Майор Стеклов

МАЙОР СТЕКЛОВ
Адвокат Василий Устюгов не знал, что ему делать: проблема была вроде бы и простой, но казалась нерешаемой, и уже второй час он не мог прийти к решению.
А началось все с банального, хотя и довольно мерзкого дела – ему поручили защиту троих парней. Дело и впрямь было мерзким и довольно безнадежным: парни - студенты престижного ВУЗа- ни с того ни с сего днем, во дворе дома, напали на старого охранника, идущего со смены, и стали его избивать.
Старику было уже за семьдесят, и от всего этого он почти сразу получил инфаркт, соседи по дому накинулись на буйную молодежь, быстро скрутили их, остановили проезжавшую мимо скорую, потом полицейскую машину, а дальше уже было дело техники… Старик умер еще в скорой. В полиции парни сразу замолчали, и им, конечно, потребовался адвокат.
Свидетелей было полно, так что ловить тут было практически нечего, разве что искать какие-то смягчающие обстоятельства.
Сегодня с утра, больше для проформы, надо было встретиться с юными правонарушителями и поговорить: дать советы, узнать, не давят ли на них, чего они желают в застенках. И ничего не предвещало каких-то неожиданностей, однако уже на первом свидании (Петр Кубарев 19 лет) молодой парень вдруг перегнулся через стол и горячим шепотом начал:
-Если Димка меня валить начнет, вы ему скажите: мы знаем, что он ФСБшник и у нас на него компромат есть!
Адвокат автоматически кивнул, подивившись фантазии нынешней молодежи, задал еще несколько дежурных вопросов и думал, что теперь ждет его обычная для подготовки защиты скука, но на следующем свидании (Дмитрий Сивко 20 лет) парень сразу перебросил ему щелчком через стол свернутую в трубочку записку.
В перерыве между этим и следующим свиданием Василий осторожно ее развернул и прочитал практически то же самое, что сказал Петр, только уже про Петра.
Это уже заставляло задуматься.
Когда началось третье свидание, адвокат был готов вроде бы ко всему, но третий фигурант (Александр Колин 19 лет) вдруг, почти не таясь, заявил:
-Позвоните, пожалуйста, в ФСБ майору Стеклову в Отдел борьбы с внутренним терроризмом, он меня сразу вытащит.
Адвокат записал в блокнот все данные майора, и на этом свидание, в общем, и закончилось.
Теперь в этом примитивном поначалу деле было о чем задуматься: два парня считали друг друга агентами ФСБ и имели компромат друг на друга, а один прямо заявлял, что он агент ФСБ. Этот ребус надо было как-то решать.
А вот как? Просто позвонить? Так они агенты и кто их станет выдавать? Знакомства? А какие? У него таких знакомств не было, да и откуда при его небольшой практике такие знакомства?
Оставался майор Стеклов. Адвокат вздохнул, нашел в поисковике телефон приемной ФСБ и набрал номер.
***
Дверь в контору открылась:
-Чего грустишь, Василий?
Адвокату Александру Михайловичу Кочеткову было уже за сорок, опыт у него был большой - главный адвокат в конторе и ее основатель - и, собственно, он и распределял дела.
-Да вот, -вздохнул Устюгов, -задали вы мне дело.
-Студенты эти? -Александр Михайлович вошел, повесил плащ в шкаф, -Там же просто все: с ними поговоришь, с родителями, с семьей пострадавшего, в институт сходи, там тоже узнай. Стандартно же все.
-Ага. Только теперь оказалось, что все они ФСБшники.
-Чего! –Кочетков обернулся, -Ты, Вася, так не шути. Давай-ка рассказывай, что там у тебя случилось.
Устюгов быстро рассказал ему суть дела.
-Вот как. -Александр Михайлович сел в кресло, усмехнулся, побарабанил пальцами по столу. –Значит, говорят: таких агентов нет, такого майора нет, такого отдела нет. - он еще побарабанил и добавил: -И ФСБ никакого нет, и вообще, не звоните в прачечную!
Потом откинулся в кресле, подумал немного и продолжил:
-Василий, а ты узнал какой компромат они имеют друг на друга?
-Нет.
-Вот. –Кочетков взмахнул указательным  пальцем, -А надо узнать. И, знаешь, когда два парня друг про друга такое говорят, похоже, что ни один из них не агент.
-А третий?
-А вот тут интересней. Он ведь с ними был, но они его как раз агентом не считают. С чего бы это?
Кочетков встал из-за стола, прошелся по кабинету, включил кофеварку и снова повернулся к Василию:
-Ну все, Василий, хватит тут Пуаро разводить, давай в институт, бери там их характеристики и свидетелей каких-нибудь из группы ищи. Да, а где работал погибший?
-Охрана «Росгвардия».
-Ох, действительно дельце, куда не сунешься, то ФСБ, то Росгвардия. Ладно, давай-давай, поскорее, полиция тоже быстро работает.
***
В институте, точнее, университете, было довольно тихо. С деканом – взволнованным полненьким мужчиной лет пятидесяти встретились на проходной.
В принципе, характеристики, довольно безликие, хотя и положительные, были уже готовы, но хорошо было бы еще подобрать студентов для свидетелей, и, желательно, узнать побольше о подзащитных.
Пока шли по коридору, адвокат решил задать простой вопрос:
- А что это вообще за группа, что вы о них можете сказать?
Декан на ходу покачал головой и ответил:
-Да хорошая, в общем, группа, но вот успеваемость только падать начала резко так, месяц назад. И посещаемость тоже. –Он здоровался на ходу со студентами, немногочисленными летом, и институтскими работниками. –И ведь староста у них такая, - он покрутил в воздухе рукой, подбирая слово, -как комиссар!
-Расстреливает? –усмехнулся Устюгов.
-Нет, что вы, просто авторитетная очень девушка. Я с ней немного поговорил, она на них крепко поднажала, и группа на следующий курс переползла. Ну, думал все, проблем нет! А сейчас прямо напасть какая – девушка их в реанимацию попала, едва не умерла, и еще убийство это.
Они дошли до  кабинета, там декан достал списки группы, и адвокат с деканом начали вместе подбирать тех, кто мог бы пойти в суд. Перебрали несколько фамилий…
-А вот Солодкин Николай? –Спросил адвокат, - двадцать пять лет взрослый совсем парень, в армии, поди, отслужил.
-Ну, не знаю, -замялся декан, - он человек такой, не слишком положительный. Пиво, да бабы когда деньги есть. Да и о чем он свидетельствовать будет, это же они его двоюродного деда убили.
-То есть?
-А вы не знали? Он уже и наследство оформлять пошел, он же единственным родственником остался.
-Ну, понятно. –Эта новость была более, чем интересной, и, чтобы немного отвлечь декана, Василий спросил:
-А вы говорили, что у вас там девушка в реанимацию попала, это что, опасное что-то?
--Да, Ушакова Аня в больнице, сегодня вот принесли  результаты, так хуже и не придумаешь – тяжелое алкогольное отравление. Теперь даже и непонятно что делать. Отчислять жалко, держать страшно: скандал то какой может быть, ведь это наша гордость была!
-А в чем проблема?
-Ей же четырнадцать лет всего! Вундеркинд, она в двенадцать школу закончила! И вот ее пьяную в кружевном белье по скорой увозят. Вы представляете!
-Не-ет, знаете, у меня такого воображения нет.
-Мать ее сейчас в больницу приехала, нам тоже звонила…
-А неизвестно с чего она, кто был с ней, если был?
-Да что вы! Мы и интересоваться боимся.
-Да вы, похоже, всего здесь боитесь.
-Вам легко смеяться, а представляете, как это все раздуют в интернете? – Декан и впрямь был страшно расстроен.
Все это было как-то непонятно, просто абсурдно: девочка-вундеркинд, отравившаяся алкоголем, три студента, вдруг убившие охранника, оказавшегося внезапно родственником их одногруппника.
И адвокат решил еще попытать счастья:
- А вот про студентов этих: Сивко, Кубарева, Колина, что вообще говорили в университете?
-Ну, -замялся декан, - именно, что слухи были…
-Поймите, я адвокат, мне надо знать все.
