Билет в один конец. Часть 2

Начало - http://proza.ru/2022/05/03/957
 
      

      
                Теперь, когда положение дел на корабле окончательно прояснилось, межзвездный проникатель «Гермес» сбросил скорость до величины одной десятой от скорости света. Б;льшие скорости не позволяли проводить в полной мере, так называемое, глобальное тестирование основных двигательных систем. Ибо проведение такого тестирования становилось возможным лишь при условии выхода двигательной установки на режим минимальной мощности. И потому фотонный двигатель в настоящий момент был задействован лишь на четверть от расчетной мощности. Примерно в таком же режиме работал сейчас и главный реактор, ибо потребление энергии заметно упало. Ну, а что касается таких узлов, как трансгресс-трансформатор и комплекс управления штриховой развертки, таковые и вовсе перешли на холостой ход, облегчающий тестирование.
                Да, скорость корабля, по космическим меркам стала черепашьей, зато появилась возможность протестировать систему в полном объеме, включая и поиск таких неисправностей, что не удалось бы обнаружить при поверхностном осмотре. 

                Однако, подобный режим полета требовал максимальной сосредоточенности и предельного внимания со стороны тех членов экипажа, что занимались непосредственным пилотированием. А полноценный допуск к такого рода работе имелся лишь у двух членов экипажа – самого командира Сосновского и старшего пилота, Александра Терра. На самом деле, после появления кораблей, двигавшихся в режиме штриховой развертки, должность пилота перешла в разряд символической. Что было и понятно, львиную долю времени, затрачиваемого на перемещение от начальной точки до конечной, межзвездный проникатель проводил в режиме штриховой свертки. Понятно, что о каком-либо пилотировании в таком режиме и речи не могло идти. И даже в непродолжительные промежутки времени, когда корабль выходил из режима свертки-развертки пространства, пилота практически не оставалось работы. И на долю человека, занимавшего некогда весьма почетную должность, оставалось лишь два участка пути – в самом начале, во время разгона корабля до скорости, необходимой для первого прыжка, а затем – в самом конце, когда проникатель приближался к цели.

                Впрочем, и в последнем случае в задачу пилота входило не столько непосредственное управление кораблем, сколько  пребывание за штурвалом посадочного модуля. Именно с помощью последнего, по обыкновению, и проводили исследования новых планет. Правда, и в этом случае речь шла лишь о планетах земного типа, поскольку при исследовании газовых гигантов, наподобие Юпитера или Сатурна, посадочный модуль оставался в своем ангаре. 
                Однако, в случае возникновения нештатной ситуации, присутствие пилота в рубке управления становилось насущной необходимостью. Об этом упоминалось во всех инструкциях, разработанных для действий в экстраординарных ситуациях.

                Для Александра полет на «Гермесе» стал четвертым по счету, и первым в качестве пилота межзвездного проникателя. Три предыдущих полета Терра провел, образно говоря, за штурвалом обычных кораблей с фотонными двигателями. Да и продолжительность полетов была заметно меньшей, нежели та, на которую была рассчитана нынешняя экспедиция. Тем не менее, и эти три полета позволили пилоту получить немалый опыт, что вполне могло пригодиться при сложившейся ситуации. И особенно актуально это становилось в том случае, если дальнейший полет пришлось бы проводить исключительно на фотонных двигателях. Упомянутое обстоятельство немало тревожило командира, живо представившего ситуацию, при которой проникатель в одночасье превращался в архаичный корабль прошлого. На протяжении последних суток Сосновский не раз пытался прикинуть варианты действий в подобном положении, но затем все же решил посоветоваться с пилотом, благо обстановка, когда оба находились в помещении, игравшем роль рубки управления, вполне тому располагала. Немного поразмыслив, командир повернулся к старшему пилоту, с сосредоточенным видом, изучавшим показания, появлявшиеся на одном из дисплеев, и поинтересовался, стараясь сохранять спокойный, выдержанный тон:

                – Скажите, Александр, как, по-вашему, велика ли вероятность того, что мы доберемся до белого карлика, находящегося прямо по курсу?

                – Если я правильно Вас понял, речь идет о полете исключительно на фотонных двигателях? – судя по невозмутимому виду пилота, его ничуть не удивил вопрос командира, словно ожидал нечто подобное. – Думаю, серьезных затруднений такой полет не вызовет, при условии, конечно, что не возникнет очередной нештатной ситуации...

                – Позвольте уточнить, что подразумевается под нештатной ситуацией? – во взгляде командира, устремленном на собеседника, читалось неприкрытое удивление.

                – Насколько я вижу ситуацию, неполадки, связанные с системой штриховой свертки-развертки нам теперь не грозят?! – Терра выдержал небольшую паузу, а затем ответил взглядом, в коем читалось нечто вроде легкого любопытства. – Из чего следует, что мы можем столкнуться с двумя типами неисправностей – либо, связанных с системой обеспечения жизнедеятельности, либо это произойдет столкновение с каким-либо космическим объектом... – Старший пилот немного помедлил, а затем добавил. – Насколько мне представляется, вероятность и того и другого происшествия весьма невелика. 

                Замечание пилота заставило командира задуматься, и ответил он не сразу, а затем принялся размышлять вслух:

                – Что же, можно предположить, что первый вариант и в самом деле выглядит сомнительным... Для этого просто нет ни малейшего повода... Да и неисправности, связанные с энергетическими установками, представляются маловероятными – появись утечки в главном реакторе или хранилище первичного рабочего тела, мы бы уже знали об этом...

                – Это верно, подобные неисправности обычно быстро дают о себе знать, – пилот согласно кивнул головой и повернулся, наконец, к командиру,– да и до столкновения с космическим объектом, думаю, дело все же не дойдет, несмотря на неисправность радаров дальнего радиуса, мы вполне можем воспользоваться локаторами обычного диапазона, тем более... – Терра обратил на собеседника многозначительный взгляд. – И скорость наша не столь велика...

