Хочу просто выжить!

                П Р О Л О Г      
      На улице брызгал дождь, летний, теплый, какой всегда бывает в последние августовские деньки. Именно брызгал, так как время от времени переставал идти,  и тогда выглядывало солнце. И тучи были белыми, но большими и замысловатыми по конфигурациям: то виделся домик, то медведь, а то и тарелка НЛО.  Ветерок подгонял их и менял очертания, как веселый скульптор меняет сильными пальцами мягкую глину. Деревья едва начали набирать золото на своих кронах, птицы пели свои летние песни, а люди шли по своим делам, не замечая прелести этого уходящего летнего дня.  Они спешили. Спешили жить. Бежали даже. Возможно от забот или к ним, кто знает, но чувствовалось в них безразличие к окружающему и к самой природе и к людям, которые также бежали или прохаживались рядом. Им было всё равно,  им нужно было решать свои проблемы.
        Куда уж тут до проблем других…
       А некоторые «другие», сидели за пивным ларьком, что  на перекрестке улиц на окраине городка и потягивали из полторашки пиво. Это были местные бомжи; трое мужчин и женщина лет сорока или пятидесяти, кто их разберет. Отекшее лицо и синяк под глазом, говорило, что она уже давно употребляет спиртное и даже может нарваться на неприятности. Схватив грязными руками, с обломанными ногтями за горлышко бутылки, она опрокинула шею и,  подхватив под дно, жадно пила большими глотками. На нее пристально смотрели остальные и через мгновение, выхватили посуду из рук.
      - Будя, - выговорил сурово один и тут же передал бутыль другому.
Женщина сглотнула и ударила мужчину по плечу.
      - Чё рвешь! – вскрикнула она, - Видишь же, что мало мне. Дай ещё глотнуть, падла!
       - Я те дам, чувырла! – оттолкнул её мужик и двинул в лицо кулаком, - Будешь гавкать, получишь ещё!
Она взвыла и шарахнулась в сторону. Вскочив на ноги, плюнула на него.
       - Да подавись ты, шакал! – вскричала она и тут же метнулась за ларек.
       - Сука! – закричал ей в след мужик, утираясь, - Попадись мне ещё! Изуродую, падла!
        Бомжиха резко закуталась в свою теплую, не по сезону, куртку и пошла, сердито сплевывая и матерясь. Ей было плохо и она, пройдя немного в сторону высотки, что торчала одиноко в конце улицы, возвышаясь над старыми пятиэтажками, завернула за угол и спустилась по ступенькам вниз. Там был подвал,  и там было ее логово. Сняв с петель замок, она оглянулась и толкнула железные двери. Со скрипом створка отошла,  и женщина втиснулась в них и тут же прикрыла за собой. Оставшись в темноте, она решительным шагом пошла вперед, как будто зная куда идет. И она знала здесь каждую щербинку, каждый камешек на пути. Её ничто не могло остановить или задержать вот уже пять лет, как она перестала,  чему бы то ни было  удивляться или же поражаться. Теперь ее жизнь делилась на дО и пОсле: до печального поражения в жизни  и после него.
       Спустившись еще на три ступеньки вниз, она также наощупь, завернула за угол и, при свете узкого окошка под потолком, прошла в свой обжитой угол, где на топчан были навалены продавленные грязные матрасы с подушками и засаленное тонкое одеяло. Рядом стоял колченогий журнальный столик с облупившимся лаком и такой же табурет. У стенки возвышался вычурный буфет с выбитыми стеклами и с полками, заставленными разной посудой: бокалами, тарелками, чашками. У топчана даже лежал потертый коврик. Всё было чистым и ухоженным, не смотря ни на что. Чувствовалось, что хозяйка этого жилища старалась соблюсти хоть какое-то маломальское напоминание квартиры или прошлого жилища.
Кто знает!
         Бомжиха подошла к ведру и наклонившись, проверила наличие воды. Тяжело вздохнув, взяла его за дужку и пошла назад, по тому же проходу. Вышла из двери и,  зайдя за другой угол дома, наклонилась под лоджию первого этажа и, найдя головку крана, повернула винт,  подставив ведро под тугую струю воды. С шумом наполнив до краев,  она закрутила кран.
Сверху свесилась голова.
       - Петровна, ты это? – спросила старая женщина, опершись о край и заглянув вниз.
      - Ага, - вскинула голову бомжиха, - Воды вот набрать.
      - Ух ты! – ахнула старушка, показывая на лицо, - Кто это тебя так разукрасил?
      - Ааа, - махнула та рукой, - есть такие сволочи.
      - Смотри, так и убить могут, - покачала соседка головой.
      - Да и пусть, - поставила бомжиха ведро между ног, - Устала уже, - вздохнула она и поправила платок-бандану на голове, - Ни к чему моя жизнь. Да вот Господь не приберет никак.
       - Не гневи Бога, Петровна, грех это, - вскинулась старуха и перекрестилась, - всё в руках божьих и твоя судьба тоже. Я вот собрала тебе кое-что. Вчера пекла на помин души мужа свово. Помяни.
И она протянула ей пакет с едой. Та подхватила его.
       - Ну, спаси Бог, Матрена Филиповна, - сказала она, заглядывая в мешок, - Дай Господь тебе здоровья и долгих лет жизни.
       - Уж куда еще жить-то, - вздохнула старуха и вновь перекрестилась, - пора и честь знать. Годы.  А тебе бы подумать о себе. Ведь не старая же ещё.
Бомжиха ничего ей не ответила, так как ее рот уже был занят пирожком,  и она блаженно улыбалась. Запихнув остатки в рот, подняла ведро и пошла к себе быстрым шагом. Ведро слегка плескало на ее потертые джинсы и растоптанные кроссовки. Из-под  пояса вылезла грязная майка и голое тощее тело. Спустившись, она тщательно прикрыла дверь и вскоре поставила ведро с водой на лавку около буфета. Зачерпнув кружкой воду, она выпила до дна и резко выдохнула, почти со стоном. Заглянув вновь в пакет, вынула еще пирожок, и с удовольствием  надкусив его, повалилась на топчан. Там дожевала молча и закрыла глаза. Она думала о том, как несовершенен мир и она в нём, как странно складывается жизнь и как страшно жить здесь и сейчас без возможности исправить прошлое и без планов на будущее, потому что ни того ни другого у неё не осталось.
        - Мне бы туда, где нет никого,  и где я смогла бы начать всё сначала, - тяжело вздохнула она и прикрыла вдруг намокшие от слез глаза.
Тело странно уплывало и казалось невесомым. Она даже улыбнулась:
     - Хорошо-то как!
     - Тебе нравится? – услышала она ласковый Голос.
     - Ага, - прошептала она, - еще как.
     - И ты хочешь туда, где никого нет и начать сначала? – спросил Голос.
     - Хочу, - почти кивнула она.
Голос умолк. Потом спросил:
     - Могу отправить в самое начало жизни. А что возьмешь с собой для выживания?
     - А что можно? – улыбнулась она.
     - Только три вещи, - помолчав,  сказал всё тот же Голос.
     - Ну, тогда, -  она замолчала и тут же быстро вымолвила, - Одеяло, котелок, и швейный набор.
    - Ладно, - хмыкнул Голос, - Пусть так и будет.
Довольная своим выбором, она вытянулась на своей постели и захрипела. Это был предсмертный хрип.
Через три часа её тело остыло и затвердело.

Г л а в а  1.

       Девушка открыла глаза и поежилась. И хотя вокруг стояла теплая погода, она даже слегка замерзла, потому что была…голой! Да-да, именно всё так и было! Она лежала,  свернувшись эмбрионом на траве,  и… совершенно обнаженной!
Провела руками по себе и поняла, что на ней ничего нет.
      - Как в бане или в ванной, когда снимаешь все и остаешься в чем мать родила, - мелькнула шальная мысль,  и она,  подскочив,  села, удивленно оглядываясь вокруг и не понимая, как здесь оказалась. Потом присела и почувствовала, каким гибким было её тело, как свободно она могла им распоряжаться, то есть быстро вскакивать, гнуться во все стороны, склонять голову и даже почесать себя за спиной, которая уже хотела этого действа. Протянув руку через плечо и подперев локоть другой, она поняла, что достигла места аж до лопаток и улыбнулась.
      - Ничего себе, - хихикнула она, очищая часть спины от мелкого сора, прилипшего к её телу, - это как так получается?
Она перевела взгляд на руки, пальцы и потом на ноги, живот, грудь и даже на ступни ног – всё было …молодым! Как когда-то лет этак тридцать тому назад. Она судорожно ощупывала ладонями лицо и голову и поняла, что и это тоже молодо: волосы длинны  и густы, брови и ресницы также, нос прямой и не длинный, а губы пухлы,  зубы всЕ и ровные.
     - Зеркало бы сюда, - мелькнула мысль,  и она улыбнулась, а потом вдруг охнула и прижала руки к груди:
     - А где я? – ей икнулось от страха,  и она согнула в коленях ноги, а потом обхватила их руками,  - Что со мной? Я умерла и воскресла?
      Посидев немного, прислушалась к звукам вокруг и картине перед собой. Она сидела у березки, в траве, где пели птицы и летали мелкие насекомые, даже комарики, которые садились на плечи и спину. Она отмахивалась и рассматривала окружающую ее природу. Всё, как в лесу серединной России: те же деревья, кусты и травы и даже запахи, прелой листвой и пряными цветами. Успокоившись, она решила встать и осмотреться окончательно и тут ее нога уперлась в какой-то сверток. Она наклонилась и увидела сумку из плотного материала зеленого цвета, которая сливалась с травой. Она толкнула ее пальцами ступни и, поняв, что ей не грозит опасность, присела над ней и осторожно открыла. Там лежало тонкое покрывало, серого цвета, котелок на два литра и какая-то коробка. Оторвав липкую ленту, она открыла его и увидела, что это швейный набор: разнообразные иглы, наперсток, сантиметр  металлической в катушке и нитки аж,  по пять штук черных и белых.
Она повертела её в руках и запихала обратно в мешок вместе с остальными вещами.
        - Ах, вот о чем говорил мне тот Голос, - хмыкнула она, закидывая сумку через плечо, - а я-то думаю, зачем такой вопрос. Значит всё же мне дана новая жизнь и в новом месте, как и просила, то есть с начала. Только всё же надо определиться,  где это самое начало и что-то приспособить под одежду. Хотя бы слегка прикрыться, что ли.
Она оглянулась вокруг и поняла, что лучше лопухов она ничего не может пока найти. Нарвала штук десять самых больших и мясистых и присев, раскрыла швейный набор.
      - И где тут у нас нитки с иглой? – пробормотала она и склонилась над ящичком.
Вынув толстую длинную иголку, откусила черную нитку, вначале обмерив её концов вокруг талии, свернула из неё вчетверо и принялась за шитьё юбочки с запАхом. Оставив концы ниток, с узлами, она встала и прикинула на себя свое шитьё.
     - А ничего получилось, – хмыкнула она, завязывая концы бантиком, - «как в лучших домах ЛондОна».
Потом попыталась придумать что-то для грудей, но получалось плохо: лопухи рвались под суровыми нитками и не хотели принимать те самые лифчики, которые скрыли бы наготу. Плюнув с досады, она решила оставить так:
       - Не зима, - пробормотала она, складывая в коробочку остатки от шитья, аккуратно сматывая нитки и убирая иглу в пластиковую коробочку, - не замерзну. А смотреть-то некому.
       Но она была неправа. Её внимательно осматривал молодой парень, который сидел недалеко в кустах. Он был тоже голым и видел, как девушка сделала себе прикрытие на бедрах. Ему тоже хотелось такого же,  и он встал во весь рост.
       - Только не пугайтесь, пожалуйста, - крикнул он, увидев, как ахнула она и кинулась за дерево, - не надо меня бояться. Я могу все объяснить.
Девушка выглянула из-за дерева:
      - Ты кто? – крикнула она.
      - Я – человек, - улыбнулся он, - и попал сюда тоже обнаженным и не понимаю, что случилось.
       Она смотрела на него и видела, что он был прав. Его голове тело было покусано и в мелких розовых точках. Одной рукой он отгонял мошек, другую держал на паху, прикрывая свои чресла. Она хихикнула:
      - Не замерз еще?
Он мотнул головой и улыбнулся:
      - Нет, только вот покусан весь.  Сшей и мне такую же юбку, а? Неудобно как-то.
Она усмехнулась:
      - Ладно. Сиди, я скоро. Еще лопухи остались.
Он присел вновь в кустики,  и видно было только его голову и машущую ладонь, отгоняющую комариков. Она быстро прошла на место, отобрала листья и принялась вновь за шитье.
      - Как тебя зовут? – спросил парень.
      - Верой, - усмехнулась она, подняв лицо от работы, - а тебя?
      - Алексей, - откликнулся тот.
      - Ну,  вот и познакомились, - сказала она и откусила нитку, - Готова и тебе обнова. Как будем надевать?
Алексей вышел, прикрывая уже двумя руками в паху. Вера обхватила его талию с лопухами и завязала впереди на два узла.
      - Не буду на бантик, - усмехнулась она, - если что, то просто подними листок и сделай свое дело. Понятно?
      - Понял, - кивнул тот, - Спасибо. Теперь можно и поговорить. А то как-то неудобно.
      - Садись, потолкуем.
Она присела на травку, где сидела до этого и похлопала рядом.
      - Ага, - откликнулся тот, - Я сейчас, только возьму свои вещи.
Он метнулся в кусты и выхватил такую же сумку, какая была и у девушки. Она была несказанно удивлена.
      - У тебя тоже такая же сумка? – ахнула она.
