Февральские розы

Февральские розы в морозы

Кто звал тебя,
Кто ждал,
Февральских роз в мороз для почестей нарвал?
И кто тебя, словно миссию на пути, встречал?

Ты заявился в дом ко мне,
С “парадкой” в сумке на ремне.
Ввалился в грязных сапогах,
Загадил пол,
Без приглашенья, по-хозяйски, сел за стол.
О чем ты думал?
Что тебе здесь будут рады,
За чаркою с тобой, как с братом?

В больном мозгу бредовое виденье:
На стол поставят угощенье.
Хлеб, соль, изволь,
Борща до краюшка в обед,
 По киевски котлет,
 Сметаны ложкой вдоволь,
И твой визит для праздной пьянки “хохлочам” весомый повод,
И будет очередь стоять тебя облобызать?

Считал, что круто в твоем нраве
 Права качать в гостях “по пьяне”:
Что, мол, устав у вас негож,
И монастырь, по виду, не пригож.
Живете в смуте, во грехе, в изъяне.
Молитвы здесь звучат не те,
Угодны в уши сатане.
И, в общем, водку ключница варила,
Не говоря уже про пиво.

Вещал, что все законы в твоей власти,
Повелевал, как должно всякой пастве,
Воистину твоим "миссийным наставленьям"
Внимать  с “украйней кротостью” и восхищеньем!

В своих “фантомах Яви” представлял,
Как “побратимство-феникс” в “мировом масштабе” возглавлял.
Как мыслями гигантски смел
И всех в том “стан-отан” взнуздать сумел.
Стоишь на страже “равенства и нравственности наций”,
Как будто, у шеста хранителем невинности богини граций,
Как кобра в стойке, супротив милитаризма, неусыпно в бденье.
Уверился в свое небесное предназначенье:
Мнил, ты единственный, кто “Прави” мил.
В идею эту сердцем и душою вник,
Что, типа, супер, мега, сверх чего-то, проводник.
“Ведь ведомо”, что ты, по сути, крестоносная стезя.
И без тебя никак нельзя.
Что без тебя деструкция и полный крах,
Ты есть вселенский пуп, иначе, бездны прах.

Причина в этом мире твоего явленья, 
В пути господни, ты миссийное предназначенье: 
Уверовал, что это крайне надо,
Страну-майдан, неподчиненную тебе,
низвергнуть даже ниже планки Ада.
Мол, в той земле неверие в тебя царит,
огнем горит, как ереси надменной спесь,
Что униженье есть и это невозможно снесть.
 Ты, “в роде как бы”, материальное второе воплощенье,
В посланника,  в предтечу превращенье,
 В душе своей на дне нашедши
того первопристольного  “Взошедшего Пришедши”,
Который теперь рядом, в “архангельких нарядах”,
 В сиянии одесную на пьедестале восседает.
И он тебя отечески, с плеча,
“Знаменьм майско-грозовым огня-меча,”
Всех, кто не в позе пред тобою на коленях,
Не  бьет тебе челом в порыве страсти,
Мерзотной этой “опозиции напасти”,
угрозе высшей твоей власти,
“Спец операбельно” судить-крестить  благославляет.
Неподчинение тебе достойный высшей меры и могилы грех.
В угодном этом деле надо,
ПрорЕдить “сталинской гребенкой” непокорных в стаде.
 И “тщательнее” надо, даже “круче” кручи, чтобы не на спех.
Мол, ты его “непогрешимейший предтеча-эскадрон”,
И цель твоя чинить в “Окраине” Армагеддон.
Где, апосля “змиевской битвы в балке,”
С “остапбендерными” ужами-гадами ядрёной палкой,
Сим действом навсегда “в анал истории” внедришься ты.
Победоносной твоей славе,
это не намек, на шею будет лавровый венок!
И райских кущ  неувядания цветы.
И под фанфарный грохот
 Первопрестольным другом навсегда уймется “власти похоть”.

Идеи этой бранной вывод:
Агрессия в чужой надел,
Вершить там с войском праведный удел.
По данному себе  “кащееву обету”,
чтоб без убытку “частно своему”  бюджету,
А посему, без объявленья про вторженье и войну,
Для юридически бесплатного “Спец операбельного входа по приходу”,
Тщеславию в угоду,
Без всяких там военных положений,
Обязанностей, прав, условностей международных уложений.
Ну, точно, “психо закидоны” все по списку есть,
подвижки по уму, а подтверждением тому:
Мания величия, твоя гордыня, спесь и звездная болезнь.
Имперские амбиции в раковой позиции.

Так верилось тебе самозабвенно в свои же убежденья?
Что с благодарностью у всех наступят враз прозренья.
Стопы омоют и перину мягкую взобьют,
Уложат спать, как дорогого гостя,
С утра рассольчика холодного нальют.
И в пику справедливости,
За все, за эти "лиходейства" точно не побьют,
Да так, как не могло привидится тебе и в страшном сне?
Столь убежденно верилось в сие?

“Видал и я такого дорогого гостя на погосте”.

P.S.  Непомнящим истории завет:
“Снисхожденья к повторенью нет”.