-Не знаю, как поможет…
-Господи, да не тяните резину, говорите, сейчас любая информация нужна.
-Понимаете, -декан перешел на шепот, хотя никого больше в кабинете не было, -про Сивко и Кубарева говорили, что они, ну, в общем геи. –Декан с трудом произнес запретное для него слово.
Адвокату трудно было скрыть свое удивление:
-А почему так говорили, кто?
-Кто его знает? Говорили и все. Они же в последнее время вообще стали друг друга сторониться как-то. Да и с чего говорили? Они тоже как-то по девочкам все гуляли, и вдруг такое. Понимаете, они же спортсмены, к ним девчонки так и липнут. Из одной команды баскетбольной. И вдруг как рассорились.
Ситуация стала еще запутанней. Пока что надо было просто обработать документы, сведения, и как-то подготовить защиту. Адвокат распрощался с деканом, с трудом пробрался к выходу по запутанным коридорам и лестницам, и отправился обратно в контору.
***
По дороге в кармане зазвонил телефон, и Кочетков как всегда бодрым голосом произнес:
-Поторопись, Василий, клиентка по делу ждет.
Еще в приемной он заметил, как секретарша Леночка хмыкнула, а когда вошел в общий кабинет, понял почему.
Клиенткой, заказавшей защиту студентов, их представителем была староста группы Татьяна Фишер. Ничего, кроме имени, фамилии, этой должности и ее подписи Василий про нее до сих пор не знал. Пока принимали от нее заказ, он как раз заканчивал дела в суде.
Теперь же он мог ее увидеть и понял, что именно имел в виду декан, описывая ее, как комиссара. Пришла она, конечно, не в кожаной куртке, просто и глаза ее и манеры почему-то сразу же поставили его в положение подчиненного, как будто и стол, и кабинет этот были ее, да и дом тоже, если не весь город. Сказать, что она очень красива было трудно – внешности она была не модельной – но и притягивало в ней что-то, а вот что… Тонкие черты лица и изгиб бровей, Тонкие руки с длинными пальцами?  Может и так. Сказать, что именно понравилось в человеке, нельзя, если это действительно глубоко тронуло.
Разговор сразу перешел в доклад. Для нее с подчиненным, нанятым на время, иначе быть не могло. Отчитавшись о проделанной работе, адвокат получил одобрительный кивок (она выслушала его доклад, глядя в сторону), набрался смелости и произнес:
-Татьяна… как ваше отчество?
-Просто Татьяна.
-Хорошо, у меня тут накопились некоторые вопросы.
-Какие? –Она так и не повернулась к нему.
--Вы староста, хорошо знаете группу, да?
-Конечно. –Она, наконец, посмотрела на него.
-Видите ли, вот, например, декан говорит, что у вас месяц назад в группе начались какие-то проблемы с успеваемостью и посещаемостью.
-Это неважно.
-А вы не знаете, что именно произошло?
-Это действительно неважно. -Последнее слово она произнесла с нажимом и посмотрела уже прямо на него так, что ему стало немного не по себе.
-Хорошо… А вот еще в университете говорят, что Сивко и Кубарев геи. Поймите, я ищу смягчающие обстоятельства. Любые.
Она снова пронзила его взглядом:
-И собираете любые сплетни?
-Но откуда-то они берутся.
-Не знаю, откуда, прекратите заниматься слухами, работайте.
Кочетков за своим столом хмыкнул, и она полуобернулась к нему, как будто хотела поставить на место, но тот смотрел в компьютер.
Думал Устюгов спросить и про студентку, попавшую в реанимацию, но еще один взгляд остановил его заранее.
***
-Ну, Вася, сражен? – Кочетков опять пил кофе. – Это она к нам, низким холопам, сегодня просто так пришла, а вчера так в полной раскраске и маникюре заявилась, как к равным. Леночка прямо сказала, что я как старый козел вокруг этой ведьмы прыгал.
-Да ладно вам. Лучше и мне налейте.
-Сражен, сражен. Только не твоего поля ягода! Она своего мужа сама поймает, в узел завяжет и к алтарю притащит. -Александр Михайлович отхлебнул из чашки с петербургскими видами и добавил: -И в могилу сведет. –Потом усмехнулся, -А ловко она тебя! И ведь младше тебя насколько, а как крутит!
После кофе разговор продолжился:
-А история твоя, смотрю, все разрастается, уже и в секс пошла. Рассказывай давай.
Василий изложил новости, полученные от декана, и Александр Михайлович снова застучал пальцами по столу. Через пару минут он сказал:
-Вася, вот про геев… уж не это ли тот самый компромат? Давай-ка ты сходи к ним на свиданье и узнай все подробней про это дело. И про этого Селедкина…
-Солодкина, -поправил Василий.
-Да, точно. Тоже расспроси, парень то выходит мотив имеет.
-А девочка?
-А черт его знает, что с этой девочкой, но все здесь странно: сперва вдруг все учиться перестают, потом раз, и вундеркинд в постели с бутылкой, двое парней поначалу все по девочкам, потом в постели друг с другом, а под конец берут третьего и деда убивают. Прямо триллер какой-то. А староста вообще говорить об этом не желает, ты заметил?
-Да-а, просто «Нет» и все.
-Скрывает ведь она что-то. Точно скрывает. –Кочетков еще подумал и добавил: - Слушай, надо бы этих студентов расшевелить как-то, а то полиция раскопает и нам не скажет, а в суде сгорим. Давай-ка ты у нас занеможешь на время, а я схожу вместо тебя к записному ФСБшнику, только подготовлюсь. У тебя там имя отчество этого Стеклова записаны?
-Да, -Устюгов еще не понял замысел шефа.
-Ну, давай их сюда.
***
В то утро на свидание к Колину пришел уверенный мужчина лет сорока с лишним, поставил портфель на пол и легким взмахом показал подследственному удостоверение, в котором значилось:
Управление ФСБ СПБ и ЛО
Отдел по борьбе с внутренним терроризмом
Стеклов Марк Михайлович
Майор ФСБ.
Липу эту Кочеткову сделали по заказу друзья. Была только надежда, что настоящее удостоверение Колин никогда в глаза не видал.
Кочетков, принявший на себя столь важную роль, убрал удостоверение в карман. На него тут же обрушился целый град слов:
-Марк Михайлович, товарищ майор, ну я же вас так ждал! Я же все, как вы сказали, делал! Я же только наблюдал и снимал!
-Вот что, Саша, -оборвал Кочетков Колина, -вы тут таких делов наворотили! С меня тоже начальство спрашивает, так что давай-ка ты все для дела расписывай на бумаге. –Адвокат достал несколько листов, ручку, положил на стол, -Так, пишешь наверху : «Заявление». Дальше давай все, что знаешь, и про меня тоже.
Студент вовсю пошел писать, через примерно полчаса он закончил. Кочетков быстро прочитал, убрал бумаги в портфель и сказал:
-Терпи. После такого надо потерпеть.
Ободряюще похлопал юношу по плечу и ушел.
***
Сведения, изложенные на этих листах, были просто потрясающие. Оказалось, что в один прекрасный день на электронную почту студенту Колину пришло письмо, в котором излагалось то, что он и сам давно начал примечать: в группе началось нечто странное. Часть студентов после одной  демонстрации, на которую сходили несколько человек  (его тогда не то, чтоб не позвали – времени не было, да и других тоже позвали не всех), вдруг стала какой-то таинственной.
Это письмо все ему объяснило – в их студенческой группе была создана антиправительственная группировка, и теперь майор ФСБ Стеклов предлагал определиться, хочет ли он, Александр Колин, послужить России?
После некоторых колебаний Саша согласился. Пришло следующее письмо, в нем оговаривались особенности связи СМСками через телефон и необходимость удалять записи во избежание случайного провала.
Главным заданием стало вступление в группировку при предложении, участие в ней и наблюдение за ней с отчетами.
Майора Саша никогда не видел, ни разу с ним не разговаривал, инструкции получал через СМС и сообщения исправно удалял.
После вступления в группировку через старосту, Саша начал получать инструкции от некоего «Атлета». Инструкции тоже шли через СМС и тоже сразу удалялись.