      - Ага, только вещи разные, - улыбнулся парень, и похлопал по ней, - здесь есть финка, топор и ножовка. И всё.
      - Это то, что ты мог взять с собой? – покивала она на лежавшую в траве сумку.
      - Ага, - сказал он, - А у тебя что еще?
      - Еще одеяло и котелок, - хмыкнула Вера.
      - Таким образом,  у нас с тобой полный комплект для выживания, - рассмеялся Алексей, - А как ты попала сюда? Тоже умерла?
      - И ты? – удивилась она.
Тот кивнул и замолчал.
      - Ты кем там был? – спросила она.
      - О, это грустная история, моя дорогая девочка, - грустно сказал они прикрыл глаза.
      - «Девочка» - хмыкнула она про себя, - знал бы,  сколько мне лет. Хотя сейчас она прав – мне тут лет восемнадцать-двадцать.
Она ухмыльнулась и обратила на него свой взор.
- Там в том мире мне было пятьдесят,  и я был бомжом, - начал он свой рассказ.
- Надо же, - вскинула Вера на него удивленный взгляд, - а он-то мой земляк-сподвижник. Так-так-так. Послушаем!
- А как получилось-то, что стал «никем»? – спросила она.
Алексей задумался.

Глава 2.
      Алексей Алексеевич Алешин или «А в кубе», как его звали ученики, был скромным учителем физики в обычной средней школе. Хотя-то он и не был уж совсем педагогом, именно, от слова «совсем», но пришлось преподавать, после того, как его уволили с секретного завода или как  тогда говорили   «почтового ящика». Он не мог там работать,  так как совсем не платили, а ему надо было кормить и содержать старую мать и больного старшего брата с психическими отклонениями. Тогда, в то жуткое перестроечное время не платили ни зарплат, ни пенсий, ничего, чем были они обеспечены в советские времена и ему, двадцатипятилетнему инженеру, только что устроившемуся на работу с хорошим заработком, пришлось уходить, так как и туда докатились эти безденежные времена. Уже никому не нужны были военные поставки, никому не нужны были и умелые инженеры. И его, как самого молодого и только недавно начавшего работать, уволили первым, при тогдашних повальных сокращениях и переходах на производство вместо современных танков на домашнюю утварь -  кастрюля, стала главным продуктом огромного комбината. Он ушел и устроился в школу с небольшим количеством часов, а ночами дежурил сторожем в той же школе и еще через раз в местном «комке», так называли открывающиеся повсеместно продуктовые точки рядом с жилищными комплексами. Еле хватало на жизнь и тянулось это до того момента, пока не умерла мать, так и не получившая должного лечения после инфаркта, в связи с нехваткой нужных лекарств, и после её кончины покончил с собой брат, не получавший также вовремя нужных ему препаратов. Его он нашел повешенным в кухне своей квартиры рано утром, когда пришел с очередного дежурства.
Алексей замолчал и,  вздохнув, продолжил.
      - А потом началось.
Он помотал головой.
Ограбили его комок как раз в день или скорее в ночь его дежурства. Ударили по голове,  и он не смог даже понять,  что и как произошло. Очнулся на полу, в крови затылок, телефон вырван со всеми проводами. Пока пришел в себя, пока добрался до будки, пока сообразил позвонить в милицию и хозяевам, прошло время. Он еле держался на ногах, всё плыло,  и его отправил участковый в больницу, где ему поставили диагноз – сотрясение мозга.
        - Как только не убили, - помотал головой Алексей, - а вероятно хотели. Но Бог уберег. Только зачем?
Отлежавшись несколько недель, он пришел в школу, и ему было сообщено, что место он потерял, так как за ним стоят «настоящие педагоги, не то,  что какой-то инженеришка», как сказала ему толстая,  лупоглазая завуч, смотревшая на него с таким презрением, будто увидела таракана на столе своего кабинета. Тогда, действительно, много было людей без определенного заработка и хватались за всё, что еще можно было ухватить. Даже за школу, где всегда был недобор учителей, особенно мужчин. Но здесь ему круто не повезло.
В работе в том самом «комке»  ему отказали, так как он «себя не оправдал» на службе, как заявил ему хозяин, молодой мужик с быстро бегающим взглядом, будто постоянно чего-то опасался. И было что, ведь ему надо было платить везде и особенно за бандитскую крышу. Они-то разобрались потом, кто и как нарушил их территорию, но хозяину было от чего терять голову и он всё свалил на Алексея, мол тот был пьян и поэтому случилась эта история.
        - А может ты и сам туда свою ручку засунул? – задавал ему без конца вопрос за вопросом бандит, одетый в черную кожаную тужурку на манер комиссаров и работников НКВД.
Его не били, только долго пытали и потом заставили подписать бумаги на отказ от квартиры. Он и подписал, а куда деваться, не биться же с такими бугаями. Да и не получилось бы, потому тех было больше,  и они могли всё себе позволить.
         - Вот так и пришлось переселиться в маленькую комнатку старого барака на окраине города, без каких либо удобств. Но плату за это так сказать жилье требовали постоянно и даже приходили из ЖЭКа и грозились выселить при неуплате за 9 метров убогого помещения.
Алексей нахмурился и замолчал.
        - И как было дальше? И это жилье отобрали? – спросила Вера.
        - Нет, оно осталось, а вот работу найти не смог. Устроился рабочим  на точку по скупке бутылок и вторсырья. Там и проработал до последнего. И еще стал пить. Немного, но уже постоянно. А это новые отношения и новые участники моей опустившейся жизни: такие же горемыки и бомжи.
        - Некоторых приглашал к себе в комнату, если было уж совсем некуда им идти, особенно зимой. Они-то и приносили с собой что поесть и выпить. Оргий не устраивали и за то спасибо, - тоскливо хмыкнул он, глядя вдаль, - берегли «нору», как сказал мне как-то подвыпивший бомж-старик, с которым мы иногда подолгу беседовали на разные темы. Он был ученым, историком что ли или футурологом. Я многое тогда узнал из прошлого, и особенно из параллельных вселенных. Мне было жутко интересно слушать его «сказки», как я тогда думал.
Алексей хохотнул:
      - Кто же знал, что самому придется испытать.
      - А ты думаешь, что мы сейчас в одной из них? – спросила Вера.
      - Думаю, что именно так и есть. Посуди сама -  мы  в молодых телах, правда,  в своих,  и это радует. Это раз. Второе: здесь всё так похоже на нашу землю. И третье и самое важное – Голос, который был и у тебя перед кончиной. Еще эти вот сумки с  пожеланиями.
       - А ты там тоже умер? – осторожно спросила девушка.
       - Да, наверное, - как-то неуверенно сказал Алексей, - думаю что убили.
       - Да что ты? – ахнула Вера, зажав рот ладонью.
       - Ага, - кивнул он головой, - там была драка, а я влез, мне того старика-историка было жаль. Не мог не вступиться. Вот и пырнули меня тем ножом, что ему мог достаться.
Он тихо вздохнул и замолчал. Молчала и Вера, вглядываясь в лицо своего визави. Они помолчали.
        - А можешь меня описать? – повернулся он к девушке  с улыбкой, - так кое-что я понял о себе, ощупав, но хочется более конкретного. Как я выгляжу.
Она вытаращилась на него и засмеялась:
      - Ладно, - сказала она и прищурилась, - С чего начать?
     - Какие у меня глаза, цвет то есть. Были синие, а теперь какие?
     - Такие же, - хохотнула она, - а ты симпотный мальчик: волосы черные, глаза светлые, сам высокий где-то под метр восемьдесят, плечи широкие, узкий таз, ноги руки крепкие и даже хозяйство что надо, - кивнула она вниз, показывая глазами на пах молодого человека.
Он слегка покраснел и потупился.
       - А,  в общем,  ты неплох и для своего теперешнего возраста в самый раз. А как себя ощущаешь, на сколько лет?
       - Думаю лет на двадцать-двадцать два, - улыбнулся Алексей, - да и ты тоже отлично выглядишь: смуглая, темноволосая, с черными глазами и яркими губами. Стройная и ладная такая, как мне нравились девушки там, в нашем мире.
      - А ты был женат?
      - Нет, - покачал он головой, не пришлось. Сама понимаешь,  какое время было,  да и с моими-то заботами.
Он вздохнул, но тут же улыбнулся:
      - Но женщины были. Как же без них. Не монах я. Правда,  потом, уже к старости, мало надо было.
Он прикрыл глаза и замолчал.
     - Знаешь, - вдруг вскочила Вера, - пить очень хочется. Давай найдем ручеек или родничок. Котелок есть.
Он поднялся, подхватил свою сумку,  и они двинулись с той небольшой полянки, где очутились.  Углубились в заросли и поняли, что идут по леску, правда негустому и светлому. Деревьев было много и разных.  Попадались всякие,  и было ясно, что это совсем не тайга, а редкий перелесок. Солнце стояло высоко,  и было очень жарко, как в полдень лета. Да и антураж говорил о том, что сейчас как раз то самое время, середина, а не его конец, как в их мире: зелено, нет пожухлости,  и листья если и  падают, то совсем зеленые. Многотравье и разноцветье вокруг с большим количеством звона насекомых, пенья и чириканья птиц, и даже далекий стук дятла и кукование кукушки.
На душе у Веры стало спокойно и даже весело.
      - А что, - думала она, искоса наблюдая за Алексеем, который сосредоточенно выглядывал тропинку или какую ни есть колею, - парень молодой и вежливый, с опытом жизни, хлебнувший по полной, я молодая и мы пока одни здесь. А уж где и что будет,  не хочу и думать. Буду наслаждаться возрожденным телом, летом и чистым сладким воздухом.
И так ей захотелось петь, что она не выдержала и замурлыкала:
       - Ла-ла-ла, - запела она в пол-голоса, - ла-ла-ла.
Алексей обернулся на нее и улыбнулся.
       - Хороший голос.
       - Спасибо, - кивнула она, - стараюсь.
Они вновь двинулись,  куда глаза глядели, но точно на восток, как сказал парень, осмотрев по ходу пару старых деревьев и присмотревшись к муравьиным кучам, которых было здесь много и очень высокие.
Вскоре они услышали еще какие-то звуки и поняли, что это речка. Прошли еще немного и,  пробравшись сквозь кусты,  вышли на каменистый бережок небольшой лесной речушки. Она была узкой, но быстрой. Волны обкатывали камешками и гремели в их потоках. И было весело наблюдать за этой игрой воды и видеть яркие вспышки отраженных в ней солнечных лучей.
        Вера вытащила из сумки котелок и прошла в воду. Наклонившись,  набрала  воды. Потом выскочила на берег с писком:
        - Холодная, зараза, - засмеялась она.
Прильнув к краю губами, сделала пару глотков и подала котелок парню:
       - Вкусная, - сказала она.
Тот подхватил его обеими руками и припал пересохшим ртом. Выпил почти до дна.
      - Точно, - подтвердил, улыбаясь, глядя на девушку, - и холодная. Не замерзла? – кивнул он на ее ноги, которыми она слегка перебирала стоя на теплых камнях.
       - Да ни чего, не заболею. Еще бы надо набрать и,  может,  что поесть приготовить. Только из чего? Может тут какая рыбка водится. Как думаешь?
      - Не знаю, но можно посмотреть. Котелок и вода есть, еще бы костерок и пару рыбешок в него. Ушицы похлебать и червячок заморить. Ладно, - вернул он ей посудину, - я попробую наладить огонь, а ты поищи по бережку, может,  где заводь есть и мелькнет хвост рыбий. Я потом подумаю, как поймать.
Она кивнула, сняла сумку и пошла вдоль берега. Идти было неловко, камешки были разными и попадались даже колкие. Она тихо ойкала и всё же смотрела вперед и вниз. Берег речушки был пологий, без буераков и впадин, вода весело журчала, прыгая по камням, солнце освещало эту лесную поилицу и кругом пахло грибами и медом.
       - Поищу-ка я обратно и грибков с ягодками, для супчика и для взвара. Хорошо бы и медку, да где сейчас найдешь дупло.
Она улыбнулась,  вспомнив мультик про Вини-Пуха, Пятачка и ослика Иа. Он тоже любил мед,  и чем это закончилось тоже помнила. Но здесь где искать его?
       - Подумаю потом, - решила она и тут увидела небольших рыбок.
Их черные спинки виднелись среди тонкой и невысокой речной травы.
        - Их надо искать здесь, среди растений, - подумала она, - тут они и питаются комариками и корешками. Так и скажу Алеше.
Она повернулась и пошла обратно, уже отойдя на пару шаров в сторону, но, не упуская речку из виду, боясь потеряться. По ходу нарвала пару кустиков с земляникой, сделав из них букетик, и нашла один боровичок с детками.
       - Хватит на супчик, - думала она, аккуратно выкапывая грибную семейку.
Когда она уже подходила к излучине, где находился Алексей, то почувствовала запах и увидела легкий светлый дымок.
      - Значит,  все-таки запалил костерок, - удовлетворенно подумала девушка.
      - Как это у тебя получилось-то, без спичек и зажигалки? – спросила она, протягивая ему в ладошке  ягоды.
Он прихватил губами несколько и засмеялся:
      - Легко ли умеючи. Приходилось по жизни и не такие костерки запаливать. Как возишься в кучах мокрого мусора, потом трудно сделать костер даже в железных бочках. Но я приловчился, делая из металла огниво и трут. Здесь же приспособил пару камней и сухую травку. И как видишь.
Он показал жестом на огонь, который горел в ямке,  выкопанной в земле. Рядом стояли колышки-рогатки,  и над костерком уже висел котелок с водой.