                – Ваша, правда... – Тяжело вздохнув, махнул рукой командир и снова задумался, но почти тотчас вновь повернулся к старшему пилоту. – Скажите, Александр, как, по-вашему, что произошло в тот момент, когда корабль начал выходить из режима свертки-развертки?

                – Трудно делать какие-либо умозаключения, не обладая всей полнотой информации, – чуть помедлив, пожал плечами Терра, – могу лишь предположить, что мы наткнулись на локальную аномальную область пространства с экзотическими свойствами, а вот, что стало причиной появления такой области... – Старший пилот на мгновенье умолк, бросив взгляд на один из дисплеев. – Разве что действительно имело место пересечение с траекторией движения другого корабля-проникателя, использующего точно такой же принцип перемещения.

                – Вы же понимаете, что при таком раскладе речь идет о встрече с кораблем иной цивилизации? – командир устремил на подчиненного испытывающий взгляд. – Ведь ни одного земного проникателя в этом районе не может быть по определению?!

                – С одной стороны, это верно, но с другой... – На лице старшего пилота возникло выражение глубокой задумчивости. – Мы же здесь есть!

                – Это, что ты хочешь этим сказать? – во взгляде Сосновского, устремленного на старшего пилота, явственно читалось недоверие.

                Что хотел на это ответить Александр, так и осталось неизвестным, ибо в следующее мгновенье дверь отсека управления распахнулась, и на пороге появились Ивин с Бартом. Сосновский оглянулся на дверь и хотел, было, продолжить разговор со старшим пилотом, однако Барт не дал ему таковой возможности, заявив прямо с порога:
         
                – Командир, нам удалось просчитать возможный курс неизвестного корабля! Более того, похоже, мы и в самом деле наткнулись на след от работы другой установки свертки-развертки!

                Ивин при этих слова слегка поморщился, однако, возражать не стал, бросив в сторону Александра Терра многозначительный взгляд. Услышав заявление одного из членов экипажа, Сосновский задумался, и на лице его отразилась напряженная работа мысли. Впрочем, спустя несколько секунд лицо командира приобрело более спокойное выражение и, оглянувшись на старшего пилота, Сосновский устремил вопросительный взгляд на Ивина с Бартом:
                – Значит, все же корабль... И что у нас с данными по неведомому летучему голландцу?! 

                – Судя по данным регистрирующей аппаратуры, неизвестный корабль шел практически встречным курсом... – Барт на мгновенье умолк и оглянулся на своего напарника, едва заметно кивнувшего головой. – Более того, полученные данные позволяют предположить, что неизвестный корабль находился в самом начале процесс свертки пространства...

                – Именно это и стало причиной появления столь заметной задержки при выходе «Гермеса» из штрихового режима... – Добавил Ивин, вставая рядом с умолкшим товарищем. – Да, принято считать, что прямого взаимодействия процессов свертки и развертки пространства, как правило, не происходит... – Инженер по системам управления на мгновенье умолк, окинув товарищей многозначительным взглядом. – Однако, нет никакой гарантии того, что в определенных условиях таковое взаимодействие не случиться...

                – Разумеется, говорить о природе подобного взаимодействия не приходиться... – Немного помедлив, развел руками Барт. – Ведь никому и в голову не могло прийти проводить подобных экспериментов... – Напарник Ивина на мгновенье умолк, опустив голову, но затем снова обратил свой взор на командира. – Мы доложили о результате своих изысканий Михайлову, и тот немедленно занялся анализом последствий от возможного взаимодействия полей с разнонаправленными векторами, но... – Барт оглянулся на Ивина и добавил. – Будет ли результат или нет – большой вопрос!

                – Однако... – Командир покачал головой и, поднявшись со своего места, сделал несколько шагов по отсеку управления. – Нам по-прежнему неизвестно, что за корабль стал источником появления поля с противоположным вектором... Откуда здесь мог появиться корабль класса «межзвездный проникатель»? – Сосновский устремил на подчиненных испытывающий взгляд. – Цивилизация Земли располагает всего четырьмя такими кораблями, если не считать строящегося на Марсианской орбите... Не говорит ли это о том, что мы встретили представителей цивилизации?

                – Знаете, на мой взгляд, в такой постановке вопроса есть некоторая неувязка... – До сего момент Александр Терра не участвовал в беседе, внимательно выслушивая доводы товарищей, однако, сейчас все же посчитал необходимым высказать свои соображения. – Если предположить, что мы имеем дело с кораблем иной цивилизации, почему его след имеет параметры, столь схожие с параметрами нашего корабля. – Старший пилот окинул собеседников прямым открытым взглядом. – Ведь при таком раскладе напрашивается вывод, что жители иного мира используют точно такой же принцип движения в режиме штриховой развертки?!

                – Вопрос не в бровь, а в глаз... – Замечание старшего пилота заставило Барта переглянуться с Ивином. – Ведь характеристики поля чужого корабля, полученные при регистрации, и в самом деле практически совпадают с теми параметрами, что используются двигательными установками наших проникателей!

                – Ну, можно предположить, что цивилизации, достигшие уровня межзвездных перелетов, используют схожие принципы перемещения по Вселенной... – Ивин с озадаченным видом потер переносицу, однако в голове его не слышалось уверенности.

                – Это насколько же должны быть схожи принципы, что даже частоты интерференции полей совпадают с точностью до знака? – во взгляде Барта, устремленном на напарника, читался неприкрытый скепсис. – Я бы и вовсе предположил, что найденные незначительные отклонения являются ничем иным, как искажениями, возникшими при регистрации под действием работы нашей собственной установки...

                Барт говорил все громче и явно хотел продолжить свое весьма эмоциональное выступление, но тут его прервал командир, подняв руку в предупреждающем жесте:

                – Позволю заметить, что выдвинутые гипотезы никоим образом не объясняют, что это был за корабль, и откуда он тут взялся?!

                Судя по выражению лица Барта, член экипажа был вовсе не против ответить, но быстро сообразил, что аргументов по существу не имеет, и потому промолчал, искоса взглянув на Ивина. Однако и напарник хранил молчание, и в ответ на вопросительный взгляд товарища, лишь пожал плечами. Сосновский сделал несколько шагов вдоль отсека управления, и на лице его отразилась напряженная работа мысли. Пройдясь по помещению еще раз, командир остановился напротив люка, ведущего в коридор, и обратил на подчиненных вопросительный взгляд:

                – А что у нас, собственно, с тестированием внутренних корабельных систем?