Один раз он разбрасывал листовки по ящикам, как-то готовился к противодействию полиции, получая для тренировки резиновой дубинкой от товарищей, как-то чего-то куда-то носил, а однажды пришли два товарища по группировке и позвали его с собой на серьезное дело по «наказанию росгвардейца», Саша сразу попытался связаться с майором, но не смог.
Тогда он взял смартфон и сказал, что будет снимать это для отчета. Парни не возражали.
Сначала ему показалось, что форма на росгвардейце не та, да и годы его не соответствуют тем, что обычно бывают у молодцов, которые машут дубинками на демонстрациях, а потом было уже поздно бежать.
***
Адвокаты сидели над бумагами молча. Кофе был уже выпит не раз.
-Ну вот все более-менее и прояснилось. -произнес наконец Кочетков. –Печально.
-Да-а, -протянул Устюгов, -выходит, что мы вообще ничего о деле-то и не знаем.
-Не знали. –Поправил Кочетков, встал и потянулся. -Теперь ясно, о чем колдунья твоя молчит. Она там в начальниках. Надо теперь чтобы и другие студенты тоже порассказали, а то этот там не с самого начала.
Завтра сходи к ним и попробуй ошеломить этим всем. И давай с компроматом тоже.
Помолчал и недовольно добавил:
-Дурдом просто, следствие вместо полиции ведем, подзащитных раскалывать надо!
***
Звонок был с незнакомого номера, но адвокат ответил, в трубке был женский голос:
- Простите, вы адвокат Устюгов, который студентов защищает?
-Да.
-Я мама Ани Ушаковой, можно я с вами встречусь, ее же отчислить хотят.
Так-то это было совсем не в тему, но с другой стороны, здесь можно было еще немного понять о группе и том, что творилось в ней, и адвокат ответил:
-Хорошо, давайте в конторе у вас адрес есть?
Мать Ани была совсем еще не старой женщиной, хотя постоянная работа уже оставила следы и на лице ее, и на руках. И сейчас видно было, что недавно совсем она плакала.
Прошли в кабинет, она села и снова едва не расплакалась. Едва удалось успокоить. Наконец она начала говорить:
-Дорогой адвокат…
-Василий Павлович.
-Да, Василий Павлович. Ведь представьте, она одна у меня, так все училась, умница, школу с золотой медалью в двенадцать лет кончила! –Женщина снова начала плакать. Прибежала секретарша с водой, но женщина поставила стакан на стол, успокоилась и продолжила:
-В институт этот поступила, деньги ей отсылали на комнату, чтоб в общаге не жила, а теперь декан говорит, что отчислят за аморальное поведение. Она в больнице под капельницей, а он смотрит на меня как на сволочь и говорит: «Забирайте документы, ваша дочь наш ВУЗ позорит». В газетах все рядом с ней снимался, а теперь знать не хочет.
-Простите, а как вас по имени отчеству?
-Валентина Степановна.
-Валентина Степановна, а вы не расскажете, как вы обо всем этом узнали?
-Мне хозяйка квартиры позвонила, а потом староста.
-И что хозяйка рассказала?
-Я с ней потом встречалась, там же вещи Ани остались на квартире. Поговорили. Ей соседка позвонила и сказала, что Аня мужика к себе привела. И она…
-Соседка?-уточнил адвокат,
-Да, соседка, она хозяйке позвонила. А хозяйка сразу сдавала только чтоб мужиков не водить. Хозяйка пришла сразу и своим ключом открыла, а Аня там уже без сознания. И тогда уже скорую вызвала.
-Хозяйка рядом живет?
-Да, в соседней парадной.
-Ну что ж, понятно. –На самом деле понятно было немного. – А как вы думаете, кто тогда к Ане пришел?
-Да показалось той старухе! Хозяйка же сама открыла и не было там никого!
-Ну что же, -Василий решил сменить тему и не развивать то, что он узнал от декана, -а какие аргументы руководство университета еще выдвигает?
-Да ничего они не говорят, «забирайте» и все.
-Вот что, давайте-ка я с ними всерьез поговорю. Пока Аня болеет, они, конечно, отчислить ее права не имеют. Да и причин для отчисления не видно – реанимация не причина. А там, может быть, они и сами побоятся ее отчислять, если чего найдется.
Только если новая информация появится, вы мне сообщите обязательно. Пока давайте договор заключим, чтобы вопросов не было.
Пришла секретарша, они с женщиной пересели за другой стол и стали составлять договор, а адвокат задумался о том, что простое поначалу дело все более непредсказуемо расползается, вытягивая на свет все новые подробности.
 Уже когда подписывали, он вдруг вспомнил и спросил:
-Да, а староста когда звонила, что сказала?
-Ну, где Аня лежит сказала, просила зайти встретиться с ней, и вот еще компьютер Анин посмотреть и телефон.
-А зачем, не сказала?
-Да нет, не сказала.
Эта просьба была уже несколько странной для старосты.
-Знаете что, давайте-ка я с вами посмотрю.
-Хорошо, давайте завтра. А вот телефон у меня ее есть, я в больнице взяла.
-Вы бы не могли его оставить, а завтра я вам его отдам.
-Хорошо. –Она достала совсем девчачий розовый смартфон и положила на стол.
-Пароли там есть, не знаете? Я посмотрю кто ей звонил и СМСки.
-Да вроде нет. Куда ей пароли.
-И вот еще телефончик и адрес хозяйки давайте запишем.
На этом и закончили.
***
Василий дождался Кочеткова, посвятил его в произошедшее, получил небольшой нагоняй за разбрасывание на мелочи и работу за почти бесплатно.
Но потом Александр Михайлович выпил кофе, смягчился и сказал:
 -Ну, давай посмотрим что там в телефоне этом.
Смартфон  и впрямь оказался без пароля и открылся сразу; набор номеров был довольно стандартный – староста, некоторые студенты, какие-то места, однако история звонков была практически пуста, только какой-то неподписанный номер.
А вот в сообщениях последнее просто напоминало шпионский роман:
«23.03Атлет:
«Ты отлично справилась с заданием камеры я снял не переживай»
-Опа! –Произнес Кочетков, - И она тоже в этом деле замешалась!
-Да, вот уж не думал.
Действительно, подумать, что примерная девочка в таком возрасте тоже окажется замешанной в игры «агентов» было трудно.
--Хотя, знаете, Александр Михайлович, может, именно в этом возрасте дети особенно на такую повестку и ведутся.
Старший адвокат поморщился:
-Вот ты, Василий, слова вроде правильные говоришь, а слушать тошно! «Повестка». Таким канцелярским языком о благородных порывах. Ты бы еще сказал: «В пубертатный период подростки склонны к некритичной оценке информации и реактивному мышлению». Промотай-ка назад, с чего там началось.
Прежние сообщения остались только за день до столь шокирующего, и одно из них было не менее удивительным:
«19.25 Атлет:
«Солодкин подозрителен как агент ФСБ нужен секскомпромат Достань как хочешь».
-Ого! Это кто же решил так Солодкина подставить! Это же полновесный срок! – Кочетков был просто ошеломлен.
– Однако, Александр Михайлович, мужика то мы, похоже, нашли!
-Ну, найти то может и нашли, а что с ним теперь делать?
После очередной дроби по столу Кочетков вдруг встал, потянулся и сказал:
-Опять ведь этот Солодкин попался. Как Фигаро прямо – то тут, то там… Ты ведь знаешь, где он живет, поговори с участковым, с соседями. Да и к нему сходи. Тоже поговори.
***
Теперь заглянуть к Солодкину было очень интересно. Однако оказалось, что в общежитии он больше не живет. Сосед сказал:
-На квартиру он переехал, к деду убитому.
Точного адреса убитого деда у адвоката не было, и пришлось заглянуть в местное отделение полиции. Еще перед отделением Устюгов заметил стоящую у дверей машину скорой. С порога было слышно, что ситуация там необычная – слышались мужские стоны и женский громкий голос:
-Руки убери, сейчас мазать буду! Терпи!
-Больно же! –Кричал в ответ мужчина.
-Терпи!
Адвокат не без  волнения зашел, и глазам его предстала непривычная картина: на скамейке в отделении сидел стонущий мужчина, голова его была окровавлена. Рядом с ним скопились полицейские и санитары, Санитарка уже бинтовала ему голову.
