Ветеран

    Сонно зевнув, школьная техничка Анна Васильевна взглянула на часы. До конца урока оставалось ровно минута. Вяло поднявшись со стула, ухватив за тесьму колокольчик, она вышла из кубовой.
Восторженным криком встретила его трель, "нская" начальная школа. На завтра, предстоял праздничный день, День Победы.   
    — Дети! — оборвала бурную радость своих питомцев, Мария Ивановна. — Уберите учебники в портфели. Всем оставаться на местах.
Отдав задание, Мария Ивановна вышла из класса. Воспользовавшись временной бесконтрольностью, ученики 4-го Б, поглядывая на дверь, загалдели, ерзая за партами. Но вскоре гул стих, дверь открылась и в сопровождении учителя в класс вошел ветеран.
В советских школах, в целях воспитания, была традиция, на кануне праздника приглашать обеленных войной ветеранов.
    — Дети встать! — с порога скомандовала Мария Ивановна.
Класс мгновенно вскочил.   
    — Вот это по нашему, по-военному! — одобрительно, улыбнулся ветеран.
    — Дети! — выдержав паузу продолжила Мария Ивановна. — Сегодня к нам, в гости пришел ветеран Великой Отечественной Войны, воин десантник Луцак Лукьян Абрамович. Он прошел всю войну и закончил ее в Берлине. — Лукьян Абрамович, прошу вас встаньте на середину. — взмахнув рукой, пригласила Мария Ивановна.
Расправив усохшую грудь, чеканя шаг, ветеран встал у доски.
По классу пролетел легкий смешок, который тут же оборвался под строгим взглядом учителя. Предметом веселья, стал неказистый вид ветерана.
Низкорослый, узкоплечий Лукьян Абрамович, в детском воображении, явно не вызывал образ бравого десантника. В драповом костюме «под галстук», в кирзовых сапогах, он скорее походил на бригадного учетчика, на жертву неудачного сращивания интеллигенции с крестьянством. По роду своего занятия, Луцак был баянистом в сельском Доме Культуры. И имел многолетнюю славу работника культуры.
     — Здравствуйте бойцы молодцы! — грудным басом поприветствовал он класс.
     — Здравствуйте Лукьян Абрамович! — дружно ответил класс.
     — Садитесь дети. Сейчас, Лукьян Абрамович, расскажет вам наиболее яркие эпизоды из своего боевого прошлого. Присаживайтесь пожалуйста поудобней, —  суетясь вокруг, усаживала ветерана Мария Ивановна.
Усевшись за учительский стол, Луцак первым делом достал из внутреннего кармана расческу прилизал реденькие вспотевшие волоса. Затем медленно обвел взглядом притихший класс и приняв задумчивую мину начал свой рассказ.
     — Я ведь, на фронте с первых дней, всю войну на передовой. Но Бог миловал, ни одной царапины. Я ведь до сих пор как увижу фашистский крест, так у меня рука сама к кобуре тянется. Ох и лихое время было! Немец - то на нас неожиданно напал. Нет, Красная Армия готова была дать отпор, но все же эта неожиданность, для фронта сыграла большую роль. Гитлер ведь он как планировал, с ходу взять Москву. Танками нас запугать, раздавить. Но мы десантники, тоже не лыком шиты, «бутылками Молотова» дали им прикурить! — расплылся в маслянистой улыбке ветеран.  — Развернули гада и погнали от стен столицы! Гнали так что у фрицев только пятки сверкали! Потом Рокоссовский бросил нас под Сталинград, а парашютов нет, так мы с самолетов в сугробы прыгали. Как сейчас помню, тридцатого февраля, это дело было...
По партам пролетел легкий смех. Луцак смолк и провел по рядам свой растерянный взгляд.
    — Лукьян Абрамович, может вы дату перепутали, не тридцатого, а двадцать восьмого? — пришла на помощь ему учительница.
    — Ну что вы Мария Ивановна! — возмущенно развел руки ветеран. — Меня слава богу еще помять не подводит. Тридцатого февраля это было как сейчас помню...
В классе раздался звонкий смех. Особо нагло, хохотали переростки, «второгодники» на задних партах, которые сразу же почувствовали себя гораздо умнее.
  — Прекратить смех! — рявкнула раздраженно учительница.
Луцак немного покраснел, сообразил что дал маху, но тут же быстро собрался.
    — Вы правы Мария Ивановна — извинился он. —  Вот ведь проклятая контузия, временами нет да нет, а из памяти вышибает. Тридцатого марта это было, в сорок третьем.
Исправив свою нелепость, Лукьян Абрамович принялся с жаром стал рассказывать, как он прыгал с парашютом, убивал и пленил немецких гадов. Как брал «языка» и вызывал огонь на себя. И все это время, измученные дети, рвались на волю поглядывая на окна, а «второгодники» дремали под его героическую исповедь. Лишь только через час, вспотевший, герой начал штурм Берлина.
    — ...Берлин мы с ходу взяли, держался лишь один Рейхстаг. Бои шли серьезные, не мало наших полегло. — тяжко вздохнул ветеран. — Ну а уж когда Рейхстаг пал, тут все кинулись к стенам. Кто штыком, кто ножем пишет! Я вещь мешок развязал, баночку краски достал. От самых стен Москвы носил, уверен был в нашей Победе. Кисть взял и прямо у двери написал: — «Кто к нам с мечом придет тот от меча и погибнет!» дату и подпись свою поставил. Вот так ребятки! — наигранно блеснув слезой, умолк Лукьян Абрамович.
    — Спасибо вам Лукьян Абрамович! —  встав у доски, поблагодарила ветерана Мария Ивановна. — Дети у кого есть какие вопросы? 
    — Абрам Лукьянович... — поднялся с задней парты вечно заспанный «второгодник» Женя Лошкарев.
    — Лукьян Абрамович, — покраснев, поправила «оболтуса» учительница.
    — ...А расскажите нам еще раз, как вы танкистом были и на танке немцев давили. — вылупил он восторженно пустые глаза.
Чего, чего, а этого наш ветеран не ожидал. Он даже предположить не мог, что в классе есть ученик, который три года подряд слушает его исповедь в разных вариантах. Лукьян Абрамович растерялся и его распаренное лицо густо покрыли капельки пота. Но в этот миг, как спасительный ангел, на помощь ему, кинулась Мария Ивановна.
    — Садись Женя! — усмирила она любопытного переростка. — Дети, Лукьян Абрамович устал, давайте поблагодарим его за мужество и героизм проявленный в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
Радостно вскочив, 4-й Б, дружно протянул: — Спасибо вам Лукьян Абрамович!