                Судя по несколько запоздавшей реакции, Барт никак не ожидал, что командир так быстро сменит тему разговора, и поначалу пребывал в легком замешательстве, однако быстро пришел в себя и, переглянувшись с напарником, несколько сбивчиво отрапортовал:

                – Ну, по большей части мы занимались изучением регистрационных записей, однако...

                Барт снова оглянулся на своего напарника, и когда тот кивнул, продолжил чуть более уверенным тоном:

                – Имеются данные о полном выходе быстрой связи из строя... Впрочем, это и понятно, принцип передачи в штриховом режиме строился на методе вихревого взаимодействия в периферийных участках трансгресс-трансформатора, а с функционированием последнего имеются серьезные проблемы...

                – Верно, внешний объем рабочих камер трансгресс-трансформатора практически перестал выполнять свои функции, – коротко кивнул головой Ивин, – и в настоящее время Виллор с Акмалем заняты расчетом запасов первичного  вторичного рабочих тел...

                Не успел инженер по системам управления закончить, как со стороны входной двери послышался глухой голос старшего энергетика, а спустя пару мгновений и сам он, вместе с Акмалем, шагнул с мрачным выражением лица в отсек управления:

                – А хватит этих запасов лишь на полет такой же дистанции, что мы преодолели после старта с околоземной орбиты...
                Услышав заявление Виллора, командир на мгновенье застыл на месте, а затем устремил на старшего энергетика изумленный взгляд:

                – Если я правильно Вас понял, мы потеряли почти три четверти запаса первичного рабочего тела?

                – Боюсь, не все так просто... – Немного помедлив, покачал головой старший энергетик. – На самом деле, запасы первичного рабочего тела остались в неприкосновенности, загвоздка заключается в другом... – Виллор скривил лицо, на котором появилось такое выражение, словно у него заболели все зубы. – Практически полностью нивелирован процесс преобразования во вторичное рабочее тело, а это означает, что использовать мы можем лишь те запасы, что остались в центральной зоне трансгресс-трансформатора.

                На пару мгновений в отсеке управления повисло тягостное молчание. Новость, которую принес старший энергетик, и в самом деле была безрадостной. Сосновский медленно прошелся по помещению и остановился напротив Виллора:

                – Да уж, перспектива совсем не радует... И насколько нам хватит имеющейся энергии?

                Старший энергетик немного помялся, искоса поглядывая на стоявшего со слегка пришибленным видом Акмаля, слегка откашлялся и произнес, стараясь не глядеть при этом на командира:

                – Максимум, на что хватит энергии, это полет примерно на тоже расстояние, что мы преодолели к настоящему времени... С одним, хм, замечанием, время на это потребуется значительно больше...

                Ивин с Бартом переглянулись между собой, а затем устремили вопросительный взгляд на аналитика, однако тот лишь коротко пожал плечами. И вновь в отсеке управления воцарилась тишина, нарушенная, на сей раз, первым пилотом:

                – Из всего сказанного можно сделать два вывода...
 
                Александр Терра стремительно поднялся со своего места и сделал пару шагов по отсеку:

                – При сложившихся обстоятельствах мы можем продолжить свое полет к цели экспедиции, и имеем немалый шанс добраться до таковой, но...

                Первый пилот на мгновенье умолк и окинул присутствующих в отсеке многозначительным взглядом:

                – При таком раскладе нам придется остаться на орбите неизвестной планеты навсегда... Но, есть и второй вариант... Терра умолк на секунду, а затем поднял указательный палец и продолжил. – Но в этом случае мы навсегда останемся на орбите неизвестной планеты.

                И снова Александр Терра умолк, давая членам экипажа время для осмысления ситуации, но вскоре продолжил:

                – И сей вариант заключается в том, чтобы прямо сейчас развернуть корабль обратно и отправиться к Земле... В этом случае у нас появляется шанс добраться, если не до Земли, то хотя бы окрестностей Солнечной системы, что позволит оперативно получить помощь!

                Первый пилот умолк и отступил назад. И вновь в отсеке управления повисло тягостное молчание – члены экипажа обдумывали сложившееся положение. И на сей раз молчание первым нарушил Сосновский, устремивший на своего первого помощника озабоченный взгляд:

                – Быть может, с какой-то стороны второй вариант выглядит предпочтительнее, однако, он означает невыполнение задания... Да, полагаю, на Земле поймут причины нашего решения, и все же...

                Командир не договорил, но все и так поняли его – возвращение экспедиции с половины пути было событием экстраординарным. В течение нескольких секунд в отсеке стояла мертвая тишина, а затем Акмаль повернулся к Барту, обратив на коллегу взгляд, полный надежды:

                – Послушайте, а нельзя ли добраться до какой-до звезды, и числа тех, что расположены неподалеку? Кто знает, может, где-то рядом имеется звездная система, в составе которой имеются планеты земного типа?!

                – Было бы идеально... – С трудом подавив тяжкий вздох, покачал головой Барт. – Вот только по имеющимся данным, в районе, где мы в настоящий момент находимся, нет звездных систем с планетами земного типа, более того, и сами по себе планеты отсутствуют, как класс!

                – Есть такое дело, – с сочувствием глядя на Акмаля, кивнул первый пилот, – не принимать же в расчет пояс астероидов у белого карлика. Что лежит в двенадцати световых голах от нас...

                – Из чего следует, что перед нами встает непростая дилемма... – Командир выдержал небольшую паузу, а затем снова прошелся по отсеку управления. – Теоретически, мы можем двигаться дальше, достигнув, в конце концов, конечной точки своей экспедиции в надежде, что найдется планета, более-менее пригодная для проживания, но... – Сосновский окинул подчиненных долгим, задумчивым взглядом. – Имеется и альтернативный вариант – повернуть на обратный курс с намерением добраться до Солнечной системы... – Командир снова прошелся по отсеку управления и остановился напротив одного из обзорных экранов, а затем повернулся к Виллору и стоявшему рядом Ивину:

                – Если я правильно понимаю, энергии для реализации одного из указанных вариантов у нас достаточно? 

