Я люблю тебя, Саша!

Было душно. Солнце, светившее сквозь окно вагона плацкарта беспощадно припекало мою непокрытую голову. Я лежала на боку, зажатая между железным перилом, и моим десятилетним братом мишкой, который, бессовестно развалившись на койке, что-то неразборчиво бормотал себе под нос.
– Элакот… Эпалот… Эказот…
– Эшафот. – Я ткнула пальцем в газету, которую он держал на весу. – И вообще, подвинься. Мне мало места.
– А что это? – Спросил он, полностью проигнорировав мою просьбу. – Эшафот?
– Оружие, по моему.
– Эшафот – это место, куда ведут преступников для того, чтобы казнить. – Донесся снизу голос Мамы.
Мишка показал мне язык, заслужив этим вполне ощутимый тычок в бок.
– Мама, она дерется! – Тотчас полез ябедничать брат, но все-таки чуть-чуть подвинулся.
– Аля, перестань задирать брата! Ты ведь старшая.
– Это он начал. Он мне места не дает!
Мама промолчала. Я насупилась, продолжая изучать глазами сканворд. Вот всегда так! Как Мишка вредничает, так сразу я виновата.
– Номер девять… – Между тем продолжал мой брат, хрустя сухариками. – “Косой треугольный парус, ставящийся впереди фок-мачты”. Никак не пойму… Здесь вроде “клевер” должен быть, и “к”, и “е” вторая на месте.
Я нахмурилась, подложив под голову локоть. – Странно. А ты уверен, что мы все остальные слова правильно отгадали?
– Кливер. – Внезапно раздался откуда-то сбоку незнакомый голос. Я подняла голову, и тотчас же встретилась взглядом с мальчишкой, на вид лет четырнадцати. Он, как и мы, лежал на верхней полке, и читал книгу. – Вы почти угадали. – Мальчишка улыбнулся, и я внезапно почувствовала, что краснею.
– Спасибо. – Не без труда выдавила я. Мальчик снова принялся за книгу. – И так, где мы остановились?
– Десять, “часть стиха” – шесть букв.
– А, так это легко – строфа.
– Напиши ты.
Взяв у него из рук газету я коряво вывела в ней буквы. – Следующий… Гоночный автомобиль из семи букв.
– Феррари! – радостно выкрикнул Мишка. Я написала.
– Кто носит шляпу на ноге?
Мы оба задумались. Я почему-то представила себе трость с элегантным черным цилиндром, нахлобученным на золотой набалдашник, словно на блестящую лысину, и от этой глупой мысли мне сразу стало смешно. Я украдкой кинула взгляд на того мальчика, и увидела, что он тоже улыбается.
– Гриб это. – Произнес он, не отрывая взгляда от книги. На этот раз даже мишка не поленился поднять голову, чтобы поглазеть на выскочку, посмевшего решать за него сканворд.
– Может, ты с нами хочешь? – Великодушно предложил мой брат.
– Давай. – неожиданно согласился он. – Все равно сосредоточится не могу, когда вы так плохо отгадываете.
Он опять посмотрел на меня, но уже не так, как раньше. В его взгляде был озорной блеск, словно он бросал мне вызов. “Вредина” Подумала я, мысленно показывая ему язык, а вслух произнесла:
– Только теперь давайте на очки играть. Кто больше отгадает – тот и победитель.
– Так просто играть на очки неинтересно. – Покачал головой мальчик. – Нужно играть на что-нибудь, пусть даже маленькое. У меня, например, конфеты есть. Аленка, вкусные.
– И у нас есть! – сразу загорелся Мишка. – А еще сухари, и пряники… Мам, ты ведь дашь нам пряники?
– Только после того, как пообедайте!
– Ну маам… – сразу принялся канючить брат. мама тяжело вздохнула.   
– Ладно, так уж и быть. Спускайтесь-ка сюда.
Охваченные сладостным предвкушением чего-то большого и торжественного мы спустились с верхних полок, и расселись вокруг стола – мишка рядом с мамой, у окна, и я возле мальчишки.
– Как звать-то тебя, герой? – Спросила мама, раскладывая на столе вкусненькое.
