Если пойдёт снег. Пьеса

картина первая - чердак

     Маленькая комната. На стенах (слева направо), вешалка с курткой, входная дверь, большой плакат с надписью : "ПОСЛЕДНИЙ КОНЦЕРТ В МОСКВЕ. ЕВГЕНИЙ ПАНИН - МИХАИЛ КАМЫШ". На плакате фотографии обоих. На стыке стен полукруглое окно в пол, ведущее на крышу. На правой стене полочка с книгами и другая дверь, ведущая в комнату. Саму дверь заменяет висящая на притолоке тряпка. Диван, журнальный столик, табуретка и старое фоно. На столике бутылка дешёвого вина, стаканы и обёртки от еды.  По виду это очень дешёвый чердачок, сдаваемый в аренду.

     Из правой двери (из-за занавески) выходит обнажённый по пояс молодой человек и вытирает наброшенным на голову полотенцем волосы с такой силой, что вот-вот оторвёт себе голову. Скидывает полотенце на шею и мы видим абсолютное сходство с фотографией на плакате - это Евгений Панин, по прозвищу Жека Пан. Жека подходит к столу, наливает себе стакан вина, выпивает его залпом, наливает второй и, что-то мурлыкая, направляется к фоно.
ЖЕКА: Семнадцатый квартал, Париж, чуть вздрагивает зонт... Она хоть бывшая, но подданная русская, она такая же москвичка, как и я .... ля-ля, ляляля-ля, ля-ля...
(пока он наигрывает эту мелодию, открывается входная дверь и, незамеченным, входит в комнату Михаил Камыш, или просто - Камыш, в длинном плаще и шляпе, со скрипкой в руках. Он подкрадывается к Жеке и, ткнув его под бока, пугает неожиданностью своего появления.)
            Наполнит праздничный... А! Чего пугаешь, скрыпач!
КАМЫШ:   С днём рождения тебя.
ЖЕКА:    С чьим это днём рождения?
КАМЫШ:   Жака Ширака, склеротик.
ЖЕКА:  А, да, да, да. Клёвая это идея - уличные праздники, а ?
(продолжает наигрывать какую-то мелодию)  В Париже ноябрь, ты играешь на скрипке на маленькой уличной сцене, вокруг парижанки...
КАМЫШ:   Хорошо ещё снег не идет в ноябре. Я под конец уже еле смычок держал. Зато заплатили, как обещали.
ЖЕКА:   Гуляем! (начинает играть марш) Мой тебе совет - играй в перчатках! Ха - ха!
КАМЫШ:   Я в варежках лучше попробую, остроумный ты мой!
ЖЕКА:    Были симпатичные мамзель?
КАМЫШ:   О, да! Одна старушка, лет девяносто семи.
ЖЕКА:   Ах, совсем девочка, ты её обаял?
КАМЫШ:   Я старался изо всех сил, но потом оказалось, что она глухая.
ЖЕКА:   Это так романтично: глухая старушка и русский скрипач!
(в это время Камыш пытается налить себе вина из пустой бутылки)   
           Камыш, ты меня растрогал!
КАМЫШ:   Я тебя сейчас растрогаю бутылкой по башке. Знаешь, как это называется?
ЖЕКА:   Старик, прости, не удержался. Мы с тобой вчера так бурно отметили полгода проживания во Франции... О, донна Анна, где грудь твоя?
КАМЫШ:   По-моему, наоборот.
ЖЕКА:     Где грудь моя?
КАМЫШ: (лезет в карман и достает мелочь)  Где грудь твоя, где грудь моя, чего-то не клеится, десять франков сорок копеек, одиннадцать сорок, двадцать, на - иди, исправляйся.
ЖЕКА:   Бургундского, Атос?
КАМЫШ:   Я полагаю, сегодня - шатерез.
ЖЕКА:   Как прикажете, ваше высочество.., кстати, прынц, вы бы родителям звякнули, сказали бы, что живы...
КАМЫШ:   Посмотрим... сходил бы ты уже, я серьезно замёрз.
(одевает на Жеку своё пальто) До конца недели за чердак уплатил, босс.
ЖЕКА:   Молодец, мой мальчик, ну, я пошёл.
КАМЫШ:   Иди.
ЖЕКА:   Ну, пошёл я.
КАМЫШ:   Интересно, твой рояль в окно целиком пролезет?
ЖЕКА:   Ушёл, мон амур, ушёл. (уходит).
КАМЫШ: (достаёт из-под столика телефон, снимает трубку, но номера не набирает. Начинает вести воображаемый  разговор) Здравствуй, мамочка, всё прекрасно, мы с Жекой даем концерты в лучших залах Парижа, нас не переставая крутят по французскому телевидению, снимаем номер с видом на Эйфелеву башню... Я иногда, ради удовольствия играю на площади за гроши... Эх, сюр ле пон давиньон...
   (Входит сияющий улыбкой до ушей Жека)
ЖЕКА:   Ну, дозвонился?
КАМЫШ:   Занято, ну-с?
ЖЕКА:    Мсье, а мсье, пардон меня, но жизнь продолжается! (Достает из пальто огромную бутылку дешёвого вина).
КАМЫШ:   И как продолжается! (Включает валяющийся на диване приёмник и, под орущего оттуда Пресли, два друга устраивают безумный танец, с наливанием вина в бокалы. Утреннюю вакханалию прерывает телефонный звонок.) 
ЖЕКА: (поднимает трубку) Бон Жур, бонджорно, хеллоу, алё!
КАМЫШ: (начинает фарсово показывать всё, о чём говорит Жека)
ЖЕКА: О, Рико, оля! Помню, да, да, ви. ви...Аккомпанировать?...Да, да, хорошо, бон, бон...Русские песни? Конечно, прекрастно!... Романсы, да...
КАМЫШ:   Кто это?
ЖЕКА:   (зажимает трубку рукой) Вчерашний итальянец, ну, из бара. (машет рукой на ничего не понимающего Камыша)
КАМЫШ:  А, ну, ну. (продолжает выпендриваться)
ЖЕКА:   Через час? О.К.! Арриведерче, Рико!
КАМЫШ:   (застыл в идиотской позе, означающей прощание)
ЖЕКА:  Так, короче. Пока ты вчера охмурял какую-то француженку в баре  "У Рикко", помнишь?
КАМЫШ:   Смутно, и что?
ЖЕКА:   Я разговорился с одним итальянцем, он мало того, что по-русски кое-как говорил, но ещё оказался хозяином бара, куда приглашает нас аккомпанировать какой-то его знакомой, увлекающейся русскими песнями, понял?
КАМЫШ:   Неа...
ЖЕКА:  В общем, через час надо быть в баре.
КАМЫШ:   А чего ты мне это говоришь? Я одет.
(достает скрипку и, пока Жека носится по комнате, облачаясь в концертный костюм, наигрывает разные русские мелодии. Мелодия обрастает звучанием инструментов и, оторвавшись от скрипки, которую Камыш аккуратно упаковывает в футляр, начинает жить самостоятельной жизнью. Камыш и Жека выходят на улицу и лавируя между прохожими и машинами оказываются около дома, где на стене светится неоновая вывеска "Бар у Рикко" и, наконец, найдя служебный вход попадпют внутрь ресторана.