                – Хм, в принципе, достаточно, – старший энергетик оглянулся на Ивина, а затем кивнул головой, однако в голосе его не было уверенности.

                – Остается решить – какой из вариантов является более предпочтительным... – Заключил командир, поглядывая на обзорный экран, но затем снова оглянулся на членов экипажа. – Однако, в такой ситуации будет неправильно принимать решение, не посоветовавшись со всеми участниками экспедиции, а посему... Объявляю общий сбор, необходимо выслушать мнение каждого космонавта! Кстати...

                Сосновский обернулся по направлению к первому пилоту:
                – Как скоро мы сможем выполнить разворот, если возникнет таковая необходимость?

                – Хм, думаю... – Александр Терра на мгновенье задумался, прикидывая что-то в уме, а затем устремил на командира пристальный взгляд. – Двенадцати стандартных часов должно хватить, однако, решение нужно принимать, как можно быстрее, ибо с каждой минутой мы продолжаем удаляться от Земли...

                – Хорошо, – коротко кивнул головой Сосновский, поворачиваясь к выходу, – следовательно, собрание необходимо провести в самые кратчайшие сроки!

                С этими словами командир стремительно покинул отсек управления. Постояв еще немного в раздумьях, за Сосновским последовали Виллор с Акмалем, а чуть погодя Ивин. На месте оставались лишь Александр Терра и Барт.
                Последний немного помедлил и уселся перед одним из дисплеев, решив заняться расчетом энергии, необходимой для поворота корабля и предстоящего запуска свертки пространства. Не сидел без дела и первый пилот, занявшийся подготовкой к весьма непростому маневру возвращения корабля на прежний курс.

***

                За все время полета не было еще ни одно случая, чтобы экипаж собирался в полном составе, да еще и всем вместе в отсеке управления. Во-первых, для подобного сбора не возникало ни малейшего повода, а во-вторых, большая часть экипажа почти тотчас после старта перешла в состояние гибернации. Бодрствовали только члены дежурной вахты, причем в состав стартовой смены входили уже знакомые – Барт с Ивином и Кастор. Это могло бы показаться удивительным, но именно во время их, третьей уже по счету вахты, и произошло пересечение каналов развертки двух кораблей.
                Занимаясь разработкой внутренних помещений, конструкторы никак не могли предположить, что в отсеке управления соберется разом восемнадцать человек. Как следствие, некоторым членам экипажа пришлось принимать участие в общем собрании исключительно в вертикальном положении. Впрочем, после длительного периода пребывания в состоянии гибернации, подобное неудобство выглядело практически незаметным. 
                Многие чувствовали себя немного не в своей тарелке, ибо подобные собрания редко проводились непосредственно во время полета. Немного удивляло отсутствие научного руководителя экспедиции – Михайлова, однако, судя по спокойному выражению лица командира, Сосновский знал о причинах отсутствия своего заместителя по научной части и, недолго думая, решил начать без него. Громко кашлянув, привлекая внимание экипажа, командир выступил вперед и оглядел подчиненных долгим, внимательным взглядом:

                – Думаю, все уже в курсе, что во время полета произошло чрезвычайное происшествие, следствием которого стала серьезная утечка энергии, а также частичное повреждение камеры трансгресс-трансформатора?!

                Ответом на вопрос командира стал кивок головой со стороны нескольких членов экипажа. Сосновский немного помедлил, затем сделал несколько шагов по отсеку и остановился рядом с первым пилотом, вновь оглядев внимательно следивших за ним космонавтов:

                – Происшествие, причиной которого стало пересечение со следом неизвестного корабля, выходившего на режим свертки пространства, привело к тому, что продолжение полета в прежнем режиме и, соответственно, выполнение задания экспедиции, становится  невозможным. Вследствие серьезной неисправности трансгресс-трансформатора мы оказались лишены изрядной доли запасов энергии, а оставшейся просто не хватит для того, чтобы добраться до конечной цели и вернуться обратно. Собрал же я вас здесь для того, чтобы принять коллегиальное решение – как поступить в сложившейся ситуации...

                Закончив выступление, командир отступил на шаг назад и, повернувшись к Барту, сделал приглашающий жест рукой. Старший дежурной вахты сделал, в свою очередь, шаг вперед и оглядел всех собравшихся в отсеке:

                – Итак, в качестве первого варианта предлагается продолжение полета с тем, чтобы добраться до звездной системы, являющейся конечным пунктом нашей экспедиции, но... Вернуться назад в этом случае мы уже не сможем...   

                Барт на мгновенье умолк, оглянувшись на командира, а затем на стоявшего неподалеку Ивина, и образовавшейся паузой незамедлительно воспользовался старший биолог экспедиции, Витольд Леманн:

                – Альтернативой продолжения полета, если я правильно понимаю, является скорейший разворот и возвращение на Землю?

                – Примерно, – чуть помедлив, кивнул головой Барт, – причем разворот необходимо провести в самое ближайшее время, чтобы иметь некоторый запас хода для возвращения в Солнечную систему.

                Завершив свое выступление, Барт отступил на несколько шагов назад и оглянулся на командира, как бы показывая, что свою задачу выполнил. Сосновский выдержал небольшую паузу и, окинув всех присутствующих внимательным взглядом, внес предложение:

                – Прошу высказывать свое мнение по данному вопросу... 