Дежурный заметил адвоката, отвлекся от общего сабантуя, и узнал, что тому надо. Адвокат спросил следователя по делу охранника и через минуту прошел к нему.
-Здравствуйте. Геннадий Азаров, - представился невысокий парень в форме капитана, -проходите, пожалуйста.
Уже в кабинете адвокат спросил:
-А кто там у вас в коридоре?
-Да пострадавший один.
-Не от вас?
-Не, так, охотник один до баб.
-Это как?
-Поддал с утра, пошел в парк, смотрит, две девахи идут. Подошел сзади, руки им на плечи кладет и говорит: «Поиграем, девочки!». Чаю хотите или кофе?
-Нет, спасибо. А дальше что?
-А они говорят: «А не боишься?»
 «Нет, говорит, не боюсь!»
«Тогда поиграем!» -Подхватили его под руки, разбежались и об столб мордой приложили. Когда очнулся, телефона нет, денег нет, цепочки нет, часов нет, кольца нет. Сотрясение мозга есть. Поиграли. Хорошо хоть до нас добрался.
-Да уж, весело тут у вас. А я вот по делу убитого охранника.
-Это которого студенты избили?
-Да, тут у него наследник ведь остался и в его квартиру въехал, поговорить надо, а у меня адреса точного нет, он же никак не фигурировал.
-А он не рановато в квартиру то полез?
-Так и мне кажется, что рано, но вот нужно с ним поговорить, а что делать?
-Ну, хорошо, сейчас найдем. –Следователь порылся в папках на столе, вынул нужную, -А что с ним разговаривать?
-Да вопросы насчет и охранника и других тем.
-Ой, темните! –Следователь погрозил пальцем и протянул бумажку с адресом.
-Темним. – Согласился адвокат.
***
Квартира старого охранника была заметна на площадке сразу – дверь открыта и перед ней книги - коробки и связки. Много разных книг: подписные собрания сочинений, большие тома, какие-то маленькие книжечки, все стояло на площадке, за открытой дверью в коридоре и в комнате, видной с площадки.
Адвокат постучал по открытой двери, внутри явно кто-то был. Потом крикнул:
-Эй, хозяева!
Из комнаты выглянул мужчина на вид лет тридцати и Устюгов на всякий случай спросил:
-Солодкин Николай?
-Да, а вам что? –Мужчина вышел в коридор. Весь он был средний – рост средний, полнота средняя, бородка, тапки резиновые, штаны тренировочные да футболка из секонд-хенда. Встретишь – не запомнишь. И не подумать, что  ему всего двадцать пять.
-Здравствуйте, я адвокат Устюгов, по делу студентов из вашей группы.
-А-а, -в голосе Солодкина скорее звучала скука, -которые деда моего замочили.
-Да, в общем-то, он от инфаркта умер.
-Мне без разницы, -Солодкин махнул рукой, -главное, что хоть пожить теперь нормально могу.
-А книги что, антикварам несете?
-На помойку. Самое место. Он их больше меня любил.
-А раньше чего у деда не жили? –Адвокат осмотрелся – Квартира вроде двухкомнатная.
-Характерами не сошлись. Достал он меня своими разговорами.
Внезапно Солодкин будто что-то почуял:
-А тебе это зачем? Шел бы ты отсюда.
-Хорошо, -согласился адвокат, -только знаете, вы бы вообще подождали с книгами, а то еще наследники всплывут.
-Пусть попробуют!
-Да и с книгами. Вы бы сперва цену узнали, прежде чем выбрасывать, да смотрели что внутри, автографы проверяли.
-Иди, иди! –Солодкин начал таскать книги назад в квартиру.
***
-Побывал я у этого Солодкина, Александр Михайлович, и вот что скажу… -Начал Устюгов.
-Ну, говори, послушаю.  -Кочетков повернулся к нему в кресле, поставил чашку на стол, сложил руки на животе.
-Так вот, он хотя парень и неприятный, но, похоже непричастен ни к чему.
-С чего это?
-Тупой больно, да и жадный. Хотя с дедом поругался. Сейчас в его квартире живет, книги на помойку выбрасывает.
-А когда это тупость и жадность мешала? Может, заказал деда под будущую квартиру, и привет. А вот сам говоришь, что с дедом он поругался.
-Не вяжется. Тогда кто-то из студентов должен знать, да и оружие тоже выбрали не то.
-Ну так может он хотел деда просто в больницу отправить?
-Нет, связи не видно, кроме того, что учились они вместе.
-А этого мало?
-Может и нет, но вы сами говорили, что лучше четко быть уверенными, а не только сеять сомнение.
-Да. Точно. Как говорится, должно быть что-то еще. Может и не он. А парень и впрямь неприятный – печати сорвал, квартиру захватил, книги на помойку понес.
***
С утра Устюгов снова созвонился с деканом насчет встречи, «чтобы кое-что уточнить». Никаких других путей для разговора насчет отчисления Ушаковой адвокат не видел.
В кабинете он сразу же начал:
-Я сегодня по поводу Ани Ушаковой. Вы знаете, что не имели права ее отчислять? Она же сейчас больна.
Декан поморщился, как от боли:
-Поймите, нам же страшный скандал грозит! Я просто должен ее отчислить!
-Вам скандал грозить будет, когда вы ее отчислите. Сейчас она в больнице и по Закону об образовании вы не можете ее отчислить, тем более, что она у вас не на платной основе. А вот если вы болтать станете про все подробности, о которых никто, кроме вас не знает, и большинство из которых ничего страшного для студентов не представляют, то тогда точно будет скандал. Особенно когда ваши фото с радостной встречи Ушаковой в вашем университете наложат на ваш приказ об ее отчислении.
Декан задумался надолго, грусть и страх за свою карьеру мелькали на его лице, он крутил в руках ручку, развинчивая и свинчивая ее, и наконец, он произнес:
 -Да, пожалуй, вы правы. Никто же не знает ничего. Лежит и лежит.
С адвокатом он прощался, как с лучшим другом.
***
По дороге к выходу из университета, на одной из лестниц адвоката вдруг окликнул какой-то долговязый парень:
-Подождите! Вы ведь адвокат.
-Добрый день, да, адвокат.
-Здравствуйте, вы насчет Ани Ушаковой заходили?
-Вообще-то, я адвокат арестованных студентов по делу смерти охранника.
-Неважно, -лицо студента будто перекосилось, -я слышал, что вы и насчет Ани говорили.
-И откуда, если не секрет? –Расползание истории было совсем ни к чему.
-Секретарша при мне по телефону говорила.
Черт, подумал, Василий, этих сплетниц просто не унять!
-Чего же вы хотите?
-Мне узнать надо: где она, что с ней?
-А староста ее группы вам ничего не рассказала?
-Она сказала, что меня это не касается.
-Ну что ж… Здесь трудно спорить.
-Поймите, -замялся студент, -я люблю Аню.
-А вы с ней встречались, свидания у вас были?
-Нет, никогда. Я мечтал об этом, но я и признаться ей боюсь, да и ей лет сколько, поймет ли? Я стихи ей пишу.
-Читали ей стихи эти?
-Нет, потом, может быть.
-Вас как зовут?
-Виктор, Щипачев.
-Вот что, Виктор, лучше бы вы ей стихи свои раньше читали. Может и поняла бы. То, что она в реанимации, вы, наверно, знаете. Об остальном спросите у ее матери.
***
Ко второму свиданию с подзащитными Устюгов готовился довольно тщательно – надо было «расколоть» студентов и полностью выжать из них все о деле, в котором они участвовали, и о котором молчали.
Он по дороге прикинул, как начинать разговор, и пришел к выводу, что, раз они так одинаково воспринимают произошедшее, то и история с ними, наверно, произошла одинаковая, а значит, и говорить можно одинаково.
Как он и решил, разговор сразу же начался с информации, полученной от Колина. Со всей серьезностью он начал:
-Так, Петя, я не могу вам назло вас защищать, так что давайте помогайте мне, а то вышло, что вы от меня все скрыли.
Петр уставился в стол и продолжал молчать.
