У меня своя жизнь

Зоя шла по улице и чуть не плакала от обиды. И на кого – на собственную мать! Вот уж не ждала от нее такого. Хотя, если покопаться в памяти, то всё к этому шло. Мама всегда была слишком озабочена собственной персоной. А на нее, Зою, и на собственную внучку Анечку ей было наплевать.
Так она думала в горячке обиды, и была уверена, что права. Мама поступила с ней несправедливо. Зоя так ждала этого летнего отпуска, поездки на юг, отдыха у моря и наконец-то покоя. И, к чему скрывать, флирта с мужчинами. А что? Она еще молодая и достаточно интересная женщина. Ей хочется любви. И в перспективе, возможно, нашелся бы папа для Анюты.
Но мама...
Она пришла к ней вечером, после работы. Заранее созвонились, так как мама не терпела внезапных приходов. Надо еще знать Зоину родительницу: она по натуре командир, каких мало, железная личность. Не случайно много лет работала в институте деканом, до сих пор все ее опасаются.
Зоя влетела к маме радостная, раскрасневшаяся и начала прямо с порога:
– Ма! Представляешь, я еду на юг, отдыхать. Наконец-то! Весь год этого ждала. Фух... – Она опустилась в кресло, взяла со столика журнал и принялась им обмахиваться.
– Я за тебя рада, – спокойно ответила мать.
– Ты же посидишь с Анютой пару недель? Тем более сейчас каникулы, в школу можно ее не водить.
– Нет.
– Что «нет»? – удивилась дочь.
– Не посижу с Анютой. Не могу.
Зоя, в полной растерянности приоткрыв рот, уставилась на маму.
– Но... Как же так... Я уже и билеты приобрела! Мам, ты чего? Что с тобой?
Женщина отвернулась от дочери к окну. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.
– Со мной ничего, – ответила она. – А вот с тобой что? Почему ты валишься как снег на голову? Заранее нельзя было предупредить, согласовать со мной свои планы?
Зою будто холодной водой окатили.
– Э... Я... Мне казалось... Ты же все равно на пенсии! – Она наконец нашла слова. – Неужели с бабушкой надо заранее договариваться о том, что она посидит с внучкой?
Мать молчала. Зоя почувствовала, как в ней поднимаются злость, досада, разочарование.
– Я так надеялась наладить свою личную жизнь! – сказала она с горечью. – Где еще радоваться жизни, как не у моря? Имею я право на счастье, в конце концов?!
– Ты думаешь только о себе, – отрезала мать. – А меня совершенно в расчет не принимаешь. Все, разговор окончен. Устраивайся сама как хочешь, у меня есть своя жизнь.
По дороге домой Зоя чувствовала себя брошенной, преданной. Особенно больно, что ее предал не чужой какой-нибудь человек, а мама. Вечер был теплый, безветренный, в другое время она бы с наслаждением прошла все эти три квартала до дома. Но сейчас в душе была чернота и тоска. Она припоминала одну за другой какие-то мелкие стычки с мамой, и убеждалась – та всегда была эгоисткой. Вечно смотрит на Зою свысока, как на неудачницу, брезгливо поджав губы!.. «Больше не буду поддерживать с ней отношения, – вдруг решила молодая женщина. – Зачем? Пользы от нее никакой, одно расстройство и комплексы. Пусть живет сама по себе, если ей так хочется».

На следующий день Зоя зашла в поликлинику, поговорить со знакомой с детства докторшей, маминой знакомой. Она хоть и не педиатр, но должна бы помочь пристроить Анюту в какой-нибудь санаторий. В данной ситуации это единственный выход. Зоя ее очень попросит. Девочке в санатории будет хорошо, а ей, Зое, будет хорошо без нее. Сейчас, когда мама самоустранилась от обязанностей бабушки, надо тем более срочно налаживать личную жизнь. Нужен ведь помощник в воспитании малышки.
С последнего, давнего визита Зои в поликлинику здесь почти ничего не изменилось. Те же коридоры, те же лица, тот же специфический больничный запах. Завотделением Светлана Викторовна обрадовалась своей знакомой. Зоя уже приготовилась с умоляющим лицом клянчить путевку в какой-нибудь детское оздоровительное учреждение, когда пожилая докторша задала обычный, казалось бы, вежливый вопрос:
– Ну, как там поживает мама?
Невольно нахмурившись, Зоя ответила:
– Нормально поживает. Что ей сделается.
– Ну, в ее обстоятельствах, – многозначительно проговорила Светлана Викторовна, – все может измениться каждую неделю.
– В каких таких обстоятельствах? – У Зои вдруг ослабели ноги, и она присела на врачебную кушетку.
Докторша запнулась.
– Что с мамой? Она нездорова? Ну, говорите же!
– Э... Нет, все нормально. – Она отвела взгляд. – Спроси у нее сама, я не могу тебе ничего сказать.
По ее лицу было видно сожаление, что она чуть не проговорилась. И как Зоя ни старалась, больше ничего не смогла узнать. Пришлось оставить расспросы... Она пошла к двери с бьющимся сердцем. Неужели мама больна?!
– А чего ты приходила, детка? – спросила Светлана Викторовна.
– Ничего... Потом. – Зоя выбежала из кабинета.

