Скоростной спуск с Чегета

    Лететь с горы офицерам штаба пришлось по прихоти командира дивизии.

    Колонна военных УАЗов подъехала к подножию Чегета. Склоны горы были заполнены катающимися.
    Группа полковников во главе с генерал-лейтенантом поднялась на подъёмнике к вершине и  получила приказ генерала, решившего повторить подвиг Суворова при переходе через Альпы:

    - Воины! Мы на краю пропасти! Но мы русские! Наше дело правое! Строевым шагом за мной вперёд марш!

Приказы в Армии не обсуждаются, а выполняются. Картина получилась красочнее,  чем у Сурикова. Летели кувыркаясь "вверх тормашками", раскидывая по склону обувь и папахи. Перепуганные до смерти полковники, на перегонки друг с другом, безуспешно стремились догнать и спасти генерала.
 
   Катающаяся публика, мужская её часть с интересом и злорадством, женская с соучастием, наблюдала за скоростным спуском представителей Советской Армии и ждали развязки. Посыпались реплики:
 
   - Умный в гору не пойдёт, для этого есть подъёмники, а с горы строевым шагом - другое дело, для этого ум не нужен.
   - Лампасник звезду обмывает. В кафе перебрали глинтвейна, вот и решили заняться строевой подготовкой.
   - Нет, это учения на горной местности. Ко всему нужно быть готовым, вдруг война или другое какое мероприятие.
   - Тогда, почему не в полевой форме, а в парадной?
   - Сегодня не праздник, не выходной, а они в служебное время с горки катаются.

Женщины грудью встали на защиту доблестных воинов:

   - Может они в отпуске? Ну перебрали немного.
   - Тогда пусть лыжи наденут, а не выёживаются тут в папахах.
   - Так можно и ноги переломать. Надо вызвать спасателей.
   - Патруль надо вызвать из комендатуры. Задержать нарушителей общественного порядка и на гауптвахту.

Пролетев метров пятьдесят, генерал встал на ноги живой и целёхонький, правда без пуговиц и без папахи. Отряхнулся от снега и с жизнеутверждающей улыбкой продекламировал:

   - Здесь вам не равнина,
   - Здесь климат иной,
   - Идут лавины одна за одной.
   - И можно свернуть, обрыв обогнуть,
   - Но мы выбираем трудный путь.

Злорадство исчезло, появилось уважение и гордость за Советскую Армию, за её бравых генералов. Единство Армии и народа выразилось в аплодисментах, бурных и продолжительных.