                Какое-то время в отсеке управление царило тягостное молчание. Да, всем членам экипажа было известно и о самом происшествии, и о возможных последствиях. Сосновский счел необходимым предоставить до начала совещания всю необходимую информацию, чтобы люди успели осмыслить сложившееся положение. Однако, несмотря на это, публичное объявление командира произвело на членов экипажа неоднозначное впечатление. Чувствовалось, что все воспринимают произошедшее по-разному, кто-то относительно спокойно, реакция других была более эмоциональной. Тем не менее, заметных всплесков эмоций не наблюдалось, несмотря на заметный прогресс в области перемещения по Вселенной, отбор участников межзвездных экспедиций по-прежнему оставался строгим, и люди, не умеющие держать себя в руках, состав экипажа просто не попадали. Но, как бы то ни было, решение предстояло принимать коллективное, и оставаться в стороне представлялось крайне неразумным поступком.   
                После слов командира большинство присутствующих устремили взгляд на Елену Прудникову, младшего медика-биолога корабля. Девушка была младшей и по возрасту, и по должности, а по сложившейся традиции, поначалу полагалось выслушать мнение младших чинов. В какой-то момент у присутствующих возникло ощущение, что девушка вот-вот выскажет свое мнение, на лице её промелькнула целая гамма противоречивых эмоций, Елена даже сделала порывистое движение вперед, но почти тотчас отступила назад и опустила голову. И вновь, помещение отсека управления наполнила тягостная тишина, продлившаяся, впрочем, совсем недолго. И первым, кто решился высказать свое мнение, оказался ни кто иной, как напарник Барта с Ивином по вахте, Кастор.
Последний сделал неуверенный шаг вперед и, опустив голову, пробормотал, стараясь не смотреть никому из присутствующих в глаза:

                – Быть может, кто-то сочтет меня пессимистом или перестраховщиком, однако, все же позволю себе заметить, что функционирование системы обеспечения жизнедеятельности рассчитано на определенный срок, не говоря уже о запасах воды и продовольствия... Как мы будем решать эти вопросы, находясь на столь большом удалении от базы в течение неопределенно долгого срока?!

                И вновь под сводами отсека управления воцарилась тишина. Однако, длилось молчание совсем недолго, а затем вперед выступила Ингрид:

                – Позволю внести некоторую ясность по поводу системы жизнеобеспечения... Цикл работы последней, при условии отсутствия специальной профилактики и текущего ремонта рассчитан на тысячу дней полета. То, есть, из расчета четырехсот дней полета в каждую сторону плюс двести дней на проведение исследований. Плюс – резервный запас, дающий нам еще примерно сто – сто пятьдесят дней, но никак не больше.

                После замечания Ингрид в отсеке вновь наступила тишина, однако уже спустя пару мгновений один из астрофизиков, по имени Маллен, выдал результаты несложного расчета:

                – Из всего сказанного следует, что добравшись до конечной цели, экспедиция будет иметь в запасе порядка двух лет... А что будем делать дальше?

                – Если окажется, что планета пригодна для жизни, запасы воды, да и не только, можно пополнить на месте, – немного помедлив, выдвинул предложение Ивин.

                – Вот именно... Если планета пригодна для жизни... – В голосе Кастора слышались нотки неприкрытого скепсиса. – Однако, данные автономных зондов слишком расплывчаты, чтобы делать подобный вывод...

                И снова под сводами отсека управления воцарилось наполненное тревожным ожиданием молчание. И на сей раз, прервать затянувшееся молчание решился еще один член экипажа, выглядевший мрачнее тучи, Войцех Шиловский:

                – Знаете, на мой взгляд, делать ставку на неведомую планету, лететь в неизвестность с тем, чтобы спустя какое-то время остаться без провианта и воды – это чистой воды безумие!

                – Правильно ли я понимаю, что вы двое однозначно выступаете за возвращение назад? – командир корабля немного помедлил и устремил на Шиловского с Кастором испытывающий взгляд.

                – В моем случае, можете даже не сомневаться! – ответ Шиловского, чей облик, как могло показаться со стороны, стал еще более мрачным, последовал незамедлительно.

                А вот Кастор, как выяснилось спустя непродолжительное время, не был столь уверен в своей позиции, ибо некоторое время мялся, явно не зная, как поступить, однако затем все же кивнул головой в знак согласия. И почти тотчас вслед за недавним напарником Ивина, вперед выступил Маллен:

                – Знаете, пусть я будут неоригинален, но, пожалуй. То же выскажусь за возвращение на Землю... Риск продолжения экспедиции слишком велик, хотя... Честно признаюсь, если бы имелась уверенность в том, что в конце пути нас ждет пригодная для жизни планета, пожалуй, не отказался бы лететь дальше.

                – Боюсь, в нашем положении ни о какой гарантии не может идти и речи... – Хмыкнул вполголоса Барт, обменявшись с Ивином ироничным взглядом.

                – Знаете, мне бы очень хотелось посмотреть на неизвестную планету... – Елена Прудникова порывистым движением подалась вперед, но тотчас сникла, опустив плечи. – Кто знает, вдруг она окажется похожей на Землю? – Во взгляде девушки-биолога, устремленном на командира и старшего пилота, читались грусть и надежда. – Но, как представлю, что предстоит путешествие в один конец, в неизвестность... – Девушка не договорила и с понурым видом отступила назад.

                – Что же, и такая точка зрения тоже имеет право на существование, – Сосновский ответил Прудниковой одобрительным взглядом, а затем повернулся к еще одной группе космонавтов, среди которых были Виллор и Ингрид с Витольдом Леманном, как бы спрашивая их мнение.

                – Да, полет к неизвестной планете, чего греха таить, выглядит весьма рискованным поступком, – Ингрид склонила голову и оглядела членов экипажа, собравшихся в отсеке управления, – но, кто мешает отправить сообщение на Землю, рассказать о своем положении и дождаться помощи?!

                – И когда, хотелось бы знать, ожидать этой помощи? – на лице Маллена мелькнула саркастическая усмешка. – Все, до единого, корабли нашего класса задействованы в текущих экспедициях, а тот, что строится сейчас на верфях, вступит в строй не ранее того срока, когда мы уже прибудем к неизвестной планете.

                – А при таком раскладе ждать помощи придется не меньше трех, а то и трех с половиной, лет, – поспешил присоединиться к предыдущему оратору Кастор, окинув при этом, Ивина с Бартом, категоричным взглядом, – именно такое время понадобиться кораблям, добравшимся до цели, чтобы развернуться и направиться к нам!