-Давайте, рассказывайте про  ваше тайное общество, тренировки против полиции, листовки и компромат. Про Атлета, про Р.В.С.
Кубарев подскочил на стуле и уставился на адвоката:
-Кто настучал вам? Сивый?
-Нет, как раз узнать было нетрудно, слухами, как говорится, земля полнится. Давайте, рассказывайте о себе, посмотрим, что вы сделали, решим, что нам дальше делать.
-Давайте.
-И вот что, сразу рассказывайте, что там с компроматом этим?
-Может, не нужно?
-Вот что, Петя, сейчас все нужно. Так что давай все.
Рассказ Кубарева отличался от записей Колина только тем, что не было никакого майора Стеклова, а его сразу остановила в коридоре  староста и предложила вступить в группу «Россия Выбирает Свободу». Отказать старосте он не смог – всегда перед ней робел. Тем более, что она объяснила ему перспективы как положительные, так и отрицательные.
Потом были листовки по ящикам, а однажды от Атлета пришло сообщение, которое Петра, мягко говоря, шокировало.
В тексте заявлялось:
«Сивко вероятный агент фсб добыть с ним секскомпромат немедленно»
Обратная связь не предусматривалась, надо было только отослать трансляцию. Оставалось или выполнить или нет. Петр еще раз вспомнил старосту и понял, что отвертеться не получится.
К услугам его был интернет. Наутро он уже был подкован в этом вопросе и готов к выполнению миссии. К его удивлению, Сивко был совсем не против.
Беседа с Сивко была до мелочей аналогична. В конце ее Устюгов спросил:
-Хоть удовольствие то получили?
-Какое там удовольствие? Целый день зад потом болел!
Какие они были примитивные!
-Ты вообще подумал, как этим компроматом можно кого-то из ФСБ шантажировать?
-Нет.-Ответил Сивко, -А зачем?
Действительно, зачем? Сказали, сделал.
-Это же тебе срок могли за шантаж впаять, понимаешь?
-Ну, не знаю…
-А ты не подумал, что Атлет этот на вас двоих теперь компромат имеет, и если надо, может с вас деньги тянуть. Как работа вам хорошая подвернется, так сразу и всплывет.
И опять:
-Ну, не знаю…
-Вот теперь знаешь. Когда на росгвардейца тебя послали, тоже не думал?
-Да нет, не думал. Разве что, что вдвоем можем не справиться, третий нужен.
Пара глупых молодцов – более ничего про них нельзя было сказать.
Раздраженно Устюгов захлопнул дверь машины и поехал в контору. Он был вымотан. Было утомительно говорить с парой молодых идиотов, не думающих о последствиях своих поступков.
Да и третий парень был немногим умней – когда адвокат показал ему липовое удостоверение майора ФСБ и объяснил отличия от настоящего, объяснив, зачем все это было нужно, тот все никак не мог поверить и снова просил связать его с майором.
Даже когда Василий предложил ему порвать удостоверение, Александр сказал:
-Ну и что, ему ведь новое выдадут.
Так что все трое были почти безнадежны.
Адвокат посидел немного в машине, а после даже неожиданно для себя позвонил Фишер:
-Татьяна, добрый вечер,-говорить вроде было не о чем, но почему-то захотелось ее увидеть, -мы могли с вами встретиться?
-Не знаю, -кажется, он сумел ее удивить, -а зачем?
-Просто встретиться, поговорить.
-Я не очень хотела бы таких, -она подчеркнула последнее слово, –отношений, может быть, поговорим о деле?
-Можно и о деле, только давайте все же в менее официальной остановке.
-Хорошо. Где же?
Он назвал знакомое недорогое кафе, и она согласилась.
В кафе он сразу заметил, насколько она переменилась – теперь вместо жесткой непререкаемой старосты перед ним была просто красивая девушка с трагичной таинственной харизмой. Да, это и впрямь притягивало.
Они сели за столик, он сделал заказ и сразу решил не рассказывать ей ни про то, то им известно про тайную организацию, ни про то, что роль ее в организации раскрыта. Вечер был слишком хорош, чтобы осложнять его.
-Какие же у вас новости о деле? - Спросила его Татьяна.
-Да в общем, никаких. Готовим защиту и, вероятно, скоро уже и суд будет. А можно я вас спрошу?
-Спросите.
-А вы ответите?
-Не знаю, это ведь только в суде, кажется, обязательно отвечать.
-Там можно не свидетельствовать против себя.
-Вот видите, -Татьяна впервые улыбнулась, -так что не надейтесь.
-Я смотрел списки студентов и заметил, что вы старше других.
-Я же староста. –принесли заказ: два бокала вина, чайник с чаем и суши. –Да и Солодкин старше.
-Солодкин в армии служил.
-Может и я служила?
-А если серьезно?
-Зачем вам это? –Она смотрела на него, но не так холодно, как было прежде, а грустно, потерянно.
-Не знаю. Просто, если можете, то скажите.
-Могу. Теперь могу. –голос ее стал равнодушным, она отвела прядь с лица, -Показалось, что полюбила. На два года почти. Прямо как армия. Из института вылетела, а теперь сюда поступила. Довольны?
В ее глазах было столько всего, что адвокат не решился спросить что было за эти два года «службы».
-Нет. Теперь жалею: зачем спросил, только вам хуже сделал.
-А что приглашали, не жалеете? –усмехнулась Татьяна.
-Нет, нисколько. Давайте теперь за вас и выпьем.
***
Опять звонок шефа застал Устюгова в дороге:
-Василий, у тебя телефон хозяйки квартиры, где Ушакова жила, есть?
-Да, брали.
-Отлично, приезжай скорей, кое-что проверить надо.
Когда Устюгов приехал, Кочетков начал прямо с порога:
-Звони хозяйке, узнай, во сколько она пришла, и что там вообще было.
Через минуту несколько визгливый женский голос ответил ему, и он назвался:
-Здравствуйте, это адвокат Устюгов, вам Валентина Степановна должна была насчет нас говорить.
-Да-да, -тут же отозвалась женщина, -звонила.
-Вы не могли бы вспомнить, когда вам позвонила соседка и во сколько вызывали скорую для Ани?
-Вспомнить не могу, я посмотреть могу, там же звонки остались!
-Хорошо, перезвоните, пожалуйста.
Через минуту он позвонила и сказала:
-Вот, я выписала: в 22.05 соседка позвонила, Мария Павловна, а в 22.15 я скорую вызвала.
-И там ждали?
-Да. Так с ней и сидела, потом увезли ее, и до утра там досидела, и матери ее позвонила.
-И никто не приходил?
-Нет.
-А еще кого-нибудь встречали?
-Когда пришла, внизу мужик какой-то из парадной выскочил, едва с ног не сбил.
-Узнать сможете?
-Не знаю. Уж больно неприметный.
-Хорошо, спасибо вам.
-Рада, если помогла.
Телефон стоял на громкой связи и Кочетков все отлично слышал.
-Ну вот, -произнес он, -значит со временем вот так.
Он прошел в свое кресло, сел, побарабанил пальцами по столу, а потом вдруг сказал:
-Вася, а ты думаешь о том же, о чем и я?
-А вы о чем думаете?
-Нет уж, Вася, давай-ка ты.
-Хорошо, -согласился Устюгов, -Говорю: а не Солодкин ли это все замутил?
-Вот именно! –Воскликнул Кочетков, взмахивая указательным пальцем, -Вот именно! Больше некому было камеру забирать, а про то, что ее увезли на скорой, он еще не знал! А ты говорил еще, что тупой он и ни при чем. А он-то вон чего может!
-Значит, будем его сдавать?
-Погоди сдавать, давай-ка этот овощ получше обкопаем!
-Хорошо! – в душе Устюгова нарастал азарт.
***
В тот день Солодкину позвонил следователь Азаров и попросил зайти уточнить кое-что по делу. На возражения сказал, что дело серьезное и предложил вызвать повесткой.
В назначенное время недовольный Солодкин был в отделении.
-Давайте быстрей, мне еще с квартирой разбираться.
-Мы постараемся, Николай Юрьевич. Садитесь, пожалуйста.