КАРТИНА ВТОРАЯ - ГРИМЁРНАЯ

     Стандартная гримёрка, с зеркалом метр на метр, утыканным лампочками. Гримерный столик, стул.

ЖЕКА:   Симпатичненькая гримёрная...
КАМЫШ:   Ты кому врёшь? Мне или себе?
ЖЕКА:  Ну, нам обоим, наверное... (из-за чёрной портьеры появляется высокий, крепкий и самодовольный Рико) Оля! Рико!
РИКО:  Оля, оля. (жмёт всем руки) Косяин кльуб "Пари" дал перфектный рекомендасион для вы.
ЖЕКА:   Рико, я пойду поиграю. Певица, солистка, уже здесь?
РИКО:   Нет, опоздание, иди, иди. (Жека исчезает за занавеской)
КАМЫШ:   А певица - русская?
РИКО:    Нет, нет. Французка. По русски не говорить. (тем временем Камыш достаёт из футляра скрипку)  О, перфектно инструмент. О, ля, ля! Можно смотреть?
КАМЫШ: (отдавая скрипку) Вы разбираетесь в скрипках?
РИКО:  О, да. Большой коллекцион. Четыре и два, но сам не играть.
КАМЫШ:   Это конец восемнадцатого столетия, мастер Шухтерг.
РИКО:  О, Шухтерг, я знаю, ваша перфектна скрыбька.
КАМЫШ:  Она трофейная, мой дед её привёз из Берлина, после войны. Антиквариат.
РИКО:   Да, да, антиквариат.
(распахивается входная дверь и в комнату влетает Татьяна)
ТАТЬЯНА: (скидывая плащ) Кэл эр э-т-иль?
РИКО:  Иль ва этр сет эр!
ТАТЬЯНА: Же не круайе па, к"иль фе си тар - ла пандюль ретард, эскузе муа , месё.
РИКО:   Бон, бон. Я продавать у вас скрибька.
КАМЫШ:  Покупаете, в смысле?
РИКО:  О, да, пардон, покупай. Тысяча и половина долларс. О.К.?
КАМЫШ:   (забирая скрипку) Не продается скрипка, парень, извини.
РИКО:   Нет-нет, бон. Пять минут - сильву пле консерт.(уходит)
КАМЫШ:   (пытаясь найти слова) Э... э...мадмуазель...репертуар, какой репертуар, чёрт, как же это...
ТАТЬЯНА:   Же не компран па. Ке дит ву?
КАМЫШ:   (собирается идти за Жекой, но тот появляется сам по себе)
ЖЕКА:   Ну, что такое? А, явилась?
КАМЫШ:   Спроси у неё, какой репертуар она поёт, а то она меня не понимает.
ЖЕКА:   Не боись, она начнет, мы подхватим, да тащи ты её на сцену, эту дуру французкую.
ТАТЬЯНА:  ( на чистом русском)  Сам дурак!
ЖЕКА:  (ошеломлённый)  Ой, вы не французкая? То-есть, я хотел...
ТАТЬЯНА:   Мальчики, давайте с "очи чёрные" начнём, идёт?
    

Свет гаснет и лишь на авансцене зажигается маленький световой пятачок. Музыка усиливается и в столб света, под гомон и аплодисменты выскакивает Татьяна  и начинает петь.
    В конце песни музыка затихает, плавно перетекая в шум дождя. Мигнув, зажигается неоновая надпись "БАР РИККО".

КАРТИНА ТРЕТЬЯ - УЛИЦА У БАРА

     Узкая проулок между домами, куда выходит артисты после выступлений. Шумная улица, в конце проулка, видна как на бесконечно длинной картине. Идёт ливень.    
    Из двери выходит Камыш, раскрывая зонт. Под зонт выскакивает Татьяна. Никто не знает, как заговорить первым.