                – Ну, знаете ли, не стоит глядеть на ситуацию столь пессимистично, – Леманн с неприязненным видом покачал головой, и почти тотчас по отсеку полетел шепоток, в коем угадывались нотки недовольства.

                – Странно, что в совещании не принимает участие Михайлов, – Барт оглядел еще раз собравшихся и наклонился к самому уху Ивина.

                – Насколько мне известно, научный руководитель решил еще раз обратиться к записям регистрации, сделанным во время пересечения каналов свертки-развертки... – Чуть помедлив, ответил вполголоса Ивин.

                И снова, выдержав небольшую паузу, слово взял командир:

                – Что же, все эти доводы мне понятны, однако, не помешает выслушать и тех, кто выступает за продолжение экспедиции! Неужели таких не найдется?!

                – Ну, почему же, я готов поддержать вариант с продолжением полета! – громкий, уверенный голос, донесшийся со стороны выхода в коридор, заставил космонавтов оглянуться и обнаружить в проеме двери научного руководителя экспедиции Михайлова.

                Заместитель командира по научной части не стал мешкать и, оглядев присутствующих, сделал несколько шагов вперед, остановившись в самой середине отсека управления: 

                – Более того, лично у меня не остается ни малейшего сомнения в том, что продолжение экспедиции является не просто приемлемым, но единственном возможным для нас вариантом!

                – Единственным возможным вариантом?! – переспросил Кастор, на чьем лице читались одновременно, и недоумение и неприкрытое возмущение. – А позвольте спросить, что послужило причиной появления такой уверенности?!

                – Да, я абсолютно уверен в необходимости продолжения полета! – судя по реакции Михайлова, возмущение одного из членов экипажа не произвело на него ни малейшего впечатления. – И для начала позволю себе вернуться на некоторое время назад, к тому моменту, когда мы гадали, откуда в космическом пространстве возникла аномальная область... – Научный руководитель на мгновенье умолк и окинул присутствующих многозначительным взглядом. – Ведь именно тогда возникло предположение, что внезапно возникшая аномалия является ничем иным, как следствием включения установки свертки-развертки пространства, чьи параметры удивительным образом совпадали с параметрами подобной же установки нашего корабля?!

                – Мы и сейчас придерживаемся подобного мнения... – Немного поколебавшись, Барт решил воспользоваться паузой в выступлении научного руководителя, и сделал шаг вперед. – По сути, единственным изъяном в этой гипотезе остаются отсутствие понимания, что это был за корабль и откуда он мог взяться?!

                – Вот именно... – На лице Кастора мелькнула усмешка, бывший напарник Барта хотел, было, продолжить, но, наткнувшись на уверенный взгляд Михайлова, тотчас умолк.

                – Именно вопрос о корабле, чьи характеристики в точности совпадают с параметрами нашего «Гермеса», и является краеугольным во всей этой истории! – Научный руководитель экспедиции сделал несколько шагов по отсеку управления и остановился неподалеку от командира. – Однако для начала я хотел бы вернуться к вопросу о времени...

                – О времени? – на лице Акмаля, а затем и Кастора появилось выражение неподдельного удивления.

                – Да, да, именно о времени, – Михайлов немного помедлил и кивнул головой. – Давайте-ка вспомним, каждый запуск установки свертки и развертки пространства воздействует, в том числе, и на ряд фундаментальных постоянных нашей Вселенной... – Научный руководитель на мгновенье умолк, окинув присутствующих взглядом преподавателя в аудитории университета. – А это означает, что воздействие может касаться и такой характеристики материи, как время... –Михайлов бросил быстрый взгляд в сторону командира, едва заметно кивнувшего головой, а затем продолжил:

                – Для начала позволю себе сделать небольшой экскурс в прошлое... Хорошо известно, что еще при первых опытах по свертке пространства возникали необычные явления, связанные со временем. В те же годы удалось установить, что в момент свертки возникает нечто вроде замкнутого вектора времени, в коем скорость изменений материи несколько замедляется. Было так же установлено, что при запуске развертки пространства происходит обратный процесс. Да, достоверного экспериментального подтверждения этому процессу получено тогда не было, тем не менее... 

                Михайлов на мгновенье умолк, бросив быстрый взгляд на внимательно слушавших космонавтов, и почти тотчас продолжил:

                – Примерно в те же годы было высказано еще одно предположение, заключавшееся в том, что при проведении развертки возникает, так называемый, «рассеянный вектор времени», по сути, вектор времени с плавающими параметрами. Тем не менее, уже тогда удалось установить, что несовпадение времени внутри канала свертки и за его пределами, после перемещения корабля, может составлять весьма существенное значение. По сути, речь шла о возникновении своего рода запаздывания при наступлении одних событий и, наоборот, опережающее наступление других, если сравнивать между собой течение времени внутри канала и вне такого.

                Научный руководитель прервал свою речь для того, чтобы перевести дыхание и возникшей паузой тотчас воспользовался Витольда Леманн, чей внешний облик казался, образно говоря, несколько ошарашенным:

                – Прошу прощение, но какое отношение имеет эта лекция об изменениях времени к тому, что произошло с «Гермесом»?

                – Как ни печально это сознавать, но самое непосредственное! – по лицу Михайлова скользнула едва заметная улыбка, и только теперь присутствующие заметили, насколько устал научный руководитель экспедиции. – Анализируя данные канала свертки-развертки неизвестного корабля, я пришел к парадоксальному, на первый взгляд, выводу – мы встретились сами с собой! – Заместитель командира по научной части сделал глубокой вдох и продолжил. – Да, каким бы невероятным не казалось подобное совпадение, но проникателем, создавшим тот канал, что стал причиной возникших неполадок, стал «Гермес», собственной персоной, только тот «Гермес», что летел в обратную сторону, к Земле!

