Почти незнакомый прозаик Алексей Апухтин

М.А. Булгаков высоко оценил прозу А.Н. Апухтина, отметил мастерство в психологической обрисовке характеров персонажей.

М.А. Булгаков: «Апухтин - тонкий, мягкий, ироничный прозаик... Какой культурный писатель».

       

                Мария Бушуева
                27 ноября 2015 года

Право, Алексею Николаевичу пора обрести не только слушателей романсов на его стихи. но и читателей его изящной. легкой и вместе с тем глубокой прозы, которую высоко ценил М.А. Булгаков. Апухтин прекрасно знал общество, к которому по рождению принадлежал, и в своих прозаических произведениях, почти совершенно неизвестных широкому читателю, показал кое-какие характерные его черты. Говорили, что прочитав «Архив графини Д», маленькую повесть в письмах, написанную Апухтиным легко, иронично и очень живо, Император Александр II пришел в восторг, усмотрев в ней точную сатиру на нравы высшего света.

 Но даже похвальный отзыв Царя не заставил Апухтина опубликовать повесть: полагают, он не хотел огорчить «прототипов» и, прежде всего, возлюбленную главного героя. Повесть Апухтина «Архив графии Д» перекликается с теми страницами «Войны и мира», где речь идет о салоне Анны Павловны Шерер. Но, если у боготворимого Апухтиным Льва Толстого, «отрицательным персонажам» салона противостоят князь Болконский, Безухов и другие живые люди, то Апухтина единственным человеком, оказавшимся способным понять всю фальшь и лицемерие «этой бесцельной суеты, этой вечной борьбы всевозможных самолюбий и интересов» оказывается пережившая любовную драму Мери (М.И. Боярова).
При этом голос каждого героя в повести звучит по особому, каждый неповторим, а все вместе складываются в сатирическую «симфонию пустоты». Не слышен лишь голос самой графини Екатерины Александровны Д —все письма от девяти разных лиц обращены к ней, графине Д., а вот ее ответы нам неведомы. Но «Архив графини Д» еще и о любви. Мери, милая и обаятельная, искренняя и открытая, любит по-настоящему и по-настоящему страдает.
Ирония, с которой Апухтин показывает цепь светских интриг,  оттеняет  подлинность ее чувства.Еще интересней «Дневник Павлика Дольского» Повесть тоже не лишена иронии, некоторые ее эпизоды действительно очень забавны, зато иные - печальны. И заканчивается она с философской печалью:«Если бы каждый человек хоть раз в жизни испытал то же, что и я, т. е. ясно почувствовал, что одна его нога была уже в могиле, то вражда совсем прекратилась бы между людьми. Человеческая жизнь заключена в таких тесных рамках неведения и бессилия, она так случайна, шатка и недолговечна, что человеку смешно еще отравлять ее бессмысленной враждой... Какая непостижимая глупость - война! Как решаются люди истреблять друг друга? Только один и есть настоящий враг у человека - смерть. Бороться с этим врагом нельзя, но и помогать ему не следует.»Не правда ли — актуально?Отчасти «Дневник Павлика Дольского» автобиографичен. Но, собственно говоря, все три повести - « Архив графини Д», «Дневник Павлика Дольского» и «Между смертью и жизнью» - достаточно внятно высвечивают собственный путь автора — от легкой светской жизнерадостности, остроумного и почти беспечного взгляда на мир — к поиску смысла человеческого бытия, к поиску веры, - а от этого к философскому примирению с неизбежным.

Повесть «Между смертью и жизнью», созданная в 1892 году, была последним произведением Апухтина в прозе. Человек обречен на незнание, говорит Апухтин от лица героя:«Человек не знает ничего из того, что ему больше всего нужно знать. Он не знает, зачем он родился, для чего живет, почему умирает. Он забывает все свои прежние существования и не может даже догадываться о будущих. Он не понимает цели всех этих последовательных существований и совершает непонятный для него обряд жизни среди мрака и разнородных страданий. А как ему хочется вырваться из этого мрака, как он силится понять, как хлопочет устроить и улучшить свои быт, как напрягает он свой бедный ограниченный разум.».В  повести  «Между смертью и жизнью» Апухтин пишет и еще и о тех, едва уловимых и   пока научно недоказанных явлениях, которые  даже реалистам кажутся таинственными, в частности, о предчувствии и   предвидении: «Предчувствие  -  одно  из  тех таинственных мировых явлений, которые доступны человеку и  которыми  человек не умеет пользоваться. Великий поэт удивительно метко изобразил это явление, сказав, что "грядущие события бросают перед собой тень".  Пишет он и об эффекте дежавю ( фр.d;j; vu ). до сих пор, несмотря на ряд гипотез, представляющем загадку для исследователей . Но главное — это повесть о смерти, которая прочитывается как гимн жизни:« О, только бы жить! Я хочу видеть, как солнце опускается за горой, и синее небо покрывается яркими звездами, как на зеркальной поверхности моря появляются белые барашки, и целые скалы волн разбиваются друг о друга под голос неожиданной бури. Я хочу броситься в челнок навстречу этой буре, хочу скакать на бешеной тройке по снежной степи, хочу идти с кинжалами на разъяренного медведя, хочу испытать все тревоги и все мелочи жизни. Я хочу видеть, как молния разрезает небо и как зеленый жук переползает с одной ветки на другую. Я хочу обонять запах скошенного сена и запах дегтя, хочу слышать пение соловья в кустах сирени и кваканье лягушек у пруда, звон колокола в деревенской церкви и стук дрожек по мостовой, хочу слышать торжественные аккорды героической симфонии и лихие звуки хоровой цыганской песни.О, только бы жить!»Судя по свидетельствам близких, последние жизни дни поэта были мучительны. Лежать он не мог. День и ночь сидел в кресле, почти не двигаясь. Дремал, а когда просыпался, то «немедленно, не говоря ни про что другое, начинал декламировать Пушкина, и только одного Пушкина».
 
(Жиркевич А. Поэт милостию Божией, 1906 г).

(Материал из Интернет-сайта)