КАМЫШ:    Дождь...
ТАТЬЯНА:   Дождь...
КАМЫШ:    Над Невой туман,
                Львы намочили гривы...
ТАТЬЯНА:   Только портовый кран
                Нам разгружает сливы...
Как интересно, теперь, во Франции мне очень хочется оказаться в Париже. В какяй-то мечте о Париже, что-ли.
КАМЫШ:    Почему ты поешь с акцентом?
ТАТЬЯНА:   Это придумал Рико: француженка, увлекающаяся русскийми песнями - это интересно, а русская, пением заробатыва-ющая себе на хлеб - зрелище жалкое.Я обещала ему не говорить вам, что я русская,но как видишь, Камыш,не сдержала слова.
КАМЫШ:   Откуда ты знаешь, как меня зовут?
ТАТЬЯНА:  Около года назад мы, с подружкой были на вашем с Жекой концерте. Подружка моя тогда в Жеку втюрилась, а я...
КАМЫШ:   А ты?
ТАТЬЯНА:  А я ни в кого не втюрилась.(выставляет из под зонтика руку и, после того, как ладонь намокает, проводит ей по щеке Камыша)
Поцелуй меня Камыш... (целуются, всё более и более страстно)
Из двери выходит Жека, слушуюший что говорит ещё не появивший на сцене Рико.
ГОЛОС РИКО:   Карошо сегодня. Очень. Вас ангажировать кто-то  ещё? Вы свободен?
ЖЕКА: Мы сейчас совершенно свободны.(бьёт Камыша по спине, но тот не перестаёт целоваться) Можно каждый вечер...
РИКО:   Вечер, но не каждый: два концерт на неделя.
ЖЕКА: (щипает Камыша и тот перестаёт) Да, да, конечно.Хорошо. РИКО: (закрывает дверь баоа и фамильярно хлопает Жеку по лицу) Соло пиано - се грант шарман.(достаёт деньги и отдаёт их Жеке,глупо улыбающемуся) Я свозить вас домой. Айда.
ЖЕКА:   Домой? 0, грациас, мучо грациас, амига.
РИКО:  Амиго, о, пронто? Айда, Танья.
ТАТЬЯНА: Уно моменте, Рико, 0.К.?
РИКО: O.K.(пожимает плечами и уводит Жеку, перепрыгивая через лужи. Вскоре слышно, как завёлся автомобиль и хлопнули двери)
КАМЫШ:   Рю де ля пэн, дом восемь, чердак.
ТАТЬЯНА:   Что?
КАМЫШ:   Я буду ждать тебя.
ГОЛОС ЖЕКИ:   Поехали быстрей, Рико уже беситься!
КАМЫШ:(в ответ Жеке) Я не поеду!
ГОЛОС ЖЕКИ: Псих, дождь ведь, ненормальный! (раздаётся гудок машины и окрик Рико "Танья бистро!")
КАМЫШ: (Жеке) Скажи ему, что мы с тобой любим гулять под дождём. Ты понял?
(Татьяна, улыбнувшись, быстро целует Камыша и собирается выскочив из-под зонта, бежать к машине.)
КАМЫШ: (вкладывал в её руку зонт)  Пойдёшь под зонтом или ты не
русская. Потом завезёшь.
ТАТЬЯНА: (берёт зонт) Ты ненормальный, Камыш.
ЖЕКА: (выпрыгивает на сцену, как бы через лужи)  Ваш любовник скрипач... (видит, что Таня уходит с зонтом) 0н седой и горбатый!!

Звук отъезжающего автомобиля. Камыш надевает на Жеку свою шляпу.

картина четвёртая - чердак.

Входит Жека, весь мокрый, со шляпы течёт.