Она обнаружила себя стоящей на улице в полном ступоре. Мимо по узкому тротуару проходили люди, им мешали припаркованные автомобили и стоявшая как столб Зоя, они толкали ее плечами. Она не замечала.
Щеки у нее горели, и кажется, даже шея покраснела от стыда. Зоя ненавидела себя в эту минуту. Мама больна! Господи... Хоть бы ничего серьезного. А она ведь маминым здоровьем сто лет не интересовалась! Все больше озабочена собой и Анютой. Привыкла, что мама всегда подтянута как струна, самодостаточна и у нее все в полном шоколаде. Что делать? Надо же что-то делать... Бежать к маме, спасать ее!..
– Что случилось? – удивилась мать, открывая дверь. – Зачем ты примчалась, как на пожар?
– Почему ты мне не сказала?!
Кажется, мать сразу все поняла. Ее лицо дрогнуло и на мгновение утратило маску высокомерия. Зоя бросилась к маме, обняла ее и расплакалась.
– Что с тобой? – спросила она в паузе между всхлипываниями.
Мать отнекивалась, но рассказать пришлось.
– Не хотела тебя грузить, – тихо сказала она.
– Ну как ты можешь говорить, мам? – вздохнула Зоя. – Как будто я тебе чужой человек. Короче говоря, едем на море вместе.
– Кажется, я тебя не просила...
Мама попыталась было выстроить прежнюю каменную стену между собой и дочкой. Но безуспешно.
– Нет, мамочка, это я тебя не спрашиваю! – весело и решительно воскликнула дочь. – Мы едем вместе, и точка. Я не хочу с тобой расставаться!
Зоя не ожидала от себя такой бешеной, кипучей энергии. В какие-то два дня она договорилась с маминым врачом, получила у нее одобрение и направление в санаторий. Звонила туда, договаривалась о чем-то, спорила, угрожала, льстила, кричала – и в конце концов победила. Она сдала прежние билеты и купила новые. Составила список необходимых вещей, лично упаковала чемоданы. Мама пыталась что-то возражать, как-то руководить, влиять... Бесполезно. Зоя кивала, улыбалась и делала свое дело. Впервые она чувствовала себя не маленькой девочкой, а сильной, способной свернуть горы женщиной. И сама удивлялась. Мама, кажется, тоже.

Анечка вышла на балкон и позвала:
– Мам, бабушка, идите сюда! Смотрите, как море хорошо видно! Ну идите сюда, скорей!
Женщины подошли к краю балкона. Вид действительно был впечатляющий. Йодистый запах дополнял пейзаж, наполняя сердце радостью и покоем.
– Хочу на море. Ма! Когда мы пойдем? – начала ныть Анюта.
– Вот устроимся тут как следует, распакуем чемоданы...
Тут рядом послышался мужской голос:
– Доброе утро!
На соседнем балконе стоял молодой человек. Он тоже облокотился о поручень, разглядывая окрестности, затем перевел дружелюбный взгляд на Зою, ее маму и Аню.
– Какие приятные у меня соседи, оказывается, – улыбнулся он. – Давайте знакомиться: Анатолий. В этом месте второй раз, все уже знаю. Хотите, покажу лучшее место на пляже и расскажу, где самое вкусное мороженое продают?
Мама посмотрела на Зою многозначительным взглядом и вдруг хихикнула, как девчонка.


Рецензии