      - Во,  как, - воскликнула Вера, - а ты мастер. Сейчас супчик сварганю грибной. А рыбку можешь дальше поймать. Видела я ее. Заводь там небольшая и водятся среди травы. Только что за такие. Сам поймешь, если знаешь. Хотя речная рыбка это тебе не морская, типа фугу, не ядовита и вполне съедобна.
Она прошла к воде и быстро прополоскала грибки от земли, потом закинула их в воду, предварительно порезав частями той самой финкой-ножом Алексея.
      - Ну, ладно, - парень взял топор в руки, - я пошел, а ты следи за костром. Веток и хвороста я тут настругал. Хватит пока.
      - Да ты не задерживайся, - крикнула она ему в спину, - все сварится быстро.
      - Ладно, - махнул он рукой и ускорился.
Вера осмотрелась и, подкинув пару веток, принялась искать палку для помеса. Углубилась в кусты и заодно поискала какие-никакие съедобные травы. О них она едва знала, хотя их преподавали в медучилище. Правда больше лечебные, но в то же время и ядовитые, как одних из составляющих того же лекарства. Так что ей попались и мята и лук и даже чеснок. А еще она выбрала хорошую палочку вместо ложки-поварешки.
       - Скажу,  чтобы вырезал из полешка пару ложек, - подумала она, отряхивая ветку от прилипших листьев и муравьев, - если сможет, конечно. Хотя, что тут мочь – бери и строгай. Уж как получится. А то придется пить из общего котелка уже остывшего супу.
Она прошла к костерку и помешала палочкой  варево, затем бросила туда немного лучка и пару хвостиков чеснока. Вкусный дух ударил в нос,  и она поняла, как проголодалась.  Помешав еще недолго, она схватила концы палки, на которой висел котелок, и поставила тот на плоский камень, лежащий рядом, который и использовала вместо стола, резав на нем части грибов для похлебки. Его нашел и отмыл Алексей. Она была рада такому  хозяйствованию и приняла как должное. А еще она рада была его присутствию, так как даже боялась подумать, чтобы делала тут одна. Поежилась,  пожала плечами, а потом решилась попробовать что сварилось. Нашла рядом небольшой плоский камешек с выемкой и попыталась как-то им черпануть варево. Но ничего не вышло, только пальцы обожгла.
        - Эх, еще бы сюда и ложку и даже тарелку или же миску с кружками, - вздохнула она огорченно, вспоминая свою оставшуюся в том мире посуду, что хранила в подвальном буфете.
       Но потом переключилась на обдумывание, как жить дальше.

 Глава  3.
Но ей не дано было это сделать, потому что услышала голос парня.
       - Ух, ты ж! - кричал он и потряс палочкой с тремя небольшими рыбками,  наколотыми через жабры, - Как пахнет! Аж, на всю округу.
Вера улыбалась ему и приняла из его рук добычу. Он присел к котелку и потянул носом.
      - А когда можно поесть? – повернул к ней лицо.
      - Когда вырежешь что-то наподобие ложек, - ответила та и прошла к речке.
Усевшись на коленки, принялась чистить финкой рыбку. Это было быстро и просто: рыбка была маленькой нежной с легкой серебряной чешуей. Промыв в воде, принесла на палочке к костру. Около него сидел Алексей и протянул навстречу руку:
      - Давай нож, буду резать ложки. Отпилил пару стволов. Никогда не делал, но надо пробовать. Уж как получится.
Пока тот мучился в полешками, старательно остругивая их, Вера приспособила над костерком эти рыбешки.
      - Вот провялятся немного дымком и можно есть, - думала она, - А как быть без мисок, просто беда. Надо придумывать и эту посудину. Где-то читала, что можно сплести из бересты типа туеска, но за плотность не отвечаю. Будет течь. Как корзинки – можно попробовать, хотя тоже что получится.
Она вздохнула:
       - Из глины лепить можно, но какую брать и как обжигать? Надо поговорить с Алешей. И потом, где спать, где жить тоже.
Она вздохнула, и принялась собирать мелкий хворост и кидать его в огонь небольшими порциями, чтобы было мало пламени и больше дыма для копчения.
Через полчаса парень протягивал Вере палку с длинным черенком и отдаленно похожую на мелкую ложку. Но и это было просто чудом.
        - Не такая должна быть, - смутился парень, - но я буду стараться. Думаю, что смогу.
Девушка взяла ложку и помешала ею слегка остывшее варево. Потом осторожно прихватила жидкость и поднесла ко рту. Тихонько хлебнула и скривилась:
     - Без соли. Но есть можно.
Алексей улыбнулся:
       - Ничего и это поищем. Было бы рядом море, можно выпарить из воды, а вот лесной солончак – это уже чудо. Хотя наше присутствие здесь тоже чудо. Верно?
Вера кивнула и,  подцепив кусочек гриба, отправила его в рот, вместе с перышком лука и чеснока.
       - Вот так, пожалуй, лучше, - сказала она,  улыбнувшись, - На. Бери.
Она протянула ложку и несколько зеленых травок. Алексей кивнул и принялся есть, причмокивая от удовольствия.
       - Очень вкусно, - оттер он рот ладонью, - Спасибо. Теперь ешь сама, а то остынет.
Вера тоже похлебала и потом  выпила остаток через край уже остывшего котелка. За этим они взяли по рыбке и вместе с чесночными и луковыми стрелками съели полу вяленую речную живность. Она съела одну, Алексей другие две. Вымыв в ручье котелок, она набрала в него воды и повесила над костерком.
       - Как закипит, брошу в него мяту и листики земляники. А сама ягода вместо прикуска будет, - улыбнулась она, - а сейчас давай поговорим.
Алексей,  начавший  строгать другую полешку под новую ложку,   поднял на неё глаза:
       - Ты о чем?
       - Как-то надо устраиваться. Не думал над этим?
       - Думал, - откликнулся он, не отрываясь от дела, - Раз сюда попали и при том молодыми, думаю, что надо устраиваться основательно, то есть строить жилье и  с ним всё остальное. Потихоньку, не спеша. Думаю, что нашего опыта хватит, чтобы обустроится. Как думаешь?
       - Может и хватит, - откусила Вера травинку и, пожевав, сплюнула, - хотя не знаю. Я же никогда не жила ни в деревне, ни в селе, как и что делать на дачах и огородах, знаю лишь немного. Ходила по молодости в походы и ездила на комсомольские слеты с кострами, с палатками. Вот и весь мой опыт жизни на природе: костер, гитары, винище. А еще песни  и анекдоты. Но потом домой, в ванну, к маминому столу с борщом и пирожками, в теплую чистую постель.
Она тяжело вздохнула.
       - Расскажешь  о себе, - прервал молчание Алексей.
Вера кивнула:
      - Как-нибудь…потом…Ладно?
Ей было неудобно рассказывать о своем падении, о своей не устроившейся жизни. Почему? Да она  совсем и не знала, но почему-то сейчас то ли стеснялась, то ли боялась, что после её рассказа, тот отвернется или даже будет её презирать.
        - Давай лучше подумаем об ужине и  о ночлеге, - сказала она, повернувшись к нему, - к тому же надо еще как-то решить с посудой. Была бы где глина, смогла бы вылепить. Но нужен обжиг, иначе никак.
       - А мы с тобой поищем и глину,  и я смастерю тебе печку под это дело. Только не вешай нос. Хорошо?
Она улыбнулась:
       - Идем, психоаналитик, искать глину.
       - И ужин, - засмеялся тот, подхватывая её под локоть.
        Они шли по бережку и смеялись, подначивая друг друга. Вера то отбегала вглубь леса в поиске грибов, то вновь приближалась к парню, показывая свои находки. Из лопухов соорудили нечто напоминающее кульки, скрепив веточками концы,  и несли в руках. Пройдя с километр, поняли, что берег поднимается, а речка расширяется и уже течет более спокойно. На её  отвесных берегах нашли то, что искали – плотную землю, похожую на глину. Размочив комок водой, Вера сказала, что годится,  и они довольные начали возиться с ней у реки. Откопав финкой несколько больших кусков, Алексей очищал землю от травы и корней, а Вера, зажав землю в обеих руках, полоскала её в воде, затем сжимая,  лепила из них комки. Сделав пару таких, они вымылись и вернулись на свое становище, как назвал их место Алексей. Прикрыв комки лопухами, в ямке, вырытой рядом с ручьем, Вера мочила их иногда, между делом, что бы те не засохли. Завтра, как обещал Алексей, уже будет печь для обжига, и если получится, то они будут с посудой.
        - А ты знаешь, как она строится? – удивилась Вера, когда тот уже вырыл яму под неё и начал вбивать в стенки плоские камни, которые собирал по берегу,  и она ему помогала в том сборе.
      - А ты что,  сомневаешься? – хмыкнул он, на её слова, - Я все же инженер по образованию. Знаешь, как он переводится с латыни? Изобретатель!
Вера вскинула на него глаза с восхищением.
       - Вот и буду придумывать и изобретать. Ещё не забыл свои знания и навыки, хотя их  уже приобрел после, когда бомжевал. Знаешь, сколько интересных и знающих дело людей уходят по тем или иным причинам на мусорку?
Она кивнула.
       - Воооот, - продолжил он, всё также вбивая в землю камни, - Их разговоры, рассказы и откладывались вот сюда, - он показал на лоб, - потихоньку. Мастера знают, как «сварить кашу из топора», - хмыкнул он, продолжая работать, - Собери еще камешков и других,  что побольше,  тоже приноси. Будем укладывать стенки будущей печки.  Так как жару надо много, то придется еще и дров напилить и наколоть. Но это уже завтра.
Они упорно трудились и,  наконец,  Вере стало понятно, что он хотел сделать. Перед ней было странное сооружение из двух этажей, если так можно было сказать. Сначала приличная полость в земле в камнях, потом зауженная уже сверху и тоже каменная. Печь была неказиста, но всё же это было что-то. Вера удивлялась и радовалась:
        - Завтра слеплю пару кружек и мисок, а еще бы надо что-то типа кувшина или глубокую миску для воды. Высохнет на солнышке,  и посмотрим.
Она не знала и неумела это делать, но слышала и видела по телевизору еще ранее, хотя тогда не обращала пристального внимания, просто проходила та информация мимо, но кое-что всё же осталось в памяти. Теперь она решила пробовать претворить задумку в жизнь.
       - Если получится, то смогу так и посудой обзавестись, - думала она, собирая хворост для будущего костра, на котором собиралась жарить грибы, собранные ранее и кипятить чай из ягод и листьев мяты. Предыдущий взвар   им обоим понравился.
Кое-как  поужинав, они забеспокоились по поводу ночлега, первого в новом мире.
       - Я нарублю лапника,  и мы сложим его у костра. У тебя ведь есть одеяло? Вот завернешься в него и уснешь.
      - А ты? – спросила Вера.
      - А я буду рядом караулить,  и поддерживать огонь. И еще отпугивать ночных зверушек, если надумают потревожить твой сон. Мне не привыкать, - усмехнулся он кривой улыбкой.
Она кивнула и согласилась:
      - Как скажешь.
Алексей напилил и нарубил веток сосны и елей, Вера же таскала их к костерку. Туда еще набрали достаточное количество хвороста и сухих веток. Парень порубил их и сложил в большую кучу. Потом выбрал прямую молодую березку и,  спилив её, ободрал и заострил конец. Слегка обжег в огне и попробовал воткнуть в землю. Та вошла как в масло. Довольно крякнув, он положил её рядом:
       - Вот и первое оружие в этом мире, - хмыкнул он, поглядывая на удивленную девушку, - а может быть это только для нас первое. Кто знает.
       - Думаешь, что здесь могут быть еще кто-то? – спросила тихо Вера.
Алексей пожал плечами:
       - Всё может быть.
Они устроились у костерка каждый со своими делами: Вера шила новые юбочки для себя и Алексея, а тот строгал новые ложки. Пока получалось довольно неказисто, но он упорно строгал.
         Ночь опустилась на их лагерь медленно и неуклонно. Уже перестали петь дневные птицы, чуть меньше стало комаров и мошки, и загорались звезды на потемневшем небе.
       - Как ты думаешь, здесь есть луна? – спросила Вера, кутаясь в одеяло, тонкое, почти покрывало и ей становилось уютно от его тепла и мягкости.
      - Должна быть, - хмыкнул Алексей и тоже посмотрел в небо, - если это и другой мир, то мы сразу узнаем и не только по звездам, но и по спутнику этой земли. Если такая же и те же звезды, то мы, вероятно, в нашем мире. Только где-то далеко от цивилизации. А если другие, то уж не обессудь, будем к нему приспосабливаться. Назад дороги нет. Да и зачем? Там и нас-то уже нет.
Он как-то съежился, ссутулился,  и плечи его опустились. Потом резко выпрямился и посмотрел в лицо девушки:
       - А ты хотела, чтобы мы вернулись в наш мир?
       - Не-а, - покачала она головой, - нечего мне там делать.
Она вздохнула и прикрыла глаза.
       - Хочешь рассказать о себе? – спросил через паузу Алексей.
И она начала свой рассказ.

Глава  4.
      - Я по профессии медсестра, окончила среднюю школу, девять классов и поступила в медучилище. Училась средне, - усмехнулась она, задумчиво глядя на огонь, - да и кто будет надрываться в том возрасте, когда, наконец-то, почувствовал вкус свободы: от родителей, от школы, от мелкого занудства учителей. Здесь уже ощущали себя взрослыми и делали что хотели. Иногда даже пропускали уроки, но в пределах разумного. Но я уж пустилась во все тяжкие, так сказать: мальчики, вечеринки. Так и прошли четыре года, когда я уже с дипломом стояла во дворе училища под фанфары выпускного. И с желанием идти работать. Меня взяли и уже по знакомству, в бригады скорой помощи. Там я и проработала десять лет, начиная с помощницы фельдшера до старшей по «скорой» нашего района.