ЖЕКА:  Да, конечно, отдать даме зонтик, чтобы она дошла до машины два шага - это да, всегда пожалуйста, а вот подумать, что через весь город переться, под проливным дождём - это нет.
КАМЫШ:   Ну, Жека...
ХЕКА:  Куда уж там. Всё в порядке. "Мы любим гулять под дождём!" Мы, блин, Николай Второй!
КАМЫШ: Жека прекрати, не дуйся... (помогает Жеке снять куртку и пиджак)
ЖЕКА: Нет, ну, это полный, понимаешь, полный... А как вы там прощались! (начинает снимать штаны) Я даже прослезился.
КАМЫШ: Остапа несло.
ЖЕКА:  Я мокрый, как подгузник и всё из-за этой дешёвой певички...
КАМЫШ:  Слышь, ты, умник, ещё раз ты так скажешь я тебе врежу. ЖЕКА:   Ап...А...Чего?
КАМЫШ:   Не сильно, конечно, так, тихонечко...(обнимает Жеку, дабы примириться)
ЖЕКА:   Ну...Ну, брат. Да иди ты, Камыш. Знаешь, Камыш..Ты..Ты... Какой-то вшивый итальянец меня по морде хлопает, я иду через весь Париж, с тобой, пешком, под дождём, а ты... дурак, влюблённый вот ты кто. Бедненький мой, влюбился.(гладит Камыша по голове)
КАМЫШ: (чувствуя, что прощён ) У вас, кажется, штаны упали.
ЖЕКА:   Ах, ты, змея. Сейчас я тебе покажу, штаны! (Стук в дверь, потом дверь распахивается и входит мужик с чемоданом в руке. Проходит на середину комнаты и ставит чемодан на пол)
ЖЕКА: Бон жур, месье.
KAMЫШ: Это за тобой, Жека. Здорово, мужик!
МУЖИК: Здорово , коль не шутишь.
КАМЫШ и ЖЕКА: Русский?
МУЖИК: Таксист я. (уходит. За дверью слышен Танин голос)
ТАНЯ: Спасибо, дяденька. Точно не надо денег? Точно?
(Жека, услышав Танин голос, делает шаг вперёд, запутывается в штанах и падает. Камыш лихорадочно помогает ему встать)
KAMЫШ: Штаны, пока лучше одень.
(Жека подбегает к роялю и, когда Таня появляется Таня, даёт торжественный аккорд)               
ТАНЯ: Господа, меня вёз к вам русский шофёр!
ЖЕКА: Танечка, голубушка, что стряслось?
ТАНЯ: Ну, мы с Рико поругались, очень сильно.
КАМЫШ: Из-за чего?
ЖЕКА: У тебя же пол лица было в помаде.
KAMЫШ: Что, из-за этого?
ТАНЯ: Нет, из-за того, что у тебя пол лица было в моей помаде.
(На журнальный столик, под восторженные возгласы музыкантов, из Таниного пакета достаются две большие бутылки водки, бутерброды и пачка сигарет)
ЖЁКА: Ну, такой неординарный случай следует немедленно отпраздновать. Давайте на пол сядем.
КАМЫШ: Странный способ отмечания.
ТАНЯ:  Да уж, не русский какой-то.
ЖЕКА: (стаскивая с дивана подушки и кладя их на авансцену) Камыш, неси сюда столик, здесь уютней.
(Все трое рассаживаются деля бутерброды, стаканы и бутылки). Я первый раз за полтора года сижу в русской компании, представляете?
КАМЫШ: Почему?
ТАНЯ:  Рико нe давал мне с русскими общаться. Хотел чтобы я стала иностранкой и забыла всё о своём прошлом. Такие золотые горы обещал, говорил: если никому не скажешь, что ты русская -все будут гадать откуда ты, говорить о тебе. Реклама.
ЖЕКА:  А откуда ты по французски так хорошо разговариваешь?
ТАНЯ:  С нами в комуналке жила одна старушка француженка, бывшая гувернантка, вот она меня с детства и учила. Это было в Москве...
КАМЫШ:   А где ты жила в Москве? В центре?
ТАНЯ  Нет, на бабушкинской. Ах, Москва, Москва, как хорошо быть русской.
ЖЕКА: А я вот не знаю -русский я или нет.
ТАНЯ:  Как это?
КАМЫШ:  О, сейчас будет история, которую я отлично знаю.
ЖЕКА:  Я из детдома  (достаёт из под рубашки медальон)  Меня принес один поляк. Он всё называл себя пан какой-то, Грохольский, Дробольский, никто не помнит. Нашёл младенца на остановке. Я лежал в пелёнках и с медальоном этим. (показывает медальон Тане)
ТАНЯ:  Дорого выглядит.
КАМЫШ:  Настоящий. Золото и рубин.
ЖЕКА:  На медальоне только латинская буква "джи", видишь, ну, вот, не долго думая назвали меня Женей, а из-за того, что пан принёс -Панин. Вот так. Так что моя родина это роддом Грауэрмана на Арбате.
ТАНЯ:  Слушайте, у меня идея: давайте вместо тостов вспоминать что-нибудь о Москве, а?
КАМЫШ:  Здорово...Надо подумать.
ЖЕКА:  Да, ты уж подумай хорошенько, а то ляпнешь опять что-нибудь вроде "мы любим ходить под дождём" ..или ещё чего-нибудь. 
ТАНЯ:  Это был рыцарский жест, между прочим оценённый. Ну, ладно. Последнее где я была перед отъездом это водный стадион. Он разрушен давно и похож на такой московский Колизей. Огромная трибуна ночью становится какой-то мистической. Вот, а рядом река широкая и по ней плавают корабли. Некоторые пришвартовываются и светят огоньками. Кажется каждый корабль ждёт, когда ты к нему подплывёшь и влезешь на борт. Когда я там была...
КАМЫШ:  Ты одна там была?
ТАНЯ:  Да, я решила стать смелой и была вознаграждена за это полным одиночеством. Так вот, когда я там была, я была счастлива. Мне казалось что кончились все войны и люди разучились ссориться, а на другой стороне стоял огромный белый лайнер и я была уверена, что это корабль не богатых, а счастливых людей, и что я тоже с этого корабля, только отплыла чтобы посмотреть на него со стороны....
ЖЕКА:   А чем кончилось?
ТАНЯ:  А пришли охранники с фонарями и попросили меня уйти, потому, что это оказалась частная территория чья-то.
КАМЫШ: Ты рассказывала про водный стадион, а мне вспомнилось как мы с Жекой сидели на Патриаршах прудах, там внизу, где кафе.
ЖЕКА: Да, нас еле туда пустили. Денег у нас не было, а была только бутылка водки, пластмассовые стаканчики и пакет сока...
КАМЫШ:   Уломали мы кое-как официанта и сели наблюдать как за дома заходит вечерний апельсин солнца. К нам подплывали утки, но нам их к сожалению нечем было одарить кроме радушия и улыбки. И тут, помнишь, мы поняли, что время провалилось. Это были Патриаршие пруды одного дня, настоящего и выдуманного. В один и тот же момент мы с Жекой сидели у воды, а на скамейке Воланд предлагал Бездомному папиросы "Наша Марка". Утки крякали и не было не сегодня не завтра, ни даже секунд. А солнце заходило, вода пруда играла золотом бликов и какая-то мамаша, может быть живой персонаж ещё не выдуманного романа, журила маленького мальчика за то, что он бросил в пруд своего резинового утёнка. Как я хотел заступиться за него и сказать, что он обязательно будет великим художником. Только его уму, детскому, доступно сознание того, что резиновая утка и живая это одно и тоже. Может быть, хотя я даже уверен, что я видел маленького Ганса Христиане Андерсена.
ЖЕКА: Я, кажется, тоже сейчас вижу одного сказочника тут.
КАМЫШ  Ну, вот, как всегда. Посмотрим, что ты скажешь.
ЖЕКА:  Да, запросто. (подходит к дивану, берёт гитару и начинает её настраивать)
ТАНЯ  Господи, как мне хорошо с вами. Спокойно.
ЖЕКА:  Идите сюда, чего скажу. (Таня и Камыш подходят. Жека начинает петь. {стихи Артёма Каграманяна})
Москва, Москва, Москва, как много в этом слове,
Москва, Москва, Москва как будто бы в запое.
И нас щадит весна, а осень добивает,
Москва, моя Москва, никто тебя не знает.
Твоих больших садов и улиц одиноких,
Ты город куполов больших и не высоких.
В тебя стреляет время, но нет, не попадёт.
Москва, любовь моя, она всегда живёт.
И памятники строят и власть не поделили,
Москва, моя Москва, за что нас не взлюбили.
Но это всё пустяк, пока весна с тобою,
Москва, моя Москва будь вечно же такою.
И пусть уходит день, а новый ещё будет,
Твоей улыбки тень он вечно не забудет.
Ты даришь нам любовь, свет фонарей повсюду,
Москва, моя Москва тебя я не забуду....


КАРТИНА ПЯТАЯ - УЛИЦА У БАРА
Подъезжает машина Рико, хлопнув дверью на улице появляется сам хозяин ресторана с телефоном в руке. Он смотрит сквозь тёмные стёкла бара, набирая телефонный номер. Из дальнейшего его разговора понятно, что он ищет Таню, но её нет там, куда он звонит. Дождь смывает его, как картинку, возвращая нас обратно на чердак.

