ОН И РЯДИТСЯ ТЕПЕРЬ В МАСКУ ИДЕОЛОГИИ «СВОБОДНОГО МИРА», ВСЁ ЕЩЁ ЖИВ.
   МОЖЕТ БЫТЬ, США И ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ СТРАНА, но, как сказал недавно французский историк Морис Дюверже, «АМЕРИКАНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ» ТАКОВА, ЧТО ОНА ВЕРИТ В ЭКСПОРТ ФАШИЗМА ВО ВЬЕТНАМ, ДОМИНИКАНСКУЮ РЕСПУБЛИКУ И ДРУГИЕ «НЕПОКОРНЫЕ» СТРАНЫ».

Александр Верт
Париж, июль 1966 г.
------------         --------------        -----------------           ---------------        ---------------
(***Е. А. Болдин, доктор исторических наук, профессор, написал к русскому изданию книги А. Верта «Россия в войне 1941-1945» большую вступительную статью, названную «Книга о подвиге советского народа». Профессор положительно оценивает книгу; есть и критика, но весьма умеренная.
   Возьму часть текста из его вступительной статьи, на мой взгляд, очень интересной – это реакция в разных странах на взгляды автора книги о войне:

   «Буржуазная пресса откликнулась на неё многочисленными рецензиями. Они весьма различны по своему тону – от восторженно хвалебного до яростно злобного; однако в общем хоре преобладают голоса, заявляющие, что А. Верт «открыл глаза» современным западным читателям на те подлинные события, которые происходили на Восточном фронте и особенно внутри Советского Союза в годы Великой Отечественной войны.

   По словам американского библиографического журнала «Нью-Йорк таймс бук ревью» (1 ноября 1964 г., «… Верт попытался показать, как война пришла в Россию и благодаря каким факторам в конечном счёте не вермахт оказался в Кремле, а Красная Армия – в Берлине».
   Широко распространённая западногерманская газета «Цейт» (Гамбург) вынуждена была признать, что эта книга «…разрушает некоторые любовно лелеемые у нас легенды и заботливо поддерживаемые табу, согласно которым, вермахт, якобы, был совершенно не причастен к преступлениям и зверствам немцев в России».

   Но эта роль «разрушителя легенд» вызвала яростный поток брани в адрес А. Верта в наиболее реакционных и профашистских газетах и журналах, подобных западноберлинской «Берлинер штимме» (18 декабря 1965 г.) и особенно откровенно фашистской «Зольдат им фольк». Этот взбесившийся грязный листок (декабрь 1965 г.) устами некоего А. Бойе объявил работу А. Верта клеветой на немецкого солдата и «вкладом в проводимую во всемирном масштабе советскую кампанию против Федеративной республики».
   Вот уж поистине: на воре шапка горит!»

   Как говорят: пришли другие времена! Те, кому в своё время книга А. Верта «открыла глаза», уже в мире ином. Сменилось несколько поколений за 77 лет, прошедших после капитуляции фашистской Германии. Новые поколения немцев (и тех народов, которые помогали Гитлеру), конечно, не читают эту книгу А. Верта. Наверное, и они считают воспоминания автора «клеветой на немецкого солдата».
   Зато русские (россияне), белорусы, украинцы и все другие, которые не так давно назывались советским народом, не забыли зверства фашистов в 1941-1945 годы.
   Пусть бы потомки ТЕХ немцев-фашистов тихо, как мышки, жили в своих благоустроенных домах, растили бы на огородиках овощи-фрукты, пили бы пиво до вздутия живота…
   Но они же продолжают агрессивную политику своих ТЕХ ПРЕДКОВ – вновь открыто точат зубы на Россию. И не только на Россию.
   Потомкам ТЕХ НЕМЦЕВ -  О. Шольцу и другим Шольцам, а также потомкам англосаксов -  жгуче необходимо напомнить заповедь, которую получили потомки русских от своих мудрых и храбрых предков: кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет.

   «Победа» - так назвал Александр Верт заключительную, 8-ю, часть своей книги. Здесь есть такие слова: «Ещё не успели высохнуть чернила на подписи Кейтеля, как между союзниками начались сперва мелкие, а затем и более серьёзные разногласия». Дальше – перечень споров.
---------------------------            -------------------------             -----------------------
Об авторе книги.
   В главе 6-й (часть 3-я) «Ленинград: личные впечатления» Александр Верт написал, что в сентябре 1943 г. приехал в Ленинград. Здесь такая сноска: «Я был единственным иностранным корреспондентом, получившим разрешение посетить Ленинград во время блокады, кроме Генри Шапиро (корреспондента Юнайтед Пресс), который приехал сюда за несколько недель до меня.
   Для меня, уроженца Петербурга, прожившего здесь до 17-летнего возраста, это было особенно волнующим событием. После 25-летнего отсутствия я посетил все знакомые места, в том числе и дом, где провёл свои детские и школьные годы.
   Многие дома на этой улице были разрушены бомбами, а в доме, где я некогда жил, множество людей умерло от голода зимой 1941/42 г. Я подробно описал это моё посещение в своей ранее изданной книге («Leningrad», London, 1944)».

  2 мая 2022 года