Тут Вера вновь замолчала. Но вскоре  продолжила.
        - А вот когда совсем было укрепилась на месте, то тут меня и застала так называемая перестройка, - скривилась она, - Мне тоже пришлось перестраиваться. И я сделала это с большИм удовольствием.
       - То есть? – спросил Алексей, - Это как?
       - А я начала торговлю, - зло сказала она, - Медпрепаратами.
       - Какими? – удивился парень.
       - Теми, которые не поступали в продажу и давались лишь «скорой» и по спец рецептам.
       - Вот оно как, - тихо сказал Алексей и подбросил в костер.
       Огонь прияв пищу, взметнул в небо свои сполохи, затрещал от удовольствия и выбросил искры в стороны.
        - И я получила первые в жизни большие деньги, - со вздохом продолжила Вера.
         Они вначале жгли руки,  и она не спала ночами, боясь даже представить себе, что её просто посадят, но всё проходило, как по маслу. Потом у неё появился постоянный скупщик-посредник, который давал наводку на то, что требовалось и в каком количестве.
        - Конечно, это были не оптовые поставки, - хмыкнула она,  кривя рот, - но и мне и ему хватало на безбедную жизнь. Мои родители ничего не знали, думая, что повысили зарплату, принимали и даже гордились мной. Я уже даже и привыкла к такому положению дел, когда можешь позволить себе то, в чем отказывала ранее. Я приходила в магазины и могла всё это купить и еду и шмотки. Это давало такой подъем, что вначале даже дух захватывало. Но всё разом окончилось, как только взяли моего посредника с моим товаром. Всё же иногда в то время наша «доблестная милиция»  работала как надо. Хотя, как сказали мне уже мой адвокат, его схватили для галочки, и потому что одиночка. Если бы под крышей бандитской, то вообще бы не брали, зачем им головная боль, а так вроде бы и даже отличились. Посредник и выдал. Взяли меня под белы ручки и впаяли срок на семь лет. Отсидела я пять,  и вышла по УДО. За это время мои родители умерли, оставив мне свою «хрущебу». Потом уже никуда не брали на работу, даже санитаркой, ведь на мне было клеймо и «черный билет». Устроилась уборщицей в один из офисов. Работала за копейки, но  и там меня нашла судьба – пропали деньги со стола в бухгалтерии, а я рядом в коридоре домывала полы. На кого подумали? Конечно на меня, ведь бывшая зечка! А денег пропало много и при том в долларах. Вызвал меня начальник и так прямо и сказал – деньги на стол или в тюрьму. Продала я свою «хрущебу» и купила комнатку на окраине в рабочей общаге, которая в то время уже приватизировалась и там же устроилась уборщицей: мыла полы, общие душевые и туалеты. И начала пить. Здорово пила с вытекающими последствиями. И кАк оказалась без жилья до сих пор не поняла. Видимо сильно под «шафе» что-то подписала. Часто такое случалось. Сваливаю вину на свою соседку, которая всё жаловалась на свою малую площадь и хотела мою получить и преобразовать её так, чтобы потом сдавать за плату. Вот и случилось.
Вера остановилась и сплюнула от досады.
       - И вот я оказалась без жилья.  Бомжиха из бомжих.
Вера уткнулась в одеяло и притихла. Потом вновь продолжила свой печальный рассказ.
Потом, уже через пару месяцев картонных домиков и грязных чердаков,  она нашла  подвал и устроила из него себе норку, никому не говоря и не показывая. Но пить продолжала.
       - Вот и все мои приключения, до того момента, когда услышала этот Голос, - тихо сказала она и плотней закуталась в одеяло, будто старалась отгородиться им от своего прошлого.
Они молчали.
        - Ты, наверное, презираешь меня, - спросила она Алексей, который слегка ворошил угли костра.
        - Нет, - спокойно ответил он, - как можно. У каждого свой путь и мы сами выбираем его. Мой тоже не лучше твоего. Видимо не на ту дорожку встали и не ту карту вытянули. Может сейчас есть возможность начать сначала.
Вера кивнула ему и легла на ветки, свернувшись в комок.
          Алексей долго сидел и вспоминал её рассказ. Если бы он услышал её ранее, еще до своего падения, то, возможно бы, даже начал и презирать и сторониться, но сейчас он чувствовал в своей душе к ней только сочувствие и даже жалость, смешанную с грустью и состраданием. Он за свою бомжовскую жизнь много слышал подобных историй падения человека в омут и невозможностью выбраться. И чаще не по причине слабости характера. Такая тогда была жизнь. А потом люди привыкают и не хотят выходить из того положения.
        - Куда? – вздыхал он, вспоминая свои мытарства, - Кто мог помочь? Некому. Родителей и родственников уже нет, друзей тоже, семьи и детей и не было вовсе. Один, как перст и никому не нужен. Так может сейчас и есть то самое, которым можно воспользоваться и начать с самого начала, с примитивного выживания. Просто выжить.
       Так он думал, подкладывая в костерок ветки и глядя на темное небо. Звезд было немного, но они все были незнакомы ему, а он и понимал-то в них немного, так, из школьной да иногда из телевизионной программы. Луны тоже не было, хотя ночь была и не совсем теменью.
       - Может от летнего периода, - думал Алексей, - И потом, луна уходит перед концом месяца, а потом и появляется. Значит сейчас конец, при том природа показывает, что еще даже не середина лета. Посмотрим.
Он поворошил угли и поглядел на спящую девушку. Она тихонько посапывала и он усмехнулся:
       - Никогда не скажешь, что она какая-то воровка и зэчка. Простая симпатичная девчонка. Милая и смешливая.
Алексей вздохнул,  прижал колени к телу, обхватив их руками.  Слегка поежился, всё же прохладно. Он немного согрелся,  и его стало клонить в сон. Тут он вдруг услышал шорох, совсем рядом. Быстро схватил палку и сунул её в куст. Там кто-то завизжал и притих. Алексей вскочил и одернул палку назад. Осмотрев, увидел темное пятно и понял, что это возможно кровь.  Схватив ветку, предварительно опалив её огнем, осторожно раздвинул кусты. Там лежало что-то небольшое и темное. Опустив палец на комок, понял что это мех и ещё дергается. Подняв ветку повыше и ближе, понял, что лежит бездыханный какой-то зверек. Разглядев, понял, что у того длинные уши.
        - Заяц, - радостно проговорил он вслух, - Ничего себе. Вот это подарок.
Схватив ушастую добычу, он вернулся к костру. Хотел было похвастать ею перед Верой, но она спала и не слышала его деяний. Сначала хотел разбудить, но потом пожалел и решил удивить её утром, при пробуждении. Сел и положив тушку перед собой, осторожно освежевал его, вывернул шкурку наизнанку. Потом  спустился к речке и вымыл  и мясо и руки. Порубив,  сложил в котелок, залив холодной водой и прикрыв лопухом.
       - К утру сварим,  и будет нам завтрак, - приговаривал он при этом и  улыбался, - То-то она удивиться. А еще и шкурка есть. Может,  знает, как ее обработать и можно уже сшить что-либо.  Да хотя и трусы какие никакие.  А то лопухи не больно хорошие защитники, да и рвутся постоянно. А тут всё же материал.
Он довольно улыбался и,  оглядываясь, прислушивался к ночным звукам, может быть,  еще что покажется.
        Но ночь в лесу была ночью в лесу: уханье филина перекликалось с пением соловья или его подобию, щелканью каких-то ночных сверчков или кузнечиков, легким шелестом ветвей деревьев. Алексей думал, что теперь надо вспомнить всё, что он знал об охоте: как сплести силки, как сделать лук или его подобие, может быть пращу или дротик, как хранить мясо.
        - Надо приниматься за строительство шалаша или же даже домика для постоянного жилья, ведь могут еще и дожди идти. Но сначала выбрать место и основательно. Подумаем вместе, - решил он и прилег рядом с девушкой, почувствовал, что устал и глаза уже не могут открываться. Его тут же сморил сон.
       Он  проснулся он от вскрика Веры. Подскочил и сел. Перед ним стояла девушка, совсем обнаженная, с частями оборванного лопуха на талии и со страхом смотрела на свою руку, держащую окровавленную шкурку.
      - Ты что? – крикнул ей Алексей.
      - Это что такое? – протянула она ему заячью оболочку.
      - А-а-а, - протянул довольный парень, - это ночная добыча. Заяц. Мясо в котелке, а шкурка у тебя  в руке.
      - Как и когда ты успел? – ахнула девушка, - Ходил на охоту? Ночью?
И Алексей рассказал о странном эпизоде.
      - Будто кто его мне подсунул, специально, - улыбался он, рассказывая о своей удаче, - И это здорово. Теперь мы будем с мясом и хорошей похлебкой. Думаю, что ты сможешь покормить своего героя завтраком.
Она стояла,  разинув рот  и слушала не перебивая. Потом как-то встряхнулась и рассмеялась.
      - Ну, ты и мастер! – вскрикнула она,  довольно улыбнувшись.
Наполнив котелок водой,  и сложив туда половину тушки, подвесила на огонь и пошла в сторону кустиков, откуда вскоре воротилась с пучками травок и лопухами. Надо было срочно шить юбки. Пока варилось мясо, Алексей убежал делать водные и другие утренние процедуры. На берегу он остановился и притих, очарованный открывшимся перед ним видом. Речка едва перекатывала камни  и негромко струилась меж корней рядом стоящих деревьев. Над ними едва показывалось солнце,  и  лучи отражались в прохладной воде бликами,  пуская зайчики на противоположный бережок. Вода была как живая.
Алексей потянул носом воздух и глубоко вздохнул:
      - Классно! – проговорил он и слегка поежился.
Всё же было прохладно, особенно после ночи, да из под мягкого одеяла, которым прикрыла его Вера. Сейчас надо было быстро привести себя в порядок и начинать новый день на новом месте.
      - Что тебе снилось? – спросила Вера, когда они сидели за завтраком и ели мясо зайца, положенного на лопухи вместо тарелок, и черпали новыми ложками из общего котелка.
      - Ничего, - хмыкал парень, вгрызаясь в мякоть крепкими зубами, - И спасибо тебе за плед. Согрелся,  и спалось отлично. А самой?
      - А мне снился наш новый дом, - засмеялась она, - Над высоким берегом. Весь из себя такой, как терем из сказки. С петушком на коньке.
      - А-а-а, - протянул Алексей, - понимаю, сделаем.
Вера хихикнула.
      - И всё-то ты умеешь делать, аж не верится.
      - Ничего, - усмехнулся он, - «лиха беда начало», как говорится. И потом «глаза боятся, а руки делают». И ещё – «что нам стоит дом построить». Верно, первоженщина?
И тут он аж,  поперхнулся своим словам. Открыв рот, икнул и тут же дожевал молча пищу.
Странная мысль пришла ему в голову: а что и вправду они и есть первые на этой земле, как сказал тот самый Голос. Может они и есть новые Адам и Ева?
Сглотнув, он посмотрел в удивленные и несколько растерянные глаза девушки. Она уже тоже что-то начинала понимать.

Г л а в а  5.
       - Ты думаешь то же что и я? – спросила она тихо.
Алексей кивнул. Теперь они поняли, что за Голос им был и где они сейчас оказались.
      - Ты думаешь, что это рай? – обвела рукой вокруг девушка.
      - Не знаю, - пожал плечами парень, кривясь, - Я не был там ни разу.
Она смущенно улыбнулась и начала усердно убирать  остатки завтрака,  пытаясь скрыть свои растерянность и замешательство. Алексей тоже как-то притих, а потом ушел в лес, чтобы нарубить дров на костер.
       Так  в молчании прошло время, за которое они уже несколько успокоились и даже развеялись. Она попыталась вспомнить всё о выделке шкурок, почистив ту финкой и замочив в воде, он же наколол дрова и принялся достраивать печку для обжига.
     - Знаешь, как отделывать кожу? – кивнул он на небольшую ямку, где Вера придавила камнем шкурку в воде.
      - Нет, но попытаюсь что-то сделать. Немного помню из кино и телика. Надо мочу собрать и там замочить, а потом и кислотой обработать. Подумаю. Мочу понятно, а вот с кислотой… Хотя есть же щавель. Надо поискать
      - Вначале все же сделай горшки или что еще хотела и поставь сушить на солнышко, - сказал он, - После просушки будем экспериментировать с огнем и обжигом. Примитивно, и всё же будем пробовать.
Она кивнула и вскоре у неё уже получились две миски, одна глубокая, другая плоская. А еще она сделала стакан или кружку без ручки. Та не хотела цепляться и отпадала. Вера пыхтела, сердилась и тихо ругалась, но потом решительно переделала в виде чашки с ушками для хватания с одного и другого бока. Выставив их на солнышке, она сказала Алексею, что пошла за травами и скрылась за кустами.
Алесей вздохнул.
       - Черт меня дернул сказать это Вере, - мотал он озадаченно головой, - Что она сейчас думает? Может ей не понравились мои слова, может она что-то другое имела в виду. Вот болван!
Но Вера сама была напугана тем, что гнала от себя эти мысли, когда увидела там, за кустиками  обнаженного мужчину и себя.
       - Точно Адам и Ева, - мелькнуло тогда, когда она примеривала ему травяную юбку.
Теперь же она не знала, что думает о ней Алексей,  и ей было как-то дискомфортно и тяжело.
       - Ведь всё было хорошо, и черт дернул его сказать! – хмыкала она с досадой, - Но он был прав. Так сейчас всё и было и к этому надо отнестись нормально. Ведь мы же взрослые люди, при том цивилизованные. Чего это я взбрыкнулась? И его смутила.  Дура!