картина шестая - чердак.
 ЖЕКА: (слегка заплетающимся языком) Ребята, я хочу зиму, я хочу снега. Я хочу, чтобы все эти французы повымерзли, как после Бородинского сражения. Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва...ах, Ты знаешь, Камыш, я загадал: если до рождества пойдёт снег, то мы вернёмся в Москву, обязательно.(Жека наливает себе и выпивает один)
КАМЫШ: Ты долго наш дом искала?
ТАНЯ:  Полтора года.
КАМЫШ:  Я серьёзно.
ТАНЯ:  Я тоже. (берёт гитару) Слушай, дядя, что хочет снега.
Ты у меня одна,
Словно в степи сосна, Словно в году весна,
В инее провода, в сумерках города,
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда.
Чтобы стелить постель, чтобы кружить метель,
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь...
ЖЕКА: (совсем расстроенный) Хочу в инее провода, хочу зиму… Я, как волшебник имею право заказать зиму? (подходит к роялю, пытается наиграть мотив песни, но отчаявшись кладёт руки на клавиши, а голову на руки и засыпает)
КАМЬШ: (беря Таню за руку)  Пойдём я тебе кое-что покажу.
ТАНЯ: Ты уверен, что я такого не видела?
КАМЫШ:  Уверен, потому что я зову тебя на балкон.
ТАНЯ:  Я, вообщем, так и подумала.
(Они выходят на балкон и шум лежащего внизу города становиться громче и отчётливей.)
ТАНЯ: Как красиво: Камыш.
КАМЫШ:  Дождь совсем перестал.
ТАНЯ:  Я люблю тебя, Камыш.
КАМЫШ:(ухмыльнувшись) Так быстро?
ТАНЯ:  Эх, ты, дурачок. Я люблю тебя в это мгновение, сейчас, а потом, может быть, разлюблю.
КАМЫШ:  У меня сегодня, на уличном концерте, была всего одна старушка, но и она ушла. И я, видно умер с горя, а ты теперь мне снишься. Какой красивый сон.
(Последние слова он говорит уже совсем близко к её губам, превращая точку в поцелуй. В это время просыпается Жека).
ЖЕКА:  Эй...Эй! Вы где? Э-эй, тростник не русский! Бросили меня.
(Берёт пальто, шляпу и зонт и выходит в дверь. Из-за двери слышится: "Да где вы?" Потом грохот, видно, он упал. "А, вашу мать! Поганые французи-шки!" Круг сцены поворачивается и мы видим, как Жека выходит на улицу перед домом.)

КАРТИНА СЕДЬМАЯ - ПЕРЕД ПОДЪЕЗДОМ

ЖЕКА: Эй, вы, воробьи!! То есть, голубки!! Да где вы?!
ТАНЯ: (слышен только её голос откуда-то сверху . Балкона не видно в темноте. Видно только звёздное небо и огни нескольких многоэтажек) 3десь мы, здесь!               
ЖЕКА:  Спускайтесь вниз! (Жека задирает голову, шляпа падает)
ТАНЯ:  Зачем?
ЖЕКА: (по думав и оглядев улицу)  Сам не знаю!
КАМЫШ:  Это ты поднимайся, черт не трезвый!
ЖЕКА:  Сам... нетрезвый! (поднимает шляпу, отряхивает её о колени и ещё раз оглядев улицу с диким удовольствием кричит)  Эге -гей!! Французики!!
(Вдалеке раздаётся полицейская сирена. Жека опять задирает голову, на этот раз придерживая шляпу рукой.)
Камыш!!
КАМЫШ:   Что?
ЖЕКА: (совершенно никуда не торопясь)  Атас! Менты!
Заходит в дверь подъезда.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ - СОН

           Снег пухом ледяных тополей засыпал город. Время забыло, что  нужно делать дальше и остановилось. Замерли люди, только что толкавшиеся и суетившиеся около прилавков маленького кондитерского магазина на Тверской. Жека толкнул дверь и зашёл в лавку
  Она обернулась, ища чего-то, даже Ей неизвестное. Мы часто так оборачиваемся в толпе, мельком разглядывая человеческие лица, улыбаемся или хмуримся, глядя на окружающих нас людей. Обернувшись Она увидела Его лицо. И Он и Она были высокого роста, поэтому смотрели друг на друга над толпой. Так вот, именно тогда, когда они увидели друг друга, Время-то и остановилось....
   Они стояли среди застывших людей, сознавая, что они единственные, которые перестали подчиняться законам остановившегося Времени. Он осторожно прошёл среди похожих на музейные экспонаты людей, взял Её за руку и вывел на улицу.
   Улицы, дома и машины смотрели на них, затаив дыхание. Ничто не двигалось, только снег, в этой непривычной для города тишине, белоснежно вальсируя, осыпал своими поцелуями мостовые, шапки замерших прохожих и двух влюблённых, любующихся этой фотографией жизни.
   Недалеко от них какой-то застрявший в движении человек закрывал свой роскошный автомобиль. Они решили ехать за город. Он осторожно вынул из рук манекеноподобного хозяина машины ключи, галантно открыл Ей дверь, сел за руль, завёл автомобиль и вот они уже уносились из города, в котором Время забыло что ему делать дальше.
  А загород казалось жил и двигался. Снег засыпал серебренные от мороза деревья, превращаясь в золотые крупинки под взглядом желтоглазых фонарей. Они болтали всю дорогу, иногда замолкая и пытаясь припомнить, о чём же они говорили две секунды назад, но, очень быстро отчаявшись, начинали новую тему и по новому открывали друг друга, расспрашивали, рассматривали и, почти открыто, друг другом любовались.
    В длинном серванте, в комнате,где в углу расположился камин, нашлась уже слегка отпитая бутылка сладкого вина. Пока он ходил на улицу, чтобы разрушить военный порядок дров, Она нашла в холодильнике какую-то несуразную еду, и, через некоторое, другое, только им принадлежащее время, уже горел камин, задорно щёлкая поленьями и маленький журнальный столик освещала стройная и гордая свечка. Вино дурманило и сближало их всё больше и больше. Внезапно открывшаяся фортка и порыв морозного ветра погасили свечку, в комнате запахло как в храме и они поняли, что обвенчаны....
    А потом они решили кататься с горки в уже замёрзшую и надёжную речку. Около кладки дров валялись слегка измученные годами санки, но эти санки, в тот момент были ничем не хуже оленьей упряжки Деда Мороза. Они вышли под огромную гортань исполинского кита по имени Небо, далёкие огни конезавода лежали где-то совсем близко, как свадебный подарок из алмазов и рубинов и телеграфные провода стали нотной бумагой для их смеха. Они извалялись в снегу и целовались, целовались, целовались....
    Время спохватилось и пошло. Снова засуетились люди, покупая торты и пирожные. Кто-то большой и грузный, как медведь, перекрыл их лица друг от друга. "Какая у меня грустная фантазия,"- подумал Он и решил, что потеряет прекрасное ощущение сна, если подойдёт к Ней знакомиться. а Она ещё и откажет Ему. Он повернулся и, так ничего и не купив, вышел из маленькой кондитерской на Тверской. Снег заскрипел расстроено под каблуками его сапог, а Она смотрела, как Он, улыбаясь, куда-то бредёт. Потом Она облизнула губы и подумала, что надо обязательно купить то вино, которое они пили у Него на даче.      


