Глава из романа Серая зона

 *  *  *               
  Корреспонденты

... Михалыч болтался где-то в лабиринтах своего старого, неприятного сна, бродил по нему, спотыкаясь, пытаясь выбраться из этого тупика, найти из него выход. Сейчас он хотел лишь одного – уйти отсюда побыстрее, покинуть этот странный мир! А сзади, сверху, с боков  из темноты, что-то невидимое мешало, напирало, подгоняло его, шептало, обещая грядущие неприятности.
Собственно, это был не сон, а кусок чувств, эмоций, какая-то бестолковщина без внятного, зримого содержания. Мыслей там не было, были видения, мешанина из  ощущений и – Чувств! Чувства, эмоции, желания плавали, парили в воздухе кругом: таких острых и жгучих, там, в реальном мире у него никогда не было. А тут их можно было слышать, трогать, разглядывать со всех сторон.
Он ткнулся во что-то знакомое, нащупал дверь, радостно распахнул ее…и сразу открыл глаза.
Чувства, эмоции тут же поблекли, скукожились, потеряв свою остроту и яркость. Вокруг был скучно- знакомый, материальный мир.

Привычно, еще сонным глазом он уперся в настенные часы: время оставалось совсем немного -- пять минут полежать, расслабившись, и бежать на работу. Потянулся, щуря глаза, глянул за окно, за знакомую верхушку яблони – чего там погода сегодня приготовила? -- и зажмурился: утро из-за занавесок заглядывало ясное, веселое, солнечные лучи любопытно ползали по подоконнику, по стенам.
Не поворачивая головы, по тишине в комнате, по тику настенных часов почувствовал-понял – жены рядом уже не было...
«На работе вже пишла...или Вовку в детский сад повела.»
Где-то на базу знакомо мыкнула корова, громыхнул подойник, заквохтали потревоженные кем-то куры и, тут же, призывая их к порядку, оглушительно звонко заголосил петух.

Звуки со двора умиротворяли, успокаивали, наводя на размышления: лежал, закинув руки за голову, думал, строя план работы на сегодня.
«Первое дело – материалом всю будущую стену просчитать. До кирпичика щоб -- така работа ошибок не терпит. Потим пошукать хотя б парочку каменщиков среди балбесов...щоб с опытом работы были.»

Вставать не хотелось: сейчас только поднимись, тут же дела затянут и пошло как на американских горках – страшно, дух захватывает, а сойти уже никак -- подхватило, понесло, подумать будет некогда!
Потому лежал, напрягал память, вспоминал: там вроде были среди детдомовских со строительными профессиями – каменщики, маляры, штукатуры, – только який у них опыт-то? 
«Це ж дити: вони тоби стену поставят, а она возьми та через рик рухни...Хорошо якщо через год, а то завтра! Опытных треба.... А опыт -- це дило такое: его среди пацанов найти важко...»
Вольно наемных, из города, да с поселка нанимать -- ой как не хотелось... да и Папа таку компанию вряд ли подпишет: це скильки ж грошей мимо кармана проплывет?
 Зеков надо трясти...зеков! Смотреть по документам, гутарить с ими,  выпытывать, проверять все... И под роспись брать их с корпуса. Но сначала проверить все – и що написано, и що он там расскажет!
Це публика така -- зек и соврет не дорого возьмет, лишь бы за ворота выйти: скажет – готов к труду и обороне, а на другой-третий день, пока ще не разобрались, на лыжи встанет. Пиши потом Папе объяснительные!
Да нехай побег устроит, це ладно, интернату от того убытку большого нету, тильки що шум та нервозность – «Зек бывший ушел!» А так --  даже наоборот: пенсию и прочие гроши он с собой в побег не заберет,  все интернату оставит! А що в побег ушел...ну, помотается малость, подышит вольным воздухом и притащат назад, как миленького!
Хуже, якщо в бегах щось натворит – под твою подпись был взят: наказать не накажут, однако спросят.
...В сенцах громыхнул кто-то ведром, прошуршал вглубь хаты, потом  вернулся. Слышно было, как хлопнула наружная дверь.
--Люда, це ты? – поинтересовался он.
Коридорчик, затаившись в глубине, молчал.