– Саша я.
– А откуда едешь?
– Из Нижнего новгорода.
– Далеко?
– До Верещагино. У меня там бабушка. Я у нее каждое лето отдыхаю.
– Один едешь?
Саша кивнул.
– А где родители?
– В командировке. Они врачи.
Мишка нетерпеливо заерзал на месте, с выражением поглядывая на конфеты. Мама рассмеялась. – Все, не буду вам больше надоедать. В качестве аванса предлагаю каждому из участников по прянику. Что думаете?

К нашему с братом великому разочарованию Саша и вправду неплохо решал сканворды – так неплохо, что когда наш пакет с пряниками совсем опустел, его мешочек с конфетами остался почти нетронутым. Лишь один раз удалось мне выиграть у него конфету. Как назло, она оказалась очень вкусной, и досада, которая и без того жгла мне горло, лишь усилилась.
– Может, сыграем в карты? – Предложил наконец он, видя, что и я, и мишка, порядком расстроились.
– В дурака. – Тотчас оживился мой брат. – Давайте.
Мы достали и перемешали карты.
– Огого… Да я богач. – Воскликнул Мишка минутой спустя. – Сколько козырей…
– Вот и прекрасно – Мгновенно отреагировала я, не без презрения рассматривая свои карты: сплошные шестерки и семерки. – Наконец-то кто-нибудь утрет этому Сашке нос. Будет знать, как все время выигрывать.
Я кинула торжествующий взгляд на Сашу, и внезапно поняла, что он все это время смотрел на меня. Мой боевой пыл тотчас угас, и я опустила взгляд, чувствуя, что снова краснею.
– Ну так что, кто начинает?
– Давай Мишка – Предложила я, перебирая карты. – Он младший.
Партия разыгралась не на шутку. Мишка не соврал – козыри так и сыпались ему в руки. С легкостью отбивая любые атаки он беспощадно подкидывал не только Саше, но и мне, все новые и новые карты.
– Ты кого пытаешься завалить, меня или его? – Наконец не выдержала я, рассерженно опуская карты.
– На войне, как на войне. – Промурлыкал Мишка, наблюдая за тем, как я окидываю взглядом стол в поисках лазейки. – Разве я виноват в том, что тебе не везет?
– Предатель. – Пробурчала я. Внезапно что-то еле заметно тронуло меня за колено. Я подняла глаза. Саша смотрел прямо перед собой, но его рука под столом протягивала мне карту. Сбитая с толку я чуть опустила свой расклад. Его пальцы тотчас положили карту ко мне на ладонь. Это был козырь. Выдержав паузу, показавшейся для меня вечностью, я вскрикнула, и выложила на стол карту Саши.
– Видал?
Глаза Мишки полезли на лоб. – Откуда у тебя козырь?
– Оттуда же, откуда и у тебя – из колоды. Ну что, бито?
– Бито. – Согласился он, разочарованно сгребая карты в кучу. Я покосилась на сашу, и увидела, что уголки его губ еле заметно приподняты.
К великому разочарованию мишки, партию выиграла я - несмотря на то, что Саша больше не подкинул мне ни одной карты.
– Держи – Пошуршав пакетом, Саша достал из него конфету, и протянул ее мне.
– Играем еще раз?
Мой брат оживленно кивнул, я – медленней, и не настолько уверенно. Означал ли наш негласный союз, что мы с Сашей теперь объединились против Машки? По непонятной причине, от этой мысли в моем животе вихрем взметнулась стая бабочек.
Мое предположение оказалось верным – сперва осторожно, а затем все более теряя всякий стыд Саша менялся со мной картами, или подсовывал мне нужные, когда я в них нуждалась. Несколько партий мы намеренно дали выиграть Мишке – но лишь столько, сколько требовалось для того, чтобы не доводить его до слез.
Каждый раз, когда Саша протягивал руку, чтобы взять из моего расклада новую карту, мое сердце невольно пропускало удар. Когда Мишка наконец заявил, что с него довольно мои щеки горели, словно два помидора. Мама, заметиву, что мы устали, спросила нас, кто же все-таки выиграл, но мы все так увлеклись игрой, что совсем забыли про то, что нужно было записывать очки.