КАРТИНА ДЕВЯТАЯ - ЧЕРДАК

Утро. Тишина. Лёгкие разрушения после вчерашнего банкета. Завёрнутый по голову в пальто спит на диванных подушках на полу Жека. Камыш спит на диване под пледом. Первые автомобильные гудки и за окном внизу скребут по асфальту. Камыш просыпается и облокотившись на локоть смотрит на Жеку.
КАМЫШ: (насмотревшись)  Жека!! Жека, вставай!!
(Жека в ужасе просыпаясь)
ЖЕКА:  Что, что такое?
КАМЫШ: (начинает петь)  Вставайте, граф, рассвет уже полощется, Из-за озёрной выглянув гряды,
ЖЕКА: (подхватывает, потому что также пьян, как и вчера) Из-за озёрной выглянув гряды, и, кстати  (особенно выделяет эти слова) та, вчерашняя молочница?..
КАМЫШ: (отвечая)  Уже проснулась, полная беды.
ЖЕКА: (спрашивая) Она была робка и молчалива...
КАМЫШ: (утвердительно качая головой и они поют вместе)
Но милый граф от вас не утаю: вы, несомненно сделали счастливой ею саму и всю ею родню!
ТАНЯ: (выходя из комнаты, где вместо двери занавеска, с подносом заставленным завтраком, в руках)  Это кто тут молочница? Я им плиту вымыла, а они?
ЖЕКА И КАМЫШ: (оба довольные как дети)  Вставайте, граф...
ТАНЯ: (подхватывая)...друзья уже с мультуками, коней седлают около крыльца и горожане радостными звуками готовы в вас приветствовать отца!
ЖЕКА: (поднимаясь) И граф встаёт, рукою бьёт будильник (подходит к окну)  берёт.....Камыш!!
КАМЫШ: (вскакивает, завернувшись в плед и подбегает к Жеке, таращемуся в окно)  Что, что?
ЖЕКА: (сначала ничего не может сказать от нахлынувших чувств) Камыш... Это снег.
КАМЫШ (смотря в окно)  Снег...
ТАНЯ: (ставя поднос на столик)  А, что ты удивляешься, Жека: ты же вчера сам заказал.
ЖЕКА: (совершенно наивно)  Я?
КАМЬШ: (смеясь)  Ты, ты! Ах, ты, алкач.. (трепет Жеку по волосам) ЖЕКА:  (вскакивая на диван)  И-и-иэх.! Я заказал снег! Я маг и чародей
Жека Пан! (начинает петь) И граф встаёт, рукою бьёт будильник, берёт гантели, смотрит на дома, и безнадежно лезет в холодильник, а там зима, пустынная зима!!! (соскакивает с дивана, бежит к роялю и открыв крышку достаёт оттуда недопитую вчера бутылку)
КАМЫШ:  Когда ты только успел заныкать..
ЖЕКА:  (не слушая читает Тане)  Зима, крестьянин торжествуя, на дровнях обновляет путь. Его лошадка снег почуя, плетётся рысью как нибудь... (Раздаётся телефонный звонок и Жека хватает трубку.)
...Гуд монинг! Бон апетит! Мон амур!...А-а!.. Шерше ля фам! Ну, конечно...У нас, у нас, глупая ты голова! (протягивает Тане трубку, но Таня и Камыш начинают махать руками, показывая Жеке, что тот дурак и никого в квартире нет)
...Извините, автоатветчик болен, с вами говорит пылесос, потому что никого в квартире нет! (трубка вешается)
КАМЫШ:  Жека, ты сбрендил!
ЖЕКА:  Он всё равно ничего не понял.
ТАНЯ:   Понял он, чёрт ревнивый. Сейчас припрётся.
КАМЫШ:  А тебе не всё равно?
ТАНЯ:  Нет, знаешь, не всё равно!
КАМЫШ:  Ты же вчера сказала, что у вас всё кончено...
ТАНЯ: Камыш, но ты же не ребёнок. Сказала - мазала.
КАМЫШ:    Что, сказала-мазала, зачем, я не понимаю, врать. 
ЖЕКА:   А ну вас на фиг. (уходит с бутылкой на балкон. Когда он закрывает балконную дверь ссора продолжается, но звука нет. Как будто зрители отделены от Камыша и Тани невидимым стеклом. Жека на балконе пытается сочинить стихотворение.)
....Ну, вот, наступила зима...зима...зима-фирма-клима...нима . Вот рифмы точно нима. Ну, вот, зима наступила...наступила (отхлёбывает из бутылки)  наступила-открутила-прикрутила. Бред какой-то.(ещё отхлёбывает)  Французов всех заморозила. (тем временем скандал уже кончился и Камыш вытирает Тане слезы. Жека открывает балконную дверь)  Камыш, "заморозила" - есть такое слово?
ТАНЯ: (всхлипнув)  3аморозила, а не заморозила.
ЖЕКА:  Вот мне тоже так кажется, придумайте рифму на слово зима.
КАМЫШ: Весна!
ЖЕКА: Здорово! Почему я сам не догадался!
В дверь раздаётся настойчивый стук. Таня прячется за занавеской, Жека идёт открывать, а Камыш остаётся на середине комнаты. Жека поворачивает замок, дверь распахивается настежь и Жека отлетает к стене. В комнату врывается взбешённый Рико.
РИКО: Танья где? Бистро? Ну!
ЖЕКА:   Тани нетуньки.
РИКО: Ва фан кулё, рогацци! Таньа бистро? (за спиной Камыша появляется Таня.)
ТАНЯ: (очень испуганно) Мальчики не отдавайте меня...
КАМЫШ: Ясное дело. Кто ж тебя отдаёт.
РИКО: Фига де путта! (направляется к Камышу, чтобы забрать Таню из-за его спины. Камыш его отпихивает, потасовка и  Рико падает на пол, но быстро вскакивает. Жека подходит к Камышу и встаёт плечо к плечу, постукивая бутылкой по ладони)
ЖЕКА:   Слышь, Камыш, а давай его отделаем под орех?
КАМЫШ: В Москве бы отделали, а тут адвокаты у каждого дерьма.
РИКО: (понимая, что с двумя он не справится, обращается к ним)  Но концерто! Никогда? Полный банкрот! Я делать это?
ЖЕКА: Как там американцы говорят? "Фак ю, что ли? Эй,Рико, Фак ю?
РИКО: (презрительно всех оглядев бросает на последок)  Руссо путана!  (уходит)
Хлопает дверь. Долгое молчание всех трёх ожидающих неизвестно чего от неизвестно кого.
ТАНЯ: (переводя дух)  У -у -ф.  Идиот.
ЖЕКА: (поворачиваясь к Камышу) Фотография цела?
КАМЬШ: (ещё агрессивно )  Чего?
ЖЕКА: (щелкая перед его лицом пальцами)  Мамаша соберитесь. Кукушка цела?
КАМЫШ:  (садясь на диван) Пока не знаю.
(Таня, забрав у Жеки бутылку наливает всем выпить и раздаёт бокалы) .
ТЛНЯ: (очень серьёзно)  Я хочу выпить за то, чтобы мы обязательно, как в детстве поиграли в снежки, но чтобы на наших ресницах лежал не парижский снег, а русский. Родной белый снег. ЖЕКА: Ребята я так боюсь, что у нас никогда не хватит денег уехать домой, а мне так хочется.
КАМЫШ:  Ты заказываешь маг и чародей Жека Пан? 0й,челюсть заболела.
ТАНЯ:  Где, Камыш, где?
ЖЕКА:   Нет, я не заказываю, я молю господа бога, чтобы так случилось, хоть когда-нибудь.