Она вздохнула и принялась искать щавель и лук с чесноком. Надо варить обед и двигаться дальше, пресекая любые недомолвки. Ведь пока их только двое.
       - А где-то тогда должен быть и Змей Искуситель, - вспомнила она библейскую историю, и остановилась, как вкопанная. Потом опомнилась и сплюнула:
      - Тьфу, ты, гадость какая! Еще чего не хватало! Думай, балда! Совсем крыша поехала!
Она помотала головой и принялась завертывать свои находки в большие листья лопухов. Но в то же время мысли одна за другой лезли в головы.
      - А вдруг всё это на самом деле и я,  и Алешка и возможно Змей. Если это по религиозным понятиям. И почему мне тогда нет никакой тяги к парню, как к мужчине? Ведь я видела его голого и даже спали вместе и ничего? И он тоже ничего. Ведь почувствовала бы даже через одеяло. Чай, не девочка!
Она вскинула брови и засмотрелась на цветок с пчелой, которая ползала по его лепесткам.
      - Нет, что-то здесь не так. Надо переговорить с Алексеем по этому поводу, расспросить и его про ЭТО. Может быть,  у него как-то иначе.
Она решительно встала и, собрав свои находки, быстро пошла к становищу.
         Как она и думала, Алексей встретил её настороженно. В его глазах читалось и тревога и смущение. Вера кивнула ему и улыбнулась:
       - И как там наша печь? Работает?
       - Как видишь, - показал на языки пламени, вырывавшиеся из примитивного сопла. Кормлю огонь и прогреваю стенки. Думаю, что к завтра сможем уже обжигать, если просохнут.
Вера присела рядом. Он слегка отодвинулся, показывая ей устройство.
        - Вот сюда поставим твои миски и будем поддерживать огонь. Как закалится, вытащим и будем смотреть. Если получится, то считай что мы с посудой.
Он,  улыбаясь, посмотрел на девушку. Та тоже улыбнулась ему в ответ.
      - Отлично, - сказала она, - пошла по своим делам.
Она ушла полоскать шкурку и занималась обедом, пока Алексей готовил дрова и складывал их горкой рядом. Каждый занимался своим делом,  и время от времени они обменивались несколькими фразами. После обеда той же крольчатиной или зайцем, они устроились на лапнике пить напиток. Передавая по очереди слегка остывший котелок, они решились поговорить и начала этот нужный им разговор Вера.
       - Вот ты тогда сказал, что возможно мы одни здесь, на новой земле, в новом мире, что мы, как Адам и Ева.
Алексей попытался сказать что-то, слегка кивая в отрицании, будто хотел извиниться, но девушка махнула рукой:
      - Нет-нет, ты был прав. Я потом думала над этим. Ещё тогда, в первую нашу встречу, помнишь, когда познакомились, я уже тогда подумала, что мы как перволюди библейские прямо: голые  и молодые. И вот теперь у меня к тебе вопрос, интимный.
Она посмотрела на парня и слегка покраснела:
      - Ты испытываешь ко мне какие-то… чувства? Только правду.
Он посмотрел на неё изумленно:
      - Конечно, - и продолжил, улыбаясь, - Ты молодая, красивая, умная и многое умеешь. Мне очень повезло, что я тебя встретил. Что бы делал тут один.
       - А когда спал со мной под одним одеялом и ещё даже прижимал к себе, что испытывал?
      - Ты это о чем? – вскочил он, - Даже не смей думать, - закричал он, - Разве я позволю себе извращение или насилие.
      - Да я не об этом, - скривилась Вера, - Ты захотел меня, как … женщину?
Алексей удивленно уставился на неё и замолчал, прислушиваясь к себе.
      - Нет, ничего такого. Только тепло и нежность, братскую конечно.
      - Да-а-а…, - протянула Вера, - я почему-то так и подумала.
      - Ты о чем?
      - О Голосе, я, - хмыкнула она, - мы здесь будем жить как истинные Адам и Ева, пока меня не соблазнит Змей Искуситель. Вот что.
Парень смотрел на девушку изумленно и никак не мог понять, что она этим хотела сказать. Потом махнул рукой:
      - Да всё это вторично, моя дорогая Ева. Теперь подумаем лучше о жилище, хотя бы не первое время, а то вот пойдет дождь,  и что делать будем.
Он уже улыбался, а Вера смотрела на него и удивлялась, что он либо не хочет говорить на эту тему, либо стесняется, так как и сама почему-то решила оставить всё, как есть и не заострять на этом внимание.
      - И хотя он, как говорит, раньше не жил монахом, но все-таки знал о сексе, а здесь не испытывает, - подумала она, даже не огорчившись, - Так тому и быть. Мне тоже легче. При том посмотрим,  когда придут мои… девичьи, - тут она хихикнула, - дни.
      - Давай сходим в лесок и принесем к нашему месту жерди, что нарубил я сегодня для шалаша. Будешь спать уже под крышей, - уже вставал он и протягивал девушке руку.
Вера подала свою,  и они двинулись в кусты, что росли вокруг их становища довольно густо.
       Целый день они занимались строительством шалаша,  и к вечеру тот был готов. Несуразный, смешной, более похожий на прохудившуюся крышу старой избы, когда они залезли посмотреть изнутри.
      - И какой же дождь тут не пройдет? – смеялась Вера, глядя на смущенное лицо парня, - давай ещё чем залепим. Может теми же лопухами?
Они вновь принялись латать дыры и очень устали.
      - Что бы мы без них делали, - смеялась Вера, подавая ему очередные листья, - тут тебе и одежда,  и посуда и даже строительный материал.
Потом, когда кое-как получилось всё же заткнуть дыры, решили подождать первого ливня и там посмотреть. А пока она еще стряпала еду, полоскала шкурку и шила новые юбочки, так как прежние уже сморщились и рвались безжалостно при первых же движениях. Не носить их, они все же стеснялись, хотя Вера уже забывала, что грудь её открыта, но не замечала странных его взглядов на себя, кроме, пожалуй,  ласковых и … дружелюбных. Она тоже не хотела и отбросила эти мысли, успокоившись. Теперь главными приоритетами были бытовые проблемы,  и их надо было решать.
       Печь хорошо прогрелась, миски не потрескались и просушились и завтра они будут пробовать с обжигом.
      - Если получится, то снова пойдем за глиной, - сказал Алексей, когда она уже собиралась уходить в шалаш спать.
      - Ты тоже не сиди долго, - сказала она, зевая, - думаю, что дерево не прогорит,   и угли еще будут и утром. Я постелила одеяло и нам не будет холодно и колко.
Он кивнул:
      - Хорошо, пока посижу. Может еще заяц какой нагрянет, - засмеялся он весело, - а то уж завтра придется думать, что мастерить и как охотиться.  И еще бы наловить рыбы.
      - Надо подумать, как поискать соль, - уже из шалаша сказала Вера.
      - Надо, - ответил Алесей и поворошил угли костерка.

Г л а в а  6.
      На следующий день до обеда, они занимались исключительно приготовлением обжига. Алексей помнил некоторые разговоры своих бомжей и еще механику из бывшей своей профессии. Заложив посуду в угли, закрыл всё и завалил землей и сверху положил и дерн.
        - Завтра откапаем и посмотрим, всё ли получилось, - поднял он свое мокрое от пота лицо на девушку, - если не получится, то попробуем еще не один раз.
       - Конечно, - улыбнулась Вера, - а куда нам деваться «с подводной лодки». А еще я подумала, что нам надо все же строить нечто подобное дому или же землянки, на первый случай. Рай это или нет, но мы не знаем когда будут похолодания. Или же пока только дождь.
Алексей кивнул:
       - Подумаем и решим обязательно. А сейчас я на рыбную ловлю.
Она махнула ему рукой и ушла делать свои дела: собирать травки, лопухи, отделывать шкурку, которую уже замочила в моче. Та сразу и утекла, но она постоянно делала свои дела именно на разрезанную шкурку. Потом вновь ее отмачивала в воде и уже готовила отвар из щавеля.
        - Сюда бы хорошо посуду какую, таз или ведро, - вздыхала она, - можно было бы и деревянную миску. Попрошу, чтобы сделал что-то наподобие. Для замачивания хотя бы.
       Выйдя на место, Алексей срубил деревце метра в полтора и,  расщепив его с одного конца на четыре острых зубца, закрепил палочками и приготовился гарпунить рыбу. Заводь, которую он нашел недалеко, была слегка мутна,  и виделись в ней темные спинки плавающих там рыб разных по размеру и резвости. Одна такая, большая, была более спокойной и в то же время резкой в своих движениях и ловила мелочь быстро и стремительно.
        - Хитрюга, - выглядывал ее Алексей, - наверно щука.
Примерявшись, он молниеносно ткнул ее и тут же вскрикнул от восторга – большая рыбина застряла между зубцами гарпуна. Выкинув её на берег, бросился к еще трепещущей живности и ударом топора отсек ей голову. Сложив на траву, отдышался и принялся вновь за рыбную охоту. Через два часа он уже нес на место их стоянки трех больших рыбин.
        После вкусного обеда, они спрятались от полуденного солнца в шалаш. Он лежал, закрыв глаза, а Вера опять сшивала лопухи в юбочки.
       - Надо нам с тобой решить, где будем делать постоянное жилье, - сказала она, не глядя на парня, - Может здесь?
       - Думаю, что нам стоит поискать более лучшее место. Здесь рядом вода, и лес, нет подходящей полянки. Много мошки и комаров, хотя уже и не чувствую укусов, но все же подальше надо и повыше, где веторок будет сметать их днем и не потревожат они нас ночью. Помнишь тот берег, где брали глину? Пойдем и более тщательно оглядимся. Может быть подойдет.
Вера согласно кивнула, и вскоре они уже шли в поисках нужного им места постоянной прописки, где будет их дом, где они будут жить. Что будет потом, они не хотели и думать. Пока их всё устраивало: они, молоды, никого рядом и кругом прекрасная природа, воздух и всё для их простого и незамысловатого  проживания.
         Берег уже более широкой речки оказался подходящим по всем позициям: невысок и с теплой заводью.  Площадка наверху довольно обширная с незначительным кустарником,  да и лес недалеко.
       - И как? – спросил Алексей, - Тебе нравится?
       - Главное, чтобы тебе пришлось по вкусу, - усмехнулась она, - Ведь основная и тяжелая работа ляжет на твои плечи.
Алексей хмыкнул и кивнул.
      - Тогда годится. Будем здесь обосновываться: строиться и жить.
        Целый месяц они ходили сюда после обеда и готовили площадку под избу, деревянного домика в одну комнату. Алексей пилил в лесу подходящие деревья, валил их, а Вера рубила ветки и сучья и снимала кору. Потом они волокли их на место их строительства и оставляли сушиться на солнышке.
Утро же свое посвящали обычному делу, как всегда: еде, охоте с рыбалкой, лепке посуды и шитью. Из нескольких шкурок, которые принес Алексей после ловли местных кроликов-зайцев,  она сшила им по небольшой юбке, которая уже не рвалась и даже грела по ночам, а из кожи небольшой лани, она сделала даже себе топик на грудь и уже начала сшивать пушистые шкурки в одно покрывало для их общего ложа. Лепка из глины оказалась интересным и забавным занятием для девушки. Теперь в её хозяйстве были два кувшинчика для воды и напитка, несколько чашек, пять тарелок и даже три миски. Все было темным и неказистым, но им нравилось,  и они уже спокойно ели и пили в свое удовольствие. Алексей сделал из пенька стол и поставил еще и для сидений. В шалаше приспособил настил из тонких жердей,  и они меняли лапник каждые два дня. А когда Варя, наконец,  дошила покрывало и положила его на зеленую постель, радости их не было предела.
        – Лучшего я не имел, - как сказал,  довольно улыбнувшись,  Алексей, когда бухнулся на лежанку.
Варя смеялась и гордилась своим произведением. Теперь они укрывались покрывалом-одеялом, которое и давало им тепло всё это время. Но сейчас это было именно то, о чем мечтали оба: тепло и снизу и сверху. Так что теперь ночи не казались им трудными, а даже манили в свои объятия.
       Алексей же сумел приспособиться ловить зайцев в большом количестве, и даже попадались небольшие лани и птицы, похожие на лесных кур. В их гнездовьях Вера находила яйца и жарила их на плоской тарелке над огнем. Недалеко от их нового места, где они строились, он нашел серую соль. Туда приходили животные лизать эти слои, выступившие из земли. По их следам он совершенно случайно и обнаружил это место. Когда вернулся к Вере, то положил перед ней в небольшом туеске, в чем она давала ему еду на охоту, несколько кусков темно-серых кристаллов.
       - Что это? – вскинула она брови.
       - Подарок, - лукаво усмехнулся он, - То, о чем мечтала. Пробуй.
       - Неужели то самое! – вскрикнула она и лизнула по камню, - Соль! – опять издала она приглушенный вопль, - Ах, какой ты молодей! Дай, поцелую!
Он не ожидал и даже отшатнулся, потом, увидев изумленное лицо девушки, сам потянулся к ней и поцеловал в щеку:
       - Прости. Неожиданно как-то.
Та поморгала ресницами обиженно и потом заулыбалась:
      - Ладно. Проехали.
Теперь их еда была вкусной и полезной, ибо соль, как и сахар, нужны организму. И если сладкое им заменяли ягоды и корешки, то соли не было нигде. Они было уже привыкли к её отсутствию, но когда впервые посолили и начали есть, то восхищенно чмокали и постанывали от удовольствия.
      - Как мало человеку надо, - рассуждал на отдыхе Алексей, - всего-то капелька соли и уже настроение повышается с космической скоростью. Уже хочется творить больше, строить и созидать.
      - Ага, - улыбалась его философствованию Вера, - а еще и иметь: дом, машину, яхту, самолет.