 Отодвинув одеяло, Михалыч сел на кровать. На пороге, недовольно скидывая обувь, возилась жена.
--Ты совсим вид хозяйства отбився...-- обижено бурчала она. – Все на меня повисив: я и в хате, и на базу, и Вовку в детский сад мени свести нужно! А ты? Баран он ясли и загородку в хлеву  рогами знес...
--Це який, черный чи що?
--Черный, черный, який ще! В загородку не войти, сразу рогами  пидчепить хоче.
--Забить его треба... К черту, надоел вже!
--Так забий... или запроси кого! Не я ж баранов резать буду! Ясли вон почини...или приведи кого с интернату! Яслей нету, загородки нету... Овцы зараз по базу разбрелися, ходят як в поле. Що, як курей их теперь треба сзывать --цып-цып-цып? Или що?
--Ну ты как ребенок...кинула им просто на пол-то! Важко?
--Та не важко! Я им там кинула, так они зараз все стоптали... Якщо так кормить, то на них сина не напасешься- не на косишься!
--А ты що, сино косишь? --язвил Михалыч, пытаясь нашарить ногой под кроватью куда-то запропастившийся тапочек.  --Накосят, привезут... Тоби тильки положить.

--Зроби загородку, ты, чертило! И ясли... или поставь там кого-нибудь с интернату на день: там у тебя цих столяров – на выбор!
--Ну так и выбери, коль их на выбор! – охотно согласился Михалыч. – Я ж не возражаю! Тоби там два разу упасть до рабочего корпусу. Пришла в обед, посмотрела, погутарила со всеми...ну, раз на выбор-то? Поговорила, понравился -- мени сказала.
--А тоби що? Чи не выбрать?
--Не-е-е-е! -- отмахнулся Михалыч. --Выбирай сама! Я тоби приводив Машку с женского бараку як помощницу. А? Забыла? Довела дивку до истерики, в клетку на месяц замкнули, а потим ще на корпус убрали: всё, в рев девка ударилась, а работать бильше не вышла!
--Ну, она работать не вышла, а я-то що?
--Що! А мене ще потим старшая с ихнего этажа за тебя выговаривала: «Чем это вы нашу Машу так обидели? Вона ж у нас девчина добра, хороша...»
--А ты кого привел-то? А? Забув? Вона же дура повна была – вечно у ней рот на оранку, того гляди ворона туды влетить! До коровы пидойти нормально не могла!
--Ну, подойти не могла! Доила же...
--Ха,--«до-оила!» – ехидничала жена. --Це ты тоды сказав: «Она все може!» Ну, я повела ее на баз, показала где что...з Зорькой ее познакомила. А вона лавку сразу схватила, поставила и доить!  Це грязными руками, даже вымя не помыла...Я ей сказала, а она ще лыбится! Нет щоб сначала погладить корову, сказать ей щось ласковое...
--Да чого ее гладить-то и ласковое ей щось там на ухо шептать? --гоготнул Михалыч, застегивая ширинку перед зеркалом.. --Це що, баба чи що?
--Та корова вона ж як людина – ты ее погладь, она и доиться лучше буде! Ты ж теж сначала бабу гладишь -- по спине, та пониже, а потом щось ласковое ей шепчешь? А? Или все сразу, тут же на месте? А то – ну дура полна!
--А тоби що, з дурдома умную надо? Да? Погутарить з ней...про политику там, про вашу любовь бабью?
--Про любовь ты там с ей сам гутарь! А мени нормальну девку  найди, щоб вона сама все знала, що ей там на базу делать, щоб не объяснять ей по сто раз--що да как. Та я краше сама все зроблю, чем скакать вокруг ей весь день, показывать, а потом  ще проверять!
--Ну завелась, завелась...я ще искать ей помощницу должон!-- завыл Михалыч, закрывая ладонями уши.--Ты вон к доктору топай, он тебе там порекомендуе – яку. А то привел – «глупая вона»! А не знала она чего, так научила бы! Девка-то нормальна була, спокийна, послушна...По голове ее погладила, конфетку дала,-- вона тоби все зробить!
--Та, зробить она, зробить! – закрыв глаза, злорадно поддакивала жена. --Ще взимку – це да.. а с весны надо брать девку на свободный выход, надежную, на постоянно, щоб вона тут жила и работала, и на глазах щоб была: вон у халупе отдели ей кут – и ей добре, и мени! А то що – водишь ее через весь поселок туды-сюды, як на екскурсию...я время трачу бильше на цю ходьбу, ниж она работае!
--Ну так найди такую и не води ее туда-сюда, хто тебе заставляет? Важко? А нашла – вольный выход ей выхлопотать-- це не вопрос! А там -- как гору с плеч: ты на работу ушла -пришла, а она тут уже все тут зробила! Только задание ей правильно дай! Чого тоби ще треба?  Ищи!
--А с Машкой...ну, ты сам подумай -- как я на ее худобу и хату оставлю, якщо она дура? А потом що с коровой или с телям случится?
 --Ха, дура! В интернате-то  вона коров доила и убирала за ими... А? И ничого с коровами не случилась, все живы!.. И не одну в день доила, несколько: я-то це все за накладными знаю, та от бригадиров! Машку все хвалили – и на работе, и на этаже: покладистая девка, не злая! А у тебе – то вона вымя корове не помыла, то кремом его не помазала... то, це...с курями у нее щось не так! А мени за то кажиный вечер плешь ела! А? Как будто я ту корову доил, та курей щупав...
--Ты делай то, що ты должон, а я свое зроблю! Ясли и загородку почини, чертило!
Ситуация медленно выходила из-под контроля.
--Сделает вона...-- краснея, накалялся Михалыч. --Корову ей подои, курей- овец накорми, убери за ими, а потом ще и расцелуй ту корову с телям! Та ты совсим с ума спятила, Люда!
И вообще, мое дило – дом, баз, и вси постройки. Коровы и стада я не касаюсь – це бабье дило!
--Ты хочь скажи – яку там взять? Посоветуй -- ты ж там всих знаешь...а я схожу, конфет возьму с собой, погутарю с ней.
--Не-не-не-не!! Какие советы? --испугано, обеими руками отталкивался Михалыч от этого предложения.--Потим знову я виноватый буду! Иди сама выбирай: топай  вон на коровник и смотри, яка там с коровами та телятами целуется --значит, вона коров любит! Ее и бери. Чего там выбирать-то? А у меня робота...-- открыв холодильник, гудел он внутрь.-- Я що, отдыхаю там чи що? Сейчас вон стена пошла: кирпич, цемент...Опять же – каменщиков нету! А ты все одно – «помощницу выбери мне!» Сама выбирай, у тебя пропуск на территорию есть. Що выберешь, то я и подпишу. А не понравится – заменим!
Он притопнул ботинком, проверяя удобно ли сидит и открыл дверь.
--А завтракать? – в вдогонку спросила жена. --Так и пидешь голодный?
--Нету вже аппетиту...писля такого разговору. В обед...будет время, заскочу.