Чокаются. Видно запорошенные снегом парижские улочки. Проплывают мимо декабрь, январь и феврале, сделанные как названия улиц и домов.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ - ЧЕРДАК, ПОЛГОДА СПУСТЯ.

Тот же чердак. Что-то, хотя в нём изменилось. На столе большая
пустая бутылка вина. Облокотившись на руки за столом спит Жека. Входит расстроенный Камыш.

КАМЫШ:  Жека,  Жека. Да ты проснёшься или нет? Ну, вставай, вставай, мой хороший.
ЖЕКА:   (совершенно пьяный)  Чего? Чего ты хочешь?
КАМЫШ:  Жека, где Таня, Таня где?
ЖЕКА: Это, это секрет. Большой, большой. Выпить хочешь?
КАМЫШ: Да что с тобой, ты уже неделю в себя не приходишь.
ЖЕКА:  А какая разница - всё равно нас завтра вышибут на улицу. Ведь денег же больше нет. Ведь нет?
КАМЫШ: Нет. Где Таня?
ЖЕКА: Я тебе скажу, но по секрету, идёт?
КАМЫШ:  Ну?
ЖEKA:  Ну, баранки гну, когда согну, тогда дам. Она пошла петь к
Рико.
КАМЫШ:  Да, блин, она же обещала.
ЖЕКА:   Что обещала? Мы уже сколько время живём за её счёт.
Ты -ладно, а я как идиот. Как у тебя?
КАМЫШ:  Отказали везде. Видно Рико с ними договорился. Ты пьян, как фортепьян, Жека.
ЖЕКА:   Зато ты трезв, как скрипка. Я устал, честное слово.
КАМЫШ:  Я пойду за ней.
ЖЕКА: Успокойся, она придёт сейчас.
КАМЫШ:   Почему ты так уверен, что придёт, а если не придёт? А?
Чево?
ЖЕКА:  Я же волшебник - смотри: раз...два...три...так, четыре,
пять... шесть, семь, во...Я же сказал.
(Дверь открывается и входит Таня-с большим пакетом продуктов).
ТАНЯ:   Привет, привет! Я одолжила денег у одной своей знакомой
так что мы заплатим за чердак и поедим! А, как вы на это смотрите?
ЖЕКА:  Сугубо положительно!  (забирает у Тани сумки)  А для меня есть подарок?
ТАНЯ:   Есть, но пиво!
ЖЕКА:  Ура, подарки, ура пиво! Прелестно, прелестно.
КАМЫШ:   Ты где была?
ТАНЯ:  У знакомой. Что с тобой Камыш?
КАМЫШ:  Со мной-то ничего. Скажи мне, где ты сейчас была? ТАНЯ:  Я же сказала уже, ты что?
КАМЫШ:   Извини, не расслышал. (выходит на балкон, к нему присоединяется Жека)
ЖЕКА:  Поздравь меня.
КАМЫШ:  Поздравляю....С чем?
ЖЕКА:  Помнишь я рассказывал тебе про девушку из Питера. Катю Шишакову?
КАМЫШ:  Это с которой ты месяца два до нашего отъезда жил? ЖЕКА:   Да. Оказывается она Танина подруга. Мир тесен. Они переписываются уже давно. Ну, так вот. Нашёл я неделю назад на столе открытое письмо. Смотрю -внутри фотография вложена. Я подумал, что письмо читать не удобно, чужое, а фотографию можно и посмотреть. Достал её, а на ней Катя...Вот. Ну я не выдержал и письмо прочитал. Ты уж извини...
КАМЫШ:  Да я то тут причём, ну, не важно и?
ЖЕКА:  Пишет, что после того, как я пропал, месеца через два познакомилась она с парнем, который в  неё влюбился...Собираются скоро пожениться. Ребёнок у них тоже скоро будет. Парень её думает, что это его ребёнок, а на самом деле нет...
КАМЫШ:   Что, твой?
ЖЕКА:    А что, твой!?  Завтра я пойду и дам по башке кому-нибудь и деньги заберу.
КАМЫШ:   А нас с Таней бросишь?
ЖЕКА:  Не брошу. Я сразу трём по башке дам.
КАМЫШ:  (обнимает Жеку и напевает)  Будет дом, будет много игрушек, Я на ёлку повешу звезду, и каких-нибудь добрых старушек специально для нас позову (выглядывает в комнату) Тань...Таня!...
ЖЕКА:   Может она опять к подруге пошла?
КАМЫШ:   Я сейчас вернусь. (берёт скрипку и хочет уйти)
ЖЕКА: Да, и я тоже.
КАМЫШ:  Я тебя прошу останься. Вдруг она придёт. Пожалуйста.
ЖЕКА:  А скрипка зачем?
КАМЫШ:   Есть один план.
ЖЕКА:   Хитрый?
КАМЫШ:   Очень.
ЖЕКА:   Остаюсь.