В комнате сидел еще один человек – довольно высокий и хорошо одетый блондин. Он просто листал журнал, сидя в кресле.
-Ну, начнем. –Произнес следователь, выдвинул ящик стола и положил перед Солодкиным конверт из грубоватой бумаги с имитацией шнуров крест-накрест и сургучной печати. На конверте была надпись «Р.В.С.» шрифтом заголовка «Правды».
-Ничего сказать не хотите? –Спросил следователь.
Солодкин немного дернулся, но успокоился.
-Так. Значит, в апреле вы берете подряд на разбрасывание вот этих вот, -следователь постучал по конверту ручкой,  -рекламок. Потом еще два подряда.
-Ну разбрасывал я их и что?
-Кабы вы, то ничего, но вот так вышло, что как раз не вы.
-И что? Ну, попросил ребят, помогли.
-Смотря как попросили. Вот у нас тут показания есть этих ребят, что они разбрасывали эти рекламки ЗАО «Разливные воды соки» как листовки общества «Россия Выбирает Свободу» с запретом открывать и указанием разбросать все.
-Ну, пошутил. –Солодкин начал нервничать.
-Давайте тогда посчитаем, на сколько вы пошутили: три подряда по сорок тысяч, итого сто двадцать тысяч. Конкретное мошенничество, Николай Юрьевич. –Следователь развел руками.
-Блин, попал! –Спокойствие Солодкина совсем пропало. –Ну верну я им деньги!
-Продолжим.
-А чего там продолжать? Ну, были деньги нужны. Мне в жизнь это все не раскидать было!
-Поговорим теперь о вашей связи с Ушаковой. Вам ведь вполне вероятно предстоит срок отбывать, а там ведь не любят тех, кто с малолетними девочками шалит. Расскажите сами. Вас хозяйка видела, вы с ней на лестнице столкнулись, и соседка тоже, когда вас Аня пустила.
-Не было с ней ничего! –Выкрикнул Солодкин, -Вообще не было! Я к ней пришел, так она уже пьяная была, полбутылки одна выпила. Пока сидели, еще пару стаканов приняла! Я в нее не вливал ничего. Потом на кровать упала и давай блевать. Я что, должен был ждать, пока она под себя обделается?
-Да вы прямо джентльмен! – Усмехнулся следователь, -Дама умирает, а он ни скорую вызывать не стал, ни соседей не позвал. Дал деру и все.
-Зато статью не дадут. Чего б они все подумали!
-Почему же не дадут? Оставление в опасности тоже статья. –Произнес следователь с удовольствием, -Ваше счастье, что хозяйка тогда пришла, а то… Да, Николай Юрьевич, -продолжил он, -а вы вот тут планшет с месяц назад купили, а недавно выбросили. В реку. –Он вынул черный планшет из того-же ящика.
Солодкин сжался в кресле.
-Так вот, мы его нашли - посмотрели по видео как вы его выбрасываете после свидания с Ушаковой, а вы вот инструкций к нему явно не читали. А то знали бы, что он может работать на глубине до десяти метров. Так что он это купание перенес без проблем. Понимаете, что мы там нашли, когда пароль подобрали?
Солодкин сидел, почти сгорбившись, сила будто совсем ушла из него.
-Зачем тогда это все? –Произнес он тихо.
-Для начала. Теперь давайте подробно про Атлета. И про Стеклова тоже.
Солодкин молчал с минуту, а потом начал:
-С демонстрации началось
-С какой?
-Весной. Тогда на нее староста собрала своих, человек пять, а ко мне даже и не подошла. Я спросил ее – чего там намечается, а она мне презрительно так: «Тебе, Коля, это зачем? Все равно не понять, иди пивка выпей». Ну, думаю, попляшешь ты у меня!
Сходили они, а я посмотрел их инсту, левый аккаунт сделал, да и написал прямо ей. Типа я из Центра поддержки демократии, они имеют перспективу, и мы можем их поддержать и направить. Печать нарисовал красивую.
-И что?
-Вы же читали там все. Поверила!
-И дальше?
-Дальше название я ей предложил, и листовки они вовсю разбрасывали аж три раза! Брали прямо на типографии. Даже учиться перестали. Обговорили с ней, что я могу связываться раздельно с членами группы. Тогда вообще началось!
-А что началось?
-Ну жеребцы эти, Кубарев и Сивко. Не понимаю, как она их уломала вступить, им эта борьба на хрен не нужна! Я им обоим написал, что каждый из них – ФСБшник и приказал компромат добыть через трах. Чтоб видео сняли.
-И как?
-Да я уржался на трансляции, как они там друг другу таблетки подсыпали, телефоны ставили типа незаметно, а потом как два бревна там крутились.
-Дальше то что было?
-Да разругались они после этого.
-А потом что?
-Ну, сказал им, чтобы готовились к демонстрациям, тренировались к боям с полицией, а они и рады: дубинку купили, молотят друг друга, фото отсылают.
-Совесть то не мучила?
-А! –Солодкин махнул рукой, -Надоело быстро, кричать просто хотелось: «Вот я - ваш Атлет!».
-Что ж не кричали-то?
-Не поверил бы никто. Я же у них тупой.
-И что дальше?
-Запал я вдруг на Аню эту. Сдуру запал, сам не ждал. Маленькая, все на месте, красивая, а на меня и не смотрит. Решил как с этими парнями провернуть. Тоже ей отправил приказ… -Солодкин помолчал, -А вон как вышло.
-Вы вообще понимаете, что она боялась вас, потому и выпила столько?
-Чего меня бояться? Не я, так другой. Все?
-Нет, не все. Давайте к деду переходить.
-Давайте. Не хотел  его убивать. Я уже и так злой был на все, там, у Ани, бутылку прихватил – в общаге выпил, только успел написать, что все нормально и молодец типа Аня, а тут опять дед звонит. Снова с ним поругался. Как всегда началось: и пьяный я, и жены у меня нет, и работы нет, и учусь плохо.
Утром проснулся, смотрю – я приказ жеребцам направил: Росгвардейца наказать и его адрес с фото. Спьяну, видно. Думал, ну хоть тут у них мозги включатся! Нет, блин, еще и убили! Пошел, планшет в реку кинул.
-Концы, типа, в воду.
-Ага.
-А с майором что?
-Да, ничего почти. Там парень был неохваченный один, а листовки разбрасывали медленно, надо было его как-то пристегнуть.
-И все?
-Все.
-Хорошо. Прочтите, вот тут вот подпишите: «С моих слов записано верно». –Солодкин прочитал протокол, подписал.
Следователь сложил листы в папку и перешел к следующему этапу:
–А вот не майор, правда, а капитан ФСБ Сысоев как раз к вам насчет того, как вы себя за майора выдавали. Так что теперь я вас ему передаю.
Блондин закрыл журнал и встал. Встал и Солодкин.
***
Когда Устюгов договорил, Татьяна продолжала смотреть мимо него в стену и молчать, только негромкий шум кафе нарушал эту тишину. Она обнимала чашку ладонями и все молчала, а он все ждал - что же она скажет.
Вдруг она резко повернулась к нему - ее лицо было, как трагичная маска - и быстро произнесла:
-И вы гордитесь этим? Вы же адвокат, вы же должны были защитить его! Зачем вы сдали его полиции, ФСБ!
-Татьяна, защита Солодкина противоречит интересам моих клиентов. Сейчас Колин переведен в свидетели, а Кубарев и Сивко отпущены под подписку о невыезде.
-Но почему вы не посоветовались со мной! Вы столько узнали и НИЧЕГО не сказали мне! – похоже, она едва не плакала.
-Я должен действовать в интересах клиентов. –Повторил Устюгов, - Им это помогло, мы добились изменения формулировки обвинения и теперь считается, что они были введены в заблуждение. – Он держался со все большим трудом, - Я не понимаю, почему надо было спасать такого урода, как Солодкин.
-Именно, что ничего не понимаете - он же сделал все это, он нас всех объединил! Мы стали едины, занялись делом, почувствовали, что нужны! –Она отпустила чашку, обычная холодность и спокойствие совсем изменили ей, глаза ее горели, она начала жестикулировать, будто так можно было убедить Устюгова.