Алексей взглянул на неё с удивлением и потом оба засмеялись.
       - Всё может быть, - подвел он итог их веселых фантазий.
        Дождь пошел неожиданно ночью и был быстрым и сильным. Просто летний ливень. Их крыша не выдержала и пролилась на них целым потоком. Они выскочили из шалаша и спрятались под ветки деревьев, прикрывшись обратной стороной их «шкурного» покрывала, как называла его Вера. Он задерживал струи, которые прорывались сквозь ветви могучей ели, и в то же время согревали от озноба.  Всё же ветер и вода были прохладными, да еще и ночью. Костер загасился и намок весь заготовленный заранее хворост. Теперь они попали в досадное положение. Привалившись к Алексею, Вера заснула и проснулась, когда он слегка пошевелился.
      - Уже утро? – проговорила она, зевая, - Ты замерз?
      - Нет, - улыбнулся Алексей, - просто затекло тело. Да и вставать пора. Пойдем смотреть наше позорище.
      - Ты о чем?
      - Обо всём, о чем мне надо было думать ранее. Шалаш – решето, костра нет, разжечь нечем.
      - Да ладно уж тебе себя костерить, - зевнула еще раз Вера и пригладила волосы, - Всё не так страшно. Пойдем смотреть.
Действительно, еще можно было и костер разжечь,  и шалаш залатать  уже более плотно сложив ветки на крыше.
        А воздух был свеж после дождя, пахло одурительно и вкусно. Речка слегка увеличила свой поток и уже не журчала, а пела густым басом. Вода была слегка мутноватой, но зато полными были все их глиняные черепки, что стояли на столе и даже котелок. Алексей нашел не промокшие сучья под ворохом напиленных дров, и разжег костер, выгребав уголья из старого. Пепел под ними был также сух,  что позволило не мучиться с розжигом. Через время уже булькал супчик из приготовленной заранее рыбки с грибками и рядом закипал в кувшинчике кипяток под зеленый чай с малиной.  Поев, они принялись за восстановление своего жилого места. А после обеда двинулись в сторону нового жилья. Они хотели посмотреть, что стало с их площадкой и теми бревнами, которые заготовили под строительство.
      Придя на место,  были удовлетворены увиденным: их труды не пропали, только были намочены. Берег не обвалился, заводь слегка увеличилась и помутнела, но так и должно быть при таком ливне. Зато их примитивный первый венец, положенный на вкопанных в землю плотно друг к другу бревнах, засыпанных камнями и песком, выдержал,  и грунт под ними не поплыл.
      - Замечательно, - похлопал Алексей их работу, когда осматривал и притоптывал, пробуя на прочность, - теперь, я уверен, у нас будет отличный домик, подружка.
        Вера тоже радовалась и хотела скорейшего заселения. Она уже не раз рисовала в своей фантазии, как украсит их жилище, как устроит всё по-новому и создаст уют.
        И они вновь принялись за работу. Правда было немного неприятно валить деревья, когда с них на тебя падала вода после дождя, но они только вскрикивали и смеялись. Сегодня они смогли положить еще три венца, а это уже половина их избы.
       - Сколько и где делать окошки? – спросил Алексей, держа в руках топор для засечки, - Сама реши. Не забудь, что они будут небольшими. Рам со стеклами  мы еще не придумали, - усмехнулся он лукаво.
       - Их пока и не надо. Уж если совсем похолодает, то можно затянуть пузырями животных. Только не знаю какими. По книгам, то были бычьи. Но я такого не видела,  и быков здесь тоже нет. Сам придумай, ладно?
Он кивнул и сделал несколько засек, где показала девушка. Потом он вырубил две основы под оконца.
      Ночью, они спали на высохших одеяле и шкурке. За день, под жарким летним солнцем они и проветрились и подсохли.
       Девушка и юноша мирно спали в зеленом шалаше и даже не предполагали, что их ночь здесь будет последней.
         Они очнулись от гулкого звука и страшного треска.  Быстро  выскочили из шалаша. И вовремя, потому что на них падала та самая мощная ель, под которой они и устроили свое жилье. Алексей с криком оттолкнул девушку в сторону и упал, прикрывая её собой. Их с треском накрыли ветви ели, больно хлестнувшие по обнаженным частям тела. Алексей застонал Вере в шею. 
       - Что? – вскрикнула она, - Что с тобой?
       - Не ори так, - проворчал он, поднимая голову, - оглушила просто. Ветка впилась в спину. Больно.
Вера попыталась протянуть руку и пощупать, но Алексей рыкнул на неё и уже сам начал вставать. Еле вылез из колючих веток, потом помог выбраться и девушке. Она решительно схватила его за плечо и повернула к себе.
        - Царапина глубокая, - сказала она,  присмотревшись, - ничего, жить будешь. Сейчас я приложу пару листиков,  и всё будет окей.
        Алексей стоял и смотрел на их разоренное место: шалаш был безвозвратно разрушен самим стволом, а остальное пространство завалено толстыми ветками аж, до самого ручья. Теперь требовалось усилие и время, чтобы всё либо возвратить,  либо уходить отсюда. Вместе они решили уйти на их новое место. Кое-как собрав свои вещи и замотав их в шкуру и одеяло, а продукты сложив в те самые твердые сумки, которые часто использовали для переноса мелких вещей и добычи, они ушли с их первого в этом мире пристанища. Уже перед самым поворотом, они еще раз оглянулись,  вздохнув,   и пошли дальше.
С этого момента у них начиналась новая жизнь.

Г л а в а  7.
      В течение недели они смогли наладить здесь свой быт: построили рядом с домом времянку, похожую на шалаш, только с одной стороны их уже прикрывала стена дома. Алексей выкопал яму под костер и подальше под кострище для обжига, так как половины из сделанной  Верой посуды уже не имелось. Та ель упала не только на их шалаш, она затронула и пень, используемый ими вместо стола, а  там стояла вся с таким трудом сделанная утварь. Помялись и были испорчены некоторые корзинки и туески. Не пропали только постельные принадлежности, их сумки, котелок  и инструмент. Вера чуть не плакала, собирая осколки ее труда, а Алексей утешал и,  улыбаясь,  всё приговаривал, мол,  посуда бьется к удаче. Он обещал построить для нее все самое-самое, еще лучше прежнего,  и она уже, смеясь, отмахиваясь от  его рук, которые мешали ей вытаскивать из под ветвей остатки их обихода.
      Вместе они мастерили в их будущем  дворе навес из бревен, вкопанных в землю и крыши из ветвей и жердей, плотно подогнанных друг к другу. Сверху плотно навалили ветвей с листьями и иглами, сплетая их вместе.
       - Ещё сверху положим потом черепицу, которую ты вылепишь из глины,  и я её обожгу. Такой же покроем и наш домик.  Классно получится, обещаю.
Смеясь, она кивала согласием. Она видела, что Алексей стал сильным, ловким, с умелыми руками. Теперь она верила в то, что в их мире можно было, как встарь, построить «церковь без единого гвоздя», как об этом показывали по телевизору. Ей раньше не верилось, а теперь, глядя, как этот молодой мужик орудует топором и обычной ножовкой, верила в то, что они скоро будут с домом. Даже под черепицей. И этим она занялась незамедлительно, вылепляя уже из другой глины, которую нашли в овраге недалеко. Слоистая сторона оврага показалась им странной и,  попробовав одно из слоев, поняли, что темная его структура,  похожая на пластилин,  очень хорошо в пальцах мнется и лепится. Её уже не надо было специально промывать, сцеживать, и вновь промывать. Она легко добывалась,  и требовалось только очистить её от мелких камней. Этим и занималась в свои свободные часы девушка. Кроме всего она вылепила из неё и посуду, которая была на редкость хороша и не так часто трескалась при обжиге, не то что ранее.
Теперь они работали больше и очень уставали к концу дня. Правда в обед Вера решительно стояла на своем и укладывала Алексей отдыхать часа на два после обеда.
       - Никуда не денется твоя работа, - ворчала она, - А вот здоровье надо пожалеть. Успеем ещё. Вон, гляди, уже под крышу скоро возведем.
И действительно, их труды были уже видны: перед ними на берегу небольшой речки возвышалось строение похожее на маленький домик. Оно было далеко от совершенства и конечно это не терем от слова «совсем». Но они ждали его с нетерпением, так как всё же в головах и инстинктах было заложено прятаться в свою нору от чужих глаз. Хотя и глаз-то тут было маловато, если не считать любопытных  птиц, и даже белок. Нескольких Алексей смог подбить,  и  Вера попыталась сделать из их шкурок себе накидку на плечи. Так он хотел.
      - Не шубка, конечно, но всё же мех, - смеялся он, когда она показалась перед ним в шали из беличьих шкурок.
В них было тепло и уютно,  и она часто куталась в них, особенно, когда её «деньки» всё  же пришли. Оооочень неудобно было, ну, очень! Ни прокладок, ни специальных трусиков. Просто беда! Да и Алексей, когда в первый раз увидел, ойкнул и побледнел. Но потом понял и застеснялся, как-то. Всё пытался не смотреть на мои «дела», которые я не знала как скрывать. Потом правда, наловчилась. И в эти несколько дней он  меня гнал от тяжелой работы, за что я была ему просто благодарна. Сам же продолжал валить деревья и готовить к новым работам. А делать ему приходилось одному,  и было видно, как это тяжело и неудобно. Недаром на селе все вместе дружным отрядом возводили основную коробку избы под крышу. Потом-то в отделке, каждый работал сам. А здесь были только она и он. Правда, и сил хватало и сноровки, а еще и желание, которое давало те же силы.
К следующему месяцу их проживания в этом новом мире у них уже был свой небольшой домик под двускатной крышей, покрытый первыми черепками из обожженой глины, навес над столом во дворе, каменная печка здесь же для готовки и копчения,  и даже небольшой заборчик, который сплела из рогоза речного Вера,  и Алексей обнес им их небольшой, но ухоженный дворик.  А в домике уже строилась небольшая печурка для согрева в холода и дожди, топчан для сна и стол с лавкой. Всё было сделано лишь топором и пилой. Вот такое деревянное зодчество вместе со столяркой.
Вера уже не только готовила свежие травки, но и заготавливала: сушила, связывая их в пучки на солнышке, вялила там же корешки и для еды и для возможных болезней, хотя они за эти несколько месяцев окрепли и их кожа задубела и особенно подошвы ног. Ранее они часто переживали за свои сбитые и колотые конечности, но потом те заплотнились и стали каменными. К тому же они привыкли и к плотности подошв и к твердым ладоням рук. Отдельные царапины и порезы заживали быстро и не доставляли хлопот, чему радовалась и Вера и Алексей. Они часто, сидя за кружкой горячего напитка за столом под навесом по вечерам разговаривали  на разные темы и о их теперешнем мире постоянно. Всё ещё не могли понять замысла того самого Голоса и теперь, когда их быт понемногу устроился, они могли себе позволить рассуждать на эту тему.
- Думаю, что этот мир какой-то особенный, - говорил Алексей, потягивая Верин зеленый чай, - и рыба и зверье есть, для пищи, конечно. А хищников нет или я еще не видел. Где волки, собаки хотя бы дикие? Где лесные медведи, тигры? Нет никого страшнее лисы и та встретилась мне единожды. Да маленькая такая, словно кошка. Кстати и кошачьих  не видел, ту же рысь или древесного дикого кота? Как-то тут действительно тихо и спокойно, как в раю.
Он хмыкал и качал головой.
- К тому же погода. Ты обратила внимание, что постоянная, летняя: ни жарко, ни холодно. А еще и нет сильных ни ветров,  ни дождей. Бывает ливень, но он быстрый и теплый. Поэтому всё кругом цветет и пахнет, - заканчивал он хмурясь, - не нравится мне всё это.
- Ну, почему? – тянула удивленная девушка, - Не гневи Бога, Алеша, здесь всё есть для жилья и при том здорового и интересного. А эти твои хищники к чему? Есть их мясо невозможно, шкурки тоже не нужны, хватает заячьих и белок, соль есть, даже мед ты вчера принес вместе с дуплом.
Тут она рассмеялась, вспоминая, как тот отбивался от пчел и смешно подпрыгивал. Вместе они выгребли не все соты, оставив немного и он снес его в лес. Там воткнул между ветвей дерева и пчелы забрались сразу, будто проверяя наличность. А Вера потом,  смеясь, лепила на покусанного парня листки подорожника.
- Ничего, - приговаривала она, макая каждый в прохладную воду, - зато суставы болеть не будут. Главное, что у тебя, по-видимому, нет аллергии и это здорово. А то здесь нет скорой,  и лекарств на тяжелейший отек от этих жал. Всё пройдет и ты будешь только крепче. Теперь есть сладкое и мы будем угощаться им. Спасибо тебе.
Вечерами они уже пили настоящий взвар с медом и ягодами. Днем же она ставила его в погребок, что приготовили еще ранее, когда устанавливали под избу нулевой цикл со сваями. Теперь он их очень выручал, так как там было достаточно прохладно, даже сказать точно  - было холодно,  и там они хранили мясо свежее и копченое, а также рыбу. Теперь не надо было спешить с утра на охоту или рыбалку, помогали сделанные припасы. Но Алексей постоянно осматривал силки в лесу или проверял сделанную из скрученных ниток ловчие сетки в запруде. А еще они ставил раколовку и тогда они лакомились вкуснейшим блюдом из вареных раков, сваренных на костре с травами и солью. Всё было у них, кроме хлеба и картошки. Этого не хватало и они часто вспоминали о сдобных булках, о пирожных и тортах, о жареной картошке и тут же клялись, что не будут больше говорить на эту тему. Кашу из гречки и овса они уже освоили, наткнувшись как-то в одном из ознакомительных походов по местности. Это было целое большое поле, в котором они высмотрели эти злаки. А вот ржи или пшеницы не было. Но и это было разнообразием в их еде. Вера даже попыталась как-то из перетертых овсяных зерен сделать пряник и он получился странным и жестким.