...Дорогой в интернат думал о предыдущем споре: вот чего разоралась-то?
«Дуру в помощницы привел!» Лучше хотел сделать, потому и привел такую: придурковатые --они самые покладистые и сговорчивые. Их даже скотина любит и слушается не так как всех: злости и хитрости у них, что ли в душе нет, скотина слышит это и тем же отвечает.
Это ж не он придумал, це ще от дедов пошло: если на лошадь возчика сажать, так лучше придурковатого брать, чем умного. Да и что там-- высшая математика чи що, за коровой та за лошадью на базу убирать?

А раньше-то как без интернатов жили? Считай, в каждом хуторе, в каждом поселке свой дурочек или дурочка были. А то и несколько. И ничего, жили при родителях, при обществе, обходились без интернатов. Общество им и ремесло подбирало, учило: кого конюхом, --лошадей любит!-- кого кузнецом. Вон – Митька Тюрин: умом и другими талантами Бог его не одарил, а силы невпроворот!
Так то настоящие дурачки были, не сироты для статистики из детдомов взятые!
А тут проблему нарисовали – пошел дурак со средним и высшим образованием! «И що з таким теперь робить??»
 *   *   * 
...Рабочая неделя началась скандально, но Михалыч об этом пока еще ничего не знал. Водрузив очки на нос, он сидел у