О времени, о чувствах, о родителях...

(Фрагмент семейной фотографии  Родители и я. кон.60-х - нач.70-х гг. ХХ в. Автор фото - Лазарев /Кошкин/ И.В., фотокор газеты «Бухоро хакикати»)



О, времена! О, нравы! /лат. O tempora! O mores!/
(Марк Туллий Цицерон)



                Время стремительно и неумолимо куда-то убегает, делая нас с каждым годом всё старше, седее и древнее. И вот, когда ты переходишь определённую жизненную черту, то начинаешь всё больше задумываться о смысле жизни, о смерти, об ушедших родителях и близких. И горестно вздыхаешь от осознания того, что ни на один из этих главных вопросов ты не в состоянии ответить.   
                Вот уже как восемь лет, придя с утра на работу, я занимаюсь практически одним и тем же: леплю пельмени и пирожки. Сменяется многое: время, годы, руководство, сотрудники... На данный период моими соседями по заготовочному цеху, являются Серёжа и Андрей, которые годятся мне в сыновья, но с которыми установились довольно теплые и дружеские отношения. Мне нравится, что они со мной на «ты», оба склонны к юмору и шуткам, и оба, совершенно естественно и искренне, считают меня «своим человеком», с которым можно поприкалываться на равных, а если и надо - излить свою душу. Мне это льстит и греет душу (следовательно, я ещё не так стар...)
               Вот и сегодня, вымесив тесто и дав ему возможность отстояться, я приступаю к привычному: начинаю лепить пельмени. Но не тупо и механически, а - творчески. Во время лепки, я обязательно о чём-то размышляю, то есть, другими словами говоря, совершаю умственную гимнастику. Постепенно, мысли вновь возвращаются к привычному: к философии, к ушедшим предкам, к родителям... И в самый неподходящий момент, вдруг не выдерживаю и чуть ли не вслух вздыхаю от беспомощности.
             — Что такое, Галиб? - обращается ко мне Андрей, и мне становится немного стыдно и неловко перед друзьями.
             — Да так... ничего особенного. — оправдываюсь я и, не удержавшись, признаюсь — Понимаете: я опять вспомнил про своих родителей и... расчувствовался, растроился. От того, что при всём желании, мне уже не вернуть ни мать, ни отца, ни старшего брата. К сожалению, мы очень поздно начинаем ценить своих близких. А жаль... Я сейчас готов пойти на что угодно, лишь бы обратить время вспять, но - увы - его уже не воротишь. Как и не вернуть отца назад...
             — Да-а... — в задумчивости протягивает Серёжа — Я сейчас бы тоже, очень многое отдал за то, чтобы вернуть отца...
            Мои глаза невольно увлажняются от слёз. В то время, как Серёжа продолжает, изменившись в лице:
            — ... Ух-х, с каким бы наслаждением я б его отп@здил! — и, спустя секунду, побагровев —  За всё!!
            В этот момент, я чуть ли не икаю, остолбенев в позе памятника: настолько всё это показалось мне неожиданным. Своего рода, «контрастным душем», от которого не так легко оправиться нормальному человеку.
            И я вдруг понял, что всё в этом мире относительно. Если ты родился в благополучной семье и с самого дня твоего  рождения тебя окружали лишь заботливые мамины руки и доверительные беседы с отцом, то это вовсе не значит, что все люди на планете обязательно прошли точно такую же школу воспитания добра и человечности. Внезапно, на ум пришли отрывки из воспоминаний одной известной талантливой актрисы.



           Одиночество - это когда некому себя отдать.
           Муж моей подруги сбежал, оставив ее с ребенком. Он наслаждается свободой. А я думаю - Боже, что за дурость. Его сын никогда не вспомнит тепло об отце, никогда не воспользуется его советами, никогда не скажет «спасибо» за поддержку. И не станет перенимать его жизненные ценности...
          (Алиса Фрейндлих)