– Мне кажется, выиграл Саша. – В один голос заявили все, кроме самого саши, и сразу дружно рассмеялись.
– Ладно уж. – Саша смущенно почесал в затылке, и мельком взглянул на меня. Его глаза озорно поблескивали, и мне вдруг показалось, что из них на меня смотрят два чертика-сорванца. Украдкой подмигнув мне он снова обратил свой взгляд на Маму. – Мне просто повезло.
– Везение, или нет, а чемпиону полагается приз. Ну-ка дети, что у нас есть такого, что можно было-бы подарить?
– Погоди-ка… – Вскочив с койки я вскарабкалась на верхнюю полку, и вернулась со своей сумкой.
– Возьми. Это брелок для ключей.
Я протянула ему маленькую синюю рыбку, которую купила в крыму два года назад. На брюхе, ярко синими буквами было напечатано “Ялта”. Ключи я на ней, разумеется не носила – брелок был для меня чем-то, вроде талисмана, и я всегда носила его с собой.
– Ты уверена? – Почему-то засомневался он. – Какой-то слишком красивый у тебя приз.
– Приз, как приз – Почему-то расстроилась я. – Не хочешь, не бери.
Саша рассмеялся. – Вот, глупая. Хочу, конечно!
Взяв у меня брелок он засунул его к себе в карман.
– Ему значит брелок, а мне? – Сразу надул губы мишка. – Мне ты никогда ничего не дарила.
– А давайте сыграем в домино? – Предложила я.
– Не много ли конфет на один день? – покачала головой мама.
– Можно и без конфет. Главное – чтобы в конце был приз. Ну, кто за?
Разумеется, все были за. Присоединилась даже мама, отложив в сторону свой роман, и папа, который, заинтригованный потенциальным выигрышем решил поступится своими принцыпами, и оставить на вечер прочтение последней статьи в газете. Решили играть раундами – три раунда – одно очко победителю - конфета. Пять конфет – выигрыш.
Несмотря на то, что подсовывать друг другу кости оказалось гораздо труднее, мы с Сашей все же умудрялись это делать. Мы работали вдвоем, словно слаженный часовой механизм, улавливая моменты, чтобы посмотреть друг другу в расклад, или выложить на поле нужную другому кость. Так мы провели весь оставшийся вечер. Саша выиграл два раза, папа и я – по одному. Мишка, которому я (не без сожаления) подарила свой приз – игрушечный самолетик, доставшийся мне от саши, остался вполне доволен, несмотря на свой проигрыш, и с сонным видом жевал выигранные папой конфеты.
– Мне кажется, кое-кому пора в постель. – Чуть улыбаясь произнесла мама, поглядывая на мишу. – Ты когда выходишь?
– Моя станция – в 10.53 – Произнес Саша. – Уже скоро.
– Я бы пригласила тебя с нами поужинать, но боюсь ни ты, ни кто-нибудь из моих куролесов не захотят ничего есть после всех этих конфет.
– Меня будет ждать бабушка, она обычно всегда готовит что-нибудь вкусненькое к моему приезду.
– А вы, дети?
Я покачала головой. От мысли о том, что через несколько часов Саши уже не будет здесь мое сердце болезненно сжалось. Вернувшись из ванной я увидела, как он снова читает свою книгу, развалившись на боковой полке.
– Сколько времени, мама?
– Уже почти девять.
“Еще два часа”. Вскарабкавшись к себе на полку я тоже принялась за книгу, но буквы лишь бессмысленно проплывали мимо, напрочь отказываясь превращаться в слова и предложения. Тогда я принялась исподтишка наблюдать за сашей. Его темные волосы тускло блестели в свете лампы, карие глаза сновали туда-сюда, перепрыгивая со строки на строку. Внезапно мне захотелось плакать – так хорошо, и одновременно больно было смотреть на него, на чуть сдвинутые брови, упавшую на лоб непокорную прядь волос, пальцы, обхватывающие коричневый переплет.