- Нужно бы смастерить жернов, хоть и ручной, чтобы растирать злак в более мелкую муку. Тогда можно делать и гречишные и овсяные печенья, - говорила с увлечением Вера, - добавить в них можно ягод, яйца и готово.
Алексей задумался и вскоре предложил ей посмотреть на свое творчество, представив ей два камня: один под нижний жернов, большой и тяжелый, другой более легкий, но с вбитой в край ручкой, скорее палкой. Он прокрутил её по окружности и раздался странный звук трущейся поверхности.
- А как если туда попадут каменные осколки? – спросила Вера, - Не очень-то приятно, да к тому же еще и страшно.
- А ты их ссыпай на мех и потом осторожно снимай лопаточкой. Мука легче и она останется вверху, тяжелый камень упадет вниз. Конечно, это не ахти как, но все же не так страшно.
Так она и делала, но чаще всего этим занимался Алексей, так как нужно было приложить немало сил. Полученную муку Вера ссыпала в кожаные мешочки и прятала в доме в сундук, скорее деревянный ларь, который смастерил Алексей по просьбе девушки. А еще были полки с туесами и горшочками с высушенными травами, солью и маслом подсолнечника. Его также обнаружили и попытались выжимать из него то самое, без чего нет вкуса жаренного мяса и рыбки.
Трудно было, коряво выходило, через многие пробы и ошибки, но постепенно налаживалась жизнь.
Они обследовали местность и поняли, что живут на каком-то острове, окруженном пространством воды, которой не было конца и края, аж, до самого горизонта. Что этот остров достаточно большой, можно сказать что целый архипелаг, с устойчивым микроклиматом, пригодный для первобытного проживания. Все у них теперь было: и еда и жилье, не надо беспокоиться о крыше над головой и запасами на несколько дней. Их не пугали и не грозились жизни хищные звери и другие злобные твари. Лес полон живности, река рыбы. Всё бы хорошо, но стали томить мысли, а что дальше? Они не знали, и часто задумывались. Вскоре их посиделки превратились в сидения в одиночестве, и охлаждении отношений. Уже они старалась больше заполнить свои дни работой и меньше разговорами, так как, кажется, уже всё проговорили. Уже устали друг от друга, хотелось разнообразия. Кажется, что они всю жизнь прожили вместе, знают каждую черточку в лице, каждый поворот головы или взмах рукой. Скучно и тоскливо.
Вот тогда и наступил тот самый день Ч, когда всё пошло в другую сторону, в другое измерение.

Г л а в а  8.
        А случилось неожиданное – Вера  увидела в своем очередном путешествии довольно глубокую нору в земле, скрытую частым кустарником. Она искала гнезда птиц с яйцами и, пролезая сквозь густые ветви, где чаще всего устраивали свои гнезда лесные куры, она обнаружила странный обвал в земле. Отверстие было круглым и достаточно широким, и человек мог пролезть. Наклонившись, она не смогла разглядеть дна, а крикнув, услышала эхо, как в  пустом сосуде. Крикнув еще раз и получив соответственно эхо вновь, она кинула в него камешек, пытаясь определить глубину,  и  еле услышала его приземление. Глухой далекий звук показал, что дно далеко и каменисто иначе она бы не услышала отскок.
      - Наверно какой-то колодец, - мелькнула мысль, - только для чего? Воды нет, пустой. Разве кто прячется там. Но кому нужна такая глубокая прямая нора? Интересно и загадочно. Надо показать  Алексею.
После ужина она рассказала парню о своей находке,  и они решили заняться этим с утра.
       Весь следующий день они посвятили исследованию колодца. Так они поняли, что тот обложен камнем от самого верха, что глубина его метров пятнадцать и что он искусственного происхождения. Покрутившись рядом, присматриваясь и прислушиваясь, они ничего не увидели и ушли, решив, что подумают, как спуститься туда и обследовать более тщательно.
       - Ты думаешь, что тот колодец  дело человеческих рук? – спросила девушка задумавшегося парня.
      - Обязательно человеческих, - хмыкнул он, - и это сделано очень искусно. Просто с применением передовых технологий, - рассмеялся он.
      - Как это? - спросила удивленная Вера, - Можешь объяснить?
      - Ну, видишь ли, дорогая, так сложить камень и так скрепить  можно лишь применяя шлифовальный станок и искусственный материал для сцеплений между собой. Я обратил внимание, что все камни были одинаковы и также крепко почти припаяны друг к другу. А это можно лишь при высокой технологии или же …волшебством.
Он посмотрел в удивленные глаза девушки и тут же рассмеялся.
       - Про волшебство я приврал. И нечего на меня так смотреть, - хмыкнул он, - просто хотел тебя развеселить. Чего нахмурилась?
Вера пожала плечами:
       - Ничего, - буркнула она, - говори без этих своих заморочек. Что будем делать дальше-то? Полезем вниз?
Тот скривил рот:
      - А стоит ли? Может,  просто понаблюдаем пока. Да как спускаться туда? Нужна длинная веревка, а её у нас нет. И потом, кто знает, что там ждет. Может просто колодец остался после какой-то ранее катаклизмы, после упадшей цивилизации. Как много мы такого же неизвестного и таинственного находили на земле: руины прошлых неизведанных культур, колонны, которые за тысячелетия не ржавели и не рассыпались в прах, те же пирамиды в разных концах света. Да что говорить! Здесь то же может быть такое, потому что не верю я, что мы одни на планете, что это один только остров и нет более суши. Как-то всё искусственно получается: и наш заброс сюда, и молодые тела, и условия существования. Просто рай какой-то!
Он мрачно усмехнулся и замолк. Вера слушала его и сама уже начинала понимать, что им мало простого примитивного существования, уже хотелось чего-то большего, чем еда и крыша, хотелось общения с другими особями, хотелось цивилизованного житья, да просто платья и даже белья. Она тихо вздохнула и,  кивнув ему, ушла в дом. Там легла на топчан и заплакала. И тут спохватилась, оттерев щеки:
        - А ведь я  заплакала здесь впервые со дня появления, - мелькнула мысль и она ещё пуще заревела.
       - Что случилось? – услышала она тревожный голос Алексея, который вошел и тут же бросился к сидевшей на полатях девушке, оттирающей слезы с лица.
       - Ничего такого, - всхлипнула она, - просто стало как-то грустно.
       - Глупая, - обнял он её, - Грустно ей. Скоро будет весело, как узнаем, кто скрывается в той норе. Нутром чую.
Она утерла слезы и улыбнулась.
        - Может быть.
Так и случилось.
        Они часто стали наведываться к той норе и лежали, выглядывая из-за кустов напротив.  Но всё было тихо и спокойно. Потом, решив, что вдвоем это накладно по времени и решили делать свою разведку по одному, так как необходимо думать и о своем житье, а потом и вовсе делали это раз в два три дня. Они устали наблюдать и решили, что это пустая трата времени.
А тут еще и дожди пошли, правда кратковременные и они показали несовершенство их построек. Приходилось латать уже сделанное,  или переделывать по новому. Так над очагом сделали новый навес, чтобы огонь не погас при следующем ливне, а над обжиговой печью построили  другой навес и там же соорудил Алексей стол для лепки.
 Он часто уходил охотиться, а Вера отделывала новые шкурки и сшила даже типа сапожек из толстой шкуры кабанчика, который попался в силки. Жира, конечно,  не было, но подсвинка пустили на шашлычки, а вот кожу, обработала, как смогла и задубевшие высохшие куски пустила на подошвы. Скрепив всё в единое целое, сделала типа мокасин с завязками из жил ранее убитых ланей. Теперь их ноги были хоть и в странной обувке,  но  стало как-то приятно бегать по лесу и берегу. Они пытались еще ранее сделать себе что-то такое на ноги и приглядели сумки, с которыми очутились здесь из странного материала, похожего на искусственную кожу зеленого цвета, но он не резался ни финкой, ни даже топором и даже пилой, ничем, даже черточки не обнаружили. Попробовали срезать ремешки, что были вделаны в край сумок, но их ждала та же ситуация – они не отрывались. Никак.
        - Чудо какое-то, - ворчал сердито Алексей, который хотел приспособить их вместо ремня на талию, но бросили это дело, решив, что напрасно только тратят усилия.  Сумки оставались просто сумками,  и они использовали их по назначению: он носил для охоты и рыбалки, она для собирательства.
       Сегодня она была в разведке и собрала в сумку для себя перекус и  кувшинчик с водой. Ягоды и лука со щавелем набрала по ходу. Устроившись удобнее в кустах, она немного понаблюдала за норой, потом, устав,  перевернулась на спину и начала смотреть на небо.
Было тихо,  и только слегка шелестели под ветерком трава и кустарник, циркали тут же сверчки и кузнечики, да вдалеке слышен был звук чириканья птиц. Она наблюдала неспешное движение облаков по синему летнему небу, которые меняли свои очертания,  и любопытство её  удовлетворялось, когда она угадывала их фигуры, которые тот час превращались в другие и текли дальше. Так она и не заметила, как уснула.
       Вера резко открыла глаза и подумала, что ей всё еще снится сон. Над ней наклонена была голова, красивая голова и явно мужская. Смуглое лицо с римским профилем, где нос начинался прямо изподлобья  и чудно изогнутый рот в улыбке, сквозь губы которого проглядывали удивительной белизны тонкие частые зубы с острыми клыками. Его черно-серая шевелюра в кольцах была рассыпана по широким плечам,  и он внимательно смотрел на неё, своими прищуренными странно вытянутыми к вискам желтыми глазами с … вертикальным зрачком.
       - Ты кто? – еле вымолвила она, даже не поднимаясь, надеясь, что всё ей снится.
       - Я тот, кто полюбил тебя с первого взгляда, - тихо ответил он, как прошипел.
      - Ты мне снишься? – спросила она.
      - Неет, - покачал он головой и слегка наклонился над ней, - я не снюсь…я живой.
Вера зажмурилась и резко открыла глаза. Да, так и было. Ничего не изменилось: над ней склонился молодой незнакомый мужчина.
       - Откуда ты здесь? И как сюда попал?
       - Оттуда, - кивнул он в сторону колодца, - я пришел, чтобы сказать тебе, что ты красивая,  и я полюбил тебя. Пойдем со мной. Я покажу тебе новый мир, мир моего царства. Ты станешь в нем царицей и моей возлюбленной. Я окружу тебя теплом и заботой, одену в шелка и бархат, осыплю драгоценными камнями и золотом. Ты будешь спать на пуховых перинах, есть самые изысканные блюда и я буду любить тебя нежно. Что тебе делать здесь в этом одиночестве вместе с грубым и недалеким мужланом? Он даже не ласкает и не целует тебя. Я видел, как он шарахнулся от твоих губ. Я же дам тебе столько любви, сколько ты захочешь сама. Я введу тебя в самое изысканное общество и все будут восторгаться твоей красотой. Поэты сложат о тебе стихи, музыканты мелодии и все буду прославлять тебя и жаждать твоего благосклонного взгляда. 
       Он наклонялся всё ниже с каждым словом,  и свои последние он произнес рядом с её губами. Из его рта на ней пахнуло пряным холодком, как это бывало, при жевании мятной жвачки, употребляемой там на земле. Она зажмурилась и тут же почувствовала касание прохладных губ и легкого поцелуя, который углубился,  и она поплыла от этого поцелуя в сладость и головокружительную темноту. Он целовал её и поглаживал груди рукой, дергая слегка за соски, которые набухли и стали твердыми.   Она почувствовала на своем нагретом солнцем теле его  прохладную кожу и ласковые пальцы, которые быстро ощупывали её сантиметр за сантиметром. Уже дошли до живота и там спускались к лону. Вот его палец опустился дальше,  и она вдруг застонала от прилившего желания. Он не отрывал поцелуя,  уже посасывал и лизал тонким длинным языком её рот внутри и снаружи.  Потом опустился на шею и потянулся к груди, легко покусывая своими острыми зубами кожу и соски груди. Вера выгнулась и тут же поняла, что вскоре улетит от приличного оргазма. Так и случилось.  Стон, перешедший в крик,  вырвался из её горла и она сильно зажмурилась. А когда открыла глаза, то не обнаружила никого рядом, только слышно было, как сыпятся мелкие камешки в колодец. Она полежала, приходя в себя и прислушалась. Кругом было тихо и ничего не напоминало ей, что здесь был другой мужчина, с которым она испытала оргазм,  и который целовал её. Губы всё еще хранили привкус мятного «холодка», а тело пылало от вожделения.
       - Что это было? – подскочила она и закрутила головой, - Здесь кто-то был или мне приснилось?
Но вокруг было по-прежнему: тихо и скучно.
       - Мне всё приснилось, - решила она и провела пальцем по своим нижним губам. Они были влажные.
      - Странно, - поднесла она свои пальцы и понюхала.
Пахло ее выделениями, как помнила она ранее, и не было никаких признаков чужого присутствия.
Вера тяжко вздохнула и,  встав, подошла к колодцу. Ей тогда показалось, что этот пришелец метнулся именно туда.
        - Ведь я слышала, как осыпались камешки, - думала она, оглядывая место.
Но все было таким же, как и при её первом осмотре: чисто и нигде не примято.
        - Все-таки был сон, - вздохнула она, присаживаясь на прежнее место наблюдения, - Но какой же явный.