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ - БАР У РИКО

Камыш выходит и идёт к бару "У Рико". Рико ждёт его в дверях. Закрывает дверь, ведущую в гримёрную.
КАМЫШ:  Добрый вечер.
РИКО: (испуганно поворачиваясь)  Что ты хочеть?
КАМЫШ:   Есть разговор...о скрипке.
РИКО:   А, покупать?
КАМЫШ:   Можно войти?
(Рико отпирает дверь и они проходят в гримёрную.)

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ - ГРИМЁРКА
РИКО:   Что, нет мани?
КАМЫШ:   Я продаю вам скрипку, за полторы тысячи.
РИКО:   Нет.
КАМЫШ:   Сколько?
РИКО:    Два билета. Ты и твой партнер. До Москва.
КАМЫШ  Три билета. (Рико отрицательно качает головой)  Ах, ты, подлец.(кладёт скрипку на гримёрный столик)  Поехали в аэропорт!

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ - ЧЕРДАК

Таня сидит за столом. На лестнице раздаются шаги, она вскакивает и подбегает к двери. Входит Камыш.

ТАНЯ:  Камыш, мой хороший, где ты был?
КАМЫШ:  Гулял. А где Жека?
ТАНЯ:  А вы разве не вместе ушли? Я спустилась вниз, за хлебом,
а когда вернулась вас уже не было никого.
ЖЕКА:  (открывая дверь)  Ой, папа, ой, мама! Все дома. Дорогие мои - прощаемся.
КАМЫШ:  А ну, ка, поди сюда.
ЖЕКА: Не подю никуда.
ТАНЯ:  Да что у вас происходит?
КАМЫШ:  Он свой кулон пропил!
ЖЕКА:  Ты чего, дурак, что ли? Или я, по-твоему, рехнулся?
КАМЫШ:   Да?
ЖЕКА:   Да.
ТАНЯ:   Объясните мне что-нибудь, наконец!
КАМЬШ: (достаёт из кармана два билета)  Так. Вот два билета. Тебе и Жеке. Фамилию с моей перестучишь на свою. Поняла? ТАНЯ:  Подожди, а ты?
ЖЕКА:  Нет, фамилию со своей перестучишь на мою, а один билет мы пропьём.
ТАНЯ:  Чего вы меня путаете?
КАМЫШ:   Жека, не мешай. С моей - на свою. Самолёт улетает в полночь.
ЖЕКА:  Поспорим, что ни с чьей ни на чью?
ТАНЯ:   С чьей на чью? Что это за билеты?
КАМЫШ:  Ну, ты что, издеваешься, что ли?
ЖЕКА:  Значит будем драться! (снимает с себя рубашку ,кулона на нём нет)
КАМЫШ:  Где кулон?!
ЖЕКА:   Вот кулон!  (достаёт из брюк два билета)  А вот где скрипка?  Где фамильная гордость?
ТАНЯ:  Да что, вы рехнулись оба?
КАМЫШ:   Значит так, мы приезжаем в аэропорт и говорим, что случайно купили два одинаковых билета. Один переправляем...  стоп, я запутался.
ЖЕКА:  Вот четыре билета. Два из них на Камыша. Следовательно - один лишний. Предлагаю его сдать и пропить. А утром выпить пива во внуковском аэропорту!
Таня забирает билеты, долго смотрит на них и начинает тихо плакать, обнявши Камыша.
ЖЕКА: Так кто был прав?
КАМЫШ:  Прости, босс. Мы утром в Москве... Кстати, (обнимает Таню) вот моя скрипка и, надеюсь, фамильная гордость.
ЖЕКА:    Сплюнь про Москву, а про скрипку принимается.
КАМЫШ:   Таня, я люблю тебя.
ЖЕКА:  Сплюнул.

Раздаётся стук в дверь и голос: "Откройте, полиция!" Жека, Таня и Камыш на секунду замирают, но потом Таня подходит и открывает дверь. Входит русский мужик-таксист, улыбаясь во всё лицо.

МУЖИК: А, что, напугались? Ха-ха! А я вот попрощаться заехал, уезжаю домой. Поехали, уж последний раз по Парижу покатаю... Бесплатно, само собой!


КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ - ПАРИЖ

Компания весело выкатывается на улицу. За окнами автомобиля проносятся парижские улочки и только светится полукруглое окно, за падающим снегом. Слышен колокольчик аэропорта и вечно весенний голос девушки громко объявляет: "Дамы и господа готовится взлететь самолёт рейс 2418 Париж-Моска, провожающих просьба поторопиться, а далее неразборчиво, по французки, и по всей видимости тоже самое....
FIN