                Не успел научный руководитель закончить свою речь, как отсек управления наполнился многоголосым шумом – не осталось ни одного члена экипажа, кто не пытался обозначить свое отношение к озвученной гипотезе. Мнения при этом высказывались диаметрально противоположные. Тот же Кастор, к коему примкнули и Акмаль с Малленом, с необычайной настойчивостью пытались убедить остальных в том, что гипотеза не имеет под собой реальных оснований. Другая группа, в которую входили, в том числе и Барт с Ивином, напротив, полагали, что именно такая версия объясняет все случившееся. Некоторые и вовсе пребывали в растерянности, пытаясь осмыслить необычную теорию, изложенную научным руководителем. Лишь два человека хранили стоическое спокойствие – сам командир и первый пилот Александр Терра. Что было и понятно, ибо незадолго до общего собрания Михайлов поделился с руководящей группой экспедиции своими умозаключениями, поэтому теория научного руководителя не стала для них неожиданностью.
                Спор, тем временем, продолжался, и командир, видя все возрастающую сумятицу, сделал шаг вперед и, подняв руку, произнес громким, твердым голосом:

                – Прошу внимания! Это еще не все! Это еще не вся информация, что имеется у научного руководителя! 

                Уверенный голос командира и его заслуженный авторитет сделали свое дело – участники собрания в отсеке управления прервали сумбурный спор, а затем и вовсе умолкли. Авторитет командира подействовал – собравшиеся в рубке управления космонавты постепенно умолкли. Михайлов бросил благодарный взгляд в сторону Сосновского и продолжил:

                – Придя к удивительному выводу, заключавшемуся в том, что мы встретились сами с собой, я взялся за расчет возможного изменение временного потока, приняв за основу параметры свертки, используемой нашим «Гермесом». Расчеты полностью подтвердили мою гипотезу – мы действительно имеем дело с остаточным каналом, оставленным нашим собственным кораблем...

                Научный руководитель на мгновенье умолк и сделал пару шагов по отсеку управлению. Ивин с Бартом переглянулись между собой – чувствовалось, что, несмотря на внешнее спокойствие, научный руководитель испытывает немалое волнение. Михайлов же, тем временем, продолжил:

                – Итак, что же произошло? А произошло вот что... При выходе из режима штрихового переноса корабль попал в ускоренный, если так можно выразиться, вектор времени. Как результат, мы оказались в той самой точке пространства, где наш собственный корабль запускал процесс свертки пространства. Произошла парадоксальная ситуация – процесс свертки и развертки был включен в одной точке одновременно! И кораблем, запустившим процесс обратной направленности, был наш собственный «Гермес». Более того, произойти это могло в одном, единственном случае – в том случае, если мы приняли решение вернуться назад! Возникло нечто вроде временной петли, вызвавшей столь неприятные изменения в двигательной установке межзвездного проникателя!

                Последнее заявление Михайлова произвело на всех присутствующих впечатление, сродни разорвавшейся бомбе. Космонавты молчали, пытаясь осмыслить парадоксальную ситуацию, в которой оказалась экспедиция. Прошла почти минута, прежде чем последовала реакция, и на этот раз первым высказался Виллор, выглядевший так, словно ему сообщили о сгоревшем доме:

                – Черт, но при таком раскладе получается, что во всем случившемся виноваты мы сами? Именно мы приняли решение вернуться назад и, как следствие, произвели сдвиг времени, ставший причиной необратимых изменений в двигательной установке корабля?!

                Михайлов чуть помедлил и кивнул головой, однако теперь запротестовал Кастор, задавший, как ни странно, вполне логичный в сложившихся обстоятельствах вопрос:

                – Но, позвольте, если речь идет о пресловутой временной петле, должно быть событие, сию петлю породившее?! Ведь для возникновения такого парадокса необходим разворот корабля назад. А решение о таковом может произойти в одном единственном случае – при повреждении двигательной установки?!

                Завершив свой несколько эмоциональный спич, Кастор устремил возмущенный взгляд в сторону Михайлова. Однако все эти сентенции, равно как испепеляющие взгляды одного из членов экипажа ничуть не смутили научного руководителя, и он снова выступил вперед, отвечая не столько Кастору, сколько всему экипажу:

                – Все верно, молодой человек, для появления петли действительно необходимо появление некоего фактора, который стал бы чем-то вроде спускового механизма. И в роли такого фактора выступили мы сами... Да, да, именно наш корабль и стал тем пусковым механизмом, что запустил процесс формирования необычной пространственно-временной аномалии. По всей видимости, начало формирования необычной области пространственно-временного континуума было положено в тот момент, когда мы возвращались, вернее, будем возвращаться из экспедиции. Ведь нам до сих пор неизвестно, насколько продолжительным является срок, в течение которого сохраняются изменения пространства после запуска процесса свертки-развертки. Полагаю, в какой-то момент произошло первое пересечение двух подобных каналов, после и начался неуправляемый процесс, что привел в итоге к образованию необычной временной петли. 

                – Кто бы мог подумать? – во взгляде Ивина, обращенном на Барту читались удивление вперемешку с неприкрытой досадой. – Выходит, принимая решение о возвращении назад, мы фактически запустили неконтролируемый процесс, который не позволяет завершить экспедицию, а может, и вернуться на Землю?! 

                – То есть как, не вернуться на Землю?! – в голосе Маллена слышалась неприкрытое возмущение. – Разве приняв решение о немедленном возвращении, мы не вернемся домой?!

                Взгляды всех присутствующих устремились на Михайлова. Научный руководитель немного помедлил, затем вздохнул и покачал головой:

                – К величайшему сожалению, не все так просто...

                – Это от чего же? – во взгляде Кастора, устремленном на Михайлова, читалось неприкрытое непонимание. – Что еще может помешать вернуться назад?!

                – Что помешает?! – не выдержал Александр Терра, до сего мгновенья сохранявший спокойствие. – Да, все та же, печально известная аномалия – ведь изменения в канале свертки-развертки происходят не только во время выхода из штрихового режима, но и при входе в него! Д

                – Все верно... – Последовал одобрительный кивок Михайлова, адресованный первому пилоту. – Тотчас после разворота мы вновь окажется в районе аномальной области пространства, и при запуске процесса свертки пространства вновь подвергнемся влиянию поля противоположной направленности, а это означает... – Научный руководитель немного помедлил и оглянулся на командира. – Что трансгресс-трансформатор «Гермеса», его двигательная установка в целом, подвергнуться еще большему влиянию негативного фактора. 