Поев и попив воды, она прилегла на живот, и,  выглядывая со своего места на колодец, жевала травинку и ждала, может быть это всё же был не сон. Но так и не дождалась. Её время кончалось, так как солнце уже клонилось к закату.
        Она не решилась рассказать Алексею про свое видение, а тем более про ощущения. Постеснялась своих чувств, думая, что тот не поймет,  да ещё и высмеет её. Легла спать, отвернувшись и закутавшись в одеяло, будто отвергнув его прикосновения. Ей вновь хотелось увидеть того с вертикальными зрачками и ловкими пальцами. Хотя бы во сне.
        - Ты что такая странная? – спросил утром за завтраком Алексей.
        - Странная, - откликнулась она, посмотрела на него и опустила глаза, - Тебе показалось.
       - Ничего не показалось, - прожевал он кусок мяса и продолжил, - Ночью прижималась ко мне и стонала.
Она испуганно посмотрела на него:
       - И больше ничего?
       - А что еще? – удивился Алексей, утирая ладонью рот, - Что с тобой происходит?
       - Ничего, - еле слышно сказала Вера  и отвернулась, - можно я не пойду завтра на разведку? Надо мне повозиться с глиной. Хочу кое-что полепить. Да и черепицу вынуть и остудить. Ты сегодня пойдешь туда или ну его? Чего таскаемся? Всё равно ничего нет, только время изводим.
        - Как скажешь, - пожал он плечами, - Мне надо проверить силки и хочу пройти еще дальше по острову.
Так и решили действовать: Вера пошла к берегу копать глину, прихватив корзину и топор, а Алексей ушел в лес.
Прошло три дня,  и они больше не заговаривали на тему колодца.

Г л а в а  9.
Не выходил из головы девушки тот таинственный незнакомец и колодец.
       -Куда же он пропал? – теснилась в голове мысль, которая всё Явнее становилась реальностью, - И не могла же я тАк спать и такОе ощущать. Всё было. Уверена. И убежал он в тот колодец. Надо бы как-нибудь тайком смотаться туда и последить более внимательно.
Она,  наконец,  выбрала время, когда Алексей сказал, что решился сходить в самый дальний конец их острова, который еще не был им изучен. Она собрала ему в дорогу поесть, а сама тут же отправилась к колодцу, уговаривая себя, что посидит немного, а по ходу насобирает малину, кусты которой  заприметила ещё ранее. Она и хотела его увидеть и боялась, думая, что это был только сон.
       - А хотелось ли мне вновь испытать то же самое? – думала она, краснея от собственных мыслей, - Очччень! – отвечала сама себе, - И еще его властный рот,  прохладную кожу и ласковые умелые пальцы.
По позвоночнику от таких мыслей пробежал легкий озноб,  и она повела плечами. Ускорилась и уже была  около колодца. Обойдя вокруг и заглянув на дно, присела и прислушалась. Было тихо, только шуршали камешки под её подошвами.
       - Эй! – крикнула она в колодец, - Ты там?
Прислушалась и только глухое эхо откликнулось:
      -…ты…там?
      - Я здесь! - вновь крикнула она, - Выходи и покажись!
      - …ди…жись…
Услышала Вера и этот отзвук. Посидела немного и прошла к кустам на то место, где сидела ранее. Легла на живот и начала слежку. Прошло время, солнце уже было высоко и стало жарить нещадно. Она прикрепила на голову лопух, смоченный водой и,  умывшись, выпила пару глотков. Потом утерлась тем же листом и села, обмахиваясь им же.
      - И чего сижу? – сказала она вслух, - Видимо это был всё же сон.
      - Нет, - прошелестело за спиной,  и она резко развернулась.
Перед ней возвышался торс мужчины… со змеиным хвостом вместо ног! Он пристально смотрел на неё и улыбался. Его тонкий раздвоенный язык слегка колебался впереди и облизывал красивый губы.  Руки он сложил на мускулистой груди, и «сидел» на свернутым вдвое кольце из толстого,  темного с серым узором хвосте.
Вера сидела,  открыв рот,  и не могла оторвать глаз.
      - Ты Змей-Искуситель? – пробормотала она, со страхом глядя в его желтые с вертикальными зрачками глаза.
      - Ха-ха-ха! – засмеялся тот бархатным голосом, слегка закидывая голову, - Меня еще никто так не называл! Нет, - улыбнулся он, успокоившись, - Я царь нагов. Меня зовут Огайо. Я увидел тебя еще тогда,  когда ты появилась здесь из зеленого облака,  и понял, что попала в мое царство очень красивая девушка. А потом заметил еще одно и оно мне не понравилось. Там был твой напарник. Я долго наблюдал за вами и решил всё же показаться тебе и спросить, так уж ты желаешь продолжать свое жалкое существование здесь. Или всё же уйдешь со мной и изведаешь настоящую страсть и блаженство в моем царстве.
Он смотрел на неё и протягивал руки:
      - Иди же ко мне, красивейшая из смертных. Я унесу тебя в прекрасную страну нагов и ты будешь царствовать здесь и сейчас.
Она вначале испугалась его жеста, а потом,  приглядевшись, почувствовала, что её тянет к нему, хотя мысли путаются и трезвая, одна из них, требует остановиться и бежать обратно. Но она была одна, а все остальные шептали:
      - Идииии….он сделает для тебя сказку….он приласкает и поцелует….потом ты испытаешь такое, о чем не смела и мечтать….скореееее….
Вера поднялась и сделала шаг, потом другой и третий. Руки нага коснулись её плеч, потом спустились на талию и тут она почувствовала, как они подхватили её, подбросили и,  перекинув через плечо, быстро скользнули по земле и ухнули вниз. Она от неожиданности даже не успела и испугаться, как оказалась на дне этого колодца. Тут было прохладно и едва видно. Наг опустил её на ноги и поставил перед собой спиной к своему торсу:
      - Смотри, любимая, - прошипел он над ухом, - я открываю тебе дверь в мое царство.
Он прижал её одной рукой, а другу вытянул вперед и прошуршал:
      - Шшшшрикоешшшш…шпурушшшш…дашшшш!
С пальцев его сорвалось зеленое сияние, которое превратилось в шарик, он вошел в каменную стенку, как будто чем-то  пробил её. Открылось небольшое окно в зеленой  окантовке, которое с шипением расширялось и вскоре превратилось в большую дверь.  Щелкнув пальцами, он подтолкнул ко входу Веру.
      - Проходи и будь, как дома, моя царица.
Она шагнула,  не глядя,  и тут же закружилась голова и она стала падать в темноту.
      Очнулась на широком и мягком ложе. Открыв глаза, увидела лежащего рядом с ней нага. Положив голову на ладонь согнутой в локте руки, он смотрел на неё и улыбался:
      - Как ты себя чувствуешь, радость моя?
      - Где мы? – был первый её вопрос и она начала оглядываться, и попыталась присесть.
Наг сполз на большой ковер, лежащий возле низкой тахты, на котором теперь сидела она,  и засмеялся:
      - Ты уже у меня, дорогая, в моей спальне. Теперь это и твое место. Здесь ты будешь всегда ждать меня и здесь тебе готовы служить все, кто еще живет в моем царстве.
Он сказал это с такой улыбкой, что сердце Веры сжалось от какого-то предчувствия. Оно еще не созрело, но уже родилось где-то в самой глубине сердца.
       -  Всё будет для тебя, только пожелай, - прошептал наг, заглядывая ей в лицо и целуя руки, - а сейчас пока осматривайся и принимай помощь своих служанок.
Он выпрямился и резко хлопнул в ладоши. Тотчас открылись двери и в комнату влетели, скорее,  вползли три нагини. Вера смотрела на это представление и всё еще не понимала, где она и не сон  ли это. Огайо поцеловал еще раз её руку и что-то прошипел этим змеюкам. Те пали ниц и спрятали голову,  прикрыв их  ладонями.
       - Если они тебе не понравятся или будут невежливы, скажешь и я…ззззаменю их, - сказал наг, - Думаю, что они тоже слышшшали мои слова, - чуть повысил он голос и в них появились твердые шипящие нотки.
Служанки еще больше пригнулись, а их хвосты слегка задрожали. Удовлетворенно кивнув, он поклонился и уполз в открывшуюся перед ним дверь в стене. Вера мельком оглядела распростертых служанок и, если бы не их хвосты, что ниже талии, начиная с бедер, то можно было бы подумать, что это просто молодые девушки. Очень даже красивые и стройные.
       - Но эти ужасные хвосты! Брррр! – передернула она плечами.
       - Мы готовы служить вам, царица, - подняла голову одна из них, - Прикажите.
Вера кивнула:
      - Если можно мне бы помыться.
      - Как скажите, ваше величество, - обрадовалась первая и уже они все вскочили и,  подхватив её под руки,  повели в сторону, где взмахом руки первой служанки открылась в стене дверь и там находилась большая купальня с бассейном, мраморными полами и лавками, с запахом цветов и меда. Осторожно сняв с неё все шкурки, они показали ей на одну из лавок и потом мыли в шесть рук, втирали разные масла и благовония, снова мыли и,  когда она рухнула в голубую прохладную воду бассейна, то её удовольствию не было предела. Всё это время она почти спала, закрыв глаза, и принимая ловкие нежные руки девушек, которые терли, мяли  её тело, мыли и полоскали волосы, массируя кожу головы. Мурашки бежали вдоль позвоночника и у неё  вырывались при каждом прикосновении, еле слышные стоны. О таком она лишь читала и даже не видела в кино, а сейчас испытывала сама.
         - Если так и часто, то можно  прописаться здесь, - улыбалась она, сидя закутанной в тонкое покрывало и потягивая из большого стакана свежевыжатый сок какого-то кисло-сладкого фрукта или даже смесь их.
Первая служанка подала ей руку,  и Вера пошла за ними в ту самую комнату, которую наг назвал спальней. Там её обрядили в прозрачные одежды, причесали волосы, уложив в замысловатую прическу, украсили драгоценностями с рубинами и алмазами, которые так шли ей к смуглой коже и черным глазам, обули ноги в легкие тонкие тапочки красного цвета. Потом поднесли большое овальное зеркало.
Вера даже не узнала себя. Во-первых она даже не представляла, что так помолодела, ведь в зеркале видела себя впервые за эти месяцы. Отражение в воде не давало такой четкости,  и потом она вовсе не обращала внимание на себя,  и считала свое покусанное комарами и мошкой лицо и тело ни чуть  не пригодным для любования. Сейчас же на неё смотрела юная девушка, стройная, с развитой крепкой грудью, длинными ногами с маленькими ступнями, красивыми руками с небольшими ладонями. Высокая прическа выгодно показывала точеную шею и округлые плечи, маленькие прижатые ушки  и изящный поворот головы. Всё в ней было свежо и прекрасно, как прекрасна бывает молодость и красота.
       Вера тихонько засмеялась и начала пританцовывать на месте от удовольствия. Она никак не ожидала, что может быть такой красавицей.
      - Просто Василиса Прекрасная! – воскликнула она,   крутясь перед зеркалом, - Красота, она и в Африке красота!
     - Вот бы увидел меня сейчас Алешка! – подумала она, улыбаясь своему отражению, - Что бы сказал?
И тут до неё дошло, что она неизвестно где, а он не знает об этом,  и будет искать.
      - Боже! – вскрикнула она, прижав ладони к щекам, - Что с ним будет?
Подскочила и бросилась к тем дверям, в которые вышел наг. Они вдруг резко открылись перед ней,  и она пролетела в них всё также через темноту. Тут же открыла глаза, и не поняла, где она. Резко присела и огляделась: она была там же, откуда ей забрал наг, под тем же кустами и лежала на том же месте. Взглянув в небо поняла, что солнце уже клонилось за полдень. Подскочила и ощупала себя, оглядела: она была в своих же шкурках, всё так же заплетена в косички и всё также почесывались укусы насекомых, пока она …спала?
       - Ах, - огорченно вздохнула она, - опять этот сон. Да какой же странный и явный. И он сам этот Огайо и его служанки нагини, и купальня и даже шикарная спальня.
Вера закрыла глаза и потянулась.
      - Всё, ладно. Оставим свои сны и пойдем домой. Скоро и Алексей придет.
Быстро вскочив на ноги, она сначала заглянула в колодец и ничего не увидев, побежала по дорожке, набирая по ходу малину и травки для ужина. В их дворе было пусто, Алексей ещё не вернулся. Девушка засуетилась, разворошила костерок, подбросила угольев из специального горшочка, в котором хранили огонь на случай, и поставила вариться суп из курицы, которую вчера принес парень.
       Вечерело. На темнеющем небе показались первые звезды, а Алексея всё еще не было. Вера оторвалась от своих воспоминаний странного сна, и поежилась от первых ночных прохладных ветерков. Накинув беличью шаль на плечи, она присела на ступеньку у входа в избу и начала вспоминать своё дневное приключение. Сейчас ей уже не казалось это сном, когда улеглись неуверенность в произошедшем, сомнение и растерянность. Она четко представляла себе,  и даже помнила,  все свои ощущения там, у нага, а также видения были настолько явными, что создавалось впечатление подробных и существенных картинок её пребывания у этого змеиного царя.
       - И имя его помню, - вздохнула она, - Огайо, кажется. И если бы не Алешка…
Закутавшись плотнее в шаль,  она уже начала беспокоиться его отсутствию. Потом встала и начала прохаживаться по двору, вглядываясь в лесок, куда и направился он утром. Постояла, прислушиваясь и приглядываясь, не покажется ли он сам или  услышать его шаги. Но всё было по-прежнему: ветерок, шелестящий ветки, звуки ночных птиц и насекомых.
Алексея не было.
*****************************************
Продолжение здесь.
https://litnet.com/ru/book/xochu-prosto-vyzhit-b393456