Час спустя в вагоне потушили свет. Отбросив в сторону книгу я принялась щурится, силясь разглядеть в темноте Сашу. За оставшийся час мне хотелось успеть запомнить каждую родинку на его шее, каждую ресничку и прядь волос, вобрать в себя все, чтобы потом, когда его не будет рядом, оживить его в своем воображении. Внезапно, на полке вспыхнул свет. Я вздрогнула, наблюдая за тем, как Саша, чуть отрегулировав яркость фонарика, снова принялся за чтение. Чуть подавшись вперед, я впервые прочла название книги – “Черная курица, или подземные жители”.
Испустив облегченный вздох я принялась снова разглядывать лицо саши, подложив под голову локоть.

Проснулась я от еле ощутимого толчка, и скрипа тормозов. Поезд стоял на месте. Бросив взгляд на полку саши я увидела на ней аккуратно свернутый матрас, и горку постельного белья. Мое тело окатила холодная волна страха. “Неужели я опоздала?”
Не без труда откинув в сторону сбившуюся наволочку я принялась лихорадочно карабкаться вниз. Забыв поставить ногу на ступеньку я чуть было не упала, но чьи-то сильные руки поддержали меня.
– Саша!
– Не кричи так. Своих разбудишь.
Я смущенно кивнула. Продолжая бережно поддерживать меня, он помог мне слезть на землю.
– Спасибо. Ты выходишь?
– Да. Только рюкзак возьму.
– Я провожу тебя.
Он хотел было возразить, но затем лишь кивнул, поворачиваясь ко мне спиной.
Мы зашагали вниз по коридору. Вокруг царила тишина и мрак, словно на этом свете остались только он, и я. Я уперлась взглядом в его спину, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие к горлу слезы. В самом деле – разве возможно было любить человека так сильно, зная его всего лишь несколько часов? “Дура ты, вот кто.” Подумала я, сжимая кулаки. “Наивная дура. И поделом тебе – будешь знать, как влюблятся.”
Спустившись по железному трапу мы оказались на перроне. Неподалеку стояла вагон-вожатая с сигаретой в руке. Луна освещала пустующую платформу, на темно-синем небе поблескивали первые звезды.
– Ну, я пошел. – Произнес Саша, но несмотря на эти слова продолжал стоять на месте. Я кивнула, ощущая, как глаза снова наполняются слезами.
– Что с тобой? Ты плачешь?
Я не ответила. Слезы струились по моим щекам, капая на пыльный асфальт.
– Саша, я…
– Не надо, не говори больше ничего. Иначе я, возможно, не найду в себе сил уйти. 
От удивления я на секунду перестала плакать. Подняв взгляд я увидела, что и его глаза подозрительно блестели.
– Кто бы мог подумать, что такое возможно. – Улыбнулся он. – За те два часа, что ты наблюдала за мной, пока я читал, я не понял ни единого слова.
Притянув меня к себе он заключил меня в объятия. Обхватив его за талию я уткнулась ему в грудь, давая волю слезам. Он гладил меня по волосам, а я плакала, пытаясь вдоволь надышаться его ароматом, и одновременно понимая, что это невозможно – ведь даже теперь, когда он был рядом мне уже мучительно не хватало его. Мои пальцы вцепилась в его куртку, словно это была последняя щепка посреди бушующего моря, от которой целиком и полностью зависела моя жизнь.
– Поезд отправляется, дети. – Крикнула вагон-вожатая, беспощадно возвращая меня обратно в реальность. Саша отстранился.
– Возьми. – Порывшись в рюкзаке он вытащил оттуда ту самую книгу, и протянул ее мне. – Там, внутри обложки – мой номер. Я собирался оставить ее на вашем столе, пока ты спала. Обещай, что позвонишь мне, ладно?
– Обещаю! – С трудом произнесла я сквозь слезы.
– Вы остаетесь, или как? – Раздраженно крикнула вагон-вожатая.
– Иди, давай. – Саша подтолкнул меня к лестнице. – Простудишься еще.
Я кивнула, и окинув его напоследок взглядом бросилась к поезду, прижимая к груди книгу. Вскочив на первую ступеньку я крутанулась на месте, и набрав полные легкие воздуха изо всех сил крикнула:
– Я люблю тебя, Саша!