-Как едины? –Все таки он сорвался, -Деньги он из вас тянул обманом! А после избивать друг друга потребовал, а потом порно сказал вам снимать друг с другом, и это тоже легко! А дальше девственницу ему подавай, вы и девственницу ему! Он же играл вами, как куклами. Ему самому уже надоело, до чего вы послушны, признаться хотел, да знал, что вы не поверите. А Кубарева и Сивко он просто перессорил…
-Хватит! -Она моментально собралась, -Немедленно начинайте его защиту. Мы не будем заявлять никаких исков.
-А деда его оживите?
-Ну, его же никто не хотел убивать! Как вы не понимаете! Он сам умер, случайно.
-А Ане Ушаковой что скажете, что не было ничего?
-Так там и не было ничего. –Ее внезапное спокойствие просто поражало,  -Я поговорю с ней. –и он сразу понял, что да, она поговорит.
-И матери ее тоже все объясните? И в деревню ее тоже приедете все объяснить?
-Причем тут это?
-Да вот думаю теперь, уж не вы ли Аню к ее благородной миссии готовили?
Руку ее он схватил в считанных сантиметрах от своего лица. В разом замолчавшем кафе, где все обернулись на них, Василий чувствовал, как бешено стучит пульс, и не мог понять – то ли это у него в висках, то ли это в руке Татьяны.
Наконец пульс успокоился, и он разжал ладонь, Татьяна резко выдернула руку, глаза ее просто горели ненавистью.
-Кажется, вы даете мне отставку… -Устало произнес адвокат
-Да, я даю вам ОТСТАВКУ! –Фишер особенно подчеркнула последнее слово, пронзила Василия взглядом, резко встала, гордо развернулась и быстро покинула кафе. Ее каблуки как выстрелы звучали в тишине.
***
Казалось бы, зачем снова пить кофе после кафе, но на самом деле, там попить-то и не удалось. Об этом Василий вспомнил, когда добрался до конторы.
Кочеткова не было и Устюгов, запустив кофеварку, уставился в окно. Летний дождь разыгрался, машины тормозили и застревали в пробке. Вот и он так застрял. Хвастаться было нечем – клиент ушел и надежды, что он передумает, уже не было.
Будто на запах кофе подоспел и Кочетков. Портфель отправился под стол, плащ на вешалку.
-Привет, Василий! Чем занят, кофе пьешь?
-Да вот, Александр Михайлович, клиента я потерял нашего. По студентам.
-Однако! Это как так? Дай-ка я тоже кофе налью, расскажешь.
 После кофе и рассказа старший адвокат привычно побарабанил пальцами по столу и спросил:
-Ну, и что теперь делать думаешь?
-Не знаю, –Василий вздохнул, - даже денег то брать с нее теперь неохота.
-Нет уж, постой! Мы с тобой все это раскопали, вытащили Селедкина этого, пересмотра добились, ты за нее работу ее выполнил – студентку больную от отчисления отмазал - и теперь она даже «спасибо» не сказала!
Кочетков вышел из-за стола, распаляясь все больше:
-Она ведь эту студентку во всю эту бодягу и втравила! А тебя, значит, за все старания по морде! Барыня нашлась. А там, глядишь, ходил бы ты с фингалом или еще когтями прошлась, как бы ты в суде выступал?
Потом сел обратно за стол и, уже немного успокоившись, закончил:
-Сам подумай, теперь всю нашу работу она другому адвокату отдаст, и он уже героически все завершит. Нет, Вася, пусть платит, достаточно она кровушки твоей попила!
***
Помощник нового адвоката – гордый и независимый, зашел на следующий день, занес деньги, получил материалы и удалился. Все было кончено.
Уже под вечер адвокаты завершали дела, и вдруг Кочетков спросил Устюгова:
-Ты хоть понял, почему она ушла? Фишер эта.
-От нас?
-И от тебя.
-Да ладно, Александр Михайлович, чего уж об этом.
-Ну и зря. Послушай все же.
Было не отвертеться, и Василий приготовился выслушать нравоучение:
-Ты вот, Вася, думал, что сейчас подъедешь на белом коне в латах, принесешь принцессе голову колдуна, и она тебя полюбит.
Василий горько усмехнулся.
-А оказалось, она эту голову берет, в губы целует и говорит тебе: «Фу, какой вы нехороший, доброго волшебника убили!».
Кочетков приналег на дырокол, пробил несколько листов.
-Ты для нее, Вася, простой адвокат, каких много, а Солодкин этот, хотя и сволочь, но придумал ей целый волшебный мир, в котором она жила, и она хочет в этом мире дальше жить, а ты только разрушить все хочешь, вместо того, чтобы такого волшебника спасать.
Сказать было нечего. И чисто чтобы продолжить разговор Устюгов сказал:
-Комиссарша…
-Да. Он просто ей воспользовался, чтобы и других она повела. Только идею не придумывал, тупой он для этого, оставил ей самой выбирать, а она и придумала.
-Не понимаю ее.
-А ты, Вася когда-нибудь за идею сражался?
-Нет. А вы?
-Кочетков оставил дырокол, отошел к окну и, глядя в отсветы заката сказал:
-Да было разок. Меня родители к тете и дяде в Москву отправили доучиться и в институт поступать. А там и началось тогда, мне лет пятнадцать было. Я в Белый дом пошел, дайте, говорю, автомат, за Россию бороться буду. Там атаман казачий с глазом хитрым посмотрел на меня и говорит: «А убьют тебя или ранят, кому сообщить? Давай адрес и телефон». Дал я телефон, адрес, сказали мне подождать, а через полчаса тетка с дядькой приехали, забрали меня, на машину посадили и в Питер. Вот так.
Кочетков так и смотрел в окно, сжав руки за спиной.
-Вы атаману тому хоть спасибо сказали?
-Нет, не сказал.
-А чего ж так?
-Убили его, Вася, той же ночью. –Адвокат помолчал. Закат еще и не думал уходить за крыши, -Ладно, пойдем, Вася, контору закрывать.
***
Звонок Кочеткова опять застал Устюгова в дороге:
-Василий, все катаешься?
-Да вот, из суда еду.
-«Эхо свободы» включи, про наше дело говорят.
-Спасибо, Сейчас послушаю.
-Только тормозни лучше, а то мало ли чего наговорят, еще стукнешь кого.
-Ладно, посмотрим, -адвокат уже выставлял волну. Радио заговорило:
«-…у нас в гостях после рекламной паузы адвокат Литовский. Мы будем говорить о деле правозащитной организации «Россия Выбирает Свободу» или «Р.В.С.». Итак, Григорий Павлович, что вы можете сказать об этом деле?
-Это дело хорошо символизирует просто тектонический страх нынешней власти перед любой попыткой шага в сторону. Как только появилась эта маленькая, в общем-то, группа, к ней немедленно был приставлен соглядатай, а к моменту просто таки разгрома она только-то и успела разбросать листовки несколько раз. Невероятная вольность!
И что мы теперь видим в суде?
-Да-да, поподробнее об этом расскажите.
-В суде происходит очевидное – само собой, что полученные под давлением показания обвиняемых мы можем смело выбросить в корзину. Мы хорошо знаем, откуда, из какого гулага, растут корни наших органов и как они могут эти признания получать.
-Да-да.
-Вот и здесь. Что плохого в том, что два молодых парня вдруг почувствовали внезапную тягу друг к другу и решили попробовать как сильно это чувство? Но их сразу объявили геями, а потом, наверно, и обрисовали печальные перспективы на зоне, когда туда передадут эту весть. Немудрено, что парни тут же написали все, что было нужно полиции.
-Конечно, конечно, это обычная практика.
-Вообще, все эти наши органы из организатора этой группы Солодкина сделали просто какого-то гения зла. Я встречался с ним, говорил; это простой русский мужик, бесхитростный и органически не переносящий несправедливость. Такой, как в прозе Шукшина, как бы громко это не звучало. Такие мужики от большевистского произвола в тамбовские леса уходили, потому что лжи и беззакония не терпели.
-Да, очень интересно.