                – А при таком раскладе напрашивается вывод, что до Земли мы можем и не долететь, – командир вышел на середину отсека управления и кивнул Михайлову головой, – хотя, наверное, правильнее сказать так – вероятность нашего возвращения в таких условиях становиться крайне невелика.

                – Из чего следует, что для нас остается один, единственный выход... – Ивин оглянулся на Барта, судя по внешнему облику, пребывавшего в состоянии глубокой задумчивости и, глубоко вздохнув, закончил фразу. – Продолжить путь к цели, чтобы избежать нового пересечения каналов?!

                – Увы, это действительно так, – научный руководитель кивнул Ивину головой и окинул присутствующих долгим взглядом, – лишь продолжив путь, мы разрываем временную петлю, что позволит нам вернуться на Землю, пусть и спустя более продолжительное время.

                – Лишь отказавшись от немедленного возвращения назад, мы позволим альтернативному, если можно так выразиться, «Гермесу», добраться до конечной цели экспедиции с минимальными поломками... – К умолкшему Михайлову присоединился первый пилот, оглядев, в свою очередь, космонавтов пристальным взглядом.

                А следом за Александром Терра слово снова взял командир:

                – Продолжив движение в прежнем направлении, мы позволим участником альтернативной экспедиции благополучно завершить свою миссию и вернуться на Землю... Ну, а что касается нас... Что же, отправим на базу сообщение о своем положении, запросим помощь, а сами продолжим полет к цели, той планете, что является конечным этапом нашего путешествия.

                – Кто знает, может, найдем планету, пригодную для проживания человека... – И снова под сводами отсека управления послышался уверенный голос первого пилота. – Да и вероятность получения помощи, как мне кажется, отнюдь не равна нулю... – Александр Терра немного помедлил, а затем добавил. – В конце концов, узнав о нашем положении, на Земле могут принять решение об ускорении строительства очередного проникателя.

                И вновь после слов командира и первого пилота в отсеке управления воцарилась тишина. Несмотря на доходчивые объяснения, полученные от Михайлова и Сосновского, каждому космонавту требовалось время, чтобы осознать услышанное. Да это было и понятно, ситуация, в которой оказалась экспедиция, была столь нетривиальной, что любое решение, принятое исключительно на эмоциях, могло усугубить и без того непростое положение. Однако и выбор перед космонавтами стоял непростой. Чувство самосохранения толкало космонавтов к тому, чтобы сделать разворот и немедленно возвращаться домой. Но все понимали и другое – поддавшись сиюминутной слабости, они обрекали себя на еще худшую участь. Как ни тяжело было сделать выбор, космонавты, один за другим выступали за продолжение полета. И первым, кто высказался за продолжение экспедиции штатным порядком, оказалась ни кто иная, как Елена Прудникова. Волнуясь так, словно находилась на первом свидании, девушка выступила вперед, всматриваясь в лица товарищей, обращенных в её сторону: 

                – Быть может, во мне и сейчас говорят эмоции, и все же... Мне кажется, в том случае, когда вероятность добраться до Земли куда ниже вероятности достичь конечной цели экспедиции, будет правильнее продолжить полет...

                Как ни странно, но несколько спутанное выступление одного из младших членов экипажа, словно сбросило оковы внутреннего напряжения, и остальные почувствовали себя свободнее. Робкий голос младшего медика-биолога, чей голос имел не столь большой вес во время принятия решений, в одночасье склонил чашу весов в сторону продолжения полета.
                По отсеку управления пробежал шепоток, затем возникла непродолжительная пауза, после чего и остальные члены экипажа стали высказываться в поддержку решения о продолжении экспедиции. Даже наиболее ярые сторонники немедленного поворота назад, в том числе Кастор, Маллен и Акмаль, пошли, в конце концов, на попятную, заявив, что снимают свои возражения. Не прошло и пары минут, как Сосновский, оглядев еще раз свой экипаж, констатировал:

                – Ну, что же, решение принято практически единогласно... Да, быть может, мы что-то упустили... Да, никто не может дать гарантию, что мы не столкнемся с новыми трудностями и все же... Полагаю, мы сознательно идем на риск, чтобы вырваться из временной петли. Ну, а нам остается лишь продолжить полет...

                – Знаешь, мне кажется, билет в один конец, отнюдь не всегда – повод для уныния... – Выслушав командира, Ивин наклонил голову и обратился к стоявшему рядом Барту.

                – Лишь одной Вселенной известно, что ждет нас в конце пути... – В ответ на замечание товарища, Барт лишь коротко пожал плечами, оглянувшись при этом на Михайлова, на чьем лице, наверное, впервые, с того момента, когда стало известно о необычном происшествии, появилось выражение облегчения.

                И это было вполне понятно, ведь даже отыскав причину невероятного происшествия, научному руководителю пришлось потратить немало сил и времени, чтобы убедить руководство и товарищей в необходимости принять верное решение. Тем временем, слово снова взял командир:

                – Итак! Решение о продолжении экспедиции принято, а посему, не будем мешкать – начинаем подготовку к следующему прыжку!

                Сосновский повернулся к стоявшему рядом первому пилоту:

                – Александр, за Вами параметры разгона...

                Командир выдержал небольшую паузу, а затем оглядел собравшихся в отсеке космонавтов:

                – Следующая вахта – Ингрид, Маллен и Виллор, начинайте подготовку!

                Сосновский коротко кивнул головой членам следующей дежурной смены, затем развернулся на месте и покинул отсек управления. Следом, один за другим, потянулись и остальные космонавты. Собрание, на котором было принято решение о дальнейшей судьбе экспедиции, закончилось, и теперь предстояло готовиться к очередному прыжку сквозь пространство.
                Экспедиция, ставшая волею случая путешествием в один конец, продолжалась. Быть может, в конце пути космонавтов ждали неожиданные открытия, и кто знает, еще оставался шанс вернуться домой.