-И тут вдруг ему говорят, что он – простой Солодкин, студент второго курса - на самом деле мошенник, совратитель малолетних, манипулятор людьми, который создал фальшивую сверхорганизацию, вытянул обманом деньги из членов группы и прочая и прочая. Никто даже не задается вопросом, почему ему все вдруг подчинялись, но разве это кого-то интересует?
-Действительно. Там же все взрослые люди.
-Они даже не пытаются представить, что люди могут делать что-то просто из уверенности в своей правоте. А потом просто никто не стал выдвигать Солодкину иска в его так называемом мошенничестве! Такая у нас уже маленькая, но победа.
-Замечательно!
-Вот именно! Так они выложили какой-то планшет и утверждают, что это конечно планшет Солодкина и что переписка в нем тоже его.
Ну мы то не дети, мы понимаем, что при нынешнем уровне хакерства, особенно в ФСБ (а об этом уровне знают и далеко за рубежом), за время, пока планшет был в руках ФСБ в нем могла появиться переписка Ленина с Горбачевым с точной привязкой к дате.
-Забавно!
-Если бы! Возвращаясь к этому планшету: так вот, с помощью этого планшета они хотят провернуть и операцию прикрытия и своего отдела и своего агента. Есть ли в ФСБ Отдел по борьбе с внутренним терроризмом или нет, неважно. Бороться против своего народа они будут в любом случае.
Сейчас они это отрицают, но потом, может быть, скажут, что просто нельзя было говорить. Главное, что они таким образом отмазали своего агента Колина и вывели его из-под обвинений, хотя лично я бы посмотрел повнимательней – не являлся ли именно Колин провокатором убийства деда Солодкина.
-А вот об этом подробнее расскажите.
-Убийство деда произошло очень спонтанно и совершенно безмотивно для тех, кого в нем обвиняют. Выгоды у них нет никакой, а версия, что им кто-то приказал… Ну, это несостоятельно совершенно. Делать из Солодкина Фантомаса у них определенно не выходит.
Так что, или их как-то на это спровоцировали,   или это совершенная случайность.
-Я вот не понимаю, какая может быть случайность?
-Ну, сами подумайте, какие там свидетели? Бабушки подслеповатые, да мужички с утра уже поддатые. Мамаши, которые за детьми глядят. Что они видели, что слышали? Крик, копошение какое-то. У старика этого инфаркт был, немудрено, что парни могли броситься помочь ему, а со стороны это вполне смотрелось как драка. В инструкции по оказанию первой помощи прямо написано, что при остановке сердца надо бить кулаком в грудину.
-А-а, вот что! Да, конечно!
-Ну, теперь вы поняли, что могло таким свидетелям показаться, когда старику стало плохо, а студенты кинулись его спасать. Да и вы же подумаете: ну как спутать форму охранника – синюю с пятнистым камуфляжем Росгвардии? Надо слепым быть, а слепых среди этих студентов нет.
-Да, само собой. А вот Солодкина еще в педофилии хотели вроде обвинить?
-Ну, это уже не знаю, как сказать, смешно или не смешно, но такое обвинение стало для наших властей дежурным, хотя и странно, что его опробовали на только созданной группе.
-Действительно, сколько уже клеветы было!
-В первую очередь, конечно, вся эта история понадобилась для давления на Солодкина, чтобы выдавить из него признание. Ну, здесь тоже все понятно: «на зоне знаешь, что с такими делают».
-Да-да.
-Но, в самом деле, что плохого в этой истории? Только ханжеский подход. Да, ей столько же, сколько Джульетте, а он по возрасту  далеко не Ромео, но что поделать, если она любит его?
-Очень интересно! Продолжайте!
-Для нее это, может быть, первое сильное чувство, немудрено, что она хочет в нем разобраться и что удивительного, что и секс для нее тоже интересен как нечто совсем новое. Но вот что произошло потом?
Вы, вообще не замечаете, что в последнее время среди оппозиционеров как-то слишком часто происходят отравления? А ведь и Солодкин по идее должен был пить из той бутылки. Ведь он организатор этой ячейки, а Татьяна Фишер только теперь подхватила идею, как упавшее знамя, и понесла ее. Но вернемся к отравлению: что там говорят эксперты? Алкогольное отравление!
Помилуйте! Пьяный мальчик уже был, теперь вот пьяная девочка! Ну, хорошо хоть, не распятая, от наших силовиков всего можно ожидать.
-Действительно, какой бред!
-И эту девочку, отличницу, которой гордилась ее деревня, да и университет, сейчас хотят за вот эту ее раннюю любовь выгнать из университета! Вы представляете состояние ее матери?
-Ужасно!
-Но мы, конечно, будем ее права отстаивать, как можем!
-Это замечательно, пожалуйста, бейтесь за нее!
-И вот еще это обвинение в неоказании помощи. Кто может сказать, как бы повел себя, когда вдруг молодая девушка теряет при вас сознание? А там ведь больница рядом, конечно, первая мысль - надо туда бежать! Потом уже Солодкин одумался, а там уже и скорая приехала и ему просто нечего было делать. Разве что мешать.
А заявления, что там три телефона было, это все от лукавого – не всякий сообразит в такой момент куда звонить, чего говорить, да и про телефон не вспомнит.
-Ну, это известно.
-И это не все! Потом стали всплывать фотографии арестованных студентов, избитых, с синяками от дубинок. И представляете, что ответила полиция?
-Что?
-Конечно: «Они сами себя избили»! Я не знаю, может наша полиция не вышла из детского возраста, когда варенье само съедается, вазы сами падают, или как раз впала в детство, но это уже просто смешно! Ссылаются они, конечно, на тот же планшет, который был у них в руках, куда можно было записать все, что угодно. Так что, судите сами, какие у них доказательства!
Главное, что они сейчас хотят - это отмазать майора Стеклова от провалившейся операции. Отсюда заявления, что и майора такого нет, и отдела такого нет.
-Итак, мы говорили о процессе над правозащитной группой «Р.В.С.». Теперь, благодаря адвокату Литовскому, защищающему участников группы, вам, нашим слушателям все понятно…»
Устюгов выключил приемник. Еще минуты две он сидел в машине, откинувшись на спинку сиденья, потом включил зажигание, вырулил на дорогу и поехал в контору.
Летний вечер был прекрасен: светел и тепл, вокруг ходили радостные люди. Не хотелось думать ни о Солодкине, ни о Фишер, «подхватившей знамя», ни вообще об этом деле.
Но только об этом и думалось. Он едва затормозил перед красным светофором.
***
Кочетков будто решил добить его сегодня:
-Ну, какова? «Знамя подхватила»! Он ей вертел как хотел, пока сам не завертелся из-за пьянства своего и идиотов этих, а теперь она эту тряпку половую на палку, и подхватила, понимаешь!
-Да ладно вам, Александр  Михайлович, мало того, что я все это выслушал…
-А вот учись, как подлецов из-под суда выкручивать! У Литовского этого контора-то не чета нашей! Ловок, даже на радио пролез.
-Что ж мне теперь, как он делать?
-Господи, -замахал рукой Кочетков, -только не это! А Фишер твоя…
-Да не моя она!
-Ладно, не обижайся. Так вот, она хоть и большая, а в сказки верит. И знать не хочет, что теперь у нее все настоящее будет: и приказы надо будет реально выполнять, и наказывать за невыполнение будут всерьез, да и майоры теперь тоже реальные, как и сроки.
Зазвонил телефон и Василий был рад отвлечься от очередных нравоучений начальства.
-Товарищ адвокат, это Колин.
-Что у тебя?
-Я вот не знаю, что мне делать теперь, меня стукачом все называют.
-А кто называет?
-Да все в универе.
-Ну, можно иск подать о клевете.
-А поможет?
-Не знаю. Деньги, может, и получим, да опровержение. –Адвокат вспомнил про радио, -Это что, после передачи началось или вообще?
-Староста первая начала.
-Ну, ладно, давай завтра подходи.
-Нет, знаете, тогда скажут: точно стукач.
-Ну, как знаешь. –Адвокат хотел уже повесить трубку, но Саша вдруг спросил:
-Простите, а майора Стеклова правда нет?
-Правда, Саша. Если хочешь, сам позвони, спроси в ФСБ.
-Ясно…
Телефон умолк.
Адвокату показалось, что Колин все же ему не очень поверил